Исследовательский центр конфликтологии причины и последствия стратегического поражения в афганистане и ираке

Вид материала

Документы

Содержание Причины и последствия стратегического поражения в афганистане и ираке Вступление. Размышление о невероятном Афганистан. Тактическая победа или стратегическое поражение? Ирак. Гражданское сообщество или гражданская война? Стратегическое поражение и Трансатлантический союз Заключение. Надежное руководство и глобальная стабильность

Подобный материал:

• Реферат по Мировой политике на тему: «Операция в Ираке: причины, последствия, политика, 294.83kb.
• Мировой финансовый кризис: причины и последствия , 396.46kb.
• Учебно-методический комплекс содержание пояснительная записка тема История возникновения, 308.15kb.
• Cобытия в Афганистане: причины и возможные последствия, 159.33kb.
• @автор = /Ирина Дергачева, корр. Итар-тасс в Стокгольме/ Стокгольмский институт исследования, 64.34kb.
• Политическая стратегия США в международных конфликтах 2000-х годов (на примере ситуаций, 544.19kb.
• Тумашев А. Р. Мировой финансовый кризис: причины и последствия, 155.75kb.
• Тема: Агрессия, её причины и последствия, 81.84kb.
• Практикум по конфликтологии 2-е издание, дополненное и переработанное, 6654.34kb.
• Рекомендации для врачей Программа по вопросам питания и безопасности пищевых продуктов, 971.78kb.

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР КОНФЛИКТОЛОГИИ


ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПОРАЖЕНИЯ
В АФГАНИСТАНЕ И ИРАКЕ


Доктор Грэйм Херд


г.Сандхерст

август 2004 года


В работе "Причины и последствия стратегического поражения в Афганистане и Ираке", подготовленной Исследовательским центром конфликтологии военной академии королевских вооруженных сил Великобритании, на высоком профессиональном уровне проведен глубокий и всесторонний анализ инициированных Соединенными Штатами военных операций в Афганистане и Ираке по изменению существовавших в этих странах политических режимов в угоду проводимой администрацией президента Буша стратегии. Автором дается беспристрастная оценка американской политики в регионе, действий многонациональных сил, эффективности функционирования блока НАТО и "коалиции единомышленников", а также возможных последствий оккупации этих двух стран.

Работа включает следующие главы:

1. Вступление. Размышление о невероятном.
   
2. Афганистан. Тактическая победа или стратегическое поражение?
   
3. Ирак. Гражданское сообщество или гражданская война?
   
4. Стратегическое поражение и Трансатлантический союз.
   
5. Заключение. Надежное руководство и глобальная стабильность.
   

Исследовательский центр конфликтологии делает заключение, что военные операции в Афганистане и Ираке не решили заявленных задач, а только привели к образованию в регионе источников нестабильности с непредсказуемыми последствиями, что в целом позволяет считать, что обе кампании потерпели стратегическое поражение. Работа представляет особый интерес в связи с тем, что была подготовлена влиятельным политологическим учреждением одного из основных союзников Соединенных Штатов, поддержавшим и участвующим в обеих операциях.


^ ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПОРАЖЕНИЯ В АФГАНИСТАНЕ И ИРАКЕ


Доктор Грэйм Херд


Ключевые моменты

• Последствия стратегического поражения в Ираке станут видны в конце 2004 – 2005 году, когда должны состояться президентские и парламентские выборы.
  
• Стратегическое поражение в Афганистане или Ираке, и тем более в обоих случаях, будет способствовать распространению за пределы региона нестабильности, насилия и ненависти, генерируемыми этими потерпевшими крах или несостоявшимися государства¹.
  
• Оба государства, возможно, будут оставаться неустойчивыми:
  
  • Афганистан с видимостью правовых институтов;
    
  • Ирак как мягкая автократия или нестабильная федерация.
    
• Подобное поражение, возможно, приведет к:
  
  • глобальному росту терроризма и дальнейшей легитимизации идеологий, на которые опираются террористические группы;
    
  • окончательному подрыву "Большой стратегии" администрации Буша, сформулированной в стратегии национальной безопасности периода после событий
    11 сентября;
    
  • дальнейшему расколу Трансатлантического союза.
    
• Возможно, но маловероятно, что данный раскол будет способствовать восстановлению прав и норм, которые бы могли обеспечить законность интервенций в поддержку хорошего управления и глобальной стабильности.
  

^ Вступление. Размышление о невероятном


В апреле 2004 года президент Дж.Буш сделал заявление в решительных и почти трагических тонах, которое сводилось к следующему: "Последствия поражения в Ираке могут быть непредсказуемы. Друзья Америки и Ирака могут попасть в тюрьму или быть убиты, поскольку возникнет новая тирания. Враги Америки и мира будут радоваться слабости США и использовать ее для набора нового поколения убийц". Размышляя о невероятном после прошедшего в июне 2004 года саммита НАТО в Стамбуле, генеральный секретарь НАТО Яаап де Хооп Схеффер привел признаки подтверждающие, что Афганистан и Ирак станут несостоявшимися государствами, если США и международное сообщество не найдут совместных путей, чтобы поддержать их. Аргументируя, что нельзя позволить существовать двум несостоявшимся странам в ключевых регионах, он сказал: "Нежелательно и недопустимо, чтобы Афганистан или Ирак были потеряны. Международное сообщество не может себе позволить видеть их в огне. Это имело бы большие последствия для стабильности, и не только в этих регионах".

Хотя президент Буш и привел Афганистан в качестве модели для Ирака, оба проекта государственного устройства, продвигаемые Западом, являются сомнительными. Все более и более эксперты и аналитики склоняются к мысли, что успехи в Афганистане и Ираке существенно ниже ожидаемых. Демократическая идея как катализатор перераспределения власти на Ближнем Востоке больше не рассматривается в качестве возможного варианта.

Чтобы провести детальное изучение "Большой стратегии", требуется определить, каким образом используются все ресурсы нации или группы государств в интересах достижения политических целей. Стратегические исследования нацелены на установление связи между военными средствами и политическими целями, в частности, они рассматривают вопросы использования военной силы для достижения политических целей (теория и практика их использования, а также опасность использования в политических целях). Согласно этим установкам, стратегическое поражение может быть определено такими понятиями, как эффективность средств (политики или стратегии), реализуемость поставленных целей (достигнуты или нет стратегические цели), а также результирующее влияние на "Большую стратегию" (поддержана или нет). Вместе с тем провал политики может допускать, что будет достигнут стратегический успех (выполнение стратегических целей), если использовавшиеся политические средства были ошибочными. Точно также при успешной реализации политики могут быть не реализованы стратегические цели, если не удастся подстроить политику для их достижения стратегических целей.

