Автор П. А. Цыганков, доктор философских наук, профессор. Цыганков П. А. Ц 96 Международные отношения: Учебное пособие

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Groom A.J. Международный порядок 1. Понятие международного порядка Вертикальное измерение

Подобный материал:

• Политология». Многие его материалы представляют интерес также для получающих профессиональную, 440.61kb.
• Учебно-методический комплекс по дисциплине гсэ ф. 05 «Философия» для студентов всех, 591.55kb.
• Космического Корабля «Планета Земля», 431.14kb.
• Г. В. Осипов (ответственный редактор), академик ран, доктор философских наук, профессор, 10029.55kb.
• Г. В. Осипов (ответственный редактор), академик ран, доктор философских наук, профессор, 10705.92kb.
• Альманах издан при поддержке народного депутата Украины, 3190.69kb.
• Т52 Современная психология труда: Учебное пособие. — Спб.: Питер, 2005. —479 с: ил., 6713.2kb.
• Программа дисциплины Философия Для направления 080100. 62 «Экономика» подготовки бакалавра, 676.46kb.
• В. О. Бернацкий доктор философских наук, профессор; > А. А. Головин доктор медицинских, 5903.36kb.
• Учебно-методический комплекс Классический прагматизм как практическая философия для, 317.31kb.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Hoffmann S. International Systems and International Law. In: The In­ternational System. Theoretical Essays. — Princeton, 1961, p. 208.

2. ^ Groom A.J. Paradigms in conflict: The strategist, the conflict researcher and the peace researche. // Conflict: Readings in management and resolution. — London, 1990; Braillard Ph., Djalili M.-R. Les relations internationales. — Paris, 1988, ch. 5.

3. Coser L. The Functions of Social Conflicts. — New York, 1956, p. 8.

4. Boulding К. Conflict and Defence. A General Theory. — New York, 1962.

5. Burton J. Resolution of Conflict. In: International Studies Quaterly, XV, 1, March 1972, p. 9-10.

266

6. Derriennic J.-P. Esquissc de problematique pour une sociologie des rela­tions intemationales. — Paris, 1977, p. 110.

7. См.: Антюхина-Московченко В.И„ Злобин А.А, Хрустале» М.А. Осно­вы теории международных отношений. — М., 1988, с. 96; Доронина Н.И. Международный конфликт. — М., 1981, с. 31; Международные конфликты / Под редакцией В.В. Журкина и Е.М. Примакова. — М., 1972, с. 15.

8. См.: Антюхина-Московченко В.И„ Злобин А.А., Хрустале» М.А. Ос­новы теории международных отношений. — М., 1988, с. 96.

9. См., например: Доронина Н.И. Международный конфликт. — М.,

1981, с. 33-34.

10. Legault A. Vingt-cinq ans d'ttudes strategique: Essai critique et survol de la documentation. In: B. Korany et coll. Analyse des relations internationa­les. — Montreal, 1987, p. 42.

11. BoomfleldL. Controlling Small Wars. - Penguin Press, 1972, p. 26.

12. Гарт Лиддел. Стратегия непрямых действий. — М., 1957, с. 339.

13. Коллинз Джон М. Большая стратегия. Принципы и практика. —

М., 1975, с. 40.

14. См. об этом: Богатуров А.Д., Плешаков К. В. Динамика междуна­родной стабильности // Мировая экономика и международные отноше­ния. 1991, № 2.

15. Galtung J. A Structural Theory of Agression. In: Journal of Peace Re­search. № 2, 1964.

16. См. об этом: Barrea J. Theories des relations internationales. — Paris,

1978, p. 325.

17. Senarclens P. de. La politique internationale. — Paris, 1992, p. 41—49.

18. Wright Q. Escalation of International Conflict // Journal of Conflict Resolution, 1965, № 4.

19. Социальный конфликт: современные исследования. Рефератив­ный сборник. — М., 1991.

20. Senghaas D., ed. Kritische Friedensforschung. — Frankfurt, 1971.

21. Schmid H. Politics and Peace Research. In: Journal of Peace Research. Vol.V, 1968.

22. Лебедева М.М., ХрусталевМ.А. Основные тенденции в зарубеж­ных исследованиях международных переговоров // Мировая экономика и международные отношения. 1989, № 9, с. 107.

