Уоррен У. Ф. Найденный рай на Северном полюсе/У. Ф. Уоррен. Пер с англ. Н. Гусевой

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 25 26 27 28 29 30 31 32 33

II. КАК БЫЛА ЗАСЕЛЕНА ЗЕМЛЯ

Маркиз де Сапорта

Как могла человеческая раса распространиться по всей поверхности земного шара? Произошло ли это в результате независимого возникновения на разных и взаимно не соединённых континентах или все люди

вышли из единой колыбели, из «материнской области»? По этому вопросу учёные расходятся во мнениях: Агассис считает, что и люди были сотворены, Карл Фогт полагает, что они развились в разных центрах, а

Катрефаж и теологи думают, что они все едины в своём происхождении. Это факт, что человек, со всеми

свойственными его роду чертами, продвинулся во все обитаемые области Земли, и это произошло давно, когда

в его распоряжение ещё не были предоставлены все ресурсы, добытые путём опыта и изобретательного

разума; тогда, когда он был юн и несведущ. Вот именно тогда этот слабый и почти нагой человек, умевший

только добывать огонь и обладавший лишь несколькими грубыми орудиями для самозащиты и добывания

пищи, покорил весь мир и расселился от Полярного круга до Огненной Земли, от страны самоедов до Земли

Ван Димена (Тасмания), от Нордкапа до мыса Доброй Надежды. Это тот начальный исход, столь же вероятный, как и невероятный, воспринятый и учёными, и догматиками, тот, который нам следует объяснить или хотя бы показать его возможность. И это происходило задолго до того, как после удивительнейших открытий, когда при помощи мощных механизмов для навигации и после проведения смелых и крайне дерзких

мероприятий цивилизованный человек обрёл возможность похвастаться тем, что он наконец добрался туда,

куда представитель детского возраста человечества добрался в века, столь от нас отдалённые, что не поддаются никаким подсчетам.

Мы должны остановиться на этом, так как следует бросить свет на то препятствие, которое доныне считают непреодолимым те, кто пробовал выявить связь между взаимно отдаленными народами по месту их

расселения и определить пути следования древних племён, разделённых ныне океанами и огромными

земными пространствами. В своих миграциях человек проходил, куда только мог, занимал место и селился

там, осваивая типичные для этого места уголки природы, и этот процесс освоения был разным в разных

местах. Отсюда произошла и нарастающая разница в расовых различиях человека. Некоторые из мест расселения оказались более благоприятными для развития и стали центрами цивилизации. Но количество таких

центров крайне ограничено, а их расположение знаменательно.

Масса населения континентов распределена на три основные группы, и конфигурация их расселения поразительна для каждого, кто вникает в карту мира. Можно сразу заметить, что люди так «размещены» в

приближающихся к северу областях, как будто их группы касаются одна другой или разделены узкими проходами, и что они окружают в пределах Полярного круга центральное полярное море с прибрежным поясом островов. Спускаясь к югу, мы видим, что три континента — Северная Америка, Европа и Северная

Азия, которые прежде сближались столь плотно, теперь уступают место для «придатков» — для Южной

Америки, Африки и Австралии, которые, в свою очередь, как бы вырождаются в мелкие точки в безбрежных водах, даже не достигших Антарктического круга. Внутри этого круга конфигурация земли полностью

противоположна северной — это массивная шапка вокруг полюса в середине огромного океана.

Изучая области, расположенные между крайним севером или северным направлением от Тропика Рака, между 20 и 35° с. ш., мы найдём, что цивилизации здесь складывались при сходных географических условиях, то есть поблизости от внутренних морей. Самый восточный из центров лежит в Китае вблизи Японского моря, а самый западный — как кажется, самый недавний, — на берегу Мексиканского залива. Поздняя цивилизация сложилась в процессе растекания и трансформации, связанных с приходом в Америку европейцев, и она была полностью независимой и автономной, но слабой и относительно новой, из-за чего и не могла сопротивляться давлению более сильной расы.

