Geum.ru

Иснова наши авторы обращаются к вечным вопросам: Что есть добро? Счастье? Свобода? Вчём предназначение человека? Что важнее служение Музе или самой Жизни

Вид материалаДокументы

Содержание


Приветствие Весне
Редкий гость в нашей поэтической гостиной – басня. Мы благодарим нашего автора и надеемся, что Юля ещё не раз порадует нас своим
«бэкки тэчер посвящается…»
Подобный материал:
1   2   3
Виктория Черемисина

***

Никогда не была на Кавказе

И морскую не видела даль.

Там все ярко: песок, небо в стразах

И февраль там – совсем не февраль.

Там красиво, а, может быть, лучше

Здесь на нашей холодной земле,

Где лесов бирюзовые гущи

Разливаются все в серебре.

Здесь и правда красиво, как в сказке,

Зимней сказке, холодной, как лед.

Дед Мороз и снежки, и салазки.

Наша родина сказкой живет.

Там и волны, и берег песчаный,

А у нас гололед, иней, снег,

Там моря и в пустынях барханы,

А у нас глубина синих рек,

Тихий шепот берез золотистых

Все ж милее прибрежной волны.

Соловьиным, разбойничьим свистом

Нас манит этот край старины,

И зовет, где бы ни был, родная,

Но далекая наша страна.

Снится ночью река голубая,

Неба высь и полей ширина.

Ведь нигде не найдется такого

Голубого простора небес.

Все родное, не надо другого,

И ручей, и травинка, и лес.

Все родное от края до края...

Ты всех лучше, любимая Русь!

В мир далекий опять уезжая,

Обязательно к дому вернусь!

И вновь в поэтические строчки врывается природа! В сиянии снежинок можно увидеть отблеск далёких звёзд… Баночка душистого мёда напомнит о лете… А весна ворвётся в стихотворение шумной звонкоголосой девчонкой!

Алена Аладьева

Весна-красавица

Весна стучится к нам в окно.
Ее мы ждем уже давно.
Как Ясная красавица
Она нам очень нравится!

Настанет теплая пора
И оживает детвора.
И девочки и мальчики
Все прыгают, как зайчики.

На ветках почки расцветут,
Зазеленеет там и тут
И все проснется ото сна:
Пришла красавица-весна!

Женя Качалова

Не снег, а звезды…

Не снег, а звезды падают на плечи,
Не фонари, а свечи зажжены,
Не ветер что-то ласковое шепчет –
Рукой задели веточку струны.
Не млечный путь по небу пробегает –
Заснеженная тропка в царство сна.
Не хлопья снега птицами слетают
С ветвей, а слезы вытерла сосна.
Звон не подков, когда несутся кони,
А искр, что бьются под копытами на льду…
Ты не снежинку держишь на ладони,
А с неба убежавшую звезду.

Маша Иванова

***

Баночка мёда душистого,
лета, полей аромат.
И среди снега пушистого
я вспоминаю наш сад.

Яблонь цветение нежное,
цинний огонь под окном,
астр лепестки белоснежные,
дверь приоткрытая в дом…

Поле за домом широкое –
лишь чуть деревья видны,
сосны в лесу краснобокие,
речка, овраги, холмы…

Ягод поляны обширные,
наши грибные места,
дуб-богатырь, тропки длинные…
В мыслях вернусь я туда.

Раков Тимофей

***

Скорей пробивайтесь первые цветы

сквозь замерзшую землю,

своим жаром весенним

растопите сугробы!

Приди скорей весна!

так опостылела зима,

что хочется кричать,

нет мочи,

так надоели все снега

и вьюги,

хочу немного солнца

и тепла.

^ Приветствие Весне

Все улицы,

дороги и обвалы,

все канавы и ямы,

все звери и птицы,

все ручьи и капели,

все снежки и сугробы,

все деревья и кусты,

все люди и мосты –

мы все приветствуем тебя,

зеленоокая Весна!

Ты возвращаешь нам солнце

летнее и тепло.

Вот уж почки набухают

на деревьях, птицы порхают,

ищут себе гнезда.

Тают сугробы

и ручьи бегут к реке,

пускай еще замерзшей.

^ Редкий гость в нашей поэтической гостиной – басня. Мы благодарим нашего автора и надеемся, что Юля ещё не раз порадует нас своими произведениями.

