Geum.ru

Теория и практика групповой психотерапии

Вид материалаДокументы

Содержание


Фокусирование на процессе
Задачи терапевта в здесь-и-теперь
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   54
Упорная фиксация на содержании доказала свою неплодотворность и в итоге привела к
всеобщему недовольству. Терапевт задался вопросом - а что говорит такое содержание о
характере отношений Кевина с остальными участниками? В дальнейшем в ходе собрания с уст Кевина дважды как бы мимоходом <соскользнуло> упоминание о размере его зарплаты, вдвое превышающей заработок любого другого участника. В целом складывалось впечатление, что, преподнося себя таким образом, Кевин хочет заставить окружающих осознать его богатство и власть.
Процесс, стоящий за таким содержанием, стал еще яснее, когда терапевты припомнили
предшествующие собрания, в ходе которых Кевин предпринимал попытки, хотя и тщетные,
установить особые отношения с одним из ведущих группы (обратившись за информацией
по поводу психологического тестирования персонала). Кроме того, на предыдущем собра-
нии Кевин стал мишенью справедливой атаки группы за свои фундаменталистские религи-
озные убеждения, которые он использовал для критики поведения окружающих, но никак
не своей собственной склонности к внебрачным связям и компульсивной лживости. На этом же собрании за вопиющую нечуткость его также окрестили <толстокожим>. Еще одна суще-
ственная особенность поведения Кевина в группе заключалась в свойственной ему жажде
превосходства, стремлении занимать доминирующее положение. Почти неизменно он ока-
зывался самым активным участником дискуссии, центральной фигурой встречи.
Исходя из этой информации о процессе, можно было предпринять целый ряд альтерна-
тивных шагов. Например, заострить внимание на свойственной Кевину жажде занимать
высокое, престижное положение - жажде, особенно обострившейся после <потери лица>
на предыдущем собрании. Если сформулировать это без обвинений, то разъяснение этой
последовательности могло бы помочь Кевину осознать его отчаянную потребность вызы-
вать в других участниках группы уважение и восхищение. В то же время нужно было указать и на самоуничижительные аспекты его поведения. Несмотря на все усилия Кевина по достижению противоположного эффекта, группа реагировала негодующе, а то и откровенно высмеивала его. Не исключено также, что Кевин пытался смыть с себя пятно <толстокожести> и именно с этой целью мелодраматически поделился с группой муками, которые он испытывал, решая, как сократить свой штат. Стиль интервенции должен был определяться силой защиты Кевина. Если бы он выглядел особенно хрупким или ощетинившимся, то терапевт мог бы подчеркнуть, как сильно, по-видимому, задело его происшедшее на предыдущем собрании. А если бы Кевин был более открыт, то терапевт мог бы прямо спросить его, какой реакции он хотел бы со стороны окружающих.
Другие терапевты предпочли бы прервать обсуждение содержания вопроса Кевина и
поинтересоваться, какую связь участники усматривают между этим вопросом и предшествующей сессией. А еще одним альтернативным вариантом могло стать переключение внимания группы на совершенно иной процесс, а именно на явную готовность участников позволять Кевину неделя за неделей оккупировать главную сцену собрания. Поощряя участников к обсуждению своей реакции на его монополизацию, терапевты подтолкнули бы их к исследованию взаимоотношений с Кевином.

ФОКУСИРОВАНИЕ НА ПРОЦЕССЕ:

ИСТОЧНИК СИЛЫ ГРУППЫ

Фокусирование на процессе - не просто один из многих возможных вариан-
тов процедурной ориентации - он представляет собой нечто значительно боль-
шее, будучи незаменимым компонентом работы и общим знаменателем всех
эффективно работающих групп межличностного взаимодействия. Так часто при-
ходится слышать высказывания, суть которых сводится к следующему: <Что бы
там ни говорили о группах опыта (психотерапевтических группах, группах встреч
и т. д.), одного отрицать нельзя - они "работают". Они дают своим участникам
возможность получить неповторимый и незаменимый опыт>. В чем же именно
кроется сила этих групп? Да как раз в том, что в них поощряется исследование
процесса! Фокусирование на процессе есть блок питания группы.
Фокусирование на процессе является единственной поистине уникальной чер-
той групп опыта: в конце концов, существует масса социально санкционирован-
ных видов деятельности, в рамках которых человек может выражать чувства, по-
могать окружающим, давать и принимать советы, исповедываться и обнаруживать
черты сходства между собой и другими людьми. Но где еще разрешено, а факти-
чески даже поощряется, делать комментарии, причем не поверхностные, по пово-
ду поведения здесь-и-теперь, по поводу природы существующих именно сейчас
отношений между людьми? Пожалуй, только во взаимоотношениях родитель -
маленький ребенок, и даже здесь это дорога с односторонним движением. Родите-
лю, а не ребенку, позволяется комментировать процесс, делать высказывания вро-
де: <Не смотри в сторону, когда я с тобой разговариваю>, <Когда другие говорят,
молчи и слушай>, <Прекрати без конца повторять "я не знаю">.
Однако среди взрослых комментирование процесса представляет собой табуи-
рованное социальное поведение, оно считается проявлением грубости или нагло-


Тревога, сопровождающая социализацию

Комментирование процесса пробуждает ранние воспоминания и тревоги, свя-
занные с родительской критикой поведения ребенка. Родители делают детям заме-
чания по поводу их поведения. Хотя часть этого фокусирования на процессе носит
положительный характер, все-таки львиная доля комментариев окрашена негатив-
но и служит для контроля и изменения поведения ребенка. И когда уже взрослый
человек слышит комментарии по процессу, это часто пробуждает в нем старую
тревогу, сопровождающую социализацию. Такие замечания воспринимаются им
как критические и контролирующие.

Социальные нормы

Если бы ничто не препятствовало людям все время комментировать поведение
окружающих, то это непомерно осложнило бы социальную жизнь, сделав ее не-
выносимо конфликтной и заполненной самоосознанием. Взаимодействие взрос-
лых людей регламентируется молчаливым соглашением, согласно которому зна-
чительная доля непосредственного поведения остается для сторон невидимой.
Каждый действует, исходя из дающей безопасность уверенности, что окружаю-
щие не замечают (и не контролируют) его поведение. Такая безопасность гаранти-
рует автономию и свободу, которые были бы недостижимы при беспрерывном и
подавляющем осознании того, что другие люди наблюдают за вашим поведением
и имеют полное право его комментировать. Отличная иллюстрация этому - пере-
писка Фрейда с Юнгом269. Ближе к концу их отношений каждый столь вниматель-
но наблюдал за всеми нюансами поведения другого и с такой тщательностью их
анализировал, что отношения стали невыносимыми. Читая эту переписку, неволь-
но заражаешься растущими напряжением и тревогой и начинаешь жаждать осво-
бодительного разрыва. Таким образом, если подходить с позиций дарвинизма, табу
на комментирование процесса возникло и сохраняется ради того, чтобы дать вы-
жить взаимодействию, необходимому для нашего социального устройства.

Страх перед возможным отмщением

В рамках социального взаимодействия нельзя следить за другим человеком
слишком внимательно или долго не отрывать от него пристального взгляда. Пока
отношения не стали близкими, подобное вторжение в частную жизнь почти всегда
опасно и провоцирует тревогу, следовательно, мы можем ожидать возмездия. Если
не считать искусственных образований, вроде терапевтических групп, нет такого
места, где взаимодействующие индивидуумы могли бы проверять достоверность
своих наблюдений друг за другом и корректировать.их.

Удержание власти

Комментирование процесса подрывает основы любой властной структуры, ос-
нованной на авторитете. Консультантам по организационному развитию давно из-
вестно, что открытое исследование социальной структурой своих собственных
структур и процесса приводит к уравниванию власти - т. е. к уплощению иерар-
хической пирамиды. Как правило, индивидуумы, находящиеся на вершине пира-
миды, не только технически более информированы, но и владеют информацией
организационного характера, дающей им возможность оказывать влияние и мани-
пулировать. Они не только обладают навыками, позволяющими им достичь влас-
ти, но уже там, наверху, они занимают позицию, через которую проходит поток
информации, и эту информацию они способны использовать, чтобы укрепить свою
власть. Чем ригиднее властная структура общественного института, тем жестче
предосторожности, предпринимаемые им против открытого комментирования
процесса (как, например, в армии или в церкви). Индивидуум, желающий сохра-
нить позицию деспотического авторитета, поступит мудро, если будет тормозить
введение любых правил, допускающих процесс обоюдного наблюдения и коммен-
тирования.