По направлению к центру пространства, края которого мы здесь наметили, следует поместить два других центра цивилизации, более древних, чем два уже названных. Они лежат в тех же широтах — это Египет

в долине Нила и вблизи Аравийского залива, а также Месопотамия вблизи Персидского залива. Так, каждый

континент имеет свой отдельный центр цивилизации, за исключением Азии, имеющей два таких центра —

один из них находится на крайнем востоке, другой — вблизи границы с Европой. Такая специфическая группировка главных центров цивилизации в таком соседствующем соотношении составляет наиболее значительную палеоэтническую особенность, которую мы можем зафиксировать. Нил и сирийский берег Средиземного моря на западе, Верхняя Армения и Каспийское море на севере, Гиндукуш и Инд на востоке, Аравийское море на юге служат границами области, где жили кушиты, семиты и арьи. Первые из них были землевладельцами, работниками и основателями городов, вторые были пастушеским народом, а третьи — горцами, ставшими затем эмигрантами и завоевателями. Все они встречались, сближались и смешивались друг с другом, поочередно то побеждали, то были побеждены, развивали мастерство и умение использовать металлы, изучали оружие и вырабатывали способы иерархической самоорганизации, выражали свои идеалы в

формах религии и обрели в искусстве письма наиболее сильный инструмент выражения человеческого разума.

Они дали нам начала истории и развивающуюся цепочку социальных организаций, дошедшую и до наших дней. Но все же рост цивилизации в этих центрах не объясняет фактов расселения человечества по всей

земле, имевшего место задолго до этого.

Распространение человека по Европе и Азии не встречалось с большими трудностями, так как оба эти континента являются общим пространством, Европа зависит от Азии, и заселение Европы из Азии согласуется

с религиозными традициями. Однако возникают огромные трудности, когда дело касается Америки — ведь

она всегда была заселена из края в край народами, единство которых поразило лучших исследователей.

Более того, жители Америки не только создали на земле этого Нового Света оригинальную и сравнительно

высоко развитую цивилизацию, но и смогли сохранить, главным образом на севере, неоспоримые следы своего

присутствия здесь в необозримо далеком прошлом. Палеолитические орудия, найденные в Делавэре, Трентоне, Нью-Джерси и вблизи от Гуанахуато в Мексике, так ясно и безошибочно характеризуют ситуацию четвертичного аллювия, что это наравне с их сосуществованием со слонами и с мастодонтами указывает и на

наличие расы, которая знала те же орудия и была, безусловно, носительницей тех же обычаев и отличалась теми же чертами внешности. Как мы решим, откуда пришла эта изначальная американская раса, сестра

аналогичной европейской расы того же периода, если не предположим, что оба континента взаимно сообщались? Трудности, встававшие перед этими людьми в пересечении Атлантического океана, и данные о большой древности этого океана, исключают все возможности поверить в то, что оба континента были некогда

соединены, или в то, что один из них был открыт неведомым Колумбом, пересекшим океан за сто тысяч

лет до известного нам Колумба.

Так, мы снова стоим перед проблемой, всегда возникавшей перед нами и всегда ускользавшей от нас, — проблемой происхождения древних жителей Америки. Очевидно, ее нельзя решить путем предположения о

случайной колонизации странниками из Азии или группой лиц, потерпевших кораблекрушение; но здесь следует подумать о первобытных популяциях, растекавшихся, как по Европе, последовательными волнами, и

говорящих о непрерывном присутствии человека, чье постепенное развитие и распространение в Америке

протекало по тому же пути, что и на старом континенте. Могла бы быть принята гипотеза об иммиграции из Азии через Алеутские острова на Аляску, если это не было снижено до уровня вторичного факта тем,

что исходная популяция присутствовала в Америке уже в четвертичную эпоху. Так же выглядит попытка найти связь между памятниками, статуями и знаками письменности Центральной Америки, Египта и буддийской Азии — все это противоречиво. А поэтому подозрительно. Эти аналогии, помимо их недостаточности,

должны утратить силу перед первостепенными соображениями: 1) определенность существования американского человека с крупными животными четвертичной эпохи; 2) медноцветная окраска кожного покрова, одинаковая у людей по всему континенту, за исключением эскимосов. Трудность представляет и тот факт, что сторонники моногенеза, имеющие в виду единую точку исхода всего человечества и считающие, что она находилась вне Нового Света, предполагали, что Америка была колонизирована европейскими и азиатскими иммигрантами, следовавшими по параллелям. Эмиграция в подобных направлениях сразу же встречается с таким препятствием, как океаны, все более широкими в южной стороне. Это препятствие исчезает, если мы откажемся от движения по параллелям и подумаем о возможностях движения вдоль меридианов с севера на юг. Такие миграции не встречаются с препятствиями, и взаимное подобие всех протоамериканцев, с одного конца континента до другого, не вызвало бы никакого удивления, если бы мы не загружали своих мыслей идеей их захода сюда в более позднее время.

