Geum.ru

«Упадок Польши» иразделы Речи Посполитой в исторической литературе

Вид материалаОбзор
Подобный материал:

www.diplomrus.ru ®

Авторское выполнение научных работ любой сложности – грамотно и в срок

Содержание

Введение ...6-160


«Упадок Польши» и разделы Речи Посполитой в исторической литературе...6


Предварительные замечания...6


«Упадок Польши» в политических сочинениях второй половины XVIIIв.


(до 1788 г.)...11


Историческая и политическая мысль конца XVIII— первой трети XIX вв.


о разделах Речи Посполитой... 17


Историография периода «Весны народов» (1830-1863 гг.)... 24


Историография последней трети XIX— начало XX вв.


(до восстановления независимости Польши)...36


Историография межвоенного периода 1918—1939 гг...54


Историография периода 1945 — до конца 1980-х гг. ...59


«УпадокПольши» в новейшей историографии


с начала 1990-х гг. - до наших дней...87


Цели и задачи исследования...102


Методы исследования...104


Обзор источников...104


Речь Посполитая в первой половине XVIII в...110


Международное положение Речи Посполитой в 1763—1764 гг. (От окончания


Семилетней войны и кончины Августа III до кануна сейма 1766 г.)...116


Отношение магнатов и шляхты к избранию королем Станислава Августа. Нарастание напряженности в отношениях


Варшавы и Петербурга в 1765-1766 гг...124


Примечания...133


Глава 1


Подготовка к сейму 1766 г...161-266


§ 1. «Фамилия» и польский королевский двор накануне сейма.


Вопрос о пребывании в Польше русских войск...161


§ 2. Планы созыва чрезвычайного сейма...167


§ 3. Миссия К. Сальдерна и «План» Н.В. Репнина...170

§4. Реформы в оценке сенаторов Речи Посполитой...175


§ 5. Королевский универсал. Тактика двора накануне сеймиков...195


§6. Сеймики 1766 г...199


§ 7. Рескрипт № 6 Н.В. Репнину...204


§ 8. Декларация по «делу диссидентов»...212


§ 9. Отношение польского двора и магнатских группировок


к планам Екатерины II...217


§ 10. Пруссия и предстоящий сейм...238


§ 11. Дипломатические маневры Саксонии, Дании и Англии...247


П р имечания ...258


Глава 2Сейм 1766 года. Борьба за продолжение курса реформ. Ликвидация Генеральной конфедерации...267—353


§ 1. Начало работы сейма. «Пропозиции» Станислава Августа...267


§ 2. Поиски компромисса...271


§ 3. Тактика Репнина. Контакты посла с противниками двора и диссидентами...276


§ 4. Речь К. Солтыка. Проект «Защита Веры»...280


§ 5. Проект Анджея Замойского...286


§ 6. ПротестН.В. Репнинаи Г. Бенуа...W4e...295


§ 7. Совместный демарш России и Пруссии против реформ в Речи Посполитой ... 298


§ 8. Гарантия польской конституции как антитезис политики реформ...306


§ 9. Отмена Генеральной таможни, податные и финансовые нововведения... 311


§ 10. Декларация диссидентов...314


§ 11. План конфедерации диссидентов...325


§ 12. Уничтожение «множества голосов» и роспуск Генеральной конфедерации ... 331 П р им е ч а н и я ...344


Глава 3 Конфедерации 1767 г. в Речи Посполитой...354-443


§ 1. «Меры крайности» в диссидентском вопросе...354


§ 2. Великие державы и кризис в Речи Посполитой...358

§ 3. Русско-прусская конвенция 1767 г...367


§ 4. «Повеления» Репнину


об образовании конфедераций диссидентов и католиков...376


§ 5. Контакты вождей оппозиции с русским послом...379


§ 6. Вступление русских войск в Польшу;


провозглашение диссидентских конфедераций...385'


