Geum.ru

Религиозные традиции мира

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9
Церковь  в последний период Римской империи

по мере того как увеличивалось число верующих, в жизни церкви стали развиваться две противоречивые тенденции. С одной стороны, христианство становилось имперской религией, с другой — появилось монашество, новое духовное движение, направленное против сраста­ния церкви с обществом. Эти тенденции отражали внутреннее проти­воречие в жизни церкви, одновременно стремившейся и проникнуть в общество, и удалиться от него. Как мы увидим далее, на протяже­нии истории христианства оно много раз обострялось.

К концу III в. христиане все еще оставались в Римской империи в меньшинстве. Но они пользовались уважением, их церкви были призна­ны, им удалось доказать свою жизнеспособность в условиях жесткой конкуренции с официальной религией позднего Рима. Особенно сильны­ми были позиции христианства в Сирии и Малой Азии, где в предыдущем столетии это вероучение очень укрепило свои позиции. В конце II в., когда население страдало от набегов варваров и чумы, христиане брали на себя заботу о вдовах и сиротах, бедных и больных. В условиях нарастающей нестабильности они предлагали людям социальную и эконо­мическую защиту. Благодаря активной общественной ориентации, частич­но унаследованной от иудаизма, христианство выгодно отличалось от других эллинистических религий и пользовалось большим признанием, чем, например, манихейство. Другие вероучения также предлагали своим последователям такие блага, как загробная жизнь и защита от демонов, но они оказывали верующим значительно меньшую поддержку в земной жизни. Многие находили в христианстве прочную социальную опору, интенсивную интеллектуальную жизнь, богатую и драматичную литургию, талантливое руководство духовной жизнью, героев для почита­ния и подражания и надежду на будущую лучшую жизнь в загробном мире. Последующие события способствовали дальнейшему усилению хри­стианства. В 312 г., когда преследования христиан при Галерии только-только закончились, император Константин занял по отноше­нию к ним очень благожелательную позицию. Он получил в битве помощь от божества, которое называл Непобедимое Солнце, вероят­но, имея в виду римского (точнее, персидского. — Прим. пер.) бога Митру. Вскоре христианам удалось убедить Константина, что ему помог не кто иной, как Христос. Константин согласился оказывать им покровительство, продолжая тем не менее поддерживать и храмы римских богов. Этот шаг позволил ему найти опору в городском населении, благодаря чему он смог успешно противостоять своему восточному сопернику Луцинусу. В результате положение христианст­ва в Римской империи заметно укрепилось. В этот период не было сколько-нибудь значительного притока новообращенных, но зато влия­ние христианской церкви существенно усилилось, а богатство приумно­жилось, благодаря чему последующие поколения христианских еписко­пов обрели могущество рцмских сенаторов. Христианские праздники постепенно вытеснили традиционные римские, и власть церкви превы­сила влияние знатных нехристианских семей Римской империи.

Но в это время некоторые авторы стали критиковать церковь за ее светские успехи и проявление все большей заинтересованности в пре­стиже и почестях. Взоры тех, кто стремился к высоким идеалам духовности и большей близости с Богом, стали обращаться в ином направлении, которое уводило их прочь от городов, в пустыни. В 269 г. восемнадцатилетний египтянин по имени Антоний объявил о своем намерении бороться с демонами в одиночку — что он пытался сделать, вначале оставаясь жить на окраине своей деревни, а затем удалившись в пустыню. С 285 по 356 г. (когда он умер в возрасте 105 лет) Антоний жил в пустыне, в нескольких неделях пути от ближайшего города, сражаясь с демонами самыми устрашающими способами. Александ­рийский патриарх Афанасий составил жизнеописание Антония, бла­годаря которому предания о его искушениях и победах приобрели широкую известность. Вскоре христиане Месопотамии, Сирии, Арме­нии и Египта стали покидать культурные центры Средиземноморья, чтобы сделаться различного рода отшельниками.