23. О процессе международных переговоров (опыт зарубежных ис­следований) / Отв. редакторы — Р. Г. Богданов, В.А. Кременюк. — М.,

1989, с. 7.

24. См. об этом: Международные отношения как объект изучения. —

М., 1993, с. 57.

25. Singer D. Vers une science de la politique internationale: perspectives, promesses et resultats. In: B. Korany et coll. Analyse des relations internatio­nales. Approches, concepts et donnees. — Montreale. 1987, p. 292 .

26. Rosenau J. Turbulence in World Politics. — Princetion. 1990.

27. Badie В., Smouts M.-C. Le retournement du monde. Sociologie de la s?ne internationale. — Paris, 1992.

267

28. Шишков Ю.В. Интеграция и дезинтеграция: корректировка кон­цепции //Мировая экономика и международные отношения. 1993, № 10.

29. Braillard Ph. Theories des relations internationales. — Paris, 1977 p. 135.

30. Gonidec P.-F; Charvin R. Relations internationales. — Paris, 1984, p. 435.

31. Mitl-any D. A Working Peace System. An Argument for the Functional Development of International Organization. — London, 4-th ed., 1946.

32. Zorgbibe Ch. Les relatons internationales. — Paris, 1975, p. 119.

33. Haas E. The Uniting of Europe: Political, Social and Economic For­ces, 1950-1957. - London, 1958.

34. Lindberg L. The Political Dynamics of European Economic Integrati­on. — London, 1963.

35. См.: Натан Р.П., Хоффманн Э.П. Современный федерализм // Международная жизнь. 1991, № 1, с. 42—43.

36. Gerbet P. Penser 1'Union europeenne. In: Penser Ie XX-e si,cle. Sous la direction de Andre Versaille. — Bruxelles, 1990, p. 198.

37. Deutsch К. Political community and North Atlantic area. — Princeton. 1957, p. 6.

38. Braillard Ph., DjalW M.-R. Les relations internationales. Paris, 1988.

Глава XII

^ МЕЖДУНАРОДНЫЙ ПОРЯДОК

Проблеме международного порядка принадлежит одно из центральных мест поскольку в ней концентрируется представле­ние о взаимодействующих на мировой арене социальных общнос-тях как о составных частях, элементах единого социума — «меж­дународного общества», — характер отношений между которыми все больше напоминает характер отношений, существующих в рамках тех или иных внутригосударственных границ. При сохра­нении своих отличительных особенностей (отсутствие централь­ной власти, плюрализм суверенитетов, территориальная разде-ленность и т.п.), рудиментов «права сильного», конфликтов и войн международные отношения наших дней уже никак не могут быть представлены в виде «естественного состояния», когда сильный делает все то, что он хочет, а слабый — лишь то, что может. Конечно, как единой социально-политической организации, уп­равляемой единым правительством на основе общих законов, меж­дународного общества не существует. Трудно предполагать, что оно вообще возможно в сколь-либо обозримом будущем. Однако столь же трудно и отрицать, что государства и народы, населяю­щие планету, связаны сегодня нитями единой мировой экономи­ки, в большинстве своем разделяют сопоставимые идеалы и цен­ности, представлены в совместных политических и иных струк­турах, наконец, сталкиваются с общими вызовами и проблемами. Иначе говоря, существует тот минимум единства и организации, который вполне позволяет говорить о том, что существование международного общества — вполне очевидная реальность. А это означает, что такой же реальностью является и международный порядок.

Анализ проблемы международного порядка требует уяснения ряда вопросов. Во-первых, это вопрос о том, что такое «междуна­родный порядок», что вкладывается в содержание этого понятия. Во-вторых, это вопрос о типах международного порядка в исто-

269

рии человеческого общества. В-третьих, — вопрос о характерных чертах послевоенного международного порядка. И, наконец, в-четвертых, это вопрос об особенностях современного междуна­родного порядка и о возможности и путях построения качественно нового мирового порядка. Рассмотрим эти вопросы более подробно.

