Библиотека Хогвартса Римуса

Вид материала

Закон

Содержание Основание стоицизма Пифагоровы законы и нравственные правила Cclxxxi i Пифагорейские золотые стихи

Подобный материал:

• Семилетие Хогвартса Сириуса: Осенняя сказка, 1313.39kb.
• Библиотека Хельсинского Университета была написана небольшая статья, 63.53kb.
• Лекция по прорицанию №1. Кабинет прорицания находился на 3 этаже Хогвартса. Обычно, 29.84kb.
• Параллельные миры, 862.52kb.
• Городских библиотек, 1814.45kb.
• Библиотека Альдебаран, 2189.93kb.
• Нейшем "Автор" с одной стороны, и Научная медицинская библиотека Ярославской государственной, 39.73kb.
• Библиотека православной культуры, 94.2kb.
• Сказки Дядюшки Римуса». Стихи и сказки Бориса Заходера (наизусть пять стихов или отрывков)., 11.46kb.
• РосБизнесКонсалтинг Список онлайн-библиотек экономической тематики, 63.04kb.

Законы Пифагора

(Печатается по изданиям:

«Пифагоровы законы, и нравственные правила» Перевод с франц. В. Соликова. СПб, 1808.

«Афоризмы Эпиктета». Перевод с греч. И прим. В. Алексеева. СПб, 1891.

«Основание стоицизма». Перевод с греч. и прим. В, Алексеева. СПб, 1888.)





ПРЕДИСЛОВИЕ


Пифагор


Пифагор Самосский (ок. 580—500 гг. до Р. X.) — греческий философ-иде­алист, математик, астроном, оратор и прорицатель — родился на гре­ческом острове Самос. Родите­лями его были Мнемарх (Мнесарх) и Пифаида, но жители острова были убеждены в божественном проис­хождении философа, приписывая от­цовство Аполлону, а род Пифагора — потомству Зевса. Буквально имя Пи­фагора переводится как «тот, о кото­ром объявила Пифия». По мнению Ямвлиха (греческий философ III века по Р. X., автор трактата «Жизнь Пи­фагора»), Мнемарху Дельфийским оракулом жрицей-прорицательни­цей Пифией было предсказано, что у него родится дитя, «которое будет вы­деляться среди всех когда-либо жив­ших красотой и мудростью, и прине­сет человеческому роду величайшую помощь на все времена». После рож­дения ребенка отец воздвиг величе­ственное святилище Аполлону и на­нял для сына лучших воспитателей. С ранних лет Пифагора местные жите­ли начали замечать в нем признаки особого ума и раннюю мудрость, от­чего и возникла молва о его боже­ственном происхождении.

В восемнадцать лет Пифагор тайно покидает дом и отправляется в Си­рию постигать тайные знания у фи­никийских жрецов, а затем в Египет, к лучшим в те времена жрецам и про­рицателям. Двадцать два года (по дру­гим источникам — 13 лет) провел Пифагор в Египте, изучая астроно­мию, геометрию и мистические таин­ства, пока персидский царь Камбис II не завоевал Египет. Пифагор в числе прочих пленных был увезен в Вавилон в качестве раба. Там он продолжил свои поиски знаний, изучая науку о числах, музыку и многие другие предметы. Приблизительно в 50 лет Пи­фагор возвращается на остров Самос. Слава о великом философе разнеслась по всей Элладе, и сотни людей начали приезжать на остров для того, чтобы увидеть и пообщаться с мудрецом. Это тяготило Пифагора. К тому же он был вынужден много времени уде­лять общественной работе. Поэтому, приблизительно в 530-м году до Р. X., Пифагор принимает решение поки­нуть остров и переехать в итальянс­кий город Кротон.

