Анна Гавальда: «Просто вместе»
| Вид материала | Книга |
- "Просто вместе": FreeFly; Москва, 4866.62kb.
- "Просто вместе": FreeFly; Москва, 4496.18kb.
- Анна Гавальда — Глоток свободы, 3784.39kb.
- Анна Гавальда: «Мне бы хотелось, чтоб меня кто нибудь где нибудь ждал», 1240.6kb.
- Анна Гавальда, 375.06kb.
- Когда Ленину было восемь лет, с ним случилась одна маленькая история, о которой впоследствии,, 253.04kb.
- Содержание: Вместе с Битлз, 4326.04kb.
- План мероприятия: Вступительное слово учителя и детей. Значение имен именинников, 137.44kb.
- В России, 1895.59kb.
- Пресс-служба фракции «Единая Россия» Госдума, 2264.04kb.
12
Камилла вытянула руки и полетела над Марсовым полем. Задела Эйфелеву башню, коснулась звезд и приземлилась перед служебным входом в ресторан.
Полетта сидела в кабинете шефа.
Ее переполняло счастье.
– Я о вас забыла…
– Да нет же, дурочка, просто ты работала… Закончила?
– Да.
– Все в порядке?
– Есть хочу!
– Лестафье!
– Да, шеф…
– Пришлите толстый стейк с кровью ко мне в кабинет.
Франк обернулся. Стейк? Да у нее же зубов совсем не осталось…
Сообразив, что заказ сделан для Камиллы, он удивился еще больше.
Они попытались объясниться жестами:
– Для тебя?
– Дааааа… – она кивнула.
– Толстый большой стейк?
– Дааааа.
– Ты что, с горы упала?
– Дааааа.
– Эй! Знаешь, ты жутко хорошенькая, когда тебе хорошо,
Этих слов она не поняла, но на всякий случай вернула.
– О-хо-хо… – прогудел шеф, ставя перед ней тарелку. – Может, и не стоило бы этого говорить, но… есть же везунчики на этом свете…
На тарелке лежал стейк в форме сердца.
– До чего же он хорош, этот Лестафье, – вздохнул толстяк, – до чего хорош…
– Итакой красивый… – добавила бабушка Франка, которая уже два часа пожирала внука глазами.
– Ну… Так далеко я бы заходить не стал… Что будете пить? Вот… «Кот-дю-Рон»… И я с вами выпью… А у вас как дела, мамаша? Что, вам все еще не подали десерт?
Грозный рык главнокомандующего – и вот уже Полетта лакомится помадкой…
– Надо же… – шеф прищелкнул языком. – Он здорово изменился, ваш внук… Я его не узнаю…
Он повернулся к Камилле:
– Что вы с ним сделали?
– Ничего!
– Продолжайте в том же духе! Ему это идет на пользу… Нет, правда… Он в порядке, этот малыш… В полном порядке…
Полетта плакала.
– Эй, в чем дело? Что я такого сказал? Пейте, черт возьми! Пейте! Максим…
– Да, шеф?
– Принесите мне бокал шампанского, пожалуйста…
– Получше?
Полетта высморкалась и принялась извиняться:
– Знали бы вы, через что нам пришлось пройти… Его выгнали из одного колледжа, потом из другого, из училища, с практики и…
– Да какая, к черту, разница, откуда его выгнали, а откуда нет?! – воскликнул шеф. – Взгляните на своего внука! Как работает! Все они пытаются его переманить! Ваш котенок закончит с одной или двумя макаронинами в заднице, вот увидите!
– Что-что? – изумилась Полетта.
– Я имею в виду звездочки…
– А-а-а… Но почему не три67? – спросила она разочарованным тоном.
– Ужасный характер… И он слишком сентиментальный…
Он взглянул на Камиллу.
– Вкусно?
– Изумительно.
– Естественно… Ладно, пошел… Если вам что-нибудь понадобится, постучите в стекло.
Вернувшись в квартиру, Франк первым делом зашел к Филиберу. Тот точил карандаш при свете ночника.
– Помешал?
– Конечно, нет!
– Мы почти не видимся…
– Ты прав… Кстати… Ты по-прежнему работаешь по воскресеньям?
– Да.
– Так приходи по понедельникам, если заскучаешь…
– Что читаешь?
