Н. А. Бернштеин о ловкости и ее развитии публикация подготовлена профессором И. М. Фейгенбергом

Вид материала

Книга

Содержание Где и в чем проявляется ловкость? ЧТО делает ловкость? ЧТО она делает?ЧТО ею достигается? Правильное движение

Подобный материал:

• Данная публикация подготовлена отделом образования администрации Ржевского района, 803.05kb.
• «Развитие ловкости посредством спортивных и подвижных игр», 53.97kb.
• Доклад директора гимназии, 631.93kb.
• Информационный доклад, 671.45kb.
• Доклад является аналитически, 428.99kb.
• Философия эпохи Возрождения, 674.41kb.
• Философия западноевропейского Средневековья, 680.27kb.
• Программа: Оборона Николай Александрович Бернштейн Оловкости и ее развитии «О ловкости, 3862.54kb.
• Методические указния к семинарским занятиям по философии для студентов факультета «Сестринское, 1401.94kb.
• Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение, 84.71kb.

16* 243

низу, а присуща только его верхним, корковым уровням, на-
ходя в низовых уровнях лишь вспомогательные, фоновые
предпосылки для своего осуществления. Она может находить
свое выражение только в тех верховных, наиболее богатых в
смысловом отношении уровнях, которые наделены, во-первых,
упражняемостью, во-вторых, тем, что мы назвали переключае-
мостью или маневренностью.

Опираясь на анализы построения целой вереницы движений,
мы установили затем очень важное и общее свойство ловкости,
присущее, видимо, всем видам ее проявлений. Эти анализы по-
казали, что для осуществления качества ловкости необходима
всегда совместная, слаженная работа по меньшей мере двух,
уровней, подчиненных один другому. Мы образно сравнили их
с конем и; всадником. Всадник — ведущий уровень — должен при
этом проявлять высокую степень маневренности, находчивости,
переключаемое™, изворотливости; конь — его фоновая опора —
должен в не меньшей мере' обладать свойствами послушной уп-
равляемости и исполнительности по всему тому, чего потребует
от него ведущий уровень данного движения или навыка.

Исходя из этого постоянного свойства ловкости — осущест-
вляться всегда посредством дуэта двух уровней, — мы предло-
жили после ознакомления читателей с уровнями построения дви-
жений разделить проявления ловкости на два разряда, или
вида, ловкости. Те проявления ловкости, которые имеют место в
.движениях уровня пространства (С) и обеспечиваются надеж-
ными широкими фонами уровня мышечно-суставных увязок
(В), мы называли телесною ловкостью. Ставя буквенный знак
ведущего уровня в числителе, а знак фонового в знаменателе
дроби, мы получили для проявлений телесной ловкости сим-
вол-§-.

Ловкости, выявляющейся в действиях уровня D и опираю-
щейся на фоны из разных нижележащих уровней, мы дали
название ручной, или предметной, ловкости.

Так как в уровне пространства намечается у человека четкое
разделение на два подуровня, корковый и подкорковый, а,
кроме него, фоны для уровня действий поставляются еще
уровнем В, то для проявлений ручной, или предметной, ловкости
наметился целый ряд разновидностей в зависимости от разных
комбинаций фоновых уровней, управляющих главнейшими авто-
матизмами соответственных действий. Для этих подвидов мы
применили буквенные символы с буквою D в числителе дроби.

В очерке V были приведены примеры, по возможности под-
ходящие для иллюстрации этих разновидностей.

Наконец, мы мимоходом оттенили еще одно обстоятельство,
важное для правильного понимания ловкости. Разные уров-
ни построения движений обнаруживают у различных людей
очень неодинаковые степени развития. Помимо того что мы

244

встречаем среди людей лиц с очень низким и с очень вы-
соким общим уровнем развития двигательной координации, а
также и все мыслимые промежуточные ступени, — мы то и дело
сталкиваемся с людьми, наделенными самыми различными со-
отношениями, или пропорциями, развития между их отдель-
ными уровнями построения движений.

