Geum.ru

Houghton Mifflin Company Boston Артур М. Шлезингер Циклы американской истории Перевод с английского Развина П. А. и Бухаровой Е. И. Заключительная статья

Вид материалаСтатья

Содержание


Часть третья.
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   38

Часть третья.




Глава 9.
Государственное регулирование
и американская экономика


«Правительство не решит наших проблем, — заявил Ро-
нальд Рейган в своей первой речи при вступлении в дол-
жность президента, — правительство — само по себе про-
блема». Этот принцип и был положен в основу всей по-
следующей политики президента, — политики, которая
дала импульс к возобновлению былых дискуссий, впер-
вые возникших на ранних этапах американской истории.
В годы своей молодости Рейган, начиная с первых прези-
дентских выборов, в которых он участвовал, четырежды
отдавал свой голос за Франклина Д.Рузвельта. Как видно,
он был тогда куда благоразумней. Поэтому иронией судь-
бы выглядит теперь то обстоятельство, что за годы собст-
венного президентства он совершил, по сути дела, не что
иное, как контрреволюционный переворот, не оставив-
ший камня На камне от «нового курса» Рузвельта. Впро-
чем, история государственного регулирования экономики
в Соединенных Штатах изобилует примерами подобной
непредсказуемой иронии.

I

Американцы свято верят в миф о том, что экономиче-
ское процветание США является результатом ничем не
ограниченного частного предпринимательства — можно
подумать, что мощнейшая экономика XX в. — плод непо-
рочного зачатия, при котором роль Богородицы выпала на
долю Адама Смита. «Богатство народов» и Декларация не-
зависимости увидели свет в незабываемом 1776 г. Это
совпадение окончательно укрепило веру в то, что звезда
экономического либерализма и звезда американской ре-
спублики взошли на небосклоне одновременно и с тех пор
сияют в полной гармонии на благо человечества. Что же,

311

частная инициатива, безусловно, была главной движущей
силой американского экономического роста, но на деле
все обстоит гораздо сложнее. Начать с того, что экономи-
ческие воззрения творцов американской революции в ос-
нове своей были прямой антитезой идей Смита; вся его
великая книга была посвящена именно опровержению по-
добных взглядов.

Экономической философией, характерной для Запад-
ной Европы XVIII в., был меркантилизм. Суть его своди-
лась к тому, что страны с преимущественно аграрным хо-
зяйством прибегали к государственному регулированию
для развития у себя торговли и промышленности. Выдаю-
щимся практиком меркантилизма был Кольбер, под руко-
водством которого Франция заняла ведущее место среди
стран, поощрявших развитие национальной экономики.
Однако со временем новый класс предпринимателей, ок-
репший под крылом меркантилизма, стал рассматривать
связанные с ним ограничения как досадную помеху. В ре-
зультате развитие экономики, базировавшееся на меркан-
тилизме, было признано ошибочным. Именно к Кольберу
и было обращено известное требование недовольных
французских предпринимателей: «Дайте нам свободу дей-
ствий».

В американских колониях Британской империи госу-
дарственное вмешательство в экономику считалось обыч-
ной практикой. В XVII в. оно и впрямь было необходимо
для выживания общества с ограниченными ресурсами. Но
в XVIII в. недовольство ограничениями, связанными с ан-
глийской системой меркантилизма, вспыхнувшее в заоке-
анских колониях, стало главной пружиной американской
революции. Наряду с этим революционеры добивались не-
зависимости от Англии еще и потому, что в результате
рассчитывали установить свой собственный режим мер-
кантилизма. Традиционная практика вмешательства госу-
дарства в экономику подкреплялась политической фило-
софией гражданского общества республиканцев, подчи-
няющей личные интересы общественным. В системе ре-
спубликанских приоритетов нравственность ставилась вы-
ше коммерческой выгоды, общее благоденствие — выше
индивидуального богатства, поскольку предполагалось,
что всепоглощающая забота о личных интересах приведе-
на к социальной деградации.

312

«Богатство народов» было опубликовано в США лишь
в 1789г. Книгу читали с восторгом, однако находили не-
убедительной. е.а.дж.джонсон, самый дотошный иссле-
дователь экономической политики в первые годы сущест-
вования республики, писал: «В Соединенных Штатах...
трудно найти решительных сторонников свободного пред-
принимательства в традициях XVIII в., но еще труднее об-
наружить сколько-нибудь заметное отражение теории
экономического либерализма в законодательстве». В сво-
ем первом ежегодном обращении к нации Вашингтон ра-
товал за развитие «сельского хозяйства, торговли и про-
мышленности всеми возможными способами». Конгрессы
первых созывов исходили в своей деятельности из убеж-
дения, что власть должна поддерживать любые социаль-
ные группы, способные оказать влияние в общенациональ-
ном масштабе. Все подряд призывали на помощь «дающую
руку правительства». Разногласия не носили принципиаль-
ного характера, а касались лишь вопроса о приоритетах1.