§ 7. План образования конфедерации «патриотической» оппозиции...390


§ 8. Станислав Август и «фамилия» перед лицом объединенной оппозиции...394


§ 9. Беглый огонь «католических» конфедераций...397


§ 10. Возвращение Кароля Радзивилла...401


§ 11. Съезд конфедератов в Радоме...402


§ 12. Детронизация или сокращение королевских прерогатив...405


§ 13. Репнин между двором, диссидентами и радомянами...409


§ 14. Сенатский совет 25 мая 1767 г. Посольство


Радомской конфедерации ко двору Екатерины II...417


§ 15. «Невмешательство» великих держав...423


П р имечания ...435


Г л а в а 4


Борьба на сеймиках и накануне сейма (август - сентябрь 1767 г.)...444—517


§ 1. «Прямые и последние» инструкции Репнину...444


§ 2. Подготовка к сеймикам...451


§3. Сеймики 1767 г...454


§ 4. Итоги сеймиков...459


§ 5. Станислав Август и Репнин поиски взаимопонимания...474


§ 6. Планы учреждения Постоянного совета...479


§ 7. Раскол радомского лагеря и замыслы Каэтана Солтыка...484


§ 8. Письма из Москвы Михала Вельгурского...486


§ 9. Намерения заговорщиков...490


§ 10. Растущая озабоченность при европейских дворах...492


§ 11. Русские офицеры проводят описание земель в Литве...497

§ 12. Угрозы и увещевания: русские войска во владениях Солтыка...500


П р имечания...510


Глава 5 Сейм и делегация 1767/68 гг...518-592


§ 1. Собрание послов сейма во дворце Радзивилла...518


§ 2. Открытие сейма. Речь Кароля Радзивилла и планы Н.В. Репнина...521


§ 3. Оппозиция отвергает «трактование» с Репниным...521


§ 4. Арест трех сенаторов и посла сейма, назначение делегации...527


§ 5. Состав делегации сейма...531


§ 6. Требования иноверцев. Соглашение по «диссидентскому делу»...533


§ 7. За кулисами сейма. Станислав Август и Н.В. Репнин


о возможности реформ и польско-русском союзе...543


§ 8. «Сила наша... все может...» -


русский посол высказывается в поддержку реформ...551


§ 9. Планы Станислава Августа в изображении оппозиции...555


§ 10. Берлин требует участия в переговорах с делегацией...557


§ 11. Мария-Терезия и Кауниц в ожидании удобного часа...565


§ 12. Согласование с делегацией постановлений сейма...569


§ 13. Утверждение сеймом польско-российского трактата


о гарантии государственного строя Речи Посполитой...574


77 р имечания ...583


Заключение ...593-607


Используемые сокращения...608


Важнейшие архивные фонды и публикации исторических источников,


использованные в работе...609


Литература...615


ВВЕДЕНИЕ


«Упадок Польши» и разделы Речи Посполитой в исторической литературе


Предварительные замечания. Приступая к анализу истории Речи Посполитой 1760-х гг. и влияния великих держав на внутреннее политическое развитие шляхетской Польско-Литовской республики, следует в начале определить границы проблемного поля названной темы в том виде, как они традиционно установились в исторической литературе. В этом смысле можно опереться на классический труд Мариана Хенрика Серейского «Европа и разделы Польши», и присоединиться к мнению автора, что заявленная тема относится к кругу проблем в целом ограниченному вопросами об «упадке Польши» и «внутренних и внешних причинах разделов Речи Посполитой» 1.


Применительно к рассматриваемой теме необходимо также определить содержание самого понятия «историография», отделив от нее труды, представляющие собой собрание исторических сведений, могущие послужить историческими источниками, но не являющиеся научными сочинениями в области истории. Из сферы историографии мы исключаем также публицистику, политические сочинения, памятники общественной мысли, которые хотя и содержат, наряду с описанием событий и явлений исторического процесса, их оценки, но все же не носят научного характера, поскольку обращение их авторов к историческому прошлому не выходит за пределы произвольного и субъективного подбора аргументов только для обоснования и отстаивания тех или иных политических позиций. С этой точки зрения, весьма важным представляется суждение о критериях оценки научной историографии, высказанное крупнейшим исследо-вателем истории Польши XVIII в. Владиславом Конопчиньским , который писал, что развитие исторической науки прежде всего зависит «от следования научному методу в поисках истины <...> от углубления научной критики, открытия источников и исследования фактического материала» 3.