Мы можем заметить по этому поводу, что крайние южные регионы трех континентов заселены представителями рас, которые, безусловно, пришли сюда откуда-то ещё и которых относят к низшим разрядам как на Огненной Земле, так и на мысе Доброй Надежды, и в Тасмании. Эти расы, продвигаясь впереди других,

сохранили видимый отпечаток сравнительно низкой степени расового типа, от которого они и произошли.

Нам следует поверить в то, что эти три ветви — огнеземельцы, бушмены и тасманийцы, — столь слабо

развитые физически, интеллектуально и морально, зашли так далеко по земле потому, что перед ними все

время открывались никем не занятые области. Первопроходцы всего остального человечества, они достигли, шаг за шагом, предельных рубежей земли, пригодной для обитания. Они могли поначалу занимать и

срединные земли, но, не будучи в состоянии сопротивляться натиску более сильных рас, ушли дальше.

Они не смогли бы дожить до нашего времени, если бы не оказались в изолированных условиях мест самых

отдаленных от их исходного дома. И нет ничего удивительного в том, что Катрефаж и Гами, описывая

наиболее древние европейские расы, судя по найденным в Канштадте черепам, должны были усмотреть их

аналогии только среди этих самых туземцев крайнего юга — бушменов и австралийцев.

Видно, что мы склоняемся к тому, чтобы отнести вероятную колыбель человечества к северным циркумполярным областям. Только оттуда могло оно растекаться, как из центра, чтобы распространиться по всем континентам в целом и породить последующую эмиграцию к югу. Эта теория лучше всего согласуется с

предполагаемым продвижением человеческих рас. Остается показать, что она совпадает с наиболее достоверными и недавними геологическими данными и что применима не только к человеку, но и к растениям и животным, которые его сопровождали и были наиболее близко с ним связаны в зонах умеренного климата,

которые и стали затем местами цивилизаций.

Общие законы геогонии замечательно совпадают с этой гипотезой. Чтобы она выглядела вероятной, нам следует только выявить два важных момента, которые не вызовут серьезных протестов геологов: 1. Полярный регион, покрытый высокоствольными лесами, имевший климат, более мягкий, чем в Центральной Европе, плодоносный и обитаемый на 80% площади, подвергся медленному нарастающему охлаждению до середины третичной эпохи. Затем стало быстро нарастать оледенение и охватило даже области к югу от него. При этих условиях люди, а также животные и растения должны были или уйти, или погибнуть, то есть уходить шаг за шагом или встречаться с ежедневным ухудшением условий существования. 2. Относительно

стабильным было наличие континентальной массы вокруг моря на Северном полюсе, тогда как другой

полюс был занят сушей, окруженной огромным океаном. Влияние Северного полюса на продуктивность

животных и растений и на их миграции, и отсутствие в другом полушарии аналогичного влияния — все это

стало результатом подобного расположения суши. Важно то, что нет ничего случайного в таком сочетании земель и морей и что там были, по крайней мере с очень древних времен (если даже не всегда), возникшие земли, очень далеко «продвинутые» к полюсу и образующие вокруг Арктического моря пояс более или менее

соприкасающихся земель или островов. Так, по крайней мере, учит нас геология.

Наступавшие изменения, погружения и поднятия из воды были всего лишь частичными и более поздними, тогда как основной «скелет» континента восходит к самым отдалённым временам. Всегда были Европа, Азия, Америка и арктические земли. Мы твёрдо знаем, что вокруг Северного полюса всегда была обширная территория, если не континент, дом тех же растений, что населили и весь земной шар, и что начиная со времени, соответствующего концу юрского периода, климат, бывший сначала таким же тёплым, как и всюду, начал постепенно становиться холоднее. Снижение температуры сначала проявляло себя очень медленно и в третичную эпоху было далёким от своего современного состояния; деревья, которые тогда росли в Гренландии, — секвойи, магнолии и платаны — в наше время хорошо развиваются лишь в Южной Европе, в

Центральной же Европе им не соответствует климат. Поэтому мы убеждены, что в древности вблизи Северного полюса существовала зона земель, покрытых богатой растительностью. Постоянное существование там полярного моря также подтверждается окаменелостями из всего этого региона. Окружающие полюс земли были долго пригодны для обитания, и люди там жили во время, близкое к тому, при котором следы их производственной деятельности начинают обнаруживать сходство с орудиями Европы и Америки. Так, уходя из арктических земель в области, граничащие с Полярным кругом, человек отправляется в дорогу вместе с

«запасом» растений и животных, которые или следовали за ним, или опережали его, или двигались наравне

С ним в то же самое время и под давлением тех же обстоятельств.

