- Писаний Денис Михайлович Луганський національний університет імені Тараса Шевченка, 99.73kb.
- Де Гобино, Жозеф Артур, 4751.19kb.
- Екатерина Ткачева, 265.04kb.
- План действия сионистов для порабощения народов всего мира Раввин, 825.04kb.
- Н. Н. Волков Цвет в живописи. Издательство «Искусство» Москва, 1965 год Предисловие, 3522.35kb.
- Жизнь альберта эйнштейна, 4132.64kb.
- Ю. Е. Березкин инки историчский опыт империи ленинград «наука» Ленинградское отделение, 3210.56kb.
- Книга вторая, 12985.34kb.
- Артур Конан Дойль История спиритизма «История Спиритизма»: Издательство "aum"; Москва;, 6512.27kb.
- Павел Валерьевич Волков Разнообразие человеческих миров Клиническая характерология, 5742.07kb.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 53 ^
История и метаистория
(о книге Х.С.Чемберлена "Основания 19-века").
Учение нашего соотечественника Ивана Петровича Павлова о "второй сигнальной системе" только самые наивные люди считают относящимся по преимуществу к "жизни животных" — оно имеет /как это прекрасно понимал и сам Павлов/ прямое отношение к жизни людей, и более того, к жизни современного общества. В этом последнем почти все слова, связанные со сколько-нибудь значительными идеями, событиями, лицами, быстро превращаются в сигналы, вызывающие однозначную реакцию "двуногих" — восторженную при слове "демократия", негодующую при слове "тоталитаризм", презрительно-равнодушную при слове "народ"...
Имя Хаустона Стюарта Чемберлена /1855-1927/ вызывает — даже у тех, кто не путает его с Остином Чемберленом /"сидел на пушке"/ и Невилем Чемберленом /"мюнхенский сговор"/ - требуемую реакцию: в мозгу загорается "красный сигнал опасности". Конечно, формально дело обстоит немного сложнее: с именем X.С. Чемберлена ассоциируются некие понятия — "расовая теория", "германизм", "антисемитизм", "религиозный имманентизм" - бывшие в ходу при изложении его идеи уже в начале века и придающие нашей реакции как бы осмысленный характер. Но на деле и эти понятия играют роль тех же сигналов, призванных пробудить, не нашу мысль, а "чувство опасности". Это чувство и должно подменить знание и понимание творчества мыслителя, написавшего, кроме "Оснований 19-го века" /двухтомного исследования генезиса европейской цнвилизации. столь же капитальные труды о Канте и Рихарде Вагнере, ряд религиозно-философских книг /"Слово Христово", "Арийское мировоззрение" и др./ и множество работ социально-политического характера /среди них особенно актуальной остается его книга "Демократия и свобода"/'.
Цель моих заметок — не в том, чтобы убедить читателя "переключить светофор" с красного на зелёный при встрече с именем X.С. Чемберлена. Вообще, культура как препирательство о том, какой свет, красный или зеленый, должен загораться в мозгу при произнесении тех или иных слов и имён — имеет, на мой взгляд, скорее, клинический, чем духовный интерес. Настоящая задача культуры, всеми, казалось бы, признаваемая, но далеко не всегда решаемая - прорыв от слова к смыслу, а ещё точнее, к духу, который творит все идеи и смыслы. Ниже я могу только попытаться описать в самых общих и скупых чертах те духовные смыслы, которые открылись мне в творчестве Х.С. Чемберлена.
"Кто принимает всерьёз завет: познай самого себя, — писал Чемберлен в самом начале своей главной книги --- тот, рано или поздно, приходит к познанию того, что его бытие, по крайней мере, на девять десятых не принадлежит ему самому". Человек - это "наследник'/dег Erbe/ в самом полном, охватывающем весь состав его бытия, смысле. Наследие /das Erbe/- ключевое слово в концепции Чемберлена: и можно было бы просто сказать, что "наследие" — это совокупность физических и духовных констант, переходящих от поколения к поколению, если бы при этом не упускалось из виду нечто важное, если не главное. Наследие, как постоянно подчеркивает автор "Оснований" , не может — или может только в очень ограниченной степени — передаваться "автоматически", без нашей воли к преемственности. Если утрачивается сознание содержания и смысла наследия, если наследие перестает быть формирующей жизнь, творческой силой — оно не просто "лежит без употребления", но идет на убыль и, в конечном счете, погибает. "История — говорит он чуть ниже — это лишь такое прошлое, которое продолжает жить, оформляя сознание человека". Поэтому "историческая память" является для Чемберлена, прежде всего, творческим актом, актом самопознания и самоопределения одновременно: утрачивая способность совершать этот акт, мы утрачиваем и свое прошлое, и свое будущее — "кто ниоткуда, тот никуда".