Так же как в области умственных данных одни люди облада-
ют отличными способностями к математике, но плохо усваи-
вают общественные науки или языки, другие наоборот и т. д.,
так же бывает и в отношении координации движений. Одним
очень легко даются точные целевые движения из верхнего
подуровня пространства (С2), ив то же время они не в ладу.со
всем тем, что обеспечивается уровнем мышечно-сустаэных
увязок (В) —со всякого рода движениями, в которых требуются
большие, размашистые синергии. У других сильная сторона'—
локомоции, обеспечиваемые нижним подуровнем С1 с фонами
из уровня В, а ручной труд ладится плохо. У третьих вообще
все располагающееся выше уровня В отстает по сравнению с
ним: они грациозны, складны, изящны, обладают прекрасной
осанкой за счет уровня А; от них ждешь замечательных до-
стижений по части координации, на деле же любое двигательное
предприятие, как говорится, валится у них из рук.

Такие качественные различия моторики у разных людей
были подмечены уже очень давно, и их давно пытались разными
способами классифицировать. Однако бесспорно, что наиболее
правильную классификацию таких двигательных типов, или про-
филей, может обеспечить только теория уровней, с которой в
кратких чертах уже ознакомлен читатель. Разные между собой
степени развития, у. каждого человека обнаруживают именно
целые уровни. Поэтому, если мы убедились, например, что у
наблюдаемого нами Икса или Игрека хорошо получаются
какие-либо движения из нижнего подуровня пространства, то,
руководясь нашими обзорами и описями из очерка V, мы сразу
можем предсказать, к каким еще двигательным актам он преиму-
щественно окажется способным. Одно-два движения, характер-
ных для определенного уровня построения, будут наверняка
свидетельствовать нам обо всем инвентаре этого уровня у чело-
века в целом.

То .же положение справедливо в отношении ловкости.
Если наш Икс показал себя ловким применительно к одному-
двум видам движений с такою-то буквенной формулой (допу-
стим, к движениям вида -г-), то можно с большой степенью

ч_Л *

уверенности предсказать ему хорошую ловкость по всевозмож-
ным другим движениям этой же группы. Таким образом, можно
говорить о различных индивидуальных типах, или профилях,
двигательной ловкости.

Таковы в -главных чертах те сливки по части ловкости,

245

которые отстоялись пока что в наших предшествующих очерках.
Теперь попытаемся дать более детальный анализ этого каче-
ства.

Где и в чем проявляется ловкость?

В первом, вступительном, очерке было дано первоначальное,
самбе, общее определение ловкости. Мы охарактеризовали ее
как двигательную способность быстро найти правильный ,выход
из любого положения, найтись (двигательно) при любых об-
стоятельствах. Оставим теперь это определение временно в сто-
роне, положимся просто на наше чутье языка и смысла слов
и попробуем вглядеться в несколько примеров: насколько под-,
ходит или не подходит к ним обозначение ловких движений
или действий.

Спринтер бежит по беговой дорожке. Он оставил далеко
позади себя всех своих соперников, шаги его длинны, все дви-
жения безупречно красивы; самый углубленный анализ доказы-
вает их рациональность и экономичность. Можно ли тем не менее
сказать об этом примере, где намеренно объединены все совер-
шенства, «к а к э т о ловко»? Наверное, каждый согласится,
что нет. Слово «ловко» почему-то звучит здесь неуместно; для
оценки этого прекрасного движения как ловкого в нем еще чего-
то недостает.

Обратимся к другому примеру. :

Ему нужно было во что бы то ни стало добежать до опушки раньше
противника. Враг мчался наперерез, временами постреливая на ходу. Бежать
было трудно. Поле пересекали канавки. Раз он едва.не упал, .поскользнувшись

на мокрой глине. Сапоги облепило, как
тестом. Но все чувства как будто напряг-
лись в нем. Глядя под ноги, он время от
времени точно выстреливал взглядом, то
мгновенно угадывая намерения немца, то
разом планируя себе линию бега на деся-
ток метров вперед. И, наконец, птицей пе-
релетев притаившуюся за кустарником ка-
навку, в последний'раз взмахнув руками,
он очутился за желанной опушкой.

