Артур Таболов. Водяра

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 76

III

Козлов подъехал на желтой "Волге" фирмы "Новое московское такси",

безуспешно пытавшейся конкурировать на рынке извоза с частниками,

захватившими самые выгодные стоянки у вокзалов и не желавшими их уступать,

из-за чего возникали настоящие побоища, в которые милиция, получавшая с

частников постоянную мзду, старалась не вмешиваться. Из "Волги" Козлов

почему-то вышел не сразу, а когда вышел, с безразлично-озабоченным видом

прошел мимо "БМВ" Тимура в торговый комплекс. Появился минут через двадцать,

на ходу разглядывая малярный валик, упакованный в прозрачный пластик. И

только тут, словно бы только что заметив Тимура, подошел к машине.

- Собрались делать ремонт? - полюбопытствовал Тимур, перекладывая пакет

с деньгами на колени, чтобы освободить для Козлова переднее сиденье.

- Ремонт? - удивился он. - А, ремонт. Да, собрался. Хвоста не заметили?

- Хвоста?

- Слежки!

- Нет. А могла быть?

- Осторожность никогда не помешает. Ну что за погода, а? Говорят, в

Каракасе круглый год температура двадцать два градуса и все цветет. В

Венесуэле. Не случалось бывать? Мой знакомый был, до сих пор балдеет.

- В Венесуэле - нет. В Испании жил. Вечное лето только сначала хорошо.

А потом начинаешь скучать по снегу. Будете пересчитывать? - спросил Тимур,

показывая на пакет с деньгами.

Козлов не ответил.

- Считать, спрашиваю, будете? - повторил Тимур.

Козлов молчал. Тимур с недоумением взглянул на него и поразился. Он

даже не представлял, что человек может так измениться за какие-то секунды.

Лицо молодого чиновника покрыла смертная бледность, все черты обострились,

как у покойника, в глазах застыл ужас.

- Это - ваши? - скорее угадал Тимур по движению губ, чем услышал.

- Ну да, мои, - удивленно подтвердил он. - Двести граммов, как и

договаривались. Что с вами?

- Нет - те!

Тимур проследил направление его взгляда и только тут понял, что

повергло Козлова в такой ужас. На обочине, метрах в тридцати от "БМВ"

Тимура, притормозили два милицейских "форда". Из машин никто не выходил.

Время словно остановилось. Воображение рисовало картину, ставшую в последние

годы привычной на российском телевидении: вот сейчас распахнутся двери,

возникнут ловкие молодые люди в камуфляже и в масках с жуткими прорезями для

глаз, направят на "БМВ" короткие десантные автоматы. Но ничего не

происходило. Минуты через три на кольцевой появился кортеж из длинного

черного лимузина и двух джипов охраны с милицейским сопровождением. "Форды"

включили проблесковые маячки, снялись с места, пристроились в хвост колонны

и вместе с ней скрылись в потоке машин.

- Какое-то очень большое начальство, - прокомментировал Тимур и

вернулся к делу. - Можете не считать, сегодня утром из банка.

Но Козлов отпрянул от пакета, как от гранаты с выдернутой чекой,

выскочил из машины и кинулся к желтой "Волге", не разбирая дороги. В панике

он даже забыл малярный валик. Тимур лишь пожал плечами. У каждого свои

трудности. Давать взятку-гартам противно, а брать опасно. И еще не известно,

что хуже. Но коль уж ты взялся за это дело, нельзя быть таким патологически

трусливым.

Тимур бросил валик и пакет с деньгами на заднее сиденье и поехал на

завод, досадуя, что с этим неприятным делом не удалось покончить и теперь

придется придумывать, как его завершить.

В том, что Козлов не патологический трус, а человек с чрезвычайно

развитой интуицией, Тимур убедился в тот же день, всего через час, который

понадобился ему, чтобы доехать до завода. Перед самыми заводскими воротами

дорогу его "БМВ" преградили патрульные "Жигули". Из машины вышли трое в

штатском, два молодых, один постарше, лет пятидесяти.

- ГУБЭП, подполковник Свиридов, - представился старший, мельком, как

они это умеют, показав служебное удостоверение. - Заглушите двигатель и

выйдите из машины.

- Не спешите, - возразил Тимур. - Я не успел рассмотреть ваше

удостоверение. Покажите еще раз.

От такой наглости подполковник слегка растерялся, но пожелание Тимура

выполнил. Правда, не выпуская корочек из рук.

- "Подполковник Свиридов", - записал Тимур в блокноте, закрепленном на

панели. - Теперь командуйте.

- Выйдите из машины, - повторил подполковник. - Руки на крышу.

Один из молодых оперативников обыскал Тимура, другой в это время залез

в салон.