В Сирии последователи этого нового движения становились стран­ствующими святыми. Эти странные, одичавшие на вид люди с неукро­тимым поведением пользовались глубоким почтением сельских жителей. Некоторые из них исполняли какой-либо обет. Например, Симеон Столпник (296—359) провел 30 лет на высокой колонне. Иногда, чтобы приобщиться к столь возвышенной святости, у ее подножия собирались до двух тысяч человек. В конце концов римский император вынужден был просить его спуститься во избежание нарушения собственного спокойствия. Но именно к таким, как Симеон Столп­ник, люди шли с молитвами, со своими спорами, требующими разрешения, с детьми, нуждающимися в благословении. В отличие от этого движения, в Египте новое монашество стало развиваться в направлении создания общин. Крестьянин по имени Пахомий (ок. 290—347) создал в пустыне общину, организовав поселок из монаше­ских келий и систему взаимной поддержки для отшельников. К 400 г. коммуна Пахомия насчитывала до 7000 монахов. Они также почи­тались горожанами, восхищавшимися их мужеством и религиозной самоотверженностью. Монашеское движение и появление святых оказали воздействие на христианство в целом. Западные епископы зачастую относились к новому движению с недоверием, но некоторые из них — Амвросий Медиоланский (Италия), Мартин Турский (Галлия), Августин Иппонский (Северная Африка) — поддерживали в конце IV в. развитие монашества. На Востоке святые вызывали уважение и страх во всех слоях общества. В результате, когда христианская церковь окончательно поко­рила Римскую империю, монашество и отшельничество стали воспри­ниматься как новые формы мученичества. Борьба с традиционными римскими религиями, героями которой стали христианские мученики, завершилась. Но началась новая битва с менее заметными силами зла, а именно демоническими силами, которые воздействовали на людей, угрожая их душам. Богатство, сексуальность, мирские соблазны могли стать серьезным искушением. Монахи, соблюдавшие безбрачие, воз­держание в пище и частые посты, жившие в бедности и равнодушии к комфорту, олицетворяли собой победу над миром и свою силу не от мира сего. Они постоянно стремились к высокой цели: победить в битве с грехом, добиться преодоления, налагая на себя личные испытания. Христиане верили, что последовательное стремление к совершенству приближало монахов к Христу и Богу, обеспечивая им торжество в Судный день.

Монахи укрепляли свою духовную силу в битвах, которые велись в пустыне, а епископы и новая христианская аристократия привносили ее в высшие эшелоны имперской власти. Наряду с ними существовала категория святых другого рода, осенявшая силой христианства всех верующих. Это усопшие герои, христианские святые. Христиане, при­нявшие мученическую кончину или совершавшие чудеса, становились близки христианам на земле как их духовные друзья, покровители и защитники. Места погребения святых превращались в святые места, а останки — кости, зубы, клочки одежды — становились святыми остан­ками, сохраняя, согласно всеобщему убеждению, личную силу святого, которому они принадлежали. Почитание мощей приобрело такую попу­лярность, что епископы даже приказывали вскрывать гробы, чтобы направлять мощи святых в разные концы империи. Там богатые христиане строили новые раки для мощей. Прежде римские семьи часто устраивали на могилах предков ритуальные тризны, теперь епископы стали служить мессы у гроба святых — почитаемых духовных «предков» христианской семьи. Позднее мощи святых стали закладывать в храмах под алтари как своего рода основу святости, сообщавшую святость самому храму, либо замуровывали останки в драгоценные раки, которые выставлялись за алтарем. В течение столетий мощи святых почитались во всех сословиях.

