Нандор Фодор Меж двух миров предисловие русского издателя

Вид материалаДокументы

Содержание


Лицо на стене
Жанна д’арк
Путь через бездну
Подобный материал:
1   ...   14   15   16   17   18   19   20   21   ...   35

^ ЛИЦО НА СТЕНЕ


В прежние времена верующие молили Господа о чудесах. Сегодня чудеса эти почему-то не вызывают у них особой радости. Стоит только в церкви случиться чему-то чуточку экстраординарному, как служители её тут же преисполняются душевным смятением и пытаются изо всех сил спрятать концы в воду. Очень уж это неприятно – видеть чудо, ну прямо перед собой. Самое правильное при этом, конечно же, затаиться и умолкнуть. А тут – парапсихолог со своим блокнотиком... В общем, ясно, почему церковь не очень нас жалует.

За годы пребывания в Англии мне случилось расследовать два таких «нежелательных» чуда: одно – в оксфордском соборе Крайстчёрч, другое – в Лландаффе, Кардифф. Случаи эти были абсолютно идентичны: оба раза на побелённой стене таинственным образом проявлялось лицо покойного отца-настоятеля. Оксфордское чудо получило широкую огласку, в Лландаффе, однако, мне пришлось докапываться до истины самостоятельно.

Настоятель Джон Лидделл, человек в Оксфорде достаточно знаменитый, умер в 1898 году. 26 лет спустя в лондонской прессе появились первые сообщения о том, что в соборе Крайстчёрч рядом с лидделловской мемориальной доской стало формироваться пятно, всё более напоминавшее лицо покойного настоятеля. Впечатление было такое, будто в минеральных составляющих штукатурки (вспомним соли серебра, которыми покрыта фотографическая пластина) стали происходить странные химические изменения.

В отсутствие прочих атрибутов фотографического процесса – линз, объективов, фотоаппарата и, главное, непосредственного «героя» снимка – белая стена церкви воспроизвела каким-то образом удивительно точный портрет покойного.

В том, чьё именно лицо глядело на присутствующих со стены, сомнений не возникало. Как бы для того, чтобы рассеять их окончательно, на протяжении последующих нескольких лет рядом возникла аналогичная «фотография» покойной миссис Лидделл.

Церковному руководству и одного чуда хватило бы с лихвой – а тут сразу два! Посетители и пресса, заметив персонажей странной настенной галереи, стали задавать священникам не слишком удобные для них вопросы.

«Поразительное сходство изображения с лицом покойного отца Лидделла, – писала 11 сентября 1926 года газета «Cassell’s Weekly», – не вызывает ни малейших сомнений: чтобы признать это, вовсе не требуется богатого воображения. Если бы это был портрет, мы могли бы назвать художника гением. Но это не художественное произведение: со стены на нас глядит совершенно живое лицо, увидеть которое может каждый желающий».

В 1931 году призрачный «портрет» всё ещё был виден на стене достаточно отчётливо. Приехав сюда в 1932 году, я обнаружил как раз перед этой стеной новый алтарь. Никакого более или менее правдоподобного объяснения происшедшему никем предложено не было, но мне удалось узнать одну любопытную деталь, укрывшуюся от всеобщего внимания. Я выяснил, в частности, что «портрет» покойного Джона Лидделла возник на стене сразу же после одного весьма знаменательного события: примирения и воссоединения двух ранее враждовавших ветвей рода – Лидделлов и Рэйвенвортов – с последовавшей затем счастливой церемонией бракосочетания. Кому-то моя гипотеза может показаться излишне поэтичной, и всё же... Что если в этой новой атмосфере любви и терпимости дух покойного изыскал энергию, которая помогла ему запечатлеть собственный улыбающийся образ – как бы в знак высшего одобрения заключённому браку?

Похожий фокус проделал после своей смерти и настоятель Лландаффского собора в Уэльсе. Чарльз Джон Воэн скончался в 1897 году. Через две недели после этого на западной стене церкви стал проявляться его портрет. У собора, дабы поглазеть на чудо, стали собираться толпы людей. «Доставляемые зеваками хлопоты были таковы, – читаем мы в церковном отчёте, – что местная хартия священнослужителей вынуждена была исследовать природу явления и выяснить со всей определённостью, что причиной оптической иллюзии явилось сырое пятно, проступившее на каменной поверхности».

