Geum.ru

Посвящаю эту свою работу светлой памяти моего деда офицера 15-го ккк сс

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   15

Ненавидящий и презирающий мир не сможет полюбить и понять свой нож, или свой пистолет, являющиеся частью этого мира. А значит будет не в состоянии полностью использовать возможности своего оружия. За что поплатится рано или поздно. Тот, кто ненавидит и презирает людей, не сможет понять полностью своего противника, окажется не в силах предугадать его намерения, что в схватке с умелым и решительно настроенным обрекает на поражение и смерть. По-настоящему защищён только тот, кто искренне любит этот мир, а значит и себя, и любое другое живое существо, и любой неживой предмет. Такая любовь является мощнейшим оружием. В самом прямом смысле слова. Всё очень просто: любая негативная эмоция очень сильно глушит работу воспринимающих систем человеческого организма. Только состояние спокойной доброжелательности (любви) к окружающему позволяет точно чувствовать не только текущие события, но и логику, глубинную перспективу их развития. И воспринимать эту информацию в виде безошибочных внутренних ощущений, побуждающих к безошибочным, точным и своевременным действиям. Ненависть, презрение, даже просто неприязнь хоть к кому-либо, хоть к чему-либо начисто лишают такой возможности. Постулирование всеобъемлющей любви, понимаемой как благожелательное понимание, и в теории восточных боевых искусств, и во всех религиях, на самом деле никакого отношения не имеет к мистике или этике даже. Это предельно практический постулат относящийся к совершенно практической стороне любой сферы человеческой деятельности. Рукопашное ремесло создано для ситуаций в которых ошибка наказывается немедленно и предельно жестоко. Поэтому я не считаю себя в праве что-то скрывать или даже просто недоговаривать. Хотя, называя вещи своими именами, рискую быть не понятым и осмеянным. Чтобы Вы по этому поводу ни думали, я от души советую: полюбите всё живое и неживое в этом мире. Тогда Вас никогда не подведёт оружие, тогда любой предмет в Ваших руках будет неотразимо смертоносен, тогда любой противник для Вас будет открыт, полностью предсказуем и до беззащитности уязвим, тогда поражение для Вас будет совершенно невозможно. Для человека с таким мироощущением невозможно оказаться в обречённом самолёте или на месте террористического подрыва. Именно это бережёт, причём абсолютно надёжно, от любых «трагических случайностей» и «несчастных совпадений» жертвами которых становятся как раз глухие к происходящему люди – это расплата за ненависть, презрение, за зависть и злобу. Скрытые или демонстративно выраженные, эти чувства делают человека беззащитной игрушкой чужой воли и разного рода «случайностей». Можно при этом не совершить за всю жизнь ни единого подлежащего осуждению поступка, никому не причинить зла, даже бессознательно, но всё же оставаться слепым, глухим и беззащитным.


Работа против вооружённого противника.

Речь пойдёт, опять же о психологической составляющей этой грани ремесла рукопашника. Разительных отличий от работы против противника безоружного (точнее вооружённого только своими конечностями) здесь нет. Даже цена ошибки та же. Безоружный может убить не хуже вооружённого. Вот только в схватке с вооружённым ошибкой, скорее всего, станет гораздо меньшая неточность, намного менее значительная помарка в исполнении технического действия. При работе против вооружённого фатальными становятся технические и психологические «мелочи», которые когда имеешь дело с безоружным сходят с рук. Т.е. все требования к бойцу ужесточаются в разы. В том числе и главным образом – требование сохранения эмоционального равновесия.

Проще говоря, нужно не испугаться ножа, топора, лома, или что там ещё раскопают на Вашу голову. Не испугаться будет проще, если помнить, что оружие в руках противника даёт плюсы не только ему, то и Вам тоже. И весьма ощутимые. Не спешите недоверчиво крутить головой. Давайте сначала, как всегда, подумаем.

Во-первых, оружие разительно усиливает только того, кто хорошо владеет техникой его применения. Причём не существует техники применения холодного оружия вообще. Т.е. нападающий, схватившийся за нож, становится от этого опаснее лишь в случае уверенного владения именно ножом. Если же техника владения «хромает» (а чаще всего она даже не хромает, а просто отсутствует), то нож в руке только вяжет и путает человека, мешает. И ощущение того, что оружие добавило боевых возможностей в этом случае является полнейшей и вреднейшей иллюзией. Она держится, пока противник боится ножа и шарахается от него. В случае квалифицированной, решительной и жестокой атаки такой «мастер ножа» чаще всего теряется до полной неспособности к сопротивлению – настолько он не ждёт ничего подобного, настолько уверен в возможности только одного сценария, что при встречном нападении беззащитен.