В тот период соперничали друг с другом два подхода к
проблемам будущего экономического развития страны.
Первый ассоциировался с именем Гамильтона, видевшего
Америку динамичной республикой, капиталистическим
правовым государством, в котором экономика основыва-
ется на техническом прогрессе и частных корпорациях.
Сторонники Гамильтона видели в национальном прави-
тельстве эффективный инструмент для превращения аг-
рарной страны в бурно развивающуюся промышленную
державу.

Отбросив «фантазии Адама Смита», Гамильтон обра-
щался к примеру «великого Кольбера» в поисках пути к
национальному могуществу2. Он даже превзошел Кольбе-
ра, безоговорочно признавая частное накопление главной
движущей силой экономического развития, но при этом
не слишком-то веря в личный интерес как организующий
принцип общества. Утверждения о том, что экономика
способна к саморегулированию, Гамильтон называл «бре-
довым парадоксом». «Ничем не ограниченный дух пред-
принимательства, — писал он в 7-й статье «Федера-
листа», — ведет к нарушению законов и произволу, а в
итоге — к насилию и войне». В «Докладе о промышленно-
сти» он следующим образом подытожил свои взгляды:
«Беспокойная натура американцев, присущая им живость

313

ума и деловая предприимчивость, будучи направлены в
нужное русло, пойдут им на пользу. Но, развиваясь бес-
контрольно, те же свойства могут привести к пагубным
последствиям»3. В своей Великой программе 90-х годов
XVIII в. Гамильтон призывал государство предоставлять
средства лишь тем, кто готов использовать их под контро-
лем общества на развитие национального производства.

Другая точка зрения связана с именем Джефферсона.
Он видел Америку будущего как рай для мелких хозяйств,
сельскую Аркадию, где каждый свободный землевладе-
лец чувствует себя в безопасности под своею виноград-
ной лозой и своей смоковницей. Концепция Джефферсо-
на, безусловно, была начисто лишена динамики. На деле
фермеры и плантаторы стремились к расширению рынка,
элементом которого они являлись. Они проявляли все
больший интерес к экспортной торговле и освоению за-
падных земель. Джефферсон, впрочем, оставаясь в общем
и целом сторонником сельского образа жизни, как госу-
дарственный деятель проявил достаточно дальновидности,
особенно в период своего президентства, чтобы не отста-
ивать догматически сугубо аграрную экономику. Он вы-
ступал за развитие торговли, его завораживала новая тех-
ника, и со временем он пришел к выводу, что рост про-
мышленного производства неизбежен. Но необходимость
функционирования банков и биржи он до конца так и не
смог признать, что было предметом его бесконечных пре-
реканий со сторонниками Гамильтона.

Отнюдь не все сторонники Джефферсона оспаривали
поначалу руководящую роль государства в экономике. На-
кануне учредительного конвента в Филадельфии Мэдисон
пытался убедить Вашингтона, что центральное правитель-
ство должно обладать правом вето в отношении законода-
тельства отдельных штатов «в любом случае без каких-ли-
бо исключений». Без этого, по его мнению, штаты «тормо-
зили бы развитие друг друга, принимая меры, направлен-
ные во вред конкуренту, исходя из ошибочных представ-
лений о собственных интересах»; кроме того, они не смог-
ли бы «предотвратить ущемление прав меньшинства, не
говоря уже об отдельных гражданах, корыстным боль-
шинством»4. Штатам удалось на состоявшемся съезде
объединить усилия и провалить предложение Мэдисона.
Впоследствии, в период пребывания Гамильтона на посту

314

министра финансов, его политика наглядно продемонстри-
ровала сторонникам Джефферсона, что промышленники,
заняв ключевые посты в администрации, где они чувство-
вали себя куда уверенней, чем землевладельцы, перекачи-
вают капиталы из сельскохозяйственного сектора в фи-
нансово-промышленный, манипулируя тарифами и денеж-
ной эмиссией.

В свою очередь сторонники Джефферсона обоснова-
лись в правительственных штатах и муниципальных орга-
нах. «Получай мы указания из Вашингтона, когда нам се-
ять, а когда собирать урожай, мы, пожалуй, остались бы
без хлеба», — говорил Джефферсон, считавший «Богатст-
во народов» «лучшей книгой нашего времени» по полит-
экономии5.

Джон Тейлор, самый плодовитый теоретик джеффер-
соновского лагеря, мечтал о «естественном» экономиче-
ском порядке, при котором производители (то есть, в его
глазах, фермеры и плантаторы) могли бы пользоваться
плодами своего труда без помех со стороны государства.
Самое хорошее правительство, утверждали сторонники
Джефферсона, то, которое менее всего управляет.

