Geum.ru

Xx века (Ал. Алтаев, В. Дитякин) На рубеже XIX-XX веков к личности Леонардо да Винчи обращаются многие писатели

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
Образ Леонардо да Винчи в детской литературе первой половины

XX века (Ал. Алтаев, В. Дитякин)

На рубеже XIX-XX веков к личности Леонардо да Винчи обращаются многие писатели. Перелом в сознании людей и утрата ими религиозных и мировоззренческих опор привели к необходимости переосмысления старых систем и поиску новых ценностей, призванных гармонизировать миропорядок. Это время и стало этапом, когда размышления о человеке, его возможностях, уязвимости занимают многие умы. В литературе они выразились в поиске нового героя. Образ Винчи и его творчество подвергаются интерпретации в исследованиях А. Волынского, Д. Мережковского,

Н. Сумцова, М. Филиппова: в результате рождается миф о Леонардо. Повести М. Ямщиковой (псевдоним Ал. Алтаев) и В. Дитякина стоят особняком в этом ряду: эти сочинения, прежде всего, адресованы юным читателям, что определяет особенности повествования.

Повесть Алтаева «Впереди веков», вышедшая в начале 10-х годов, состоит из трех частей и прослеживает биографию Леонардо, акцентируя важнейшие моменты его жизни. Каждая глава – это завершенная новелла со своим вполне определенным сюжетом, героями и обязательной для детской литературы тех лет моралью. Такая структура делает текст максимально адаптированным для восприятия читателя-ребенка, но определяет и схематизм в обрисовке характеров: персонажи обозначены двумя-тремя штрихами. Как видим, задачу психологического обоснования Ямщикова не ставит. При этом она очень точно рисует портреты героев, делая их яркими и запоминающимися. Она смотрит на них глазами художника, т.е. самого Леонардо. Вот эпизод беседы короля, папы римского и Леонардо: «Снова увидел Леонардо изнеженную, дряблую фигуру римского первосвященника <…> Смиренный, заискивающий, смотрел он на французского короля, которого ненавидел боялся и от которого ждал милостей <…> Леонардо изучал лицо папы, стараясь запечатлеть в памяти то жалкое и в то же время злое, что было <…> в этой любезности затаенного бешенства» [1; С. 228-229]. Поэтому фигура папы предстает столь осязательно-объемной, местами почти карикатурной. Эта встреча с папой не первая для да Винчи, автор стремится подчеркнуть контраст, который начинает осознавать ее герой: вначале это владыка душ, дающий отпущение грехов или проклинающий, теперь – нелепый старик, угодничающий перед сильнейшим. Ямщикова достаточно убедительно работает с типажами, подтверждая или снимая устойчивые «ярлыки». Так, мы наблюдаем мудрого учителя, верных друзей, коварных прислужников двора, добрую бабушку и, как ни странно, добрую мачеху.

Естественно, что в произведении, обращенном к юным читателям, особое место занимает часть, посвященная детству художника. Именно тогда начала проявляться одаренность Леонардо, именно тогда его талант заметили окружающие, и именно тогда он начинает развивать его с помощью учителей, отца, друзей: «Идолом семьи был маленький Леонардо, очаровывавший всех своею живостью, красотой, приветливостью, какая сама собой возникает у счастливых детей с выдающимися способностями. Казалось, он, как только стал понимать человеческую речь, начал интересоваться окружающим миром, умел наблюдать, запоминал все, что слышал и видел, и не по возрасту много думал» [1; С. 11]. Детские годы Леонардо – этап накопления знаний («Мне все нужно, - серьезно отвечал Леонардо» [1; С. 19], осознания противоречий и начало поиска возможных решений. Уже тогда учитель Леонардо Тосканелли расширяет представление мальчика о мире, посвящая его в свои мысли о бесконечности Вселенной. Именно тогда, убеждена Ямщикова, были заложены те основы, из которых произрастал космический масштаб мыслительных способностей да Винчи: «…люди умирают, родятся, любят, изменяют, дерутся и горюют… И все это скоропреходяще… А там <…> там тысячи миров, друг мой! На каждой из этих далеких звезд, быть может, копошатся миллионы таких существ, как мы, и даже более совершенных… Они тоже страдают, радуются, родятся и умирают. И, когда погибнут эти миры, явятся новые… Леонардо с новым чувством восхищения смотрел на учителя. - Вселенная… - прошептал он и со страхом закрыл глаза. Ему показалось, что он стоит на краю бездны, бесконечной, страшной и прекрасной, наполненной огромными мирами, несущимися с неимоверной быстротой, точно золотые волшебные мячики» [1; С. 33].