^ 1. Понятие международного порядка

В определении международного порядка следует исходить из характеристики социального, или общественного (социетально-го) порядка. Общественный порядок — это такая организация социальной жизни, которая противоположна анархии, отрицаю­щей всякую власть одних социальных общностей над другими, проповедующей неподчинение любому руководству и ничем не­ограниченную свободу личности. Иначе говоря, общественный порядок — это определенная организация в жизни социума, ее регулирование на основе определенных (например, государствен­но-правовых) норм и общих (например, национальных, культур­ных, морально-этических и т.п.) ценностей.

Понятие «международный порядок» относится к глобальной социальной общности, образованной совокупностью различных общественных субъектов (акторов), действующих на мировой аре­не. Возникает вопрос, возможен ли общественный порядок в сфере международных отношений, которая характеризуется отсутстви­ем единой центральной власти, многообразием несовпадающих между собой ценностей, а также отсутствием высшего органа, который определял бы правомерность или неправомерность дей­ствий участников международных отношений? Ведь общие цен­ности здесь играют весьма слабую роль, а нормы международно­го права, в сущности, носят необязательный характер.

Пытаясь ответить на поставленный вопрос, следует иметь в виду то, что с самого начала истории международных отношений человечеству было свойственно стремление к их сознательному регулированию, в основе которого лежала всеобщая потребность их участников в безопасности и выживании. По мере возрастания степени зрелости международных отношений, это стремление находило свое выражение во все более интенсивном развитии международного права, создании и укреплении международных организаций и институтов, в усилении их роли в стабилизации международной жизни и, наконец, в постепенном формировании на этом пути целостной глобальной международной системы (1).

Таким образом, международный порядок — это такое устрой­ство международных (прежде всего межгосударственных) отно­шений, которое призвано обеспечить основные потребности госу-

270

дарств и других институтов, создавать и поддерживать условия их существования, безопасности и развития. В данном случае речь вдет об институциональном понимании, которое, конечно, не ис­черпывает всего содержания понятия «международный порядок».

В литературе, посвященной анализу международных отноше­ний не существует однозначного, общепризнанного определения международного порядка. Некоторые исследователи склонны сво­дить его к совокупности юридических норм, сводя тем самым к международному праву, другие делают упор на международную стабильность, третьи связывают с сохранением на международ­ной арене определенного статус-кво в отношениях между госу­дарствами. Например, с точки зрения американского автора Т. Франка, основу международного порядка составляет закон­ность — совокупность правил, созданных в ходе общепринятых юридических процедур, характеризующихся ясностью, взаимо­связанностью и вписывающихся в существующую систему меж­дународного права (2). Однако с позиций, основанных на сущес­твовании международного общества, такая точка зрения пред­ставляется слишком узкой, поскольку она не только сводит проб­лему международного порядка к межгосударственным отноше­ниям, но и эти последние рассматривает лишь в одном измерении.

Поскольку содержание термина «международный порядок» традиционно связано с межгосударственными отношениями, С. Хоффманн предложил отличать его от термина «мировой по­рядок». С этой точки зрения, международный (а вернее сказать, межгосударственный) порядок вполне может существовать без наличия мирового порядка. В качестве примера можно привести государства, между которыми существуют отношения взаимного уважения и в то же время полного безразличия к внутренним делам друг друга, что делает возможным в том или ином из них геноцид или экономическую эксплуатацию основной массы на­селения. Напротив, мировой порядок немыслим без создания эффективных процедур межгосударственного сотрудничества, предполагающих особый международный порядок, отвечающий общим основным целям и ценностям их граждан. В юридических терминах речь идет о различии между правами государств (вза­имном уважении суверенитета) и правами человека.

Разница между рассматриваемыми понятиями заключается и в том, что если международный порядок как более или менее оптимальное устройство международных отношений, отражаю­щее возможности общественных условий, существовал практи­чески на всех этапах истории межгосударственных отношений, то этого нельзя сказать о мировом порядке.

