Geum.ru

Теория и практика групповой психотерапии

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   ...   54
также играет свою роль. В этом смысле имитационое поведение выступает в роли
переходного терапевтического фактора, который позволяет пациентам впослед-
ствии более полно вовлекаться в другие аспекты терапии. Доказательством этому
служит тот факт, что один из пяти подпадающих под категорию имитационного
поведения пунктов (пункт 37: когда я видел, как другие говорят о себе вещи, вызы-
вающие у них чувство неловкости, или идут на какой-то другой риск и в итоге
получают от этого пользу, то это помогало мне поступать так же) пациенты
оценили как девятый (среди 60 описаний) из наиболее важных терапевтических
факторов. Широкомасштабный опрос, проведенный в Нидерландах, выявил, что
пациенты придают фактору идентификации большее значение на ранних стадиях
терапии: новички, согласно утверждению исследователей, смотрят на более опыт-
ных членов группы, чтобы с кем-нибудь идентифицироваться207.


Воспроизведение семьи

Воспроизведение семьи, или корригирующая рекапитуляция опыта первичной
семьи, - терапевтический фактор, многими терапевтами оцениваемый очень вы-
соко, - сами пациенты по большей части полезным не считают.
Однако то, что этот фактор редко упоминается пациентами, не должно нас удив-
лять, так как он действует на уровне осознания, отличном от тех, на которых суще-
ствуют такие явные факторы, как катарсис или универсальность переживаний. Вос-
произведение семьи относится скорее к области <фона>, на котором происходят
события в группе. Немногие терапевты станут отрицать, что первичная семья каж-
дого пациента - это вездесущий призрак, никогда не покидающий комнату, где
проходит группа. Опыт, приобретенный пациентами в их первичной семье, будет, в
большой степени, определять природу характерных для них межличностных иска-
жений, роль, которую они примут на себя в группе, их отношение к ведущим и т. д.
Я практически не сомневаюсь, что в терапевтической группе возрождается пер-
вичная семья пациента. Группа становится своеобразной <машиной времени>,
которая переносит пациента на несколько десятилетий назад и пробуждает к жиз-
ни глубоко врезавшиеся древние воспоминания и чувства. Фактически, этот фено-
мен становится одним из главных источников силы терапевтической группы. Как-
то, во время последней, предшествующей моему отъезду в отпуск, встречи груп-
пы один пациент рассказал свой сон: <Мой отец отправлялся в долгое путе-
шествие. Рядом со мной были другие люди. Отец оставил нам тридцатифутовую
лодку, но, вместо того чтобы предоставить рулить мне, он поставил у руля одного
моего друга, и я из-за этого рассердился>.
Здесь не место для детального обсуждения этого сна. Достаточно будет ска-
зать, что отец пациента покинул семью, когда пациент был еще очень юным, пре-
доставив старшему брату тиранить его. По словам пациента, это был первый раз
за много лет, когда он вообще задумался об отце. События в группе - мой отъезд,
мое место, занятое новым терапевтом, симпатия пациента к моему ко-терапевту
(женщине), его негодование по отношению к другому доминирующему в группе
пациенту - все это, соединившись в едином аккорде, пробудило к жизни много
лет дремавшие воспоминания.
События в группе, соперничество участников группы между собой, напомина-
ющее соперничество сиблингов, терапевты-родители и регрессивные групповые
фантазии - все вместе взятое действует так, чтобы забросить пациента в ранние
годы его жизни в семье. Пациенты проигрывают свой старый семейный сценарий
и затем, в случае успеха терапии, обретают способность экспериментировать с
новым поведением, тем самым освобождаясь от предписанной им семьей роли, в
которой они долгое время были заперты.
Хотя я убежден в важности этих феноменов для терапевтического процесса,
все же вместе с тем существует и совсем другой вопрос: должна ли группа откры-
то фокусироваться на них. Думаю, что нет. Думаю, что этот процесс - часть внут-
ренней, по большей части молчаливой <домашней работы> каждого пациента.
Крупные сдвиги в восприятии нами прошлого происходят благодаря жизненности
работы в настоящем - а не благодаря прямым заклинаниям и вызову духов прош-
лого. Как будет показано в главе 6, имеется много очень убедительных причин, по
которым группе стоит придерживаться антиисторической линии. Чрезмерная кон-
центрация на людях, которых здесь нет, на родителях, братьях и сестрах, на эдипо-
вых конфликтах, на соперничестве сиблингов или на отцеубийственных желаниях
равносильна отрицанию или уходу от реальности группы и ее участников, как не-
посредственного живого опыта здесь-и-теперь.