Стратегия национальной безопасности США (сентябрь 2002 года) и Стратегия безопасности ЕС (декабрь 2003 года) определили, что несостоявшиеся государства, быстрое распространение оружия массового поражения, терроризм и региональные конфликты представляют для международного сообщества и отдельно взятых государств основные угрозы стабильности. Стратегия национальной безопасности США установила опасную связь между оружием массового поражения, террористами, тиранами и несостоявшимися государствами, а также угрозой национальной безопасности. В этой связи требовалось противостоять им на стадии формирования, используя все имеющиеся средства, в том числе, если необходимо, военное вмешательство, для предотвращения прямых угроз территории США и ее национальным интересам. Подобные интервенции должны были главными образом быть направлены на устранение истинных причин или регулирование условий, которые вызывают появление террористов и тирании (местного деспотизма, коррупции, бедности и экономического застоя). Благодаря этому государства-изгои (Ирак) и несостоявшиеся страны (Афганистан) не могли бы больше представлять угрозу региону или Соединенным Штатам, а также расширяющимся трансатлантическим стратегическим интересам.

Режим Талибана в Афганистане поддерживал террористов "Аль-Каиды", которые несут прямую ответственность за атаки 11 сентября. Поэтому, если бы не было осуществлено вторжение, уничтожение или захват членов "Аль-Каиды", их союзников и сторонников среди режима Талибан, Афганистан продолжал бы представлять угрозу США, их друзьям и союзникам.

Заявленная стратегическая цель вторжения в Ирак обосновывалась необходимостью устранения трех первоочередных угроз, которые представлял иракский режим. По словам министра обороны Д.Рамсфелда, Багдад обладал химическим и бактериологическим оружием массового поражения. Вице-президент Д.Чейни выдвинул на первое место ядерную угрозу. Опасность этой угрозы была также поддержана Бушем, утверждавшим, что Америка, столкнувшись с очевидными доказательствами опасности, не может ждать окончательного подтверждения в виде атомного гриба. Президент утверждал, что сам Садам Хусейн представляет угрозу, поскольку имеет дело с "Аль-Каидой". В свою очередь и вице-президент Чейни был уверен, что С.Хусейн имеет устойчивые связи с "Аль-Каидой". После прекращения основных боевых действий в Ираке президент Буш снова связал "Аль-Каиду" с событиями 11 сентября, заявив, что война в Ираке является одной из побед в войне с терроризмом, которая началась 11 сентября 2001 года и все еще продолжается, а либерализация Ирака ликвидирует союзника "Аль-Каиды".

Многие эксперты предполагают, что в настоящее время в Ираке развивается мягкая авторитарная автократия, а в Афганистане – стабильное, но малоэффективное управление. В терминах реальной политики подобный сценарий соответствует минимально допустимому стратегическому результату. Появление авторитарного государства, управляемого сильным руководителем, но не таким жестоким как С.Хусейн, не рассматривается как стратегическое поражение. Для Афганистана это могло бы даже рассматриваться продвижением к стратегической победе. Создание устойчивых и жизнеспособных прозападных режимов, необходимых для демонстрации американского глобального господства, можно было бы расценивать как большой успех.

Тем не менее, заявленной стратегической задачей США в Афганистане и Ираке была ликвидация стран-изгоев и несостоявшихся государств и, таким образом, борьба с распространением оружия массового поражения, ликвидация связей между тиранами, опасными вооружениями, террористами и несостоявшимися странами, а также предотвращение перспектив возврата в прошлое к свергнутым режимам. Даже при самом оптимистичном представлении, в целом результаты выполнения данной задачи оцениваются как стратегическое поражение. Кроме того, если США сформируют в Афганистане и Ираке прозападные репрессивные режимы, но в ходе этого процесса разрушат традиционные партнерские связи в регионе и таким образом возможность проводить свою "Большую стратегию", это будет означать стратегическое поражение.

Рассматривая существующие в Афганистане и Ираке тенденции, какие можно предположить наихудшие сценарии развития обстановки? Если мы готовы "представить невообразимое", каковы могут быть последствия стратегической ошибки Запада? Данная статья приводит доводы того, что в случае Афганистана заявленные США долгосрочные задачи потерпели фиаско. Афганистан не получается сделать стабильным и демократическим. В лучшем случае он станет "неустойчивым" государством, в котором внешняя видимость институтов в центре более или менее сдерживает возрождение связей между наркоторговлей и терроризмом, деятельность военных лидеров и нового движения Талибана. Подобное нестабильное равновесие создает реальную угрозу образования окрепшего объединенного нарко-террористического государства. В данном состоянии Афганистан, вероятно, будет опасен для соседних государств и Запада. В случае с Ираком декларированная стратегическая причина войны была полностью дискредитирована, а достижение заявленных долгосрочных стратегических задач войны остается под вопросом. Ирак может испытать мягкую автократию, которая появится как результат неспособности его стабилизировать, и в которой федерализм будет регулировать баланс сил центра и периферии. Внешний фасад федерализма, скорее всего, даст трещину, ведя к худущему – несостоявшемуся государству, в котором террористические группы фундаменталистов и сепаратистов смогут действовать, как им вздумается.

Явные политико-конституционные свидетельства стратегического поражения в Афганистане и Ираке станут видны в конце 2004 – 2005 году, когда должны состояться президентские и парламентские выборы. Провал этих выборов, проявится в виде нестабильности, насилия и манипуляций, в которых они будут проходить. Все это продемонстрирует, что данные государства формируются как менее свободные, стабильные или демократические образования. В последующем проявятся основные системные, структурные и институционные проблемы государственного устройства Афганистана и Ирака. Существующие тенденции постепенно приведут к превращению нестабильного государства в несостоявшееся, а затем, возможно, к его полному краху. Подобная перспектива вынуждает аналитиков и влиятельных деятелей углубленно изучать данную проблему, чтобы насколько возможно сдержать и минимизировать негативные последствия. Стратегическое поражение в одном из государств, и тем более в обоих, не только вызовет нестабильность в них самих, но и будет способствовать экспорту и распространению проблем, насилия и ненависти, которые они бы породили. Последствия практически всецело будут отрицательными и проявятся далеко за пределами региона. Они могут включать: глобализацию терроризма; оказание помощи нелегитимным идеологиям, поддерживающим террористические группы; окончательный подрыв "Большой стратегии" администрации Буша, сформулированной в национальной стратегии безопасности периода после 11 сентября; дальнейший раскол Трансатлантического союза. Что касается преимуществ, то, возможно, что подобный раскол способствовал бы пересмотру норм, которые бы могли узаконить интервенции в поддержку хорошей власти и глобальной стабильности.


