Geum.ru

Типология фразеологизмов в рассказах А. П

Вид материалаРассказ

Содержание


1.3 Оценочное значение фразеологизмов
1.4 Внутрифразовая парадигматика и синтагматика (вариативность фразеологизмов, их трансформативные возможности)
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

1.3 Оценочное значение фразеологизмов


По замечанию Е.И. Дибровой [23, 364 - 365], в языке фразеологизмы выполняют в основном функцию характеризующих обозначений: гонять лодыря ‘бездельничать’ (отрицательная оценка), но видеть на три аршина в землю ‘отличаться большой проницательностью’ (положительная оценка). Существует множество дополнительных оценочных (аксиологических) смыслов, сопутствующих значению фразеологической единицы или даже составляющих его основу. Характеризующая функция фразеологической единицы – отражение и закрепление в семантике единицы отношения говорящего к сообщаемому – по своему существу является объективно-субъективной оценкой. Аксиологический компонент отражает человеческий фактор в семантике единицы, входит в структуру значения подавляющего числа идиом и представляет собой важнейшую характеристику фразеологизма.

Отрицательная (негативная) или положительная (позитивная) оценка является во фразеологии обобщающей квалификацией, внутри которой могут быть иные содержательные смыслы. Подавляющее число фразеологических единиц обладает негативной оценкой: держать в чёрном теле ‘притеснять кого-либо’; петь дифирамбы ‘неумеренно восхвалять кого-, что-либо’; кисейная барышня ‘изнеженный, не приспособленный к жизни человек’; к ногтю ‘расправиться’ и др. К фразеологическим единицам позитивной оценки относятся: набирать силу ‘крепнуть, усиливаться’; широкая натура ‘человек не мелочный, открытый, щедрый во всех своих проявлениях’; по душам ‘искренне, чистосердечно, откровенно’ и т.д.

В отличие от лексики, во фразеологии нет общеоценочных значений ‘хороший/плохой’ [1, 64 - 77]. Фразеологизм – характеризующее, косвенно-номинативное имя, чья структура значения значительно сложнее, чем в простом имени – слове. Поэтому для фразеологии свойственны частнооценочные значения, которые (на базе общих негативных и позитивных оценок) имеют семантические компоненты, характеризующие структуру оценки: 1) способ мотивации оценки; 2) отношение к цели оценки; 3) преобразование аффективного значения в социально значимое (сублимация); 4) нормативность оценки.

Частнооценочные значения могут быть представлены следующим образом:

1. Эмотивная оценка: а) негативная: вешать голову ‘приходить в отчаяние’; держать сердце ‘таить злобу против кого-либо’; лезть на стенку ‘крайне раздражаться’; б) позитивная: по душам ‘искренне, чистосердечно, откровенно’; кровь говорит ‘проявляется чувство родства’; к счастью ‘выражение удовлетворения по поводу чего-либо’.

2. Этическая оценка: а) негативная: извиваться ужом ‘подхалимничать’; спутать карты ‘разрушать чьи-либо планы, намерения’; набивать карман ‘обогащаться нечестным путём за чей-либо счёт’; б) позитивная: широкая натура ‘человек не мелочный, щедрый в своих проявлениях’; соль земли ‘самое главное, самое важное, самое умное. О людях’.

3. Интеллектуальная (эпистемическая) оценка: а) негативная: пороха не выдумает ‘не очень умён’; скользить по поверхности ‘не вникать в сущность чего-либо’; бесструнная балалайка ‘пустомеля’; б) позитивная: искра Божья ‘одарённость, талантливость, выдающиеся способности’; жить своим умом ‘придерживаться своих взглядов, убеждений’.

4. Нормативная (деонтическая) оценка: а) негативная: ненасытная утроба ‘о прожорливом, жадном человеке’; переступить через труп ‘не остановиться даже перед убийством человека’; б) позитивная: в ажуре ‘так, как должно, как следует; хорошо, благополучно’; как в аптеке ‘совершенно точно’.

5. Квалификативная (качественная / количественная) оценка: а) негативная: как баран на новые ворота ‘растерянно, глуповато (уставился, смотрит)’; ни холодно ни жарко ‘безразлично’; с воробьиный нос ‘ничтожное количество’; б) позитивная: мастер на все руки ‘человек, искусный в своём деле’; как по маслу ‘без помех, без затруднений (идти, протекать)’.

В подавляющем большинстве фразеологизмов, обладающих тем или иным видом оценочности, присутствует эмотивная оценка. Наличие эмотивности вызывает эмоциональное сопереживание в идее чувства-отношения, актуализируя у слушателя / читателя фразеологический образ.