По прибытии в Италию Пифагор узнает, что многие города находятся в рабстве друг у друга. Мудрыми со­ветами он вернул свободу, установил законы, устранил смуту и разногласия и примирил знать. Любимым прави­лом Пифагора было: «Любым спосо­бом следует избегать и отсекать ог­нем, железом и всеми другими сред­ствами от тела болезнь, от души — не­вежество, от желудка — излишество, от города — смуту, от дома — разно­мыслие, от всего в целом — неумерен­ность». Пифагор был строгим вегета­рианцем. Авторитет мыслителя был необычайно высок, власть над людь­ми почти безгранична: его считали по­лубогом. Порфирий рассказывает, что после одной зажигательной речи Пи­фагора две тысячи кротонских граж­дан отреклись от обычной жизни, от права собственности и соединились в общину.

В Кротоне Пифагор создает этико-религиозное общество, целью которо­го было нравственное обновление и очищение религиозных воззрений. В общину входили как мужчины, так и женщины. Всего около 600 человек. Кротонская школа имела многочис­ленные филиалы по всему итальянс­кому побережью, и ее выпускники проникали в высшие органы власти городов, неся пифагорейские идеалы порядка и гармонии в общественную жизнь и государственное управление.

В Кротоне и близлежащих городах Пифагор поставил правителей, разде­ляющих его взгляды. Поверх полити­ческой власти был создан Совет Трех­сот — научный, политический и ре­лигиозный орден, регулирующий всю общественную и государственную жизнь. Во главе Совета Трехсот стоял сам Пифагор. Результаты не замедли­ли сказаться: смягчились нравы, под­нялся материальный уровень горо­жан, прекратились грабежи и войны...

«Эра» гармонии и счастья продол­жалась около 30 лет, но дальше слу­чилось нечто необъяснимое. Народ буквально взвыл от порядка и, под­стрекаемый оставшимися не у дел по­литиками, военными, торговцами и жрецами, разгромил и сжег пифаго­рейскую школу и все ее филиалы, пе­ребив преподавателей и учеников. Случайно уцелели только двое — Филолай и Аизис. От них-то мы и знаем всю печальную историю взлета и па­дения первой попытки осчастливить человечество — построить рай на Земле. С тех пор пифагорейцы жесто­ко преследовались и уничтожались.

Судьба была благосклонна к Пифа­гору и увела его в царство теней за несколько лет до катастрофы. Вели­кий реформатор умер в счастливом убеждении, что выполнил свою вели­кую задачу и наставил человечество на путь истинный...

Пифагору приписывают сочинения по геометрии (теорема Пифагора), теории чисел, астрономии, определе­ние основных музыкальных интерва­лов.

Пифагор считал, что все в мире оп­ределяется числами или соотношени­ями чисел. Эти наблюдения были свя­заны в том числе и с музыкой. Реша­ющую роль сыграло открытие, что если длины струн в музыкальном ин­струменте относятся друг к другу как 1:2, 2:3, 3:4, то получающиеся музы­кальные интервалы будут соответ­ствовать тому, что мы теперь называ­ем октавой, квинтой или квартой. Это открытие послужило импульсом к поискам аналогичных соотношений и в других областях, например, в гео­метрии и астрономии.

Астрономические наблюдения убе­дили его в том, что небесные явления, с которыми связаны все главнейшие

изменения земной жизни, наступают с математической правильностью, повторяясь точно определенными циклами. Пифагор считал, что небес­ные тела подчиняются аналогичным законам музыки — концепция «гар­монии сфер». «Гармония сфер» Пи­фагора — не что иное, как зародыш квантовой теории строения материи.

Пифагор впервые назвал Вселенную Космосом (строем, зданием) и развил учение о Космосе как о закономерном, стройном целом, подчиненном зако­нам гармонии и числа. Согласно древ­ним источникам, впервые идея о ша­рообразности Земли была высказана Пифагором и потом в письменном виде сформулирована Парменидом.

Что касается его исследований в области оптики, то он считал, что объекты становятся видимыми благо­даря «выстреливаемым» ими крохот­ным частицам, попадающим в глаз человека. Потрясающее предвидение Пифагора вспоминали на всех этапах создания корпускулярной теории. Зная законы отражения, развивал гео­метрические методы построения мнимых изображений плоскими и кривыми зеркалами, основанные на прослеживании отраженных лучей и их продолжений за зеркало.