Христианская политическая власть, аскетическое движение и почита­ние мощей свидетельствовали о постепенной консолидации христианства в IV—V вв. Римские религии утратили под собой почву, отдельным христианским группам становилось все сложнее противостоять движению ортодоксального христианства, поскольку христианская церковь преврати­лась во всеобщую церковь Римской империи. Одной из вех на пути развития христианства явилась жизнь Блаженного Августина, епископа из Северной Африки. В ранние годы — последователь философии Платона, а позднее — манихейства, Августин затем обратился в ортодоксальное христианство и вошел в число самых влиятельных политических и интеллектуальных вождей. В начале V в. он использовал свое влияние в борьбе ортодоксального христианства с конкуренцией африканской церкви(последняя потерпела в ней поражение). Африканскую церковь пред­ставляли донатисты, которые провозглашали свою церковь воистину чистой, потому что ее епископы никогда не поддавались гонителям. Позднее он принял участие в важной теологической полемике по вопросу о степени свободы воли, данной человеку для достижения спасения. Августин отстаивал доктрину предопределения, согласно которой Бог назначил каждой душе судьбу с самого начала. Его основной оппонент Пелагий утверждал, что каждый индивид может свободно принять или отвергнуть Божью благодать. Приблизительно в 413 г. Августин начал работать над своей великой книгой «О граде Божьем» («De Civitate Dei»), являвшейся его ответом на нападки римлян, утверждавших, что христианство ослабило империю. Авгу­стин писал, что все светские государства и империи, включая Рим­скую, подвержены процессам разложения и со временем погибнут, только град Божий является вечным. Поэтому христиане живут в этом мире как чужие, их истинный дом — вечный город, который ждет их после смерти. Последователи традиционных римских религий слиш­ком много отдают этому миру, который, при всей своей красоте, является преходящим и полон страданий, несет на себе печать Адамо­ва греха. Христиане, стремящиеся в иной мир, имеют защитника и покровителя в лице церкви и с ее таинствами, потому что здесь, на земле, церковь являет собой тень града небесного. Такое отношение к церкви и к миру удовлетворяло поколение Августина, пребывавшее в постоянном беспокойстве от вторжений варваров и бесконечных экономических спадов и подъемов периода заката империи. Учение Августина также подводило основу под последовательную критику мира, благодаря чему оно стало источником, к которому теологи неизменно обращались в последующие века. «Град Божий» ознамено­вал развитие христианства в мировую религию, способствующую установлению мира на земле, но при этом устремленную за пределы земной жизни.

В то же время христиане стали считать само государство и императора священными. А единство, идея которого пронизывает труд Августина, начало плавиться в накале противоречий между Востоком и Западом. Сам Августин едва мог читать по-гречески, тогда как греческий язык был языком восточной части империи и многих мыслителей того времени. А большинство греческих философов тех лет никогда бы не заинтересова­лись его доктриной предопределения.

 

Восточная и западная ветви христианства

естественно было бы ожидать, что в христианстве произойдет разде­ление на сторонников короля и империи, с одной стороны, и приверженцев идеалов монашества — с другой. Однако этого не произошло. Вместо того оно разделилось по географическому призна­ку.

В то время как связи между христианскими учреждениями — монастырями и церквами — образовали стройную сеть, охватившую всю территорию Римской империи, появился некий фактор, которо­му суждено было нарушить широкую культурную преемственность христианства Средиземноморья. До 400 г. н.э. важнейшей представлялась граница, разделявшая Север и Юг, «цивилизованный» мир Средиземноморья и «варварские» королевства Европы. Позднее самой значимой сделалась граница между Востоком, с центром в Констан­тинополе (ранее — Византия), куда Константин перенес свою столи­цу, и Западом, с центром в Риме, где была официальная резиденция римского епископа, патриарха Запада.

Христианство пришло на Запад позднее, так как римские сенаторы и представители высшего класса долго сохраняли верность традицион­ному почитанию римских богов. Более того, Запад раньше находился под угрозой вторжения варваров, чье внимание привлекали богатые земли Средиземноморского бассейна. Поэтому позиции западных христианских вождей были не такими прочными. В связи с этим на Западе образовалась стройная элитарная организация с четко опреде­ленным статусом, что напоминало старый римский сенат. Странст­вующих святых и монахов в Риме не слишком привечали — если только они не выказывали повиновения официальной римской цер­ковной власти. Что касается святых мучеников, то, как сказал историк Питер Браун, они надежно умерли, и церковная иерархия могла распоряжаться их алтарями. В целом же принадлежность к сонму святых была очевидной монополией представителей церковной иерар­хии: римских священников, епископов и патриархов, которых стали называть  «папами».

В отличие от Рима, на Востоке сохранялась сильная императорская власть; последним римским императором был мальчик, Ромул Август (476 г.), а чин восточного императора был наполовину духовным. Он не имел права исполнять таинств или изменять догматы, сформули­рованные на соборах, но мог проповедовать, держать в собственных руках чашу при евхаристии и совершать каждение во время службы. Другие представители светской знати на Востоке также имели больше духовной власти, так как они могли участвовать в церковных соборах. Таким образом, светская власть проникала в церковь, а духовная — во все сферы жизни общества, так как различные святые и монахи жили по деревням и городам во всех странах Востока. Христианская духов­ность была там более доступной, не являясь прерогативой элиты. Возможен был непосредственный контакт верующего со святыми. Одно из положений учения восточной церкви гласило, что «Бог стал человеком с тем, чтобы человек мог стать Богом».

