"Как ветра осенние"
| Вид материала | Документы |
- План экскурсии: I. Введение. II. Основная часть. Осенние явления в жизни растений., 240.81kb.
- Получены трехмерные поля термического ветра в координатах широта-высота-солнечная долгота., 128.9kb.
- Влияние ветра на полет самолета, 54.84kb.
- Самолетовождение влияние ветра на полет самолета, 55.24kb.
- «Осень-краса» (В гостях у осени) Оформление: зал празднично украшен гирляндами из осенних, 171.82kb.
- Маленькую Страну Детства. Афеерические, столь притягательные в своей искренности стихи, 95.52kb.
- 22 октября в Концертно-выставочном зале Павловского дворца пройдет концерт «Осенние, 17.42kb.
- Назовите причины образования ветра. Как образуются бризы? -дайте определение понятию, 64.42kb.
- Осенние приметы, 209.64kb.
- Re: Эксперимент по обнаружению эфирного ветра – эксперимент с зеркалом и лазерной указкой., 103.35kb.
"Как ветра осенние"
Как ветра осенние подметали плаху
Солнце шло сторонкою, да время - стороной
И хотел я жить, да умирал да сослепу, со страху,
Потому, что я не знал, что ты со мной
Как ветра осенние заметали небо,
Плакали, тревожили облака.
Я не знал, как жить, ведь я еще не выпек хлеба,
А на губах не сохла капля молока.
Как ветра осенние да подули ближе.
Закружили голову - и ну давай кружить.
Ой-oй-oй, да я сумел бы выжить,
Если бы не было такой простой работой - жить.
Как ветры осенние жали - не жалели рожь.
Ведь тебя посеяли, чтоб ты пригодился.
Ведь совсем неважно, от чего помрешь,
Ведь куда важнее, для чего родился.
Как ветра осенние черной птицей голосили:
"А ты откуда взялся, богатырь-снегирь?"
Я хотел бы жить, жить и умереть в России,
Если б не было такой страны - Сибирь.
Как ветра осенние уносят мое семя.
Листья воскресения да с весточки - весны.
Я хочу дожить, хочу увидеть время,
Когда эти песни станут не нужны.
"Влажный блеск наших глаз"
Влажный блеск наших глаз...
Все соседи просто ненавидят нас.
А нам на них наплевать.
У тебя есть я -- а у меня диван-кровать.
Платина платья, штанов свинец
Душат только тех, кто не рискует дышать.
А нам так легко -- мы наконец
Сбросили все то, что нам могло мешать.
Остаемся одни
Поспешно гасим огни
И никогда не скучаем.
И пусть сосед извинит
За то, что всю ночь звенит
Ложечка в чашке с чаем.
Ты говоришь, я так хорош --
Это от того, что ты так хороша со мной.
Посмотри: мой бедный еж
Сбросил все иголки -- он совсем ручной.
Но если ты почувствуешь случайный укол --
Выдерни занозу и забудь о ней скорей
Это от того, что мой ледокол
Не привык к воде тропических морей.
Ты никогда не спишь.
Я тоже никогда не сплю.
Наверное я тебя люблю.
Но я об этом промолчу,
Я скажу тебе лишь
То, что я тебя хочу.
За окном -- снег и тишь.
Мы можем заняться любовью на одной из белых крыш.
А если встать в полный рост,
То можно это сделать на одной из звезд.
Наверное, зря мы забываем вкус слез.
Но небо пахнет запахом твоих волос.
И мне никак не удается успокоить ртуть.
Но если ты устала -- давай спою что-нибудь.
Ты говоришь, что я неплохо пою,
И, в общем, это то, что надо.
Так это очень легко:
Я в этих песнях не лгу --
Видимо, не могу.
Мои законы просты -
Мы так легки и чисты.
Нам так приятно дышать.
Не нужно спать в эту ночь,
А нужно выбросить прочь
Все, что нам могло мешать.
" Вишня "
В поле вишенка одна ветерку кивает.
Ходит юная княжна, тихо напевает:
- Что-то князя не видать, песенки не слышно.
Я его устала ждать, замерзает вишня.
В поле снег да тишина. Сказку прячет книжка.
Веселей гляди, княжна! Да не будь трусишкой.
Темной ночью до утра звезды светят ясно.
Жизнь - веселая игра, a игра прекрасна.
Будь смела и будь нежна даже с волком в поле.
Только радуйся, княжна, солнышку и воле.
Будь свободна и люби все, что сердцу мило.
Только вишню не руби - в ней святая сила.
Пусть весна нарядит двор в яркие одежды.
Все, что будет до тех пор, назовем надеждой.
Нам ли плакать и скучать, открывая двери ?
Свету теплого луча верят даже звери.
Всех на свете обними и осилишь стужу.
Люди станут добрыми, слыша твою душу.
И войдет в твой терем князь, сядет к изголовью...
Все, что будет всякий раз, назовешь любовью.
Всем дается по душе, всем на белом свете.
В каждом добром мальчише, в женщинах и в детях
Эта песенка слышна, и поет Всевышний...
Начинается весна, расцветает вишня.
"Все будет хорошо"
Как из золота ведра каждый брал своим ковшом
Все будет хорошо
Ты только не пролей
Страшно, страшно
А ты гляди смелей
Гляди да веселей
Как из золота зерна каждый брал на каравай
Все будет хорошо
Велика казна
Только, только
Ты только не зевай, бери да раздавай
Но что-то белый свет в крови
Да что-то ветер за спиной
Всем сестрам - по любви
Ты только будь со мной
Да только ты живи
Только не бывать пусту
Ой да месту святому
Всем братьям - по кресту виноватому
Только, только подмоги не проси
Прими и донеси
И поутру споет трубач
Песенку твоей души
Все будет хорошо
Только ты не плачь
Скоро, скоро
Ты только не спеши
Ты только не спеши
"На жизнь поэтов"
Поэты живут. И должны оставаться живыми.
Пусть верит перу жизнь, как истина в черновике.
Поэты в миру оставляют великое имя,
затем, что у всех на уме - у них на языке.
Но им все трудней быть иконой в размере оклада.
Там, где, судя по паспортам - все по местам.
Дай Бог им пройти семь кругов беспокойного лада,
По чистым листам, где до времени - все по устам.
Поэт умывает слова, возводя их в приметы
подняв свои полные ведра внимательных глаз.
Несчастная жизнь! Она до смерти любит поэта.
И за семерых отмеряет. И режет. Эх, раз, еще раз!
Как вольно им петь, и дышать полной грудью на ладан...
Святая вода на пустом киселе неживой.
Не плачьте, когда семь кругов беспокойного лада
Пойдут по воде над прекрасной шальной головой.
Пусть не ко двору эти ангелы чернорабочие.
Прорвется к перу то, что долго рубить и рубить топорам.
Поэты в миру после строк ставят знак кровоточия.
К ним Бог на порог. Но они верно имут свой срам.
Позты идут до конца. И не смейте кричать им "Не надо!"
Ведь Бог... Он не врет, разбивая свои зеркала.
