Geum.ru

Верόника, принцесса Аквитанская

Вид материалаДокументы

Содержание


Сталин несколько секунд размышляет, молча уходит. За ним уходят Ягода, Артузов, Дерибас. Гендин провожает Папиросницу.
Занавеска в окне отлетает.
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   25
(возвращается, за ним Ягода) Да, вот что, Артур Христианович, передайте, пожалуйста артистам, и режиссерам: пускай не обижаются, что раньше уехал – к сожалению, дела. В другой раз посмотрю целиком, пусть зовут. (пауза, внимательно оглядывает всех) Давайте-ка, я сам шанежки возьму. Есть хочется. Сколько с меня?

Папиросница. А… хм… да берите так, мне разве жалко?

Сталин. Ну, как это «так»?

Папиросница. Ну тогда… рупь… за все.

Сталин. Ну, рупь, так рупь. (берет пакет, дает деньги) Спасибо. (кусает шаньгу) Вкусно. Прямо как в Сольвычегодске. Вы не из Сольвычегодска?

Папиросница. Из Сольвычегодска… Ой, что это я? Не-е, я с Малаховки. Ой!

Сталин. (Ягоде) Попробуй, Ягода, вкусно.

Ягода. Спасибо. (берет, ест)

Сталин. Дерибас, на Дону таких не пекут, угощайся.

Дерибас. Спасибо. (берет, ест)

Сталин. Артузов, ты ведь итальянец, поди и не знаешь, что это за шанежки такие? Попробуй.

Артузов. Спасибо. (берет ест)

Сталин. Отвезите гражданку домой.

Ягода. Слушаюсь.

Сталин. (уходит, останавливается, оборачивается к Баргузину) А вот вы пели: «Шарахнул Тихон Антонина», это что же, про патриарха Тихона куплетец?

Баргузин. Про него. Сатирический нумер-фарс.

^ Сталин несколько секунд размышляет, молча уходит. За ним уходят Ягода, Артузов, Дерибас. Гендин провожает Папиросницу.

Баргузин. Вася, что тут было?

Буфетчик. После расскажу. Все, скоро финал, я сворачиваюсь. Адью. (увозит буфет)

Баргузин. Вот письмо. (дает письмо)

Булгаков. Благодарю. (пауза)

Баргузин. Да что здесь было!?

Булгаков. Пьесу Третьякова обсуждали. «Противогазы».

Баргузин. Зачем? Ничего не понимаю.

Булгаков. Удивительный дом.

Баргузин. (весело) Самый загадочный дом в Москве. Тот, кто его строил, полагал, что душа его до рождения обреталась в Египте, а после смерти опять воплотится неведомо где. Видите эти веревки на стенах? Местами они связаны в узлы – знак внутренней силы. Развязать узел может только тот, кто его завязал.

Булгаков. Скажите, пожалуйста.

Белозерская. А хозяин?

Баргузин. А хозяин жил недолго, весело и беспутно. Пока был здесь, дом его хранил. Но как-то оказался в другом городе, и на спор, на ящик коньку, прострелил себе ногу. Утверждая, что выдержит любую боль и полагая про себя, что тайные силы защитят его и там.

Белозерская. И что же?

Баргузин. Спор он выиграл, но заражение крови получил. Приказал нам всем долго жить и не верить во всякие старорежимные глупости. (Булгакову) Слушайте, зачем вам Боря Вершилов?

Булгаков. Простите.

Баргузин. Отдайте нам. Я догадываюсь, о чем будет в письме. Вы видели наши спектакли?

Булгаков. Да вот же.

Баргузин. Я здесь больше не служу. «Гамлета», например, нашего вы видели?

Булгаков. Видел. Мрачный какой-то спектакль. Но сам Гамлет хорош необыкновенно.

Баргузин. Чехов Миша. Он натуральный гений.

Белозерская. А Станиславскому не понравилось, сказал, что очень истерично.

Баргузин. Это он от зависти. (из особняка машут Баргузину) Мне надо бежать. Вы не торопитесь, Михаил Афанасьевич, подумайте. (убегает в особняк) Михаил Афанасьевич! Подумайте!

Булгаков. Фигляр. Клоун. Ну, что, идем гулять, пить вина заморские, вкушать блюда пряные?

Белозерская. Он не клоун. Он рыцарь.

Булгаков. Рыцарь?

Белозерская. Между прочим, высокой степени посвящения. И «Гамлета» это он ставил.

Булгаков. Рыцарь, ставший клоуном. О театр! Ты совсем недавно в Москве, откуда ты все знаешь, Банга?

Белозерская. Знаю. Ты достанешь, наконец, письмо или нет?

Булгаков. (распечатывает письмо) Письмо. Э-э… да тут на старославянском.

Белозерская. Это невозможно, дай я сама. (выхватывает письмо) «Глубокоуважаемый Михаил Афанасьевич»… так… «крайне хотел бы с вами познакомиться»… «ваш роман»… ага!.. «поговорить о ряде дел, интересующих меня и могущих быть любопытными и вам»… ну… «не инсценировка, а пьеса на основе»… Мака, тебя приглашают в театр!

Булгаков. Горите неугасаемым адским пламенем «Гудки», «Крокодилы», «Красные перцы» и мерзавцы-редактора. Скоро я покину вас навсегда. (берет письмо) Где это Милютинской переулок?

Белозерская. У Лубянки. Вторая студия.

Булгаков. Ах, да... Ветер поднимает меня, Банга, и тебя вместе со мной. Прощайте, прощайте, прощайте!

^ Занавеска в окне отлетает.

Баргузин. Уехали, а человека-то забыли!

Взрыв, музыка.


3

Терраса ресторана в саду «Эрмитаж». Поздний вечер того же дня после короткого дождя. Фонари и звезды отражаются в лужах. Играет джаз.

Булгаков. Ах, что за город, Любаня! Весна бывает раз в тысячу лет, а когда бывает - погода меняется на дню по сто раз и, клянусь тебе, если вдруг сейчас из подворотни вылез бы черт, он неминуемо тут же подхватил воспаление легких и кряхтел, как отставной капрал-пропойца.

Белозерская. Мака, тебя принимают за сумасшедшего.

Булгаков. Вернее, нет. Он заплакал бы от обиды: «Что же это за собачья жизнь, граждане!? Неужели пролетариат мог так испоганить погоду? Нет, это определенно невозможно. Я верю в наш пролетариат. И в доказательство этого я немедленно сбрасываю шерсть и копыта и записываюсь в пролетарии. Или дьяконы-обновленцы!»

Белозерская. Мака, нас арестуют.

Булгаков. В дьяконы или архиереи. И помяни нас, Господи, во царствии твоем…