Geum.ru

Беда Достопочтенный

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   33   34   35   36   37   38   39   40   ...   49
II. «История» и история.


В предисловии к своему главному сочинению Беда писал, что он руководствуется«истинным законом истории» (vera lex historiae). Представления об этом законеон заимствовал у римских историков, прежде всего у Тацита, который писал: «Ясчитаю главнейшей обязанностью анналов сохранить память о проявленияхдобродетели и противопоставить бесчестным словам и делам устрашение позором впотомстве»1171. Однако в отличие от сочиненийТацита или Светония «История» представляет собой не просто галерею добрых излых деяний; согласно христианской концепции линейной истории она выстраиваетэти деяния в единую цепь, ведущую к конечной цели – спасению человечества воХристе. Этому принципу подчинена и модель сочинения Беды. Многие ученыеотмечали двойную парадигму «Истории»; с одной стороны, она опиралась на«всемирные хроники» Павла Орозия, Проспера Аквитанского и Евсевия Кесарийского,с другой – на «Церковную историю» того же Евсевия. Этот труд епископа Кесариипредставлял собой историю христианской церкви со времен апостолов до IV в. – еераспространение по Римской империи, несмотря на гонения и казни, борьбу сересями и последовательность сменявших друг друга епископов. Беда, знавший«Церковную историю» в латинском переводе Руфина, попытался сделать в отношениианглийской церкви то же, что Евсевий сделал для церкви вселенской. Не случайноон писал комментарии к «Деяниям апостолов» параллельно с «Историей»1172. Для него, как и для Евсевия, историяцеркви была лишь продолжением апостольской проповеди, поэтому он осуждал илипросто не замечал то, что противоречило примеру апостолов – стяжание церковьюбогатств, равнодушное или небрежное отношение ее служителей к пастырскомудолгу.

Следует отметить, что «История» находится не только на пересечении двухжанров (хроники и церковной истории), но и на рубеже двух периодов историицеркви. Первый период закончился на Западе в VIII-IX вв.; это была эпохаутверждения веры, связанная с деятельностью святых отшельников и отважныхмиссионеров, не боявшихся мученического венца и даже стремившихся к нему. Еесменила другая эпоха – время укрепления власти Рима, организации и унификациицерковного управления и церковной доктрины, когда святых сменили администраторыи «князья церкви». Беда видел тех и других, но его симпатии принадлежалипервым. Отсюда его прохладное, хотя и уважительное отношение к прославленнымустроителям английской церкви – Теодору и Вилфриду. Также и в «Истории аббатов»едва заметные оттенки дают понять, что он предпочитал энергичному Бенедиктукроткого Кеолфрита. С восхищением он пишет о деяниях святого Кутберта или острогости жизни ирландских монахов (хотя они и придерживались «неправильной»Пасхи).

Для Беды, как и для Евсевия, глубинная основа церкви оставалась той же, чтои в апостольские времена, а ее главными проявлениями служили мученичество ичудо. Если рассказы о мучениках находятся на периферии повествования Беды – изних можно назвать только истории о святом Альбане и о братьях Хевальдах, – точудеса занимают едва ли не главное место в «Истории». Как сын своего века,автор не особенно интересуется, происходит ли то или иное чудесное проявлениеот естественных причин, психологических факторов или случайных совпадений. Длянего важно то, что оно является «чудом» (mirum), подтверждает Божью мощь изаботу о людях и служит обращению неверующих или укреплению усомнившихся. Вэтом контексте многочисленные рассказы о чудесах вписываются в повествованиеБеды куда органичнее, чем в «светские» истории того времени (например, то жесочинение Григория Турского), где они часто выглядят чужеродным элементом.

Другой важной темой «Истории» служит продвижение от языческой племеннойраздробленности к христианскому универсализму. Об этом говорится уже в первойглаве «Истории», где Беда пишет, что все народы и языки Британии объединяютсябожественной мудростью и ее языком – латынью1173. При этом универсализм Беды не является политическим, чтохарактерно для историков времен Каролингов. Он спокойно относится краздробленности Англии и не призывает к объединению англосаксонских королевств.Однако для него чрезвычайно важно единство всех государств и народов Британии влоне одной, а именно Римской церкви, в том числе единство в обрядовой сфере.Отсюда его повышенное внимание к вопросу исчисления Пасхи; недаром рассказ особоре в Витби 664 г., на котором была принята римская Пасха, занимает столькоместа в «Истории» и фактически является ее смысловым центром (IV, 25). Для Бедыэто событие, как и принятие монахами Ионы римской Пасхи в 716 г., знаменуетпобеду вселенской церкви над ее противниками и торжество истины.