Не удивительно, что Чемберлен решительно отвергал /как ''фантастическое"/ учение А. Гобино о расе как о чем-то от века данном, что необходимо только оберегать от смешения, как о неком фатальном наследии /хотя и очень высоко оценивал сам факт постановки вопроса о значении расы французским мыслителем/. И дело не только в том, что раса есть нечто существенно динамичное и пластичное, что "благородная раса не падает с неба, она лишь постепенно становится благородной". Будучи твердо убежден в огромном значении биологического субстрата духа, в нашей обязанности понимать те условия, которые накладывают на развитие человека "простые и великие законы, которые охватывают и оформляют всё живое", Чемберлен видел в этом субстрате все-таки именно средство, а не цель, условие, а не сущность человеческого бытия. "Индивидуум может достичь полного и благородного раскрытия своих задатков только при наличии определенных условии, которые суммируются в слове "раса"" — писал он, но сами эти задатки имеют существенно метафизический, а не физический смысл. Надо удивительно предвзято и выборочно прочесть "Основания", чтобы не заметить этого коренного убеждения автора в абсолютной ценности "метафизического", того, что скрывается в глубине души. Впрочем, обвинение в "имманентизме"/ то есть в акценте на внутреннем, духовном/, странно соседствующее с обвинением в "расизме"— отражает именно непонимание его основной мысли, скрытое за броскими ярлыками. Старательно не замечают при этом и того, что Чемберлен упрекает иудаизм именно в том, что тот заставил мораль и религию служить идее "расовой чистоты"; но об этом чуть позже.
При всём значении, которое имели для Чемберлена данные антропологии, этнографии и т.п., главное значение для него имеет проникновение в "глубину души", в её духовную основу, — что и демонстрирует приведенный ниже фрагмент его книги.
По сути, одна черта духовной организации славянских народов подмечена Чемберленом и сопоставлена с такой же чертой кельтов и германцев — стремление выделить, этически продумать и эстетически оформить те моменты национальной истории, которые связаны не с торжеством нации, а с её поражением. При этом, как было отмечено, Чемберлен не знал, по-видимому, памятника, наиболее убедительно подкрепляющего его взгляд - "Слово о полку Игореве". Не славная победа, одержанная несколькими десятилетиями раньше Владимиром Мономахом над теми же половцами /на реке Сальнице/ - победа, слух о которой дошёл, по словам летописца, "до самого Рима" - но жалкое поражение ничем другим не замечательные удельных князей стало источником поэтического вдохновения и нравственных раздумий необычайнои глубины и силы. 'Только через трагическое читаем мы в "Основаниях" - получает история своё чисто человеческое содержание": но существо этого "чисто человеческого содержания" заключается не в несчастье как таковом /и тем более не в мазохистском смаковании своего несчастья, не в позе "вечно обиженных"/', но в том самоочищении и самоуглублении, которое может совершить - через несчастье человеческий дух, идёт ли речь о современниках события или об их потомках. И ещё — именно духу арийских народов открывается, по мысли Чемберлеиа, внутренняя связь темных побед и тёмных поражений /'вдумаемся и мы в этимологию древнеславянского слова "победа"/, открываются важнейшие нравственные императивы: милосердия и прощения даже злейших врагов как собратьев по беде, открывается путь к христианской этике...
Вторая часть фрагмента, посвящёниая серьёзному и независимому отношению славян к своему религиозному наследию, опасаюсь, не будет до конца понята читателем, не знакомым с общей исторической концепции "Оснований". Попытаюсь изложить её хотя бы схематично.
