В. Г. Графский Всеобщая история права и государства Учебник

Вид материала

Учебник

Содержание Византия и Киевская Русь Церковное право

Подобный материал:

• О. А. Омельченко всеобщая история государства и права учебник, 8039.66kb.
• В. Г. Графский Всеобщая история права и государства Учебник, 12927.68kb.
• Контрольная работа по дисциплине: история государства и права зарубежных стран., 212.23kb.
• Древняя Индия Периодизация истории харапской и ведической цивилизаций Индии. Религиозные, 89.4kb.
• С. Н. Всеобщая история: История нового времени. 7 класс. Учебник, 105.12kb.
• Программа включает в себя проблематику учебных курсов «Теория права и государства»,, 216.33kb.
• Н. А. Всеобщая история с древнейших времен до конца XIX в. Учебник, 52.81kb.
• -, 268.16kb.
• Программа дисциплины дпп. Ф. 02 Всеобщая история государства и права Цели и задачи, 444.3kb.
• Козлова Алена Сергеевна История государства и права зарубежных стран- зачет; Теория, 183.59kb.

(стратиотов), институт эмфитевсиса (земельных держаний). Впервые тщательно регулировались вопросы военного права, в том числе местного уп­равления на базе военных округов (фемов) во главе со стратига-ми (генералами), сочетавшими военную власть с гражданской.

Процесс был инквизиционный: допрос проводился отдельно для обвиняемых и свидетелей, применялись пытки. Представитель­ство сторон исключалось. Свидетели отбирались по тщательно продуманной системе: не допускались несовершеннолетние, жены, наемные работники, слуги, бедные, сыновья за отцов. Все стадии оформлялись письменно, в том числе исковые заявления, свиде­тельские показания, приговор.

Помимо Эклоги в VIII—IX вв. действовали следующие зако­ны. Земледельческий закон (принят примерно в то же время, что и Эклога) регулировал поземельные отношения в крестьянской общине: споры о границах земельных участков, последствия само­вольной распашки чужой земли, споры о жеребьевке, подати и экстраординарные налоги. Кража или порча имущества влекла имущественную ответственность, но предусматривалась также мера устрашения — у вора или поджигателя чужого сарая отсе­кали руку, за поджог чужого гумна из чувства мести предавали смертной казни.

Морской закон представлял собой запись морских правовых обычаев. В Европе он стал известен как Родосский закон, которым многие европейские страны пользовались с VII вплоть до XV в. Действовали также Военный закон, который регулировал наказа-

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

ния для состоявших на военной службе лиц, и Моисеев закон (под­линное название — "Выборка из данного Богом израильтянам через Моисея закона").

Моисеев закон включал собрание выдержек из Пятикнижия, относящихся к морально-религиозным предписаниям и нормам со­циального поведения, в том числе и знаменитые 10 заповедей, сообщенных Моисею на горе Синай. Все эти отрывки были пере­группированы и перефразированы и составили 50 глав, каждая из которых снабжалась рубрикацией, информирующей о ее содержа­нии. Компиляторы рассматривали эти заповеди и нормы как име­ющие юридический характер и сам Закон Моисея как юридичес­кий памятник.

Василики. Прохирон. Исагога. После отмены Эклоги и в ходе создания Василик (Базилик) — свода законов Македонской дина­стии, составленного из 60 книг (начат при Василии I Македоняни­не в 886 г., окончен в 889 г.), была продолжена работа по приспо­соблению формулировок и терминов законодательства времен Юс­тиниана к меняющимся социальным условиям. Однако при всей об­ширности материала, помещенного в Василиках, в нем обнаружи­лись значительные пропуски, а также сокращения или искажения первоначального текста. Такое обращение с наследием Юстиниано-вой кодификации дало основание некоторым историкам (Рудольф Зом и др.) считать всю последующую историю византийского пра­ва не творческой, а чисто подражательной и комментаторской. Этот вывод не вполне справедлив, поскольку законодательство империи изменялось и обновлялось не только в ходе перетолкований зако­нов времен Юстиниана, но также с помощью текущих законода­тельных установлений императорской власти — новелл, хрисовул (императорских грамот) и др. Так, новеллами Льва VI Мудрого (886—912) государственным чиновникам было разрешено приобре­тать земли в подведомственных им округах. Вновь был снят запрет на взимание процентов, отменен конкубинат (длительное внебрач­ное сожительство с незамужней женщиной, допускавшееся древ-) неримским правом). Осуждены все браки, не получившие одобре] ния церкви.