Юлия Быкова

Басня

Вот школьный прозвенел звонок,
Несмело зазывая на урок.
Своим порядком он идет.
Забавный мне, напоминая эпизод.

* * *

Решив столицу мира покорить,
Искусством кулинаров удивить –
На слет гурманов собрались
Животные: Олень, Жираф и Рысь.
Порядочно нарядов и кастрюль с собою понабрав,
Косметики, журналов поварских, приправ,
Кино, музеи, семинары посетив,
Подставили себя под кинокамер объектив.

Ведущий, объявив начало шоу,
Законы, правила стал объяснять неновые.
Сказав, что победить животным будет нелегко,
Просил в шедевры превратить простое молоко.

Олень, рога к затылку прилизав,
И фартук неформальный повязав,
Вокруг кастрюли стал шаманить, колдовать.
(Плеваться шерстью, с котелками танцевать).
Да так охотно это делал и легко,
Что вовсе позабыл про молоко.

Вслед за одним героем выступил жираф.
Открыл с собою привезенный шкаф,
Достал бананов связку, ананас, кокос,
Кузнечиков сушеных, тараканий нос.
Все принадлежности он положил на стул,
Стал маски делать, маникюр и педикюр.
И мысли вскоре улетели далеко,
А вместе с ними из кастрюли убежало молоко.

Последний на победу претендент
Всех круче выдвинул свой «аргумент».
Недолго думая, через ведущего прыжком
Рысь бросилась к кастрюле с молоком.
Опустошив ее, оскалившись, ведущих обругав,
Рысь удалилась, гордо голову подняв.
Ответить на вопрос: «Чье лучше мастерство?»
Ведущим и жюри, наверно, нелегко.
Мораль всегда проста, стара, как мир:
В своем мирке ты сам себе кумир,
Но, если ты собой не представляешь ничего,
Помочь тебе не сможет даже молоко.
И не пустыми были бы старанья,
Когда б и форма вся равнялась содержанью.

^ «БЭККИ ТЭЧЕР ПОСВЯЩАЕТСЯ…»

Помнишь, читатель, мы договорились называть так подборку стихотворений о любви… Но пишут нам пока только юные поэтессы, так что скоро, видимо, придётся назвать эту рубрику «Посвящение Тому Сойеру». Влюблённые поэты, где вы, отзовитесь…

Масленникова Наташа

Забери меня с собой

Забери меня с собой - на восход,
На закат, куда-нибудь - все равно!
За собою нас судьба поведет,
Словно в старом полустертом кино.

И пускай стучатся в окна ветра,
И уже не изменить ничего!
Ты согрей меня в пути у костра
Одинокого огня твоего.

Забери меня туда, где темно,
Где туманит небеса звездный свет,
Где распахнуто на волю окно,
Где меняются орбиты планет,

Из молчания меня забери,
Сбереги в своих ладонях зарю!
Только миг надежды мне подари -
Я всю жизнь тебе в ответ подарю.

Забери меня, когда тает снег
И печали отражает вода,
В поздний час, когда кончается век,
Забери меня с собой - навсегда.

Приходи, когда рождается день
И о берег молча бьется прибой,
Где-то в сердце стихнет горечь потерь,
Ты придешь - и я уйду за тобой.

Мы уйдем тропой неведомых дней,
И, быть может, легче станут пути,
Только ты не забывай обо мне,
Только ты, - когда-нибудь, - приходи.

Raveski

Спаси меня

Я не пишу рецензий
И не даю советов…

Питаю свой мозг чужими словами,
Хотя все уже видел
И все уже знаю…
Полюбив, становлюсь ненавистен.

Я потерян, забыт и брошен
В эти жалкие дни,
Где липкий пепел
Засыплет душу,
Безразличьем заставит выжить.

Да! Я зауряден.
У меня нет крыльев,
Да и как летать, не знаю.

Свою никчемную жизнь
Разыграл бы в орлянку,
Обменял бы на чье-нибудь счастье
Или отдал задаром.

Неспособный на сон,
Успокоенье ищу в алкоголе.

Улыбнусь рефлекторно,
Пожму чью-то руку,
Штампом отвечу,
О чем-то поспорю, прочту и забуду.

Очнуться смогу лишь под Твоим
хирургическим взглядом.

Моя дорога пуста и скучна —
Ее выдумал даун,
И только игла мне
Откроет двери в реальность.