И вновь семь кругов беспокойного, звонкого лада
глядят Ему в рот, разбегаясь калибром ствола.
Шатаясь от слез и от счастья смеясь под сурдинку,
свой вечный допрос они снова выводят к кольцу.
В быту тяжелы. Но однако легки на поминках.
Вот тогда и поймем, что цветы им, конечно, к лицу.
Не верте концу. Но не ждите иного расклада.
А что там было в пути? Эти женцины, метры, рубли...
Неважно, когда семь кругов беспокойного лада
позволят идти, наконец, не касаясь земли.
Ну вот, ты - поэт... Еле-еле душа в черном теле.
Ты принял обет сделать выбор, ломая печать.
Мы можем забыть всех, что пели не так, как умели.
Но тех, кто молчал, давайте не будем прощать.
Не жалко распять, для того, чтоб вернуться к Пилату.
Поэта не взять все одно ни тюрьмой, ни сумой.
Короткую жизнь. Пять, шесть, семь кругов беспокойного лада
Поэты идут. И уходят от нас на восьмой.
"Поезд №193"
Нет времени, чтобы себя обмануть,
И нет ничего, чтобы просто уснуть,
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Здесь целое небо, но нечем дышать.
Здесь тесно, но я не пытаюсь бежать.
Я прочно запутался в сетке ошибочных строк.
Моя голова - перекресток железных дорог.
Нарушены правила в нашей игре.
И я повис на телефонном шнуре.
Смотрите, сегодня петля на плечах палача.
Скажи мне - прощай, помолись и скорее кончай.
Минута считалась за несколько лет,
Но ты мне купила обратный билет.
И вот уже ты мне приносишь заваренный чай.
С него начинается мертвый сезон.
Шесть твоих цифр помнит мой телефон,
Хотя он давно помешался на длинных гудках.
Нам нужно молчать и стискивать зубы до боли в висках.
Фильтр сигареты испачкан в крови.
Я еду по минному полю любви.
Хочу каждый день умирать у тебя на руках.
Мне нужно хоть раз умереть у тебя на руках.
Любовь - это слово похоже на ложь.
Пришитая к коже дешевая брошь.
Прицепленный к жестким вагонам вагон-ресторан.
И даже любовь не поможет сорвать стоп-кран.
Любовь - режиссер с удивленным лицом,
Снимающий фильмы с печальным концом,
А нам все равно так хотелось смотреть на экран.
Любовь - это мой заколдованный дом,
И двое, что все еще спят там вдвоем.
На улице Сакко-Ванцетти мой дом 22.
Они еще спят, но они еще помнят слова.
Их ловит безумный ночной телеграф.
Любовь - это то, в чем я прав и неправ,
И только любовь дает мне на это права.
Любовь - как куранты отставших часов.
Стойкая боязнь чужих адресов.
Любовь - это солнце, которое видит закат.
Это я, это твой неизвестный солдат.
Любовь - это снег и глухая стена.
Любовь - это несколько капель вина.
Любовь - это поезд Свердловск-Ленинград и назад.
Любовь - это поезд сюда и назад.
Нет времени, чтобы себя обмануть.
И нет ничего, чтобы просто уснуть.
И нет никого, кто способен нажать на курок.
Моя голова - перекресток железных дорог.
" Рождественская "
Крутит ветер фонари
на реке Фонтанке.
Спите, дети... До зари
с вами - добрый ангел.
Начинает колдовство
домовой-проказник.
Завтра будет Рождество,
Завтра будет праздник.
Ляжет ласковый снежок
на дыру-прореху.
То-то будет хорошо,
То-то будет смеху.
Каждый что-нибудь найдет
в варежках и в шапке.
А соседский Васька-кот
спрячет цап-царапки.
Звон-фольга, как серебро.
Розовые банты.
Прочь бумагу! Прочь перо!
Скучные диктанты.
Замелькают в зеркалах
платья-паутинки.
Любит добрая игла
добрые пластинки.
Будем весело делить
дольки мандарина.
Будет радостно кружить
елка-балерина.
Полетят из-под руки
клавиши рояля.
И запляшут пузырьки
в мамином бокале.
То-то будет хорошо!
Смеху будет много.
Спите, дети. Я пошел.
Скатертью тревога...
^ Интервью Александра Башлачёва
Сайт: achev.net/inter1.shtml
Интервью в "РИО". КОРНИ ВСЕГДА ОСТАёТСя В ЗЕМЛЕ
РИО: Саша, насколько я знаю, ты тоже был журналистом -
мне попадались в Череповецких газетах твои
статьи о РОК-СЕНТяБРЕ...
^ АБ: Да, это моя последняя профессия -
перед тем как я, оставив все это дело, пришел за
наукой в Питер.
РИО: Что (или кто) тебя к этому подтолкнуло?
АБ: А Троицкий посоветовал.
^ РИО: Честно говоря, именно от него я и услышал впервые
твое имя - это было весной года три назад...
АБ: В общем-то, мы как раз тогда и встретились с ним в Череповце.
^ РИО: Кстати, в этом городе раньше была очень
мощная рок-сцена. Ты не был с ней связан?
АБ: Да, город очень музыкальный, и я был связан с
музыкой, но больше как наблюдатель.
я не играл ни в одной группе, но общался с ребятами...
^ РИО: А ты бы хотел сейчас играть с группой?
АБ: Видишь ли, сейчас у меня гитара составляет группу.
Если бы я играл с группой, я бы освободился от
гитары, но при одном условии: чтобы группа давала
мне такой же драйв, какой дает мне гитара.
^ РИО: С кем именно хотел бы ты играть?
АБ: Со всеми хотел бы. Например, с Курехиным.
РИО: Ну, это вполне осуществимо, и, что важно,
позволило бы выйти за рамки формы...
АБ: Здесь вопрос надо немного не так сформулировать:
я хотел бы играть со всеми, но играл бы я.
я мог бы войти в состав любой группы (допустим,
на концерте), но это совсем другая игра...
^ РИО: Кого бы ты мог назвать из тех, кто работает в близком к тебе
направлении?
АБ: А, собственно, что такое направление? я не знаю
своего направления - ведь направление как жизнь -
его не выбирают. Вот, в Новосибирске я слышал группу
КАЛИНОВ МОСТ, знаешь ее?
РИО: Ну да.
АБ: Так вот, эта группа по формам очень близка мне.
Но я бы не сказал, что она близка мне по какому-то
направлению... Что-то у нас не сходится.
^ РИО: А со Славкой Задерием играть не пробовал?
АБ: У него своя группа...
РИО: А тебе кто, вообще, нужен: аккомпаниаторы или личности?
АБ: Разумеется, чтобы сами могли работать, т.е.
не настолько глупые, чтобы им все объяснять на каждом шагу...
Видишь ли, есть несколько типов групп. БИТЛЗ - это
определенный тип группы, СТОУНЗ - тоже, но совсем другой.
Есть такой тип, как ДОРЗ, я считаю, это идеал группы. Но в
каждом из них - свои особенные отношения. Как нет двух совершенно
одинаковых слов... И какой должна быть моя группа, я прекрасно себе
представляю... Хотя практически никогда не играл на сцене.