Пифагор серьезно занимался астро­логией. В течение более чем 30-летних странствий Пифагор имел полную возможность глубоко изучить опыт трех важнейших древних школ аст­рологии: ассиро-вавилонской, египет­ской и зороастрийской (авестийс­кой), и осуществить синтез их учений.

философия Пифагора представляет попытку свести все явления к число­вым отношениям и рассматривать числа как непреходящую сущность вещей (как все числа составлены из чета и нечета, так и все вещи соеди­няют в себе противоположности, из которых основные — «предел» и «бес­предельное»). В то же время каждая вещь рассматривалась как примире­ние противоположностей — «гармо­ния».

С именем Пифагора связана леген­да о первом доказательстве теоремы, носящей его имя. Вавилонянам еще за тысячелетия до Пифагора были известны свойства прямоугольных треугольников, но таблички времен Хаммурапи содержали только табли­цы «троек», названных впоследствии «пифагоровыми» (численные значе­ния сторон в прямоугольном треу­гольнике). Пифагор мог узнать об этих законах во время своих путеше­ствий и попытался их логически обо­сновать, что привело к первым дока­зательствам теоремы Пифагора, то есть к созданию метода расчета.

По словам Гераклита, он был ученее всех своих современников, был пер­вым настоящим философом, т.е. уче­ным-универсалом.

Пифагорейцы признавали бессмер­тие душ и их постепенное очищение посредством переселения. Принима­ли шарообразность Земли и ее движе­ние вокруг центрального огня, источ­ника света и тепла. Существуют леген­ды об открытии пифагорейцами не­соизмеримых отрезков, что привело в конечном итоге к разработке новой научной дисциплины — геометричес­кой алгебры. Также ими был разра­ботан метод математической дедук­ции.


Эпиктет


0б Эпиктете мы знаем очень не­много. Из тех кратких и сбивчивых сведений, которые встречаются о нем у Гелия, Арриана, Светония, Диона Хризостома, Евсебия, Оригена, Свида и др., можно предположить, что он родился около половины I столетия по Р.Х. Его родиной был, вероятно, город Гераклея, во Фригии. Ни имя отца, ни матери его не известно, но что он не принадлежал к классу свободнорожденных, можно заключить из того, что первые годы своей жизни он провел рабом фаворита Нерона, Епафродита.

Пораженный светлым умом и независимостью убеждений своего слуги, Епафродит дал ему свободу. Благодаря своим учителям, известному стоику Музонию Руфу и Евфрату, о котором Эпиктет отзывается как о даровитом ораторе, он сделался ревност­ным последователем их учения.

В 94 г. Эпиктет вынужден был по­кинуть Рим вследствие указа импера­тора Домициана, запрещавшего фи­лософам пребывание в столице и пре­делах Италии, и отправился в Грецию, в город Никополь, находившейся в одной из северных ее областей — Епире. В Никополе, по словам Арриана, Эпиктет, следуя примеру Сократа, учил публично. Впослед­ствии философ, по всей вероятности, вернулся в Рим, если верить истори­ку Элию Спартиану, который говорит о близких отношениях Эпиктета к императору Гадриану.

Эпиктет жил и умер, как истинный философ, в нищете. Дом, в котором он жил в Риме, никогда не запирался. Все убранство его комнаты составляли набитая соломой постель, деревянная скамейка, заменявшая одеяло рогожа и глиняная лампа, проданная впослед­ствии как драгоценность, за три ты­сячи драхм (около 750 р.). Эпиктет никогда не был женат. В старости он сошелся с одной женщиной, и то для того только, чтобы с ее помощью вос­питать сына одного из своих друзей, не имевшего средств дать своему ре­бенку приличное воспитание.