^ Афганистан. Тактическая победа или стратегическое поражение?


7 октября возглавляемая Соединенными Штатами коалиция напала на Афганистан после того, как Талибан продемонстрировал свое нежелание или неспособность выдать Усаму бен Ладена и других членов "Аль-Каиды" за их участие в планировании и проведении террористических атак в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября. К ноябрю Талибан капитулировал, а тренировочные лагеря и другие объекты "Аль-Каиды" были заняты специальными силами ВС США и войсками Североатлантического блока. К концу 2001 года было подготовлено Боннское соглашение (которое стало результатом организованной ООН конференции по устройству Афганистана после свержения власти Талибана) и в январе 2001 года началась его реализация с формирования временного правительства Афганистана, в задачи которого входило создание Лойя Джирги – традиционного высшего органа страны. В июне 2002 года Хамид Карзай, пуштунский лидер из Кандагара, был избран главой Переходного Исламского Государства Афганистан и назначил переходную администрацию, которая должна была подготовить новую конституцию и провести национальные выборы в середине 2004 года. Международное сообщество пообещало оказать помощь в обеспечении стабильности и восстановлении инфраструктуры в постконфликтный период, а также развернуть международные силы по поддержанию мира (ISAF), возглавляемые на ротационной основе США, Турцией, Германией и Данией. В дальнейшем управление международными силами (МС) было передано НАТО, которому было поручено осуществлять защиту правительства Карзая и обеспечить необходимые условия для проведения президентских выборов 9 октября 2004 года и парламентских выборов весной 2005 года.

В Афганистане существует целый комплекс проблем, которые подрывают усилия международных сил по стабилизации обстановки в стране. Главной из них является последовательное увеличение производства и экспорта опия. По данным командования международных сил в 2003 году экспорт опия составил 3600 тонн, что оценивается в 35 млрд. долларов и составляет более 75% от всех мировых поставок. Он принес Афганистану 2,3 млрд. долларов, что равно половине официального валового внутреннего продукта страны и в пять раз превосходит государственный бюджет. Для сравнения в последний год правления Талибана (2001 г.) производство опия в Афганистане составляло менее 5% от этого количества. Предполагается, что эта тенденция сохранится и в дальнейшем. По оценкам правительства США в 2004 году уровень производства наркотиков возрастет на 50-100% и составит от 5400 до 7200 тонн. Основные опасения вызывает тот факт, что производство и экспорт опия в настоящее время проникли в политику и экономику государства, поскольку около 7% всего населения получают от этого бизнеса прибыль, а руководство на местах и в центре коррумпировано и также заинтересовано в его процветании. Таким образом, процессы экономической и политической реформы в Афганистане тормозятся и рушатся из-за нелегального производства наркотиков.

Некоторые аналитики утверждают, что новое руководство Афганистана не смогло укрепиться и формирует условия для трансформации в несостоявшееся государство, выращивающее новых террористов. Правительство президента Карзая является лишь фасадом, который может быть разрушен одним решительным ударом (например, убийством президента), продемонстрировав таким образом его несостоятельность, неэффективность и слабость. Президент Карзай сам подтвердил это, сказав, что если в октябре будет переизбран на новый пятилетний срок, он будет действовать совершенно иначе и не позволит себя заманить в коалицию с людьми, которые не поддерживают проведение реформ. Пока же ему необходимо привести реальных лидеров и командиров в правительство, он будет вынужден, насколько это возможно, поддерживать равновесие в кабинете, особенно в тех его министерствах, которые играют ключевую роль.

Многие считают, что и международные силы и ВС США оказались неспособными эффективно действовать. Международные силы по поддержанию мира и стабильности насчитывают 6500 человек и в дальнейшем будут увеличены на 2000 человек. США имеет более многочисленное военное присутствие, составляющее около 20 тыс. военнослужащих, задействованных в операции "несгибаемая свобода". Однако со времени своего формирования в 2002 году многонациональное объединенное оперативное формирование (CJTF-76), находящееся в настоящее время под командованием генерал-лейтенанта Дэвида Барно, было наделено министерством обороны США скорее чисто военными задачами по сравнению с политическими функциями государственного устройства многонациональных сил по поддержанию мира и стабильности. CJTF-76 ориентировано, главным образом, на ведение боевых действий с силами Талибана по всему Афганистану и координации поисков Усамы бен Ладена и боевиков "Аль-Каиды". Его участие в деятельности многонациональных сил ограничилось направлением нескольких офицеров связи. Эксперты утверждают, что американские войска не сделали ничего для обеспечения безопасности за пределами Кабула, опасались просить вовлечения сил НАТО, выделили мало средств на цели восстановления и отказались оказывать помощь в разоружении афганских боевиков. В первой половине 2004 года, в основном благодаря рекомендациям американского посла в Кабуле З.Халилзада и генерал-лейтенанта Д.Барно, Соединенные Штаты изменили свою политику в интересах развития взаимодействия между ВС США и международными силами, а также для реализации комплексной программы восстановления правопорядка, главной целью которой является борьба с заправилами наркобизнеса и террористами.

Несмотря на риторику, действия международных сил характеризовались цепью ошибок в планировании и организации взаимодействия, а также неспособностью укомплектовать миссию. НАТО потребовалось шесть месяцев, чтобы развернуть три вертолета в Афганистане для обеспечения операций международных сил. Командование МС, скорее всего, не видит своей конечной цели и поэтому не имеет плана действий по государственному устройству Афганистана, который бы предусматривал стратегию последовательного выхода. Внутренние документы командования МС свидетельствуют о том, что обстановка в стране продолжает ухудшаться. Сами международные силы не принимают участия в уничтожении производства наркотиков и не прилагают усилий для ликвидации основных причин неэффективного функционирования. Хотя МС развернуты в соответствии со статьей 5 мандата НАТО, государства-члены Североатлантического блока не рассматривают операцию в Афганистане в качестве приоритетной, не говоря даже о том, чтобы сделать ее таковой для самого блока НАТО. Как заметил генеральный секретарь альянса, первая военная операция НАТО за пределами его исторической операционной зоны может провалиться.

