Когда я стал расспрашивать Салли о деталяхее биографии, она рассказала мне историю, которую узнала от своей матери. Саллибыла последним ребенком из той троицы детей, которыми обзавелись ее родители,причем она была на восемь лет младше следующей по старшинству сестры. В моментрождения — а онапоявилась на свет в небольшой деревеньке, в скромном доме, расположенном всельской местности, —Салли выглядела настолько слабенькой и была такой иссиня бескровной, что матьбыла убеждена в ее неспособности выжить. По этой причине на нее не особообращали внимание. Но она не только не умерла, но даже оказалась на делеребенком вполне жизнеспособным и полным витальности. Сама Салли всегдаистолковывала свой страх оказаться отверженной именно этими событиями, но помере углубления в подробности ее прошлого для меня отчетливо проявлялись совсемдругие аспекты страха этой женщины перед тем, что ее покинут. Когда девочкебыло четыре года, то есть во время критического эдипова периода жизни, отецушел из дома. Мать в очередной раз обвинила его в безответственности и в том,что у него водились другие женщины. В этом плане собственный опыт Салли,казалось, полностью воспроизводил то, что приключилось с ее матерью. Однакоотец Салли время от времени навещал семью. Она припоминала, насколько быласчастлива и возбуждена тем, что снова видела отца, и как чувствовала себярасстроенной, когда тому снова приходилось покидать их. В процессе терапии оначастенько затрагивала эту тему. Во время одного из сеансов я, в частности,услышал от нее такие слова: В тот миг, когда мужчина оставляет меня, ячувствую себя умирающей. В случае стычки или ссоры с мужчиной я чувствую, чтоесли он сейчас уйдет, то я просто возьму и умру.
Когда в процессе терапии Салли научиласьплакать, то нередко сопровождала плач словами: Не покидай меня, папочка. Онапризнавала, что ждала от отца любви, поддержки и защиты, которых, как ейчувствовалось, не получала от матери. Когда отец бросил семью, матери пришлосьпойти работать, а Салли оставляли на попечении бабушки, вызывавшей у девочкинастоящий ужас. Однажды ей приснилось, что она стоит на морском берегу и видит,как к ней приближается бабушка. Салли померещилось, что та собирается ее убить.В этом сновидении у нее было побуждение броситься в море и утопиться. Саллипомнила также происшествие, когда бабушка промывала ей волосы в очень горячейводе, из-за чего она стала вопить от боли и пыталась вынуть голову из бадьи. Нобабушка снова затолкала ее голову в кипяток, говоря, что вода должна бытьдостаточно горячей, чтобы в ней погибли все вши. Старуха обращалась с Салливесьма сурово и вечно угрожала покончить с собой, если внучка не будетлхорошей, послушной девочкой. Чтобы сделать эту свою угрозу более эффективнойи правдоподобной, бабуся всегда носила при себе маленькую коробочку, якобынаполненную всякими ядовитыми травами, которые она угрожала съесть всякий раз,когда Салли плакала или протестовала против чего-нибудь. Неспособностьзаплакать или энергично воспротивиться незаслуженному отношению к себе до сихпор продолжала присутствовать в личности Салли, и причиной тому было серьезноеограничение дыхания, вызванное сильным напряжением в ее грудной клетке и вгортани.
Освободить Салли от указанного напряжениябыло отнюдь не легкой задачей, поскольку большое мышечное напряжение вело у неек иммобилизации агрессивности. Взбунтоваться означало для нее накликать на себякакую-то беду, которая, как ей казалось, приведет к тому, что ее покинут илидаже убьют. Сама она достаточно отчетливо понимала, что ее проблемыпроизрастают из раннего детства и что страх оказаться убитой являетсясовершенно беспочвенным применительно к обстоятельствам ее сегодняшней жизни; вто же время боязнь попасть в разряд брошенных и отвергнутых представлялась ей вданный момент совершенно реальной и обоснованной. Большинство пациентовпредаются панике при одной мысли о том, что они могут очутиться в одиночествеили утратить любовь, притом, что многие из них вполне благополучно существовалиодни на протяжении какой-то части жизни. Салли противилась этому страху, питаянадежду найти кого-то, кто станет любить ее и кому она будет послушноподчиняться так же, как поступала по отношению к бабушке. Однако подчиненностьподрывает любые человеческие взаимоотношения и дает новую жизнь страхуоказаться отвергнутой и покинутой. Если и у другого человека имеются такие жестрахи и такая же потребность в контакте, то отношения подобной парыпревращаются во взаимную зависимость, которая является не более чем суррогатомлюбви. Салли и ее муж находились именно в таких отношениях.
Вслед за распадом своего брака Салливлюбилась в другого мужчину, который на поверку оказался едва ли не точнойкопией ее бывшего мужа, равно как и отца, — таким же безответственным инечестным.