Древний мир Средиземноморья был, по убеждению Чемберлена, теми "старыми мехами", которые уже не были способны принять "новое вино христианства", при этом он в равной мере причислял к этому миру и императорский Рим эпохи упадка, и иудейство, и "расовый хаос" народов, населявших Грецию, Малую Азию и Египет. "Новыми мехами" для духа христианства стали германцы – “под этим именем — пояснял Чемберлен на самых первых страницах книги - я соединяю различных членов одной великой североевропейской pacы, идёт ли речь о германцах в узком, тацитовом смысле слова, или о кельтах, или о подлинных /echte/ славянах”.
Основное содержание истории "после Христа" составляет борьба этих народов против тех влияний, которые исходили от "древнего мира", влияний не столько прямых /после распада этого мира/, сколько оказываемых через идеи и учреждения. "Имперская идея" Рима *, космополитический, анациональный и аморальный "синкретизм" греко-сирийского ареала, религиозный материализм и религиозная нетерпимость иудаизма вот те разнородные "идеологические" элементы, которые стремились проникнуть в становящийся организм нового христианского общества. Основной драматизм этого становления заключался, но мнению Чемберлена, в том, что римско-католическая Церковь, призванная быть носительницей христианского идеала, усвоила от древнего мира наиболее опасные элементы его наследия: идею всемирного господства, враждебность к национальной самобытности, иудейскую нетерпимость к любой форме инакомыслия, и в итоге встала на путь принуждения в вопросах религии — "compelle intrare" /"заставь войти" в Царство Божие/.
Напротив, германские народы стремились утвердить то, что является подлинной сутью христианства: принцип свободной веры, неотделимый от нравственного и мистического содержания религии. Здесь следует уточнить важный момент, поскольку замечания Чемберлена о богумилах могут быть истолкованы в смысле отрицания мистической стороны христианства, связанной с таинствами. Но такое истолкование было бы совершенно неверным. Чемберлен отрицал дух формального ритуализма и мелочной обрядности /восходящей, по его мнению, опять-таки к иудаизму, где ритуал подменяет живое чувство трансцендентного/, тогда как мистическая в настоящем смысле слова /то есть выходящая за пределы опыта/ сторона христианства является для него важнейшей. Именно мистическое и метафизическое в христианстве более всего созвучно религиозному духу германских народов, выраженному в их дохристианской мифологии. Миф не есть "выдумка", противоположность "факта", но символическое выражение его внутреннего метафизического смысла: в свою очередь "мистика это мифология, продуманная в обратном направлении, от символического образа к внутреннему опыту невыразимого". Поэтому Чемберлен решительно отвергает "демифологизацию" христианства /провозглашённую либерально-протестантской теологией/ как возврат к историко-хронологической религии иудаизма, с её предельной метафизической скудостью, с тем, что Ренан метко определил как "вечную тавтологию: Бог есть Бог".
Борьба за метафизическую сущность религии — это, одновременно, борьба за свободу веры, за право каждой личности на свободное постижение религиозною идеала. В христианстве свобода связана с самим существом религии, так как "посредством христианства каждый отдельный человек получил ценность, которая ни с чем не соизмерима и о которой никогда прежде не подозревали". Индивидуализм X.С. Чемберлена, — а именно так он чаще всего определял своё мировоззрение - был, однако, слишком не похож на ходячий индивидуализм либерально-позитивистского толка: одним из первых Чемберлен подчеркнул, что прежде, чем возникла необходимость освободить личность от гнета конфессиональной узости и нетерпимости, эта личность была создана христианством.
И, наконец, индивидуализм, а точнее, персонализм Чемберлена был теснейшим образом спаян с его почвенничеством. Смысл этой спайки не доступен либерально-позитивистскому мышлению: к сожалению, сегодня этот смысл остаётся скрытым и от большинства наших отечественных "почвенников". Двуединство нации и личности определяет всю логику чемберленовской мысли, логику - повторим ещё paз - непонятную тем, кто в самом слове "нация" /народ, раса и т.д./ видит покушение на личность, но также и тем, кто не понимает, что именно "выработка личности, способной к свободе" составляет высшую цель национального развития, как отмечал уже не Чемберлен, а русский мыслитель Л.А.Тихомиров в книге "Монархическая государственность". "Чем богаче дух, тем многостороннее и крепче его связи с тем, что составляет его субстрат, происхождение, породу" — это убеждение автора "Оснований" было на несколько десятилетий раньше ясно выражено такими русскими почвенниками-персоналистами, как А.Григорьев и Страхов.