Все они, однако, охотно поступались своим кредо во
имя реальных интересов, тех самых, которые Мэдисон,
оспаривавший концепции Адама Смита о свободе торгов-
ли, охарактеризовал как «национальную бережливость»6.
Даже Тейлор одобрял правительственную помощь аграри-
ям. Да и сам Джефферсон практически ничего не сделал
для изменения правительственной структуры, унаследо-
ванной им от федералистов, хотя на словах не раз призы-
вал к этому. В своем первом ежегодном обращении к на-
ции он, одобрив частное предпринимательство в принци-
пе, тут же оговорился, что правительству надлежит ока-
зывать помощь сельскому хозяйству, торговле и промыш-
ленности «в период временных затруднений», и призвал
конгресс сказать свое слово, если «эти основы нашего
процветания... будут нуждаться в помощи». Во время сво-
его второго президентского срока вплоть до последнего
обращения к нации он неоднократно предлагал конгрессу
«использовать имеющиеся полномочия или внести соот-
ветствующие приемлемые для штатов поправки в Консти-
туцию для финансирования за счет растущих федераль-
ных доходов строительства дорог, каналов, водных путей,

315

а также народного образования и прочих основных ком-
понентов нашего благосостояния и единства».

Альберт Галлатин, министр финансов при президенте
Джефферсоне, разработал детальный 10-летний план
строительства дорог и водных путей, призвав конгресс
одобрить ежегодные ассигнования на эти цели в размере
2 млн. долл. из средств федерального бюджета. Строи-
тельство путей сообщения, подчеркивал он, «нельзя отда-
вать в частные руки» из-за недостатков капиталов и огром-
ной территории страны при сравнительно небольшой чис-
ленности населения. «Только центральному правительству
под силу преодолеть эти трудности»7. Первый историк
экономики Дж.С.Каллендер писал впоследствии: «Прези-
дент Джефферсон привлек внимание конгресса к пробле-
ме создания разветвленной системы государственных до-
рог и каналов задолго до того, как европейские правитель-
ства хотя бы задумались об этом»8.

Вмешательство правительства в экономику штатов бы-
ло обычным делом. Характеризуя положение дел в этой
области после провозглашения независимости, Джонсон
писал: «Запутанный клубок законов в штатах ограничивал
свободу предпринимательской деятельности. Качество то-
варов, а порой и их цены регламентировались многочис-
ленными законами об инспекции. И в 90-х годах XVIII в.
поток законов, издававшихся ежегодно в отдельных шта-
тах, регулирующих предпринимательскую деятельность,
отнюдь не иссяк. Напротив, законотворческий бум все бо-
лее нарастал»9.

Легкость, с которой сторонники Джефферсона не про-
сто приняли, но и усовершенствовали предложенную Га-
мильтоном систему, свидетельствовала о широкой нацио-
нальной поддержке идеи государственного регулирования
экономики. Сторонники Джефферсона сомневались, по-
жалуй, лишь в соответствии принимаемых мер Конститу-
ции. Именно поэтому они в ряде случаев настаивали на
внесении поправок в Конституцию. Экономическая же
сторона вопроса возражений у них не вызывала. Одним
словом, отцы-основатели отнюдь не были рьяными при-
верженцами нерегулируемого рынка, точно так же как и
неограниченной свободы предпринимательства. От них
мы, скорее, унаследовали сочетание частной инициативы

316

и государственного регулирования, именуемое в наши дни
смешанной экономикой.

Разногласия между сторонниками Гамильтона и Джеф-
ферсона не носили принципиального характера. Разногла-
сия эти определялись различием в подходах тех социаль-
ных слоев, чьи интересы они выражали. Гамильтон был
представителем коммерсантов, банкиров и промышленни-
ков, Джефферсон — фермеров и плантаторов. Республи-
ка с частнособственническим укладом хозяйства была
идеалом обоих. Однако Гамильтон полагал, что основная
опасность частной собственности исходит снизу — от не-
состоятельных должников, а Джефферсон, напротив, счи-
тал, что угроза — сверху, от всевластия банков. И тот и
другой признавали необходимость и законность прави-
тельственного вмешательства в экономику. Но Гамильтон
при этом видел в государственном регулировании эконо-
мики инструмент помощи богатым и знатным, Джеффер-
сон же стремился ограничить вмешательство государства
в экономику, преследуя интересы фермеров. Излагая
свои взгляды на роль государства, оба преувеличивали
значение имеющихся разногласий по чисто практическим
вопросам. Этот теоретический спор, в котором одна сто-
рона доказывала пользу целенаправленного вмешательст-
ва государства в экономику, другая же отстаивала некон-
тролируемый рынок, стал предвестником дебатов будуще-
го. Тем временем в стране бурно развивался капитализм,
черпавший энергию как из государственных, так и из ча-
стных источников. И по иронии судьбы именно Гамильтон
определил пути развития капитализма в стране на ближай-
шую перспективу, тогда как Джефферсон идеологически
обосновал его в долгосрочном плане.