Международные силы не являются главным гарантом безопасности в Афганистане. Основную роль здесь играет Афганская национальная армия (АНА). Она находится на стадии становления, а Силы афганской милиции (САФ) начали понемногу разоружаться. Однако командиры различных вооруженных формирований пока еще обладают большей, чем центральное правительство, властью и по численности значительно превосходят Афганскую национальную армию, начитывающую около 11 тыс. человек.

Президент Х.Карзай утверждает, что разоружение и демобилизация незаконных вооруженных формирований будет сложной задачей. Угроза, которую они представляют для проведения свободных и справедливых выборов в настоящее время больше, чем мятеж нео-Талибана. В этой связи только целенаправленные и решительные действия могли бы позволить разоружить от 60 до 70% афганской милиции до намеченных на апрель 2005 года парламентских выборов.

Особенно недостаток безопасности ощущается в провинции. На это указывает усиливающаяся тенденция убийств членов АНА, САФ, комиссии по выборам и сотрудников неправительственных организаций.

Несмотря на то, что возглавляемая Вашингтоном операция "несломленная свобода" и поиски Усамы бен Ладена в приграничных с Пакистаном районах были согласованы с Исламабадом, подобные действия могут способствовать возникновению в Пакистане гражданской войны. Стабильность по обе стороны афгано-пакистанской границы является взаимозависимой.

Летом 2004 года генеральный секретарь ООН К.Аннан предупредил, что процесс разрядки в Афганистане достиг критической стадии. Если безопасность не улучшится, о проведении в апреле 2005 года выборов не может быть и речи. Нападения представителей нео-Талибана в южных и восточных провинциях вынудили ООН вывести сотрудников международных миссий из сельских районов, несмотря на наличие в стране большого количества американских войск. В этой связи высказываются мнения, что дестабилизация в Афганистане является результатом поддержки антиправительственных сил со стороны некоторых течений в Пакистане, где некоторые области в настоящее время стали убежищем для Талибана и "Аль-Каиды".

Вместе с тем по заявлению Л.Педрама, представителя и соучредителя недавно созданного Афганского национального конгресса, планировавшего участвовать в президентских выборах, Пакистан является главным действующим лицом в Афганистане. Исламабад пользуется скрытой поддержкой со стороны Вашингтона. Педрама утверждает, что родившийся в Афганистане З.Халилзад, который является не только американским послом, но и специальным посланником президента Буша, находится в постоянном контакте с ведущими лидерами Талибана, включая некоторых министров свергнутого в 2001 году фундаменталистского исламского режима. Подобные переговоры, иногда с участием Х.Карзая, проводятся в президентском дворце и направлены на легитимизацию так называемого "хорошего Талибана" и восстановление его статуса с помощью Пакистана. Реальной целью переговоров США и Великобритании с Талибаном является удержание Афганистана под надежной опекой Пакистана и закрытие его от влияния других региональных игроков: Ирана, Индии, России, Китая и других стран. Соединенные Штаты, которые способствовали взращиванию Талибана в Пакистане, их самого главного союзника в регионе, хотят, чтобы он восстановил крепкие позиции Карзая, но под контролем Исламабада. Такие же цели преследует Пакистан. Таким образом, он будет постоянно сохранять контроль над Афганистаном.

Состоявшиеся в сенатском комитете по внешним связям слушания по вопросу об американской политике в Пакистане подтвердили эти предположения. Было отмечено, что данная политика включает три направления: борьба с терроризмом, распространение ядерного оружия и региональные отношения. Эксперты комитета утверждали, что в администрации отсутствовало желание обсуждать три ложных утверждения, которые стали базисом до сих пор проводимого курса США в отношении Пакистана. Во-первых, то, что Мушарраф был умеренным исламским лидером и стремился увести страну от ориентированной на джихад политики. Возможно это так, поскольку, как продемонстрировали события после 11 сентября, у него были две цели: удержаться у власти и рьяно охранять корпоративные интересы пакистанской армии. Во-вторых, то, что американский союз с Пакистаном может в одночасье разрушиться в случае убийства или смещения Мушаррафа, что приведет к образованию в Пакистане подобного Талибану режима, обладающего ядерным оружием. Вероятно, преемником Мушаррафа станет другой генерал, который будет копировать его политику, направленную на поддержание личной власти и общих интересов армии. В третьих, то, что американская политика основана на предположении, что интересы пакистанской армии совпадают с американскими. Скорее, цели пакистанской армии выступают в противоречие с задачами ВС США по установлению региональной стабильности, исламскому сдерживанию и предотвращению распространения ядерного оружия.

Таким образом, Исламабад отстаивает свои собственные интересы в Афганистане, которые не всегда совпадают с целями Афганистана, международных сил или Соединенных Штатов, а иногда даже противоречат им. Вместе с тем потребность в стратегической глубине, которая обеспечивает безопасность его правого фланга, вынуждает Пакистан вести переговоры с Индией, уступать американским требованиям участвовать в борьбе с терроризмом и развивать экономические связи с Афганистаном (в 2003 году доля его импорта составила 25%).

Как можно характеризовать перспективы стратегического поражения в Афганистане? Заместитель госсекретаря США Р.Армитидж утверждает, что возглавляемые США силы будут оставаться в Афганистане до тех пор, пока не будет обеспечена безопасность по всей стране. Однако, как показывают комментарии генерального секретаря НАТО Яаапа де Хооп Схеффера, надежды на успех постепенно тают. Планы создания демократического и стабильного государства в последствии свелись к установлению автократичного, но стабильного, а затем к ослаблению позиций военного руководства. Если бы нарко-терроризм можно было сделать более или менее управляемым, стало бы возможным давать какие-то прогнозы относительно Афганистана, свидетельствующие, что он не является источником стратегической угрозы для региона, США, их друзей и союзников. Когда же эти прогнозы стратегического поражения станут слишком мрачными, можно будет говорить о появлении нарко-террористического государства, которое экспортирует деградацию.

Такие проблемы, как производство наркотиков, военное управление, образование нео-Талибана, просчеты миротворческих сил и сомнительная роль Пакистана, не позволяют рассчитывать в ближайшее время на превращение Афганистана в более или менее стабильно функционирующее государство. Одновременно с этим возможность создания в итоге слабого, но функционирующего государства вызывает сомнение при взгляде на порождаемую наркоторговлей коррупцию, повсеместное укрепление в провинции нео-Талибана и возобновление вражды между военными лидерами. Все более актуализирующаяся проблема проникновения наркобизнеса в политическую деятельность, с которой НАТО не борется, может окончательно подорвать все фундаментальные основы и привести к появлению нарко-террористического государства.