Текст Василик в его первоначальном виде до нас не flo Более удачно сложилась судьба Прохирона (879 г.) — своеобразно] го введения в изучение законов. Прохирон оказал значительное воз-1 действие на позднейшее законодательство и правоведение. Исклю-1 чительная простота и сжатость изложения Прохирона сделала воз-| можным заучивание его положений наизусть для воспроизведет-на экзаменах. Компилятивный характер этого краткого свода! вобравшего и изложившего на греческом языке выдержки из Ин-ституций, Дигест, Кодекса и Новелл Юстиниана, из Эклоги (эта часть Прохирона получила суммарное название "старые законы"!

234 Часть I. История права и государства в древности и в средние века

и из новых законоположений Василия I Македонянина (867—886), которые были названы "новыми законами", позволил его состави­телям проявить избирательность по отношению ко многим суще­ствовавшим источникам права и внести в них коррективы, связан¹-ные с учетом новых законоположений, а также изменившихся тре­бований жизни и установившихся обыкновений. Так, Прохирон от­менил установленные Эклогой выплаты жалованья судейским ра­ботникам, отменил также завещания (это новшество уже прямо противоречило 115-й новелле Юстиниана 542 г.), установил новое регулирование размера предбрачного дара (дополнительного к приданому) и санкционировал превращение опеки и попечительства в такую разновидность обязанностей, которая возлагается властью на определенное лицо, находящееся под контролем этой власти.

В изданной в X в. Книге эпарха (градоначальника столицы) содержались сведения о том, что служащие нотариата, входящие в корпорацию табулляриев и нотариев, обязаны были сдавать эк­замен, в процессе которого они должны были показать твердое знание 40 титулов Прохирона и 60 книг Василик. Кроме того, кан­дидат в корпорацию должен был пройти непременно курс энцик­лопедического образования, и все это ради того, чтобы "не делать ошибок при составлении документов" и "не допускать при состав­лении речей непринятых выражений". Кандидат должен пребывать в достаточно зрелом возрасте, быть развитым и умственно, и физически.

Не менее примечательно сложилась судьба краткого руковод­ства, известного в рукописной традиции под названием Эпанаго-ги законов (Переработанное повторение законов), датируемого 884—886 гг. Как было обнаружено исследователями совсем недав­но, под этим названием фигурировал сборник, подготовленный в 885—886 гг. комиссией под руководством константинопольского патриарха Фотия и названный Исагога (Введение в историю науки). Сборник состоял из 40 титулов и имел следующий порядок изло­жения: учение об императоре, патриархе и высших чинах адми­нистративной иерархии; о судах, свидетелях и документах; о помолвке и браке; о приданом и дарениях между мужем и женой; о классификации юридических сделок; о завещании; о строени­ях и соседском праве; о преступлениях и наказаниях (см.: Медве­дев И.П. Развитие правовой науки. 1985. С. 231).

В предисловии к сборнику указывалось, что закон от самого Бога, который и есть его истинный василевс, т.е. стоящий выше всех земных василевсов, ибо последние весьма почитаемы и вос­певаемы из-за их верности православию и справедливости. Одна­ко в титуле I содержательная сторона законов обсуждается в тер­минах и в традиции античной политической философии, т.е. язы­ком Дигест и древних греков (Демосфена и др.). "Закон — это

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

235

общезначимое распоряжение, плод размышления мудрых мужей, общее соглашение граждан государства". В этом сжатом определе­нии тесно переплетены те два начала, которые впоследствии бу­дут названы позитивистским (эмпирически-прикладным) и фило­софским (естественноправовым) подходом к изучению природы и назначения права в обществе и государстве.