Если Ты меня не задержишь,
То здесь нечего делать,
Если меня Ты не спросишь,
Здесь не о чем думать...

Но, видимо, я обречен…

Ведь Ты
В поздний час из окна
Меня не ищешь жадным взглядом,
И твое сердце не стучит набатом,
Когда меня нет рядом.

Жаль, что еще не родившись,
Я уже умер.

Софья Урываева

Ты молчишь

Ты молчишь. Только ветер колышет листву,
Опустился на город мрак.
…Ну скажи что-нибудь! Все прощу и пойму,
Только б ты не стоял вот так!

Ты молчишь, словно кто-то выключил звук,
Так устав от нелепых фраз.
Мне бы только коснуться твоих теплых рук
Ну хотя бы один лишь раз.

Ты молчишь, но, не зная о мыслях моих,
Ты скорей всего скажешь «нет».
Только если бы ты прочитал этот стих,
Изменил бы он твой ответ?

Т ы молчишь…Все слова уже перебрала!
Все, что мог бы ты мне сказать!
Даже ветер затих и листва замерла,
Чтоб со мною ответа ждать.

Ты стоишь в темноте, опуская свой взляд,
Но меня ты тоже пойми!
Ты молчишь, а всего лишь минуту назад
Я призналась тебе в любви.

Raveski

***

Если б я мог, я забрал бы всю твою боль,
Раздраженье, усталость и скуку.
Захотела б — был бы с Тобой
Ежесекундно.

Оградил бы Тебя
От беспокойного сна,
Роковых утрат, обид
И повсеместного хамства.

Если б хоть чем-нибудь был для Тебя
Был бы я счастлив.

Наташа Журавлёва

Уходи

Не хочу тебя больше встречать,
Встречать в мыслях моих и в мечтах.
И стихи тебе посвящать,
Слышать голос твой в летних дождях.

Не ищи со мной встречи во снах.
Моего телефона звонку
Запрети пробуждать во мне мысль,
Будто это мне ты звонишь.

Не хочу тебя больше встречать
Среди шума больших городов –
Сходство глаз проходящих людей
С твоим взглядом позволь не заметить мне.

Я хочу твои письма сжечь,
Твой подарок швырнуть под асфальтный каток,
Слезы белым платком утереть,
Злому ветру степей подарить тот платок.

Свою память хочу стереть
И отдать другим недожитую жизнь.
Солнцу душу мою не согреть –
Я давно не хочу ни тепла, ни любви.

Не хочу тебя больше встречать.
Уходи из мыслей моих.
В тот же день я покину мир,
Что придумала только для нас для двоих.

Я покину без боли сей мир,
А других миров нет у меня.
Я прошу, уходи. Уходи.
Наконец-то чужую планету покину и я…
15.04.05

Снежана Забелина

***

Ты почти отчаялся, но вновь
Ты придешь сюда просить совета.
Снова виртуальная любовь
Бродит по просторам Интернета.
И зовут далекие огни,
И на все вопросы есть ответы,
Свято сеть глобальная хранит
Чьи-то нераскрытые секреты.
Но обманчив призрачный полет,
Вечно скрыты лица говорящих,
Все, что здесь с тобой произойдет,
Никогда не будет настоящим!!!!!!!

ПРОЗА




Маша Кравцова

БАБОЧКА

Летела над землёй бабочка. Бабочка-однодневка. Над машинами и домами, деревьями и цветами, ручейками и лужами, людьми и животными. Когда она была гусеницей, от которой с визгом шарахались дети, бабочка знала, что наступит её звёздный час, когда все, её увидевшие, будут радоваться и любоваться, и вела себя предельно спокойно. А теперь… Целый день все будут счастливы её появлению! Весеннее солнце светило так ярко, будто решила помочь ей, сделать её единственный день воистину прекрасным. А бабочка, в белом наряде, будто невеста, всё порхала и порхала над городом, а внизу, в песочнице, плакала девочка. Её не взяли в игру и растоптали её куличик. А она-то так старалась – украсила его цветочками и кружочками, даже написала что-то, только прочитать не могла, не умела ещё. Полчаса лепила – целую вечность! Чтобы был куличик на века. А его взяли и растоптали. И что теперь восполнит её утрату? Тут на руку малышки села бабочка – простая, нежная, белая. Сквозь радужные, мокрые ресницы особенно нежным и невинным казалось это существо, живущее на свете всего один день, и в этот день утешавшее плачущего ребёнка.