Стратегическое поражение в Афганистане будет означать стратегическое отступление в глобальной войне с терроризмом. Опасность превращения Афганистана в базу подготовки террористов и особенно в источник финансирования терроризма нельзя недооценивать. Необходимы значительно более действенные меры, чем при Талибане, поскольку условия становятся более неопределенными и менее контролируемыми. Стратегия "Аль-Каиды" и ее сторонников становится более скоординированной и решительной, возрастает количество крупномасштабных террористических актов с многочисленными жертвами на всем Евро-Атлантическом пространстве, а позиции Талибана в Центральной Азии и на Ближнем Востоке все более и более укрепляются.


^ Ирак. Гражданское сообщество или гражданская война?


28 июня 2004 года власть была передана от коалиционной временной администрации новому премьер-министру переходного правительства Ирака Айяду Аллави. В январе 2005 года будет избрана переходная национальная ассамблея. Затем она выберет президентский совет в количестве трех человек: президента и двух заместителей. Президентский совет должен будет единогласно избрать премьер-министра, который в свою очередь подберет состав совета министров, назначаемых президентом. Переходная национальная ассамблея вместе с президентским советом и советом министров образуют иракское переходное правительство и подготовят проект конституции Ирака, которая должна быть принята всеобщим голосованием 15 октября 2005 года. Выборы согласно конституции состоятся 15 декабря 2005 года, а правительство будет назначено 31 декабря 2005 года и приступит к управлению Ираком с 1 января 2006 года. Это будет означать появление стабильного демократического государства.

Однако появление устойчивого и демократического государства Ирак, не говоря уже о государстве, которое могло бы служить моделью или средством продвижения демократизации в регионе, является столь же маловероятным в настоящее время, как и по завершении так называемых "основных боевых операций", когда стали очевидными проблемы планирования следующей стадии (стабилизация, реконструкция и восстановление).

Иракская действительность развеяла практически все оптимистические прогнозы и дала понимание того, что развитие демократизации без реального обеспечения безопасности невозможно. Идея превращения Ирака в процветающую, свободную рыночную демократию была абсурдной, как и желание сделать Ирак образцом для преобразования всего Ближнего Востока.

Похоже, что иракская кампания представляет собой "стратегическую диверсию" в глобальной войне с терроризмом. Комиссия по разведке сената не нашла ни каких связей между С.Хусейном и 11 сентября, а контакты его режима в 90-х годах с "Аль-Каидой" признала как не имевшие оперативного характера. Не было также обнаружено запасов оружия массового поражения. Все это развеивало доводы в пользу необходимости военных действий. Доклад комиссии делал заключение, что в октябре 2002 года выводы разведывательного сообщества относительно иракской программы создания оружия массового поражения были в большинстве своем ошибочными и не имели подтверждающих фактов.

Проводилось также изучение стратегических ошибок под руководством командующего центральным командованием генерала Зинни. Оно носило вдумчивый характер, а его результаты имеют важное значение поскольку позволяют оценить множественные просчеты, которыми характерен этап стабилизации, начавшийся после окончания "основных боевых операций" в мае 2003 года. Генерал Зинни называет следующие десять явных ошибок:

- отказ от существовавшей политики сдерживания,

- проведение ошибочной региональной политики,

- подготовка фальшивого объяснения необходимости войны в целях получения максимально большой общественной поддержки,

- неспособность придать интернациональный характер своей деятельности,

- недооценка предстоящих задач,

- ставка на иракских диссидентов,

- общий недостаток планирования,

- задействование недостаточного количества вооруженных сил,

- назначение не отвечающего требованиям и сиюминутного правительства,

- принятие целого ряда ошибочных решений по ключевым вопросам.

Уровень нестабильности в стране можно определить так называемым "иракским индексом", предложенным Института Брукингса, и словами экономиста Пауля Кругмана, который говорит, что показатели производства электричества и поставок нефти отражают колебания в процессе восстановления инфраструктуры, число нападений повстанцев и жертв среди мирного населения демонстрируют уровень безопасности, которая последовательно ухудшается, а опросы общественного мнения показывают, как постепенно растрачивается первоначальное доверие. Доклад главного статистического управления США, опубликованный в конце июня 2004 года, делает заключение, что производство электроэнергии, юридическая система и безопасность в Ираке значительно ухудшились по сравнению с периодом до начала войны, а число масштабных нападений повстанцев резко возросло с 411 в феврале до 1169 в мае 2004 года. Продолжаются убийства высших должностных лиц правительства и региональных органов управления. Около 8% (61 из около 750 человек) общего числа членов городского совета Багдада были убиты в 2003-2004 годах.

Перед иракским премьер-министром стоит сложная задача попытаться стабилизировать обстановку в Ираке в таких непростых условиях продолжающихся дезинтеграции и насилия. Повстанцы своими действиями показывают, что переходное правительство рассматривается как марионеточный режим и выражают намерение продемонстрировать незаконность данной структуры. Они обращают внимание на то, что премьер-министр доктор Аллави прежде являлся поддерживающим С.Хусейна баатистом и в 60-х – начале 70-х годов был причастен к убийствам противников режима до превращения в изгнанника и орудие спецслужб США (ЦРУ) и Великобритании (МИ-6). В целом как сильная личность он мог бы рассматриваться как идеальный кандидат на руководящий пост, однако ему придется балансировать в двух ключевых вопросах: сохранение политической дистанции с многонациональными силами, полагаясь при этом на их военную поддержку, а также уменьшение влияния суннитов при удовлетворении желаний более многочисленного населения шиитов.

Существующая нестабильность, выразившаяся в проведении возглавляемой США военной операции в Наджафе против шиитского духовного лидера Муктада аль-Садра и его боевиков из Армии Махди, а также нападении на Иракский национальный конгресс в Багдаде в августе 2004 года, сама по себе не может ввергнуть страну в гражданскую войну или вызвать процесс трансформации ее в несостоявшееся государство. Подобная нестабильность контролируема, может управляться и быть уменьшена путем дозированного использования метода кнута и пряника. Она обеспечивает временному правительству возможность проводить изменения во временной администрации, а также вносить коррективы в подходы к государственному строительству. В этой связи, по мнению эксперта американского Института национальной обороны Фиби Мара, США должны поставить себе как минимум цель сделать Ирак страной свободной от терроризма и оружия массового поражения, создать, если не дружественное, то хотя бы не враждебное США и Израилю, правительство, а также ясно продемонстрировать отсутствие намерений оставлять здесь на долгое время военные базы и устанавливать контроль над добычей нефти. Национальный закон об общественной безопасности, принимаемый временным правительством, должен учитывать вопросы введения в Ираке военного положения, ареста в случае необходимости подозреваемых без ордера и ограничений на перемещение иностранцев. Переоценка иракским временным правительством уровня стабильности, через 15 месяцев после окончания "основных военных действий", придаст ему в глазах населения большую легитимность и поддержку.