^ РИО: Так с чего же для тебя начался рок?
АБ: Сначала надо определить, что такое рок. "Что такое миф?"
Некоторые полагают, что слово "рок" - это слияние разных мифов...
^ РИО: ...только поданных в современном изложении?
АБ: Да, я тоже так считаю. И начинался он... по-разному.
РИО: Ну, хорошо. Есть, например, теория, согласно которой
первым советским рокером был Высоцкий.
(Мы тоже такого мнения придерживаемся).
Он для нас вовсе не то, что Пресли или Дилан
для американцев - единственно, что фигуры одного масштаба,
но у нас своя музыка. и он всему этому придал новый смысл.
Человек, которого можно боготворить...
^ АБ: А что, у кого-то есть другая точка зрения?
РИО: Кого любишь слушать (если слушаешь вообще)?
АБ: Как что слушаю?
РИО: Ну, что нравится, что можешь слушать в любое время?
АБ: А-а-а. Люблю АКВАРИУМ. Просто не представляю
ситуацию, в которой он может помешать.
Когда-то, году в 1981 случилось так (волею судеб, как говорится),
что я услышал две песни - "Ты дрянь" и "Железнодорожную
воду". И мне сказали, что это все АКВАРИУМ. Понимаешь? И эти две
песни не были для меня чем-то разным. я считал, что это одна группа.
РИО: Пожалуй, с некоторым допущением можно было и у нас
предполагать в те годы, что эти песни написал один человек.
^ АБ: И с тех пор АКВАРИУМ мне не помешает никогда.
РИО: Слушай, а был какой-то толчок, первопричина того,
что ты начал петь?
АБ: я вообще не думаю, что существуют какие-то
разумные объяснения того как это происходит...
РИО: Отсчетный пункт? Первая песня?
Первое стихотворение? Или это все было
в глубине себя, не выходило на поверхность...
^ АБ: Скорее всего. я искал для себя более тесного общения. Понимаешь?
РИО: А как тебе кажется, существует ли русский рок? Именно русский, со
своим, идущим из древности, поэтическим словом, со своим языком?
Веришь ли ты в него?
АБ: Верить в то, что существует, нельзя. И, потом, слово "русский" здесь
очень неточно: что именно - российский? Советский?
Понимаешь, как трудно определить само слово
"рок", так же трудно подобрать правильный эпитет.
А отсюда нельзя понять, о чем мы говорим...
^ РИО: Давай подойдем с другой стороны. Существует ли у нас аналог
того, что, скажем, в Англии называют роком?
АБ: Знаешь, давай оставим всю эту путаницу с терминологией
и просто договоримся, что мы друг друга понимаем.
В Англии и Америке рок-н-ролл это дерзкий удел одиночки,
а русский рок-н-ролл предполагает партнера...
Если рок-н-ролл - мужского рода, то партнер должен быть женского.
Понимаешь? Когда я выступаю, у меня есть некий оппонент - публика,
кстати, именно женского рода (раз уж мы говорим на уровне лексики
русского языка). И с этой публикой происходит диалог... Вообще тут
такая штука: рок-н-ролл американский все равно не мыслим без партнера.
Если музыкант не воспринимает публику - тогда он играет сам с собой.
Внутри себя - с собой. На сцене - с публикой... Что интересно: если
взять западный рок-н-ролл и русский, то тут может подойти такое
сравнение. Смотри: у них собор венчает шпиль, на котором крест.
Шпиль, казалось бы, и говорит об игре (между прочим, "spiel"
по-немецки "игра"! - ред.). А у нас существует купол. Как голова.
Ёто что означает? Что люди, которые не уверены в своей победе, т.е.
в неком шпиле, они магическим образом воздвигают купол, чтобы убедить
себя, что они победят. Понимаешь, что я хочу сказать? Люди делают шпиль,
но они пролетают, потому что в действительности оказывается, что они
верят не в себя. А неуверенные люди (не то, чтобы неуверенные - просто
они иначе играют) заранее ставят себе цель в виде купола, и это
означает только одно: они готовы обрести реальность в войне, в игре,
в работе... Вот в этом и есть большая разница между Россией и Западом.
РИО: Саша, вопрос с точки зрения филологии: есть ощущение, что у
тебя слово существует как бы само по себе,
вне контекста, т.е. оно вмещает в себя гораздо больше,
чем оно представляет из себя "внешне", как если бы за скромным
фасадом прячется огромный дом... У тебя постоянные ссылки на
внутреннюю структуру слова.
АБ: Видишь ли, мы ведем разговор на разных уровнях - ты на уровне
синтаксиса, а я на уровне синтаксиса как-то уже перестал мыслить, я
мыслю (если это можно так назвать) на уровне морфологии: корней,
суффиксов, приставок. Все происходит из корня. Понимаешь?
Вот, недавно одна моя знакомая сдавала зачет по атеизму.
Перед ней стоял такой вопрос: "Основная религия". я ей сказал:
"Ты не мудри. Скажи им, что существует Имя Имен
(если помнишь, у меня есть песня по этому поводу).
Ёто Имя Имен можно представить как некий корень, которым является
буддизм, суффиксом у него является ислам, окончанием - христианство,
а приставки - идиш, ересь и современный модерн. Понимаешь? я вот так,
примерно, мыслю - на уровне морфем, а ты - на уровне синтаксиса
спрашиваешь. я не могу тебе дать ответ, потому что весь синтаксис в
твоей голове. У меня тоже, но я не могу.
РИО: Если дело в этом, то как в таком случае ты относишься к тому, что
твои тексты "снимают" с пленок и перепечатывают? Есть даже
самиздатовский сборник.
АБ: Понимаешь, тут такая штука. С одной стороны, может, стоит напечатать
тексты и подсчитать в них... гласные и согласные, а с другой...
Если бы кто-то отнесся к этому творчески (как человек, участвующий
в группе, но не музыкант), как некий филолог, он просто совершил бы
произвольное членение, а любая фиксация так или иначе неточна. я сейчас
разговариваю на языке твоего плэйера. Возникает дискретность. Понимаешь?
Можно членить эти слова на кодовые приставки: не просто сплошным рядом
печатать, а подразделять, разбить каким-то образом. Ёто творческий
подход.
^ РИО: Видимо. автор тоже должен в этом участвовать...
АБ: Согласен. Наверное. Но я этим не занимаюсь. И не хотел бы - боюсь.
РИО: Боишься?
АБ: я бы сказал, не стоит. Самому мне не стоит.
Может, это позиция эгоиста но я не хотел бы этого делать.
^ РИО: Тогда это неизбежно сделает кто-то другой и вольно
или невольно даст иное толкование.
АБ: Ради Бога. Сразу станет ясно, у кого какой интерес:
к Слову или так, к общему потоку.
Ёто только кажется, что существует контекст слов, на самом
деле речь идет о контексте корней.
^ РИО: Слово как корень?
АБ: Да-да-да! Возьми хотя бы название города - Питер. В моей голове оно
читается П и и т е р. Постоянно. Помнишь: "Пиитер, я - поэт..."