Один из крупнейших немецких философов XX в. К. Ясперс понимал мировой порядок как «принятое всеми устройство, воз-

271

никшее вследствие отказа каждого от абсолютного суверените­та», как общечеловеческие ценности ~и юридические нормы, как «правовое устройство мира посредством политической формы и связывающего всех этоса» (3). Мировая история до сих пор не знала подобного устройства. Это не означает, однако, что миро­вой порядок невозможен в принципе. Напротив, с расширением круга участников международных отношений, а также усилением взаимозависимости мира, стимулируемым и научно-техническим прогрессом, и обострением глобальных проблем, тенденция к общемировому устройству человеческой жизни становится все более отчетливой, приобретая особо зримые черты в наше время. В самой этой тенденции отражаются общесоциологичсские про­цессы и закономерности, обусловленные деятельностью социаль­ных общностей на мировой арене.

Таким образом, международный порядок — важная составная часть мирового порядка, его ядро, но к нему не сводится все содержание мирового порядка. Поэтому с точки зрения строгого, академического подхода их не следует отождествлять. В то же время было бы неверно и абсолютизировать их различие. Они имеют общие корни, общие основы, которые цементируют един­ство человеческого общества, обеспечивают его целостность. К числу таких основ относятся международные экономические об­мены, возрастающее значение которых резюмируется в форми­ровании единого мирового рынка; научно-технические достиже­ния (особенно в области коммуникационных систем, средств связи и информации); политические структуры и интересы; социокуль-туриые ценности. Они играют неодинаковую роль в формиро­вании и поддержании международного порядка: на различных этапах исторического развития одни из них выступают на перед­ний план, тогда как значение других снижается; точно так же изменения, происходящие в структуре, например, политических основ того или иного типа международного порядка, не ведут автоматически к изменениям в мировой экономике или в цен­ностных ориентациях международных акторов, хотя и влияют на них. В то же время, правильное понимание сущности и значения проблемы международного порядка возможно только при комплек­сном рассмотрении основ его формирования и функционирования.

Исходя из этого методологического требования, С. Хоффманн принимает за отправной пункт своего анализа проблемы между­народного порядка его основные измерения — характеристики, отражающие эмпирические данные, в которых резюмируются исследования методов создания и поддержания международного порядка (4).

Наиболее изученным из них является горизонтальное измере­ние, т.е. отношения между главными акторами международных

272

отношений. При этом, если международная система носит в струк­турном отношении многополюсный характер, то механизмом поддержания в ней порядка является механизм политического равновесия. Что же касается биполярных систем, то и здесь ба­ланс сил выступает главным средством от сползания к беспорядку.

^ Вертикальное измерение международного порядка представле­но отношениями между сильными и слабыми акторами. Именно триумф силы выступает гарантом иерархической и жесткой орга­низации международных отношений и регулирования взаимодей­ствий в рамках империй, являющихся типичным примером до­минирования в международной системе вертикального измере­ния международного порядка. При этом насилие — главное, но не единственное средство сохранения империи: история показы­вает, что она подвергается угрозе развала именно тогда, когда сила превращается в ее единственную опору, а остальные средст­ва — такие, как «вертикальная дипломатия», специальные органы имперской бюрократии и правовые системы, а также экономиче­ские компенсации для лояльных вассалов, — по тем или иным причинам дают сбои и перестают действовать (см.: там же, р. 679).

Основу функционального измерения международного порядка составляет та роль, которую играют в стабилизации международ­ной жизни различные области международных отношений — дип­ломатия и стратегия поведения акторов, экономические обмены между ними, моральные ценности и политические амбиции ли­деров, а также деполитизированная сфера деятельности частных субъектов международных отношений (например, транснацио­нальных обществ деловых людей, ассоциаций ученых, специа­листов и т.п.). При этом любой из указанных аспектов функцио­нального измерения может служить как стабилизирующим факто­ром, т.е. фактором поддержания международного порядка, так и источником его дестабилизации и беспорядка (см.: там же, р. 681).

Главное же заключается в том, что во всех измерениях между­народного порядка основным средством его поддержания на раз­ных этапах исторического развития международных отношений оставалась сила — и прежде всего военная сила. Положение на­чинает отчасти меняться лишь в последние десятилетия нашего века. Выяснение деталей этих изменений требует более подроб­ного рассмотрения вопроса об исторических типах международ­ного порядка.