Во-вторых, у большинства людей, даже вполне неплохо владеющих «холодняком», зона уверенного поражения ножом начинается в 20-30 см. от тела, а зона поражения палкой в добром полуметре. Если противник оказывается ближе, то вооружённый испытывает дискомфорт, мягко говоря: не то, что бы невозможно было ударить, но как-то неудобно и непривычно. Как ударить приходится придумывать на ходу. Это не говоря уже о необходимости серьёзной психологической перенастройки на совсем другую, совершенно непривычную дистанцию боя. Пока-то вооружённый перестроится психологически, пока-то осознает необходимость действовать на дистанции которая намного короче привычной, пока-то сообразит, как это сделать технически… . Кто же его будет ждать? Понятно, что все описанные процессы в схватке происходят очень быстро, но ведь атакующему безоружному не нужно перенастраиваться, резко менять намерения, что-то техническое срочно «рожать». В сумме выигрыш получается более чем солидный, дающий очень серьёзный шанс на победу без чрезмерных усилий и потерь. Но, запомните, всё это имеет место только в одном-единственном случае – немедленной решительной и жестокой встречной опережающей атаки. В схватке с безоружным одиночкой это тоже является главным условием победы, но тут ещё может «кривая вывезти». В бою же против группы или против вооружённого противника любая другая тактика ведёт только к поражению и смерти. Я, скорее всего, уже надоел Вам этой фразой, но чудес не бывает. Бой с вооружённым противником не подходит для тактических экспериментов сомнительного характера.

Даже пистолет не является абсолютным оружием. Работе против человека, вооружённого пистолетом, будет посвящена отдельная статья в главе «Техника». Вооружённый пистолетом, в силу очень больших возможностей оружия, часто является абсолютным рабом уверенности, что уж на него-то точно никто руку поднять не посмеет. Очень часто эта уверенность настолько расхолаживает «пистолетчика», что он не считает нужным держать дистанцию. А ведь выстрел происходит совсем не мгновенно. Особенно при встречной атаке безоружного. Прежде чем пуля покинет ствол, владелец пистолета должен осознать, что кто-то наплевал на его «крутость», переварить эту ошеломляющую новость, понять, что шутки и понты кончились, что надо убивать здесь и сейчас. Обнаживший ствол перед безоружным, немедленно стрелять не готов (если готов, то выстрелит раньше, чем Вы пистолет увидите), психологически на убийство ещё не настроен (а вот, что будет когда он заведёт себя до истерики Вашим страхом и собственным могуществом – Бог весть), серьёзного сопротивления, не говоря уж нападения, не ждёт в принципе. Всё это даёт безоружному неплохой шанс. Да, нужно использовать его немедленно и вырывать любой ценой, тут редкий случай, когда это затасканное выражение имеет смысл. Шанс этот только в нападении. Повторю ещё раз: внезапном, квалифицированном, быстром, решительном, беспредельно жестоком нападении имеющем одну-единственную цель – убийство. В конце-концов нечего мирных людей железками пугать.

Миф о всемогуществе вооружённого над безоружным основан только на том, что большинство людей, увидев в руках противника оружие, просто прекращает сопротивление. Для таких миф конечно абсолютно верен. Так было, есть и будет.

А вот как будет лично с Вами, зависит только от Вас.


Роль боли в тренировочном процессе.

Самой, пожалуй, неприятной (да что там – труднопереносимой) стороной тренировочного процесса в ходе обучения рукопашному бою является его болезненность. В самом прямом и грубом смысле этого слова. Обучаемому часто и регулярно причиняется очень даже ощутимая боль. Особенно на первых этапах. Это не от жестокости инструктора и не от стремления привнести экзотику, не из желания любой ценой создать ощутимые отличия от спортивных дисциплин.