1.4 Внутрифразовая парадигматика и синтагматика (вариативность фразеологизмов, их трансформативные возможности)


В качестве значимых единиц фразеологические обороты употребляются в языке по-разному. Одни выступают в постоянном лексико-грамматическом составе: плакучая ива; ирония судьбы, мертвые сраму не имут; по образу и подобию; лечь в основу, другие функционируют в виде нескольких равноправных вариантов. И факт наличия в языке большого количества фразеологизмов, сходных по семантике, но различающихся лексико-грамматическим оформлением, вызывает острые дискуссии. Главный вопрос, стоящий перед практической фразеологией, - что считать вариантами, а что - синонимами того или иного оборота. Понятие варианта фразеологизма обычно дается на фоне тождества его целостного значения или образа. Большинство ученых признает, что «варианты фразеологического оборота - это его лексико-грамматические разновидности, тождественные ему по значению и степени семантической слитности». Однако несогласия возникают, когда начинается определение типов варьирования. Основными типами фразеологического варьирования являются формальные трансформации и лексические замены компонентов фразеологизма. Такую классификацию фразеологических вариантов признает большинство исследователей. Формальное варьирование компонентов фразеологизма определяется фактом генетической общности слова и фразеологического компонента, поэтому виды варьирования компонента аналогичны видам варьирования лексем. В живой речи можно записать все виды таких вариантов - от акцентологических и фонетических (ср.: грибы распускать - «плакать, хныкать»; закономерно фонетического стать дубом, дубьем, дубью и др.) до синтаксических (на штата работать вместо в штате). Морфологические варианты фразеологических единиц обычно сводятся к двум типам - парадигматическим и словообразовательным. В первом случае изменения компонентов наблюдаются в пределах парадигмы исходных слов: бью (бил, била) баклуши, держать в уме (в умах). Второй тип – варианты, обусловленные модификациями словообразовательных формантов: пальцы/пальчики оближешь, сходить/сойти с ума.

Устойчивость является одним из параметров фразеологичности. В устойчивости выделяется структурный и узуальный (или социальный) аспекты. Первый характеризует выражение с точки зрения его устройства (ограничения на трансформируемость, дефектность парадигмы и т.п.). Узуальный аспект относится к восприятию выражения языковым социумом – к ощущению частой повторяемости выражения в речи разных носителей языка.

В литературе имеются попытки формального определения устойчивости. Так, И.А. Мельчук связывает устойчивость с предсказуемостью, или прогнозируемостью появления одного компонента словосочетания относительно другого. При таком понимании устойчивыми оказываются только словосочетания с уникальными компонентами, причем устойчивыми только относительно уникального компонента. Так, выражение точить лясы устойчиво относительно компонента лясы, а по словоформе точить оно устойчивым в указанном понимании не является. Однако вряд ли такая интерпретация соответствует естественному пониманию категории устойчивости, так как для любого носителя языка выражения типа на седьмом небе и соль земли несомненно являются устойчивыми, хотя их компоненты и не предсказывают друг друга.

Под устойчивостью естественно понимать фиксированность употребления некоторого словосочетания, его узуализацию. Если узуализация отсутствует, то говорить об устойчивости со структурной или какой-либо другой точки зрения бессмысленно. При этом устойчивость в узуальном смысле может обходиться и без структурных аспектов устойчивости, ср. принимать решение, приводить пример – выражения такого типа (коллокации) структурно ничем не отличаются от свободных словосочетаний, являясь при этом устойчивыми выражениями, которые не могут порождаться по продуктивным правилам и должны фиксироваться в словаре. С другой стороны, факторы структурной устойчивости – дефектность парадигмы, рифма, ограничения на способность к трансформированию и прочие – в сочетании с узуализацией усиливают ее, выступая в качестве либо одной из причин, либо одного из следствий узуализации.

Степень узуализации, по-видимому, не является постоянной величиной для разных устойчивых выражений и может быть оценена статистически. С точки зрения распределения информации между словарем языка и его грамматикой, устойчивые выражения фиксируются в словаре, а не порождаются каждый раз по правилам грамматики. Устойчивость является сущностной, а не модельной характеристикой, т.е. она не зависит от конкретной формализованной модели языка, по-своему распределяющей информацию между словарем и грамматикой. Так, по замечанию Ю.Д. Апресяна, возможна модель языка, описывающая идиому вешать нос как свободное словосочетание: это легко достигается приписыванием ее компонентам соответствующих значений в словаре, однако с сущностной точки зрения это вряд ли разумно.

Устойчивость имеет несколько различных проявлений.

Одно из них – это ограничения на образование вариантов. Реально представлены различные степени вариативности – как по количеству «заменяемых» компонентов, так и по количеству «заменяющих». Например, в выражении висеть на волоске варьировать может как компонент висеть (ср. держаться на волоске), так и компонент волоске (ср. висеть/держаться на ниточке). С другой стороны, в идиоме глаза на лоб полезли вариативен только компонент глаза, но количество «заменяющих» его слов довольно велико (брови, фары, шнифты, зенки и т.п.). Разумеется, существуют случаи полного отсутствия вариантов, ср. собаку съесть.