Таким образом, в область историографии мы включаем только исторические сочинения (монографические исследования и обобщающие труды) научного характера, основанные на исторических источниках, ставящие своей задачей описание и анализ исторического процесса посредством критики источника, фактического материала и


накопленного предшествующего знания. Разумеется, в отдельных случаях мы будем обращаться к памятникам общественной мысли, оказавшим влияние на развитие научной историографии.


Рассматривая развитие историографии применительно к темам «упадка Польши» и «внутренних и внешних причин разделов Речи Посполитой», в эволюции позиций исследователей и выдвинутых ими научных концепций можно выделить ряд периодов, начиная с XVII-XVIII вв. и до наших дней, определение рубежей и границ которых также представляет известную трудность, связанную с выбором методики периодизации развития исторической науки. Так Анджей Феликс Грабский 4, исходя из внутренних закономерностей самого процесса исторического познания, из развития исторической мысли или, применяя определение Конопчиньского, - из развития научного метода, выделяет следующие периоды: 1) XVII в. как начальный этап «критической» (научной) историографии; 2) историографию Эпохи Просвещения (XVIII в.). Правда, хронологические рамки второго периода остаются у него весьма нечеткими. Во всяком случае, верхний рубеж, очевидно, совпадает со временем Великой французской революции и наполеоновскими войнами. Следующий 3) этап А. Грабский, в след за Фридрихом Майнеке5 и рядом других историков и философов, определил как «период историзма» 6, наступление которого автор относил ко времени окончания наполеоновских войн и связывал с именами Гердера и Гегеля, а оформление — с творчеством Л. Ранке (1795-1885). 4) этап, согласно периодизации Грабского, охватывал вторую половину


XIX в. и ознаменовался развитием в историографии школ, связанных с философским позитивизмом и другими субъективно-идеалистическими течениями философской мысли. Завершает предложенную историком периодизацию 5) этап с рубежа XIX—


XX вв. и до наших дней, когда, согласно автору, наблюдаемое ранее относительно единое развитие историографии уступает место процессу эволюции исторического знания в рамках отдельных методологических направлений.


Универсальную концепцию развития историографии, подобную системе А. Грабского, представил Ежи Серчик 7. Он также подошел к анализу трудов ученых и к периодизации развития историографии с точки зрения эволюции исторической мысли. Начав изложение со времени Древней Греции и Геродота, автор применительно к историографии интересующей нас эпохи Нового времени выделил: Век Просвещения; Историографию первой половины ХГХ в., указав здесь на «романтическое, либеральное

и консервативное направления»; историографию второй половины XIX - начала XX вв. (до Первой мировой войны), завершив на этом свой труд.


Обосновывая критерии предлагаемой периодизации, Грабский и Серчик исходили из внутреннего развития самой исторической науки и связанных с ней направлений общественной и философской мысли. Однако представленная ими система, хотя и отвечала задачам систематического изложения предмета в рамках университетского курса, оказалась не свободна от существенных недостатков: главное - субъективный критерий периодизации и противоречия в его применении для отдельных регионов и стран, а также отсутствие в достаточной степени определенных хронологических рубежей периодов. Этим объясняется хотя бы то, что в книге Серчика, в том случае когда пути и уровни развития исторической мысли в разных странах (на западе и на востоке Европы) не совпадали, был применен условный метод периодизации, в основу которого были положены иные дополнительные критерии, а их содержание осталось не раскрыто автором. Так, например, в развитии исторической науки в странах Восточной Европы без обоснования были выделены в качестве этапов первая и вторая половины ХГХ в. Весьма противоречивое толкование в концепции Грабского и Серчика получил вопрос о рубеже, отделяющем период накопления исторических знаний от периода собственно научной историографии.