Кто-то пришел и увёл девчушку. Может, забудется песочница, и двор, и злосчастный куличик, но память о чистом создании, в свой единственный день на свете прилетевшем успокоить её, останется навсегда. Может, эта малютка, которая сейчас едет в лифте под руку с мамой сотворит чудо, может быть, мир, впустивший её в себя, будет потом изменён этим ребёнком, может, счастья станет намного больше оттого, что эта крошка сделает в жизни? Но сейчас она едет вместе с мамой в лифте…

И бабочка полетела дальше.

БАРСИК

Это был очаровательный беленький комочек с черными пятнышками. Мягонький и беззащитный. Когда его только принесли в дом, всем казалось, что с его появлением жизнь обязательно измениться к лучшему. Будто лучик солнечный проскользнул в тёмный чулан и осветил всё вокруг, так блестели его глазёнки кротким огоньком невинности. Первые две недели его фактически не спускали с рук, тискали, мусолили, кормили всякими вкусностями, в общем, ублажали, как могли. И котёнок рос нежный ласковый.

Но время шло. Солнечное лето кончилось, наступила неприветливая осень. Ребята пошли в школу, а взрослые – на работу. С подобными переменами в жизни обычно связаны немалые проблемы – домой люди возвращались нервные, дикие, ругались, хлопали дверями. Даже когда вся семья собиралась за ужином, Барсику не перепадало прежней ласки и вкуснятинки. Когда он запрыгивал к хозяевам на колени или, как раньше, тёрся о ноги, эти странные существа только кричали: «Брысь, Барсик! Да отстань же ты, несносный котище!» Котёнок не понимал, почему раньше его нежности радовались, а теперь всё-время гонят прочь. Чем он заслужил это?

Постепенно кот начал подходить к людям всё реже и реже. Через некоторое время они и вовсе забыли друг о друге. Только вот когда к новому году приехали гости с маленькой Танечкой, он повёл себя совсем не так, как все ожидали. Первым делом девочка бросилась к кисе. Но, прежде тихий и ласковый, теперь Барсик был готов царапаться, кусаться, устроить настоящую драку, лишь бы не дать кому-либо к себе прикоснуться. Если его ласка никому не нужна, значит, она не нужна и ему самому.

Этот котёнок прожил ещё пятнадцать лет и считался среди своих приятелей счастливчиком – ведь у него всегда была под носом и миска с вискасом, и поилка, и лежанка, и даже премилая когтеточка. Но ему всегда чего-то не хватало, он даже сам не знал, чего. Хотя… Может быть, знали его хозяева, видевшие, как из кроткого пушистого комочка вырос дикий и одинокий кот, который гуляет сам по себе.

Наташа Масленникова

Я не верю

Ветром быть легко. Мчаться в вихрях звездной пыли, ловить свет далеких солнц, которые остаются позади и исчезают в черном провале Космоса. Чувствовать дыхание, биение сердца живых, молодых и старых миров, несущихся вдаль со скоростью мысли…

И, ворвавшись в одну из звездных систем, понять, что это – мир, куда ты держишь путь, что на одном из этих цветных, кажущихся игрушечными шариков, живут те, кому ты нужен…

Атмосфера оказалась немного тяжеловатой. А что еще можно было ждать от планеты третьего измерения? Чуть влажных потоков эфира, в которых можно растворяться и путешествовать с ними – там, на высших уровнях, кажущихся теперь такими далекими? Вихрей из мельчайших частиц, в тысячи раз меньше и легче любого здешнего электрона? Нет, здесь, на планете, на одном из местных наречий называемой «Земля», был обычный для этого уровня жизни воздух. Самый обыкновенный мир – все так, как и должно быть, кроме странного, ласкового запаха, напомнившего почему-то о прошлом.

Я ворвался в эту чужую мне жизнь, полную бликов от здешней звезды, непривычной влаги и серого талого снега, ворвался в странное время года с легким, как паутинка, и хрупким, как утренний лед, именем – Весна…


26.03.2006, Воскресенье, 10.17.

Весна, опять весна… Опять потоки света на улицах… Зачем они, когда для меня все кончено? Когда впереди нет ничего? Нет, я не права, весна – она для других, она же нужна кому-то, тем, кому повезло больше… Тогда зачем здесь я, единственное темное пятно в этом светлом мире, кому я нужна?