Но это слово для меня связано не с пиететом, а с корнем "пить".
Ёто гораздо проще. я, в основном, стараюсь идти к старым корням. я
глубоко убежден, что любой город хранит в себе свою древнюю географию.
Люди ее не помнят, но она есть. Ёто очень важно. В одном месте была
березовая роща, в другом рос столетний дуб, еще в каком-то была топь.
И они естественным образом связаны с нашим временем. Ёта нить -
что называется, связь времен - никогда не рвалась. Скажем, где была
топь, там никогда не построят храм. Через 200 лет на месте березовой
рощи - спокойный район, а где была топь - наоборот, опасный так или
иначе. А где был дуб - срубили его и построили храм. Самое главное,
когда лес рубят, его рубят на корню, т.е. корни всегда остаются в земле.
Они могут тлеть сотни лет, могут смешаться с землей, но они
о с т а л и с ь - корни этих деревьев. По моему убеждению, это не может
не влиять на весь ход последующих событий. Главное - корни. Вот если лес
вырублен, то все корни выкорчеваны должны быть... А ствол и листья -
это, собственно, объедки дерева.
^ РИО: А как ты пишешь свои песни?
АБ: Они возникают из совокупности событий, которые я не могу так
вот просто перечислить.
Но я знаю их и просто принимаю к сведению. В песне можно
рассказать самому себе о себе все, как есть на самом деле. По этому
поводу вот, что могу сказать. Мне приходится много путешествовать
автостопом. И в любой квартире я обнаруживаю, что человек, который
так или иначе живет в Своем Доме, занимается искусством интерьера
по образу и подобию... У человека может быть мания его величества,
ее величества, чьего угодно... В общем, я хотел сказать, что
единственное искусство (само по себе это слово я просто ненавижу)
живо только на кухне. Кухня не терпит лишних предметов. Бывают
прекрасные кухни, просто удивительные, а зайдешь в комнату, и видишь,
что она вне хозяина, чужая.
^ РИО: Вот, ты говоришь, что видел много городов -
как ты относишься к Москве?
АБ: Москва... там невозможно просто гулять. Для этого нужно очень хорошо
знать Москву: проехать три остановки на метро, потом две автобусом и
только потом можно выйти и сказать: "я начинаю гулять". я в Москве
исходил пешком очень много. А если говорить о корнях Москвы, то у нее
корень "кау" (так же, как и в Каунасе, где на гербе бык). Москва -
корова. Точно так же, как Вологда - от корня "влага", дословно
обозначает "богатырский водохлеб". Волга - то же самое... О Питере мы
уже говорили...
^ РИО: И поэтому ты перебрался в Ленинград...
АБ: Да. Видишь ли, в Москве, может быть, и можно жить, а в Ленинграде
с т о и т жить.
Интервью с Дж.Стингрей: 1986
Вопросы задает Дж.Стингрей (перевод Б.Г.). Лето 1986 года.
- ^ Что ты делал, когда был моложе?
- Когда мне было 3 года, я написал первое стихотворение. Вот я с тех пор
продолжал писать. Есть вещи, которые можно не писать, а есть вещи,
которые нельзя не писать.
- Каким образом люди знакомятся с твоими вещами, ты из как-то
записываешь?
- Нет, я пою для друзей, там, куда меня позовут. Ну, а другом я считаю
любого человека, который меня понимает и, я думаю, что
друзей все больше...
- Ты что-нибудь записываешь?
- Нет, я никогда ничего не писал.
- О чем же ты, собственно, поешь?
- О чем... Ну как?.. Russian soul. (Русская душа) О чем?.. О себе!!!
О себе, в основном пою. То, что внутри (то, что хочу, то и могу петь)?
- У тебя есть влияния русских или западных поэтов, как ты считаешь?
- Как я считаю?..
я думаю, что все что мы есть - это, так или иначе, клубок каких-то
влияний. Влияние любви... Там, где есть любовь... Ну, не зря же люди
жили... скажем так...
Ёто влияет на меня - я (или и) на тысячи и миллионы.
- Что, ты думаешь, люди будут испытывать, когда будут слушать это дело,
не зная языка? Будут ли они чувствовать?
(что-то об американском TV)
- я думаю, что поймут, я хорошо понимаю англоязычную
народную музыку, я знаю, о чем там поется и у нас один
и тот же корень... я считаю, что корень один и тот же.
^ Все дело... в корне.
- У тебя есть какие-либо планы на будущее (надежды)?
- Конечно. У меня не только надежда, у меня есть еще
что играть и буду.
- Ты женат? Ты никогда не был женат?
- Нет.
- А ты любишь?
- Любил, люблю, и буду любить.
- (что-то о цели)?
- Но цели у меня нет. Какая может быть цель?
Потому что любая конкретная
цель, она предполагает, что человек должен ее немедленно достигнуть,
поэтому он начинает бежать, не замечая ничего вокруг себя.
- Ты хотел бы стать официальным поэтом?
- ^ Нет. Ну, что значит стать официальным поэтом?.. я был бы рад,
если бы мои песни, скажем, записала фирма "Мелодия".
То, что я делаю... Почему бы и нет.
^ Ёто означало бы какую-то перемену в том,
что вокруг нас, но я не верю в это, а в той ситуации,
которая есть, я не хотел бы стать официальным поэтом.
(что-то о представившейся ситуации выступить по американскому TV)
- Что бы ты хотел сказать?
- ^ Не знаю... сложно это... Да нет... Мы все живые люди,
в общем, не знаю, это сложный вопрос.
я знаю, что и там нашлись бы люди, которые меня
поняли. Там бы нашлись у меня и друзья.
^ Америка - это очень далеко, и я туда никогда не попаду.
я рад, что живу в России, и дай Бог мне здесь умереть.
Здесь очень весело.
- Тебе нравится, хотелось бы путешествовать?
- Да, я и путешествую. Конечно, хотелось бы... посмотреть...
конечно.
- Представь здесь сейчас друзей.
О чем ты хочешь с ними поговорить в первую очередь?
- О том, что болит.
Интервью для передачи "Веселые ребята". 1986
11 мая 1986 года для передачи "Веселые ребята"на проспекте Калинина ТВ снимала материал с участием А. Башлачева. Передача вышла в эфир в декабре, отснятый в этот день материал в нее не вошел, Ч по неофициальной информации, благодаря спетому Сашей " Времени колокольчиков".Материал смыт, интервью подготовлено к публикации по сохранившемуся подстрочнику.
С А. Башлачевым беседует А. Кнышев.
^ К. Глядя на Вас, трудно сказать, что Вы тяготеете к западной эстраде, к западной музыке
Б. Видите ли, наш учитель Козьма Прутков учил нас «зри в корень». И вот, если зреть в корень, то корень рок-музыки это корень человеческой души. И мы в свое время не поняли, что запутались в рукавах чужой формы. я просто хочу сказать, что надо искать корень своей души. Каждый должен
поискать корень своей души. Мы живем на русской земле, и мы должны искать корень свой, русский. И он даст ствол, а ствол даст ветви, а к ветвям
подойдет музыкант. Он ветвь срежет, из коры сделает дудочку и будет на ней играть, а саму ветвь использует в качестве розги, скажем так, вицы. И вот будет он этой вицей сечь, а люди боятся, когда их секут, им больно. Они понимают, что секут не для того, чтобы сечь, а для того, чтобы высечь. А высечь можно искру из человека, если его сечь.