- Ничего нет, - доложил первый.

- Есть, - сообщил второй и показал на пакет с деньгами, лежавший на

заднем сиденье. К пакету он не притронулся, из чего Тимур сделал вывод, что

они знали, что искать.

На все происходящее с недоумением смотрел заводской сторож, который уже

открыл ворота и не понимал, почему хозяин не заезжает.

- Что в пакете? - спросил подполковник.

- Деньги.

- Какие?

- Доллары.

- Сколько?

- Не понимаю, почему вы об этом спрашиваете, но не вижу причин

скрывать. Двести тысяч.

- Вам придется проехать с нами.

- Я арестован? - поинтересовался Тимур.

- Задержаны.

- Вы уверены, что имеете на это право?

- Уверен.

- А по почкам? - предложил один из оперативников. - Чтобы не

выебывался.

- Отставить! - буркнул подполковник.

Тимур бросил сторожу ключи от машины, велел загнать ее в бокс и сел в

милицейские "Жигули". Привезли его на Петровку, завели в пустую комнату с

решеткой на окне, с облезлым канцелярским столом и несколькими стульями.

Один стул был металлический, с вделанными в цементный пол ножками. Комната

для допросов, понял Тимур.

Но допрашивать его не спешили. Минут сорок он провел в полном

одиночестве, пытаясь сообразить, что все это могло бы значить. У него не

отобрали ни документы, ни мобильник, почему-то даже оставили на столе пакет

с деньгами. Все это наводило на размышления.

Тимуру часто приходилось иметь дело с милицией. И в Осетии, и уже

здесь, в Москве. Регулярно, как за зарплатой, наведывался участковый,

проверял регистрацию у таджиков, работавших на разливочных линиях, получал

свои сто долларов и три бутылки водки и удалялся до следующего раза.

Заезжали опера из местного ОВД с плановыми и неплановыми проверками. Для них

Тимур накрывал стол в банкетном зале при столовой заводоуправления, все

кончалось затяжной пьянкой. Наскакивали залетные - менты непонятно откуда,

наглые, нахрапистые. Начинали всегда одинаково: мы знаем, что вы делаете

левую водку и финансируете банды боевиков в Чечне. Тимур вежливо приглашал

их присесть и при них звонил начальнику райотдела: "Пришлите наряд. Тут

какие-то люди выдают себя за милицию. У меня большие сомнения в том, что они

те, за кого себя выдают". Этого хватало, непрошенные гости поспешно

удалялись со страшными угрозами прийти снова и разобраться с черножопыми,

которые устанавливают свои порядки в Москве.

С ГУБЭПом, Главным управлением по борьбе с экономическими

преступлениями, Тимуру тоже приходилось соприкасаться. Обычно - в качестве

свидетеля по делам оптовых торговцев водкой. Организация была серьезная, с

ней приходилось держать ухо востро. Но пресмыкаться не следовало. В Москве

уважали силу, а если человек пресмыкается, никакой силы за ним нет.

Тимур уже понял, что волей случая он оказался в центре операции ГУБЭП,

нацеленной на изобличение, как они говорят, взяточников в Министерстве по

налогам и сборам. О том, что там берут, знала вся деловая Москва. Но

уголовные дела, которые возбуждала прокуратура, редко доходили до суда или

разваливались в самом суде. И сейчас Тимуру предстояло решить, сотрудничать

ему со следствием или уйти в несознанку. Ну, посадят импозантного Николая

Вениаминовича Голубицкого с его идеями перестройки алкогольной отрасли в

духе его диссертации (если посадят), посадят его трусоватого зама Козлова, и

что? Придут другие и как брали, так и будут брать, только больше - за риск.

А самому Тимуру в водочном бизнесе нечего будет делать - от него будут

шарахаться, как от чумного. Предателей никто не любит. И к тому моменту,

когда в железной двери комнаты для допросов заскрежетал ключ, он для себя

решил: знать ничего не знаю.

Вошел подполковник Свиридов, по-прежнему в штатском, с ним довольно

молодой полковник в форме и еще один штатский - сухощавый, лет пятидесяти с

небольшим, совершенно седой, с резкими чертами волевого лица.

- Вы утверждаете, что в этом пакете двести тысяч долларов? - начал

допрос Свиридов.

- Можете проверить.

- Не странно ли, что вы возите с собой такие деньги?

- Я их не всегда вожу. Только когда предстоят платы.

- Какие? - встрепенулся Свиридов. - Какие платы вам предстояли сегодня?

- Я присмотрел дачный участок на Николиной горе. Хороший участок, сорок

соток. Жалко будет его упустить. Это - задаток, - объяснил Тимур, верный

своему правилу никогда не врать без необходимости. Он и на этот раз сказал

правду. И участок был, и задаток он собирался внести.