Избегая какой-либо упрощенной субординации в двуединстве "личность — нация", Чемберлен указывает, однако, на решающее обстоятельство: Бог воплотился не в нации /и не в "человечестве"/, а в отдельном человеке Иисусе. Здесь - в личности Христа — настоящий центр мировоззрения Чемберлена. Не только весь ход европейской истории в течение 19-ти столетий "после Христа", но и события, далеко отстоящие от этой истории во времени и пространстве, будь то борьба Рима и Карфагена, судьба Израиля и Иудеи, противоположность браманизма и буддизма и т.д. —- оцениваются им в свете этой личности, измеряются мерой, заданной его образом Христа.
Конечно, в образе Христа, созданном Чемберленом, немало субъективного; но критики Чемберлена /и даже те авторы, кто, подобно В.В.Розанову, приветствовал "Основания"/ постоянно проходили мимо главного, так как не могли понять, внутренне пережить чемберленовской одержимости личностью Иисуса Христа: не верили всерьёз, что не отношение к немцам, евреям, римской Церкви, протестантизма и т.д., но отношение к Христу составляет ядро всех его суждений и оценок. Особенно это касается, так называемого, "антисемитизма" Чемберлена.
Собственно, отношение Чемберлена к евреям можно точно выразить словами, принадлежащими, кажется, А.С.Хомякову: "Иудей после Христа есть живая бессмыслица". Отношение Чемберлена к евреям определялось отношением евреев к Христу — не к христианской Церкви, не к христианскому учению, не к христианской культуре и т.н. а именно к личности Иисуса Христа. Выражением этого решающего отношения он считал религиозное учение иудаизма. Возникнув как попытка решить проблему национальною самосохранения путём возведения в высший принцип национальной исключительности, эта религия неизбежно пришла в столкновение с Тем, кто оказался не "спасителем нации", а Спасителем для каждого верующего в Него человека. А потому иудаизм стал и остаётся поныне религией отверженния Христа. Не находя в современном еврействе настоящего отречения от основных принципов иудаизма /отречения, которое нельзя заменить простым конфессиональным выпадением из синагоги/, Чемберлен видел в евреях "вечно чужих" христианскому миру, тех, кто готов в любой момент истории проявить свою солидарность с любыми силами, враждебными христианству, поддержать любое шатание христианского мира относительно своего настоящего центра.
К сожалению, полноценное представление о глубине и богатстве идей, выраженных в "Основаниях l9-го века" /вызвавших в свое время ураган сочувственных и враждебных откликов, в том числе и в России/, и по сей день можно получить лишь при условии знания немецкого языка. Не сомневаюсь, что у русского читателя книга Чемберлена, даже и внимательно прочитанная, вызовет немало возражений: но не сомневаюсь и в том, что национально мыслящий русский человек не может не почувствовать глубины и актуальности многих идей и суждений, выраженных в "Основаниях". "Я хотел бы пробудить живое чувство великого нордического братства", - писал Чемберлен, ясно предчувствуя опасность братоубийства, в пучину которого были ввергнуты в 20-м веке германцы и славяне. Конечно, не все суждения Чемберлена о славянстве, а тем более о русских и России, можно считать даже приблизительно верными, иногда они звучат просто несправедливо. Но нам, русским, не привыкать обходиться без комплиментов в свой адрес; суть всё-таки не в них. Чемберлен призывал все христианские народы восстановить в себе творческую память о своих истоках и основаниях, творить своё будущее не "из ничего", а из глубины своего национального и религиозного духа. И этот призыв, от кого бы он ни исходил, нам необходимо услышать и исполнить.
Примечание:
* следует уточнить, что под "имперской идеей" Чемберлен подразумевал идею мирского государства, то, что сегодня называется "мондиализмом".
^ Часть II. Первая эпоха идеологии национал-социализма.