Это удивительное «открытие» местных светил церковной науки вряд ли сможет объяснить факт появления инициалов «J.V», весьма изощрённо вписанных невидимой рукой в контекст композиции.

Мне удалось приобрести оригинал единственного фотоснимка призрачного портрета, принадлежавшего мистеру У.Шарпу из Кардиффа. Инициалы «J.V.» были не просто видны здесь совершенно отчётливо, но и исполнены как часть общей картины. Подлинность снимка была подтверждена экспертизой. Буквы появились на стене одновременно с лицом, как бы заранее отметая всякие сомнения относительно того, кому может принадлежать загадочным образом исполненный образ. Мистер Шарп сохранил у себя негатив снимка исключительно смеха ради. В письме он признался мне, что не испытывает интереса к парапсихологии. Кроме того, он сообщил следующее:

«Декан Воэн был связан с Лландаффским собором узами всей своей жизни. Вскоре после его кончины в октябре 1897 года на стене слева от главного входа в собор возникло влажное пятно. Оно темнело, расширялось и наконец приняло поразительное подобие лика покойного Воэна. Одновременно чуть сбоку на стене возникли его инициалы: «J.V.» Всё это вызвало в округе нежелательные разговоры, в результате чего некоторое время спустя на месте «портрета" появилась мемориальная доска, так что происходит ли под ней что-либо необычное, или нет, сейчас неизвестно».

«Я сделал этот снимок вечером при ярком освещении самым обычным фотоаппаратом с диафрагмой Ф.16, – продолжал мистер Шарп в следующем письме, отвечая на мой соответствующий запрос. – Проявитель использовался самый обычный. Снимок оказался единственным и, думаю, уникальным. Заявляю со всей ответственностью, что ни со стеной собора, ни с фотопластиной не производил никаких искусственных манипуляций».

Последнее подтвердил и Леон М.Айзакс, профессиональный фотограф с 20-летним стажем из Международного Института психических исследований.

В данном случае «семейный» мотив, обнаружившийся в случае с «портретом» декана Лидделла, как будто бы, отсутствовал. Проводить же подробное расследование было уже слишком поздно. Впрочем, подобные происшествия, оказывается, не редкость и в Новом Свете.

16 января 1929 года нью-йоркская газета «Sun» сообщила о том, что на дубовой двери римской католической церкви Св.Анны в Кинсбурге, штат Нью-Джерси, возникло сияющее изображение женщины в белой мантии, свидетелями чего стали сотни очевидцев.

«Я не верю в сверхъестественную природу происшедшего, – сказал в интервью пастор Томас А.Кирни, – но могу подтвердить: на двери действительно появился испускающий свет контур женщины в длинном белом платье. Изображение, правда, напоминает не столько живое существо, сколько передержанный фотографический негатив с тонкими и необычайно контрастными деталями. В том, что изображение это действительно существует, нет никакого сомнения».

Куда более впечатляющими выглядят сообщения сразу нескольких нью-йоркских газет о появлении 23 февраля 1932 года чётко очерченной фигуры Христа на светло-коричневой мраморной стене святилища церкви Св.Варфоломея, что находится между Парк-авеню и 50-й улицей в Нью-Йорке.

«Заканчивая проповедь, – сказал в интервью «New York Times» местный проповедник доктор Роберт Норвуд, – я случайно бросил взгляд на стену святилища и с изумлением увидел проявившуюся на мраморе чудесную фигуру Христа. Ничего подобного там никогда не было. Истолковав это как своего рода иллюстрацию к моей проповеди («И тело его воссияло во славе!..»), я счёл явление весьма знаменательным. У меня возникла странная мысль: что если доминанта разума в тот момент сумела каким-то образом перейти на камень? Может быть, и мрамор способен иногда воспринимать человеческие мысли и образы?»

Опубликовав статью с фотографией призрачного «портрета» на стене собора Лландафф, я получил письмо от мистера Уильяма Прагнелла из Фулхэма, Лондон. Он рассказал, что на стене ванной комнаты в его доме возникло и расплылось подобное же «фигурное» пятно, в котором члены семьи очень скоро узнали черты его покойной жены. Я попросил Прагнелла сфотографировать пятно и переслать снимок мне. Качество фотографии оставляло желать лучшего, но силуэт женского лица просматривался на ней совершенно отчётливо. Установить сходство «настенного портрета» с обликом покойной женщины (чью фотографию респондент также вложил в конверт) мне было достаточно трудно – оставалось только положиться на слово мистера Прагнелла, который в этом смысле имел перед кем бы то ни было неоспоримое преимущество.