Возможно, в ближайшие месяцы временное правительство будет "торговать" демократизацией, чтобы обеспечить стабильность, продемонстрировать свою жесткость и эффективность. Согласно одному из недавно опубликованных сценариев развития обстановки, временное правительство будет доказывать способность удержать вместе шиитское большинство, меньшинство арабов-суннитов, светских националистов, вождей племен и курдских лидеров.

В ближайшей перспективе временное правительство, вероятно, сможет продолжить строительство и последовательное укрепление основных государственных институтов, в том числе Новой иракской армии, полиции и иракских сил гражданской обороны. Новая иракская армия (НИА), как предполагается, должна главным образом обеспечивать защиту государства, а не режима, и будет больше напоминать старую иракскую армию, сформированную как государственный институт в 1921 году, а не республиканскую гвардию С.Хусейна. Она будет включать три пехотные дивизии, однако без подразделений материально-технического, транспортного и медицинского обеспечения, которое возлагается на соответствующие министерства. Таким образом, ввиду отсутствия вспомогательных подразделений и возможностей для проведения быстрого развертывания НИА не сможет представлять угрозу для соседних стран. Силы гражданской обороны будут формироваться на основе подразделений местной милиции, которой присваивается статус национальной гвардии. Хотя данные подразделения и будут подчинены НИА, управление ими и обеспечение лояльности милиции и ее лидеров станут главной проблемой.

Мягкая автократия могла бы принести пользу за счет обустройства федеральной структуры, в которой центр может использовать бюджетный федерализм и другие механизмы для обеспечения некоторой степени контроля над периферией. Эксперты утверждают, что федерализм представляется единственной возможностью для предотвращения этнического конфликта и раскола, а также установления стабильной демократии в Ираке. 20% населения Ирака составляют курды, 55-65% – мусульмане-шииты и 30-40% – мусульмане-сунниты. Доминирующие политические силы в сообществе шиитов не являются источником движения к светской политической системе, характеризующейся ясным разделением власти между религией и государством, а представляют собой скорее теократию. Такой базис и явное нежелание одного из доминирующих этнических меньшинств потерять власть, реваншизм арабов-суннитов и как следствие борьба за власть суннитов и шиитов могут служить причиной фрагментации Ирака. Предполагается, что демократические выборы скорее укрепляют политическую власть отдельных этнических и религиозных групп, чем ослабляют эту тенденцию. Подобная макрополитика будет определяться этно-религиозным соперничеством партий и микрополитикой построения альянсов внутри партийных групп. Представляется, что такая система позволила бы центру управлять внешней политикой, вопросами обороны, валютными операциями и проектами развития инфраструктуры в масштабах страны (транспорт, сеть распространения нефти и газа), пока регионы будут наслаждаться большим уровнем самостоятельности.

Значительно более сложной проблемой для нового временного правительства станет решение курдского вопроса. Нежелание и неготовность его решить может разрушить многоэтническое и многонациональное государство. В этой связи ключевым моментом является способность правительства Аллави к гибкому управлению, в частности, не поддаваться искушению объединить группировки суннитов и шиитов, чтобы продемонстрировать влияние исполнительной власти по всей стране. Поскольку еще не ясно, согласятся ли курды на что-нибудь меньшее, чем признание де-факто их суверенитета, который они имели последние 12 лет, а также откажутся ли они от контроля добычи нефти в Киркуке.

В итоге в Ираке возможно образование неустойчивого государства по афганскому образцу, поскольку отказ стабилизировать обстановку в короткие сроки приведет к потере управления, проявлению слабости правительства и его неспособности управлять страной. При более негативном сценарии потеря управления приведет к ситуации, когда иракское государство само будет уже не в состоянии возродиться, гражданской войне и краху государства.

Вместе с тем, прежний премьер-министр Израиля Е.Барак указывал на высокую вероятность подобного развития событий, отмечая, что Ирак имеет все признаки несостоявшегося государства и что в израильских интересах поддерживать курдов, поскольку это дает возможность использовать нестабильность для достижения своих целей. Таким образом, сценарий неустойчивого государства может рассматриваться как очередной шаг, ведущий к стратегическому поражению в Ираке.

Чего будет стоить стратегическое поражение для Ирака и всего региона? Если демократические усилия потерпят фиаско, американская администрация, рассматривающая международные отношения через призму реальной политики, будет утверждать, что только прозападный репрессивный режим предотвратит крах государства и консолидацию террористических групп на иракской территории, которые будут стремиться дестабилизировать соседние государства: Иорданию, Кувейт, Бахрейн, Катар, ОАЭ и Саудовскую Аравию. Прозападный марионеточный режим, управляемый больше через принуждение, чем народное согласие, в конечном счете, потерпит неудачу и будет заменен еще более радикальным и фундаменталистским, чем тот, которого стремились избежать. Таким образом, любая попытка избежать стратегического поражения в ближайшей перспективе почти наверняка только задержит процесс, но не предотвратит его.

Кроме того, имеющий место в Саудовской Аравии мятеж, который иногда де-факто называют гражданской войной, формирует условия для очередного кризиса. Поражение в Ираке может способствовать нарушению баланса в королевской семье и склонению чаши весов от более либеральных тенденций в пользу жесткой линии религиозного меньшинства клерикалов и их сторонников (таких как министр внутренних дел принц Найеф). Саудовское правительство поддержало религиозное руководство, чье одобрение является обязательным для легитимности правящего режима. Это поставило барьер на пути проведения реформ. В результате правительству становится все сложнее справляться с насилием и объединять конкурирующие фракции. С 12 мая 2003 года саудовские власти начали в стране борьбу с террористами "Аль-Каиды", однако стратегическое поражение в Ираке негативно сказалось бы на успехе этой деятельности, поскольку террористы могли бы создавать здесь свои укрытия и базы для действий против королевства. Кроме того, это увеличило бы опасность нарушения территориальной целостности и суверенитета Саудовской Аравии и сказалось бы на стратегическом партнерстве с США и обстановке в регионе.

