Geum.ru

Посвящаю эту свою работу светлой памяти моего деда офицера 15-го ккк сс

Вид материалаДокументы

Содержание


Кинестетики и интеллектуалы. Соотношение возможностей.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   15

Кинестетики и интеллектуалы. Соотношение возможностей.


Эта тема, также, как и предыдущие, поверхностно затронута во вступлении. Теперь рассмотрим подробно. Хочу сразу внести ясность – под интеллектуалом я подразумеваю совсем не тот тип человека, за каким это определение закреплено традицией. Обычно имеется в виду что-то субтильное, чудаковатое, с обязательным дипломом о высшем образовании. Или наоборот – возвышенно-рафинированое из числа представителей университетской среды. Наша тема предопределяет другой подход (далёкий от житейских стереотипов). Нам требуются не привычные клише, а чёткое описание реальности.

Нервная система любого человека делится на две взаимосвязанные, но во многом автономные друг от друга системы. Первая – сознание (разум) отвечающая за аналитическую деятельность, логические процессы и освоение новых знаний и умений. В организме эти функции выполняются корой полушарий головного мозга. Весь остальной мозг и нервная ткань вне его – «ответственны» за подсознание. Проще говоря – за то, что мы делаем, не задумываясь: за дыхание, удержание равновесия, сердцебиение, запоминание всего и вся – всего перечислить невозможно. С точки зрения прикладной психологии все люди (при понятном разнообразии индивидуальных проявлений) отчётливо делятся на два типа, по тому какая часть нервной системы доминирует в формировании поведения. Интеллектуалом называется тот, кто живёт «от головы», чьё поведение контролируется, в первую очередь, сознанием. Вовсе не обязательно, что человек, при этом выражено умён, и (тем более) образован и культурен. Нередко очень даже наоборот. В нашем случае важно не наличие образования и, как ни парадоксально, не уровень интеллекта, а способ выбора вариантов поведения. Если, будучи поставленным перед задачей, исключающей автоматическую реакцию, человек: старается её осознать, потом старается собрать всю возможную информацию, потом анализирует её, определяя все возможные варианты, потом выбирает оптимальный (принимает решение), потом действует – это интеллектуал. Чем более развит интеллект конкретного человека, тем быстрее, легче, незаметнее для стороннего наблюдателя происходит вышеописанный процесс. Для тех, кому это удаётся делать только медленно, с трудом, так, что «слышно как мысли ворочаются», в русском языке искони имеется слово «тугодум». И не надо «товарищи учёные, доценты с кандидатами», в возмущении слюной брызгать! Тугодум достоин определения «интеллектуал» не потому, что знает много (это вообще случайный признак), или думает быстро и эффективно, а потому, что думает над своим поведением, анализирует последствия своих прошлых действий и прогнозирует результаты будущих. А что делает он это с большими усилиями и худшим результатом, чем университетский мыслитель – сути дела не меняет. Как быстро ни бегай слон – китом ему не стать, но ведь оба, несмотря на это – млекопитающие. Т.е. главное, в нашем случае. типовой признак, а не индивидуальный. В сравнении с другим типом он становится вполне наглядным.

Другой тип (без употребления специального термина его обозначающего) упоминался уже многократно. Это те, кто думать не просто не может или не хочет, а даже не подозревает о том, что это возможно. У этой категории людей сознательная деятельность врождённо или резко ослаблена, или сведена к минимально необходимым простейшим логическим действиям. Причина – ограниченная способность к развитию коры полушарий головного мозга. Сознание такого человека развивается очень недолго (как правило до момента полового созревания). Т.е. сознание и личность консервируются в состоянии, достигнутом на 13-16 лет (не лучшем, из возможных для такого возраста). И всё. И с этим живут дальше. И, к слову, живут довольно неплохо. Для просто благополучного существования этого вполне достаточно. По той простой причине, что недобор по аналитике и здравому смыслу компенсируется. По тому же принципу, по какому у врождённо слепых обострён слух и прочие системы восприятия, у ограниченных сознанием, подсознание работает с полной отдачей. Главная причина не в том, что подсознание у этих людей мощнее, чем у интеллектуалов (как раз нет), а в том, что способность сомневаться, главное препятствие для подсознательных сигналов, часть сознания как такового – у них как раз практически не проявляется. Подсознательный сигнал напрямую работает как побуждение к действию. Анализ ему не грозит. Как раз для этой категории людей и используется термин «кинестетики». Собственно психологи ещё не до конца договорились о терминологических нюансах: кто-то говорит и пишет «психокинестетики», кто-то «психокинестезики», каждый раз в толкование вкладываются какие-то дополнительные оттенки. Нам узконаучные тонкости не слишком интересны. Поэтому буду использовать самый короткий вариант термина.

