Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 |   ...   | 39 |

Сочетание любви и гнева, направленное наодного и того же человека, принимает садистский характер, то есть оностановится потребностью причинять боль в качестве выражения любви. Впротивоположность человеку, испытывающему враждебность или ненависть, садистпричиняет боль тому, кого он любит. Райх считал, что импульс любвирасщепляется, когда проходит через сжатую мускулатуру, и что попыткавосстановить его целостность превращает его в грубое и жестокое действие. Вэтой ситуации человек, который находится в соприкосновении с самим собой,вместо того чтобы причинять боль любимому человеку, сказал бы: Я не могулюбить. Во мне слишком много враждебности.

Бытие в соприкосновении — это не только предпосылка дляответственности, но также и ее суть. Взрослый, в отличие от ребенка, несетответственность за свое собственное самочувствие. Это не та ответственность,которая налагается извне, а та, которая свойственна внутренней природе взрослойособи — человека илиживотного. Однако общеизвестно, что многие люди, особенно те, которые находятсяв депрессии, не в состоянии принять такую ответственность. Их тревожат чувствалишения, зародившиеся еще в детстве и подрывающие их чувства самообладания иуверенности в себе. Они ищут одобрения и, кажется, хотят заручиться поддержкойи вновь обрести уверенность в своих силах. Их поведение можно описать какнезрелое. Их отношения с другими людьми можно охарактеризовать зависимостью.Они являются личностями, ориентированными на внешний мир, потому что у них нетконтакта ни со своими чувствами, ни со своим телом.

В ходе терапии я часто слышу, как пациентывыражают свою потребность, чтобы о них заботились и любили. Что ж, я оченьхорошо понимаю, откуда у них такие чувства, поскольку эти основные потребностине были удовлетворены в их ранние годы жизни. Но что можно поделать с этимсейчас Я уже указывал раньше, что терапевт не может заботиться о своихпациентах или любить их так же сильно, как должны были это делать их родители.Он может выразить им свое сочувствие, поддержку и понимание, но он не можетбыть матерью или отцом для своих пациентов. Тем не менее потребность пациента влюбви — обоснованнаяреальность. Через любовь, то есть через любовь матери, которая выражается втом, что она носит ребенка на руках, прикасается и отзывается ему, он обретаетчувство своего тела, а также свое отождествление с ним. При отсутствии любвитело становится источником боли; потребность в контакте становится мучительнойтоской, и ребенок отвергает свое тело точно так же, как мать отвергла его.Губительным последствием потери материнской любви является потеря тела. Дажедля взрослого потеря глубоко любимого человека вызывает онемение всего тела,чувства теряют свое содержание, и тело умирает.

Каждый пациент нуждается в том, чтобы кнему прикасались, и это особенно актуально в отношении депрессивного пациента.Прикасаясь к нему, можно оживить его чувства. Находясь с ним в соприкосновении,можно выразить свою симпатию и понимание его. И наконец, физическоеприкосновение с теплом и с чувством передаст любовь, в которой он такнуждается. Время от времени, если возникает такая потребность, терапевтунеобходимо поддержать пациента с помощью тактильного контакта или обнять его.Такая поддержка выполняется не с тем чувством, которое мать испытывает к своемуребенку или любящий к своей возлюбленной, а с теми теплыми чувствами симпатии инежности, которые человек, не боящийся прикасаться и любить, может проявить поотношению к другому человеческому существу. Физический контакт между терапевтоми пациентом был и до сих пор находится под запретом в традиционномпсихоанализе. Это предпринято, чтобы избежать вовлечения каких-либо сексуальныхчувств между аналитиком и пациентом. Но это табу оказало совсем противоположныйэффект. Оно только усилило сексуальный перенос, замуровав его, и заставилопациента испытывать страх прикосновения к аналитику. Так как это являетсяпроблемой самого пациента и основной причиной его потребности в терапии, табуна прикосновение стало препятствовать терапевтическому лечению.

Хотя прикосновение к пациенту имеет важноезначение, но не менее, а может, и более важно — восстановить в нем самомспособность прикасаться и тянуться к другим. Через соприкосновение мы обретаемконтакт с другими людьми. Прикасаясь ко мне, пациент соприкасается не только стем, кто я есть, но и с тем, кто он есть. Поэтому я предлагаю, чтобы пациентвытянул руки и коснулся ими моего лица. Удивляет то беспокойство, котороевызывает эта перспектива. Некоторые пациенты дотрагиваются до меня лишькончиками пальцев, как бы боясь установить более полный контакт. Другиеощупывают пальцами мое лицо, как маленькие дети, которые пытаются почувствоватьчеловеческое тело. Но есть и те, кто отталкивает мое лицо, как бы защищаясь отлюбого реального контакта или соприкосновения со мной. Такие реакции позволяютмне проанализировать и понять беспокойства пациента, связанные сприкосновением. Если этого не сделать, то как можно ожидать, что пациент будетнаходиться в соприкосновении с жизнью!