Это способствовало формированию различных  религиозных на­правлений стилей духовности. Запад сосредоточился на вызывающем священный трепет величии Божьего труда в мире, в особенности на крестной жертве Христа во имя всего человечества. Обычная земная жизнь отгораживалась от жизни в истинной святости острым созна­нием человеческой греховности. Но благодаря великому чуду Христо­вой жертвы люди могли избавиться от греха. Евхаристия воспроизво­дила это наводящее ужас действие, которое должно было исполняться с максимальной точностью. Акцент на жертве, на очищении от греха, на совершенствовании в обряде создавал атмосферу, полную высокого достоинства и священного трепета, которая отличала западную литур­гию. Более того, в остальной человеческой жизни целью являлось достижение совершенства, которое можно обрести, практикуя поря­док, дисциплину и послушание, а также общее смиренное отношение. Таким образом, в фокусе внимания на Западе оказался порядок по образцу церковного, выражающийся в церковном законе и догматических толкованиях христиан­ских доктрин. (Этому, разуме­ется, способствовала сама рим­ская традиция, так как римское право было непревзойденным в античном мире) В конечном счете упор на личную дисцип­лину, очищение и правильные поступки как в совершении об­рядов, так и в других сферах жизни хорошо служил церкви, когда ей приходилось сталки­ваться с нехристианскими госу­дарствами на Севере и Западе. Ни в коем случае нельзя ут­верждать, что эта тематика от­сутствовала в восточном хри­стианстве, однако внимание православной церкви было сосредоточено прежде всего на мистической цели христианской жизни. знании Бога, единении с Христом, единстве с Божественным Упор делался не на очищении, а на Обожении. Благодаря Божественной литургии, почитанию икон весь народ приобщался к Богу. Православ­ная евхаристия означала нечто большее, чем жертва во имя очищения от греха, причащение телу и крови Христовым позволяло человеку разделить с Христом оба Его начала человеческое и Божественное. Кроме того, ее торжество представляло собой брачный пир, в котором церковь, находящаяся на земле, соединяется с небесным сонмом святых в предвкушении грядущего превращения мира, которое долж­но произойти при пришествии Христа

В ней участвовало само Божественное начало, которое представля­ли иконы — изображения ангелов, Христа, Богоматери и святых, которые находились на переднем плане, — между собравшимися верующими и алтарем. Согласно верованию, оригиналы многих икон явились таинственным образом; иконы надлежало писать, четко со­блюдая определенные правила (канон), как точные копии (списки) оригиналов. Православные христиане верят, что икона сохраняет свойства изображенного на ней святого, она являет собой столь подлинное изображение Божественного, что служит земным отраже­нием самого Бога Поэтому поклонение иконам выражается в форме поклонов и целования. И вообще икона олицетворяет собой общий тон православной теологии. Считалось, что каждый человек заключает в себе образ, или икону, Бога. Библия, подобно иконе, есть точное отражение небесной «книги» Бога, явившейся, написанной словами, доступными верующему. Вочеловечение Бога являет собой откровение всему миру Божественных энергий, особенно сконцентрированных в церкви, ее литургии и иконах. Таким образом, восточная церковь лелеяла идею непрерывного превращения человека благодаря Божест­венному присутствию, в то время как церковь Запада поощряла стремление к совершенству путем дисциплины, смирения и самопо­жертвования.

Со временем противоречия между восточной и западной церквами обострились. С одной стороны, они имели различные властные структуры, что привело к конкуренции между римским папой и восточным императором. Папа считал, что только он, как глава вселенского епископата, должен определять цели и задачи христиан­ского мира; любой король должен быть защитником церкви и проводником папской политики. Император видел себя наполовину царем, наполовину священником, что позволяло ему руководить всеми сторонами жизни общества, осуществлять политику и устанав­ливать законы. Церковь призвана выполнять свою задачу, заключаю­щуюся в том, чтобы поддерживать надлежащие отношения с Богом, но ей не положено браться за управление государством. С другой стороны, перед каждой из ветвей церкви стояли свои проблемы. Главной проблемой Запада были вторжения варваров. В V и VI вв. на Римскую империю (Италию, Африку и Галлию, приблизительно соответствующую территории современной Франции) совершали на­беги различные народы, населявшие территории по периферии ее границ. С этого времени папам и их наместникам приходилось иметь дело с европейскими обществами, представлявшимися им языческими и примитивными, во всяком случае очень непохожими на христиан­ство с его грамотными последователями из числа городского населе­ния. Восточная церковь враждовала с Персией, где существовала передовая цивилизация, с ее смесью зороастризма и мистических традиций, а позднее исповедовавшей ислам. Обе эти цивилизации были образованными, имели свои имперские системы, развитые теоло­гию и этику. В результате разногласия между Востоком и Западом нарастали, и хотя эти ветви христианства поддерживали между собой некоторые связи, их взаимодействие не имело серьезного значения. Это состояние сохранялось до начала крестовых походов.