Наверное, никому. Родители прожили бы и без меня, они же есть друг у друга… наверное, им хорошо сейчас там, в Париже, среди огней огромного города, там, где бьется о песок лазурное море. Там тоже весна… но она не для меня.

Еще вчера я была звездой… а упавшие звезды не зажигаются заново. Я всего лишь пыталась делать то, что люблю… но то, что я считала своей дорогой в жизни, оказалось чужим путем, и он не принял меня. Ну вот, и здесь не могу обойтись без метафор… я слишком привыкла писать. Но созданные мной миры оказались не нужны этой реальности. И я больше не буду писать. Никогда. Все так просто – и так бессмысленно…


Я сразу узнал ее – ту, к которой меня направили. По далеким серым глазам, которых нельзя было не заметить, по светлой – пожалуй, даже слишком светлой, - душе, которую нельзя было не почувствовать…

Она сидела за письменным столом у окна, отрешенно перелистывая исписанные торопливым почерком листы толстой тетради.

Говорят, ей очень трудно. Говорят, только я могу помочь ей. А я даже не знаю, как…

Я влетел земным ветром в открытую форточку. Взъерошил страницы лежавшей на столе тетради.

…Теперь я знал все. Ее жизнь отпечатывалась в моем сознании пока еще не совсем понятными словами ее родного языка.

… год назад закончила школу… первый курс университета… потом – написанная книга, ее, первая, в которую она вложила все… и – не приняли в издательстве…

Ее жизнь потеряла смысл. Значит, я должен помочь ей найти дорогу. Что ж, пора становиться таким, как люди этого мира – вряд ли здесь подойдет мой истинный облик…


Она шла под мелким серым дождем по дорожкам старого парка, изредка смахивая капли со светлой, падавшей на глаза челки и не обращая внимания на то, что ветер трепал ее волосы и распахивал воротник старой куртки…

Она шла, глядя в никуда. Редкие прохожие оглядывались на нее, такую светлую, такую нездешнюю в этом сером промокшем мире, и, словно испугавшись того, что не смогут понять ее, отгораживались от нее, от дождя, от мира огромными куполами зонтов и уходили…

Она шла, скользя взглядом по скамейкам, деревьям, лицам людей, отражениям в лужах. Она не искала поддержки у безразличного мира. И когда ее глаза на мгновение задержались на мне, стало немного страшно от их серой глубины, в которой было одиночество, отверженность – и смирение…

И так неожиданно было заметить в этих глазах лучик света и тень улыбки на губах…
  • Я знала, что ты придешь… И ждала тебя. Всегда.

Я с каждой секундой все сильнее понимал, что всю свою жизнь, пусть неосознанно, искал ее во всех мирах… Когда-то она была просто мечтой, девушка с грустными глазами, способная понять оторванного от родины и волей судьбы заброшенного в чужие измерения Хранителя. Потом она стала лишь тенью, и я почти забыл ее. И вдруг мечта стала реальностью – когда я этого не ждал…

«Ты должен уйти. Мы поздно поняли ошибку».

Голос раздался в моем сознании неожиданно. Так было и раньше, но обычно мне подсказывали, что делать…

«Что я сделал не так?»

«Ты не виноват. Ты просто не должен быть здесь».

«Но почему?»

«Не тебе это решать. Это не твой путь».

«А что, если я откажусь?»

«Ты должен уйти. За нее не беспокойся. Мы найдем другого».

Неожиданная решимость смешалась с бесстрашием.

«Я не хочу! И не уйду. Я найду способ остаться».

Потому что я уже не смогу без нее…

Я прекрасно знал, что этот способ только один. Выйти из-под контроля тех, кто приказывал мне, можно было, лишь перестав быть таким существом, как я…

Она вздрогнула – наверное, от холода. И я почувствовал взгляд ее серых глаз.
  • Я не хочу, чтобы ты уходил…

«Откуда она знает?»
  • Я знаю много. Пожалуй, даже слишком много… - прозвучал в тишине ответ на мой незаданный вопрос, - И от этого иногда бывает больно… Это ведь неизбежно, да? То, что ты уйдешь?
  • Всё решают за меня…
  • Тогда можно, я просто расскажу тебе обо всем? Я знаю, ты единственный сможешь меня понять…


Я почти не запомнил ее дом. А квартиру видел раньше. Да это было и не важно. Гораздо важней был придуманный ей мир, находившийся всего лишь в старой тетради в ящике стола.

