Собрание сочинений в четырех томах. Том М., Правда, 1981 г. Ocr бычков М. Н

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 38

С тобою пить, быть может, не случится,

Я с Вальтер Скоттом чашу разопью

В его почтенной северной столице.

Я снова годы детства узнаю.

Я снова рад беспечно веселиться;

В Шотландии родился я и рос,

И потому растроган я до слез.

18

Я вижу снова цепи синих гор,

Луга, долины, светлые потоки,

Береты, пледы, непокорный взор -

Младенческой романтики уроки!

И Дий, и Дон я помню до сих пор,

И мост Балгунский, черный и высокий,

И "Auld Lang Syne", как отблеск юных дней,

Сияет снова в памяти моей.

19

Не поминайте ж мне, что я когда - то,

В приливе бурных юношеских сил,

С досады оскорбил насмешкой брата,

Когда меня он слишком раздразнил.

Признаться, мы ведь оба виноваты,

И я не мог сдержать драчливый пыл:

Во мне шотландца сердце закипело,

Когда шотландца брань меня задела.

20

Я не сужу, реален или нет

Мой Дон-Жуан, да и не в этом дело -

Когда умрет ученый иль поэт,

Что в нем реальней - мысли или тело?

Причудливо устроен белый свет!

Еще пытливость наша не сумела

Решить проблему вечности, и нам

Невнятна суть вещей ни здесь, ни там.

21

Жуан мой стал российским дворянином,

Не спрашивайте, как и почему, -

Балы, пиры, изысканные вина

Согрели даже русскую зиму!

В такой момент способны ли мужчины

Противиться соблазну своему?

Подушке даже лестно я приятно

Лежать на царском троне, вероятно.

22

Жуану льстила царская любовь;

Хотя ему порой бывало трудно,

Не, будучи и молод и здоров,

Справлялся он с обязанностью чудно;

Он цвел, как деревце, и был готов

Любить, блистать, сражаться безрассудно.

Лишь в старости унылой и скупой

Всего дороже деньги и покой.

23

Но, видя (что отнюдь не удивительно!)

Заманчиво-опасные примеры,

Он начал наслаждаться расточительно

И пользоваться жизнью свыше меры.

Оно и для здоровья ощутительно;

Слаб человек, а во хмелю карьеры

Себялюбив становишься порой,

И сердце покрывается корой.

24

Я рад заняться нашей странной парой;

Но офицера юного союз

С императрицей, в сущности нестарой,

Подробно описать я не решусь.

Не восстановит молодости чары

Ни власть монарха, ни усердье муз.

Морщины - эти злые демократы -

Не станут льстить ни за какую плату!

25

А Смерть - владыка всех земных владык,

Вселенский Гракх - умело управляет.

Любого как бы ни был он велик,

Она своим законам подчиняет

Аграрным. И вельможа и мужик

Надел один и тот же получают,

Безропотно реформе подчинясь, -

И никакой не спорит с нею князь.

26

Жуан мой жил, не тяготясь нимало,

В чаду безумств, балов и баловства,

В стране, где все же иногда мелькала

Сквозь тонкие шелка и кружева

Медвежья шкура. Роскошь обожала

Российская, - подобные слова,

Быть может, неприличны для царицы, -

Российская венчанная блудница.

27

О чем же мне писать? Кого судить?

Как сложен мой роман замысловатый!

Притом я сам готов уже вступить

В сей Дантов лес, дремучий и проклятый,

Где лошадей приходится сменить

И, умеряя жизненные траты,

В последний раз на молодость взглянуть -

Смахнуть слезу и... грань перешагнуть!

28

Я вспоминать об этом не хочу,

Но одержим сей мыслью бесполезной;

Так скалы покоряются плющу,

А любящим устам - уста любезной.

Я знаю, скоро и мою свечу

Погасит ветер, веющий из бездны.

Но полно! Не хочу морочить свет!

Я все же не философ, а поэт.

29

Заискивать Жуану не случалось;

Другие все заискивали в нем.

Его порода всем в глаза бросалась,

Как в жеребце хорошем племенном.

В нем красота отлично сочеталась

С мундиром; он сиял в мундире том,

Как солнце. Расцветал он, как в теплице,

От милостей стареющей царицы.

30

Он написал в Испанию к родным,

И все они, как только услыхали,

Что он судьбою взыскан и любим, -

Ему ответы сразу написали.

Иные в предвкушенье русских зим

Мороженым здоровье укрепляли,

Твердя, что меж Мадридом и Москвой

Различья мало - в шубе меховой!

31

Премудрая Инеса с одобреньем

О процветанье первенца прочла.