Почему никто из нас не поко-
леблется сказать, что здесь поло-
жение было спасено исключитель-
но благодаря ловкости бойца?
В чем существенное отличие опи-
санного здесь эпизода от нашего
первого примера?

В обоих случаях движение со-
стояло в беге. Но, сопоставив оба
•примера, мы должны прийти к
выводу, что, очевидно, ловкость

246

не содержится в двигательном акте самом по себе, а выявляется
только из его столкновений с внешней переменчивой обстановкой,
с неподвластными и непредусмотримыми воздействиями со сторо-
ны окружающей среды. Ловким был не сам бег, а то, как сумел
бежавший применить его в трудных обстоятельствах, как он
сумел заставить этот бег служить себе для решения определен-
ной внешней задачи.

Выбранная нами пара примеров не случайна и не подобрана
искусственно. К-каким бы видам движений мы ни обратились,
всюду качество ловкости окажется не заключенным в них самих,
а вытекающим из их столкновения с окружающей действи-
тельностью. Чем эти столкновения сложнее и неожиданнее и чем
человек успешнее справляется с ними, тем выше проявляющаяся
в его действиях ловкость.

Поэтому мы восхищаемся ловкостью рабочих движений
мастера, у которого дело кипит и вещи как будто сами рожда-
ются под пальцами, но никогда не назовем ловкими самые
схожце передразнивания этих движений с пустыми руками, какие
применяются в «игре в короли». Поэтому простой бег по дорожке
не вяжется с определением его как ловкого движения, а барьер-
ный бег может дать высокие образцы ловкости. Поэтому простая
ходьба превращается в акт высшей ловкости, когда она совер-
шается на узком карнизе над пропастью, где-нибудь в условиях
горного спорта. Поэтому беганье по полу на четвереньках не
только не выявляет ловкости, а зачастую выглядит даже как ее
прямая противоположность, а взбегание на четвереньках же
на веревочную лестницу предъявляет к ловкости уже совершен-
но определенные требования. Если же юнга с быстротою белки
взбегает на верхушку мачты в ливень и бурю, когда мачта
ходит ходуном, а лестницу раскачивает ветром, как паутинку,
то перед нами ловкость в ее наивысшем выражении. Вряд ли
нужно приумножать число примеров.

Итак, первое из установленных сейчас существенных свойств
ловкости — то, что она всегда обращена на внешний мир.

Возвращаемся к примерам.

На одном из международных соревнований J3 Париже про-
изошел такой случай*.

В большом кроссовом беге на десять километров, где от СССР участво-
вали среди других оба знаменитые братья Г. и С. Знаменские, на девятом
километре один из членов финской команды умышленно наступил Серафиму
на ногу туфлей с острыми шипами, нанеся ему болезненную, сочащуюся кровью
рану. Бегун захромал; о приходе к финишу первым не могло быть и речи. Но
тактическая задача оформлялась так, что нужно было добежать до финиша хо-
тя бы пятым, не пропустив вперед себя ни одного финна. И С. Знаменский,
собрав все свое самообладание и крикнув шедшему прямо за ним А. Петров-
скому, чтобы тот обгонял его, пошел вплотную за ним, превозмогая невыно-
симую боль. В глазах шли разноцветные круги. Сзади слышалось чье-то пре-

* Изложен по рассказу покойного д-ра С. Знаменского.

247

рывистое дыхание, rio нельзя было позволить себе обернуться. «Выложись!»—-
кричал тренер. Надо было умереть, но дойти. И Знаменский дошел пятым,
спасши честь всей команды.

Нельзя не преклониться перед редкой выдержкой выдающего-
ся спортсмена, его выносливостью, хладнокровием, искусством.
Но было ли все это также и выдающейся ловкостью?.