Экзистенциальные факторы

Решение включить в список категорию экзистенциальных факторов было при-
нято почти в последний момент. Мы с коллегами, разрабатывая схему 0-сортиров-
ки, сначала составили список из 11 основных факторов. Все выглядело гладко и
четко, однако чего-то не хватало. Некие важные чувства, выражаемые как пациен-
тами, так и терапевтами, не были представлены. Поэтому мы добавили фактор,
состоящий из пяти пунктов:

1. Я осознаю, что жизнь порой бывает нечестна и несправедлива.

2. Я осознаю, что в конечном итоге нельзя уйти от некоторых свойственных жиз-
ни страданий, так же как и от смерти.

4. Терапевтические факторы: интеграция

3. Я осознаю, что какая бы близость ни связывала меня с другими людьми, все
равно я должен предстать перед жизнью один.

4. Я смотрю в лицо базовым проблемам моей жизни и смерти и, таким образом,
живу свою жизнь более честно и меньше вовлечен в обыденность.

5. Я понял, что должен принять на себя всю ответственность за способ, которым
я живу свою жизнь, и при этом неважно, сколько поддержки и руководства я
получаю от других

Здесь представлены несколько проблем: ответственность, базовая изолирован-
ность, непредсказуемость, неустойчивость бытия, признание нашей смертности и
вытекающие из этого следствия для проживания нашей жизни. Как назвать эту
категорию? После длительных колебаний я, наконец, остановился на названии эк-
зистенциальные факторы, хотя я не держусь за слово экзистенциальный. Это тер-
мин, окутанный своей собственной мистикой, термин, что-то означающий для каж-
дого и тем не менее ничего конкретного ни для кого.
Несмотря на приземленное происхождение этой категории, ясно, что экзистен-
циальные описания задевают чувствительные струны в душах пациентов, посколь-
ку многие упоминали какие-то из этих пяти пунктов как сыгравшие для них клю-
чевую роль. Фактически вся категория экзистенциальных факторов оценивается
пациентами очень высоко: они ставят ее перед такими высокоценными способами
изменения, как универсальность переживаний, альтруизм, рекапитуляция опыта
первичной семьи, руководство, идентификация и вселение надежды. Пункт 60
(я понял, что должен принять на себя всю ответственность за способ, которым
я живу свою жизнь, и при этом неважно, сколько поддержки и руководства я
получаю от других) получил высокую оценку пациентов. Средний ранг этого опи-
сания делает его пятым из шестидесяти.
Другие исследователи сообщают, что получили аналогичные данные. По ре-
зультатам любого проекта, авторы которых включают в список оцениваемых
экзистенциальную категорию, эта категория попадает по крайней мере в верх-
ние 50%. А в некоторых проектах, например, по исследованию терапевтических
групп для заключенных, пациентов дневного стационара, пациентов психиатри-
ческих больниц и участников групп по лечению от алкогольной зависимости, эк-
зистенциальная категория попадает в число первых трех факторов208. Группа по-
жилых женщин поставила экзистенциальные факторы на первое место209, так же
как и 66 пациентов с алкогольной зависимостью210. Важно задумываться над по-
лученными данными. Очевидно, что экзистенциальные факторы в терапии заслу-
живают, чтобы их принимали во внимание в значительно большей мере, чем это
обычно делается.
Неслучайно, что категория экзистенциальных факторов, будучи включенной в
список оцениваемых чуть ли не в последний момент, оказалась такой важной для
пациентов. Экзистенциальные факторы играют в психотерапии важную, однако
чаще всего непризнанную роль. Не существует никакой отдельной школы экзис-
тенциальной терапии, нет официальных институтов образования, нет единой об-
щепринятой экзистенциальной теории и специальных методов; тем не менее зна-
Сравнительная ценность терапевтических факторов: точка зрения пациента 115
чительная доля американских психотерапевтов (по оценкам 1983 г., 16%-груп-
па по своей численности не меньшая, чем все психоаналитическое сообщество)
считают себя экзистенциально или <экзистенциально-гуманистически> ориенти-
рованными211.
Даже терапевты, номинально придерживающиеся других направлений, удив-
ляются: стоит им поглубже вникнуть в свои методики и базовые взгляды на ситуа-
цию человека, как они обнаруживают, что экзистенциально ориентированы. Боль-
шинство психотерапевтов, считающих себя ориентированными психоаналитиче-
ски, внутренне сторонятся значительной части фундаментальной теоретической
базы психоанализа или в лучшем случае игнорируют ее. Следует иметь в виду, что
классическая теория психоанализа рассматривает природу человека с откровенно
материалистических позиций. Невозможно целиком понять Фрейда, не учитывая
его приверженность школе Гельмгольца, идеологической школе, которая домини-
ровала в медицинских и фундаментальных научных исследованиях Западной Ев-
ропы в конце XIX столетия. Основополагающая доктрина Гельмгольца формули-
руется просто: <Никакие другие силы, кроме обычных физико-химических, внут-
ри организма не действуют; поэтому в тех случаях, когда происходящие в