2. Исторические типы международного порядка

В науке о международных отношениях существует согласие относительно того, что современный международный порядок и современная система межгосударственных отношений ведут свое

273

начало с 1648 года, когда Вестфальский мирный договор положил конец Тридцатилетней войне в Западной Европе и санкциониро­вал распад Священной Римской империи на 355 самостоятель­ных государств. Именно с этого времени в качестве главной фор­мы политической организации общества повсеместно утвержда­ется национальное государство (в западной терминологии — «го­сударство-нация»), а доминирующим принципом международ­ных отношений становится принцип национального (т.е. госу­дарственного) суверенитета. До этого времени, как подчеркивал известный юрист-международник прошлого века Ф. Мартене, международные отношения характеризовались разобщенностью их участников, бессистемностью международных взаимодействий, главным проявлением которых выступали кратковременные во­оруженные конфликты или длительные войны (5).

Вестфальский договор имел целью закрепить сложившееся в результате войны соотношение сил и, закрепив границы нацио­нальных государств, создать противодействие их стремлению ус­тановить свое господство над территориями друг друга (см.: 1, с. 52). Таким образом, вместе с государством-нацией и правовым закреплением национально-государственного суверенитета в меж­дународных отношениях закрепляется система политического равновесия. Основной ее смысл — компромисс между принци­пом суверенитета и принципом общего интереса. В процессе своего функционирования данная система вынуждает каждого из акто­ров ограничивать свои экспансионистские устремления, чтобы не оказаться в ситуации, когда подобное ограничение будет на­вязано ему другими. Одним из главных средств поддержания рав­новесия является тот или иной вид коалиции: либо объединение «всех против одного», либо — когда этот «один» предусмотри­тельно окружил себя союзниками, — коалиция блокады, в кото­рую вступают те, кто хочет сохранить сложившееся соотношение сил. Коалиция направлена на устрашение государства, которое потенциально в той или иной форме нарушает политическое рав­новесие. В случае неудачи устрашения, средством обуздания та­кого государства, используемым коалицией, становится локальная война за ограниченные цели. Таким образом, в этой системе одно­стороннее использование силы является фактором создания бес­порядка, тогда как ее коллективное использование рассматрива­ется как инструмент поддержания порядка (см.: 4, р. 676—677).

В дальнейшем понятие политического равновесия приобрело более широкий смысл и стало означать: а) любое распределение силы; б) политику какого-либо государства или группы государств, направленную на то, чтобы чрезмерные амбиции другого госу­дарства были обузданы с помощью согласованной оппозиции тех, кто рискует стать жертвами этих амбиций; в) многополярную со-

274

вокупность, в которую время от времени объединяются великие державы с целью умерить чрезмерные амбиции одной из них (6).

Идея равновесия как принцип международных отношений и международного права просуществовала до 1815 г., когда пора­жение Наполеона и временная победа монархических реставра­ций были закреплены на Венском конгрессе в принципе «легити­мизма», означавшем в данном случае попытку победителей вос­становить феодальные порядки (см.: 1, с. 52—57). Из этого не следует, что механизм равновесия в дальнейшем уже не исполь­зуется для поддержания порядка. Напротив, в приведенном выше широком понимании он становится едва ли не универсальным средством, которое в той или иной степени находит себе приме­нение вплоть до наших дней.

«Легитимизм» как оправдание вооруженных интервенций ев­ропейских монархий с целью насаждения феодальных порядков не мог сохраниться длительное время. Уже во второй половине XIX в. рушится созданный в результате Венского конгресса Свя­щенный союз, а к концу столетия в Европе происходит форми­рование двух основных военно-политических группировок — Тройственного союза и Антанты, развязавших в начале XX в. первую мировую войну. Ее итогом стали новый раскол Европы и мира в целом, Октябрьская революция и образование СССР. К трем измерениям международного порядка, на которые указывал С. Хоффманн, добавилось четвертое — идеологическое измерение. Это отнюдь не способствовало стабилизации международных от­ношений, доказательством чего стала вторая мировая война. В результате раскол Европы и мира углубился, ибо образовались два противостоящих друг другу лагеря, две общественно-полити­ческие системы, исповедующие противоположные идеологии. Шаткая стабильность между ними поддерживалась при помощи «холодной войны» и взаимного устрашения, подкрепляемого рас­тущим ядерным арсеналом обеих сторон и ведущего к безудерж­ной гонке вооружений, которая становилась все более обремени­тельной для их экономик и для мировой экономики в целом. В структурном отношении сформировавшийся после второй миро­вой войны международный порядок предстает как явно выра­женное биполярное устройство, усложняемое по всем измерени­ям целым рядом обстоятельств, более подробно о которых будет сказано далее. Здесь же отметим, что ситуацию, сложившуюся в международных отношениях в послевоенное время и сохраняв­шуюся вплоть до конца 80-х годов, вряд ли правомерно рассмат­ривать как сосуществование двух типов международного порядка — капиталистического и социалистического. В сущности, каждая из систем функционировала по одной и той же схеме, в соответ­ствии с которой держава-гегемон фактически подчиняла своим