Нестабильность в Ираке способствует также укреплению консервативных сил в Иране, которые, приводя пример Ирака, смогут утверждать об опасностях, к которым ведет изменение режима. Для внешней политики Тегерана появление с запада и востока слабых и нестабильных государств повышает его статус как мощного регионального центра и увеличивает геополитические дивиденды. Иран способен формировать внутреннюю политическую картину в Ираке посредством своих связей, поставок оружия, пропаганды и через агентов в иракском шиитском сообществе. Все это, кроме того, укрепляло бы сомнение в способности США осуществлять упреждающие действия по изменению режимов в государствах так называемой "оси зла", которые ведут скрытую разработку ядерного оружия и имеют, как предполагается, связи с "Аль-Каидой". На примере поражения в Ираке Иран может для себя сделать вывод, что создание оружия массового поражения скорее служит средством сдерживания от американской военной интервенции, чем поводом для объявления войны. Это в свою очередь станет дополнительным стимулом к обладанию им.

Несостоявшаяся и анархичная Саудовская Аравия и имеющий ядерное оружие Иран подрывают возможность создания в регионе условий для проведения структурных изменений и демократизации, через предложенную США инициативу "Большой Ближний Восток". Стратегическое поражение в Ираке станет катализатором для дальнейшей дестабилизации и усиления радикальных течений в исламском и арабском мире и как следствие укрепления терроризма во всем мире.

Бывший глава операций ЦРУ по поиску Усамы бен Ладена утверждал, что вторжение в Ирак было алчной, преднамеренной, неспровоцированной войной против противника, который не представлял непосредственной угрозы, а Бен Ладен не мог даже и надеяться ни на что большее, чем американское вторжение и оккупация Ирака. Сенатор Чак Хагел (умеренный республиканец из Небраска) говорил, что война в Ираке, вероятно, нанесла вред американской войне с терроризмом.


^ Стратегическое поражение и Трансатлантический союз


Пока еще сложно делать выводы относительно того, какое влияние может оказать стратегическое поражение в Афганистане и Ираке на развитие сотрудничества в рамках Трансатлантического союза. На настоящий момент можно только спрогнозировать вероятный характер дебатов и в общих чертах определить возможные последствия.

Эти две интервенции оказали заметное влияние на трансатлантические отношения и понимание особенностей использования и функционирования НАТО. В частности, в Афганистане оно проявилось непосредственно через руководящую роль альянса миротворческими операциями, а в Ираке - косвенно, через деятельность большинства государств-членов. В Афганистане международные силы, возглавляемые НАТО, участвовали в развертывании и поддержании требуемой стабильности для проведения первых после свержения Талибана выборов. Операция "Свобода Ираку" не является операцией НАТО. Тем не менее, поражение в Ираке будет иметь серьезные последствия для альянса, если учитывать, что 16 из 26 стран-членов участвуют в ней, а также то, что, согласно решению Стамбульского саммита, НАТО будет оказывать содействие в подготовке личного состава вооруженных сил и служб безопасности Ирака.

Североатлантический блок считается самым эффективным и прочным военным союзом в истории. Какое воздействие на него может оказать стратегическое поражение в Афганистане и Ираке? Считается, что стратегическое поражение ведет к стратегическому обновлению организации. НАТО претерпевает существенные изменения в ходе трансформации из ориентированной на "холодную войну" организации в новую структуру, действующую на упреждение, компактную, но эффективную. Отражением этих преобразований стали решения Пражского саммита НАТО (2002 г.), которые затем были подтверждены в ходе Стамбульского саммита в июне 2004 года. Структура управления альянса была оптимизирована, концепция сил реагирования НАТО, предложенная год назад, в настоящее время уже реализована. Они приобрели такие качества, как глобальный характер, мобильность, оперативность, и могут действовать превентивно и упреждающе. В дальнейшем альянс будет развиваться с использованием передовых военных технологий для наращивания боевых возможностей, расширения своего влияния и демонстрации присутствия во всем мире.

Наконец-то политические амбиции государств-членов НАТО совпадают с их готовностью выделять необходимые ресурсы и силы. Сформирован требуемый военный бюджет. С Евросоюзом достигнуто соглашение о разделении зон ответственности по функциональному или общему предназначению. США согласились взять на себя ведение боевых действий, НАТО – проведение первоочередных операций после их завершения, а ЕС – постконфликтное восстановление инфрастуктуры. Подобным образом может быть обеспечено и региональное распределение задач.

Однако, чтобы подобный оптимистический сценарий был реализован, требуется выполнение одного условия. НАТО и его члены должны быть способны к критической самооценке и изучению всего комплекса ошибок, приведших к поражениям. Альянс на основе объективной оценки уже начинает извлекать уроки и признавать, что Трансатлантический союз не обладает вооруженными силами, необходимыми для ведения войны со странами, поддерживающими террористов, и с несостоявшимися государствами. Хотя и нельзя утверждать, что вероятность стратегического поражения в настоящее время выше, чем стратегический успех, вместе с тем производство опия в Афганистане, а проблемы курдов в Ираке сводят на нет усилия многонациональных сил в этих странах.

Какой в таком случае может быть наиболее вероятная реакция евро-атлантического сообщества безопасности при поражениях на двух фронтах? Понятно, что государства-члены НАТО не обязаны осуществлять военное сотрудничество на Ближнем Востоке. Действительно, поскольку до настоящего времени не было видно большого желания выявлять и исправлять главные проблемы в структуре и деятельности организации, можно предположить, что они будут стремиться отвести от себя обвинения и возложить их на других. Таким образом, разногласия, выразившиеся в неспособности найти консенсус по войне в Ираке, в дальнейшем усилятся.

Трудно сказать, последовало бы поражение, действуй США без НАТО. Слабое место ВС США общего назначения, неспособность вести эффективные боевые действия против сил мятежников, несколько спасает европейских военных от критики со стороны США за их неэффективность. В свою очередь Европа высказывает в отношении Вашингтона следующие критические замечания: размытая идейная природа подхода администрации Буша в вопросах внешней политики; использование и злоупотребление Соединенными Штатами разведслужб для подстрекательства незаконной войны в Ираке; манипулирование международным законодательством, Женевской конвенцией и нормативными актами ООН; неспособность или нежелание администрации Буша конструктивно использовать давнишних своих союзников. В глазах европейцев США меняют укоренившуюся за ними репутацию главного гаранта стабильности на реноме основного источника дестабилизации. Подобные дебаты сильно политизированы, чрезвычайно ожесточены и являются пагубными.