II

С самого начала государственное регулирование эко-
номики в США ставило себе целью содействовать эконо-
мическому развитию страны. В 1816г. президент Мэди-
сон подписал законы об учреждении Второго банка Сое-
диненных Штатов и введении протекционистского тари-
фа. Джон К.Кэлхун сначала в конгрессе, а затем на посту
министра обороны призывал к выполнению программы
Галлатина, которая была отсрочена во время войны

317

1812 г., поглотившей все бюджетные доходы. Закон об
общей инспекции от 1824г. вменял в обязанность прези-
денту Монро отчитываться перед конгрессом о состоянии
дорог и водных путей, имеющих общенациональное зна-
чение. План национального экономического развития, ос-
нованный на внутренних улучшениях, системе протекцио-
нистских тарифов, банковском и земельном законода-
тельстве, вскоре окрестили «американской системой». Ее
самым красноречивым пропагандистом был Генри Клей, а
самым дальновидным архитектором — президент Джон
Куинси Адаме.

В своем первом обращении к конгрессу Адаме заявил:
«Главная цель гражданского правительства как института
заключается в улучшении условий жизни тех, кто являет-
ся участником общественного договора. Общепризнанная
цель деятельности правительства в любой его мыслимой
форме достигается им лишь в той мере, в какой ему уда-
ется улучшить положение граждан, которыми оно призва-
но управлять». Адаме предложил, чтобы правительство
взяло на себя контроль над путями сообщения, обще-
ственными работами и общим развитием промышленно-
сти, а также основало национальный университет и наци-
ональную обсерваторию. Если правительство не будет
«способствовать прогрессу сельского хозяйства, торговли
и промышленности, содействовать развитию фабричной
техники и поощрять изящные искусства, словесность и
науки... оно обманет народ в его самых сокровенных чая-
ниях».

Правительства штатов играли еще более активную роль
в развитии экономики, как показал это Дж.С.Каллендер в
своих работах, написанных в начале XX в. И все же его
исследования не развенчали мифа о полной свободе част-
ного предпринимательства в Америке. Возросший после
второй мировой войны интерес к проблемам развития
«третьего мира» побудил известного экономиста Картера
Гудрича вернуться к вопросу о пружинах экономического
прогресса в США. Комитет по исследованиям в области
истории экономики выступил в роли спонсора исследова-
ний по проблемам экономической политики в штатах. По-
явились монографии об экономическом развитии Масса-
чусетса, Пенсильвании, Виргинии, Нью-Йорка, Мичигана,
Миссури и Огайо, авторы которых по-новому интерпрети-

318

ровали вопрос о роли правительства в первые годы суще-
ствования республики.

Переход от аграрной экономики к индустриальной по-
требовал широкого развития инфраструктуры — строи-
тельства дорог, каналов, мостов, портов, железных дорог.
Но именно в тот период, когда потребность в развитии
инфраструктуры проявилась особенно остро, рынок капи-
талов в США оказался весьма скудным, да и предприни-
матели не горели желанием вкладывать деньги в риско-
ванные проекты. Строящиеся дороги и каналы далеко не
всегда связывали процветающие районы. Куда чаще трас-
сы прокладывались в неосвоенные места с расчетом вов-
лечь их со временем в процесс экономического развития.
«В молодой стране, — как писал Генри Клей, — потреб-
ность в общественных проектах нередко назревает задол-
го до того, как в частных руках сконцентрируется доста-
точный капитал для их финансирования»10. Часть средств
на нужды развития притекала из-за рубежа; не приходит-
ся в этой связи особо говорить о том, сколь многим аме-
риканский капитализм обязан иностранным навыкам и
технологии, а также рабочим, предпринимателям, изобре-
тателям из числа иммигрантов из-за океана. Но и прави-
тельственные органы управления на всех уровнях — фе-
деральные, в отдельных штатах, муниципальные — были
неизменным источником финансирования инфраструкту-
ры. Так, если в Великобритании большая часть железных
дорог и каналов была построена на частные средства, то
в США, по оценке того же Гудрича, правительство обес-
печило за счет бюджетных средств 70% расходов по стро-
ительству каналов и 30% — при прокладке дорог11. В юж-
ных штатах строительство железных дорог на 7 5% финан-
сировалось правительством12.