275

интересам деятельность своих «клиентов» как внутри системы, так и за ее пределами.

В целом, наблюдаемые в истории типы международного по­рядка колеблются в пределах двух классических моделей: модели «состояния войны» и модели «ненадежного мира» или «нарушае­мого порядка» (см.: 4, р. 673—675). Согласно первой из них, сущ­ностью международных отношений является война или подго­товка к ней. Так называемые общие нормы — хрупки, временны, они пропорциональны поддерживающей их силе, подчинены пре­ходящему совпадению интересов. Сторонники этой модели (Фу-кидид, Макиавелли, Гоббс, Руссо, Кант, Гегель) сходятся во мне­нии, согласно которому в международных отношениях не сущес­твует общего разума, который умеривал бы амбиции каждого ак­тора, а есть лишь институциональная рациональность: поиски наилучших средств для особых целей, расчет сил, приводящие не к гегемонии, а к конфликтам. Вместе с тем они расходятся в своих оценках подобного типа международного порядка, а следо­вательно, и путей его преодоления и замены новым, более совер­шенным.

Гоббс, например, считал состояние войны вполне терпимым, хотя и различал индивидуальную войну «всех против всех», выте­кающую из самой человеческой природы, и войну между госу­дарствами, которая не обязательно угрожает выживанию каждого человека, особенно если речь идет о сильных государствах. От­сюда его призыв к отказу от индивидуальной свободы людей в пользу государства—Левиафана. Гегель видел в войне необходи­мое и благоприятное, хотя и суровое средство против упадка граж­данского общества и считал, что в конечном итоге конфликты между цивилизованными обществами трансформируются в не­кий ритуал, не угрожающий их безопасности. В противополож­ность такому подходу Кант рассматривал войны как нетерпимое явление. Идеальным состоянием общества он считал мир между отдельными лицами в естественном состоянии и мир между го­сударствами. Но вечный мир, с его точки зрения, может насту­пить лишь в очень отдаленном будущем.

Что касается второй модели, то она является реакцией на воз­никновение государств-наций с их принципом суверенности, ут­рату абсолютного авторитета христианской церкви и римского папы. Международные отношения рассматриваются в ней как среда, в которой имеются силы, способные гарантировать мини­мум порядка. Такие силы формируются из государств, объединя­ющихся на основе совместных интересов, которые приводят их к созданию общих правовых норм. Так, с точки зрения Локка, ми­ровая политика не есть состояние войны. В противоположность Гоббсу он считал, что естественное состояние человека означает

276

не «войну всех против всех», а личную свободу и равенство лю­дей и, кроме того, отсутствие единого союза и общего суверена. Последнее обстоятельство создает возможность злоупотребления, поэтому государство призвано соблюдать и защищать принципы естественного права и ограждать от злоупотребления ими. Для государств является «естественным» признание взаимных обяза­тельств, уважения друг друга и взаимопомощи, война же являет­ся продуктом злоупотребления суверенитетом и наносит всеоб­щий вред. Тем не менее войны практически неизбежны, поэтому международный порядок всегда является ненадежным.

Каждая из приведенных моделей отражала часть действитель­ности своего времени. В определенной мере это остается верным и для наших дней, хотя следует подчеркнуть, что последние деся­тилетия привнесли в международный порядок существенные из­менения. Сегодня достаточно четко просматриваются два качес­твенно разных этапа послевоенного международного устройства:

период «холодной войны» и современный период, начало кото­рому положили перемены в нашей стране и в странах Восточной Европы и который следует характеризовать как переходный. Рас­смотрим каждый из них.