Обилие законов и относительно гибкая регламентация эволю­ции феодализирующего византийского общества дают основание считать правовую культуру империи глубоко укоренившейся. Рус­ский византинист акад. Ф.И. Успенский утверждал: "Как бы ни изо­биловала история Византии вопиющими нарушениями права, как бы часто ни встречались мы с проступками против собственности, с хищничеством и взяточничеством, с нарушениями служебного долга, изменой и т.п., никак не можем упускать из внимания, что правовое сознание было глубоко внедрено в умы общества. Об этом не только свидетельствуют законодательные памятники, но это также подтверждается общим мнением, сохраненным в ли­тературных памятниках". Действительно, все законодательные памятники от Свода Юстиниана до Прохирона, а также византий­ская публицистика содержат аргументы и суждения о важном ин­струментальном назначении законов в делах управления и дости­жении общей пользы, в обеспечении правосудия и в качестве об­разца, который могут использовать другие народы.

Государство и церковь в истории Византии

Еще в правление императора Юстиниана был провозглашен главный принцип взаимоотношений между главой светской вла­сти и главой церкви: император и патриарх в содружестве пра­вят один телом, а другой — душой человека. Теория согласия между царской и церковной властями нашла выражение в пре­дисловии к 6 новелле Юстиниана. Здесь она передавалась в та­ких словах: "Величайшие дары Божий, данные людям высшим человеколюбием, — это священство и царство; первое служит делам божеским, второе заботится о делах человеческих, оба происходят из одного источника и украшают человеческую жизнь, поэтому цари более всего пекутся о благочестии духо­венства, которое со своей стороны постоянно молится о них Богу. Когда священство непорочно, а царство пользуется лишь законной властью, между ними будет доброе согласие, принося­щее человечеству громадную пользу". Впоследствии эта теория "согласия и единомыслия" получила наименование "симфонии светской и духовной власти", которое широко использовалось в комментаторской литературе.

236 Часть I История права и государства в древности и в средние века

В действительности эта объяснительная концепция служила оправданием сложившейся политической практики и в трудные для церкви периоды выполняла роль средства легитимации ее притя­заний на независимость и обособленность от царской власти, на возможность критиковать неугодных василевсов с моральных по­зиций. Императоры не сразу согласились с подобным обособлени­ем, они не останавливались перед низложением и даже перед каз­нью строптивых церковных иерархов, правда с последующим одоб­рением (или прощением) церкви.

Во время споров об иконопочитании император Лев III (с 717 г.) посчитал себя способным устанавливать основы веры в качестве "верховного государя и священника". Он приказал снимать иконы, удалять их из церквей или закрашивать. Еще радикальнее повел себя его сын Константин V, который закрывал монастыри и пре­вращал их в казармы, конюшни и арсеналы. Непослушных мона­хов водили по цирку на посмеяние народу, ослушника патриарха константинопольского Германа сместили и вместо него назначили другого.

И все же церковь не превратилась в простой придаток госу­дарственного аппарата. Высокий духовный авторитет церкви, а также незыблемость сложившейся системы явились благоприятны­ми факторами для сохранения церковью влиятельного положения в государстве. Это положение давало ей возможность объявить "недугом" как мятеж против законного императора, так и прово­димый им курс политики (Г.Г. Литаврин).

В упомянутой ранее Исагоге (Введении в историю науки) в титуле о патриархе говорилось, что "только патриарх имеет пра­во толковать установленные древними каноны, определения отцов церкви и постановления священных соборов". Здесь же отмечалось, что древние каноны растворяются в последующих и таким обра­зом сохраняют свою силу. Государство, подобно человеку, состо­ит из частей и членов, величайшими и необходимейшими из кото­рых являются василевс и патриарх. Если миром и благополучием в их душе и теле подданные обязаны царской власти, то "едино­мыслием и согласием во всем — власти первосвященника".

Мысль о власти служителей церкви наряду со светской вла­стью присутствует еще в проповедях константинопольского епис­копа Иоанна (344—407) — вселенского учителя и святителя, кото­рого с VI в. стали называть Златоустом, а с VIII в. его имя стало общепризнанным авторитетом как одного из отцов церкви. Пастор­ство, по толкованию Златоуста, есть учительное служение особого рода. "Пасторство есть власть, но власть слова и убеждения, и в этом отличие власти духовной от власти мирской... Царь принуж­дает, священник убеждает. Один действует повелением, другой — советом... Пастыри должны обращаться к свободе и воле человека

Тема 10 Европа и Восток в начале средних веков

237

(в этом обращении есть копирование образа Бога). Нам заповеда­но, — говорил Златоуст, — совершать спасение людей словом, кротостью и убеждением".