Нам интересна практическая грань. Ею и займёмся. Причём подробно. Речь о противнике. Причём не потенциальном, а о самом, что ни на есть реальном. Именно существование этого подвида Homo sapiens предопределяет неизбывность насилия во всех его видах и проявлениях в жизни любого человека. Физическое насилие – частность, верхушка айсберга, простейший и нагляднейший случай довольно сложного и многослойного явления. Я уже упоминал о том, что любой человек способен улавливать чужие эмоции и ими подпитывать собственную нервную систему. Напрягаться для этого не нужно – люди вполне добровольно, т.к. неосознанно «разбрасывают» вокруг себя огромное количество подобного рода энергии. Только подбирай. Но это в норме, т.е. при уровне развития сознания от среднего и выше. Причина – для такого «подбора» энергии нужно окружающих считать людьми. Кинестетик на это не способен в принципе. Почему? Не могу сказать, что знаю. Могу высказать своё мнение. Оно, на мой взгляд подтверждено практикой, т.е. моим жизненным опытом. Но жизненный опыт одного человека не может быть абсолютным, поэтому на полноту истины не претендую. Но вот сам факт несомненен.

Кинестетик живёт только (или почти только, что на практике одно и то же) внутренними энергетическими ощущениями, которыми являются эмоции. Аналитически-познавательная деятельность для его мозга недоступна, или непосильна. Интеллектуал от него тем и отличается, что живёт мыслью, ощущения при этом играют роль тем менее важную, чем активней эта самая мыслительная деятельность. Для интеллектуала эмоции – способ отдохнуть (с этим каждый знаком: устав работать головой, лучше всего почитать что-нибудь смешное или грустное) или уклонится от деятельности. Не больше. Для кинестетика же эмоции – суть и единственное содержание деятельности мозга. А ведь мозг не отключишь. Он настоятельно и постоянно требует новой информации. Кинестетик не имеет, как интеллектуал, внутренних запасов «тем для размышления» и не способен получать информацию в «обезличенном» виде. Он способен её воспринять только от людей. Только в виде их эмоций. Информация, требующая анализа и понимания, для такого мозга «несъедобна». Мозг кинестетика способен воспринять только «готовый к употреблению продукт». Поэтому-то для такого человека одиночество, физическая бездеятельность – пытка, вполне надёжно сводящая с ума. Поэтому-то кинестетик (как животное, как маленький ребёнок, как выживший из ума старик) отсутствие внимания к себе вынести не способен. Ему как воздух нужен эмоциональный (и никакой другой!) контакт. Для кинестетика зрелище читающего, задумавшегося, задремавшего среди не знающих, куда себя деть недоумков человека – вызов, плевок в лицо. Вполне естественно, что реакция следует немедленно: «лось сохатый» или «козёл очкастый» прощупывается на способность к сопротивлению, и не дай ему Бог проявить хоть малую слабину.