Однако активная роль государства в экономике объяс-
нялась не только нехваткой капиталов. В этой связи заслу-
живают внимания некоторые документы, относящиеся к
20-м годам XIX в. «На карту поставлена судьба общенаци-
онального проекта огромного значения, — подчеркивали, к
примеру, члены комиссии по сооружению каналов в штате
Нью-Йорк, обосновывая свой отказ передать канал Эри в
частное владение. — ...Проект такого масштаба гораздо
рентабельней осуществлять под контролем государства,
нежели предоставить его попечению какой-либо компа-

319

нии». В свою очередь члены комиссии по сооружению ка-
налов в Огайо сочли, что «контроль над системой каналов в
штате, осуществляемый группой частных лиц, наших соо-
течественников и уж тем более иностранцев, что не иск-
лючено, несовместим с достоинством, интересами и благо-
денствием нашего штата... Каналы, будучи общественными
сооружениями, должны приносить максимальную пользу
обществу. Частная же компания будет заинтересована
лишь в получении наибольшей прибыли»13. По мнению гу-
бернатора штата Массачусетс Леви Линкольна, «лишь сис-
тема государственного предпринимательства способна за-
щитить жизненно важные интересы людей и укрепить ав-
торитет и благосостояние государства»14.

Канал Эри был построен на средства штата Нью-
Йорк, чьей собственностью он и остался. Осуществле-
ние этого проекта дало мощный импульс экономическо-
му развитию. Доходы, которые приносил канал, концент-
рировались в специальном фонде и использовались шта-
том для содействия самым различным частным инициати-
вам. Находящаяся в собственности штата Джорджия За-
падно-Атлантическая железная дорога стала первой
трассой, соединявшей Восточное побережье с западны-
ми районами и проходившей по территории южных шта-
тов. Список подобных проектов, финансировавшихся из
бюджета штатов, можно продолжить. Однако еще более
распространена была в то время система смешанного
предпринимательства. В этих случаях частные корпора-
ции играли роль инструментов, при помощи которых го-
сударство направляло, стимулировало и контролировало
экономическое развитие страны.

III

Американские корпорации раннего периода были, по
крайней мере внешне, организациями публичного права.
Каждая из них учреждалась особым законодательным ак-
том. Им предоставлялись различные льготы, выплачива-
лись правительственные премии, гарантировались их дол-
говые обязательства, неприкосновенность их имущества и
иные привилегии. Таким образом, для них создавались
особые условия в целях оптимального удовлетворения тех
или иных общественных потребностей.

320

Нередко правительства штатов приобретали акции ча-
стных корпораций и вводили своих представителей в со-
став их правлений. Так, правительство штата Пенсильва-
ния являлось держателем акций более 150 смешанных
корпораций — банков, железных дорог, компаний по
строительству дорог и каналов. В Виргинии правительство
выкупило 60% акций железнодорожных компаний штата,
а к 1861 г. предоставило им заем на 4 млн. долл. Оно
также гарантировало их долговые обязательства и контро-
лировало их капитал. «В Виргинии в советах директоров
большинства железнодорожных компаний в пределах
штата большинство составляли представители администра-
ции, — писал один из исследователей истории железных
дорог южных штатов. — ...Железные дороги в Виргинии в
1861 г. не имели ничего общего со свободным предпри-
нимательством. Более того, они вообще не являлись част-
ными предприятиями»15.

В течение первых четырех десятилетий XIX в. феде-
ральная администрация постепенно погашала государст-
венный долг, тогда как долги отдельных штатов, напротив,
непрерывно росли, превысив 200 млн. долл. «Долги феде-
рального правительства, — писал Каллендер, — никогда
не достигали такого размера. В истории еще не было при-
мера такого огромного государственного долга в форме
займов, за счет которых создавались специальные фонды
промышленного развития»16.

И в тех случаях, когда правительство штата не являлось
непосредственным партнером той или иной корпорации,
последняя в силу самой своей природы все равно возво-
дилась в ранг общественного института, деятельность ко-
торого по всем параметрам регулировалась законодатель-
ными учреждениями штата. Устав корпорации определял
количественный состав и компетенцию правления и сове-
тов директоров, форму участия в капитале и порядок вы-
пуска и распространения акций; при этом законодатель-
ным собраниям предоставлялось право вносить поправки
в устав корпораций и даже аннулировать его. «Банковские
уставы устанавливали пределы процентных ставок, — пи-
сал историк-экономист Стюарт Брачи, — размер дивиден-
дов определялся в законодательном порядке, а курсы ак-
ций предприятий общественного пользования контроли-
ровались администрацией»1'. Помимо ограничений, пре-

321

Н-1200

дусмотренных в самих уставах корпораций, особое зако-
нодательство регулировало всю их последующую деятель-
ность, определяя порядок лицензирования, нормы контро-
ля за качеством продукции, продолжительность рабочего
дня, условия труда, включая использование детского тру-
да, правила пользования железными дорогами, соотноше-
ние металлических и бумажных денег в банковских авуа-
рах и т.д. и т.п. Луис Хартц так описывал политику адми-
нистрации штата Пенсильвания в этой области: «О каком-
либо ограничении вмешательства местных властей в эко-
номику не приходилось и говорить. Более того, крупно-
масштабные задачи, которые они ставили перед собой в
этой сфере, выходили за пределы их компетенции»18.