- Николина гора - дорогое место, - заметил Свиридов. - Сколько же там

стоит сотка земли?

- Двенадцать тысяч долларов.

- А задаток всего двести тысяч?

- Это только задаток. Вы знаете, что такое задаток? Если я откажусь от

сделки, он останется у хозяина. Если хозяин откажется от сделки, он

возвращает мне задаток и еще столько же неустойки.

- Сегодня с двенадцати сорока до часу тридцати вы сидели в своей машине

на МКАД возле торгового комплекса стройматериалов, - сменил тему Свиридов. -

С кем вы встречались?

- Ни с кем.

- Вы напрасно усмехаетесь, Русланов. Дело нешуточное.

- Я не усмехаюсь, - возразил Тимур. - Это у меня от шрама на губе. Шрам

я получил в Афгане в восемьдесят шестом году. С тех пор мне всем приходится

объяснять, что и у меня и мысли нет усмехаться. Честно сказать, это

надоедает. Пробовал отпустить усы - еще хуже. Так что не обращайте внимания.

- В час двадцать к вам в машину сел некто Козлов, заместитель

начальника инспекции МНС. Припоминаете?

- Да, сел, - подтвердил Тимур. - Увидел знакомого и сел.

- О чем вы с ним говорили?

- Ни о чем. Так, о том, о сем.

- А конкретно?

- О погоде. О том, что у нас снег с дождем, а в Венесуэле всегда весна,

двадцать два градуса круглый год.

- И все?

- Да, все. Потом он ушел. Почему-то быстро, даже малярный валик забыл.

- Валик? Какой валик?

- Обыкновенный. Каким стены красят. Он за ним в стройматериалы и

приезжал.

- Хватит, - вмешался полковник. - Мы все знаем, Русланов. Вы должны

были передать Козлову эти вот двести тысяч долларов. Взятку за то, что

вашему заводу вернут лицензию.

- Мне странно это слышать, - сказал Тимур. - Деньги - вот они. Почему

же я их не передал?

- Это мы и хотим узнать. Если бы Козлов вышел из вашей машины с

пакетом, мы бы его взяли, и сейчас вас допрашивали бы в качестве обвиняемого

за дачу взятки должностному лицу.

- А сейчас я в каком качестве? - поинтересовался Тимур. - Вы мне

рассказали очень интересную историю. Но я не имею к ней никакого отношения.

- Вы задержаны как подозреваемый в намерении дать взятку должностному

лицу. Ордер сейчас выпишут. Мера пресечения - содержание под стражей.

- Посадите, значит? Ну, сажайте. Можно мне позвонить?

- Адвокату? - спросил полковник.

- Нет, жене. О том, что меня сегодня не будет. Адвокату мне звонить

незачем. Ваши обвинения, полковник, смехотворны. Даже самый продажный судья

не санкционирует мой арест. Разве что очень продажный. Но у вас денег не

хватит ему заплатить.

- Оформляйте, - приказал полковник Свиридову.

Тот принялся названивать по мобильнику. Сначала какому-то Сидорчуку из

СИЗО-4, потом еще кому-то. Спрашивал одно и то же:

- У тебя камера человека на четыре есть? Нет? А на сколько? На сорок? А

всего сколько там? Шестьдесят? Не пойдет, многовато... Дежурный? Свиридов из

ГУБЭПа. Нужна небольшая камера для интеллигентного человека... Только на

тридцать человек?.. А меньше нет? Нет, понимаю...

- Ничего приличного, - с сожалением сообщил он, отключив связь. -

Придется вам, Русланов, пообщаться с народом.

- Выйдите, оба, - вмешался седой штатский, не проронивший до этого ни

слова.

- Слушаюсь, - вытянулся полковник и вместе со Свиридовым поспешно

покинул комнату для допросов.

- Извините моих сотрудников, они работают как умеют...

- С кем я разговариваю? - спросил Тимур.

- Заместитель начальника ГУБЭП генерал-лейтенант Егоров, - представился

седой. - Вы умный человек, Русланов. Не сомневаюсь - законопослушный

предприниматель. В тех пределах, которые диктуются обстоятельствами. Нам

нужна ваша помощь.

- Какая?

- Не мне вам говорить, какое зло коррупция для России. Для всех. Для

государства, которое недополучает налоги и потому не может обеспечить

достойную жизнь своим гражданам. Пенсионерам, врачам, учителям. Для

предпринимателей, которые постоянно подвергаются вымогательствам и сами

вынуждены ловчить, хитрить, а часто и преступать закон, чтобы сохранить свой

бизнес. Как филлоксера иссушает виноградники, так и зараза коррупции

разъедает государственное устройство России. Вот вы некоторое время жили в

Испании, - продолжал генерал. - Не удивляйтесь, мы знаем о вас все. Разве вы

не хотели бы работать в таких же условиях, как испанские бизнесмены? Есть

закон, они подчиняются только закону. И в гробу они видели всех чиновников.