Как человек Эпиктет отличался ду­шевной чистотой и благородством. Как оратор, он, по словам Арриана,

совершенно очаровывал и увлекал слушателей своею искренней и стра­стно-задушевной речью. Жизнь Эпиктета богата анекдотами, доказы­вающими его остроумие и железную волю: в его уродливом и хилом теле жила высокая и твердая душа. Один из анекдотов лучше всего показывает силу его воли. Однажды Епафродит ударил Эпиктета в сердцах по ноге. «Ты можешь сломать мне ногу», — за­метил философ. Тогда Епафродит уда­рил своего раба так сильно, что кость действительно переломилась. «Разве я не говорил тебе, что ты можешь сло­мать мне ногу», — также равнодуш­но заметил ему Эпиктет. С тех пор он остался хромым на всю жизнь. Год смерти Эпиктета неизвестен. Гово­рят, он велел написать у себя на мо­гиле следующую эпитафию: «Я, Эпик­тет, был рабом, калекой, бедным, как Ир; но боги считали меня своим дру­гом».

Лично он из скромности не писал ничего. Сохранившиеся, частью в от­рывках, два сочинения, носящие его имя, написаны преданнейшим из его учеников — Аррианом, но заключа­ющиеся в них мысли принадлежат Эпиктету. Способ изложения в них прост и ясен, в отличие от других со­чинений подобного характера. «Афо­ризмы» Эпиктета сохранены нам в сочинениях Марка Аврелия, Макси­ма Тирского и, в особенности, в «Цветнике» Иоанна Стобейского, греческого писателя V века по Р. X. Но большинство их утеряно.


^ Основание стоицизма


«Основания стоицизма» — компи­ляция из лучших мест философских произведений Эпиктета — сделана, по словам Симплиция, известным учеником Эпиктета, Аррианом. На­писанная язычником, книга эта пользовалась полным уважением даже со стороны христиан (ее, меж­ду прочим, хвалит Блаженный Авгус­тин) и уцелела вследствие этого от фа­натизма первых последователей хри­стианства. Действительно, стоицизм больше других учений языческих школ приближается к идеям христианства, заключая в себе зачатки пре­красных учений и правил. Уже один космополитический характер этого христианского язычества приближал его к христианству. Полные любви к человечеству слова последнего — «все люди братья» — мы встречаем у того же Эпиктета. Стоицизм служил, та­ким образом, переходной ступенью к христианству. Высшей целью жизни по учению стоиков было: жить соглас­но с природой, т. е. согласно боже­ственным законам или разуму, так как все живущее стремится к полез­ному и боится вредного себе; полез­ное же то, что не нарушает законов природы. Лучшей помощницей для достижения блага является истинное благо — добродетель. Материальные блага должны быть для философа «безразличны». Преданный исключи­тельно заботам о своем нравственном совершенствовании, он должен пре­рвать навсегда свои сношения с ми­ром. Благ человек может достичь или своим бесстрастием, искореняя свои аффекты, или разумным управлени­ем собой. Материя мира наполнена и движется божеством, и человек, стре­мящийся ко благу, сознавая неизмен­ные законы природы и в то же время сохраняя свою свободу и разумное уп­равление поступками, истинно мудр. Он господин своей жизни и, если у него нет цели в жизни, он приносит ее в жертву смерти.

Таковы главные пункты учения сто­ицизма. Суровый нравственный ри­горизм составлял отличительную чер­ту в жизни его последователей. Не­сокрушимая твердость и мужество в самые трудные минуты жизни, осо­бенно в борьбе с императорским дес­потизмом, как позже, в Риме, отлича­ла стоиков. Благороднейшего после­дователя идеалов стоицизма воплотил в себе Марк Аврелий.

Учение Эпиктета, которого нельзя, однако, считать основателем отдель­ной философской школы, носит на себе следы учения позднейшего сто­ицизма, соединенного с понятиями сократовской школы. Терпение и воз­держание — основные формулы его учения. В эпоху императорского дес­потизма и неразлучного с ним упадка нравов всякое самостоятельное про­явление личности было опасно, и нравственный облик Эпиктета не­вольно обращает на себя внимание своими чисто республиканскими убеждениями.

Лучшим изданием Эпиктета остает­ся до сих пор издание Schweighauser'a, Leipzig, 1799—1800 г., в 6 т., принятое в основание нашего перевода. Только некоторые места переведены по тек­сту издания Dubner'a (Paris. Ed. II. 1877. Collect. Didot, вместе с Антони-ном, Теофрастом и др.).





Пифагор Самосский

(ок. 580-500 гг. до Р. X.)