Концепция самодержавной власти, а также создание алфави­та-кириллицы для славян византийскими миссионерами Кириллом и Мефодием оказали самое сильное влияние на последующую по­литическую практику стран, оказавшихся в орбите византийского влияния. Сюда же следует присовокупить культурное воздействие византийской учености и греческих манускриптов на средневековую Европу, в частности на гуманистов и разработчиков идей итальян­ского Ренессанса в XIV—XV вв., что стало возможным благодаря предваряющему эти перемены оживлению во времена династии Палеологов греческого классицизма, в особенности греческого эн­циклопедизма, историзма, литературы, философии, математики и астрономии, греческой традиции педагогики и искусств.

За время своего процветания Византия, так же как халифат Омейядов и другие центры мусульманской культуры, внесла свой вклад в сохранение наследия греко-римской науки и литературы, в первую очередь Свода римского права. В этом деле наряду с людьми большой учености (патриарх Фотий, миссионеры братья Кирилл и Мефодий) приняли участие и царственные особы, напри­мер, Константин VII Багрянородный (X в.) руководил работой по составлению хрестоматий и пособий по изложению знаний древних греков в виде важнейших выдержек из их работ, поскольку, по его словам, "материал истории дорос до предметов необъятных и неодолимых".

В собственном сочинении Константина Багрянородного по воп­росам управления государством он сообщает много ценных сведе­ний о соседних с Византией народах и странах. В XII в. Констан­тин IX Мономах содействовал открытию высшей школы в столи­це с двумя отделениями: изучение древней греко-римской и хри­стианской литературы и изучение права. В наказе ректору школы было указано: "Законы не должны быть темны, как изречение оракула; подобно тому как стража оберегает государя, так наука должна окружать и охранять законы".

^ Византия и Киевская Русь

Знакомство с византийским законодательством на Руси нача­лось во время военных набегов киевской дружины и последующего заключения мирных договоров с правителями Византии и продол­жалось в ходе ведения торговых дел и связанных с этим промыс­лов, однако самым устойчивым и результативным каналом приоб­щения к византийской культуре стал христианский церковный

238 Часть I. История права и государства в древности и в средние века

клир. На первых порах он был представлен греками и выходцами из южных славян, которые и познакомили киевских славян с ка­ноническими элементами византийского законодательства (церков­ного права).

Согласно новейшим историческим исследованиям, влияние византийского законодательства сказалось на первых законодатель­ных реформах Владимира, последовавших после крещения Руси в 988 г. Крещение поставило общество перед необходимостью при­нять не только христианские догматы, но и тщательно разрабо­танную систему церковного и переплетающегося с ним светского права, относящуюся не только ко всем слоям клира, но и к ми­рянам, особенно в делах брачно-семейных и наследственных. Ви­зантийские миссионеры ускорили дело рецепции римско-византий-ских юридических установлений, но обратились не к последним кодификациям, а к более ранним, в частности к Эклоге. Эклога вошла в сборник "Мерило праведное" в виде текста под названи­ем "Леона и Константина верная цесаря" и является полным пере­водом памятника, который был сделан не в Болгарии (как счита­лось в литературе), а в Древнерусском государстве. Одним из наи­более важных аргументов в пользу этого заключения является ис­пользование в переводе весьма древнего термина для обозначения "полной собственности", который передается словом "господа" (жен. р.). Это слово в значении "власть", "господство" известно только в исторических текстах Древней Руси. Это заимствование оказалось малорезультативным, и Правда Ярослава, сына Влади­мира (так называемая Древнейшая правда) стала радикальной кор­ректировкой этого реципированного законодательства.

Таким образом, в этом древнем сборнике законов мы имеем образец виртуозной законодательной техники, в котором чужезем­ное влияние осталось невидимым, хотя и ощутимым. То же самое относится и к скандинавским влияниям на текст Русской правды. Как отмечал в свое время В.О. Ключевский, "составитель Русской правды, ничего не заимствуя дословно из памятников церковно­го и византийского права, однако руководился этими памятниками. Они указывали ему случаи, требовавшие определения, ставили за­конодательные вопросы, ответов на которые он искал в туземном праве" (Ключевский В.О. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. М., 1956. С. 211).