ЗАДАЧИ ТЕРАПЕВТА В ЗДЕСЬ-И-ТЕПЕРЬ

В первой фазе процесса здееь-и-теперь - фазе активизации - задача терапев-
та заключается во введении группы в здееь-и-теперь. Используя разнообразные
техники, многие из которых я вкратце рассмотрю, ведущие группы уводят участ-
ников от обсуждения внешнего по отношению к группе материала и направляют
их энергию на отношения друг с другом. На ранних этапах курса выполнение этой
задачи требует больше времени и усилий, чем на более поздних. По мере прогрес-
са группы участники начинают все больше брать на себя выполнение этой функ-
ции и постепенно фокусирование на здееь-и-теперь достигается без усилий, ста-
новясь естественной частью течения жизни группы. Да и многие из норм, которые

Задачи терапевта в здесь-и-теперь

терапевт должен установить в группе и которые были описаны в главе 5, укрепляют
фокусирование на здесь-и-теперь. Например, ведущий, устанавливая нормы меж-
личностной конфронтации, эмоциональной экспрессии, самомониторинга и призна-
ния группы важным источником информации, по сути повышает статус здесь-и-те-
перь. Мало-помалу и участники приходят к осознанию важности процесса здесь-и-
теперь, начинают ценить этот процесс, фокусироваться на нем самостоятельно и
различными способами способствовать аналогичному поведению товарищей.
Что касается второй фазы процесса здесь-и-теперь - освещения (разъяснения)
процесса, - то здесь картина совсем иная. Определенные силы препятствуют
тому, чтобы участники группы разделили выполнение этой задачи с терапевтом.
Комментируя процесс, человек отделяет себя от прочих участников группы. На
него начинают смотреть с подозрением, воспринимая как <не одного из нас>. Ког-
да кто-нибудь из участников высказывает свои наблюдения по поводу происходя-
щего в группе, то в ответ часто получает негодующую реакцию. Его обвиняют в
том, что он самонадеянно ставит себя выше других. (Вспомните клиническую ил-
люстрацию - случай с Робертом, описанный ранее в этой главе.) Стоит участни-
ку сделать замечание вроде: <в группе сегодня ничего не происходит>, <группа
застряла на одном месте>, <никто не раскрывается> или <похоже, имеют место
сильные чувства, направленные на терапевта>, как можно не сомневаться - этот
участник вступил на опасную территорию. Можно предсказать реакцию осталь-
ных. Они ответят вызовом на вызов: <Гы сделай так, чтобы сегодня что-нибудь
происходило> или <Гы раскройся>, <Вот и поговорил бы о своих чувствах по отно-
шению к терапевту>. Только терапевт более-менее избавлен от подобных атак.
Только терапевт имеет право предлагать участникам более активно включиться в
работу или раскрыться без того, чтобы от него потребовали личного участия в
предлагаемой деятельности.
На протяжении всей жизни группы ее участники вовлекаются в борьбу за мес-
то в иерархии доминирования. Временами конфликт вокруг контроля и доминиро-
вания очевиден, порой скрыт, но никогда не исчезает полностью. Некоторые от-
кровенно рвутся к власти, другие действуют более тонко, третьи хотят власти, но
боятся в этом признаться, а кто-то всегда занимает подобострастную, подчинен-
ную позицию. Если участник делает замечание, из которого можно заключить, что
он ставит себя над группой или вне ее, то этим, как правило, вызывает реакцию,
истинные корни которой лежат не столько в содержании или сути высказывания,
сколько в борьбе за власть. Даже терапевты не полностью защищены от такой ре-
акции - некоторые пациенты чрезвычайно чувствительны к контролю или мани-
пулированию со стороны терапевта. Такие люди оказываются в парадоксальной
ситуации: обращаясь к терапевту за помощью, они в то же время не способны ее
принять, поскольку смотрят на всякое его высказывание через призму недоверия.
Это - результат специфической патологии некоторых пациентов (и разумеется,
неплохое <зерно> для терапевтической мельницы), но никак не общая реакция всей
группы в целом.
Статус терапевта в группе можно определить как наблюдатель-участник. Ста-
тус наблюдателя позволяет придерживаться объективности, необходимой, чтобы
собирать информацию и делать выводы относительно последовательностей пове-
дения или циклических поведенческих паттернов, связывать события, имевшие
место в течение длительного времени. Терапевты действуют в качестве историков
группы. Только им позволено придерживаться временной перспективы, только они
защищены от обвинений в том, что не являются членами группы или ставят себя
над ней. Кроме того, только терапевты постоянно держат в уме исходные цели
каждого пациента и представляют себе отношения между этими целями и реаль-
ными, постепенно разворачивающимися в группе событиями.