Вторым примером послужил также действительный случай, происшедший
несколько лет назад на одном из московских стадионов. Один из лучших в
СССР мастеров выполнял прыжок с шестом. Он прекрасно совершил разбег,
вонзил- в упоровый ящик острие шеста и птицею понесся вверх. Но когда он
уже находился у самой планки на четырехметровой высоте и выходил в стой на
обеих руках, шест затрещал и подломился под ним.

Все невольно ахнули от страха: не так-то просто упасть вниз головой
с двухсаженной высоты! Но атлет не растерялся. Он мгновенно переключил
свое движение, превратил его в сальто и, перекувырнувшись в воздухе, благо-
получно приземлился на ноги. ;

Ловко это было сделано? Результат говорит сам за себя;
здесь слово «ловко» звучит так же уместно и заслуженно, как те
аплодисменты, которыми был горячо награжден находчивый
мастер. ;

Сопоставление обоих примеров подводит нас к выражению
нового свойства ловкости. В первом примере для атлета созда-
лись необычайно трудные условия обстановки. От него потребо-
валось напряжение всех его сил, выносливости, искусства бега
и т. д., но на всем протяжении тех последних полутора кило-
метров, когда ему пришлось в полной мере проявить эти каче-
ства, не было никакого элемента неожиданности, внезапности и
в .соответствии с этим не возникло никакого спроса на какие-
либо находчивые, быстрые переключения. Обратное положение
получилось во втором примере. Ни то действие, с которого атлет
начал — прыжок с шестом, ни то, которым он закончил свое
движение — сальто в воздухе, не были сами по себе трудными
или непривычными для него. Вся трудность заключалась именно
в том, чтобы быстро и правильно найти нужный выход из вне-
запного изменения обстановки.

Эта черта проявлений ловкости тоже нимало не случайна.
При спокойном течении движения, свободном от каких-либо
непредвиденностей, спроса на ловкость нет. Он возникает при
всякого рода изменениях в окружающей обстановке, требующих
искусного прилаживания к ним и правильных, бьющих в цель
переключений своего движения. Чем быстрее, внезапнее, не-
чаяннее эти изменения и чем они при всем этом крупнее и зна-
чительнее, тем большая ловкость требуется для приспособления
к ним. .

Пока, например, боксер или фехтовальщик тренируется на
болванке, наносимые им удары могут быть искусны, молниенос-
ны, сильны, красиво сделаны, но никак не будут вязаться с
ловкостью. Это качество выявится у обоих в полную меру их

248

возможностей только в схватке с живым противником, где каж-
дый миг полон неожиданностей и где иногда опоздать с шра-
вильною реакцией на сотую долю секунды — значит проиграть
бой.

То же самое справедливо для игры в футбол, теннис, хоккей
и т. д. Нельзя сказать: «он ловко бросил мяч ракеткой», но
вполне правильно звучат слова: «он ловко отразил мяч». В по-
следнем случае вся суть в полной невозможности предвидеть
и за полсекунды, откуда и по какому направлению прилетит
мяч.

Такие же быстрые и точные переключения в ответ на не-
ожиданность имеют место во всякого рода увертываниях от
настигающего партнера — в играх и от преследующего врага —
в реальной жизни. Они же определяют успех ловких действий
тогда, когда человек, вися, сорвался, но сумел метко ухватиться
за другую опору; когда он, опередив другого, ловко перехватил
вещь, брошенную не ему, и т.д. Кошка, которую держали на
весу за все четыре лапы, спиной вниз и внезапно выпустили,
успевает ловко перевернуться и упасть на лапы,даже в том слу-
чае, если ее уронили с высоты метра, т. е. если падение длилось
меньше полусекунды. Хорошая собака ловко и безошибочно ло-
вит пастью брошенный ей кусок, как бы и куда бы его ни броси-
ли; морские львы столь же ловко ловят мяч кончиком своего
носа. Все это — родственные между собой примеры для иллю-
страции того свойства ловкости, которое мы сейчас определили
и которое можно назвать ее экспромтностью.