Человек устроен очень мудро и надёжно. Его невозможно заставить работать во всю меру возможностей личности и организма. Можно только побудить к работе с полной отдачей. Для чего нужен очень мощный стимул. Настолько мощный, что на него отзовётся весь, в целом очень инертный и склонный к экономии усилий организм. Таким стимулом является только боль. Настоящая, возникающая как результат любой ошибки или небрежности, достаточно сильная чтобы «пронять» весь организм, до единой клетки. Донести до всего существа человека, что ситуация хоть и тренировочная, но не игрушечная. Что работать нужно как в бою: быстро, точно и безошибочно. К тому же, как рефлекс, так и двигательный навык, усвоенные в момент болевого стресса, «впечатываются» в мышечную память раз и навсегда. А потому срабатывают потом всю жизнь в экстремальной ситуации мимо сознания – надёжно, своевременно, точно, ровно в меру ситуационной необходимости. По всему поэтому роль боли в тренировочном процессе переоценить невозможно и изъять её и числа инструментов инструктора не удастся никогда и никому.

Причём сознательное болевое стимулирование ни в коем случае не является ноу-хау инструкторов-рукопашников, или только осуждаемым, но обязательным методом цирковых дрессировщиков. Отнюдь. До сих пор не вовсе забылась русская поговорка: «На межевой черте порот». Возраст её учёту не поддаётся, а обычай породивший никак не младше поземельных разделов между соседствующими земледельческими общинами. О том, насколько жизненно важен был вопрос справедливого и всеми участниками признаваемого раздела сельскохозяйственных земель много говорить нет нужды. Так вот, при заключении соглашения о разделе угодий и установке межевых столбов и других отметок наши предки очень просто и надёжно закрепляли эти, священные для любого земледельца, знаки в человеческой памяти. На меже (в самом прямом смысле этого слова) пороли мальчишек. По два от каждой из межующихся деревень. Межевые столбы могли сгнить или сгореть, межевые камни могли врасти в землю или быть унесены половодьем, сползти в овраг, могли погибнуть и сгинуть без следа деревья с врезанными отметками. Но то, что болью вбивалось (именно вбивалось) в человеческую память – переживало десятилетия надёжнее столбов, деревьев и даже камней.

Необходимость применения болевого стимулирования предъявляет очень жёсткие требования как к уровню личностного развития курсанта, так и (особенно!) к уровню квалификации инструктора. Уровень болевого воздействия должен полностью соответствовать пределу терпимого конкретным человеком в момент тренировки. Если оно будет ниже, то стимул окажется неполным, а значит обучение будет затянутым и недостаточно эффективным, а приобретённые навыки недостаточно твёрдыми и могут быть забыты. Чрезмерное болевое воздействие переключает все наличные силы психики на переживание физического страдания, что полностью исключает вообще какое-либо усвоение. Если же подобное повторяется часто и регулярно, то человека можно просто забить, искалечив психику и нанеся, пусть поначалу не очень заметную, но серьёзную и необратимую психическую травму.


О «боевом искусстве».

Меня, случается, упрекают в упрощении и вульгаризации. Дескать неприлично принижать высокое «боевое искусство» до грубого ремесла костолома и убийцы. А по мне, так калеченье и убийство человека в любом, даже самом оправданном и необходимом случае, есть дело до невозможности грубое. И любой, кто его совершает есть костолом и убийца, каковы бы ни были его мотивы. Можно назвать такого человека благородным героем или борцом за что угодно возвышенное. Только увечье останется увечьем, а убийство убийством. Мне довелось насмотреться на последствия применения рукопашных навыков. И не только другими людьми. Ничегошеньки возвышенного и утончённого я обнаружить не смог. Обсудить эту тему готов с кем угодно. Но с одним условием. Условие следующее – чтобы мой оппонент не был голословен, пусть сначала совершить экскурсию в любой крупный морг. В таких местах всегда в изобилии трупы убитых, в том числе рукопашными методами. Так вот, пусть взыскующий высоких истин их внимательно и подробно осмотрит. Трупы задушенных, зарезанных, зарубленных, погибших от разрыва внутренних органов (это удачные удары в брюшную полость такой эффект дают), с раздробленными черепами и позвоночниками (это от удара чем-нибудь тупым и тяжёлым бывает), со сломанными шейными позвонками (у таких головы под всякими неестественными углами) и прочие красоты. Могу даже выступить гидом во время такой познавательной прогулки. После чего готов выслушать, что же во всём этом есть утончённого и возвышенного.