Q Между двумя пациентами, Тимом и Марджори, завязались сексуальные отношения,
которые в конце концов стали достоянием гласности в группе. Другие участники отреагиро-
вали каждый по-своему, но никто не сделал это столь осуждающе и с таким пылом, как
45-летняя Диана, придерживающаяся строгих моральных принципов. Она обрушилась на
них с с критикой за нарушение групповых норм: на Тима за <идиотское поведение, недостой-
ное такого умного человека>, на Марджори за <безответственное равнодушие к мужу и ре-
бенку> и на Люцифера-терапевта (меня), который <знай себе посиживал и позволил всему
этому случиться>. В конце концов я сказал, что она, яростно паля из всех своих грозных
моралистских орудий, кое-кого уже стерла в порошок, что Марджори и Тим, которых Диана
знает уже так давно, со всеми своими трудностями, сомнениями и страхами внезапно превратились для нее в безликие одномерные стереотипы. Кроме того, я единственный из всей группы вспомнил - и напомнил остальным - причину, по которой Диана обратилась к терапии (она поделилась этим на первом собрании): а именно, о том, что она нуждалась в помощи, чтобы справиться с яростью, которую испытывала к своей 19-летней дочери, бунтующей, сексуально пробуждающейся, находящейся в самом разгаре поисков своего <Я> и отстаивания автономии. Отсюда группе (а затем и самой Диане) оставался всего лишь маленький шажок до понимания того, что ее конфликт с дочерью разыгрался в здесь-и-теперь группы.
Во многих случаях процесс очевиден для всех участников, однако они не могут
его комментировать просто из-за чрезмерной накаленности ситуации - они в
слишком большой степени являются непосредственными участниками взаимодей-
ствия, чтобы отделить себя от нее. Фактически и сам терапевт, даже будучи в неко-
торой степени дистанцированным, ощущает этот жар и весьма осторожно подхо-
дит к тому, чтобы <назвать зверя по имени>.