^ К.: Вы высекаете?
Б.: А Вы как думаете? Давайте, я Вам лучше спою.
К.: Давайте.
Б.: Знаете, есть такая пословица: "Простота хуже воровства". Я понимаю эту пословицу так, что, если ты не обрел в себе какой-то корень, то лучше
сначала попробовать на себя чужую форму. Потому, что твоя простота никому не нужна, ты ничего не скажешь, если ты пуст. А вот уже потом нужно
переодеваться. И когда мы переодеваемся, уже нужно видеть, что мы в своей форме, в своих рубахах, в своих, в том, что есть. Своя рубашка ближе к телу.
К.: Как Вас принимают?
Б.: Меня принимают? я не играю в залах, я не играю больших концертов, я играю тем, кто хочет меня слышать. Тот, кто зовет меня к себе домой, например, соберет двадцать, тридцать, может, и пятьдесят человек, я играю, меня принимают хорошо. Понимаете, самое главное, когда человек скажет:"Ты спел, и мне хочется жить", Что мне после этого тоже хочется жить. А вот когда человек говорит " Мне не хочется жить", я бессилен.
К.: А как Вас можно назвать? Раньше были барды. Как Вы себя Б.: Как я себя величаю? я - человек поющий. Есть человек поющий, рисующий, есть летающий, есть плавающий. Вот я - поющий, с гитарой.
К.: Человек летающий - он летает для себя.
Б.: И я пою для себя, а как же? Конечно, я пою для себя, это помогает мне жить, делает меня, я расту.
К.: Слава Богу, что Вы поете такие песни, которые делают нас. А если бы Вы пели другие песни?
Б.: я бы не пел другие песни. Если кто-то поет другие песни, это его вина. Беда скорее, а не вина. А я пою эти песни. А потом, если человек вообще поет песни, пусть они неграмотно сделаны, плохо он поет, даже если это песня это песня, которая не помогает жить, которая ноет. То есть, если мне плохо, и ко мне придет кто-то, кому тоже плохо, нам не станет от этого хорошо. Мне не станет хорошо от того, что кому-то плохо. Мне Ч не станет. Вот. И поэтому нытик разрушает, не создает. Но раз он уже ноет, значит, у него уже болит, значит, он запоет в конце концов. Своей болью запоет он. Когда человек начал петь, это был плач сначала.
К.: Вы когда поете, себя со стороны слышите?
Б.: Да.
К.: Любуетесь собой?
Б.: я же слышу, а не вижу. А любоваться можно глазами. Нет, конечно, не любуюсь я собой, я собой редко бываю доволен. Ну, сегодня, может быть, больше чем обычно.
К.: Дело критиков - подбирать термины, но вы могли бы согласиться, если бы вас назвали представителем русского народного рока?
Б.: Конечно, ради Бога, ради Бога.
К.: Этот термин Вы не считаете ругательным?
Б.: Замечательный термин. Русский народный. А что, рок всегда народный. Рок - это Дух, а Дух - это что такое без народа? Что такое народ без Духа? Это мы уже видели.
К.: Рок не может быть у нас русским народным, так сказать.
Б.: я же говорю, что мы путались в рукавах чужой формы очень долго. Мы приняли ее, как свою, а ведь это очень близко все, очень близко, потому, что это плач, а плачут во все времена, во всех странах, и с самого раннего детства.
К.: Как Вы думаете, послушав такую песню, в чем могли бы Вас упрекнуть люди?
Б.: Они могли бы упрекнуть меня только с том, что они сами не в состоянии спеть такую песню и поэтому не в состоянии оценить ее, полюбить. Люди злятся потому, что не могут объяснить.
К.: Так просто?
Б.: я думаю, что да. я думаю, что зло всегда бессильно, а бессилие как раз и злит.
К.: Не раздражит, не разозлит текст?
Б.: Кого конкретно Вы имеете в виду?
К.: я имею в виду Ивана Ивановича Иванова из Свердловска, с улицы Юбилейной.
Б.: я жил в Свердловске пять лет, мы с Иваном Ивановичем знакомы, я ему пел, и он меня понял. Я хочу, я стараюсь, чтобы все поняли. Понимают не
все. Значит, я пою для себя и для тех, кто мне близок. Мы говорим - как ты относишься к кому-то, предполагая, что уже относимся, и вопрос стоит именно "как?". Если человек далек от меня, у него - свой путь, у меня -свой. У него свои познания. Но, в принципе, мы идем тем же самым путем, к одному и тому же источнику огня. И если мы вместе, то в каком-то одном месте с ним, и мы поймем друг друга.
^ Александр Башлачев: "Было бы содержание - формы придут"
Беседа Александра Башлачева с Алексеем Шипенко
и Борисом ёхановым, Москва, 1986 год.
А.Б.: ...Гигантское явление рок-н-ролла все захлестнуло, волна за волной, сотни групп по всей стране, в каждом городе есть свой коллектив. Но - удивительно - нет плодов! я их не вижу. Буквально три-четыре имени, может пять-шесть. И эти люди, они, на мой взгляд, исключают явление рок-музыки, а не поддерживают его, они просто его зачеркивают, потому что остальные занимаются такой беднейшей по своему содержанию деятельностью, такой пеной по сути своей... Почему? Потому что люди не задают себе
вопроса: ЗАЧЕМ? Люди задают себе вопрос: КАК? Как угодно, в каких угодно формах, но они постоянно уходят от вопроса: ЗАЧЕМ? Постоянно уходят, потому что стоит только задать себе: ЗАЧЕМ? - и все, король оказывается голый. Моментально, пронимаешь? Его даже чаще всего не оказывается вовсе.
То есть: а был ли мальчик? - возникает вопрос у меня. Сотни групп, а слушать нечего. Мы путаемся в рукавах чужой формы, без конца, десять лет, двадцать лет...
И дальше так будет продолжаться. Так или иначе, но содержание, та самая жизнь - она проходит мимо. Мимо! Или она принимает такие комические формы... карикатурным образом возникает в текстах. Потому что я подхожу к рок-музыке с точки зрения, безусловно, литературной, с точки зрения идеи. Для меня цель - прежде всего. И, вероятно, постоянно отвечаю на вопрос:
ЗАЧЕМ?
ЗАЧЕМ: - это главный вопрос. На вопрос - КАК? - можно отвечать без конца.
Появляется, скажем, на Западе та или иная новая форма, новый стиль -можем работать в этом стиле, возникает еще какая-то форма -будем работать уже в ней. Но мы не вложили в нее свое содержание, оно просто не войдет туда, это чужая одежда, чужие рукава. Речь идет не о том, хорошо это или плохо, хорошая форма или плохая. Чужая - она и есть чужая. Любая форма прекрасна там, где она должна расти, где у нее есть корни. Искусственная пересадка
даже сердца, например, по сути дела, - чужое сердце. Нужно иметь совсем другую кровь, другое строение организма, дышать совсем другим воздухом. Это естественно. А когда мы пытаемся влезть во все это, пытаемся тянуть на себя - это либо лопнет, либо...