– Я пишу.
– Кому?
– Пишу текст роли для моего театра… В конце года каждый должен будет выйти на сцену…
– Ты нас пригласишь?
– Не знаю, хватит ли мне решимости…
– Слушай… скажи-ка… Все в порядке?
– Я не понимаю…
– Между Камиллой и моей старушкой?
– Сердечное согласие.
– Тебе не кажется, что ей поднадоело?
– Ты действительно хочешь знать?
– А что такое? – вскинулся Франк.
– Ей не надоело – пока, но это неизбежно случится… Ты не забыл, что… Ты обещал помогать ей… Говорил, что дважды в неделю будешь сменять ее на вахте…
– Да, я знаю, но…
– Стоп, – скомандовал Филибер, – избавь меня от перечисления причин, по которым ты этого не делаешь. Они меня не интересуют. Знаешь, старик, тебе пора повзрослеть… Это как моя роль… – Он кивнул на исчерканные поправками страницы своей тетради… – Хотим мы или нет – все в один прекрасный день через это проходим…
Франк встал.
– Она скажет, когда ей надоест, как думаешь? – озабоченно спросил он.
Филибер снял очки и начал протирать стекла.
– Не знаю… Она загадочное создание… Ее прошлое… Ее семья… Ее друзья… Мы совсем ничего не знаем об этой юной особе… Я не владею никакой информацией – за исключением ее блокнотов, – которая позволила бы мне выдвинуть хоть какую-нибудь версию о ее прошлом… Она не получает писем, ей никто не звонит, у нее не бывает гостей… Вообрази, что случится, если она в один прекрасный – о нет, ужасный! – день исчезнет, мы даже не будем знать, куда кидаться и где ее искать…
– Не говори так.
– Буду. Подумай, Франк, она меня убедила, она ее забрала, она уступила ей свою комнату, сегодня она с невероятной нежностью занимается ею, да нет, не занимается, а ухаживает. Они все делают вместе… Я слышу, как они смеются и болтают, когда сижу дома. После обеда она пытается работать, а ты не хочешь пальцем о палец ударить, чтобы сдержать обещание.
Филибер снял очки и несколько секунд не отрываясь смотрел на Франка.
– Я не горжусь вами, пехотинец.
Франк на ватных ногах потащился к Полетте – подоткнуть ей одеяло и выключить телевизор.
– Подойди ко мне, – прошелестела она. Черт. Оказывается, она не спит.
– Я горжусь тобой, мой мальчик…
«Ну надо же…» – подумал он, кладя пульт на тумбочку.
– Ладно, ба… Пора спать…
– Очень горжусь. Конечно, как же иначе…
Дверь комнаты Камиллы была приоткрыта. Он толкнул ее и вздрогнул, когда тусклый свет из коридора упал на мольберт.
Мгновение он стоял неподвижно, чувствуя изумление, священный ужас и восторг.
Итак, она снова оказалась права? Значит, можно что-то понять и почувствовать, даже ничего о том не зная?
Выходит, он не так уж и глуп? Раз он инстинктивно протянул руку к этому согбенному телу, чтобы помочь ему распрямиться, значит, далеко не тупица?
Вечерняя депрессия, хандра… Он прогнал тоску, открыл банку пива.
И оставил его выдыхаться на столе.
Ему не следовало ошиваться в коридоре.
Все эти глупости только сбивают его с толку.
Черт…
Ладно, все путем. Жизнь налаживается…
Он отдернул руку ото рта. Ногти он не грызет уже одиннадцать дней.
Мизинец не в счет.
Расти, расти… Он только этим и занимался в своей гребаной жизни…
Что с ними со всеми будет, если она исчезнет?
Он рыгнул. Так, это все прекрасно, но ему еще нужно поставить блины…
Он взбил опару венчиком, чтобы не включать миксер, – верх самоотречения! – прошептал несколько заклинаний, накрыл миску чистой холщовой тряпкой и ушел с кухни, потирая руки.
Завтра он угостит ее такими блинчиками, что она никогда его не покинет.
Ха, ха, ха… Стоя в одиночестве перед зеркалом в ванной, он изображал зловещий смех Сатанаса из «Сумасшедших за рулем»68…
У-ху-ху… А вот так смеется Дьяболо.
Ужас до чего смешно…