Главное в том, что положительные эмоции другого человека кинестетика не поддерживают. Возможность и ценность взаимовыгодного обмена для него не более очевидна, чем полезность интегрального исчисления. Эти способны только брать, причём брать силой (физическое насилие) или обманом (насилие психологическое) всё прочее для них – тощий суррогат. Поэтому для кинестетика любая уступка, любое смирение, любой добровольный дар – призыв к продолжению агрессии. Кинестетик, это недоразвившийся, мелкий хищник, ущербный человек. А способность поддерживать себя чужой радостью – высшее проявление энергетического взаимодействия, ему недоступное. Кинестетик способен питаться только комплексом эмоций жертвы: болью, страхом, возмущением, растерянностью, униженностью, бессильной яростью. В этом его потребность постоянна, очень велика и ненасытна. Осознать этого он, как правило, не способен. Чаще всего вся шакалья стая искренне полагает, что «на гоп-стоп» выходит за деньгами на выпивку. Но, будь это так, не были бы обыденностью случаи смертных избиений жертв покорно вывернувших карманы. Маниакальный садизм просто высшая точка этого состояния, крайняя форма его проявления. Хватает кинестетиков сполна наделённых внешним лоском, отлакированных воспитанием и образованием. Такие рискованным и внешне неэстетичным физическим насилием рук не пачкают. Их метод – злоупотребление властью. Начальничков и начальников таких, боссов и боссиков – пруд пруди. Кто на такое не насмотрелся? Недоумевают люди со стороны: вредно для дела, убыточно для бизнеса травить, унижать, держать на грошовой зарплате, обсчитывать при выплатах ценного специалиста. Что он делает? Зачем? Да за тем, что плевать кинестетику на интересы дела и доходность бизнеса. Для него и дело то, и бизнес – инструмент. Способ унижать, держать впроголодь, втаптывать в дерьмо, заставлять «собственными яйцами давиться» каждый день. И горе тому, кто решит, что можно такому «руководителю» доказать свою компетентность, квалификацию, приспособиться, «сработаться». Кинестетик никогда не насытится, никогда не устанет. Для него это как процесс усвоения пищи. Что не съедено сегодня – будет доедено завтра. Когда происходит избиение, жертву не так уж редко спасает банальное физическое утомление напавших. Поддавшийся кинестетику в семье или в другом коллективе обречён на неспешное, с толком, вкусом и смакованием «поедание» избавить от которого может или смерть, или полный разрыв контакта, или хладнокровный и жестокий отпор. Если на стадии «прощупывания» бывает достаточно просто показать зубы (то самое «отойди, я дорого обойдусь»), то если Вы имели глупость попытаться перетерпеть, «одолеть смирением», откупиться – никакие предупреждения всерьёз восприняты не будут, придётся в полном смысле слова «грызть глотку». Причём сколь угодно отчаянное, но истеричное и неумелое сопротивление для кинестетика – привычное и даже желательное явление. Уж слишком много в этом случае выплёскивается тех самых, разрушающих и ослабляющих личность жертвы негативных эмоций. Больше всего это похоже на тушение пожара бензином – движения те же, но эффект прямо противоположный. Хладнокровие и жестокость отпора заставляют отступить не только реальностью заметного физического ущерба (хотя и это очень важно), но, главным образом, тем, что происходит выброс нестерпимых для кинестетика эмоций: желания его смерти, наслаждения его болью, его растерянностью, его страхом. Страх, даже несильный, «обесточивает» нервную систему кинестетика, нередко до полного ступора. Для него страх – непереносимо сильное негативное ощущение, вызывающее непосильный расход нервной энергии. Настолько, что для кинестетика нормальным является отступление перед самой возможностью почувствовать страх. Для этой публики страх – вообще единственный регулятор поведения. Настолько действенный, что сильный человек может годами находиться в близком контакте с таким людоедом и не подозревать, до поры, что тот из себя представляет. Но только до поры. Кинестетики не прощают даже тени возможности страха, для них это настоящее страдание, не говоря уж о эмоционально-энергетическом голоде по «вине» «несъедобного». Они вообще не прощают: никого, никогда, ни в коем случае. Великодушие есть свойство разума, которым они обделены. Не дай Бог потерять превосходство. Для кинестетика равнодушие, ироническое замечание, молчаливое несогласие – уже удар, уже нападение. Вы можете даже не понять, что вступили в смертельный и бескомпромиссный конфликт. Отсюда нередкие горестные недоумения: «Что я ему сделал?». Не волнуйтесь – сделали. И не трудитесь вспоминать. Это чужая боль у кинестетика в памяти не залёживается. Да и что ему вспоминать – «перекусил» и дальше поехал. А вот на своей шакальей душонке он каждую царапину через десятилетия не забудет, у таких «душевные раны» в принципе не заживают – так и гниют с трупным смрадом и гангренозным жаром.