Можно уверенно утверждать, что в самом начале возникновения национал-социализма как самобытной идеологии, многие его принципы были близки к риторике правых социал-демократов. Такой же антибуржуазный пафос, то же неприятие большевисткого марксизма. Однако можно обнаружить то самое коренное различие – новый всемирно-исторический идеал, который подспудно зрел уже не один десяток лет в недрах немецкого и австрийского социалистического движения – это отождествление социализма и национальной идеи, о чем очень красноречиво написал в своем труде «Пруссачество и социализм» Освальд Шпенглер. (Его нет в хрестоматии. Мы считаем, что данную книгу стоит почитать отдельно.) Из союза идей нации и социализма вытекают уже дальнейшие противоречия с наследием Просвещения: в первую очередь с буржуазным либерализмом и империализмом и, во-вторых, с порожденным его универсализмом – интернационалом любого вида. Вызовы нынешнего глобализма – весьма агрессивные, угрожающие своеобразию многих современных высокоразвитых национальных культур, заставляют нынешнее поколение снова обратиться к опыту предыдущего антиуниверсализма.
^ 1. Рождение идеологии национал-социализма.
Готфрид Федер
Манифест к сломлению
кабалы процентов
Оглавление
Предисловие к очередному 27-31 изданию
Манифест к сломлению кабалы процентов
Рассуждения и обоснования достижения революции не имели успеха
Маммонизм - это экономическое и моральное заболевание
Процент - это безнравственно
Большевизм - неверное средство антимаммонистической реакции
Развитие промышленного капитала плетётся в хвосте
Сломление кабалы процентов является возможным и разумным смыслом мировой революции
Военные облигации были маммонистическим обманом
Отмена выплат процентов не является завуалированным банкротством государства
Банкротство государства - спасение национальной экономики
Мы стали бедным народом
Процент всё удорожает
Проценты подавляют бюджет Рейха
Мелочный эгоизм не должен завуалировать цель
Выгоду получает только крупный капитал
Маленькому рантье не вредят
Процент создаёт нагрузку нашим детям
Борьба против процента в истории народов не является новой
Ссудный капитал - изгой человечества
Сломление кабалы процента возможно в отдельно взятой нации, несмотря на интернациональность
Заключительное замечание
Конвертация военных займов в имущество банков
Особые пояснения к указанным в манифесте требованиям к законодательству
Возражения и их опровержения
Вам, товарищи обоих социалистических направлений, умеренные и независимые!
Дальнейшая программа
"Триста человек, все они знают друг друга, направляют судьбу европейской экономики и выбирают преемников среди себя".
^ Вальтер Ратенау, 1909 г.
"358 семей-кланов миллиардеров имеют доход, превышающий в долларовом исчислении доходы 45% населения Земли"
Из доклада ООН по "Программе развития", 1996 г.
Предисловие к очередному 27-31 изданию
13 лет назад вышел "Манифест к сломлению кабалы процентов".
Когда, как раз в разгар потрясений ноябрьских дней 1918 года, я опубликовал это произведение, изложенное тогда в виде основных концептуальных пунктов, я ещё не мог думать и надеяться, какое неслыханное воздействие ему ещё предстоит оказать, ведь оно вскоре после этого стало по сути духовным источником национал-социализма.
Адольф Гитлер сам пишет в своей книге "Майн Кампф" об истории возникновения движения:
"Впервые в своей жизни я стал свидетелем принципиального спора с международным биржевым и ссудным капиталом. После прослушивания первой лекции Федера меня немедленно посетила мысль о том, что найден путь к одной из важнейших предпосылок к основанию новой партии.
Заслуга Федера заключается, по-моему, в том, что он с бесцеремонной жёсткостью установил, как спекулятивный, так и народохозяйственный характер биржевого и ссудного капитала с их извечной устремлённостью к заветному проценту.
Его выводы во всех основных вопросах были настолько правильными, что его критики изначально меньше всего оспаривали теоретическую верность идей, а больше выражали сомнение в возможности их практического воплощения. То, что в глазах других было слабостью Федеровского изложения - в моих становилось их силой".
Чтобы сделать брошюру доступной партийным коллегам в старом виде, издательство "Франц Эер" решило оставить текст неизменным.
Возможно, там или тут способы выражения мыслей ещё находятся под сильным влиянием волнующей хроники ноябрьских преступлений, но я считаю неподходящим менять что-либо в первоначальном издании.