Более строгая концепция, правда, применительно только к польской исторической науке как с точки зрения критериев оценки научной историографии, так и ее периодизации была дана В. Конопчиньским. Выдающийся польский историк в своих оценках также исходил из внутренних закономерностей развития науки, однако, в отличие от описанного выше подхода, он применил единые критерии для определения научной историографии и ее периодизации. По его словам, еще в середине XVIII в. в Польше «возникли в примитивной форме элементы исторической науки»: были поставлены «проблемы методические и стилистические», то есть возникли профессиональные формы работы ученого-историка, труд которого выделился из других областей интеллектуальной деятельности. Была начата работа по формированию корпуса исторических источников, их изданию, заложены основы собраний книг и рукописей. Наконец, были предприняты первые «попытки организации», то есть коллективной рабо-

рамках научного сообщества . Изложенные позиции послужили основой для определения этапов становления и развития польской исторической науки. Однако, что весьма примечательно, рубежами выделенных Конопчиньским трех этапов стали: раз-


делы Речи Посполитой в XVIII в.; Январское восстание 1863 г.; канун Первой мировой войны, «открывшей десятилетие, когда возродилась Польша 1912-1923 гг.» 9. Если добавить сюда упоминание историка о «катастрофе народа в 1831 г., которая подтолкнула И. Лелевеля к работе по публикации источников» , то, очевидно, периоды развития исторической науки совпадали с основными этапами социально—политической истории Польши.


Говоря об этапах развития исторической науки в Польше, следует также упомянуть периодизацию, данную еще в 1888 г. Н.И. Кареевым. Зарождение научной историографии в Польше русский историк и профессор Варшавского университета, в след за Владиславом Смоленьским, относил к 1770—1780 гг., которое связывал с именем Адама Нарушевича, сравнивая последнего с Н.М. Карамзиным. Школа Нарушевича, по словам Кареева, определила направление развития польской исторической науки с конца XVIII в. до 1820-х гг., на смену ей в183О-1850-е гг. пришла школа Иоахима Лелевеля. Последующее двадцатипятилетие 1860-1880-е гг. Кареев определил как время Краковской школы п.


Формирование научной историографии многими учеными относится ко времени, которое исследователи общественной мысли, в том числе и историки исторической науки, называют эпохой (периодом) романтизма п. Применительно к польской историографии Анджей Вержбицкий отнес ее становление ко времени между восстаниями 1831 и 1863 гг., с оговоркой, что сюда следовало бы присоединить период накануне ноябрьского восстания, связанный с творчеством И. Лелевеля 13. В данном случае, несмотря на то, что сам автор, также как и многие его коллеги, придерживался субъективного критерия периодизации историографии, он, как и ранее Конопчиньский, связал развитие исторической науки с двумя важнейшими политическими рубежами в истории Европы и Польши.


Это весьма характерное отступление от заявленных принципов свидетельствует в пользу иного метода определения этапов развития исторической науки и общественной мысли в целом, когда тот или иной период выделяется в зависимости от соответствующей стадии социально-политического развития. Последняя выступает как совокупность и система объективных факторов, обусловливающих историческое познание. Именно такой подход характерен для изучения истории исторической науки в Рос-сии 14.

с исследуемой темой о «разделах Польши» названный метод периодизации историографии еще в конце 1960-х гг. применил М.Х. Серейский. В указанной выше книге он писал, что вопрос о причинах упадка Польши, бывший в XIX - начале XX вв. центральным в польской историографии, с восстановлением в 1918 г. независимого польского государства утратил свою актуальность. По его словам, в это же время российские и немецкие историки, прежде стремившиеся избавить своих властителей от ответственности за роль главного организатора и проводника политики разделов, также пересмотрели свои позиции. В межвоенный период, отмечал Серейский, в Польше со стороны разных историков (Михал Бобржинский, Станислав Закржевский, Марселий Хандельсман и др.) был выдвинут тезис о реорганизации историографии» в направлении отказа от «довлеющей проблемы упадка Польши с точки зрения его финала — раздела страны». После Второй мировой войны, подчеркивал ученый, вопрос об упадке шляхетской республики не стал предметом специальных исследований, однако сохранил историографическое значение 15.


Таким образом, Серейский в изучении названной проблемы выделил три больших периода: 1) от гибели шляхетской Речи Посполитой в XVIII в. - до восстановления независимости Польши в 1918 г.; 2) межвоенный период 1918-1939 гг.; 3) время после Второй мировой войны. Сосредоточив свое внимание на первом периоде, когда вопрос о причинах гибели Польши имел для польской исторической науки первостепенное значение, историк в своей книге подразделил его изучение и освещение в европейской историографии на следующие этапы: Век Просвещения (1770-1780-е гг.); эпоха Великой французской революции, наполеоновских войн и реставрации (1789-1830 гг.); эпоха романтизма и Весны народов (1830-1864 гг.); и наконец, период «мирного развития» после окончания Крымской войны, подавления польского Национального восстания 1863-1864 гт. и до Первой мировой войны.