Поэтому идти на конфликт с кинестетиком можно только с непоколебимым стремлением довести его (конфликт) до конца (с той самой жёсткой психологической установкой). Малейшая Ваша неуверенность, малейшее сомнение в целях или методах, малейшая надежда на компромисс будут немедленно безошибочно «прочитаны» и с максимальным эффектом использованы против Вас. В случае поражения Вы будете безжалостно и с удовольствием добиты. В случае победы, упаси Вас Бог проявить благородство, милосердие или даже снисходительность. Это будет воспринято как признак страха, слабости или глупости и, опять же, использовано против Вас. Не спорю: можно поменять работу, уйти из семьи – это не казарма, не тюремная камера. Но такой способ избавиться от подмявшего кинестетика, всего лишь временная полумера. Если Вы так и останетесь съедобным травоядным, которого даже крыса способна оседлать и харчиться, спокойно откусывая кусочки – то кто-то по Вашу душу и тело обязательно найдётся где угодно, да ещё как быстро. Это как битком набитый кошелёк оставить без присмотра на вокзальном подоконнике – финал предопределён. Вкусный будет съеден с причмокиванием, податливый оттрахан (прошу прощения) разнообразно и с фантазией. Где угодно. А уж если Вы от психологического насилия склонны бегать, то от физического (не устану повторять) Вас никакие рукопашные умения не спасут.

Психологические игры, манипуляции, невыраженные конфликты, невыясненные отношения – родная стихия кинестетика. Грязь повседневных отношений – его родная среда. В этом его интеллектуалу никогда не превзойти. И надеяться нечего. И пробовать не стоит. Просто потому, что интеллектуалу мозг требуется ещё для очень многих вещей, а мозг кинестетика, как бы тот не притворялся, только тем и занят. Мозг интеллектуала – универсальный инструмент. Мозг кинестетика – инструмент узкоспециализированный. Если отношения переведены в плоскость обмена эмоциями – интеллектуал уже побеждён, при этом совершенно неважно, когда и как будет нанесён первый удар. Сказанное в равной мере относится и к житейским столкновениям, и к уличному нападению. Если Вы остановились на оклик – одно очко не за Вами. Ответили на вопрос, сколь угодно невинный (для начала он почти обязательно будет невинным) – проиграли ещё одно. Кинестетик, чаще всего не зная на уровне сознания, прекрасно, чует, что главное – заставить остановиться и ответить. Хоть по мелочи, для начала, но навязать свою волю. Включить цепочку, запустить последовательность уступок и подчинений. Ввести в состояние ведомого чужой волей. А там пойдёт. И чем дальше, тем легче. А разоруженного психологически, можно уже и бить без особого риска. Любое государство, любое общество, да что там – любая крупная система, используют точно такую же схему для подчинения личности: униформа, распорядок дня, ритуальные бессмысленности (вроде хождения строем, подъёма флага, коллективных «мероприятий выходного дня», сезонного перевода часов), это звенья той же цепочки. Значит ли это, что нельзя подчиняться, носить форму, что на приглашение на корпоративную вечеринку необходимо отвечать матерным отказом? Ну, конечно же, само собой разумеется – нет! Просто нужно чётко разграничить случаи выполнения своих служебных оплачиваемых Вам обязанностей и удовлетворения прихотей зарвавшегося кинестетика «за так». На улице тоже не трудно различить действительно вежливую просьбу подсказать нужный поворот, от приторно-хамского: «Братишка, постой пожалуйста, дело есть». Неагрессивному постороннему человеку набиваться Вам в родню, или друзья незачем. Как и останавливать. Подход всё тот же – у Вас есть нужда в новоявленном родственнике? Вам нужны «дела» с ним? Вы затем на улицу вышли, чтобы с ним поговорить? А раз нет, так незачем реагировать на мусор под ногами. А если сам встал поперёк дороги – что же делать: наступить, растоптать и идти дальше по своим делам.