Начал он с самой высокой ноты, провозгласив супруге свою вечнуюлюбовь, которая оказалась на деле в большей мере словами, чем чувством. Послетого как Салли изобличила его во жи и их отношения прекратились, она впала вглубокое отчаяние, испытывая при этом чувство, что она не в состояниипродолжать все эти поиски и посему ей предстоит умереть. Моей пациентке заметнопомогло, когда я обратил ее внимание на следующую закономерность: тот, ктождет, что его спасут, кончает тем, что его проклинают. Ей вовсе не нуженникакой мужчина, и она сама куда как способна стоять на собственных, к тому жекрепких ногах. Но она сопротивлялась и отказывалась занять указанную позицию,поскольку такой выбор требовал от нее взглянуть прямо в лицо собственномуотчаянию — отчаянию всвязи с тем, что ее отец никогда не возвратится и что ей, быть может, никогдане суждено найти мужчину, который бы любил ее. Она была в состоянии воспринятьреальность своей ситуации на сознательном уровне, но не на эмоциональном,поскольку ощущала ее как чрезмерно болезненную и пугающую. Салли боялась, что,согласившись с фактом измены со стороны своего отца, своего мужа и своегопоследнего поклонника, она спустит с привязи дремавшую в ней нестерпимую,смертельную ярость против них, которая выплеснется бешеной вспышкой гнева,воспринимаемой ею самой как грядущее безумие. Чтобы не дать подобномуслучиться, она заранее заковала себя в психологическую смирительную рубашку.Однако, если в детстве предоставление выхода своей ярости и могло быть дляСалли опасным делом, сейчас это соображение потеряло силу — и для той женщины, которой сталаСалли, и для той ситуации, в которой она теперь находилась. В качестве моейпациентки она без всякого риска могла разрядить свою ярость, нанося по кроватипинки и удары руками за все то, что ей довелось пережить на своем веку. Тем онаи занималась, но, помимо этого, Салли также выражала сильный гнев в мой адресза то, что я не воспринимаю ее чувство отчаяния настолько серьезно, как ей бытого хотелось. Она негодовала по поводу моего утверждения, что все средствапреодоления ее проблем имеются в ней самой. В своих негативных чувствах онаотождествляла меня с собственной бабушкой, требовавшей в свое время зрелойжизненной установки от очень опечаленного и запуганного ребенка. Я же, в своюочередь, не уставал подчеркивать, что ей нужно быть более реалистичной изрелой, принимая свое отчаяние как данность, которая берет начало в еенепростом прошлом, и позволяя себе горько плакать и тем самым облегчать иснимать свою боль. Что ж, отношение Салли ко мне лишний раз подтверждало старуюистину: подавленный гнев пациента часто изливается на того человека, которыйпытается нести помощь.
В главе 3 я настоятельно подчеркивал,насколько важно добиться у пациента плача, и показал, что это вовсе не таклегко сделать, как кому-то может подуматься. У большинства детей выражениепечали не одобряется старшими, а кое-кого из них попросту бьют, если имслучится заплакать. В результате подобной выучки у таких детей развиваетсяжесткая, стянутая верхняя губа, а многие даже гордятся тем, что обладаютспособностью не сломаться и не заплакать тогда, когда им причиняют сильнуюболь. Выражение своей печали с помощью слез и плача представляет собой один изспособов поделиться своими чувствами с другими. Независимо от того, как могутвысказаться по этому поводу отдельные конкретные лица, наблюдающие плач,большинство людей реагируют на плачущего человека позитивно. Окружающие могутдаже попытаться поддержать и укрепить его слабеющий дух, и редко человекаосуждают или отталкивают за то, что у него брызнули слезы. Однако в целом нашенынешнее общество отчасти напоминает бредущие вразброд остатки разгромленнойармии, пытающиеся добраться домой после поражения, причем считается, что шансамбеглецов выжить угрожает всякое проявление слабости воли. Держись, продолжайстараться, не поддавайся, выше голову. Все эти призывы имели бы смысл в случаепреследования со стороны врага или, если держаться поближе к житейским реалиям,в ситуации, когда неподалеку имеется надежный и безопасный дом, где нас ждут.Но в этом мире нам не дано найти никакой подлинной безопасности нигде, кромекак в своем собственном Я. Богатство, положение и власть — все это вовсе не ответы наосновополагающее, глубинное чувство отчаяния и отсутствия безопасности. Насамом деле именно усилия по преодолению собственного отчаяния и ощущенияопасности чуть ли не гарантируют устойчивое присутствие указанных чувств всоставе личности.