Только с учётом миграций из соседних с полюсом земель мы можем в целом объяснить феномен различия рассеянных и разрозненных видов — феномен, идентичный тому, который обнаруживается при сравнении жителей Старого и Нового Света.

Объединяя современные знания с указаниями, получаемыми при анализе окаменелостей, мы встречаемся со многими примерами несовпадения. Родственные формы, часто едва отличаемые друг от друга, были распределены в одно и то же время по широко разбросанным, далеко отстоящим одна от другой областям Северного полушария, при отсутствии всякой связи по линии параллелей, и это трудно объяснимо. Несомненно доказуемые окаменелости в Европе говорят о том, что в ней в древности было множество видов

и форм растительности, встречаемых теперь в Америке, но она могла получить их только из областей

крайнего севера — например, магнолии, тюльпанное дерево, американский лавр, клен и тополь, по всем

показателям совпадающие с теми, что растут в Соединенных Штатах. Два платана, западный и малоазийский, к которым мы можем добавить окаменелость европейского платана, говорят о том же рассеянии. В Европе в третичную эпоху росло и гинкго, аналогичное северокитайскому. Там были секвойи и высокие кипарисы, соответствующие деревьям с этими же названиями, которые растут в наше время в Калифорнии и Луизиане. Кажется, что и буковые деревья произрастали в Арктической циркумполярной зоне раньше, чем появились в Северном полушарии и широко распространились по нему. Безусловно, это же относится и к болиголову, чьи чётко отличимые следы были обнаружены в Гренландии выше 82° с. ш. И время его присутствия там намного опережало его появление в Европе.

Чётко установленное наличие на обоих континентах многих видов животных, типичных для Северного

полушария, следует приписать эмиграции, если не с полюса, то по крайней мере, из областей, прилегающих к Полярному кругу. Это явно относится к северному оленю и бизону, но не исключено, что и к животным более древнего времени; и хотя мы не имеем прямых подтверждений этого, кроме останков мамонта в Сибири, но по тому же закону сюда должны быть включены и слоны, и мастодонты. Мы говорим здесь о тех видах этих двух генераций, которые проникли с севера к югу, сопутствуя человеку древности и в Америке, и в Европе. Ключом к разъяснению всех этих феноменов служит связь континентальных земель с почти неразрывным поясом земель вокруг Полярного круга. Все это было результатом непрерывного продвижения и последующего разъединения видов и рас, выявляемых в любой зоне нашего внимания.

Прежде чем отойти от вопроса о возможном происхождении человека, мы не можем удержаться от

разговора о предположительно устанавливаемых связях между ним и обезьянопитеком. По утверждениям некоторых авторов школы трансформистов, первобытный человек был антропоморфной обезьяной,

физически усовершенствованной до уровня прямохождения, умственно — в силу развития объёма

черепной коробки; постепенно разумность или способность к абстрагированию, а также умение пользоваться артикуляционным аппаратом речи вытеснили его инстинкты. Бесчисленные и безотказно выразительные аналогии в анатомии и физиологии тела человека и высокоорганизованных обезьян, то есть тех, что не имеют хвостов и мозолей на передних лапах и чьи морды и общий вид подобны человеческому облику, подтверждают эту точку зрения, по меньшей мере в том, что касается внешних черт. Есть и другие моменты сближения. Образ действия высших обезьян скорее может быть назван аналогичным, а не подобным человеческому. Они в основном склонны к лазанию, а человек — к хождению, причем человек всегда был склонен к выпрямленному положению тела. Даже наивысшие обезьяны, признаваемые человекообразными, ходят плохо и с трудом. Покидая деревья, на которых они живут, они держатся наклонно и подгибают пальцы на ногах, чтобы не прикасаться к земле всей подошвой. Поэтому мы не можем воспринять идею происхождения человека от обезьяны без дальнейших убедительных доказательств. Более того, кажется, что обезьяны развивались в обратном от человека направлении. Выросшие в жарком климате, они быстро вымирают, будучи перенесены в условия средних температур, и это особенно характерно для человекообразных обезьян.