Сопоставление различных подходов к методике и критериям периодизации историографии «упадка Польши» и «разделов Речи Посполитой», выделяемых исследователями этапов и рубежей изучения названных проблем в историографии показывает, что, несмотря на расхождения в методах, полученные результаты в существе своем совпадают, а выделенные этапы развития историографии соответствуют важнейшим периодам социально-политической истории стран и народов Европы, и в первую очередь - Польши. Поэтому мы выбираем в качестве основы периодизации историографии объективный критерий, то есть предполагаем ее рассмотрение в связи с основными

этапами социально—политического развития Европы, имея, разумеется, в виду, что существенные характерные черты этих этапов в свою очередь в решающей степени обусловили как развитие общественной мысли, так и внутренние процессы становления и развития исторической науки.


Итак, в изучении «упадка Польши» и «разделов Речи Посполитой» в XVIII в. можно выделить следующие периоды:


1. Эпоха Просвещения до начала Великой французской революции и до времени Четырехлетнего сейма 1788—1792 гг. в Речи Посполитой.


2. Период крушения «старого порядка», наполеоновских войн и реставрации (1789-1830 гг.).


3. «Весна народов» (1830-1863 гг.). Для европейской истории важнейшими событиями, определившими характер периода в целом стали революции 1830 и 1848-1849 гг., польские восстания 1830 и 1863 гг., Крымская война.


4. Вторая половина ХЕХ - начало XX вв., до Первой мировой войны, революций 1917-1918 гг. и восстановления независимости Польши.


5. Межвоенный период 1918-1939 гг.


6. Период 1945- до конца 1980-х гг.


7. С начала 1990-х гг. - до наших дней.


«Упадок Польши» в политических сочинениях второй половины XVIIIв. (до 1788 г.). Вынесенная в заглавие проблема оставалась в XVIII в. в сознании современников темой сегодняшнего дня, не ушедшей в прошлое и отнюдь не утратившей политической актуальности. Она привлекала внимание авторов политических сочинений в рационалистическом и просветительском духе рассуждавших об оптимальной организации государства, обозревателей-публицистов, освещавших важнейшие политические события на континенте, политических деятелей Речи Посполитой, иностранцев, оказавшихся в Польше и оставивших сочинения с описанием политических порядков в шляхетской республике. Среди немалого числа подобных произведений мы остановимся преимущественно на тех, авторы которых прибегли для обоснования своих выводов к аргументации исторического характера.


Так немалый интерес политических наблюдателей вызвало «бескоролевье» 1733 г. в Речи Посполитой и соперничество великих держав из-за избрания на польский престол Августа III. 5-томная хроника этих событий была издана в 1734 г. на француз-

ском языке в Амстердаме 16. Особое внимание к польским делам во Франции было связано с тем, что, начиная с 1730-х гг., Версаль стремился возвести на польский престол «французского кандидата», сначала Станислава Лещиньского, а затем принца Конти. Будучи наместником Лотарингии и зятем Людовика XV Лещиньский способствовал развитию польско-французских связей, покровительствовал полякам, приезжавшим во Францию. Все это способствовало поддержанию интереса к Польше как правящих кругов в Версале, так и французской общественности, что и обусловило издание во Франции многих сочинений о Польше и на тему польской истории.


Уже в конце правления в Польше саксонской династии, в 1761 г., в Париже была издана трехтомная «История Яна Собесского» 1Т. Автором ее был близкий к просветителям аббат Габриэль Сойер. Он не только изложил историю польского короля, но и дал в первом томе очерк истории, хозяйства, быта и нравов Польши, опираясь на сочинения польских авторов, начиная от Яна Длугоша. В суждениях Сойера проявилось характерное для политической мысли XVIII в. противопоставление «польской анархии» и рационалистически устроенных государств. «Чего можно ожидать от страны, - спрашивал он, - где знать всевластна?» или в другом месте предрекал, что «беспредельная власть» над крестьянами, «как и чрезмерная свобода» шляхты «приведут Польшу к ги-бели» . Разумеется, обращаясь к истории Польско-Литовского государства, Сойер в первую очередь направлял острие критики против системы ancien regime в целом, обличая произвол аристократии у себя на родине. Однако в его сочинении, несмотря на более глубокое знакомство автора с польской историей, проявилось весьма характерное повсеместно для просветительской мысли непонимание исторической обусловленности форм политической жизни шляхетской республики.