Возражения гласящие, что настоящее «боевое искусство» не для убийства не принимаются. Как это не для убийства? А для чего, простите? Бой, если не извращать термин, это событие, место которого один (а чаще вовсе не один) из участников покидает вперёд ногами, или в состоянии к тому близком. Иначе это никакой не бой а его имитация. Если «боевое искусство» не для убийства, то при чём тут прилагательное «боевое»? Если для развлечения почтенной публики, то это нечто зрелищное, тут уместней говорить об одной из граней актёрского мастерства. Если для мест на пьедестале, медалей и наград заодно, то это уже спорт. Если для здоровья и хорошего самочувствия, то это физкультура. Если для развития личности, познания мира, то это уже дисциплина сопутствующая философии. Во всех перечисленных случаях сохранение жизни и здоровья всех участников рассматривается не просто как условие, а как цель – иначе мероприятие в целом теряет смысл. Так какой же это бой, господа хорошие? И в спорте, и в трюковых постановках, и в развивающих физически комплексах упражнений, и в активной медитации в форме ката я лично видел случаи такого совершенства, что определение «искусство» не было ни малейшим преувеличением. Но сказать, что это было боевое искусство… Не стоит путать явно разные вещи.

Ремесло рукопашника тоже можно освоить в такой степени, что это будет уже уровень искусства. Но юмор ситуации в том, что для практического применения такая степень мастерства необходимой не является. Для практических надобностей вполне достаточно просто хорошего владения навыками. Как самому распрофессиональному таксисту или водителю большегруза без надобности навыки пилота «Формулы-1», а командиру пассажирского аэробуса умение крутить фигуры высшего пилотажа нужно, примерно, как рыбе зонтик. Даже если умеет.

Вот только фундаментом любого искусства: живописи, балета, вождения автомобиля, пилотирования самолёта… – служит всё-таки ремесло. Как ни крути. А ремесло убийства голыми руками и холодным оружием очень специфично. Те, кто обучался ломать кости, сворачивать шеи, рвать гортани и глотки резать – потеряны и для ринга и для сцены. В основе этих искусств лежат другие ремёсла – ставящие жизнь соперника или партнёра всё же превыше результата. Поэтому я с чистой совестью упрощаю и не ищу изящных эвфемизмов. Рукопашная схватка очень простое событие. Не сложнее забивания гвоздя. Требующее не какого-то «высокого искусства», а простого, грубого и надёжного инструмента. Ремесла костолома и убийцы.


Заключение.

Завершать главу, по первоначальному замыслу, должен был психологический портрет бойца. Что-то вроде личного кодекса. Я даже начал его формулировать. Но остановился. Даже не потому, что это было безнадёжным повторением уже изложенного. Просто одёрнул себя. Навязывание выводов недостойно. Ни пишущего, ни читающего. Я изложил, что, почему и как способствует пробуждению и полноценному функционированию подсознательного боевого механизма человека, а что, почему и как этому препятствует. Если мне удалось пробудить в Вас стремление задействовать Ваш боевой потенциал, осознание того, почему это будет для Вас полезно, понимание того как это сделать – я свою задачу (по крайней мере так, как я её понимаю и, в качестве инструктора, перед собой ставлю) выполнил. Дальнейшее только Ваше дело. Сугубо личное, ни кого не касающееся. Если Вы способны с ним справиться, то в подсказках не нуждаетесь. Если нет, то они бесполезны. Очень большим подспорьем в настройке психики служит освоение тактики и техники рукопашного боя. Этому посвящена следующая глава.


Тактика.


Вступление.

Тактика в неразделимой триаде психология-тактика-техника занимает второе место. Техника, при всей своей необходимости, является только способом реализации тактического преимущества, без которого её применение становится если не невозможным, то проблематичным. Тактическое мастерство заключается в умении занять такое положение в пространстве, относительно противника, при котором выполнение технического действия, выводящего его из строя, будет полностью обеспечено, исключая, одновременно, эффективное противодействие.

Для человека подготовленного психологически, тактические постулаты и тактические схемы рукопашного боя не являются сложными в понимании и освоении. Но, в нашем в Вами случае, присутствует специфическая сложность «бумажного» восприятия. Дело том, что провести чёткую грань между тактикой и техникой возможным не представляется. Её просто нет, этой грани. Невозможно сказать, где кончается тактика и начинается техника и наоборот. Своим курсантам я даю и то, и другое нераздельно. Но то, что без труда даётся в живом контакте, никак не удаётся сделать в тексте. Я честно пробовал и пришёл к выводу, что такие попытки ведут к слишком обширным «лирическим отступлениям», чрезмерно затрудняющим понимание, а значит и усвоение. Конечно без обширных экскурсов в тактику в главе «Техника» обойтись не удастся, но есть смысл основные положения, и постулаты изложить в отдельной главе. При необходимости Вы сможете к ней возвращаться потом, когда в результате расширения технического арсенала на многие вещи будет нужда взглянуть под новым углом.