^ Церковное право

С появлением Нового Завета христиане начинают считать себя все в меньшей степени связанными Законом Моисея. Так, ап. Па­вел учил, что со смертью и воскресением Иисуса эпоха Закона завершилась и спасение уже не достигается одним соблюдением

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

239

заповедей (Рим. 3:21—26). Однако ранняя христианская церковь стала руководствоваться не только учением Христа, но и отдель­ными конкретными внутрицерковными традиционными правилами, в особенности наставлениями отцов церкви и постановлениями цер­ковных соборов. В IV в. Метелий Антиохийский собрал установле­ния различных соборов в один сборник, получивший название Ан-тиохийского "Corpus Canonum". Уточнение норм внутрицерковного права (канонов, канонического права) на соборах началось еще с первого (Никейского) Собора 325 г., на котором были утверждены символ веры ("Отче наш") и первые 9 канонов. В 341 г. на Анти-охийском поместном соборе, собранном императором Констанци-ем собственно для освящения храма, его участники в составе 100 епископов постановили 25 канонов, которые представляли со­бой более подробное развитие правил апостольских. Сходство тех и других даже давало основание некоторым ученым утверждать, что правила Антиохийского собора явились "ранее правил апос­тольских" и послужили источником для последних.

Апостольские правила представляют собой свод предан,ий и обычаев древней церкви, ведущих свое начало от времен апостоль­ских, а равно свод правил, составленных на основании этих пре­даний поместными соборами доникейского периода.

Соборы и отцы церкви, ссылаясь на апостольские правила, не определяют их числа. Римский аббат Дионисий Малый (в конце V в.) первый поместил их в своем латинском переводе (с греческого) канонов восточной церкви в количестве 50 ("Collectio Dionisiana"). Церковный писатель Иоанн Схоластик в VI в. в своем изложении церковных правил поместил 85 апостольских правил. Трулльский собор признал их каноническими, и вся восточная церковь вмес­те со знаменитыми канонистами (Фотий, Вальсамон, Зонар) при­знала каноническими 85 апостольских правил. Западная церковь признала только первые 50 правил, остальные же 35 помещала в своих собраниях как сомнительные.

В начале VII в. Антиох, монах палестинской лавры св. Саввы, создал сводный труд "Пандекты", в котором в сокращенном виде изложена основная тематика христианского учения — осуждение пороков и восхваление добродетелей. В этом труде наряду с фраг­ментами из Ветхого и Нового Заветов были использованы сочине­ния древних богословов.

В христианской традиции и в жизни самой церкви не было стремления детально регламентировать повседневную жизнь веру­ющих, как это имеет место в еврейской законоучительной тради­ции. В отличие от легалистической традиции Торы христиане с самого начала признали существование естественного права, уко­рененного в природе и в совести. Об этом вполне внятно сказано У ап. Павла: "...Когда язычники, не имеющие закона, по природе

.л^М

240

Часть I. История права и государства в древности и в средние века

Тема 10. Европа и Восток в начале средних веков

241

законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон; они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправ­дывающие одна другую..." (Рим. 2:14—15).

Вместе с тем следует учитывать трактовку соотношения не­которых фундаментальных христианских заповедей (прежде все­го так называемого золотого правила) с положениями Закона Мо­исея. Согласно Торе (Лев. 19:18), Бог заповедал евреям: "Люби ближнего, как самого себя". Рабби Гиллель (I в.), создатель системы толкования Закона из 7 правил, разъяснял смысл Закона в его самом кратком выражении так: "Не делай ближнему твоему то, что ненавистно тебе". Иисус высказал эту мысль в позитивной форме: "И так, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон (Моисея) и пророки" (Мф. 7:12).

Рецепция римско-византийского правового наследия проис­ходила также путем либо полного, либо, что было гораздо чаще, частичного заимствования из византийских номоканонов (своеоб­разных сборников со смешанными предписаниями мирского и ду­ховного, светского и церковного назначения). В них наряду с пра­вилами внутрицерковного общения и регулирования (канонами) помещались законы гражданских властей (от