Несколько лет спустя судьба познакомила меня с ещё одним случаем того же типа. Местом загадочных событий оказался на этот раз дом в Челмсфорде, хозяева которого, мистер и миссис Киэр, вынуждены были даже покинуть своё жилище. А всё из-за того, что зеркала, находившиеся в разных комнатах дома, то и дело отражали в себе одно и то же, незнакомое хозяевам лицо. Миссис Киэр затратила немало усилий, пытаясь смыть таинственный образ, но он каждый раз возникал на прежнем месте вновь, а в конце концов влажным пятном «отпечатался» и на кухонной стене. Хозяева соскоблили мел до самого камня, но стереть лицо не смогли.

Я нанёс визит в Челмсфорд, но настенный портрет меня разочаровал: лицо к тому времени превратилось в какие-то бесцветные разводы, которые и фотографировать-то было совершенно бессмысленно. Что же касается образов, возникавших на зеркалах, то мистер и миссис Киэр выдержали тщательный перекрёстный допрос, который мы устроили им с Эриком Кадденом, адвокатом и членом Совета Международного института психических исследований. В том, что феномен этот к галлюцинациям не имел отношения, вскоре стало для нас совершенно ясно. По словам миссис Киэр, «отражение» цеплялось за поверхность зеркал физически: это был влажный налет, оставлявший после себя жирное пятно.

Лицо незнакомца, видимое совершенно отчётливо, но лишь под определённым углом, было повёрнуто чуть влево и выражение его было всегда одинаковым. Время от времени, однако, фигура мужчины появлялась в полный рост. Однажды хозяева увидели его лежащим на кровати, в другом случае – у двери, в костюме, выдававшем в нём бизнесмена.

Видение явно имело скрытый смысл, и миссис Киэр, кажется, сумела его разгадать. Человек, построивший этот дом, умер в нём, после чего вдова тут же съехала. Судя по всему, призрак требовал её срочного возвращения, желая, чтобы дом вновь перешёл к ней во владение. Видение в зеркалах являлось нескольким людям одновременно. Однажды оно высветилось на дверце гардероба сразу в двух проекциях.

Пятна эти никогда не удавалось стереть полностью, хотя миссис Киэр старалась изо всех сил. Кстати, она заявила, что поклонницей спиритизма не является и что о паранормальных явлениях такого рода ей ничего неизвестно. Выяснилось, что вдова также видела образ своего покойного мужа – отчего расстроилась так, что тут же покинула дом.

Просматривая архивы в поисках сообщений о подобного рода явлениях, я наткнулся на выступление Анны Блэквелл перед Диалектическим обществом (созданным, напомню, с целью обсуждения спиритического феномена), в котором она утверждала, что однажды на окне дома напротив появился облик горячо любимого ею родственника. Изображение появлялось и растворялось несколько раз. Сначала на стекле возникало радужное свечение, потом из него выплывало знакомое лицо. Каждая такая «вспышка» длилась около восьми секунд и была чуть слабее предыдущей.

Анна Блэквелл, кроме того, рассказала о происшествии с некой М.Дж., у которой на рукоятке нового летнего зонтика возник вдруг фотографический образ умершего незадолго до этого Чарльза Диккенса. Изображение было мелким, но необычайно отчётливым; в то время, как М.Дж. глядела на него в изумлении, глаза покойного писателя задвигались и рот растянулся в улыбку.

Подобные образы появляются обычно на отполированных поверхностях и некоторое время спустя исчезают. Во втором томе сборника «Phantasms Of The Living», опубликованного лондонским Обществом психических исследований, рассказывается о подобном же появлении призрака некоего капитана Томаса. Через шесть недель после смерти этого человека на отполированной поверхности платяного шкафа появилось его лицо, свидетелями чему стали восемь человек.

Несомненно, сияющая поверхность особенно благоприятствует восприятию видений такого рода, поскольку добавляет сюда ещё и некоторый гипнотический эффект. Однако само по себе это не объясняет сути феномена. Призраки-изображения ведут себя подчас настолько странно, что, кажется, так и просятся в сюжет какого-то фантастического триллера!