Государственное вмешательство в экономику приобре-
тало невиданный размах. Не меньшее удивление вызыва-
ет, однако, и тот факт, что никто даже не пытался поста-
вить под вопрос экономические концепции, положенные
в основу политики государственного вмешательства в эко-
номику. Критике подвергалась лишь целесообразность тех
или иных мер государственного регулирования экономики
или связанные с этим непомерные расходы, но полная со-
вместимость такой политики с вечными и неизменными
экономическими законами никогда не ставилась под со-
мнение. Деловой мир с одобрением воспринимал прави-
тельственную поддержку. Правда, в уставах корпораций,
принятых в законодательном порядке, наряду с привиле-
гиями содержались и различные ограничения; тем не ме-
нее на практике их чаще всего удавалось обойти, тогда
как привилегиями пользовались в полном объеме. Эббот
Лоуренс, фабрикант из Массачусетса, выразил общее на-
строение, охарактеризовав неограниченную свободу
предпринимательства как «эфемерную философию, кото-
рая едва ли будет принята хотя бы одним правительством
в мире»19.

Наиболее близки к теории полной свободы частного
предпринимательства были радикальные сторонники
Джексона, именуемые «локофоко». Они резко протесто-
вали против предоставления частным корпорациям моно-
польных, а следовательно, антидемократических привиле-
гий. Антимонополистическое движение, однако, в гораздо
большей степени основывалось на теоретическом насле-
дии революционеров-республиканцев, чем на учении Ада-

322

ма Смита. Джексонианцы выступали против системы осо-
бых привилегий под лозунгом «равноправия», а вовсе не
из смитовского либерализма. Так, Уильям Легетт, публи-
цист из лагеря «локофоко», выступал с яркими разоблачи-
тельными статьями против Второго банка США, против
чрезмерной эмиссии бумажных денег и монопольных
прав частных корпораций. Корень этих негативных явле-
ний, писал Легетт, в том, что государственная власть
«всегда стояла на страже интересов богатеев. Государство
никогда ничего не делало в интересах общества в целом».
Государственное вмешательство в экономику «всегда шло
на пользу богатым. Беднякам не предоставляется никаких
льгот... Совершенно очевидно, что единственной надеж-
дой тружеников был и остается великий принцип равно-
правия». Проповедники свободного предпринимательства
критиковали профсоюзы за нарушение принципа свобод-
ной конкуренции, Легетт, напротив, выступал в защиту
профсоюзов как «эффективного инструмента по защите
прав бедняков»2**.

Радикальные демократы осуждали не вмешательство
государства в экономику как таковое, а селективное его
осуществление. Массачусетские историки Оскар и Мэри
Хэндлин пришли к выводу, что «якобы существующая тен-
денция распространять критику привилегий на государст-
венное регулирование вообще — миф. В Соединенных
Штатах сторонники реформ не опасались государства,
ибо государство — это народ»21. В Пенсильвании, по мне-
нию Луиса Хартца, взгляды противников привилегий и
сторонников государственной собственности слились в
«единую политико-экономическую платформу — этатист-
скую и антимонополистскую... Во всей последующей ис-
тории США никто и не помышлял о государственном
предпринимательстве в таких масштабах, как противники
привилегий для частного капитала»22.

«Локофоко» призывали заменить систему особых уста-
вов корпораций общим законодательством о частных
предприятиях, которое, по выражению одного историка,
содержало бы «столь же жесткие, сколь и бессмыслен-
ные установления, придуманные теми, кто хотел ограни-
чить рост и влияние корпораций»23. «Похоронив надежды
избавиться от корпораций, либералы рассчитывали, — по
словам О. и М.Хэндлин, — обезвредить их, ликвидировав

323

без остатка проявления селективного государственного
поощрения»24. Однако и следующие поколения бизнесме-
нов продолжали отдавать предпочтение системе специаль-
ных уставов, наделяющих корпорации особыми привиле-
гиями.

Класс капиталистов, считая, что административные
инициативы способствуют экономическому развитию, мо-
билизации средств и защите интересов промышленников,
принципиально одобрял правительственное вмешательст-
во в экономику в интересах предпринимателей. Напротив,
противники всевластия капитала видели в нем, говоря сло-
вами Джона Тейлора, способ «медленного, но верного ог-
рабления бедняков богачами»25 и выступали против госу-
дарственного вмешательства. Вся история экономической
политики в последующем столетии свелась к тому, что обе
стороны, постепенно меняясь местами, переходили на
противоположные позиции.