С одной стороны, Леонардо вписан в эпоху и действует сообразно ее понятиям (например, он ищет покровителей, так как уверен, что без них его гению нельзя обойтись), с другой, и это подчеркивает автор, - он безусловно выделяется из окружающей массы людей. Он уникален своим гением, спокойной мудростью и даже внешним видом: он патриарх, пророк. В то же время Леонардо остается живым человеком, что необычно для интерпретации его образа писателем рубежа веков. Книга Алтаева явилась предвестником тех изменений, которые произошли в интерпретации образа Леонардо в советской литературе.

В 1952 году историк и филолог В. Дитякин заканчивает биографию художника, также рассчитанную на детей. Книга не стала заметным литературным явлением, так как автор четко ориентировался на идеологический канон. Перед читателем одна за другой возникают главы, обрисовывающие различные ситуации из жизни Леонардо. Характеры персонажей представлены пунктирно, и единым скрепляющим элементом становится образ главного героя. Дитякин ставит перед собой задачу: показать человека труда, именно так он пытается воспринимать Леонардо. Поэтому основными значимыми категориями для него (и, соответственно, для героя) становятся внутренняя свобода, достоинство, внешняя невозмутимость и, главное, - трудоспособность. Не менее важным становится вопрос о божественной природе мироздания. Монахов Дитякин выставляет в смешном виде, утверждая, что их убеждения ограничивают жизнь. В то же время Леонардо осознает, «что жизнь всюду, везде» [2; С. 59], и каждый объект наполнен ею.

Эта книга в некотором роде продолжила тенденции, заложенные у Алтаева: расчет на детское мировосприятие диктовал образный схематизм, минимальное количество героев, поучительный тон. Но в то же время сочинение Дитякина существенно отличается от повести Ямщиковой. Для литераторов Серебряного века фигура Леонардо служила благодатным материалом для развития их собственных идей благодаря ореолу таинственности, который окружал художника еще при жизни, и из-за необъятности его интересов. Все это позволяло так или иначе пренебречь обликом реально существовавшего человека и использовать только его имя и связанные с ним коннотации как оболочку для собственных исканий. Так рождался миф о Леонардо. Несомненно, огромное значение имел и тот факт, что Винчи был художником. Рассуждение о его творческих принципах становилось аргументом в спорах о судьбах искусства. Тем неожиданней и любопытней было понимание образа Леонардо да Винчи, предложенное Ямщиковой. На фоне глобальных споров о метафизических сущностях, о космосе, мироздании, понятии красоты она создает очень реалистичную вещь, где как бы заново возвращает Леонардо в среду семьи с «бытовыми» отношениями, в среду городской жизни Италии, где можно было встретить друга, родственную душу в лице моны Лизы, в атмосферу обычных жизненных коллизий. То есть автор намеренно десакрализует образ Леонардо да Винчи, избавляя его от мистических и мифологических смыслов. Тем самым сочинение Алтаева становится своеобразным «мостиком» от литературы Серебряного века к литературе 30-х годов. Однако, в последней тенденция мифологизации реализовалась как раз весьма успешно, хотя и в несколько ином формате, нежели на рубеже веков. В середине же XX века, когда работал Дитякин, взгляд исследователей обращен, скорее, на эпоху Возрождения в целом, а Леонардо воспринимается всего лишь как наиболее яркий ее представитель, без акцентирования внимания на личностных особенностях художника. Величие Винчи принимается как общеизвестный факт, который не требует доказательств и дополнительного осмысления. Сам миф трансформируется, постепенно избавляясь от прежних устойчивых ассоциаций. Он утрачивает свою смысловую наполненность, тем самым редуцируется связь с предшествующей культурой, где он оставался значим. В результате, Леонардо начинает восприниматься всего лишь как историческое лицо. На фоне такого ослабления произведение Дитякина выделяется так же, как повесть Ямщиковой в свое время. Его Леонардо явно противопоставлен всем героям повести. Автор настойчиво подчеркивает физическую и творческую мощь Винчи и, хотя не употребляет слова «титан», но именно титанизм становится отличительной чертой художника, которая явно разделяет Леонардо и остальной мир. Дополонительное сходство с античными богами придают в том числе и эпизоды, где Леонардо плечом подпирает падающие котел и повозку, одним усилием останавливает взбесившихся коней, а также сцена увенчания его лавровым венком. В результате, несмотря на попытки Дитякина сделать Леонардо «рабочим» человеком, достигшим вершин мастерства через упорный труд, образ художника наполнен мифологическими отсылками.

Таким образом, в сочинениях для детей, посвященных Леонардо, намечается свой путь развития, отличный от логики «взрослой» литературы о нем. И если в последней наметилась тенденция трансформации и упрощения изначального мифа, то детская, наоборот, к 50-м годам вновь обратилась к мифологическим смыслам.


Литература

1. Алтаева М. История жизни Леонардо да Винчи. М., 2006.

2. Дитякин В.Т. Леонардо да Винчи. М., 1959.