Новый подъем интереса к Польше во Франции был связан с восстанием Барской конфедерации 1768-1772 гг., русско-турецкой войной 1768-1774 г. и первым разделом Речи Посполитой 1772 г. Наиболее значительным историческим сочинением, восходящим именно к этим событиям, стала «История анархии в Польше» Клода Рюльера 19. Профессиональный дипломат, Рюльер, еще во время Барской конфедерации составил посвященный Польше мемориал, который в дальнейшем дополнял в течение всей жизни. В итоге в его четырехтомное сочинение были включены ценнейшие источники: документы французской дипломатии, реляции барских конфедератов и т.д., а сама «история польской анархии» охватила время от середины XVII в. до 1760-х гг. При этом Рюльер в своем труде не только сохранил исходившие из среды барских конфедератов

исторические источники, отразившие события 1750-1760-х гг., но и сам воспринял и разделял многие свойственные консервативным шляхетским кругам суждения и оценки, которые через посредство его сочинения позже, XIX в., получили широкое распространение в историографии 20.


Второй после Франции страной в Европе по уровню исторических знаний о Польше была в XVIII в. Англия. В изображении британских авторов Речь Посполитая представала как страна, где вся власть безраздельно принадлежала шляхте, где угнетались крестьяне и отсутствовало третье сословие 21. Наиболее значительным сочинением о Польше здесь стало четырехтомное описание путешествия Уильяма Кокса в Польшу,


А Россию, Швецию и Данию, изданное в Лондоне в 1784 г. В своем «Путешествии» ав-


тор ссылался на сочинения польских хронистов и, что весьма важно, на труд Станислава Конарского и на «Письма» С. Лещиньского. В государственном устройстве Речи По-сполитой Кокс указывал на характерные черты отсталости («феодализма»). Он писал, что политические реформы в стране натолкнулись на сопротивление шляхты и интриги соседей, которые и привели дело к разделу страны. Однако в отличие от многих современников, Кокс, скорее, положительно оценил свободы и республиканские традиции Польши, отметив, что, если бы не политика соседних держав, liberum veto в республике было бы отменено. В целом в этой и других своих публикациях Кокс представлял то направление английского общественного мнения, которое осудило политику раздела Польши.


^^ В германских государствах, несмотря на общественный интерес к событиям в


Польше 23, значительных сочинений по рассматриваемым проблемам опубликовано не было. Объяснялось это официальной позицией государств-захватчиков и влиянием их пропаганды, тон в которой задавал Фридрих II24. В мемуарах и других сочинениях прусский король обосновывал необходимость первого раздела Речи Посполитой «пагубным поведением» поляков, вызвавших войну России с Турцией, что якобы грозило нарушить европейское равновесие, мир на континенте и перерасти в войну между великими державами. Себе же прусский монарх поставил в заслугу посредничество между Россией и Австрией, якобы благодаря которому удалось сохранить мир и наказать виновника европейского кризиса, то есть Польшу. Собственно эти же аргументы приведены в изданной в Саксонии в 1775 г. брошюре, озаглавленной «Справедливая судь-^ь ба Польши» 25. В ней политика захватчиков оправдывалась ссылками на анархические


порядки польского государства, на «бунт» Барской конфедерации, на «неправое низло-

с престола польского короля», на нарушение поляками трактата, гарантировавшего государственное устройство Речи Посполитой, а также равноправие диссидентов и католиков.


Однако уже с конца 1770-х гг., со времени войны за баварское наследство, в прусской политической публицистике по поводу раздела Польши все настойчивее звучат высказывания об ответственности за него России и Австрии и о моральной недопустимости подобной политики в Европе 26. В этих тезисах прусской пропаганды нашли отражения опасения Берлина в связи с планами Габсбургов перекроить владения Баварии и с наметившимся сближением Петербурга и Вены.