Книга ведь не является во всех своих подробностях обязательной для партии; но выводы и рассуждения, содержащиеся в ней, во всех своих основных пунктах концептуально точны, и именно: заглавие книги с требованием сломления кабалы процентов является одним из основных пунктов национал-социалистической программы, следовательно, содержание всех изложенных в книге мыслей внутренне самым непосредственным образом связано со всем нашим движением.
^ Манифест к сломлению кабалы процентов
Маммонизм - это тяжёлая, всё вобравшая в себя хроническая болезнь, которой страдает наш сегодняшний культурный мир, да и, пожалуй, всё человечество.
Это - всёпожирающий яд, глобальная эпидемия, охватившая народы мира.
Под маммонизмом надо понимать следующее:
с одной стороны, это огромная всемирная власть денег, надгосударственная власть финансов, возвышающая себя над любыми правами народов на денежное самоопределение, международный большой капитал, т.н. "золотой интернационал";
с другой стороны, это строение духовного мира, охватившее широчайшие слои населения, ненасытная жажда завоевания, направленное туда же восприятие жизни, которое уже привело к деградации моральных понятий и заведёт их ещё дальше.
Это строение духовного мира воплотилось и вознеслось на вершину жизни в форме международной плутократии.
Основным источником силы маммонизма является неустанный и бесконечный приток материальных благ, обусловленный функционированием процента.
Из насквозь антиморальных мыслей о процентах с ссудного капитала и родился золотой интернационал.
Этот выросший из жадности к проценту и спекуляции любого рода духовный и моральный уклад жизни привёл к засасыванию в глубокую трясину части буржуазии.
Мысль о проценте со ссудного капитала - величайшее изобретение его самого, обеспечивающее ленивое восседание на троне небольшого числа денежных властителей за счёт работающих наций и их рабочей силы, и именно эта мысль привела нас к глубоким, непреодолимым противоречиям, к классовой ненависти, в свою очередь породившим гражданскую, братоубийственную войну.
Сломление кабалы денежных процентов является единственным лечебным средством, средством для радикального оздоровления страдающего человечества.
Сломление кабалы денежных процентов означает единственно возможное и окончательное освобождение труда от тайной и всесильной власти денег.
Сломление кабалы денежных процентов означает воскрешение свободной личности, освобождение человека от порабощения, от ложного очарования, затянувшего душу с помощью маммонизма.
Кто хочет побороть капитализм, должен сломить кабалу денежных процентов.
Где возникает этот процент? В ссудном капитале!
Почему?
Потому, что власть ссудного капитала сильнее всего промышленного капитала настолько, что денежных столпов действенно можно сломить лишь посредством сломления кабалы процентов со ссудного капитала.
Соотношение ссудного и промышленного капитала составляет 20:1.
Более 12 миллиардов - такую сумму по процентам с ссудного капитала ежегодно должен платить немецкий народ в форме простых и косвенных налогов, в виде ренты с домов и удорожания жизни, в то время, как даже в годы прекрасной конъюнктуры и во время войны общая сумма всех выплаченных германскими акционерными обществами дивидендов составила всего 1 миллиард.
Выходя за рамки нормальных человеческих расчётов, лавинообразный рост ссудного капитала происходит по причине вечного, бесконечного и безустанного потока денежных средств, проистекающих из ссудного процента и процентов, начисляемых на эти проценты.
Какой же смысл имеет сломление кабалы процентов для работающего народа Германии, для пролетариев всех стран земли?
Сломление кабалы процентов даёт нам возможность произвести увеличение всех прямых и непрямых налогов, поступающих в бюджет государства, без увеличения налогового бремени, лежащего на населении.
Послушайте это, вы, люди всех стран, создающие блага, люди всех государств и континентов, - все государственные доходы из прямых и косвенных источников текут без остатка в кошельки большого ссудного капитала.
При отказе от кабалы процентов, доходов государственных предприятий, а это почта, телеграф, телефон, железная дорога, шахты, лесоводство и т.д. - полностью хватит для покрытия всех необходимых государственных расходов по воспитанию, образованию, управлению, праву и социальному обеспечению.
То есть, самый настоящий социализм будет приносить человечеству не больше, чем доходы от общенародных предприятий по отношению к большому ссудному капиталу.