Человек, связанный своим происхождением, с севером, продвигается к югу только потому, что его

поощряет к этому понижение температуры, а обезьяны, для которых сильная жара жизненно необходима, хорошо развивались в те века, когда в Европе был субтропический климат, но исчезли с этого континента сразу, когда климат стал умеренным, — вот так и получилось, что их исчезновение отсюда совпало с появлением здесь Человека. Обезьяны ушли на юг, стремясь к необходимой им жаре, именно тогда, когда снижение температуры вытеснило его предшественников. Необходимость локализовать колыбель обезьянопитеков в жарких странах подсказала нам возможность разделить обезьян восточного и западного континентов на две различные группы, отмеченные разным расположением зубов, что даёт нам право говорить об их разделении в древнейшие времена. Обе группы произошли от лемуров, ныне представленных только на Мадагаскаре, но их окаменелые останки обнаружены и в Европе. Самые недавние находки лемуров в Европе датируются концом эоценового времени. Но позднее, в миоцене, встречаются уже не нижайшие виды, а приматы, подобные тем, что относятся к экваториальной зоне восточного континента. В эту эпоху, когда море делило Европу с востока на запад, субтропический климат ещё господствовал в центре континента, и пальмы

росли вплоть до Богемии вдоль северного берега великого внутреннего моря. Благодаря такой температуре, обезьяны еще занимали в Европе земли вплоть до сорок пятого градуса, но не пересекая этой широты, и они исчезли навсегда, как только стало достаточно прохладно для людей и слонов.

Мезопитек (Mesopithecus Pentelici), которого М. Годри нашел в Пикерми в количестве двадцати пяти экземпляров, был маленьким, ходил на четырех лапах и жил в ветвях и листьях. Дриопитек (Dryopithecus) из

Сен-Годенса (Франция) отличался чертами высшего человекообразного, но со звериной мордой гориллы;

однако именно этому животному Годри склонен приписать специально оббитые кремни (по мнению аббата Буржуа) из слоев известняка из Тене, относимые к геогностическому горизонту Сен-Годенса.

Плиопитек (Pliopithecus) из Сансана (Франция) напоминает гиббона. Для того чтобы найти современные аналоги Pliopithecus и Dryopithecus в Европе времён миоцена, необходимо пересечь Тропик Рака

примерно на 12° с. ш., более чем на 30° южнее места этих окаменелостей. Если, как предполагают, такое же расстояние существовало между периметром частого пребывания антропоморфных обезьян Европы и родиной, границами которой был сначала ограничен человек, мы обнаружим последнего на широте Гренландии, то есть на 70 или 75°. Это, конечно, гипотетический подсчет, но он основан на двух трудно отвергаемых аргументах.

Мы можем прийти к тому же заключению и на совсем ином основании. Изобилие широколезвийных

орудий в смежных долинах Соммы и Сены указывает на наличие в этом месте исключительно благоприятных условий для распространения человека, чья численность впервые стала нарастать. Флора той эпохи, выявленная вблизи Фонтенбо, указывает на условия, аналогичные современному югу Франции вблизи 42-й линии широты. И чтобы достигнуть, начиная отсюда, почти тропических областей, где растут пальмы, камфара и лавр, нам надо продвинуться на 12—15° южнее, где мы встретим те же климатические условия, которые царили в миоценовой Европе, когда они вряд ли были достаточно теплы для человекообразных обезьян. Между этими условиями и теми, что, как кажется, были изначально благоприятны для развития человека, лежало пространство в 12—15° с. ш. Но когда пальмы росли вблизи Праги, а камфарные деревья достигали на

севере Данцига (Германия), человек, если он тогда существовал, мог жить без неудобств за Арктическим

кругом или вокруг него, в пределах равного расстояния от Северной Америки и Европы, которые были

предначертаны ему для расселения.

Переведено для: Popular Science Monthly, из: Revue des Deux Mondes.

Blog

Уоррен У. Ф. Найденный рай на Северном полюсе/У. Ф. Уоррен. Пер с англ. Н. Гусевой

Содержание

II. КАК БЫЛА ЗАСЕЛЕНА ЗЕМЛЯ