Он бросил якорь с подлинным уменьем,

Исправив сразу все свои дела;

Его благоразумным поведеньем

Инеса нахвалиться не могла

И впредь ему советовала нежно

Держаться так же мудро и прилежно.

32

Вручала, по обычаю отцов,

Его судьбу мадонне и просила

Не забывать в стране еретиков

Того, чему религия учила;

Об отчиме, не тратя лишних слов,

И о рожденье братца сообщила

И в заключенье - похвалила вновь

Царицы материнскую любовь.

33

Она бы этих чувств не одобряла

И не хвалила, но царицын сан,

Ее лета, подарки - все смиряло

Злословие, как верный талисман.

Притом себя Инеса уверяла,

Что в климате таких холодных стран

Все чувства замирают в человеке,

Как тяжким льдом окопанные реки.

34

О, дайте сорок мне поповских сил

Прославить Лицемерие прекрасное, -

Я б гимны Добродетели трубил,

Как сонмы херувимов сладкогласные!

И в бабушкин рожок я б не забыл

Трубить хвалы: глуха была, несчастная,

А все внучат любила заставлять

Божественные книги ей читать.

35

В ней было лицемерия не много;

Всю жизнь она попасть мечтала в рай

И ревностно выплачивала богу

Свой маленький, но неизменный пай.

Расчет разумный, рассуждая строго"

Кто заслужил, тому и подавай!

Вильгельм Завоеватель без стесненья

Использовал сей принцип поощренья.

36

Он отобрал, не объяснив причин,

Обширные саксонские владенья

И роздал, как хороший господин,

Норманнам за усердное служенье.

Сия потеря сотен десятин

Несчастных саксов ввергла в разоренье,

Норманны, впрочем, на земле своей,

По счастью, понастроили церквей.

37

Жуан, как виды нежные растений,

Суровый климат плохо выносил

(Так не выносят короли творений.

Которые не Саути настрочил).

Быть может, в вихре зимних развлечений

На льду Невы о юге он грустил?

Быть может, забывая долг для страсти, -

Вздыхал о Красоте в объятьях Власти?

38

Быть может... Но к чему искать причину?

Уж если заведется червячок,

Он не щадит ни возраста, ни чина

И точит жизни радостный росток.

Так повар заставляет господина

Оплачивать счета в законный срок,

И возражать на это неуместно:

Ты кушал каждый день? Плати же честно!

39

Однажды он почувствовал с утра

Озноб и сильный жар. Царица, в горе,

Врача, который пользовал Петра,

К нему послала. С важностью во взоре,

К великому смятению двора,

Жуана осмотрев, сказал он вскоре,

Что частый пульс, и жар, и ломота

Внушают спасенья неспроста!

40

Пошли догадки, сплетни, обсужденья.

Иные на Потемкина кивали,

Его подозревая в отравленье;

Иные величаво толковали

О напряженье, переутомленье

И разные примеры называли;

Другие полагали, будто он

Кампанией последней утомлен.

41

Его лечили тщательно, по плану,

Микстурами заполнив пузырьки:

Пилюли, капли Ipecacuanhae,

Tincturae Sennae Haustus*, порошки...

Рецепты у постели Дон-Жуана

Звучали, как латинские стихи:

Bolus Potassae Sulphuret sumendus,

Et haustus ter in die capiendus**.

{* Смесь из ипекакуаны и настойки сенны (лат.).}

{** Принимать пилюли сернокислого калия и трижды в день пить

микстуру (лат.).}

42

Так доктора нас лечат и калечат

Secundum artem* - все вольны шутить,

Пока здоровы, а больной лепечет,

Что доктора бы надо пригласить!

Когда судьба о жизни жребии мечет

И бездна нас готова поглотить,

Мы закоцитных стран не воспеваем,

А робко Эскулапа призываем.

{* По правилам искусства (лат.).}

43

Мой Дон-Жуан едва не умер, но

Упорная натура одолела

Болезнь, хоть это было мудрено.

Однако на щеках его алело

Здоровье слабым отблеском - оно

Пока еще лишь теплилось несмело;

Врачи усердно стали посему

Твердить о путешествиях ему.

44

"Южанам климат севера вредит!" -

Решили все. Царица поначалу

Имела хмурый, недовольный вид

(Она терять любимца не желала!);

Но, видя, как теряет аппетит

И тает он, - она затрепетала

И сразу средство мудрое нашла:

Развлечь Жуана должностью посла!

45

В то время шли как раз переговоры

Меж русским и английским кабинетом.

Все дипломаты - нации опора -

Им помогали делом и советом;

О Балтике велись большие споры

И о правах торговли в море этом

(Известно, что Фетиду бритт любой

Считает юридически рабой).