Свою и римскую позицию относительно Пасхи Беда обосновывает в длиннейшемписьме к королю пиктов Нейтону (V, 21). Ее же он вкладывает в уста епископаВилфрида в его речи на соборе в Витби. Биограф Вилфрида Эдди, у которого Бедазаимствовал сюжетную канву, передает эту речь гораздо короче. Вероятно, Беда,следуя Фукидиду и другим античным историкам, приписал своим героям те слова,которые они, по его мнению, должны были произносить в соответствующихобстоятельствах. Не прояснил он и подлинных причин принятия римской Пасхи,противниками которой первоначально были и король Нортумбрии Освиу, и аббатиссаВитби Хильда, и епископ Хад (все они учились у ирландских монахов). Скореевсего, эти причины были политическими, но об этом историкам остается толькогадать. Для Беды важнее очередное чудо – переход большинства участников собора,убежденных речами Вилфрида и его сторонников, на сторону истины.

Следствием собора в Витби была победа Рима над Ирландией. Ирландские монахипокинули Нортумбрию, и несколько лет вся английская церковь находилась всостоянии кризиса. Такие подвижники, как Хад, Кутберт, Хильда, глубокопереживали изгнание своих ирландских учителей и фактически отошли от дел.Положение спасли энергичные усилия епископа Вилфрида и особенно Теодора,которого папа в 668 г. назначил архиепископом Кентерберийским. Этот 66-летнийгреческий монах из Тарса не был приверженцем ни одной из двух партий и смогсплотить церковь, а главное – реорганизовать ее в соответствии с новымитребованиями. Он усовершенствовал церковное управление на местах путемразукрупнения диоцезов, организовал обучение клириков в созданной им школе вКентербери и развернул миссионерскую кампанию, в результате которой Нидерланды,а потом и Германия стали провинциями Римской церкви. Конечно, Теодор вызывалвосхищение Беды, но он принадлежал к тому же типу «администраторов», глубинночуждому автору «Истории». Говоря о простоте и смирении ирландских монахов (III,26), он дает понять, что именно с их изгнанием моральное состояние английскойцеркви начало ухудшаться.

Хотя история церкви в Англии для Беды прежде всего связана с деятельностьюРима и основанной им Кентской епархии, он с восторгом описывает праведную жизньирландских святых и сотворенные ими чудеса, не забывая при этом сожалеть об ихзаблуждениях в «пасхальном споре». Среди героев «Истории» – основатель Ионы св.Колумба, св. Айдан, Адамнан и другие ирландские подвижники. В христианскомуниверсуме Беды сосуществуют римлянин Августин, грек Теодор, ирландцы,англосаксы – все, кроме бриттов, совершивших, по мнению историка, самое тяжкоепреступление, то есть отказавших язычникам-англам в просвещении и духовнойпомощи (I, 22 и др.). Этот упрек Беды в отношении бриттов повторялсявпоследствии много раз; уже в Х в. историк Ассер (сам по происхождению валлиец)поставил в заслугу королю Альфреду то, что он, «не в пример высокомернымбриттам», крестил язычников-датчан1174.

В своем сочинении Беда говорит не только о становлении самой английскойцеркви, но и о ее влиянии на общество, отразившемся прежде всего в преодоленииязычества и его пережитков. Последующие создатели исторических трудов – Неннийи в особенности Гальфрид Монмутский, – много и со вкусом писали о легендарныхязыческих временах, заимствуя сведения о них из кельтской традиции, к которойБеда не мог да и не хотел обращаться. Не желал он и иметь дело санглосаксонской эпической традицией, с которой, без сомнения, был знаком. Да ипосле христианизации он мало сообщает о том, что не относится к жизни церкви.Если Беда и говорит о деяниях какого-либо короля, то лишь затем, чтобыподчеркнуть его благочестие или, напротив, осудить отступничество от веры. Привсем богатстве риторических оборотов, восходящем к античным образцам, в«Истории» почти отсутствуют психологические и даже чисто внешние характеристикигероев, которыми богаты французские источники начиная с того же ГригорияТурского. Не злоупотребляет он и деталями преступлений недостойных правителей,обычными для средневековых хроник.