В России в рассматриваемый период ни в области политической мысли, ни тем более в области историографии тема упадка Речи Посполитой практически не затрагивалась. Отношение же к Польше формировалось под воздействием официальной пропаганды 27. Тем не менее, в 1770-е гг. анонимный автор сочинения «Свободные мысли гражданина пожилого и отечество свое любящего» (А.Р. Воронцов — ?) писал, что причиной бед Польши было неисполнение законов. Законы Польской республики, по его словам, «были сами по себе и по словесному своему гласу очень хороши, но как не было при них точного и строгого исполнения по причине неустройства в законодательной (верховной — Б.Н.) власти, то есть в самом источнике государственного здания, то и видели мы до ныне сию от естества всеми благами щедро одаренную и отчасти многолюдную землю во всегдашней бедности, во всегдашних внутренних волнениях и во всегдашнем порабощении от окрестных держав, кои напоследок лучшие ее провинции меж собою разделили без всякого от республики сопротивления - не по тому, что в духе поляков не было мужества и истинной храбрости, но потому, что множество рук без головы ничего не значат». Автор приведенного рассуждения был явно настроен благожелательно к Польше, называя страну благодатной, а поляков мужественными, но политическое устройство шляхетской республики он осуждал, видя в нем причины «ее всегдашнего порабощения от соседних держав» .


В польской общественной мысли эпохи Просвещения проблема упадка шляхетской республики поручила самое широкое и разностороннее толкование29. С точки зрения освещения темы «разделов страны» до времени Четырехлетнего сейма, следует указать на двух авторов: короля Станислава Августа и Феликса Лойко. Именно под знаком трагического финала польско-литовского шляхетского государства и собственного правления были написаны мемуары последнего короля Речи Посполитой30. И ее-

ли в той части, которая вышла из-под пера монарха в 1770-е годы, король стремился прежде всего объяснить собственные поступки и доказать оправданность политики своего двора, то в редакции 1790-х годов он недвусмысленно ставит проблему причин гибели Польши. Однако, если мемуары Станислава Августа не были известны совре- л (Я менникам, то многочисленные публицистические сочинения его камергера, ставшие непосредственным откликом на первый раздел Польши и изданные в 1770-е годы на разных языках получили широкую известность в Европе31. Детально проанализировавший полемику Ф. Лойко с пропагандой держав-захватчиков (прежде всего с апологетами прусской политики) А.Ф. Грабский высказал убедительную гипотезу, что соав-А тором польского камергера нередко выступал сам Станислав Август 32. В этих сочине-


ниях Ф. Лойко присутствовала весьма обстоятельная историческая аргументация, призванная опровергнуть доводы захватчиков. Тем не менее, названные труды едва ли можно с полным правом отнести к области историографии. Обращение к историческому прошлому здесь служило только обоснованием права, только одним из средств в острой политической полемике. В прочем, в той или иной степени подобный метод обращения к истории был весьма характерен для всех политических сочинений XVIII в.


В целом во второй половине XVIII в. (до 1788 г.) можно отметить значительное внимание представителей европейской политической мысли Эпохи Просвещения к проблемам «упадка Польши» и «разделов Речи Посполитой», что выразилось во мно- N гих разнообразных публикациях. Мы коротко остановились только на тех, которые по форме в наибольшей степени соответствовали трудам исторического характера, имели исторический экскурс, претендовали на историчность в изложении событий, а их авторы обращались к историческим источникам. Однако, несмотря на имеющиеся в лучших своих образцах признаки исторических сочинений, литература XVIII в. не может быть в полной мере причислена к историографии. Рассмотренные труды по содержанию принадлежат к политическим сочинениям, а обращение в них к истории служит не более чем аргументом в актуальной политической полемике или иллюстрацией к выдвигаемым авторами философско-политическим концепциям.


При этом в разных странах за пределами Польши уровень развития и характер литературы по польской истории существенно различались. В наибольшей степени такие сочинения получили распространение во Франции и за тем в Англии, где наиболее интенсивно протекала литературная и общественная жизнь. В Германии литература, затрагивавшая польскую проблематику, была представлена многократно скромнее, и

развивалась она под сильным воздействием официальной прусской, австрийской и саксонской пропаганды. Особенностью ее также было значительное внимание в протестантских землях Германии к положению своих польских единоверцев33. В России вплоть до начала XIX в. польская история XVIII в. в политических сочинения не получила заметного отражения.