^ ПИФАГОРОВЫ ЗАКОНЫ И НРАВСТВЕННЫЕ ПРАВИЛА


Зороастр был законодатель пер­сов,

Ликург — спартанцев,

Солон — афинян,

Нума — римлян,

Пифагор есть законодатель все­го человеческого рода.

По каким знакам должно это уз­навать?

По чудесам ли?

По таинствам его?

Или, наконец, по высокому и ве­ликому его уму?

Не нужно высокого ума, не нуж­но чудес и таинств для обнародо­вания законов разума: довольно для этого одного здравого разума и правого сердца.

Одни издают законы для сниска­ния славы: простим им.

Иные для приобретения великих сокровищ: пожалеем о них.

Законодатель человеков вещает истину единственно по внутренне­му убеждению и из любви к ней.

Сезострис в Фивах торжествен­но получил великие почести за умерщвление многих тысяч людей.

Пифагор напротив того претер­пел жестокие гонения за то, что

ревностно желал образовать и про­светить род человеческий. Такова горестная судьба благодетелей че­ловечества!

I

Прежде всего научайся каждую вещь называть собственным ее именем: это самая первая и важ­нейшая из всех наука.

II

Народы! старайтесь прежде иметь добрые нравы, чем законы: нравы есть самые первые законы.

III

Где нравы без просвещения, или просвещение без нравов, там не возможно долго наслаждаться сча­стьем и свободой.

IV

Не ищи Божества за пределами этого видимого мира. Не старайся быть благоразумнее древних волх­вов: боги их состояли из огня, воз­духа, земли и воды.

V

Юноша! приучи себя к раз­мышлению: оно предохранит тебя от бесполезного многословия.

VI

Человек! не делай другим живот­ным того, чего не хочешь, чтобы они тебе делали.

VII

Сделай начертание твоей жизни, и следуй оному неизменно до пос­ледней минуты твоего бытия.

VIII

Прежде старайся исследовать вещи около тебя находящиеся, чем те, которые удалены от твоего зре­ния.

IX

Пребудь другом истины даже до последней минуты твоей жизни;

но страшись быть гонителем за нее подобных себе.

Х

Сыщи себе верного друга. Имея его, ты можешь обойтись без богов.

XI

Избери. себе друга заблаговре­менно; ибо жизнь весьма скоро­течна.

XII

Избери себе друга; ты не мо­жешь быть счастлив один: счастье есть дело двоих.

XIII

Если не можешь иметь верного друга, будь сам себе другом.

XIV

Воздух и огонь, земля и вода суть необходимые стихии для твоей жизни: верный друг не менее оных для тебя нужен.

XV

Никому кроме своего друга, ничем не Будь обязан.

XVI

Все с особенным вниманием рас­сматривай, но ничего не изъясняй.

XVII

Более примечай и наблюдай, чем читай: кто читает много, тот чита­ет худо.

XVIII

Повинующийся разуму, повину­ется богам.

XIX

Предоставь жрецам исследовать естество богов; ты же занимайся познанием человеческого сердца.

XX

Юноша! Если ты желаешь себе жизни долгоденственной, то воз­держи себя от пресыщения и вся­кого излишества.

XXI

Подобно скоротечцу веди жизнь трезвую и целомудренную, чтобы течение твое ты мог совершить со славой, не на позорище Олимпий­ском, но на позорище жизни.

XXII

Порядок да управляет всеми тво­ими делами. Последуя ему, ты бу­дешь иметь тайну делать все с же­лаемым успехом.

XXIII

Юноша! всем сердцем твоим воз­люби порядок. Он да будет тебе вместо естественного закона. Им и для него ты существуешь.

XXIV

Порядок да будет твоим боже­ством! Непрестанно воздавай ему сердечное служение: порядок есть союз всех вещей. Сама Природа через него существует.

XXV

Если тебя спросят: «Что такое молчание?» — отвечай: «Первый камень храма премудрости».

XXVI

Что такое мудрость? Знание по­рядка. Если желаешь быть мудрым в течение твоей жизни, все поставь на своем месте. Преходящая вре­менная слава не стоит тихого и без­мятежного порядка, видимого в ежедневных делах мудрого.