История англосаксонских королевств для Беды фактически начинается с ихкрещения. До этого им упоминаются лишь первый король Кента Хенгист и Ида –основатель королевского рода Нортумбрии. Всему «темному» периоду 450-596 гг. в«Истории» посвящена лишь краткая глава, списанная у Гильдаса. Лишь после этогоначинается связное повествование, кульминацией которого в каждом отдельномслучае является обращение той или иной области и сопутствующие этому чудеса.Стремясь придать как можно больше значения Божьему промыслу, Беда умалчивает нетолько о политических причинах христианизации, но и о конкретных поводах к ней.Так, главной причиной миссии Августина называется желание папы Григориякрестить народ англов, и лишь потом выясняется, что жена короля Этельберта, ккоторому прибыли папские посланцы, уже была христианкой и имела при себеепископа (I, 25). Далее Беда рисует довольно идиллическую картинураспространения новой веры: о сопротивлении язычников почти не сообщается, идаже верховный жрец Койфи, выслушав доводы христиан, собственноручно сокрушаетсвоих идолов (II, 13). Правда, время от времени короли и их подданные пытаютсявернуться к язычеству, но за этим сразу же следует небесная кара. Так случилосьс сыновьями короля восточных саксов Саберта, которые «изгнали вестника истиныради служения демонам», после чего «сгинули со всем своим войском»1175.

В «Истории» заметно отрицательное отношение к жителям тех областей, гдехристианство долго отвергалось. Так, мерсийцы вплоть до 655 г. были для автора«кровожадными язычниками», да и после он мало сообщал о положении дел в этомкрупнейшем королевстве. Также и Уэссекс почти не упоминается им до крещениикороля Кэдваллы в 688 г., хотя к тому времени там уже существовали христианскиецеркви и монастыри, в одном из которых началась карьера апостола ГерманииВинфрида-Бонифация (о нем Беда также ничего не пишет). Автор только вскользьговорит о многолетнем совместном существовании христианства и язычества – так,в Кенте только в 640 г., через 43 года после миссии Августина, было запрещенопоклонение идолам (III, 8). Историки неоднократно отмечали факт повторных«обращений» отдельных областей, упомянутых Бедой; например, Нортумбрия,крещеная в 627 г. Паулином, в 635 г. снова принимает крещение от св. Айдана.Все это подчеркивает то очевидное обстоятельство, что новая вера утверждаласьне так уже легко, и значительная часть народа даже во времена Беды продолжалапоклоняться языческим богам.

Можно сказать, что, пытаясь выработать «общеанглийский» и даже«общехристианский» взгляд на вещи, историк все же сосредотачивает внимание насвоем родном королевстве Нортумбрии. Для него он делает единственноеисключение, с похвалой отзываясь о короле-язычнике Этельфрите на том основании,что «ни один другой правитель не подчинил народу англов больше земель»1176. Беда не осуждает Этельфрита даже зазверское избиение безоружных монахов Бангора – ведь они были«еретиками»-бриттами. Естественно, в еще более хвалебном тоне он пишет онаследниках Этельфрита, принявших христианство. Святые короли Эдвин и Освальд –любимые герои Беды, истинные «воины Христовы» и мученики, пострадавшие за веруот рук язычника Пенды. Впрочем, брат Освальда Освиу, тоже немало сделавший дляутверждения христианства, тем не менее осуждается Бедой за вероломное убийствосвоего соправителя Освина. Однако об этом преступлении все же говорится болеесдержанно, чем о любом уклонении от канонов Римской церкви. Вину Освиу вполнеискупает то, что он пожертвовал церкви земли в Нортумбрии и покоренной Мерсии,а на месте убийства Освина выстроил монастырь, в котором молились «за упокойдуши обоих королей – убитого и того, кто приказал его убить»1177.

Вряд ли можно согласиться с мнением некоторых историков о том, что Бедаидеализирует жизнь англосаксонских королевств. Конечно, «Истории» далеко отбезрадостной картины «разорения Британии», нарисованной Гильдасом, но на еестраницах хватает жестоких убийств, предательства и вероломства. Другое дело,что для Беды все эти события объясняются не банальной борьбой за власть, анебесным законом греха и воздаяния. Язычник Пенда нападает на соседей по«естественной» языческой склонности, а вот христианин Освиу в борьбе с нимякобы заботится о безопасности своего королевства и о крещении мерсийцев.Правда, нападение короля Нортумбрии Эгфрита на Ирландию осуждается Бедой,поскольку он «жестоко обрушился на сей безобидный народ, всегда дружественный канглам»1178. Беда верен себе – сразу за этимследует сообщение о наказании Эгфрита, погибшего в походе против пиктов в 685г.

