Товстоногов
| Вид материала | Документы |
СодержаниеСнова показ рассказа В. М. Шукшина «Танцующий Шива». |
Снова показ рассказа В. М. Шукшина «Танцующий Шива».
В прологе появился баян, после объявления названия крики, удары. Товстоногов просит буфетчицу после возвращения света тут же сказать: «В столовой произошла драка», а затем убирать помещение.
— Мы думаем, слыша животные крики: здесь ломают зубы, но свет, все тихо, спокойно. И сразу текст продавщицы про драку. «Вот как это было». Дальше можете убирать сколько угодно, фраза сказана, мы заинтригованы, будем терпеливо ждать.
Вошли лесорубы, накупили вина, расселись за столами, Шива начинает их оскорблять.
- Знаете, почему не высекается юмор, — спросил Георгий Александрович. — Потому что играете впрямую, попробуйте говорить не со всеми, а будто бы сам с собой, как юродивый. А все постепенно оценят этот странный разговор.
- А я, — сказал исполнитель Шивы, — как бы в публичном одиночестве.
Г.А. Да. Где-то перед вами невидимый собеседник, с которым вы вступаете в общение... Вот-вот-вот... А что, если встать и в размышлении пройтись?! Этакое сомнамбулическое состояние. Напридумайте огромный монолог, из которого мы слышим отдельные слова, короче, сыграйте этюд на безумца. А все посмотрите: Шива сдвинулся, какой там у вас текст? Смелее, смелее, не шепчите? «Чего ты?» Значит — точно! Попадите в логику Шукшина! Вот теперь Шива может посмотреть внимательно на каждого. На «недоумеваете, почему я вас прохиндеями назвал» вступите в открытое общение... Нет-нет, не торопитесь, осмотрите все лица! «Недоуме-ваааеееетеее?» — Длиннее скажите, не констатируйте, иначе дешево продаете прекрасный текст. Все посмотрели на Шиву, теперь на бригадира: что с ним делать? А Шива съел котлетку. Сочно жрите! «Вы — семеро хмырей», — не ругайте их, пожалейте, — «три месяца назад раааадовались, а теперь вас обидели? Ох ты, е-е-е...» не договорил, не выругался, потому что, не прожевав котлетку, трудно ответить, а жевательно-пищеварительный процесс при вашем пошатнувшемся здоровье в суровых таежных условиях — это дело серьезное. Мотните головой, глотая, а все последите за ним. Вот, проглотил, а теперь спокойно: «Это вы-ы, — подчеркните, — вы-ы обманули». Полное бесстрашие, всех здоровых мужиков в шок вогнал. «Ну-ну», — произнес бригадир, медленно встал, прошелся по площадке, издалека взглянул на Шиву, похлопал по плечу одного лесоруба, второго, мол, посмотрите со мной вместе, какой смелый парень в одной с нами компании сидит.
Товстоногову не понравилась, как он сказал, «длинная, искусственная, режиссерски поставленная пауза». — «Но она есть у Шукшина», — доказывал постановщик, раскрыв книгу. «Можно я прочту?»
— Давайте внесем в наше занятие теоретическую часть, — обратился Георгий Александрович ко всем присутствующим. — Надеюсь и актерскому курсу кое-что из рассуждении в будущем пригодится. Вы, вероятно, заметили, что, с одной стороны, я радуюсь, если мы попадаем в логику автора, а с другой, категорически против буквального следования ремаркам? Вроде бы противоречие. На самом деле его нет, если вы сохраняете верность духу, а не букве произведения. У автора-художника, а таковым являлся и является Шукшин, значение имеет все: каждая ремарка, построение фразы, точка в конце ее, многоточие или вопросительный знак. И, конечно, надо провести исследовательскую работу, дабы разгадать авторскую логику, отношение к происходящему, словом, провести весь подготовительный процесс, о котором мы не раз говорили в течение четырех лет обучения. Предварительный анализ должен помочь вам попасть в авторскую природу, уловить тональность, найти сценически эквивалентные прозе условия игры. Но при этом надо попытаться воспитать в себе еще одно качество: умение отрешиться от анализа, отложить рассказ, как ни странно, даже забыть, насколько возможно, детали его содержания, оставив в памяти главное — основной ряд событий, сквозное действие, которые будут диктовать вам критерии построения. Воспитание как бы отказа от домашней работы даст вам надежду на сохранение свежести восприятия материала, на критическую самооценку и право на сочинительство. Важно попасть в природу автора, но не менее важно быть в этой природе свободным. Выстраивая борьбу, надо сочинить рассказ заново, а потом сверить получившееся с
3
93литературной основой. Если есть совпадение — вы победили! Иной путь, путь использования литературы как справочника, неизменно ведет к провалу. Скрывать книгу и смотреть, как по автору: куда перейти, когда вздохнуть, засмеяться — это мнимое, поверхностное проявление верности оригиналу. Процесс жизни, подменяемый его внешним выражением, взятым из авторских комментариев, приведет вас к иллюстративности, вряд ли претендующей на художественный результат. Верность же духу произведения вознаграждается парадоксальной особенностью: даже привнеся в материал что-то свое, вы все равно сделаете это в авторской природе! Надеюсь, теоретически вам ясно, о чем я говорю. Вся сложность в том, как угадать авторскую природу на практике, как попасть в нее, если она каждый раз индивидуально неповторима, если нет и не может быть единого, раз и навсегда установленного метода? Подлинное понимание этой проблемы придет к вам со временем, с практикой, однако хочу предупредить, что опыт в данном случае никогда не будет вашим союзником, он может потянуть вас на повторение уже использованных приемов. Так что тут в некотором роде замкнутый круг. Творческий стаж гарантий удачи не дает, и, должен признаться, приступая к новой работе, я каждый раз попадаю в равное с вами положение. В разгадке авторской природы нет универсальных способов, есть лишь идеальные помыслы. Давайте вернемся к Шукшину. Вы хотели прочесть авторское описание поведения бригадира после монолога Шивы. Насколько я понимаю, вы довольно точно проиллюстрировали его. Теперь давайте порассуждаем, зачем автору потребовался такой длинный переход. Видимо, автор как бы подсказывает нам, что бригадир принял какое-то решение. Вот этот момент надо соблюсти. Что значит «ну-ну»? Это призыв к драке? Нет. «Подождем-потерпим, — подумал бригадир. — Куда Шива денется. А спектакль устроим». «Ну-ну», — сказал он, как бы развязывая лесорубам руки, а сам сохраняя нейтралитет. Скажите, мы сейчас в логике Шукшина? Это не вызывает сомнений? Если «да», то пластически это можно сделать так, как нам выгодно, а не как написал в ремарке Василий Макарович, тогда необязателен переход, мне зрительно достаточно того, чтобы бригадир шевельнулся — все разом обратят внимание на него. Мы сразу зададим, какой авторитет среди этих верзил он имеет. Пауза. И «ну-ну».