^ ЖАННА Д’АРК

И ЕЁ ПРИЗРАЧНЫЕ СВЯЩЕННИКИ


Если верить легенде, подвиги Жанны д’Арк за много веков были предсказаны Мерлином, великим магом короля Артура. Впрочем, Британская энциклопедия (т.15) утверждает, что «она (Жанна) ничего об этом не знала, а значит, действовала исключительно по собственному вдохновению».

Один из лучших памятников национальной героине Франции – базилика в Домреми; часовню её украшают флаги многих стран, каждая из которых таким образом отдала должное величию Орлеанской девы. На протяжении десятилетий, однако, бросалось в глаза отсутствие тут английского флага. В 1925 году эта историческая несправедливость усилиями леди Палмер, супруги лорда Палмера (1858-1948, – это был первый британец, удостоенный рыцарского титула за вклад в развитие музыкального искусства), была устранена. Тут-то и случилось странное происшествие, о котором пойдёт у нас речь. Широкая общественность впервые узнала о нём благодаря фотографии, которую британская Армия Спасения принялась предлагать всем желающим за скромную цену в 2 шиллинга в качестве неоспоримого доказательства божественного участия в наших с вами земных делах.

На снимке мы видим леди Палмер и двух священников с изображениями лилий на рясах (напомним, именно этот цветок Жанна д’Арк выбрала в качестве эмблемы). Что же тут, спросите вы, удивительного? Да всего лишь, что в момент съёмки никаких священников поблизости не было и в помине! Впрочем, предоставим слово анонимному репортёру Армии Спасения, чьи пояснения приведены на обороте открытки:

«Посетив базилику в Домреми, возведённую в честь Жанны д’Арк, леди Палмер обратила внимание на то, что среди множества национальных флагов, там вывешенных, отсутствует английский. Решив, что Британии надлежит и здесь занять достойное место в ряду славных народов мира, она по крупицам собрала необходимую сумму денег и позаботилась, чтобы в базилику доставили флаг нашей страны с подписями фельдмаршала Хейга и маршала Фоша. Флаг этот установил в часовне 9 июня 1925 года пребендарий Карлайл.*


* Пребендарий – церковный служащий, несущий ответственность за пребенду (лат.), т.е. имущество и доходы, предоставляемые наиболее привилегированной части католического и англиканского духовенства при условии исполнения обязанностей, связанных с занимаемой должностью. (Прим.перев.)


В октябре того же года, дабы взглянуть на дело рук своих, леди Палмер вернулась в Домреми. Сопровождавшая её леди Таунсхед сделала снимок: в тот момент кроме двух женщин в часовне не было ни души. Однако на фотографии рядом с леди Палмер мы видим двух священников: на каждом из них – стихарь с геральдической лилией, эмблемой Орлеанской девы. Исследовавший снимок королевский фотограф установил его подлинность».

На заседании Международного института психических исследований в Лондоне я продемонстрировал специально заказанный для этой цели слайд и зачитал письмо леди Палмер. Вот что она мне написала: «На этом снимке вы видите меня стоящей под британским флагом в военной часовне базилики Домреми. Сфотографироваться здесь я решила для подруги, которая не смогла сопровождать меня из-за болезни. Мисс Таунсхед щёлкнула меня своим маленьким фотоаппаратом; кстати, сама она никогда не верила в существование духов. Вернувшись в Лондон, я написала ей письмо, в котором поинтересовалась, почему мне до сих пор не переслали фотографию. Получив снимок, я вынуждена была отправить ей новый запрос: «Кто эти священники? Рядом со мной никого не было». «Именно поэтому я и не решилась отправить вам её сразу», – последовал ответ.

Я показала снимок сэру Артуру Конан-Дойлю. Он заявил, что видит перед собой лучшую спиритическую фотографию всех времён, и попросил изготовить слайд. Демонстрация на большом экране в Куинз-холле, где я присутствовала, удостоилась в тот вечер бурной овации. Одна представительница римской католической церкви также попросила у меня копию слайда. «Ваше руководство, кажется, относится к подобным вещам неодобрительно», – заметила я. «Ну, что вы, это же чудо, – возразила она. – Рядом с вами – священники тех времён. На них – старинные рясы с эмблемой Жанны».

Увеличенный экземпляр снимка получил от меня и Кардинал Бурн. Пребендарий Карлайл также с тех пор не расстаётся с фотографией».