Неспособность международных сил по поддержанию мира объединить возглавляемую США операцию "несломленная свобода" и свою деятельность в единую операцию, направленную на обеспечение безопасности, стабильности и восстановление инфраструктуры, будет рассматриваться как главная ошибка. В качестве признака политического поражения станут также называть неспособность НАТО сформировать силы и выделить ресурсы в соответствии с политическими амбициями государств-членов. В этой связи приводятся следующие аргументы: вооруженные силы европейских стран-членов НАТО насчитывают 2 млн. человек и только 2% из них развернуты в рамках миссий Североатлантического блока в Афганистане и на Балканах. Союзники по НАТО обещали сформировать более 1000 пехотных рот и выделить более 2000 вертолетов и 300 транспортных самолетов для действий в операциях альянса. Однако они не смогли найти требуемых личного состава и военной техники, чтобы направить в Афганистан и избежать поражения.

Даже после того, как необходимые силы были сформированы, государствами были выдвинуты неадекватные аргументы о роли и целях их участия, подрывающие доверие к командованию международных сил и ставшие одним из основных факторов, препятствующих их эффективной работе. Таким образом, неэффективность деятельности НАТО, продемонстрированная в Афганистане, может рассматриваться в качестве одной из главных причин, почему в Ираке была использована "коалиция единомышленников". Американская позиция по этому вопросу – структуры, которые не преобразовываются, будут заменяться удовлетворяющими требованиям коалициями.

Обозначившийся факт стратегического поражения НАТО будет способствовать усилению американских подходов во внешней политике и укреплению соответствующих тенденций как в Республиканской, так и в Демократической партиях. Возможно, что, будучи переизбранным на второй президентский срок, Буш станет проводить политику, которой он придерживался в 2000 году: скромный и изоляционистский внешнеполитический курс в ответ на уступки американскому лидерству. Стратегическое поражение в Афганистане и Ираке не вызовет стремления сформировать многополярный мир и США сохранят свою руководящую роль. Вместе с тем целенаправленные усилия по пересмотру традиций самоограниченной дипломатии и переоценки институционализированной природы американского государства (многостороннего и самосдерживающего характера ее внешней политики, подкрепленной большой взаимозависимостью и общими ценностями) изменят тон и сущность внешнеполитического курса США.

Нельзя, однако, исключать, что во время второго президентского срока Буша сохранится нынешняя политика, которая будет логически допускать превентивное использование силы для изменения режима в Иране. В частности, это возможно в случае, когда НАТО не сможет играть для США роль инструмента, обеспечивающего достижение политических целей. При этом остается открытым вопрос, если использованные в операциях в Афганистане и Ираке "коалиции единомышленников" считать ответственными за стратегическое поражение, какая от них польза. Можно ли их задействовать для достижения успеха, и перевешивает ли политическая легитимность подобных союзов их военную несостоятельность и неэффективность?

Совершенствование НАТО окажет влияние на "Европейскую политику безопасности и обороны" (ЕПБО) Евросоюза и возможность ее воздействия на США. Поскольку инвесторы переводят свои вклады в ориентированные на Европу проекты, сильная американская зависимость от иностранного капитала может стать главным источником нестабильности. Так разногласия относительно войны в Ираке между ключевыми европейскими членами НАТО сказались на подходах к ЕПБО ЕС. Интенсивные дипломатические дебаты по Ираку высветили неявные до недавнего времени проблемы, которые мешали прогрессу, в том числе равновесие между военной и гражданской составляющими ЕПБО ЕС, ее границы, а также разногласия между США и ЕС.

В целом Евросоюз может играть более значимую роль в предупреждении конфликтов, постконфликтном восстановлении, в операциях по принуждению к миру, участвовать в развертывании сил в зоне конфликта после завершения боевых действий "коалицией единомышленников". В этом случае деятельность на территории Европы в близком соседстве с посткоммунистическим пространством, было бы логично согласовывать между структурами, частично перекрывающимся по составу членов (ЕС, ОБСЕ, Совет Европы и ООН), а также эквивалентными региональными и субрегиональными организациями и институтами при проведении операций в Средиземноморском бассейне и на Ближнем Востоке.


^ Заключение. Надежное руководство и глобальная стабильность


Возрождение в Афганистане нео-Талибана и наркотерроризма оказало бы сильнейшее влияние на обстановку. Это могло бы дестабилизировать весь регион, способствовать укреплению транснациональных террористических групп, увеличению числа и масштабов террористических атак в Евро-Атлантическом регионе. В Ираке возможны два варианта: либо крах государства после гражданской войны и превращение его в несостоявшееся государство, в котором терроризм может беспрепятственно действовать против регионального руководства или Евро-Атлантического региона; либо предотвращение гражданской войны усилиями временного правительства путем подавление свобод и демократических проявлений и создание антизападного режима тирании или скрытого под видом некоего вида сообщества прозападного репрессивного режима. Тенденции и динамика развития ситуации в обоих государствах свидетельствуют о высокой вероятности стратегического поражения.

Стратегическое поражение окажет решающее воздействие на расстановку сил в соседних государствах региона, а также на международные отношения. В частности, Иран консолидируется и выступит как региональная супердержава, в то время как Пакистан и крупнейший мировой производитель нефти Саудовская Аравия станут более уязвимыми перед антизападными деструктивными и разрушительными выступлениями.

Государства испытывают значительный стресс в связи со стремлением приспособиться к угрозам, представляемым глобализацией. Они оказываются не в состоянии сохранять стабильность и управлять политикой. Непреднамеренные или неспровоцированные изменения режима могут иметь негативные последствия для американских интересов, однако непреднамеренный характер подобных изменений не освобождает США от их обязательств. Случаи с Афганистаном и Ираком показывают, что США и союзники не были подготовлены для эффективного преодоления последствий, которые были вызваны изменением режимов. В последующем для решения подобных задач требуется пересмотр концепции, доктрины, организации подготовки и оснащения коалиционных сил.

Разногласия внутри Евро-Атлантического сообщества по вопросам оценки угроз, применению сил становятся все шире. Размышление на эту тему и подготовка к различным вариантам развития ситуации, позволит сделать правильные выводы и избежать в будущем повторения подобных ошибок.