46

Екатерина даром обладала

Друзей и фаворитов ублажать.

Она Жуана в Англию послала -

Чтоб собственную славу поддержать

И отличить его; она желала

Его в достойном блеске показать

И посему казны не пожалела

Для пользы государственного дела.

47

Ей все давалось; дива в этом нет -

Ей было все покорно и подвластно,

Но прихоти свои на склоне лет

Она переживала очень страстно

И, как легко заметил высший свет,

Жуана проводив, была несчастна.

Она, не перестав его любить,

Его была не в силах заменить.

48

Но время все залечивает раны,

А кандидатам не было числа;

Когда настала ночь, и без Жуана

Она прекрасно время провела.

Носителя желаемого сана

Она еще наметить не могла:

Она их примеряла, и меняла,

И состязаться им предоставляла!

49

Пока на пост героя моего

Вакансии, как видите, открыты,

Мы проводить попробуем его.

Из Петербурга ехал он со свитой;

Он получил в подарок, сверх всего,

Возок Екатерины знаменитый,

Украшенный царицыным гербом.

Она Тавриду посещала в нем.

50

Он вез с собой бульдога, горностая

И снегиря; веселый мой герой,

К зверям пристрастье нежное питая,

Охотно с ними тешился игрой.

(Пусть мудрецы определят, какая

Тому причина, сложная порой.)

Котят и птиц он обожал до страсти -

Был вроде старых дев по этой части!

51

Его сопровождали пять возков,

В которые царица поместила

Секретарей и бравых гайдуков;

А с ним была турчаночка Леила,

Которую от сабель казаков

Он спас во время штурма Измаила.

(Ты улыбнулась, муза, вижу я;

Тебе по сердцу девочка моя!)

52

Она была скромней и тише всех:

Нежна, бледна, серьезна и уныла.

Так выглядел, наверно, человек

Средь мамонтов и древних крокодилов

Великого Кювье. Земных утех

И радостей не ведала Леила.

Особенного дива в этом нет -

Бедняжке было только десять лет.

53

Жуан ее любил. Да и она

Его любила. Но, скрывать не стану,

Любви такой природа мне темна:

Для нежности отцовской - будто рано,

А братская любовь - не столь нежна!

Но, впрочем, будь сестра у Дон-Жуана, -

Я, в общем, даже склонен допустить,

Он мог бы горячо ее любить.

54

Но чувственности в нем, вполне понятно,

Леила не могла бы вызывать;

Лишь старым греховодникам приятно

Плоды совсем незрелые срывать:

Кислоты им полезны, вероятно,

Чтоб стынущую кровь разогревать.

Жуан был платоничен, я ручаюсь,

Хоть забывал об этом, увлекаясь.

55

В душе Жуана нежность расцвела,

И был он чужд греховным искушеньям.

Ему сиротка - девочка была

Обязана свободой и спасеньем.

Она была покорна и мила,

И лишь одно он встретил с огорченьем:

Турчаночка, упрямая как бес,

Креститься отказалась наотрез.

56

Пережитые ужасы едва ли

Любовь к аллаху в ней искоренили:

Три пастыря ее увещевали,

Но отвращенья в ней не победили

К святой воде. Леилу не прельщали

Попы; что б ей они ни говорили,

Она твердила сумрачно в ответ,

Что выше всех пророков Магомет.

57

Жуана одного она избрала

Из христиан и одному ему

Бесхитростное сердце доверяла,

Сама не понимая почему.

Конечно, эта парочка являла

Забавный вид: герою моему.

По молодости лет, приятно было,

Что им оберегаема Леила.

58

Итак, в Европу поспешает он;

Вот миновал плененную Варшаву,

Курляндию, где с именем "Бирон"

Всплывает фарс постыдный и кровавый...

Здесь в наше время Марс - Наполеон

Шел на Россию за сиреной Славой

Отдать за месяц стужи лучший цвет

Всей гвардии и двадцать лет побед.

59

Тогда разбитый бог воскликнул: "О!

Ма vieille Garde!"* - только не примите

Анжамбеман в насмешку и во зло:

Пал громовержец, что ни говорите,

Убийце Каслрею повезло.

Замерзла наша слава. Но внемлите -

Костюшко! Это слово, как вулкан,

Пылает и во льдах полярных стран.

{* "Моя старая гвардия!" (франц.)}

60

Жуан увидел Пруссию впервые

И Кенигсберг проездом посетил,

Где в те поры цвела металлургия

И жил профессор Кант Иммануил;

Но, презирая диспуты сухие,

В Германию герой мой покатил,

Где мелкие князья неугомонно

Пришпоривают подданных мильоны.