Мне, по правде говоря, изображения лилий на стихарях не показались настолько отчётливыми, чтобы их можно было считать достойным доказательством принадлежности фигур эпохе Жанны д’Арк. Но призраки с мнением своих будущих критиков не считаются, так что остаётся довольствоваться уже хотя бы их появлением.

Задача парапсихолога, однако, состоит в том, чтобы всё подвергать сомнению, поэтому должен уточнить: между моментом проявления фотографии и её «официальным» появлением на свет прошло подозрительно много времени. Действительно ли с негативами не производилось никаких манипуляций? Леди Палмер в этом убеждена: её уверенность разделяет и королевский фотограф. Вообще-то искусственно «наложить» призраков на фотографический снимок не так уж трудно. Другое дело – геральдические знаки: за такое мог бы взяться разве что мошенник экстра-класса. Но каковыми могли быть мотивы такого рода подделки? Ни на финансовые, ни на какие-либо другие выгоды автору рассчитывать не приходилось. Мисс Таунсхед – всего лишь фотограф-любитель – была подругой леди Палмер и пользовалась её полнейшим доверием.

Может быть, при фотографировании случайно произошла двойная экспозиция? Эксперт тотчас бы это установил. Что ж, поскольку, никаких разоблачений не последовало, придётся и этот случай отнести к числу неразрешённых загадок нашего времени.


^ ПУТЬ ЧЕРЕЗ БЕЗДНУ


Каждый из нас рано или поздно встречает на своём жизненном пути два типа препятствий, требующих преодоления: горный барьер и бездну. О символическом смысле Горы всем хорошо известно. Не куда-нибудь, а в горы унёс Моисей свои каменные скрижали; на возвышенностях возводились церкви, ибо «...горы и земли, к ним прилегающие, особенно святы», – так утверждал Иезекииль.

Понятие Бездны ассоциируется у нас с Преисподней и изгнанием из Рая. Однако классики магии не разделяют ортодоксальных взглядов на бездну как символ Зла.

Я хотел бы предложить вниманию читателя рассказ о серии удивительных сновидений, в основе которых – символическая попытка родиться заново и таким образом достигнуть Всевышнего. Автор его пусть останется безымянным: скажу только, что он – ученик легендарного чернокнижника Алистера Кроули, человека очень странных способностей, который в 20-30-х годах нашего века приобрёл себе поистине дьявольскую репутацию. Итак, внимание:

«Я находился среди египтян, отправившихся в переход на верблюдах. Каждый из них был одет в зелёный жакет. Верблюды под нами были низкорослые и совсем ещё молодые; мне же казалось, будто я передвигаюсь на ходулях.

Наша группа отправилась в путь с каким-то заданием. Я ехал последним. Проезжая мимо сидящего друга, я бросил ему две газеты: «Сан» и «Пост» – с тем, чтобы он присмотрел за ними. Мы доехали до развилки. Все повернули направо, я – налево. Вскоре передо мной появилось большое строение. Здесь меня встретили какие-то женщины и мужчины. Я спросил, можно ли отсюда выехать на другую дорогу, а затем, не сходя с верблюда, минул длинный коридор и оказался на огороженном проволокой пустыре, прилегавшем к задней стене строения, в котором, судя по всему, располагалась гостиница. Передо мной появился мальчик. Я о чём-то спросил его, и он охотно распахнул передо мной дверь в проволочном заграждении. Верблюда со мной больше не было. Похоже, я оказался пленником, и двое мальчиков теперь стали моими тюремщиками».

Действительно ли мой собеседник ехал во сне на верблюде? Упоминание о ходулях отнюдь не случайно: это ведь символ детства (потому-то и верблюды оказались «молодыми»). Что же касается Египта... Вот что сам он вспомнил некоторое время спустя:

«В поздних работах Кроули есть немало загадочных пассажей. Помню, особенно странное впечатление произвела на меня фраза: «Я, как и ты, – душа пустыни, и тебе суждено вновь повстречать меня в этом бескрайнем море песка».

Тот, кого Кроули в своих книгах именовал «Я, как и ты», был его высшим гением: под морем песка разумелась египетская пустыня. Вспоминается мне кое-что из «Book Of Lies» – книги Кроули, в которой парадоксальные афоризмы пронумерованы от 1 до 91.

Кроули воссоздал магическую систему Золотого Рассвета. В ней действовала система градаций, высшая ступень которой описывалось уравнением «7 = 4» с Семёркой – кабаллической Shepirah of Hessed. По Кроули, этот уровень принадлежит миру человеческого разума. Следующий же, описываемый уравнением «8 = 3», относится к иному, духовному миру, отделённому от нас великой пропастью, именуемой Бездной.