организме процессы не могут быть на данный момент объяснены с позиций этих
сил, то следует либо, применив физико-математический метод, выявить особые
способ или форму их действия, либо допустить существование других сил, рав-
ных по достоинству физико-химическим, являющихся свойством материи, могу-
щих быть сведенными к силе притяжения и отталкивания>212.
Фрейд никогда не отклонялся от своей приверженности этому постулату и его
применимости к человеческой природе. Многие из его наиболее громоздких идей
(например, дуалистическая теория инстинктов или теория сохранения и трансфор-
мации энергии либидо) обязаны своим происхождением усиленным попыткам
подогнать человеческое поведение к правилам Гельмгольца. Эта доктрина провоз-
глашает человека лишь суммой составляющих его частей, она носит детерминист-
ский, антивиталистический и материалистический характер (т. е. пытается объяс-
нить высшее через низшее). Данное учение представляет собой негативное опре-
деление экзистенциального подхода. Если вы чувствуете, что вам в рамках этого
учения тесно, если вам кажется, что чего-то не хватает, что в этой доктрине нет
места для некоторых основных свойств, которые как раз и делают нас людьми -
цели, ответственности, чувствительности, воли, ценностей, мужества, духа - зна-
чит, в этом смысле вы экзистенциалист.
Мне следует быть осторожным, чтобы не соскользнуть с поверхности этих
страниц и не перескочить в другую книгу. Здесь неподходящее место для более
или менее углубленного рассмотрения экзистенциального подхода к психотера-
пии. Заинтересованных читателей я отсылаю к моей работе <Экзистенциальная
психотерапия>213, а также к двум другим моим книгам, в которых описывается
этот клинический подход в действии: <Лечение от любви>24 и <Когда Ницше за-
плакал> (When Nietzshe Weptf-". На данный момент достаточно заметить, что со-
временная экзистенциальная терапия представляет собой применение двух слив-
шихся философских традиций. Первая, независимая, - Lebensphilosophie (фило-
софия жизни, или философская антропология) и вторая, методологическая, - фе-
номенология, более современная, отцом ее стал Эдмунд Гуссерль, считавший, что
настоящей реальностью, которую стоит исследовать, является само сознание че-
ловека. Согласно феноменологическому подходу, понимание происходит изнутри,
заключая окружающий мир в скобки, заботясь не о нем, а о внутреннем опыте,
который и есть творец этого мира.
Экзистенциальный психотерапевтический подход - со свойственным ему упо-
ром на осознании смерти, на свободе, изолированности и жизненной цели - до
недавних пор был гораздо более приемлем в европейской терапевтической среде,
чем в американской. Европейская философская традиция, географические и этни-
ческие барьеры и большее знакомство с ограничениями, войной, смертью и жиз-
ненной неопределенностью - все способствовало распространению экзистенци-
ального влияния. Американский Zeitgeist экспансивности, оптимизма, безбреж-
ных горизонтов и прагматизма воспринял вместо него научный позитивизм,
предложенный фрейдовской механистичной метафизикой или гиперрациональ-
ным, эмпирическим бихевиоризмом (странная компания!).
В течение последних трех десятилетий в американской психотерапии произош-
ли крупные события: появление того, что впоследствии стало известно как третья
сила в американской психологии (после психоанализа Фрейда и бихевиоризма
Уотсона). Ее часто называли <экзистенциальной>, или <гуманистической>, или,
самый недавний вариант, <трансперсональной> психологией, и ее влияние на со-
временную терапевтическую практику колоссально.
Заметьте, однако, что мы не ограничились просто импортом европейской экзи-
стенциальной традиции, мы ее еще и американизировали. Так что, хотя синтаксис
гуманистической психологии принадлежит Европе, но акцент узнается безоши-
бочно как акцент Нового Света. Европейцы фокусируются на трагических изме-
рениях бытия, на ограничениях, на осознании и принятии в себя тревоги неизвест-
ности и небытия. Психологи-гуманисты, с другой стороны, говорят не столько об
ограничениях и непредсказуемости, сколько о потенциале человека, не столько о
принятии, сколько об осознании, не столько о тревоге, сколько о пиковых пережи-
ваниях и океаническом единстве не столько о смысле жизни, сколько о саморе-
ализации, не столько об отчужденности и о базовой изолированности сколько о
Я-Ты отношениях и встрече.
Разумеется, когда базовая доктрина состоит из целого ряда постулатов, и ак-
цент каждого из них систематически изменяется в определенном направлении,
существует значительная опасность отклонения от изначальной доктрины. До
некоторой степени это произошло, и некоторые гуманистические психологи
утратили связь со своими экзистенциальными корнями и поддерживают моно-
литную цель самоактуализации вкупе с набором быстродействующих актуали-
зирующих техник. Это самое несчастливое развитие событий. Самое важное -
никогда не упускать из виду, что экзистенциальный подход в терапии - это не
набор технических процедур, а главным образом отношение к человеческому
существу.