Однако самое важное заключается в том,чтобы пациент соприкоснулся с собой не через посредничество другого человека,что сделало бы его зависимым от него, а с помощью своих собственных сил. Этогоможно достичь, обучив пациента различным дыхательным и экспрессивнымупражнениям, описанным ранее. Сначала он обнаружит, насколько велик его разрывс самим собой, но это первый шаг к бытию в соприкосновении. На следующей стадиион обнаружит, что первые соприкосновения с собой — это болезненная процедура, онавызывает чувства, которые были подавлены в тот момент, когда стали невыносимы.Она так же болезненна и на физическом уровне, потому что поток крови, энергии ичувств в сжатых и напряженных тканях часто причиняет боль. Заручившисьнекоторой поддержкой и доверием, пациент может принять эту боль какположительное явление. Эта боль исчезает, как только ткани расслабляются ипациент в конечном итоге обнаруживает, что бытие в соприкосновении составляетсущность удовольствия.

Пока человек находится в разрыве со своимтелом, он привязан к потере, которая породила такое его состояние. Каждое егоусилие имеет неосознанную мотивацию восполнить эту потерю. Он будет строитьиллюзии, чтобы отрицать окончательность своей потери, но, действуя такимобразом, он не дает потере занять надлежащее ей место в прошлом с тем, чтобысам он мог жить как ответственный взрослый в настоящем. Иллюзия мешает человекунаходиться в контакте с реальностью, особенно с реальностью его тела внастоящий момент, и, таким образом, она удерживает ощущение потери. Я думаю,это объясняет, почему так много людей страдают от страха быть брошенными или оттревоги остаться одним.

Если терапевт не может восполнить пациентупотерянную любовь, он может помочь ему заново обрести свое тело. Это неуменьшит боль, наоборот, она может стать даже более острой, но это будет уже нета боль, которая угрожает целостности личности. Он принимает потерю и, делаяэто, становится способным жить полностью в настоящем. Вместо того, чтобыпытаться восполнить свою потерю, добиваясь любви, он направляет свои чувства нато, чтобы быть самому любящим или дарить любовь другим. Такое изменение в егоотношении диктуется не рассудком (еще с детства нам говорили о том, что оченьважно любить; как правило, это были пустые слова, поскольку нам не говорили,как надо любить), а потребностями тела. Тело ищет удовольствия и находит своесамое большое удовольствие в самовыражении. Из многочисленных путейсамовыражения любовь является самым значительным и самым приятнымвознаграждением. Находиться в соприкосновении с телом значит находиться всоприкосновении с потребностью любить.

Одна из моих пациенток на биоэнергетическойтерапии высказала свое замечание, которое я нахожу очень интересным. Онасказала: Вы дали мне нечто, во что можно поверить. Она сказала это, уходя измоего кабинета, поэтому я попросил ее по возможности подумать еще раз на досугео том, что она имела в виду, и прислать мне ее мысли на этот счет. Я бы хотелпроцитировать некоторые из ее соображений, которые она изложила в несколькихписьмах.

В первом письме она написала следующее:Когда вы сказали, что мое тело — это инструмент, я думала, это метафора. Моя ярость, слезы, боль идругие чувства —любовь, сексуальность, веселость, удовольствие — не могут быть луслышаны безвозрастающего ощущения своего тела. Моцарт на бумаге, без оркестра, был бы неМоцартом. Поэтому я поверила в свое материальное тело. Но я боюсь быть здесь,на земле, без матери, которую я хотела бы любить и которая любила бы меня.Сейчас я столкнулась со страхом того, что если буду работать со своим телом, тооднажды я сама стану для себя хорошей матерью, и мне уже не нужно будет ничегобояться.

Ее второе письмо содержало следующее: Япрониклась доверием к такой работе над собой и над своим телом, потому что онаоблегчает боль. До этого я никогда не получала удовольствия от упорной итяжелой работы над чем-либо. Она (работа) приводит к подлинному наслаждению оттворчества, от преподавания, от уборки в моем доме и т. д. Она изменила моеотношение к работе.

Я больше не стремлюсь так сильно к тому,чтобы другие люди давали мне уверенность в реальности моего тела. Раньше яиспользовала отношения с другими людьми, чтобы через чье-то прикосновение комне еще раз убедиться в том, что я нахожусь здесь и что я жива. Но когда яоставалась одна, чувства омертвения возвращались снова. Сейчас же мне кажется,я ощущаю свое тело будто заново рожденным. Когда я просыпаюсь утром, мнехочется играть, как ребенок в своей кроватке, — просто от того, что я живуздесь, в этом мире. Это новое для меня чувство, и оно всегда появляется, когдая думаю о нем. Может быть, сейчас у меня появится возможность любить человека,испытывая глубокие внутренние чувства.