Для того, чтобы пересечь Бездну, личность распадается на элементы, а затем возрождается вновь в теле Великой Матери – Бины (Binah). Так возникает новая сущность: Кроули называет её Дитя Бездны.

«Книга обманов» адресована Детям Бездны. Каждая её страница обрамлена чёрной рамкой, символизирующей всеобъемлющую идею смерти. Именно тут говорится о том, что для достижения градации высшего уровня необходимо пересечь гигантскую бездну смерти (или песчаную пустыню). У Кроули есть и такая фраза: «Взгляните на пять верблюжьих следов: VVVVV...» Дело в том, что пять букв «V» он считал магическим символом, равнозначным градации высшего уровня. Не исключено, что моё путешествие во сне имеет какое-то отношение к этим пяти следам: может быть, оно олицетворяет мой собственный переход через Бездну. Очевидно, я оставил свой след, чтобы кто-то затем мог проследить мой путь».

Итак, ясно: наш герой идёт во сне по следам Кроули, чтобы превозмочь смерть и сделаться Младенцем Бездны. О «зелёном жакете» сам он говорит следующее:

«Зелёное означает молодость, надежду, устремление к высшему. Кроме того, это цвет Венеры – богини любви: она прямо связана с Великой Матерью, через познание тела которой пролегает наш путь в Град Пирамид, принадлежащий уровню «8 = 3», где и живут Младенцы Бездны. Кстати, смысл этого уравнения легко понять так: отсчитывая уровни от основания Древа жизни, мы находим «восьмёрку». Тот же отсчёт сверху даёт «тройку».

Поскольку автор сна ассоциирует Великую Мать с Венерой, очевидно, один из мотивов сюжета – младенческая тяга к инцесту. Мой собеседник забывает также упомянуть о том, что зелёный цвет – цвет Пророка. Ещё я отметил для себя, что смысл «задания», на которое идут путники, есть не что иное, как стремление к власти, что в свою очередь символизируется жаждой возвращения в материнское лоно. Судя по всему, пациент догадался об этом и сам, поскольку тут же заговорил о семье:

«Нас было семеро детей: я – младший. По пробуждении у меня возникло ощущение, что остальные участники группы как раз и были членами моей семьи; должен заметить, что я вообще связан с ними прочными узами. «Последний станет первым, первый – последним». Я всегда стремился в семье к лидерству.

Солнце («Sun») знаменует Золотой Рассвет: так называется магическая система, воссозданная Кроули. Я вышел из неё, но всегда знал, что мне ещё предстоит к ней вернуться. В понятии «Post» заложена идея связи с будущим и преодоления Бездны. Египет – страна солнца. Гелиополис – город солнца. Египетских жрецов называли «детьми Солнца». Я, как младший адепт, принадлежу уровню «5 = 6»: Солнце также входит в пределы этого уровня.

В ходе магического ритуала инициации новообращённого привязывают к деревянному кресту, на котором он клянётся сохранить верность тайному учению и посвятить жизнь обретению «высшего Я». Таким образом, крест и распятие – это также символы солнца.

Бездна находится слева от древа жизни. Я воспоминаю, что слева на заднем дворе у нас стояла проволочная клетка, где мама держала кур».

Становится ясно, что Бездна в этом сне – символ материнской матки. Я расспросил его о верблюдах и получил новые подтверждения своим догадкам.

«Я слышал, шотландцы произносят фамилию Кэмпбелл чуть сокрашенно: «Кэмл» (camel – верблюд). Именно так представлялась моя школьная учительница. Есть старая шотландская песня: «Мой парень – жокей, и какой! Днём шпорит коня, а ночью – меня". Учительница, мисс Кэмпбелл, возможно, символизирует мою мать, а коридор в здании, через который я вышел на новый путь, есть не что иное, как влагалище».

Однако тяга к кровосмесительному акту – не главный мотив сна моего пациента. Дело в том, что во всех языческих верованиях считается, что бессмертие – следствие второго рождения материального тела. Гостиница, в которой удовлетворяются все нужды временного постояльца – такой же символ матки, как и проволочная клетка, принимающяя нашего героя в критический момент его перехода. Матку символизирует и Бездна сама по себе.