IV

Тем временем развитие национального хозяйства шло
собственным путем, и связанные с этим экономические
перемены все более выхолащивали традиционные полити-
ческие установки. В 30 — 40-е годы XIX в. США вступили
в период экономического бума, источником которого яви-
лись внутренние ресурсы. Частный сектор в достаточной
степени аккумулировал капитал, и его потребность в об-
щественных средствах резко уменьшилась. Более того, в
этот период основная задача экономики заключалась уже
не в создании инфраструктуры, а в стимулировании про-
изводства и его рационализации. Здесь частное предпри-
нимательство ни в чьей помощи не нуждалось.

Развитие частного сектора привело не только к увели-
чению числа корпораций, но и к радикальным изменениям
самой природы корпоративных институтов. Неуклонный
рост числа частных корпораций с особым уставом, одоб-
ренным администрацией, как и созданных в соответствии
с общим законодательством, привел к тому, что возмож-
ности государства использовать их для удовлетворения
общественных нужд стали постепенно сокращаться. Госу-
дарственные и частные компании теперь резко отличались
друг от друга. Прибыльные частные компании, утратив

324

первоначально присущие им некоторые признаки админи-
стративной институции, стремились избавиться от жест-
ких рамок государственного регулирования. Впоследствии
их независимость от административного регулирования
была подкреплена и судебными решениями. Закон о част-
ных корпорациях, задуманных как средство подчинения
бизнеса общественным интересам, стал гарантией его пол-
ной независимости26. В результате — опять ирония судь-
бы — частные корпорации, возникшие в США как вспо-
могательный инструмент государства, в конечном итоге
превратились в оплот свободы бизнеса от какого-либо го-
сударственного вмешательства.

Одновременно с расцветом частных корпораций шло
на убыль государственное предпринимательство. Сопер-
ничество государственных и частных интересов помешало
Галлатину и Адамсу претворить в жизнь свой замысел
внутреннего усовершенствования, придав ему форму кон-
кретного государственного плана. В 1830г. Джексон на-
ложил вето на законопроект о покупке национальным
правительством акций компании, строящей дорогу мест-
ного значения в Кентукки. Аргументируя это свое реше-
ние относительно мейсвилской дороги, президент подверг
резкой критике практику приобретения государством ак-
ций частных корпораций, охарактеризовав ее как «лов-
кую махинацию частных компаний, стремящихся взвалить
на государство возмещение убытков, понесенных ими в
результате лопнувших проектов»27. Ван-Бюрен, состави-
тель послания по поводу президентского вето, подчерки-
вал, что они, напротив, стремились не допустить «безмер-
ного обогащения узкой группы представителей делового
мира»28. Короче говоря, упомянутые представители дело-
вого мира настаивали на вмешательстве администрации в
экономику, а сторонники Джексона выступали против не-
го, руководствуясь сходными соображениями. Выступая
против «активного государственного вмешательства», пи-
сал Картер Гудрич, сторонники Джексона «стремились из-
бавить бизнес от государства, а не государство от бизне-
са»2**.

Система государственных улучшений, о которой меч-
тали Галлатин и Адаме, была похоронена. «Не откажись
мы от этой системы, —г сокрушался Адаме в 1837 г., —
вся территория Соединенных Штатов оказалась бы лет

325

через десять перепоясана железными дорогами и канала-
ми. А теперь на это уйдет добрых лет пятьдесят, учитывая
крайне медленные темпы работы наших законодателей и
безответственность частных предпринимателей. Останься
я у власти, я провел бы свою программу в жизнь. Но я
потерпел фиаско, а с окончанием моих полномочий умер-
ла — и, боюсь, уже никогда не воскреснет — и система
внутреннего усовершенствования, основанная на исполь-
зовании национальных ресурсов»30.

Джексон резко выступал против широко практиковав-
шегося государственного участия в капиталах частных
компаний, что вскоре нашло свое отражение и в политике
отдельных штатов. Вдобавок биржевой крах 1837 г. по-
дорвал кредитоспособность штатов и вынудил некоторые
из них приостановить выплату процентов по государствен-
ным бумагам. Некоторые проекты, разработанные властя-
ми штатов, по своему размаху далеко выходили за преде-
лы их объективных возможностей и административных
навыков, находившихся в зачаточном состоянии. Другие
потерпели провал из-за разбазаривания средств и корруп-
ции. Многие оказались убыточными. В результате, по вы-
ражению Гудрича, «внутренние улучшения стали вызы-
вать отвращение»31. В конституции штатов вносились
статьи, запрещающие государственное кредитование час-
тных компаний. Общественность оказывала давление на
администрацию штатов, требуя продажи приобретенных
штатом акций частным инвесторам. «Ни одно правительст-
во, — говорилось в заявлении специального комитета па-
латы депутатов Виргинии в 1860 г., — не в состоянии
содействовать внутреннему экономическому усовершен-
ствованию столь же эффективно, дальновидно и береж-
ливо, как частные предприниматели»32.