Среди основных положений европейской общественно-политической мысли в области истории Речи Посполитой был тезис о «внутренних» и «внешних» причинах «падения» шляхетской республики. При этом представители политической мысли Польши, Франции и частично Англии, признавая наличие первых, все же рассматривали как главный фактор раздела страны политику великих держав — соседей Польши, чему другие страны были не в силах воспрепятствовать якобы из-за своей отдаленности. Официальная прусская пропаганда и соответствующее направление в публицистике германских земель и других государств Севера Европы, напротив, усматривали главную причину «упадка Польши» во внутренних условиях развития страны, возлагая ответственность за катастрофу на саму «шляхетскую нацию» Речи Посполитой.


В свою очередь, выдвинутый в политических сочинениях XVIII в. тезис о «внутренних причинах упадка Польши получил, с одной стороны, историческое объяснение (Станислав Август, Ф. Лойко, У. Кокс), когда «польская анархия» рассматривалась как исторически обусловленный и преодолимый этап развития страны, в той или иной форме пройденный и другими государствами. С другой стороны, было широко распространено и антиисторическое толкование в духе имманентного противопоставления «польского безнарядья» рационалистически организованному (регулярному) государству, будь то в абсолютистском духе (Фридрих II), или - республиканском (Руссо, Мабли).


Внешний фактор получил описание в политической литературе посредством свойственной для Эпохи Просвещения концепции политического равновесия. Последнее было якобы нарушено, а затем восстановлено благодаря разделу страны. Такая механистическая интерпретация была характерна для рационалистических «политических систем» XVIII в., и в то же время она отражала, как отмечал еще К.О. Аретин, кризис, международной системы старого порядка . • ^*

Историческая и политическая мысль конца XVIII - первой трети XIX вв. о разделах Речи Посполитой. Эпоха Великой французской революции, наполеоновских войн и последовавший за ней период Реставрации ознаменовались кардинальными переменами и в истории Польши: от Четырехлетнего сейма и гибели шляхетской Речи Посполитой — до Ноябрьского восстания 1830 г. В рассматриваемый период под воздействием событий эпохи, прежде всего вследствие окончательного раздела шляхетской республики, произошли определенные изменения в воззрениях на причины «упадка Польши». Наряду с традиционными высказываниями о собственной вине поляков за гибель своего государства, которое один немецкий автор в изданном в Кельне в 1808 г. сочинении сравнивал с античной Римской империей и вопрошал, «стоит ли искать причину гибели римского колосса в готах, вандалах или герулах» 35, появились и новые суждения.


В Польше их возникновение было подготовлено не только общественно-политической ситуацией последней трети XVIII в., но и развитием исторического знания в Речи Посполитой, когда появляются первые тома «Истории польского народа» Адама Нарушевича, задавшегося целью выяснить «причины возвышения и упадка государств» или сочинения Францишека Езерского.


Во время Четырехлетнего сейма, в 1790 г. Станислав Сташиц в «Предостережении Польше»зб высказал мысль об ответственности шляхты за отсталость страны и сформулировал новое понимание народности, принципиально отличное от представлений о шляхетской нации Речи Посполитой. Центральное место в польской политической мысли рассматриваемого периода принадлежало книге «Об установлении и падении Конституции 3 мая». Написана она была по инициативе Хуго Коллонтая в соавторстве с Францишеком Дмоховсим и Игнацием и Станиславом Потоцкими, вышла в свет в 1793 г. в Меце по-польски и тогда же - в переводе на немецкий язык37. Труд, составленный под руководством Коллонтая, стал ответом польского реформаторского лагеря на декларацию русского и прусского дворов о втором разделе Польши. Однако высказанные соавторами идеи выходили далеко за рамки политической полемики и оставили на долгое время заметный след в историографии.


В книге были выдвинуты возражения против широко распространенного тезиса, поддержанного в частности и Сташицем, о политической отсталости Речи Посполитой, и утверждалось, что «в решениях конституционного сейма» Польша «идет наравне с образованнейшими нациями Европы в истинном Просвещении, в разумном законода-