Ведь наше содержание совсем другое. Мы живем в совсем другой стране, мы живем в гораздо более сложной ситуации, нам труднее постичь эту жизнь, понять, полюбить ее. Потому что мы, как правило, занимаем такую позицию... я говорю о той музыке, которая так или иначе социальна, я не имею в виду коммерческую музыку. Хотя отсутствие характера- это всегда характер. Так же как отсутствие позиции - это всегда позиция.
Любая музыка - коммерческая - намеренное выколачивание денег из своего инструмента или... чего - угодно! Это называется превращения цели в средство.
Есть очень тонкое слово - спекуляция. Сейчас идет рок-спекуляция. Когда человек не отвечает себе на вопрос ЗАЧЕМ и забывает о том, какова цель его. Зачем он это делает. И пытается что-то играть для того, чтобы играть. Цель замыкается сама на себе.
Это спекуляция, когда музыка, инструмент, все, что угодно: стихи, музыка, сценический образ - все становится средством добиться той или иной цели, не творческой, которую ты сегодня ставишь в жизни. я бы сказал, что нельзя петь об одном, а жить по-другому. Песню надо жить, ее нельзя петь,
ее нужно прожить. Каждую песню надо оправдать жизнью. Если ты поешь о своей любви, то не ври, ты люби! Поешь о своем отношении к обществу, то ты так и живи. Понимаешь?
Песню надо обязательно прожить. А все остальное - это просто спекуляция.
Спекуляция на чужих формах, на формах, взятых с пластинок каких-то,
формах, которые твои старшие товарищи нашли, доехали до каких-то оборотов, до какой-то стилистики.
Никакой рок - культуры, субкультуры просто не существует! И нельзя оправдываться... нельзя оправдать слабость текстов, слабость идеи, ее отсутствие полнейшее, нельзя оправдывать тем, что это якобы рок-поэзия,
рок-творчество, рок-культура, и вы в этом ничего не понимаете. Ерунда! Если это искусство, если это искусство - в общем, тоже термин тот еще.
Но если это искусство, то это должно быть живым. Оно должно подчиняться тем же самым правилам и судиться самым строгим судом по тем законам, по которым мы судим тех же БИТЛЗ, скажем, ту же музыку - не важно, рок, джаз, классика, - ту же живопись, ту же поэзию, литературу в целом,
вообще любой честный творческий акт. И вот если подходить с этими критериями - а это, по-моему, единственно верный критерий - с точки зрения естества, авторского естества, то по этим критериям многие не выдерживают никакой критики. Большинство тех групп, которые я вижу в Москве, в Ленинграде и тем более в других городах. Увы, у нас провинция не понимает, не чувствует своей души, своей особенности. Весь этот русский рок, так называемый, до сих пор не чувствует своей души, своего назначения. А провинция и того хуже, не понимает своей глубины,
своей особой, скажем, сибирской, уральской или какой-нибудь там тульской изюминки, своего зернышка, которое нужно раскрывать.
В Сибири я, например, встречаю безумно талантливых людей, исполнителей,
гитаристов, авторов, которые не понимают сути своего таланта и пытаются его облечь в совершенно чуждые для них формы. Они не слышат своего голоса, свою душу, не знают своего пути, не видят свою звезду. Пусть она не такая ркая, потому что у нас сложная ситуация в музыке...
Даже если бы мы были обеспечены студиями, возможностью выпускать а также переводить свои идеи в какую-то продукцию, более или менее качественные записи делать... Но это другой вопрос - деньги.
Мне кажется, это такая сложность, которую никому не удалось преодолеть.
Это противоречие, которое жизнь должна тебе в руки дать естественным путем уже в разрешенном виде: либо тебе тратить всю энергию на то,
чтобы что-то купить, тебе все- таки на каком-нибудь сторублевом
"Урале" что-то делать. Или - на акустической гитаре. И получается либо одно, либо другое. Совместить до сих пор никому не удавалось -
потому что у нас такие условия. Как только пытаешься привстать - тебя опять в нокдаун. Это не нокаут, потому что если кто-то пытается вставать
и стоять, значит, до нокаута далеко, и нокаута не получится никогда.
Я не думаю, что с роком произойдет то же, что с джазом. Когда из джаза вся социальная суть каким-то образом выхолостилась, патрон стал холостым. И можно теперь стрелять куда угодно, пуля все равно никуда не попадет. А у рок-музыки еще достаточно много пороха, который надо сушить. Нужно сушить этот порох, не разбазаривать его - а сушить. А сушить его чем нужно?
Своими словами, сухими дровами. Без него пуля опять же не полетит.
- ^ Саш, смотри, такая ситуация: сушить. То есть ты призываешь вернуться к изначальному? К чему?
А.Б.: я призываю не вернуться к изначальному... Вернуться, да, но по спирали. Понимаешь, о чем речь? У нас очень сходный процесс в рок-музыке происходит - как в западногерманской, скажем. Или любой другой страны, которая не говорит на английском языке. И другие молодые люди той или иной страны - поляки, венгры, западные немцы ( я просто изучал эту тему), они точно так же реагировали на нее, как и мы в свое время. Но - при условии, что им это было легче делать. У них среда располагала к этому делу. То есть они не встречали трудностей, барьер был только творческий. Другими словами, они сталкивались с чисто творческими проблемами. А у нас же, прежде чем добраться до таких проблем, нужно ох через какую трясину продираться... А может быть, это и не нужно.
Надо выбирать, где сопротивляться, а где не тратить свои силы на то, чего мы, вероятно, никогда не достигнем. Мы никогда не достигнем
хорошего звука, я имею ввиду те группы, о которых мы говорим, а не группы, которые у нас выступают на хорошем аппарате.
Я говорю о тех, кто собирается, чтобы осуществить какие-то идеи, может быть, записать это по возможности качественно на пленку. Я хочу сказать, что не стоит стремиться тратить свою силу, энергию и время... самое главное, драгоценное - время... Годы эти - это очень продуктивные годы,
когда все складывается, когда столько энергии, когда хочется работать, жить, любить. Нам не нужно тратить ЁТО время и добиваться того, чего мы все равно добиться не сможем, во всяком случае, в настоящее время. Например, хорошего аппарата или хорошей гитары. Зачем? У нас есть прекрасные инструменты, скажем, акустические. Суть рок-музыки не в формах, а в содержании. И надо просто вернуться, вернуться к
своему содержанию. К нас есть гитары, гармонии и все, что угодно.
Собственно, какая разница? Рок тоже родился не с усилителями "Фендер" на шее.
-Надо заново родиться?
А.Б.: Ну да! Мы, собственно, еще не родились. То, что мы делаем, это попытки, это макеты, это эмбрионы, которые так и не становятся полноценными людьми.