61

Потом, минуя Дрезден и Берлин,

Они достигли гордых замков Рейна...

Готический пейзаж! Не без причин

Поэты чтут тебя благоговейно!

Прекрасен вид торжественных руин -

Ворота, башни, стен изгиб затейный!

Тут унестись мечтой могу и я

Куда-нибудь на грани бытия.

62

Но милый мой Жуан стремился мимо.

Проехал Маннгейм он, увидел Бонн

И Драхенфельс, глядящий нелюдимо,

Как привиденье рыцарских времен;

Был в Кельне; каждый там неотвратимо

Почтить святые кости принужден

Одиннадцати тысяч дев - блаженных

И потому, наверное, нетленных!

63

Голландия - страна больших плотин -

Открылась путешественника взгляду.

Там много водки пьет простолюдин

И видит в этом высшую награду;

Сенаты без особенных причин

Стремятся запретить сию отраду,

Которая способна заменить

Дрова, обед - и шубу, может быть!

64

И вот - пролива пенистые воды

И пляшущего шторма озорство

Под парусами к острову свободы

Уже несут героя моего.

Он не боится ветреной погоды,

Морской недуг не трогает его;

Он только хочет первым, как влюбленный,

Увидеть белый берег Альбиона!

65

И берег вырос длинною стеной

У края моря. Сердце Дон-Жуана

Забилось. Меловою белизной

Залюбовался он. Сквозь дым тумана

Все путники любуются страной,

Где смелые купцы и капитаны,

Сноровки предприимчивой полны.

Берут налоги чуть ли не с волны.

66

Я, правда, не имею основанья

Сей остров с должной нежностью любить,

Хотя и признаю, что англичане

Прекрасной нацией могли бы быть:

Но за семь лет - обычный срок изгнанья

И высылки - пора бы позабыть

Минувшие обиды, ясно зная:

Летит ко всем чертям страна родная.

67

О, знает ли она, что каждый ждет

Несчастия, которое б сломило

Ее величье? Что любой народ

Ее считает злой, враждебной силой

За то, что всем, кто видел в ней оплот,

Она, как друг коварный, изменила

И, перестав к свободе призывать,

Теперь и мысль готова заковать.

68

Она тюремщик наций. Я ничуть

Ее свободе призрачной не верю;

Не велика свобода - повернуть

Железный ключ в замке тяжелой двери.

Тюремщику ведь тоже давит грудь

Унылый гнет тоски и недоверья,

Он тоже обречен на вечный плен

Замков, решеток и унылых стен.

69

Жуан увидел гордость Альбиона -

Твои утесы, Дувр мой дорогой,

Твои таможни, пристани, притоны,

Где грабят простаков наперебой,

Твоих лакеев бойких батальоны,

Довольных и добычей и судьбой.

Твои непостижимые отели,

Где можно разориться за неделю!

70

Жуан - беспечен, молод и богат

Брильянтами, кредитом и рублями -

Стеснялся мало суммами затрат;

Но и его огромными счетами

Порядком озадачил, говорят,

Хозяин - грек с веселыми глазами.

Бесплатен воздух, но права дышать

Никто не может даром получать.

71

Скорее! Лошадей в Кентербери!

Цок - цок по гравию, топ - топ по лужам!

Отлично скачут! Что ни говори,

У немцев кучера гораздо хуже:

Они за Schnaps'ом *, черт их побери,

Судачат, как мы, путники, ни тужим

На станциях, и наш унылый крик

"Verfluchter Hund!"** не действует на них.

{* Водкой (нем.).}

{** "Проклятая собака!" (нем.).}

72

Ничто на свете так не тешит глаз

Веселостью живого опьяненья,

Как быстрая езда; чарует нас

Неудержимо - буйное движенье.

Мы забываем с легкостью подчас

И цель свою, и место назначенья,

И радостно волнуют нас мечты

В стремительном полете быстроты.

73

В Кентербери спокойно и уныло

Им служка показал большой собор,

Шлем Эдуарда, Бекета могилу,

Приезжих услаждающие взор.

(Любая человеческая сила

В конце концов - химический раствор,

И все герои, все без исключенья,

Подвержены процессу разложенья!)

74

Жуан, однако, был ошеломлен

И шлемом благородного героя,

Свидетелем боев былых времен,

И Бекета плачевною судьбою:

Поспорить с королем задумал он

И заплатил за это головою.

Теперь монархи стали привыкать

Законностью убийство прикрывать.

75

Собор весьма понравился Леиле,

Но беспокоилась она о том,

Blog

Собрание сочинений в четырех томах. Том М., Правда, 1981 г. Ocr бычков М. Н