XXVII

Если тебя спросят: «Что такое добродетель?» — отвечай: «Любо­мудрие, употребленное в дей­ствие».

XXVIII

На поле жизни, подобно сеяте­лю, ходи ровным и постоянным шагом.

XXIX

Любитель молчания! воздержи себя от употребления вина: молча­ние и вино, говорит Гомер, не мо­гут быть совместны. Молчание хотя подобно бесплодному древу, но предохраняет от многих по­грешностей. Юноша! насаждай и возделывай древо молчания перед училищем премудрости.

XXX

Юноша! храни молчание перед вещающим старцем.

XXXI

Если ты богат, говорит добродуш­ный Исиод, то убегай тяжбы. Если же беден, то убегай ее еще больше.

XXXII

Считай потерянным тот день, в который ты не наслаждался созер­цанием солнца. Солнце есть жизнь, говорит Гомер.

XXXIII

Юные девицы! помните, что лицо тогда бывает прекрасным, когда оно изображает изящную душу.

XXXIV

Юные супруги! да будут все ваши удовольствия растворены благора­зумием. Любите друг друга, сохра­няя непорочность нравов.

XXXV

Предоставь простому народу со­ветоваться с предсказателями; ты же совещайся только с опытом и с мудрыми старцами.

XXXVI

Юноша! старайся одним разом испить очаровательную чашу удо­вольствия.

XXXVII

Отец слабый и не видящий по­роков своего сына! страшись быть деревом, доставляющим рукоятку секире, которая некогда посечет его.

XXXVIII

Не бери себе в жену дочь челове­ка, обладающего большим состоя­нием, чем имеет твой отец.

XXXIX

Место твоего рождения да будет тебе отечеством, если с твоим бы­тием ты видел в нем и добрые нра­вы. Истинное отечество там, где есть благие нравы.

XL

Мудрая домостроительница! учись у Природы, произведшей малым иждивением столь превос­ходные вещи: только она научит тебя искусству домоуправления.

XLI

Не почитай себя свободным до тех пор, пока пропитание твое не будет зависеть от тебя самого.

XLII

Не будь ни у кого невольником, даже и у своего друга.

XLIII

Не будь членом ученого обще­ства: самые мудрые, когда они со­ставляют общество, делаются про­столюдинами.

XLIV

Не ищи на небе других богов, кроме звезд.

XLV

Какое бы ни постигло тебя несча­стье, удержи себя от слез: храни их для пролития о несчастье других.

XLVI

Не гоняйся за счастьем: оно все­гда находится в тебе самом.

XLVII

Никого не приглашай к твоему столу, когда поставлены на нем только обыкновенные яства.

XLVIII

Не полагайся на жену, которая много смеется.

XLIX

Всегда обедай дома: свободным и трезвым можно быть только в сво­ем доме.

L

На верность своей собаки пола­гайся во всякое время, а на вер­ность своей жены только до пер­вого случая.

LI

Слушая и сохраняя молчание, ты сделаешься мудрым: начало пре­мудрости есть молчание.

LII

Веди жизнь единообразную, если желаешь иметь смерть спокойную.

LIII

Подобно слону, размножай свой род только в независимости.

LIV

Не будь ласкателем ни живых, ни мертвых.

LV

Если тебя спросят: «Что такое смерть?» — Отвечай: «Невежество есть истинная смерть».

LVI

Пробуждаясь утром, спрашивай себя: «Что мне нужно сделать?» Ве­чером, прежде чем предаться сну:

«Что я сделал?»

LVII

Будь добродетелен, если хочешь быть счастливым: надо быть муд­рым, чтобы долгое время наслаж­даться счастьем.

LVIII

Не бойся смерти: ибо жизнь есть не что иное, как точка неизмери­мого круга существ, который всем бытиям назначено многократно пробежать.

LIX

Не имей других пророков, кро­ме мужей мудрых: ничего не слу­чится, чего бы они не предвидели.

LX

Мудрый тогда только согласится быть богатым, когда богатые сде­лаются мудрыми.