В целом ряде движений и действий речь не идет о таких
полных неожиданностях, но и в них требуется быстрое и точное
приспосабливание движений к таким внешним явлениям, которые
невозможно предусмотреть со всей точностью. Если жонглер
подбрасывает мячи или тарелки, так что целые рои их кружатся
в воздухе над его головой, то он не может предвидеть дви-
жения каждого из этих предметов со всей необходимой точностью
и должен ни на миг не выпускать их из глаз; налицо — высокая
марка ловкости. Если акробат балансирует на лбу высокий
шест, на верхушке которого делает гимнастические упражнения
мальчик, то акробат не в состоянии предвидеть ни тех сил,
которые будут действовать на шест, ни того направления, по
которому он начнет крениться. И в этом случае то, что он дер-
жит его строго вертикально, мгновенно выправляя каждый крен,
есть опять бесспорное проявление ловкости.

Не легко ответить на вопрос: все ли случаи ловких движений
и действий обязательно должны обладать этим свойством экс-
промтности? В целом ряде случаев, где она не бросается в
глаза, она, несомненно, имеется, и даже в немалой мере.
Ряд" подобных примеров приводит известный .физкультурный
деятель и ученый Н. Г. Озолин. Во время прыжка в длину с
разбега, казалось бы, неоткуда взяться неожиданностям. Однако

249

если на соревновании общий подъем духа и мобилизация всех
сил позволят прыгуну дать более сильный толчок, чем привычные
по тренировкам, это неожиданно создаст более далекий и более
продолжительный полет и потребует соответственного при-
способительного переключения в движениях полетной фазы. При
прыжке в высоту прыгуну случается уже в воздухе обнаружить,
что планка несколько выше, чем он рассчитывал; если он
находчив и ловок, то нередко ему удается переключить свои
движения так, чтобы все-тяки перейти через планку, не зацепив
за нее. Почти нет такого реального движения, в котором бы не
было этого элемента приспособительной переключав мост и к раз-
ным, хотя бы мелким, непредвиденностям, а это значит, что,
помимо крупных золотых самородков выдающейся ловкости,
она распылена повсюду и в мире наших повседневных движе-
ний, как золотой песок по дну реки.

ЧТО делает ловкость?

Итак, к материалу, собранному нами о ловкости, прибави-
лись две важные характеристические черты. Мы установили,
что ловкость всегда обращена на внешний мир и что она всегда
и везде экспромтна. Теперь попытаемся проникнуть глубже в ее
внутренние свойства и отдать себе отчет в том, ЧТО она делает?
ЧТО ею достигается?

Все те многочисленные примеры телесной и ручной 'лов-
кости, которые прошли перед, нашими глазами в этой книге,
говорят прежде всего об одном. Ловкость — это способность
справиться с двигательной задачей правильно. Ловкость требу-
ется там, где возникшая перед нами двигательная задача обла-
дает рядом осложнений, но во всех случаях предполагается,
что, несмотря на эти осложнения, мы сумеем с ее помощью
успешно, правильно решить эту задачу.

Что значит правильное выполнение движения? У этого
понятия есть явственные качественная и количественная стороны.

Правильно сделанное движение — это движение, которое
действительно приводит к требуемой цели, решает возникшую
задачу. Правильное движение — это движение, которое делает
то, что нужно.

Такова качественная сторона определения.

Мы не считаем ловким медведя из басни, который вместо
того, чтобы гнуть из дерева дуги, ломал их. Мы не назовем
ловким того, кто возьмется выпрямить искривленный железный
прут и оставит его полным выбоин и вмятин. Мы не наделим
этою оценкой и фигуриста на коньках, который, грациозно и
смело начав какую-нибудь фигуру, упадет в середине ее. Наобо-
рот, искусному мастеру право называться ловким в работе дает
в наибольшей степени не быстрота, не изящество, не какие-

250 '

либо иные свойства его движе-
ний, а прежде всего то, что
из-под его рук выходят пре-
красно сработанные вещи.