Уделяя первостепенное внимание распространению веры и связанным с этимчудесам, Беда не упускает из виду и других областей жизни. В отличие отГильдаса, который упоминает только одно географическое название (гора Бадон),Беда много и подробно пишет о географии Британии, о местоположении островов,рек и других объектов, об их названиях на разных языках. В первой главе«Истории» он описывает не только географию острова, но и его растительный иживотный мир. При этом у него, в отличие от многих средневековых писателей,почти нет рассказов о чудесах природы, диковинных зверях и чудовищах, которымиполон английский фольклор, вдохновленный кельтской фантазией. В этомсказывается его книжное образование, оторванность от народной стихии; крометого, чудеса для него – проявление Божьего промысла, служащее строгоопределенной цели.

Что касается быта и обычаев своего народа и других народов Британии, то оних Беда сообщает очень мало. То, что он ничего не пишет о внешнем виде иобычаях англосаксов, легко понять – они оставались практически неизменными доего времени. Менее понятно отсутствие упоминаний о богатстве королей и ихдвора, которое в VI-VII вв. значительно возросло (достаточно вспомнитьпогребение в Саттон-Ху). Из его описаний можно сделать вывод о наличии ванглосаксонском обществе трех сословий: знати, простолюдинов («селян») и рабов,– однако о деталях их взаимоотношений ничего не сказано. Титулы и должностипредставителей знати Беда (как, впрочем, и другие историки раннегоСредневековья) обозначает латинскими терминами, давно уже ставшимианахронизмом. Мало он говорит и о культуре (кроме архитектуры). С похвалойотзываясь о духовных стихах Кэдмона, он отвергал светскую поэтическую традициюанглосаксов как «легкомысленные и пустые поэмы»1179, проникнутые языческим духом.

О самой языческой вере Беда также ничего не пишет. Несколько раз онупоминает «идолов», но что это были за идолы, как они выглядели – неизвестно.Не говорит он и о том, как выглядели языческие храмы англосаксов. По егосвидетельству, король восточных англов Редвальд служил и Христу, и языческимбогам: «в одном храме у него был алтарь для христианских обрядов и другойалтарь поменьше, на котором он приносил жертвы демонам»1180. Автор приводит также примечательное письмо папы ГригорияМеллиту, в котором папа призывал устраивать храмы в языческих святилищах исовмещать церковные праздники с языческими (I, 30). Это подтверждает факт,подтвержденный археологическими раскопками: многие английские храмы построенына месте центров языческого культа.

Хронологически сочинение Беды охватывает период с 55 г. до Р. Х. до 731 г.(продолжение, написанное монахами Ярроу, доводит события до 766 г.)1181. Пик внимания автора приходится насередину VII в., когда христианство утвердилось почти во всех англосаксонскихкоролевствах. Этому периоду посвящены три из пяти книг «Истории». Постепенноинтерес автора к светским делам все более снижается, и сведения о политическихсобытиях становятся предельно лапидарными. Однако сочинение Беды все жеостается главным источником по истории Англии в VI-VIII вв. На нем основаны нетолько труды позднейших историков, в особенности Генриха Хантингдонского иУильяма Малмсберийского, но и сообщения «Англосаксонских хроник», записанныхтолько в IX в.

Возможно, существовали в тот период и другие исторические труды, но онипогибли во время скандинавского нашествия IX-ХI вв. вместе со всей богатойцерковной культурой Северной Англии. «История» Беды, сохранившаяся благодарясвоей широкой популярности, смогла донести до потомков память о прошлом островаи заложить основы новой исторической традиции. После нормандского завоеванияпроизошло соединение этой традиции с кельтской псевдоисторией Британии, до тогообособленно существовавшей в Уэльсе. Следы такого соединения отмечены уже в«Истории королей» Симеона Дарэмского, а его вершиной стала «История бриттов»Гальфрида (Джеффри) Монмутского, соединившего заимствования из Беды и Гильдасас плодами собственной фантазии. Этот исторический миф и лег в основубританского национального самосознания – с XII в. слова «Британия» и «Англия»окончательно сделались синонимами. Однако никакие изменения в историческомсознании жителей Англии не смогли умалить значения сочинения Беды, легшего вего основу. Оно продолжает оставаться важнейшим опорным пунктом для историков,и возможности его дополнения и переосмысления с учетом новейших исследованийдалеко не исчерпаны.