Она знала все…

На страницах ее романа оживал город с легкими, увитыми плющом крышами беседок, мраморными перилами набережных, залитых светом. Город, хранивший в себе образ целого мира, непривычного и чуждого людям этого измерения.

Откуда она могла знать об этом мире? О мире без боли, без потерь, без разлук… О мире, чьи светлые и сильные люди рождены, чтобы помогать людям других планет… О моем доме.

И в судьбе главного героя романа я все больше узнавал свою… Ему так же, как и мне, давали право выбора – отказаться от своей любви или от своего призвания… Но он нашел выход. У меня его не было.
  • Если бы ты знала, насколько ты права…

Она подняла на меня полные грусти глаза.
  • Я знаю. Но от этого только труднее. Я всегда понимала все законы жизни, но люди не приняли их…

Все вставало на свои места. Здесь, на Земле, я видел кусочки стекла, складывающиеся в большие картины… Так же все разрозненные обломки фраз и воспоминаний складывались сейчас в четкую закономерность, где все было ясно.

Да, нам говорили, бывают и такие люди. Рожденные не в свое время. Они знают многое, но их знания не нужны их мирам… И эти люди остаются неуслышанными.

Она была из таких – по ошибке родившихся слишком рано. В мире, которому еще нельзя открывать истину. Ее книгу и не должны были принимать – ведь она способна изменить ход жизни, сделать мир другим – таким, каким ему еще рано становиться.

А значит, меня не должны были направить к ней, ведь все шло так, как и должно быть…

Но теперь уже поздно. Ничего не изменишь. И за ошибки кому-то надо отвечать, пусть даже не тем, кто их совершает.

Я подошел к окну и одним движением руки разорвал завесу облаков. На землю упали вырвавшиеся из-за туч потоки солнечного света.

Мир слушался меня. Я знал, что управлять чужими мирами запрещено, но теперь было уже все равно…


Мы просто шли, держась за руки, по городу, залитому солнечным светом, далекому отголоску того мира, который она никогда не увидит, в который я никогда не вернусь. Она была рядом – и я знал, что не смогу без нее, что теперь я навеки привязан к этому миру. Я должен стать его частью, раствориться в нем – это единственный шанс остаться с ней…

Серые громады многоэтажек остались позади, и мы вышли в огромное поле, открытое всем ветрам. За его край, казавшийся невыносимо далеким, стремительно падал красный шар солнца.

Она первой нарушила молчание.
  • Можно, я буду с тобой до конца?
  • Не надо… Тебе будет трудно… И мне тоже. Лучше иди… Твоя жизнь только начинается.
  • Без тебя?
  • Ты же сама все знаешь. Ты почувствуешь, когда я вернусь. Разлука не бывает вечной.
  • Тогда… возвращайся. Просто возвращайся… когда-нибудь.

Я в последний раз улыбнулся в ответ на ее улыбку. И долго смотрел на удаляющуюся маленькую фигурку, медленно идущую среди огромных серых домов.

Поднимался ветер. Ветер, приносивший мне красные лучи заката…


26.03.2006, Воскресенье, 21.35.

Он ушел. Навсегда. Ушел, подчинившись странным законам этого мира. И я даже не знаю, сказка он или реальность. Знаю одно – он подарил мне жизнь. Ведь теперь мне есть во что верить, ради чего жить и чувствовать…


Ветром быть легко… Даже здешним, земным. Растворяться в этом мире, к которому я привязан навеки – пока она здесь. Говорить с ней шелестом едва распустившихся листьев, бежать за ней огненно-солнечным ручейком… И, стремительно срываясь с небес первым утренним лучом света, пробиваться в щелку между тяжелыми занавесками, падать на ее лицо, прятаться в уголках ее улыбки и замирать сотнями маленьких радуг в рыжеватых ресницах…

Быть с ней – навсегда.


Лучик солнца скользнул по гладкой поверхности стола, по золотистым волосам девушки. Когда она протянула к окну руку, замер в линиях ее ладони. И, как ручной зверек, спрыгнул на светлый клетчатый лист новой тетради.

На бумаге ярко отпечатались линии гелевой ручки. Черное на белом. Цепочка слов, выведенных ровным почерком. Последняя строка, хранившая в себе память – и первая строка нового романа:


Я не верю, что ты не вернешься…