Буквально: дух времени (нем.).

Oceanic oneness - блаженное ощущение утраты собственного <Я> и чувство общности со всеми живыми существами; ощущение растворенности во всем живущем. (Примеч. науч. ред.)


Экзистенциальная терапия - это динамический подход, основанный на про-
блемах, корни которых уходят в само бытие. Ранее я упоминал, что <динамиче-
ский> подход относится к терапии, которая исходит из постулата о том, что глу-
бинные структуры личности заключают в себе конфликтующие силы и (и это очень
важно) эти силы существуют на различных уровнях осознания (на самом деле не-
которые из них существуют вне сферы сознательного). Ну а что насчет содержа-
ния этой внутренней битвы?
Экзистенциальное определение этого содержания значительно отличается от
определений других динамических систем. Для классического психоаналитиче-
ского подхода, например, эта борьба происходит между фундаментальными вле-
чениями человека (прежде всего сексуальными и агрессивными) и окружением,
которое фрустрирует удовлетворение этих влечений. Со своей стороны, психоло-
гия <Я> особое внимание уделяет усилиям индивидуума сохранить стабильное
чувство себя как жизнеспособной и стоящей личности в контексте резонирующих
или разочаровывающих отношений с селф-объектами.
Согласно экзистенциальному подходу, самая грандиозная борьба человеческо-
го существа - это борьба с данностями, конечными проблемами бытия: смертью,
изолированностью, свободой и бессмысленностью. Тревога порождается базовы-
ми конфликтами в каждой из этих сфер: мы желаем продолжать быть и тем не
менее осознаем неминуемую смерть; жаждем твердой почвы и структуры, а долж-
ны противостоять их отсутствию; каждый из нас желает контакта, защиты, хочет
быть частью большего целого, а в жизни имеет дело с непреодолимой пропастью
между собой и другими; мы - ищущие смысла существа, брошенные в бессмыс-
ленный мир.
Те описания для (5-сортировки, которые задели чувствительные струны в ду-
шах пациентов, отражают некоторые из этих мучительных истин бытия. Пациен-
ты осознали, что руководство и поддержка, которые они могут получать от окру-
жающих, имеют свои пределы, и что в конечном итоге ответственность за то, как
они проживут свою жизнь, ложится на них одних. Кроме того, они узнали, что,
несмотря на возможность близких отношений, есть черта, дальше которой их ни-
кто не будет сопровождать - это базовое одиночество бытия, которое должно
встретить лицом к лицу. Многие пациенты научились более прямо и мужественно
смотреть в лицо своим ограничениям и своей смертности. То, что они глубоко и
аутентично входят в отношения со своей собственной смертью, придает мучитель-
ным тревогам и заботам повседневной жизни совершенно другое значение. Это
позволяет им саму жизненную тривиальность сделать тривиальностью. История
терапии Шейлы, пациентки, которая по окончании курса выбрала экзистенциаль-
ные пункты из 0-сортировки как сыгравшие роль инструмента в улучшении ее
состояния, иллюстрирует многое из вышесказанного.

