Дворянские поместья и их владельцы

Вид материала

Документы

Содержание 5. Пады и Нарышкины 6. Надеждино и князья Куракины

Подобный материал:

• Темы лекций, которые читают лекторы первичной организационной структуры ргоо «бо «Знание», 49.78kb.
• Начинается изображение помещиков с пустого праздного мечтателя и фантазера Манилова., 10.8kb.
• Новости снижение, 141.46kb.
• Е жедневные новости 13 апреля 2009, 303.7kb.
• Дворянские роды Ульяновых и Лениных в истории России 07. 00. 02 отечественная история, 632.79kb.
• По итогам деятельности компании в 2004г владельцы обыкновенных акций компании получили, 42.64kb.
• Русская вилла «абамелек» и ее владельцы, 436.13kb.
• Становление дворянского сословного управления в эпоху екатерины, 177.43kb.
• Физики лауреаты Нобелевской премии, 135.79kb.
• Д. В. Васильев Оржицки, 510.7kb.

^

5. Пады и Нарышкины

Царь Алексей Михайлович женился на Наталье Кирилловне Нарышкиной, будущей матери Петра I. Брат её Лев Кириллович Нарышкин скоро стал одним из сподвижников молодого государя и первым вельможей Российского государства. В 1691 г. он получил во владение огромные земли на Цне, Вороне, Хопре, Медведице и Елани, а также многочисленное “крещёное имущество”, т.е. крепостных. Одних только “бортных ухожиев” — пасек на его землях было 777. В Саратовском крае получили земли боярин Василий Фёдорович и другие Нарышкины. Они пригоняли сюда своих крепостных из центральной России, образовывали “новоселитвенные сёла”. По пятой ревизии у Нарышкиных на Саратовщине было уже 30 сёл и деревень да более 30 тысяч душ мужского пола.

Крупные пожалования Нарышкиным были и при Екатерине II — согласно её Высочайшему рескрипту 1785 г. При Павле I обер-гофмаршапу Александру Александровичу Нарышкину было помежёвано 2555 тысяч десятин, хутора и слободы. Брат его Лев Александрович, генерал-аншеф и камергер, в более чем десятке деревень имел около 900 дворов.

Двое сыновей последнего Александр Львович и Дмитрий Львович в 1812 г. внесли крупные суммы в Саратовское дворянское собрание на нужды Отечественной войны с Наполеоном. Они часто проживали в своих имениях, главным из которых было село Пады, расположенное в долине (падина, пады) между лесистых холмов, на правом высоком берегу красивой реки Хопра — с живописными окрестностями и множеством богатых сёл и деревень.

Хопёр в те годы был полноводен. Широкими были весенние разливы, особенно в устьях рек Кариана и Вороны. По весенней полой воде вниз на Дон ходили барки с зерном и прочими товарами. Круглый год то в одном, то в другом селе бывали шумные многолюдные ярмарки. Богата река рыбой, водоплавающей птицей, бобрами. Густы леса по поймам и террасам. Тучны степные чернозёмы, зреют на них обильные пшеничные урожаи, стоят буйные травы, волнуются седые ковыли, гуляют табуны и стада, тянутся на север гурты скота. Благодатный край! И немудрено, что именно здесь и облюбовали Нарышкины места для своих владений, а глава рода Лев Кириллович выбрал место для усадьбы и основал около 1730 г. село Пады.

В первой половине XIX в. хозяином усадьбы, а также многих других имений был Александр Львович Нарышкин. Это при нём существовал здесь роскошный дворцовый ансамбль. Одно из главных богато отделанных зданий ансамбля, построенное в 1854 г., сохранилось до сих пор — теперь это корпус санатория. В 1849 г. управляющим имением был вернувшийся из сибирской ссылки декабрист А. П. Беляев, а позднее — Габбе. В те времена на территории усадьбы был заложен великолепный парк, основная часть которого существует и ныне. На территории парка — а это десятин двадцать — растут великолепные экземпляры чёрной сосны, тополя дельтовидного, елей различных элитных пород. Сохранились три богатырских дуба, а раньше, говорят, их было шесть — по числу сыновей у князя Нарышкина.

Громадные имения Нарышкиных с течением времени дробились, делились между наследниками, продавались сторонним лицам, уходили в качестве “венечного приданого” Шуваловым, Шереметевым, Волконским и другим аристократическим фамилиям. В 1861 г. владельцами Падовского имения в 102 тысячи десятин числились несовершеннолетние наследники А. Л. Нарышкина. Позднее определился главный владелец князь Василий Львович Нарышкин.