Равнодушие к психологическим провокациям, чёткое понимание своих целей, игнорирование чужой воли, согласие на конфликт, постоянная готовность к немедленному неограниченному применению насилия разоружает кинестетика (что на улице, что в офисе) переводит контакт в плоскость, в которой его преимущества ничего не стоят. Кинестетик не зря приходит в ярость от ответа вопросом на вопрос, от попытки немедленной актуализации конфликта – это лишает его инициативы и психологического преимущества, вынуждает анализировать ситуацию, «догонять» события, а на это он неспособен, здесь он проигрывает даже самому тугодумному интеллектуалу. Без «артиллерийской подготовки» завоеванием полного психологического преимущества кинестетик на физическое нападение почти не способен.

В этом преимущество интеллектуала. Он способен обучится гораздо более эффективному применению насилия, чем то, что имеет от рождения кинестетик, в принципе лишённый способности к совершенствованию, и вынужденный обходится лишь тем, что ему дано изначально. Беда в том, что люди интеллектуального склада, чаще всего не только не стремятся к наращиванию боевого потенциала психики, не просто не подозревают о своих возможностях такого рода, но и воспитанием формируются как личности совершенно «жидкие» на насилие. Самопроизвольное пробуждение боевых возможностей интеллектуала почти исключено постоянной загруженностью мозга аналитическими задачами, огромным грузом фикций этического и мировоззренческого плана, внушёнными беспочвенными страхами. Для душевно глухого и тупого умственно кинестетика таких сложностей просто не может существовать. Он лишён воображения, которое заставляет думать о последствиях поступков, этика в его примитивном понимании – сказки для дурачков, уравнять себя в другим он не способен по причине отсутствия соответствующих извилин. В этом его преимущество перед необученным интеллектуалом на «коротких дистанциях» рукопашной схватки или житейского конфликта. Зато он безошибочно чувствует подсознанием чужие слабые места и бессознательно, но именно поэтому безошибочно их использует: не задумываясь. Именно поэтому - не сомневаясь и не запаздывая,: с предельной отдачей и максимальным эффектом. Но не стоит думать, что закон, согласно которому всякий плюс имеет продолжением минус, в этом случае теряет свою неумолимость. Ничуть. Даже более того. Отрицательная сторона свойств кинестетика заметно перевешивает. Не верите?

О разнице в уровне обучаемости мы уже говорили. К этому нужно добавить неспособность кинестетика к логическому мышлению. Если ситуация требует хоть какого-то расчёта последовательности действий, то мозг кинестетика бессилен. Прекрасная ситуационная реактивность является ценой за нулевую перспективную. В какой-то степени это компенсируется чутьём на опасность и эмоции людей, но лишь до определённого предела – пока на этих людей удаётся воздействовать и пока опасность или намерение имеют «эхом» чужую эмоцию. Если противник действует обдуманно и хладнокровно, то кинестетик перед ним бессилен. В этом ценность наработки тактических схем рукопашного боя. Но хуже всего кинестетику приходится с противником способным к спонтанным действиям при полном эмоциональном равновесии. Кинестетику не дано чувствовать противника. Он прекрасно чувствует эмоции, но не намерения. Пока в противниках человек ведомый эмоциями, которого легко напугать, возмутить, оскорбить, разозлить – кинестетик полностью контролирует ситуацию. Стоит ему столкнуться с человеком эмоционально ровным, плюющим на словесные кудри, и ситуация в корне меняется. Кинестетик ощущает страх при гораздо более высоком уровне опасности, чем необученный интеллектуал, но сминается им мгновенно и полностью. Страх для него, как и всякая эмоция – безоговорочная команда к действию. Как и для любого мелкого хищника. Но если это действие (паническое бегство, или хаотичное, не менее паническое, нападение) невозможно, или не даёт желаемого результата – следует тяжёлый психический срыв, полный слом личности, сопровождаемый неспособностью к сколько-нибудь разумным действиям. Без эмоционального контакта с противником кинестетик бессилен. Главное оружие против кинестетика – следование только своей воле и непреклонная жестокость. Полное игнорирование его, как личности.