Selfobject - субъективное переживание от другого человека, который выполняет устойчивую функцию в отношении самости человека, порождая и поддерживая самость и переживание самости своим присутствием и действиями. (Примеч. науч. ред.)


Q Шейла, <вечная студентка> 25 лет, жаловалась на депрессию, одиночество, бесцель-
ность и тяжелое желудочное расстройство, никакой органической причины которого выяв-
лено не было. Во время предгрупповой индивидуальной сессии она горько повторяла: <Я не понимаю, что происходит!>
Мне не удалось выяснить, что конкретно она имеет в виду и, поскольку эта жалоба впле-
талась в долгую литанию самообвинений, вскоре забыл о ней. Однако она также не понимала и что происходит с ней в группе: она не понимала, почему окружающие так безразличны к ней, почему у нее развился конверсионный паралич, почему она вступила в мазохистские сексуальные отношения, почему так идеализирует терапевта.
В группе Шейла наводила на всех тоску. Она была тупой и абсолютно предсказуемой.
При каждом своем появлении она вглядывалась в лица, пытаясь прочесть в их выражениях подсказку, что окружающие хотят и чего ожидают. Она была готова превратиться почти во что угодно, лишь бы только они не обиделись и не отвернулись от нее. (Разумеется, они отворачивались не потому, что сердились на нее, а от скуки.) Шейла хронически пряталась от жизни, и чего только группа ни перепробовала, чтобы прекратить это, чтобы найти Шейлу внутри ее кокона из угодничества, который она выстроила вокруг себя.
Никакого улучшения не наступало до тех пор, пока группа не прекратила подбадривать
Шейлу, не перестала заставлять ее общаться, учиться, писать бумаги, оплачивать счета, покупать одежду, следить за собой. Вместо этого ей предложили поразмыслить над благословением неудачи. Что такое содержится в неудаче, что она столь соблазнительна? Чем она вознаграждает? Как выяснилось, много чем! Состояние неудачи помогало ей оставаться юной, защищало ее, избавляло от необходимости решать. Идеализация терапевта служила той же самой цели. Вот она - помощь. Она знала ответы. Ее работа в терапии состояла в том, чтобы ослабить себя настолько, чтобы терапевт просто не мог с чистой совестью лишить ее своего царственного внимания.
Критическое событие произошло в середине курса, когда у нее увеличился подмышеч-
ный лимфатический узел. Ей сделали биопсию, после которой она пришла на встречу, все
еще в страхе ожидая результатов (которые в итоге показали, что у нее нет злокачественной опухоли). Никогда прежде она не была так близка к своей собственной смерти, и мы помогали Шейле с головой погрузиться в ужасающее одиночество, которое она испытывала. Есть два рода одиночества: изначальное, экзистенциальное одиночество, которое Шейла испытала во время этой встречи, и социальное одиночество, неспособность быть с другими.
Социальное одиночество - проблема, которая в обстановке терапевтической группы
прорабатывается часто и успешно. Базовое одиночество более скрыто, более запутанно каждодневными отвлекающими событиями, с ним реже встречаются. Иногда бывает, что группа принимает один вид одиночества за другой и пытается избавить человека от его базового одиночества, <вылечить> его от этого одиночества. Однако, как Шейла в тот день узнала, это невозможно: проблема неразрешима, ее можно только узнать и в итоге принять как неотъемлемую часть существования.
После этого Шейла стала довольно быстро меняться. Она реинтегрировала разбросан-