Ещё в 1870-х гг. на обширной степной территории имения было проведено подробное естественноисторическое исследование и составлено его описание, в котором приведены сведения об источниках водоснабжения, характере растительности и почв, их плодородии, земельных площадях под различными культурами. Приведены данные и о характере и количестве осадков и другие климатические показатели. Описаны приёмы и структура землепользования. Это был пример образцового и передового агрономического хозяйства, грамотно управляемого и поддерживаемого.

В 1905 — 1906 гг. имение пострадало мало. Его охраняла заблаговременно организованная стража из 50 запасных казаков под командованием казачьего офицера. В других хуторах, дачах, отделениях имения, в усадьбе “Раздолье” были созданы отряды вооружённых экономических служащих по 10 — 15 человек. Однако и особых попыток погромов не было. Отчасти это объяснялось историческими причинами — при крепостном праве помещики Нарышкины на своих землях практиковали небольшую неизнурительную барщину отработку, довольствуясь более сбором легкого оброка.

И в 1917 — 1918 гг., когда имение было конфисковано, никаких разрушений и пожаров на его территории отмечено не было. Его милостиво пообтрясли и пообщипали новые власти, оставив жилые и хозяйственные постройки Целыми, кои приспособили впоследствии под различные нужды. Но хозяйского догляда за ними, конечно, уже не было, а посему постепенно усадьба стала рядовым советским санаторием, утратив былое великолепие.
^

6. Надеждино и князья Куракины

В екатерицинско-павловские времена близкие к “малому” гатчинскому двору будущего императора Павла I и вознесённые им на самые высокие посты в 1796 г. с воцарением на российском престоле были братья Степан, Алексей и Александр Борисовичи Куракины.

Наиболее богатый и известный из них — Александр Борисович родился в 1752 г., был знатным придворным при Екатерине II, но попал в опалу по причине близости к наследнику и длительное время жил в своём саратовском имении в селе Надеждино (бывшее Борисоглебское), расположенном при слиянии рек Сердобы и Хопра.

Здесь князь занялся благоустройством “глуши”, решив выстроить роскошную усадьбу, проект которой, предположительно, подготовил уже знакомый нам автор зубриловского дворца итальянский архитектор Джакомо Кваренги. Главный дворец, ставший средоточием своеобразного Куракинского княжества, был выдающимся произведением архитектуры, а само “княжество” едва ли уступало размерами владениям какого-нибудь германского принца. На сохранившихся до сих пор акватинтах Листера среди лесистых холмов и сочных лугов стоит на живописном берегу и отражается в зеркальной глади Хопра один из лучших дворцовых ансамблей России.

Вот в таком-то дворце жил в 1790-х гг. князь Александр Борисович, будучи хорошо знакомым с постановкой светской службы при дворах Дармштадтского, Веймарского и других герцогств. Князь учредил при своём имении собственный двор, при котором служили главные дворецкие, шталмейстеры, церемониймейстеры. В его штате состояли секретарь, медик, капельмейстер, библиотекарь и множество “любезников без должностей”, ходивших в свите. На всякий день были расписаны придворные церемонии и этикет: в будние дни музыка за столом, по воскресеньям и праздникам — большие выходы, различные забавы — огненные потехи, танцы, игры. В комнатах — многочисленные изображения наследника Павла Петровича, в саду и роще — скульптуры друзей и родственников.

Тщеславный, привыкший “блистать” князь содержал инструментальный (симфонический) оркестр во главе с талантливым дирижёром Р. Поцелуевым, рожечный ансамбль и капеллу под руководством И. Крина, группу артистов, в том числе 8 танцовщиц, с участием которых ставились оперы, балеты, а изредка и драмы.

Александр Борисович предпринял поездку и составил изданное впоследствии “Описание путешествия в 1786 г. князя А. Б. Куракина вниз по Суре от Красноярской до Чирковской пристани”.

Не сторонился он и хозяйственной деятельности — брал на себя крупные казённые поставки зернового спирта со своего винокуренного завода. Его управляющие подписывали докладные, величая себя “Вашего сиятельства всенижайший раб”.