Исходя из этого в основном государственном законе для немецких народов, а затем и других народов, которые захотят войти с нами в культурное сообщество союза народов, мы требуем следующего:
1. Военные облигации, а также, все остальные исполнительные листы германского рейха, а также все остальные исполнительные листы немецких федеральных государств, в особенности железнодорожные облигации, затем долговые обязательства акционерных обществ, то есть, все документы, распоряжающиеся деньгами, становятся законными средствами платежа по номинальной стоимости с отменой выплат по процентам или соответственно переводятся в банковские активы.
2. Что касается всех остальных бумаг с твёрдым процентом, закладных листов, промышленных облигаций, ипотечных документов, то вместо долгов по процентам наступает долг по погашению; через 20 или 25 лет, таким образом, в зависимости от уплаты процентов, заёмный капитал будет выплачен и долг погашен.
3. Все долги по недвижимости, ипотечные документы и т.д. выплачиваются, как и до сих пор, частями в соответствии с внесёнными в поземельную книгу долями. Таким образом, имущество в виде дома или участка земли, по которому выплачен долг, соразмерно доле участка, становится собственностью государства или самоуправляемого субъекта. Государство, таким образом, сможет определять расценки на аренду и снижать их.
4. Вся денежная система подлежит руководству со стороны Центральной Государственной кассы. Все частные банки, почтово-сберегательные кассы, сберкассы и кредитные товарищества становятся её филиальными учреждениями.
5. Любой реальный кредит теперь выдаётся только государственным банком. Кредит без вещественного обеспечения и товарный кредит предоставляется частным банкирским фирмам по государственным концессиям.
Они выдаются с учётом потребности и с запретом создания филиалов для различных районов. Положение о порядке уплаты налогов и сборов издаётся государством.
6. Стоимость дивидендов, также, как и бумаг с твёрдым процентом, погашается ежегодными взносами по 5%. Излишние доходы с прибыли выплачиваются частично собственникам акций, как компенсация за "рисковый капитал" (в отличие от бумаг с твёрдым процентом и бумаг, обеспеченных опекунством), в то время, как оставшаяся часть либо распределяется по праву самостоятельности рабочего класса в социальную сферу или используется для снижения цен на продукты.
7. Всем лицам, которые по физическим причинам (старость, болезнь, физическая или душевная нетрудоспособность, малый возраст) не в состоянии зарабатывать себе на жизнь, выплачиваются доходы по процентам, как и раньше, и даже повышенные из имеющегося у них актива ценных бумаг в качестве пенсии при предъявлении ими этих ценных бумаг.
8. В интересах уменьшения сегодняшней инфляции с помощью средств платежа, переведённых в военные облигации и другие ценные бумаги рейха или государства, предпринимается всеобщая сильно разноуровневая конфискация имущества и эти бумаги погашаются.
9. С помощью интенсивнейшей разъяснительной кампании населению необходимо объяснить, что деньги - ни что иное, как показатель выполненной работы, что любому высокоразвитому обществу деньги, конечно, необходимы, как средство обмена, но, что этим функция денег исчерпана, и, что деньгам не должна быть свойственна сверхъестественная способность прирастать через процент на самих себя за счёт трудящихся.
Почему же мы все эти само собой разумеющиеся вещи, являющиеся № 1 в социальном вопросе, до сих пор не поняли?
Потому, что в маммонизированном затмении мы не смогли разглядеть, что учение о святости процента - это неприкрытый самообман, что евангелие о проценте, как единственном способе делать деньги сильными, втиснуло всё наше мышление в золотые сети международной плутократии.
Потому, что мы забыли, а всевластные столпы финансов этому способствуют, держа нас, за исключением некоторых финансистов, в неведении о том, что такой, якобы прекрасный и любимый недалёкими людьми процент просто берётся из наших налогов.
До тех пор, пока мы не освободимся от кабалы процента, всё наше налоговое законодательство есть и останется в положении должника перед большим капиталом, что не является, как мы иногда это себе воображаем, нашей добровольной жертвой на воплощение идеи содружества труда.
Поэтому освобождение от кабалы денежного процента является ясным решением в деле мировой революции, деле освобождения творческого труда от пут надгосударственной власти денег.
n