- Саш, но на пути приближения к тому творчеству, о котором ты говоришь, у нас сразу возникает социальный фактор. Он мешает ведь очень сильно...
А.Б.: Да! Мешает. Со всех сторон рогатки! Шлагбаумы. Все закрыто. Правда, чувствуется какой-то теплый ветерок, он как-то радует, но это..
- Пряник из-под палки?
А.Б.: Да, скорее всего. Это политика одного пряника и пяти палок.
Но вот как раз, по-моему, этот фактор запретов, фактор рогаток, все эти трудности должны натолкнуть на ту простую мысль, что если мы не можем,
допустим играть как на Западе, то и не стоит этого делать. Надо найти свои формы, найти свое содержание и вложить его в совершенно новые формы.
я говорю не только о народной мелодике, но если это в кайф сыграть... я имею в виду не то, что делают "Песняры", это все мертвечина. Это все ясно и никому не нужно. Нам, во вся ком случае, это не нужно. Не знаю, ну, может быть кому-нибудь нужно. Давайте не будем отметать, будем плюральными. Если мы хотим, чтобы к нам плюрально относились, мы тоже должны плюрально относиться друг к другу и к тем, кто нам мешает.
Каждый все равно должен сделать выбор для себя, понять свою цель. То есть очень просто: понять свою цель, свое содержание, то, что ты хочешь сделать, то, что ты хочешь сказать. Если не можешь ничего сказать - молчи! Лучше ничего не делай. Можешь не писать - не пиши. Ну, попытайся что-нибудь сделать. Но чувство ответственности надо иметь. Чувство ответственности за свое дело.
Я возвращусь к Западной Германии. Они сначала стали играть на английском зыке те же песни, что исполняли БИТЛЗ, РОЛЛИНГ СТОУНЗ, вся плеяда.
Потом перешли к технологии так называемого наивного перевода. То, чем занимались и у нас. И это, в общем, было прогрессивно. То есть, по сути дела, пели о том же, о чем пели там, за кордоном, но пели по-немецки, по-венгерски, по-русски. Переводили, находили свои социальные эквиваленты.
Если, например, там пели о жизни в Чикаго, то, понятно, мы не будем об этом петь, мы будем петь о том, как живут в Москве. Но это - не наша жизнь, это не жизнь наших улиц, площадей, подворотен, и тем более не жизнь той третьей столицы, как ее называю.
- Третья столица?
А.Б.: Есть Ленинград, есть Москва, и существует третья столица - вся Россия, самая великая столица.
Но в тех песнях не было о жизни в третьей столице, это жизнь придуманная.
Но, видимо, все это естественно, это болезни роста. И надо их принимать такими, какие они есть, и не пытаться изменить их. Надо просто смотреть - что же впереди?
Я полагаю, что впереди мы сможем найти свои формы, мы сможем понять своё содержание. У нас богатая культура, и я уверен, мы найдем эти формы, просто надо корни немножко почистить, и из корней исходить.
- Саш, когда ты говоришь обо всех,
ты одновременно говоришь и о себе?
А.Б.: Конечно!
- Ты же не можешь просто существовать на энергии отказа
от того, что остальные не нашли. Значит, ты уже что-то нашел?
А.Б.: Ну, может быть, я пытаюсь это сделать, что-то найти. я ищу... Трудно говорить о себе. я хочу найти ту форму...связать, понимаешь, новое содержание, то есть ветер времени - ветер сегодняшнего, завтрашнего дня и вчерашнего. Собственно, это один ветер. И одно поле. И на этом поле хотел бы просто найти свою борозду, бросить туда зерно своего представления о
тех или иных вещах, которые происходят вокруг меня. И чтобы это зерно дало росток в некоей форме, которая будет.... Конечно, конечно, она не будет принципиально новой, потому что принципиально новое просто невозможно придумать. Это будет развитие прежних форм, обогащение.
Можно сказать, что это будет мичуринская посадка. Потому что на самом деле я слышу: частушка и рок-н-ролл - как они близки!
Когда я слушаю Боба Дилана, я слышу в нем русскую народную песню.
я просто слышу его корень, вижу, что это от корня идет. Почему негритянская музыка нам так близка? Мы же, в общем, никогда не жили в Африке.
Тем не менее мы чувствуем, что это естество, что это не искусственно, это не придумано.
Человек же не задумывается над вопросом: как бы мне вот так бы чем-то кого-то удивить? У него это душа поет. Понимаешь, главное, чтобы душа пела!
А там будет видно, какая твоя душа. Ты не думай, как это петь. Надо спеть свою душу - и все. Как бы она ни спела, это окажется верно, если, конечно, она будет брать чистые ноты и ты ей не станешь мешать.
Вот, пожалуй, так.
- А у тебя есть чувство отпущенного времени?
А.Б.: Отпущенного мне времени? я бы сказал так: у меня есть ощущение предела - чтобы связать нить времени, которая соединяет каждого из нас со всеми, со своим временем. Если ты ее, эту нить, потеряешь, то - все!
Любой нечестный поступок - укорачивает ее. Потому что нечестный поступок - та же спекуляция. И содержание этой спекуляции, я уже об этом говорил вначале, в том, что люди не понимают, не отвечают себе на вопрос:
ЗАЧЕМ?
- А это ЗАЧЕМ у тебя связано с чем?
А.Б.: Связано с совершенно конкретными понятиями.
-Чтобы выговорить жизнь?
А.Б.: Нет-нет-нет! Жизнь так прекрасна, так велика -
ее невозможно выговорить...
- А разве искусство не бесцельно?
А.Б.: Нет. Конечно, нет! Искусство связано с любовью.
Ты должен делать то, что любишь. Я имею в виду не формы, ты должен любить не формы, ты должен любить то, что ты любишь. И об этом петь.
Если ты любишь что-то - женщину, родину, поле, траву, небо, все, что угодно, - ты должен об этом петь, понимаешь? И что-нибудь получится только тогда, когда ты честно поешь о том, что ты любишь.
Ты не можешь врать в любви, любовь и ложь - это несовместимые вещи!
Когда я люблю, я стараюсь находить такие слова, которыми мне не стыдно
говорить о своей любви.
- А рок разве на любви? А если и на любви, то там, где любовь, там и ненависть...
А.Б.: Да! Ненависть - это оскорбленная любовь. Любое чувство замешано на любви. Скажем, ненависть - это простейшее шиворот-навыворот, это просто оскорбленная любовь. Так или иначе. Вот. А нужно петь о любви. Даже если ты что-то не любишь... к сожалению, тебе что-то не позволяет - совесть не позволяет тебе любить те или иные вещи в том виде, в каком они сейчас находятся. Но не мутить воду в себе. Понимаешь, ты можешь ненавидеть и
не петь никогда жестоких песен. Любовь - она вещь не жестокая.
Любовь, она может быть сколь угодно грубой. Жесточайшей, может быть ненавистью - но это не будет жестокость.