Во время опального пребывания в своей вотчине и в ожидании восстановления своего великосветского положения он и переименовал село Борисоглебское в Надеждино, как бы подчеркнув неугасшую надежду на возвращение в Петербург, что и состоялось сразу после смерти императрицы. При Павле I Куракин стал российским послом в наполеоновской Франции. В Париже блистал нарядами, вельможными манерами и напыщенностью. Даже пряжки его башмаков были отделаны бриллиантами, отчего и сам Александр Борисович был прозван “бриллиантовым князем”. Кстати, во время сильного пожара, случившегося на балу во дворце австрийского посла Шварценберга (по случаю бракосочетания Наполеона с дочерью австрийского императора Марией-Луизой) князь лишился бриллиантов на сумму 70 тысяч франков. В результате пожара погибло 20 человек, а сам князь сильно обгорел, проявив “вежливость” и пропуская к выходу из дворца паникующих дам. Потом князя свалили на пол и “по нему ходили”. Мужественное поведение князя вызвало сочувственную реакцию в аристократических кругах Европы.

Князь не упускал ни единого случая заказать свои портрет у модных художников, как, впрочем, и портреты своих родственников, друзей, сановных знакомых. Вместе с ранее написанными картинами общим числом более двухсот все эти портреты украсили залы его надеждинского дворца.

Перешагнув в XIX в., дослужился Александр Борисович до действительного тайного советника, камергера, вице-канцлера России. Он умер в 1818 г.

Последние 12 лет князь вновь неоднократно уделял внимание своему саратовскому имению, где уже разросся и пребывал в расцвете роскошный парк с прямой как стрела подъездной аллеей. Вообще усадьба князя заслужила многие слова восхищения и современников, и потомков.

В какой-то степени, видимо, восприняв идеи французского просветительства, декларирующего о свободе, равенстве и братстве, князь А. Б. Куракин в начале XIX в. безвозмездно отпустил на волю своих крепостных крестьян. В 1807 г. он издал пространное завещание “Положение князя А. Б. Куракина о заведении после смерти его в вотчине его Надеждине больницы и проч.”. Кроме больницы, в Надеждино были учреждены богадельня и училище. А в 1812 г. князь сделал значительное пожертвование на нужды Отечественной войны — факт этот запечатлен в архивных документах Саратовского благородного собрания.

Во второй половине XIX в. во владение надеждикским имением и дворцом вступил князь Фёдор Алексеевич Куракин (1842 — 1914), который высших государственных постов не занимал, проживая попеременно то в имении, то в своём особняке в Москве у Никитских ворот. Экономия его имела неплохую доходность, в 1900 г. в ней действовала мельница и винокуренный завод. Муки вырабатывалось на 30 тысяч рублей при 30 рабочих. С саратовской землёй Фёдор Алексеевич был ещё связан деятельностью в Саратовской учёной архивной комиссии, членом которой он был с 1887 г. В библиотеке Надеждинского дворца бывшими владельцами было накоплено более 900 томов документов и архивных материалов, относящихся к екатерининским временам. Значительная часть их в 15 томах была издана Фёдором Алексеевичем в конце XIX в. Надеждинский архив сохранился — он служил и до сих пор служит одним из основных первоисточников для изучения исторического прошлого России. Можно только поразиться благородному осознанию своего долга перед историей князей Куракиных, сделавших такие ценные материалы достоянием потомков. Но ни эти заслуги, ни находившаяся во дворце громадная картинная галерея, ни другие культурные ценности не спасли имение от посягательств ослеплённой необразованной толпы, подвигаемой революционными агитаторами под лозунгом “грабь награбленное”. Уже в 1902 г. в имении были поджоги скирд убранного господского хлеба. В 1905 г. лишь своевременно организованная сильная охрана спасла имение от разгрома и пожара. Но куракинские леса пострадали от порубок. А в соседней Огибаловке был убит урядник полицейской охраны.

В 1909 г. значительная часть имения в 16300 десятин была продана Крестьянскому поземельному банку, другая часть позднее куплена купцами Асеевыми.

Затерянные ныне в пензенской глуши останки имения могут вызвать лишь жалость. В более или менее приличном состоянии находятся лишь некоторые участки парка. А всё остальное — захламлённая территория, колония душевнобольных стариков, живущих в ободранных дворцовых флигелях, сам разваливающийся дворец, где в первом этаже помещаются гараж и склады, а второй наполовину забит ржавым кровельным железом, наполовину превращён в громадный туалет, работающий в режиме самопросыхания.