Образование свободного рынка капиталов, создание
все новых частных корпораций, растущее недоверие к го-
сударственному предпринимательству — все это ради-
кально изменило условия, ранее вынуждавшие бизнесме-
нов добиваться государственного вмешательства в их де-
ла. Наряду с этим государственная активность в экономи-
ке при администрации Джексона еще более усилила недо-
верие бизнесменов к государству. «Будущей администра-
ции придется попотеть, — писал редактор журнала «Де-
мократик ревью» Джон Л.О'Салливан, — чтобы нейтрали-

326

зовать тяжкие последствия хозяйничанья своих предше-
ственников»33. Пол К.Конкин, исследователь экономиче-
ских теорий раннего периода американской истории, пи-
сал о Конди Pare, экономисте джексоновского лагеря:
«Свято веривший в частную инициативу, Pare в конце кон-
цов предложил серию дополнительных административных
мер по контролю за такими несуразными гибридами, как
частные банки с государственным уставом»34. Склонность
Джексона к государственному регулированию и гадмини-
стративным экспериментам вызывала раздражение в де-
ловом мире. Бизнесмены были к тому же крайне недо-
вольны разработанной Джексоном концепцией о наступа-
тельном характере президентской власти. И уж совер-
шенно нетерпимым показалось им использование Джек-
соном своих президентских полномочий для противодей-
ствия «засилью богатых и знатных» в интересах «простых
членов общества — фермеров, ремесленников, чернора-
бочих»35, если воспользоваться словами президента из
его послания по поводу вето на возобновление лицензии
Второму банку США.

V

Если экономические воззрения Джексона и можно
считать несколько примитивными, то его политическая
философия таковой отнюдь не являлась. По его мнению,
свободная республика могла существовать лишь при усло-
вии, что демократическое государство обладает большей
властью, нежели сконцентрированный в частном владении
капитал. В период своего президентства Джексон на деле
доказал, что государство вполне можно превратить из
прислужника в конкурента, а то и во властелина частного
бизнеса.

Демократическое кредо Джексон обогатил лозунгом о
доверии к правительству. «Свободное правительство, —
писал еще Джефферсон в Кентуккских резолюциях
1798 г., — само по себе продукт недоверия и рассчиты-
вать на доверие оно не может». Позже, однако, государ-
ственная власть стала внушать ему больше доверия — к
тому времени, кстати, он уже оказался в Белом доме. Так
или иначе, сторонники Джефферсона считали, что зло-
употребления властью неизбежны при любой форме
правления. Джексон, напротив, в своем прощальном обра-

327

щении охарактеризовал злоупотребления властью как «из
ряда вон выходящие случаи, опасаться которых нет осно-
ваний, пока власть в государстве находится в руках пат-
риотов».

Невмешательство правительства в экономику до тех
пор отвечало общественным интересам, пока широкое
рассредоточение собственности в аграрной стране гаран-
тировало свободному землевладельцу независимость и до-
статок. С подъемом промышленности и возникновением
частных корпораций правительство обрело новую функ-
цию по обеспечению общественного благосостояния. В
документах по делу Чарлза Ривера Бриджа председатель
суда Роджер Б.Тэни, назначенный Джексоном вместо
Джона Маршалла, писал: «Главная цель и итог деятельно-
сти любого правительства — способствовать счастью и
процветанию всего общества... Нельзя допустить и мысли
о том, чтобы правительство пренебрегало возможностями
достижения той цели, ради которой оно было создано»36.

Даже самые убежденные сторонники опоры на собст-
венные силы в сложившейся ситуации корректировали
свое отношение к государству. «Государство — это наши
соседи, — писал в своем дневнике Эмерсон. — А наши
соседи — это государство. Глупо относиться к государст-
ву как к отдельной личности, которая, ни с чем не счита-
ясь, потакает собственным желаниям. Признаюсь, я те-
ряю всякое уважение к бездельникам, погрязшим в эго-
изме, праздности и зависти в своем запечном углу, кото-
рые без конца проклинают государство»37. В своей лек-
ции «Молодой американец» Эмерсон воздал должное
торговле за ее вклад в эмансипацию личности, добавив,
однако, что торговля должна «уступать место чему-то бо-
лее широкому, совершенному, знаки которого уже про-
ступают, как первые лучи восходящего солнца». Призыв
к реформам, полагал Эмерсон, продиктован ощущением,
что «свою подлинную задачу государство предало забве-
нию». Правительство отошло от «исполнения своих глав-
ных обязанностей... наставлять непросвещенных, давать
бедным работу, быть посредником между спросом и пред-
ложением». Молодой американец, приняв и облагородив
правительство, мог бы привести нацию «к новому обще-
ству и новому государству, куда более прекрасным, чем
все, какие знала история»38.