Жестокость - это когда нет выхода. Ты можешь человека ткнуть в ту грязь,
в которой он находится, чтобы вымазать его в дерьме, но ты должен вывернуть его голову вверх и показать ему небо, дать выход- тот или иной, - в зависимости от того, насколько он поймет тебя. Тут есть соблазн увлечься собственными изысками, и тогда это будет впустую. А любой честный творческий акт должен быть понятен. Если ты занимаешься творчеством, ты должен понять - ЗАЧЕМ? Для того чтобы добиться цели, -
по сути дела, повлиять, так или иначе, но повлиять. А для того чтобы влиять, надо чтобы тебя поняли, иначе опять же все впустую, и ты наверняка что-то потеряешь. Нет, ты обязан говорить так,
чтобы тебя поняли! Поняли те, на кого ты собираешься повлиять. И тут надо как-то сочетать сложность своего содержания... ну, чтобы словам
было тесно, а мыслям просторно. Это хрестоматия.
Так что ты просто обязан делать все, чтобы поняли твою любовь; ты должен заразить своей любовью людей, ты обязан дать понять людям, что... плохим людям - что они тоже хорошие, просто они не знают о том, что они хорошие.
Ты должен дать это понять всем, если ты любишь эту жизнь. Если ты ее любишь, конечно, я говорю о себе. Потому что я люблю эту жизнь, эту страну, я не мыслю себе жизни без нее и без этих людей, с которыми я... без тех тысяч людей, которых я просто вижу. Я всех люблю на самом деле, и даже тех, кого я ненавижу,
все равно люблю. Просто я знаю, что они не настолько хорошие, чтобы понять это. Ну, а не настолько хорошие, потому что еще не поняли себя, свою душу.
Едва ли я смогу изменить их своими песнями, я отдаю себе в этом отчет.
Но ничего не проходит бесследно. Так или иначе, понимаешь? Ёто капля в море, но это моя капля, и я ее не выпью сам, понимаешь, о чем идет речь? То есть если я брошу свое зерно и оно даст какие-то всходы, то будет уже не одно зерно, а колос, а в этом колосе уже десять-двадцать зерен - то считаю, что прожил не зря.
^ И я слушаю свою душу. Не надо глушить свою душу, нужно пытаться петь так, как поется. Потому что не всегда хватает таланта - сочинить музыку, сочинить стихи, заниматься творчеством. Ёто невероятно вредный предрассудок - связывать любовь, талант со сферой искусства, со сферой творческой. С другой стороны, все,что не делается с любовью, - не нужно жизни. Значит, ты не на своем месте, ты просто... душа не на месте. Ты просто ошибаешься! Тебе кажется, что ты должен писать музыку, снимать фильмы, ставить спектакли, а если это у тебя не получается? Хорошо,
если получается. Но жизнь тебе своим судом так или иначе даст понять, правильно ты это делаешь или нет. Если не получается, то нечего совершенно расстраиваться и плакать, надо понять, что это -не твое место, и найти свое место. Может быть, у станка, может быть, в поле...
Там, где не хватает честных людей, а честных людей сейчас везде не хватает. Так уж получилось. Ёто пройдет. Ёто уйдет. Надо любить! Если ты чувствуешь в себе любовь, ты люби и рассказывай о ней. Если ты что-то ненавидишь, а мы поняли, что это тоже любовь, то ты рассказывай о об этом. Но - честно! Не пытайся придумывать какие-то
немыслимые образы, какую-то совершенно целлофановую культуру, потому что
жизнь есть жизнь, и она не простит тех, кто думает о ней плохо. Не простит она тех, кто пытается подменить ее представлениями о ней. Жизнь свое возьмет. Жизнь - это жизнь.
Поэтому я не вижу любви в песнях многих наших якобы рок-групп, ни к чему. По сути, это пустые песни, даром убитое время. Прожженная жизнь. Ёто холостой заряд. Ёто называется коптить небо. Сжечь, сжечь себя, сжечь свои запасы, свои дрова - впустую! Ничего из этого не выходит. Никого ты этим не накормишь и не согреешь. Ничего у тебя на плите не стояло. Ты просто прокатился.
А небо не надо коптить.
-А в каких песнях ты находишь хоть что-то?
А.Б.: я очень люблю Бориса Гребенщикова, хоть мы с ним совершенно разные люди. Он поет о любви. Безусловно! О своей любви. А я уважаю любую любовь, понимаешь? Любую любовь!
И у Макаревича тоже о любви. И у негров с ямайки о любви.
И когда я вижу, что человек занимается любимым делом - музыкант, поэт, писатель, инженер, слесарь, сапожник, да кто угодно! - я его уважаю. Он хороший, честный человек.
- Но не только же все состоит из любви и ненависти...
А.Б.: Нет. Просто мы каким-то образом это поляризовали, выделили в некоем чистом, кристальном виде, которого не существует, естественно. Не существует чистой любви, всегда что-то примешивается. Тут... как невозможно играть на одной ноте... Но есть некая доминанта, и вокруг нее - масса того, что составляет жизнь, музыку. То есть если взять тональность и взять некую ноту "Любовь", которая будет единственно верной и определяющей нотой, то все, что вокруг нее - это и будет Жизнь.
- А в каком мире ты сам живешь? Можешь сказать?
Ты можешь взять и выговорить: мир, в котором ты существуешь?
А.Б.: я начал свой ответ на этот вопрос несколько лет назад. Каждый из нас должен на этот вопрос всю свою жизнь отвечать. Для чего ты позволил своей душе говорить? С людьми, понимаешь? Не просто на языке встреч, еще раз повторяю: на этот вопрос нужно отвечать всю жизнь. И человек, берущий в руки ту же гитару, занимающийся той же музыкой, отвечает на этот вопрос. Он начал ответ, он начал беседу с теми, кто рядом с ним, и он решил, что его душа вправе говорить в голос. Вправе говорить - вот, собственно, ЗАЧЕМ-ЗАЧЕМ. Чтобы ответить на этот вопрос - ЗАЧЕМ - человек занимается творчеством, позволяет своей душе говорить с другими людьми, дает ей голос свой.
И поэтому я буду отвечать на него всю жизнь. Каждой своей песней я пытаюсь ответить и каждым своим поступком, каждой встречей, просто - с утра и до вечера - каждый день! Это постоянно, это работа души - ответ на вопрос; в каком мире ты живешь?
-Каким ты его хочешь видеть?
Давай я отвечу так на твой вопрос - хотя это, конечно, не исчерпывающий ответ и, может быть, неточный - я скажу так: я живу в мире, в котором нет волшебной палочки одной на всех, она у каждого своя. И если бы все это поняли сегодня, мы смогли бы мир изменить. Мир стал бы прекрасным для каждого, какой он и есть на самом деле. Просто многие не видят, не понимают: волшебная палочка в руках у каждого. Только когда мы все вместе поймем, тогда она и появится. Вот так. И это очень... тут пахнет утопией, но за этим - будущее. Будущее именно таково.
- Скажи: а ты мог бы уйти...? У тебя ведь, по сути, бродячая жизнь...
А.Б.: А я и так, считай, у жизни в гостях. И сейчас, и завтра, и...
Беседы Льва Наумова с теми, кто знал Башлачёва с сайта ссылка скрыта