«В мистическом ритуале Золотого Рассвета, – продолжал мой собеседник, – присутствует комната с семью стенами: ещё один символ женского лона. Две колонны по бокам – её бедра. Смысл ритуала – проникновение в дверь Венеры. Не исключено, что два мальчика, пленником которых я оказался, – адепты, проводившие ритуальную церемонию».

Затем мой пациент вспомнил о путешествии, которое учитель совершил в пустыне вместе с одним из своих последователей.

«Сначала магическими песнопениями Кроули вызвал у себя серию мистических видений. Внезапно, прервав инкантацию, он заявил помощнику, что они пересекут Бездну иным путём и собственными методами вызвал Демона Бездны («демон» этот в действительности есть человеческий разум, отделившийся от мозга, заблудившийся и растерянный). Теперь Кроули предстояло рассеять личность на составные части. Он уселся внутри треугольника, начертанного на песке, в вершинах которого лежали тушки заранее пойманных и умерщвлённых голубей. Он разбрызгал кровь по песку, чтобы насытить пространство достаточным количеством эктоплазмы и таким образом помочь Демону Бездны материализоваться. Имя этого демона было Хоронзон, и Число его было – 333, половина от Числа Зверя».

К сожалению, я в своих записках не нашёл ответа на вопрос о том, сумел ли Кроули вызвать Демона Бездны. Зато наверняка мне известно другое: символическое путешествие к бессмертию нашего героя на этом не завершилось. Восемь месяцев спустя он вновь попытался пересечь Бездну и рассказал мне о новых приключениях в собственных сновидениях:

«Я находился в парке среди толпы. Мы подошли к маленькому строению: здесь жили и трудились монахи. В доме царили тишина и неподвижность. Люди разговаривали очень тихо. Один из них заметил, что я неправильно крещусь, описывая лишь горизонтальную планку креста, и произношу при этом благословение на иврите. Потом мы вышли из дома и группами по три человека, омыв предварительно обувь, продолжили свой путь. Я оказался в последней группе. Когда я вышел из домика, оказалось, что остальные успели уйти далеко вперёд. Повидимому, все уже пересекли реку в парке и спустились в ущелье, находившееся где-то справа. Я же отправился по тропинке, минуя ущелье. Лишь пройдя значительное расстояние я понял, что заблудился. Время от времени с противоположного берега доносились голоса. Я повернул назад и направился к ущелью».

Как и в предыдущем сне, здесь мы находим сочетание весьма примечательных ассоциаций. Монах – воплощение святости. Беседы приглушёнными голосами – прямое указание на книгу Блаватской «Голос безмолвия»:

«Истинный монах должен обладать таким уровнем сознания, такой душевной ясностью, чтобы вести беседы с птицами, – заметил мой пациент. – Легенды о святых, к которым стаями слетались птицы и сбегались лесные звери, я всегда воспринимал совершенно буквально. Таким ведь был и Франциск Ассизский. Думаю, птица, садясь на плечо человека, как бы узнаёт в нём высшее существо. Таким должен быть истинный монах».

Итак, в личности нашего героя соединились монах и чернокнижник. И в пути своём он шёл по двум тропинкам, религиозной и метафизической. Благословение на иврите и недоочерченное распятие – сигнал к тому, что наш адепт наконец-то может сойти с креста, на котором оказался во время инициации. Горизонтальная и вертикальная планки креста символизируют два начала: соответственно, интеллектуальное и генитальное. Предпочтение первому порождает вопрос: можно ли использовать низшую, сексуальную энергию в высших целях? Эта задача для него попрежнему остаётся нерешённой. Он всё ещё один и чувствует себя потерянным. Ущелье здесь – символ раздваивающейся личности. Но одиночеству должен скоро прийти конец. Болезненная рана в душе от разрыва между христианством и иудаизмом начнёт заживать.

«Иисус омывал ноги своим ученикам. Для меня ноги – символ понимания. Мой разум должен быть очищен заранее – до того момента, когда мне дано будет узреть моего бога. Возможно, омывавшие ноги не случайно собирались по трое. Это могло иметь какое-то отношение к Троице. Треугольник – метафизический знак: он означает, что путь мой близится к завершению.

Я всегда чувствовал, что мне не хватает духовной силы. Мне часто не удавалось то, что легко удавалось людям куда менее просвещённым и подготовленным».

Наш скромный чернокнижник явно приближался в своём развитии к какой-то важной вершине...