Если этого нет, то и ника-
кие другие качества движений
ни к чему. Движение правиль-
но тогда, когда оно безукориз-
ненно подходит, для решения
задачи, как ключ к соответ-
ственному замку, легко отпира-
ющий этот замок. Ловкость за-
ключается -в том, чтобы уметь
к каждому появившемуся пе-
ред нами замку скомбиниро-
вать безупречно подходящий
ключ. Это свойство хорошо вы-
ражается словом «адекват-
ность»*. У ловкого человека
все движения безусловно аде-
кватны вызвавшим их задачам.

Количественная сторона пра-
вильности движений, выража-
ется в их точности. Мы уже ви-
дели, что скудный репертуар движений уровня мышечно-сустав-
ных увязок (В) не допускает для себя мерки точности: в его со-
ставе нет и движений, принадлежащих к разряду ловких. Что
касается более высоких уровней построения, то невозможно пред-
ставить себе в них ни. одного движения, лишенного точности и
меткости, которое при этом было бы ловким. Свойство это —
настолько важный элемент ловкости, что целому ряду движений,
даже ничем не замечательных по части приспособления к неожи-
данностям, легко пристает название ловких, если они блестяще
точны. Разве вы не наделите эпитетом «ловкий» меткий, точ-ный
укол иглой в назначенную точку? Или безошибочно меткий бро-
сок мячом в самый центр цели? Или движение акробата, верно
уловившего ту сотую долю секунды, когда ему следует сорваться
со своей трапеции, чтобы повиснуть на руках у стремительно
несущегося к нему на своей качели партнера? Разве не в точности
три четверти всего секрета движений жонглера? Чем другим, как
не точностью, поражают движения ловкого фокусника?

Точность движения — это точность его сенсорных коррек-
ций. При выработке нового навыка, по ходу автоматизации, каж-
дая подробность движений постепенно находит себе соответствен-

* Адекватный (лат.) — соответственный, подходящий, приходящийся к мес-
ту или впору.

251

ный уровень, с наиболее подхо-
дящими для нее по качеству
(адекватными) коррекциями.
Но и"в самом фоновом уровне,
где данная подробность окон-
чательно оседает, продолжа-
ет идти в течение всей трени-
ровки повышение чуткости и
точности тех чувствительных
устройств, которыми обеспечи-
ваются ее коррекции. У нович-
ка-велосипедиста вестибуляр-
ные органы равновесия только
тогда начинают чувствовать
крен машины и отзываются на
него поправочными сигналами,
когда этот крен достигнет уже
порядочной величины. Это от-
ражается на внешнем офор-
млении движения тем, что след
машины все время выписывает
резкие извилины то вправо, то
влево. У опытного велосипедиста

чувствительность тех же органов обостряется уже настолько, что
он приобретает способность даже на тихом ходу почти не от-
клоняться от точной прямой. Повышение остроты восприимчи-
вости у органов, несущих проприоцептивную службу, сказывает-
ся у бегунов в возрастающей стандартности их последовательных
шагов, у прыгунов — в умении все точнее попадать толчковой
ногой на планку, у теннисиста и футболиста — во все врзра-_ч

стающей точности управления \i-
лом, под которым отражается от-
брасываемый ими мяч, и т. д.

Требования к точности особенно
повышаются, разумеется, в пред-
метных навыках — там, где господ-
ствует ручная или предметная лов-
кость. Мы уже видели это на многих
примерах. Особенно значителен спрос
на точность, и особенно велики воз-
можности удовлетворить этому спро-
су у верхнего подуровня простран-
ства (С2), которому мы выше уже
присвоили название подуровня точ-
ности и меткости. Поэтому во всех
тех навыках из уровня действий (D),
в которых важнейшие, ведущие ав-
томатизмы строятся в этом подуров-