Q Один начинающий терапевт вел группу опыта для медсестер детских онкологических
отделений (группу поддержки, призванную помочь участникам ослабить стресс, связанный
с их работой). Уже на первом собрании он заметил, как участницы обмениваются заговор-
щицкими взглядами, и понял, что существует значительное, хоть и не выражаемое словами, напряжение между молодыми, прогрессивными сестрами и более старшими, консервативными сестрами-супервизорами. Терапевт ощущал, что эта проблема, глубоко уходящая своими корнями в табуированные зоны основанной на иерархии и соблюдении субординации сестринской профессии, потенциально взрывоопасна и чувствительна, а потому касаться ее надо чрезвычайно осторожно. Супервизор заверил начинающего психотерапевта, что вопрос слишком важен, чтобы оставлять его неисследованным, и что следует прозондировать почву: если на это не решится терапевт, то вряд ли следует ожидать, что решится кто-нибудь Другой.
На следующем собрании терапевт прозондировал вопрос, применив тактику, почти все-
гда действенную в отношении минимизации защит: он сформулировал дилемму, перед которой оказался сам. Он сообщил группе, что ощущает иерархическую борьбу между младшими сестрами и обладающими большей властью старшими, но до сих пор не решался завести речь о проблеме из опасений, что младшие сестры или станут отрицать ее существование, или так набросятся на своих начальниц, что последние пострадают от такой атаки и решат закрыть группу раньше времени. Этот комментарий очень помог и погрузил группу в открытое и конструктивное исследование жизненно важного вопроса.
Сказанное не подразумевает, что комментировать процесс следует исключи-
тельно ведущему. Позже я покажу, что прочие участники полностью в состоянии
выполнять эту функцию, и практика доказывает, что в некоторых случаях их на-
блюдения по процессу принимаются с большей готовностью, чем комментарии
терапевта. Важно здесь то, чтобы они воздерживались от выполнения этой функ-
ции по причинам защитного характера - например, чтобы избежать роли паци-
ента или так или иначе не дистанцироваться от других участников или не превоз-
нести себя над ними.
До сих пор я, из педагогических соображений, настойчиво акцентировал две
фундаментальные концепции, которые сейчас должен определить. Речь идет о сле-
дующем: 1) подход здесь-и-теперь внеисторичен и 2) существует резкое разграни-
чение между переживанием здесь-и-теперь и освещением процесса здесь-и-те-
перь.
Строго говоря, внеисторичным подход быть не может: любой комментарий по
процессу относится к событию, уже принадлежащему прошлому. (Сартр как-то
заметил: <Интроспекция есть ретроспекция>.) Комментарии по процессу затраги-
вают не только поведение, имевшее место минуту назад, - часто они относятся к
поведенческим циклам или повторяемым актам, которые неоднократно имели ме-
сто в группе в течение последних недель или месяцев. Таким образом, события,
относящиеся к прошлому терапевтической группы, принадлежат также к ее
здесь-и-теперь и представляют собой обобщенную часть данных, на основании
которых строится комментирование процесса.
Зачастую бывает полезно предложить пациентам вспомнить свой прошлый
опыт в группе. Бывает, какой-нибудь пациентке кажется, что стоит ей довериться
кому-то и откровенно рассказать о себе, как люди начинают ее эксплуатировать.
В таких случаях я часто прошу пациентку рассказать, когда она переживала это
свое ощущение в группе. Других - в зависимости от конкретной проблемы каж-
дого - следует поощрить к рассказу о других переживаниях, например, о том, как
человек чувствовал самую большую близость к окружающим, сильнее всего рас-
сердился, больше всего чувствовал, что его принимают или больше всего игнори-
руют.
Мое определение внеисторического подхода идет еще дальше. Как будет пока-
зано позже, в специально посвященном этой теме разделе, ни одна группа не в
состоянии полностью и всегда сохранять ориентацию на здесь-и-теперь. Группа
будет совершать частые экскурсы в там-и-тогда - т. е. в личные истории участни-
ков и текущие жизненные ситуации. Фактически, эти экскурсы столь неизбежны,
что если их нет, начинаешь испытывать любопытство и доискиваться причины.
Дело не в том, чтобы группа вообще не занималась прошлым - она им занимает-
ся - но в том, для чего использовать прошлое: основная задача заключается не в
раскапывании, не в сборе разрозненных кусочков мозаики и не в понимании про-
шлого, а в использовании прошлого в качестве подспорья для понимания (и изме-
нения) присущего индивидууму способа строить отношения с окружающими в
настоящем.
Разграничение между переживанием здесь-и-теперь и комментированием про-
цесса нельзя назвать резким - имеет место значительное перекрывание. Напри-
мер, комментарий, почти не содержащий умозаключений (обратная связь), являет-
ся одновременно как опытом, так и комментарием. Когда одна из участниц отме-
чает, что другая отказывается смотреть на нее, или говорит, что ее приводит в
ярость то, что последняя постоянно осуждает ее, она одновременно и комментиру-
ет процесс, и вовлекается в аффективно заряженное переживание здесь-и-теперь
группы. Комментарий по процессу подобен свободному кислороду, он существует
лишь очень короткий отрезок времени, быстро подхватываясь потоком пережива-
ний группы, он становится частью данных, из которых затем возникнут другие
комментарии по процессу.
Например, в одной экспериментальной группе для будущих специалистов в об-
ласти психического здоровья (опыт участия в группе был частью их программы
по групповой психотерапии; см. главу 17) сессия началась рассказом одного из
участников о достигших чрезвычайной остроты чувствах депрессии и деперсона-
лизации, которые он испытывает. Вместо того чтобы поддержать разговор о дис-
фории этого участника, группа начала незамедлительно давать практические со-
веты по поводу его жизненной ситуации. Ведущий прокомментировал процесс -
делая акцент на том, что группа увильнула от расспросов по поводу депрессии и