Весь комплекс психологических навыков и наступательных рефлексов интеллектуал способен развить в себе вполне успешно, а под руководством знающего инструктора ещё и довольно быстро. На спецкурсах для оперативного состава СМЕРШа с этой задачей справлялись за полгода. Причём курсанты осваивали параллельно ещё и полтора десятка непростых учебных дисциплин. Вполне надёжным показателем качества подготовки служит статистика потерь. Среди оперативного состава СМЕРШа, при огромной служебной нагрузке, тяжёлом противнике (разведдиверсионные группы и агентуру абвера в лёгкие никак не запишешь), высокой требовательности руководства (уже с начала 1943г. убитый диверсант или агент считался браком, за что взыскивали по сталинским стандартам), прошедший от выпуска до конца войны живым офицер был нормой. В короткой, но очень интенсивной и яростной войне с японцами оперативный состав СМЕРШа потерь не имел вообще – ни убитыми, ни ранеными – ни одного человека. При безусловном выполнении боевых задач. А японские диверсанты своё дело знали. Отбирали на спецкурсы СМЕРШ только людей с уровнем интеллекта заметно выше среднего. Инструкторы того времени знали, что делали. Обученному и натренированному интеллектуалу кинестетик уступает по всем показателям несопоставимо. А вот кинестеника обучить чему-то более сложному, чем игра в карты, возможным не представляется. Эти люди не в состоянии выдержать даже короткий тренировочный процесс. Точно по Пушкину: «Но труд упорный ему был тошен». Врождённый же их уровень, достаточен только для нападения на противника или заведомо более слабого, или заранее подавленного психологически, или захваченного врасплох – на полной внезапности. На противника равного такие идут или под жестоким принуждением или в порыве коллективной агрессивной истерики, и никак иначе. Объясняется это просто – в природе хищник нападает для добывания пищи. Схватка с равным, а подавно сильнейшим при этом просто не окупается пищевой ценностью добычи, да и без надобности мясо покойнику. Общеизвестно, что хищник, даже крупный – санитар «кормящей» популяции, такова его экологическая ниша. С точки зрения выживания собственного вида ему, кроме прочего, просто невыгодно добывать лучших её представителей. По всем этим причинам хищник запрограммирован на убийство слабейшего экземпляра: больного, раненого, старого, детёныша. Схватки между представителями своего вида среди хищников, за редчайшими исключениями, носят статусный характер по схеме внутривидовой конкуренции, и не имеют целью убийство. Если же хищники, по лютой необходимости и убивают своего (как волки в лютую зимнюю бескормицу), то, опять же, ослабленного, ставшего обузой, к тому же, как правило, коллективно.

Человек же изначально нацелен на обратное. Человек всегда стремился добыть лучшее из возможного. Будь то мясо, мех, или, скажем, бивни слона. А это нацеливало его, в первую очередь, на отборных, сильнейших животных любого вида. Не говоря уж о неизбывном людском стремлении единоличного распоряжения добычей, для чего лучше обойтись без чужой помощи в процессе добывания. А в силу упомянутой во вступлении жестокой межвидовой конкуренции с крупными хищниками, человек сложился как охотник именно на крупного хищника. Да ещё со стремлением к опережающей агрессии. Но это всё, в полной мере относится только к полностью развившемуся человеку. Даже самый сильный хищник не охотится впрок (делают кое-какие запасы лисы, но только если добыча достаётся легко). Для того, чтобы выйти в смертную схватку со взрослым тигром, устраняя завтрашнюю опасность, нужен как раз человеческий разум, высокоразвитое сознание. Им-то и обуславливается «сверххищность» человека во всех её проявлениях, в т.ч. превосходство человека по физиологическому потенциалу. И это не парадокс. Мозг – единая система и превосходство в развитии сознательных отделов не могло не повлечь за собой повышения возможностей подсознания. Но вот кинестетик, как раз и отличается от интеллектуала слабым развитием сознания. Его возможности – на слабого противника. На противостояние полноценному представителю собственного вида они просто не рассчитаны и нарастить их невозможно. Не случайно у всех народов во все времена преступный мир на 80-85% состоящий из кинестетиков и эпилептоидных психопатов возглавлялся не самыми крупными и свирепыми из врождённо криминальной братии, а как раз кем-нибудь, из немногочисленных в этой среде, ярко выраженных интеллектуалов. Чаще всего это люди вовсе не выдающихся физических данных, совершенно не склонные к насилию (общеизвестно, что традиция российского криминального сообщества воспрещает вору в законе лично применять насилие) но, к слову, в рукопашной любой из таких людей намного опаснее доброго десятка собственных «торпед». Этих людей часто называют волками. Как и их «оппонентов» высокого класса. Мне повезло, я имел возможность видеть вблизи и лидеров криминального сообщества и высококвалифицированных офицеров силовой разведки. Не думаю, что в природе можно найти близкую аналогию. В природе крупный хищник обладает обязательно и внешне заметной физической мощью, что у людей совершенно не обязательно, и является, скорее, исключением из правила. Внутреннее ощущение от человека, сочетающего могучий интеллект и огромные боевые возможности, больше всего схоже с тем, какое создаёт завораживающе изящная смертоносность кобры или эфы (красивейших, к слову, существ). Квинтэссенция силы жизни и предельная близость смерти для любого, кто попытается на эту жизнь посягнуть.