LXI

Не почитай знания за одно с муд­ростью.

LXII

Положи предел ревности твоей к наукам: но не ограничивай люб­ви твоей к истине.

LXIII

Одни просят у богов великого богатства; другие знатных и высоких чинов; иные долголетней жиз­ни; некоторые целомудренной жены; иные истины. Но ты ищи премудрости. С нею придут к тебе все сокровища.

LXIV

Благоразумная супруга! Если же­лаешь, чтобы муж твои свободное время проводил возле тебя, то по­старайся, чтобы он ни в каком дру­гом месте не находил столько при­ятности, удовольствия, скромнос­ти и нежности.

LXV

Мудрая мать семейства! не давай времени дочерям твоим преда­ваться размышлению.

LXVI

Юная супруга! будь подобна бла­говонному цветку, ожидающему ночи для излияния сладчайших своих благоуханий.

LXVII

Мать семейства! Если одна из тво­их дочерей тебя спросит: «Что та­кое феникс"?» — Отвечай: «Жен­щина праздная и одновременно благоразумная».

LXVIII

Не клянись именем твоих богов: вместо клятвы возложи руку твою на гроб человека добродетельного.

* Баснословная птица, изображающая чрезвы­чайную редкость.

LXIX

He употребляй лжи даже для спасения своего друга.

LXX

Уборы и прочие вещи в доме тво­ем да не будут слишком драгоцен­ны и весьма скудельны: ибо ты не будешь тогда сокрушать себя чрез­мерным сетованием, и объят вели­ким гневом, когда случится тебе лишиться их. Суетное тщеславие насыщаться из великолепных и позолоченных сосудов не стоит удовольствия спокойной жизни.

LXXI

Природа, подобно тени, шеству­ет вместе с телами.

LXXII

Делай людям добро во все тече­ние своей жизни. Хвали их только после смерти.

LXXIII

Природа едина, и нет ничего ей равного: мать и дочь сама себе; она есть Божество богов. Рассматривай только Природу, а прочее оставь простолюдинам.

LXXIV

Домовладелец! не бери себе в дом человека, бывшего служителем жреца.

LXXV

Не почитай себя великим чело­веком, смотря на свою тень, которая бывает при восходе и заходе солнца.

LXXVI

Старайся быть одновременно мудрым и любви достойным: ви­деть мудрого, любви достойного, есть прекраснейшее зрелище.

LXXVII

В обществе человеческом оста­вайся только на время, нужное для избрания себе жены и верного дру­га.

LXXVIII

Воздержись от употребления вина: оно есть молоко, питающее страсти.

LXXIX

Не превозноси шумными и про­должительными похвалами благо­деяния и чудеса Природы: мудрый, употребляя дары ее, размышляет о них в безмолвии.

LXXX

Не живи у народа, у которого находится больше жрецов, чем градоначальников; больше зако­нов, чем добрых нравов; больше распутных женщин, чем гражда­нок; больше храмов, чем училищ; больше темниц, чем гостиниц.

LXXXI

Говори мало, пиши еще менее.

LXXXII

Читай в книге Природы то, что для тебя ясно и вразумительно. Над прочим же много своей голо­вы не ломай: чего в ней не можешь читать, то тебя и не касается.

LXXXIII

Если хочешь пережить самого себя и быть в почтении у потом­ства, то оставь после себя доброде­тельное семейство, и хорошую книгу.

LXXXIV

Не будь одним из тех, которые кажутся мудрыми только в своих сочинениях.

LXXXV

Если ты желаешь по смерти сво­ей оставить сочинение, которое было бы для всякого ясно и вразу­мительно, то не пиши в нем о ес­тестве богов.

LXXXVI

Если желаешь жить долгоденственно и счастливо, вкушай удо­вольствия умеренно и с благоразу­мием.

LXXXVII

Не говори о солнечном свете не­счастному, лишенному зрения, а о прелестях независимости непрос­вещенному народу.

LXXXVIII

Если тебя спросят: «В чем состо­ит благополучие?» — отвечай:

«Быть в согласии с самим собой». Лютня, хорошо настроенная, изда­ет согласные звуки. Душа благоус­троенная наслаждается счастьем.