Когда Салли стала ощущать свое отчаяние, япредложил ей улечься на биоэнергетический табурет и дышать. Затем я попросил еепронзительно вопить следующий текст: Все это без толку! Мне никогда не найтитого, кто бы защищал и любил меня! Когда она стала это делать, то разразиласьочень глубокими рыданиями и неожиданно обнаружила, что ей перестает хвататьвоздуха. Плач тут же прекратился, и единственное, что она смогла произнестивместо предложенной мною тирады, были слова: Я не могу дышать, я не могудышать и Я сейчас умру. Но на самом деле она дышала, и даже глубже, чемкогда-либо перед тем, как приступила к терапии. Ей, правда, в этот конкретныймомент действительно не хватало воздуха, но данное явление служило воплощениемее желания жить, а не просто выживать. Недостаток воздуха можно такжеистолковывать как результат конфликта, существовавшего в личности Салли:капитулировать перед собственным горем и перед страхом, что ее могут бросить,если она так поступит, или продолжать неустанную борьбу. Я поддерживал варианткапитуляции, веля ей целиком отдаться плачу. По мере следования этому указаниюее плач становился все мягче и глубже. Когда Салли начала хватать воздух, еюовладело ощущение паники, но это паническое чувство исчезло по мере того, какона полнее отдавалась плачу. Я мог при этом наблюдать, как грудная клетка моейпациентки становилась не такой жесткой, а живот расслаблялся. Потом я предложилей немного заняться пинками, а также упражнением на заземление, чтобыподдержать дыхание таким же глубоким. Когда она закончила делать последнее изэтих упражнений, ее лицо приобрело какое-то необычное выражение. От негоисходил свет, которого мне никогда раньше не приходилось видеть. Глаза у неесияли. И она сказала совсем простые слова: Я чувствую себяхорошо.
У людей всегда возникает чувство паники,если волна сильного выдыхательного движения не в состоянии свободно пройтичерез диафрагму в брюшную полость. Она блокируется по причине сокращениядиафрагмальной мышцы, что может оказаться болезненным и вызывать ощущениетошноты. Важно располагать пониманием этой реакции, если хочешь помочьпациентам глубоко дышать. Тошнота и ощущение, что тебя вот-вот вырвет,развиваются при столкновении упомянутой дыхательной волны с напряжением вдиафрагме, или, иначе говоря, грудобрюшной преграде, которое действует подобнокаменному волнолому, заставляющему набегающую волну отскочить и двинуться впротивоположном направлении — в данном случае вверх. Если указанная волна проникает черездиафрагму в брюшную полость, она попадает в психологическую преисподнюю, в миртьмы. В мифологии диафрагма, которая по форме напоминает купол, часто видитсяпредставляющей поверхность земли. Но ведь всякая жизнь, прежде чем появиться насвет, берет свое начало во тьме земли или матки. Мы боимся темноты, посколькуассоциируем ее со смертью, с вечной темнотой, царящей в матке и в преисподней.Одновременно это еще и мрак ночи — того времени, когда сознание умирает и мы отправляемся спать,чтобы на следующее утро заново родиться свежими и бодрыми. Отказ от сознания,присущего эго, пугает многих людей, которые испытывают трудности, если нужноокунуться в сон или в любовь. Те индивиды, кто в своем бессознательном ненапуган до смерти, могут опуститься в психологическую преисподнюю брюшнойполости и найти там радость и экстаз, которые сулит человеку его сексуальность.Если ты хочешь найти радость, то нужно найти в себе мужество, причем немалое, ибросить вызов херувиму с пламенным мечом обращающимся, который охраняет вход всад Эдема — нашземной рай.
Спустя две недели, когда Салли пришла наочередной сеанс, она рассказала, что обретенное было хорошее самочувствиеисчезло. Я уверил ее, что оно непременно вернется к ней, если она снова сможетвыразить свое горе и отчаяние. Лежа на кровати и изо всех сил пиная ее, онавизгливо вопила: Я устала стараться! Все это ни к чему! Я больше не в силахэтим заниматься! Опять эти пронзительные крики позволили ей открытьсянедолгому, но глубокому плачу, но на сей раз, разрешив себе заплакать, Салли неощутила никакой паники. К концу сеанса она вновь почувствовала, что ее телустановится хорошо. На самом деле заявление Салли Я устала стараться быловполне уместным применительно к ее нынешней жизненной ситуации. На службе отнее часто требовали работать сверхурочно и даже брать работу домой, что мешалоее желанию проводить побольше времени с сыном. Невротическая личность Салли непозволяла ей протестовать. Подчинение для неё означало выживание, и это былоединственное, что она твердо усвоила. Однако по мере того, как благодаря всеболее глубокому плачу и дыханию у нее росли жизненные силы, Салли стала гораздоострее ощущать болезненность своей текущей ситуации, равно как и гнев противэтой ситуации. Укрепившись благодаря этому чувству гнева, она в один прекрасныйдень вступила в конфронтацию со своим хозяином, который, к ее крайнемуудивлению, не высказал никаких возражений, когда она отказалась работатьсверхурочно иначе чем в действительно аварийных и срочных случаях.
Pages: | 1 | ... | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | ... | 59 | Книги по разным темам