- Об этом приходится только мечтать, - вздохнул Тимур, вспомнив

коррупционные скандалы в Марбелье, а заодно и шикарную виллу заместителя

министра МЧС генерал-полковника Ганеева.

- Будет такое и у нас. Не завтра. Но выжигать эту заразу нужно уже

сегодня. Мы изучили ваше дело. Вы стали жертвой аферы. Емельчука мы посадим,

это я вам обещаю, против него будет возбуждено уголовное преследование. Мы

также знаем, что у вас вымогают взятку за возвращение лицензии. Эти вот

двести тысяч долларов. Непонятно, почему сделка не состоялась сегодня. Но

эти люди не успокоятся, пока не получат взятку. Логично?

- Вполне. Если допустить, что с меня действительно вымогают взятку, -

сделал оговорку Тимур.

- С вашей помощью мы можем взять их с поличными.

- Каким образом?

- Дело техники, - попытался уйти от ответа генерал.

- А все-таки?

- Это просто. Приладим к вам микрофон, миниатюрную видеокамеру. Запись

и съемка будут санкционированы прокурором и станут весомыми доказательствами

в суде. Суд будет показательным. Получат ваши вымогатели лет по десять. Это

будет хорошим уроком для остальных.

Тимур допускал, что генерал Егоров верит в то, что говорит. Но генерал

представлял государство. А опыт подсказывал Тимуру, что государству верить

нельзя. Не потому что оно заведомо злонамеренное. А потому что оно меняет

правила игры произвольно, сообразуясь с какими-то своими интересами,

непонятными для непосвященных. И эти интересы почему-то никогда не совпадают

с ожиданиями граждан - будь то пенсионеры, служащие или предприниматели.

Для себя Тимур окончательно решил, что не пойдет ни на какие сделки с

ГУБЭПом. Он даже представить себе не мог, как войдет в кабинет Голубицкого

или Козлова обвешанный микрофонами и видеокамерами. Что-то низкое в этом

было, подлое, недостойное мужчины. Но и обострять отношений не следовало.

ГУБЭП имел много возможностей испортить жизнь строптивому бизнесмену.

Поэтому Тимур сказал:

- Я по-прежнему уверен, что вы ошибаетесь, считая, что с меня вымогают

взятку. Но если увижу, что это действительно так, обязательно приду к вам.

- Лично ко мне, - уточнил генерал. - Не потому что я не доверяю своим

сотрудникам. Общее правило: чем меньше людей знают об операции, тем лучше. Я

вижу, Русланов, вы еще не окончательно побороли сомнения. Но верю, что

гражданин в вас победит обывателя. Рад был познакомиться. Вы свободны.

О посещении ГУБЭПа Тимур не рассказал ни ближайшим сотрудникам, ни

жене. Да и о чем он мог рассказать? Как его вербовали, а он отказался? О

таком не рассказывают. В самом факте вербовки было что-то унизительное. Его

больше волновало, как быть с лицензией. Завод стоял, убытки росли. Идти к

Голубицкому и прояснять ситуацию было неразумно. Тимур был уверен, что за

ним следят, хотя никаких следов слежки не обнаруживал.

Неожиданно Голубицкий объявился сам. Позвонил по городскому телефону

(прослушки не опасался, заключил Тимур):

- Куда же вы, голубчик, исчезли? Я же обещал, что ваш вопрос решим

положительно. Все бумаги готовы уже неделю, а вас нет. Вы не заболели?

- Нет, здоров.

- Ну так приезжайте, чего тянуть? Сегодня после обеда, устроит?

- Вполне.

Поколебавшись, пакет с долларами Тимур оставил в сейфе. Голубицкий

встретил его с доброжелательной улыбкой, сразу передал папку с документацией

о возобновлении лицензии.

- Довольны?

- Еще бы. А...

Начальник инспекции предостерегающе показал на телефон и куда-то вверх.

Написал на бумажке: "Все знаю. Ценю". Показал листок Тимуру и тут же порвал

его на мелкие части.

- Работайте спокойно. Желаю успеха.

- Спасибо. Я хотел спросить... это самое... как насчет двести граммов?

- Обязательно, - с готовностью отозвался Голубицкий. - Вот выберем

свободный вечерок и выпьем. Ваш "Иртыш", говорят, неплохая водчонка. Заодно

и попробую. Но не теперь, когда-нибудь. А сейчас, извините, дела!..

Blog

Артур Таболов. Водяра

III