LXXXIX

Благоразумный путешественник! не будь миротворцем между сра­жающимися змеей и тигром. Толь­ко тогда добрые бывают спокойны, когда злые друг друга истребляют.

XC

Не живи у народа, у которого находится более законов, чем доб­рых нравов.

XCI

Если тебя спросят: «Какая наука более всех требует мудрости и бла­горазумия?» — отвечай: «Наука врачебная».

XCII

Юноша! помни, что скромность есть прекрасный храм добродете­ли. Если станешь для нее искать иного жилища, ты оскорбишь ее.

XCIII

Не живи в том городе, где пыш­ность и великолепие народных па­мятников оскорбляют бедность честных семейств.

XCIV

Если тебя спросят: «Что такое дружба?» — отвечай: «Сочетание двух добродетельных душ».

XCV

Веди жизнь умеренную и трез­вую, если желаешь быть независи­мым.

XCVI

В свободное от своих дел время упражняйся в науках: они в жиз­ни нашей доставляют нам неизъ­яснимые удовольствия.

XCV II

Смертный! когда несчастье ста­нет стучаться в твои двери, открой их ему с веселым лицом, не дожи­даясь, чтобы оно стучалось к тебе в другой раз: сопротивление раздра­жает его, покорение ему себя де­лает его безорркным.

XCVIII

Во все течение твоей жизни пре­будь трезвым, ибо весьма тучное тело иссушает душу.

XCIX

Свое тело не делай гробом своей души.

C

Не будь самовластным господи­ном других. Даже своей собаки.

CI

Любовь есть дело святое: не делай ее предметом общих разговоров.

СII

Не презирай народ иудейский за то, что он поклонялся ослу: наро­ды, обоготворяющие человека, бла­горазумнее ли поступают?

СIII

Не ищи мудрого ни при дворе царей, ни в народных собраниях: ищи его в его доме.

CIV

Смертный! хоть дни жизни тво­ей и скоротечны, но соблюдая бе­режливость, ты можешь еще иметь время быть счастливым.

CV

Не делай выговоров своей жене при своих детях.

CVI

Законодатель! не говори народу о его правах, если он еще не знает и не исполняет своих должностей. Говорить ему о его преимуществах, не напоминая прежде о его обя­занностях, значит оказывать ему худую услугу.

CVII

Градоправитель! Если желаешь навсегда иметь право наказывать злых, то не принимай от них ни­каких услуг.

CVIII

Законодатель! не пиши законов народу, не имеющему собственно­сти. Гражданин без собственности не имеет отечества.

CIX

Законодатель или градоправи­тель! не нужно говорить людям:

«Будьте добродетельны», но нуж­но удалять от них случаи быть по­рочными.

CX

Законодатель! Запрети пребыва­ние в городе человеку, питающему­ся иждивением тех, которых зас­тавляет он смеяться.

CXI

Градоправитель! не пиши строгих законов для истребления роскоши, но посели только презрение в об­щественном мнении к ветреным и легкомысленным женщинам.

CXII

Законодатель! не запрещай наро­ду верить, что плуг ниспослан с не­бес: пусть земледелие всегда пребу­дет для него священным.

CXIII

Законодатель! не пиши законов народу, на воротах которого не видно еще замков, ибо он в них не имеет нужды.

CXIV

Не полагайся на клятвы градоп­равителей и народа, так же и на обещания женщин.

CXV

Законодатель! не осуждай злых на жестокие казни, но подражай

селянину, который привязывает к рогам неистового вола сено для предостережения мимоидущих.

CXVI

Градоправитель! запрети жрецам устрашать народ, женщин и детей изображением подземных мук.

CXVII

Юный градоправитель! страшись падения фаетонова*, если облада­ет тобой его неблагоразумие. На­роды подобны коням солнцевым.

CXVIII

Мудрые градоправители! Желае­те ли, чтобы законы ваши были долговечнее меди и мрамора? Прежде их издания прилежно ис­следуйте человеческие нужды.

* Изображение неопытной дерзости.