В третьем письме она добавила очень важнуюзапись: Теперь я чувствую больше веры в себе, могу быть более отзывчивой, еслидругой человек открыт и честен. Я чувствую больше сострадания к другим людям,которые работают и стараются изо всех сил. Я верю в мою связь с ними, в моюобщечеловеческую природу. Это дает мне то, во что можно верить, поверить, что явзаимосвязана с людьми, а не просто являюсь внешним фоном в мире других. Ячувствую себя уже не такой одинокой, менее изолированной. Я стала болеечеловечной.

Я уже слышал от многих пациентоввысказывания, что после соприкосновения со своим телом они начинают выполнятьту работу, которую не смогли сделать их матери. Они готовы и горят желаниемпринять на себя ответственность за свое собственное благополучие. Они больше необращаются к другим, чтобы те дали им чувство одушевленности или ощущениясамости. Но даже более важным является тот факт, что это новое чувствоответственности не ограничивается их ля, но простирается также и во внешниймир.

Как заметил Фритц Перлз, ответственность— это способностьреагировать с чувствами. Она не является эквивалентом долга или обязанности,ибо ей присуще спонтанное свойство, которое напрямую связано со степеньюодушевленности или открытости организма. Она является телесной функцией, потомучто требует чувства, и в этом отношении она отличается от долга, который естьумственная конструкция, независимая от чувств, долга, который может вынуждатьчеловека действовать против своих чувств. Таким образом, ответственность— это свойствочеловека, присущее ему на уровне тела.

Быть кем-то, то есть быть в соприкосновениис тем телом, которое есть у человека, автоматически делает его ответственнымчеловеком.

То, что является общим для нас всех,человеческих существ, — это наше человеческое тело. Наше происхождение может отличаться,наши убеждения и представления могут конфликтовать, но все мы похожи друг надруга в телесном функционировании. Если мы уважаем свое тело, то мы уважаемтело другого человека. Если мы чувствуем, что происходит в наших телах, мытакже ощущаем, что происходит в теле другого существа, к которому мы близки.Если мы находимся в соприкосновении с желаниями и потребностями наших тел, томы знаем потребности и желания других. И наоборот, если мы находимся в разрывесо своими собственными телами, то мы разорваны с самой жизнью.

Некоторое представление о степени нашегоразрыва с жизнью можно получить из того разрушения, которое мы причинили нашейокружающей среде. Возьмем, например, проблему загрязнения воздуха. Оно ужепродолжается в течение многих лет, а мы все это время игнорировали его, потомучто были так поглощены производством, что у нас не было времени дышать.Человек, не сознающий своего дыхания, не может осознать и загрязнения воздуха,по крайней мере до тех пор, пока воздух не станет настолько испорченным, что имбудет вообще невозможно дышать. То же самое можно сказать об искоренениисельской местности, уничтожении дикой природы; повсюду только отходы и мусор.Находясь в разрыве с нашими телами, мы также находимся в разрыве с телом нашейестественной окружающей среды. Мозг, кажется, может функционировать адекватно вофисе или в библиотеке, но тело нуждается в естественной среде, если мы хотим,чтобы оно было живым и отзывчивым.

Без тела мы никто. Мы является частьюмассовой системы, однако при этом мы чувствуем себя одинокими и изолированными.Мы не принадлежим жизни, так как принадлежим миру машин, — мертвому миру. И никакие словане изменят эту ситуацию, никакое количество денег не изменит наше состояние. Мыможем вернуться к жизни, только установив связь с нашими телами. Сделав это, мыобнаружим, что существует вера в жизнь и что тело человека — тело Бога, то, во что можноверить.

10. Вера в жизнь.

Анимизм.

Экологический кризис, с которым столкнулсячеловек, имел также одно положительное значение для него, а именно:возрастающее осознание им взаимозависимости всех форм жизни. Он начинаетпонимать, что нельзя пытаться регулировать необдуманно зыбкий баланс природы.Это осознание оказало отрезвляющее воздействие на тех, кто верил в могущество ипрогресс, не видя никакого ограничения для дальнейшей разработки и добычичеловеком полезных ископаемых земли. То, что ограничения все же существуют,становится все более и более ясным, по мере того как население земного шарапродолжает увеличиваться. Также становится очевидным, что стремление к ещебольшему могуществу и дальнейший материальный прогресс могут привести человекана грань возможной гибели. Таким образом, мы вынуждены пересмотреть и зановосформулировать отношение человека к миру, в котором он живет. Хотя он, можетбыть, и является доминирующим видом, он по-прежнему остается частью большегопорядка, от стабильности которого зависит его собственноесуществование.

Pages:     | 1 |   ...   | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 |   ...   | 39 |    Книги по разным темам