Восточная церковь была неотъемлемой частью Византийской империи, которая продолжала свое существование на протяжении многих веков и после того, как Рим пришел в упадок. Вообще правительство и экономика Византийской империи действовали успешно в течение более длительного периода времени (свыше семи веков), чем у любого другого государства в истории. Поэтому, хотя некоторые историки и говорят о том, что падение Рима повлекло за собой резкий перелом в христианской истории, правильнее считать, что восточная церковь явилась преемницей имперско­го христианства. Сохранялись разногласия доктринального характера. В V—VII вв. церковь была занята обсуждением арианства, а затем новой ересью монофизитов (от греческих слов, означающих «одна природа»). Монофизиты отрицали формулировку, принятую Халкидонским собором V в., согласно которой Христос имеет Божественную природу (истинно человеческую, истинно Божественную). Монофизиты утверждали, что Он мог иметь исключительно Божественную природу и Его Божественная природа поглотила в Нем человеческую. Позднее, в VIII—X вв., в церкви разразился, подобно буре, спор о правомерности икон. Под мусульманскимвлиянием император Лев III в 726 г. повелел уничтожить все иконы, изображавшие Христа, Богоматерь и святых. Эта мера встретила сопротив­ление среди мирян, монахов и римского папы Императрицей Ириной в 787 г. иконы были восстановлены в правах, но последующие императоры вновь их запретили. Лишь в 843 г. императрица Феодора вновь их разрешила, положив конец противоречиям.

Эти проблемы свидетельствуют о том, что в недрах восточной церкви постоянно существовало напряжение, вызванное столкновением мнений о природе Божественности и святости. С появлением в VII в. мощной новой религии — ислама — упор на эти проблемы усилился. Это было обусловлено тем, что пророк Магомет и его последователи встали на ярко выраженную семитскую точку зрения по этому вопросу, сходную со взглядами древнееврейских пророков: Бог — один, и только Он — Божествен. Люди не могут достичь божественности. Изображение Бога абсолютно запрещено. Тех же воззрений придерживались и многие христиане в Малой Азии, пытавшиеся соответствующим образом рефор­мировать свою религию. Однако в конце концов возобладала богатая эстетическая и теологическая традиция почитания икон, и церковь сохранила свои взгляды на Божественную и человеческую природу.

Могущество православной церкви, преодолевшей эти противоречия, проявилось в ее последующей экспансии. В IX в. восточное христианство распространилось на государство болгар, могущественную империю на Балканском полуострове. В конце IX в. и в X в. христианство приняли остальные балканские народы и, наконец, Русь. Византийская культура оказала влияние на арабский Восток, которому передались знание грече­ского языка и трудов греческих философов, художественные стили и ремесла. Например, мечеть Омара (Dome of the Rock), построенная в Иерусалиме в конце VII в., имеет византийский купол и украшена мозаикой в византийском стиле. В свою очередь византийские мастера переняли у арабов искусство орнамента. В православии VII—X вв. мы видим религию, соединенную с богатой культурой Востока, который часто воевал со своими исламскими соседями, но участвовал в культурном обмене, способствовавшем становлению молодых исламских империй и достижению ими собственных культурных высот.

Однако на смену этому великому периоду пришел другой, более драматичный. Наступление XI в. ознаменовалось внутренними трудностя­ми, нашествием турок-сельджуков и норманнов, а также усилением противоречий с Западом. К тому времени ряд инцидентов уже обострил отношения между Востоком и Западом. В VI в. римская церковь, боровшаяся с арианской ересью в Испании, сделала дополнение к положению