Рассмотрим подробнее причины малой обучаемости кинестетиков. Любое обучение (с точки зрения обучаемого) состоит из трёх этапов: запоминание, понимание, повторение. На первом этапе обучающий излагает то, что нужно знать и показывает то, что нужно уметь. Задача обучаемого – максимально точно запомнить. Второй этап – уяснение обучаемым почему и зачем нужно делать именно так, а не иначе. Лучшим вариантом является совмещение этих этапов, что делает обучение очень надёжным (понятое не забывается) и экономит массу времени. Третий этап – закрепление многократным повторением. Главная цель этого этапа обычно называется выработкой автоматизма действия (движения). Название, в принципе, корректное, но смысла учебной задачи понять не позволяет. Речь идёт о закреплении двигательного навыка до такой степени, что контроль сознания над его выполнением становится излишним и даже вредным. Это ещё называют доведением до рефлекторного (бессознательного) исполнения. Т.е. управление движением «передаётся» целиком в подсознание, только после этого освоение можно считать успешно завершённым. В среднем для этого требуется около 2000 повторений. При высокой степени понимания, сильной внешней, а, особенно, внутренней мотивации, заметном объёме уже наработанных схожих навыков эта цифра может быть существенно меньшей. Всё описанное одинаково справедливо для обучения любому комплексу двигательных навыков. От игры на музыкальном инструменте, до вождения автомобиля и техники и тактики рукопашного боя. С интеллектуалами, как правило, особых сложностей не возникает. Они вполне понимают внятные объяснения, имеют достаточный запас терпения, выдерживают напряжённое состояние неизбежное при обучении. С кинестетиками иначе: слабость воображения и ассоциативной памяти в сочетании с бедным, нередко, словарным запасом крайне затрудняют первый этап. Слабость (в лучшем случае) абстрактного мышления и непереносимость состояния умственного напряжения делают очень низкой степень понимания, что, в свою очередь, способствует забыванию. А уж терпения, необходимого для упорного повторения, у этой публики нет и вовсе ни на грош. Вдобавок, при отсутствии воображения, будущая польза от внимания кинестетика как-то ускользает, а сам процесс обучения ему, по всем вышеназванным причинам, отвратителен. Т.е. обучить чему-то стоящему кинестетика можно лишь из-под палки – насилием. Если его не бить и не унижать – ничего не выйдет. А если и бить и унижать – выйдет немногое. Несопоставимо меньшее, чем из интеллектуала, на которого потрачено гораздо меньше времени и усилий. К тому же человек хорошо делает только то, что делает с удовольствием. Учиться (т.е. напрягаться, преодолевать собственные слабости) с удовольствием кинестетик просто не может. Он от рождения уверен в том, что всё уже знает, понимает, умеет, а что сверх того – для дураков игрушки. Какая уж тут обучаемость.