И ещё. В тексте отсутствует слово «приём». Я его не использую. Просто из-за того, что оно давно и прочно закрепилось за механическими, заученными путём многократных повторений однообразными действиями. Когда противник сделал то-то, выполняем вот это, а когда то-то, делаем вот то. Для спортивного поединка, в котором жёстко регламентированы и степень допустимого, и технический арсенал, такое вполне подходит. Ведь противник ведёт себя достаточно предсказуемо. Скажем, в борцовском поединке никто Вас не ударит, т.к. допускаются только броски. А на боксёрском ринге исключены захваты. И ни там, ни там никто Вам не вцепится в кадык или в глаза пальцы не запустит. Поэтому-то и существует понятие приёма. В рукопашном бою на улице или окопе ограничения отсутствуют в принципе и за счёт этого непредсказуемость противника абсолютна. Там никаким заранее обусловленным схемам просто-напросто нет места. По этой причине в рукопашном бою понятия приёма не существует. Используется понятие «техническое действие». Конкретное техническое действие, как таковое, создаётся в момент исполнения, и не запоминается. Незачем его запоминать. Во всех своих деталях ситуация не повторится никогда. В следующий раз, чтобы отреагировать адекватно Вам нужно будет исполнить нечто другое, пусть даже и очень похожее, но другое. В настоящем бою попытка применения шаблона, скорее всего, будет губительной. Поэтому методически верное обучение рукопашному ремеслу исключает механическое затверживание тактических схем и технических действий. Перед инструктором не стоит задача вколачивания в обучаемого какого-то количества приёмов. Требуется совершенно иное – привитие способности не задумываясь, а значит не сомневаясь, мгновенно и безошибочно реагировать на едва «запущенное» действие противника, своим – совершенно спонтанным, а потому непредсказуемым, внезапным и неотразимо эффективным.

Заучивание повторением имеет место, но при этом целью является не освоение приёма, а создание двигательного стереотипа, который не исключает (как приём), а стимулирует вариативность в техническом применении освоенных навыков.


Только атака.

Это, пожалуй, важнейший из тактических постулатов. Никакая оборона в рукопашной невозможна, любые попытки её губительны. Почему это так, подробно изложено в предыдущей главе. Это касается не только целей схватки или психологического настроя, но направленности и смысла любого действия. Тем более, что все технические действия, которыми осуществляется уход от удара, одновременно создают условия для собственной атаки: ударом, заломом или броском. В этом смысле можно считать эти технические действия уходами с линии удара, а можно (да и нужно) формулировать их задачу как создание тактических условий для нанесения противнику необратимой травмы. В противном случае, даже с точки зрения чистой тактики, действие окажется неполным, обрекающим Вас на потерю времени, пусть и не очень большого. Но это время будет не за Вами, сработает на противника. Со всеми вытекающими, крайне неприятными последствиями. В общем виде этот тактический постулат можно сформулировать следующими образом: любое техническое действие, даже если оно обеспечивает собственную безопасность, должно иметь целью атаку, дающую максимально быстрое и тяжёлое травмирование противника; не опасные для противника действия в рукопашной не имеют смысла, т.к. снижают шансы на победу, а, следовательно, на выживание. Даже действие ситуационно защитное должно рассматриваться и исполняться как начальная фаза атаки. Технические аспекты будут рассмотрены в следующей главе. Здесь нужно сказать лишь то, что техника казачьего рукопашного боя целиком соответствует такому пониманию двигательной задачи. В ней нет действий, завершающихся чем-либо, кроме смерти или тяжкой травмы противника. Конечно, внести коррективы, позволяющие сохранить противника, ценой риска для себя, нетрудно. Но это Вы будете делать, если захотите, сами.


Ни шагу назад.

Это не просто перефразирование предыдущего тактического постулата. Сейчас речь идёт о действиях ситуационно оборонительных. Об узко взятых уходах от удара. Даже в этом случае Вы не должны смещаться назад. Или остаётесь на месте, или смещаетесь на противника. технически это весьма несложно. А вот в психологическом плане так делать просто по-человечески страшно, особенно когда противник вооружён. Но это поначалу.