Другое проявление устойчивости – морфологическая дефектность идиомы. Идиомы часто ограничены в формообразовании своих компонентов. Так, для ряда глагольных идиом характерно отсутствие форм первого лица, ср. выносить сор из избы – ?Я выношу сор из избы. Для идиомы не бери в голову характерны в основном формы императива. Для именных идиом и для именных компонентов глагольных идиом типичны запреты на регулярное образование числа, ср. Физика – его ахиллесова пята и *Физика и химия – его ахиллесовы пяты; при отнесении идиомы не ударить в грязь лицом к нескольким субъектам смысловое согласование по числу невозможно, ср. *Они не ударили лицами в грязь. В этом же ряду может быть рассмотрен фразеологизм впасть/удариться в амбицию – ср. невозможность *впасть в амбиции.

Сильные ограничения на образование регулярных морфологических форм – одна из причин устойчивости данного выражения: экономнее хранить дефектное выражение в памяти целиком, чем каждый раз при его порождении актуализировать все имеющиеся запреты.

Свободные словосочетания допускают проведение различных синтаксических трансформаций, видоизменяющих их синтаксическую форму или окружение. К числу таких трансформаций относится, например, введение определения к существительному (читать книгу - читать интересную книгу), введение отрицания в глагольное словосочетание (строить дом - не строить дом), образование придаточного определительного, относящегося к одному из компонентов словосочетания (строить дом - строить дом, который должен понравиться всем), образование пассива (с трудом ломать ветку дерева - ветка дерева ломается с трудом). Многие идиомы оказываются непрозрачными для этих трансформаций, ср. вешать лапшу на уши - *вешать лапшу на свои/чужие уши, *вешать длинную лапшу на уши (введение определения); не лаптем щи хлебать - *не лаптем щи хлебать, которые сварил Иван Иванович (образование придаточного определительного); навострить лыжи - *не навострить лыжи (введение отрицания); ломать голову (над чем-л.) - *голова ломается (над чем-л.) (образование пассива).

Ограничения на синтаксические трансформации естественно считать следствиями устойчивости, поскольку фиксированность выражения в узусе может привести к ограничению набора синтаксических трансформаций, «работающих» со свободными словосочетаниями. Если выражение по каким-то причинам уже стало единицей словаря, оно имеет тенденцию вести себя как единое целое, не допускающее поэлементной обработки.

Наряду с факторами, являющимися следствиями устойчивости, можно говорить и о факторах, которые целесообразно рассматривать в качестве ее причин. По-видимому, с определенностью выявить истинные причины формирования устойчивых оборотов только в рамках лингвистики невозможно. Чаще всего причины устойчивости носят экстралингвистический характер. Здесь может оказаться важной культурная значимость текста-источника (ср. многочисленные идиомы-библеизмы, идиомы, пришедшие в русский язык из «Горя от ума» Грибоедова, «Двенадцати стульев» и «Золотого теленка» Ильфа и Петрова, идиомы из Шекспира в английском языке и из Гете – в немецком); культурно-исторический контекст (ср. наличие большого количества французских заимствований в русской идиоматике); повышение престижности и/или расширение сферы функционирования определенных подъязыков, в том числе жаргонов (ср. широкое использование в постсоветское время языковых выражений из лагерного жаргона). Многие причины узуализации остаются, однако, абсолютно непонятными, ср. новые идиомы по жизни, крыша поехала.

Роль собственно лингвистических факторов узуализации, по-видимому, крайне мала, однако чисто лингвистические особенности языковых выражений, способствующие узуализации, несомненно существуют. Можно с уверенностью указать лишь один из них – усложненность формы. Последняя проявляется в том, что компоненты a1,..., an, из которых состоит выражение A, связаны между собой не только стандартными синтаксическими и семантическими правилами, но еще и некоторым дополнительным формальным отношением F. Чаще всего – это рифма, ср. глаз-алмаз; куда ни кинь, всюду – клин; наш пострел везде поспел; ни сват ни брат; ни складу ни ладу. К этому же типу идиоматических образований относится также удвоение корня типа ревмя реветь, на веки вечные, во веки веков, век вековать, ходуном ходить, дурак дураком. К числу приемов усложнения формы относятся также аллитерации (характерные для германских языков), ассонансы и т.п.

Е.И. Диброва систематизирует вариативные возможности фразеологизмов следующим образом.

Иерархическая классификация вариантов фразеологических единиц может быть представлена в виде следующих разграничений: 1) сторон фразеологической единицы – формы и значения (одностороннее и двустороннее варьирование); 2) уровней системы, связанных с преобразованиями сторон фразеологической единицы (форма единицы – фонетический, словообразовательный, морфологический, синтаксический уровни; значение единицы – семантический уровень); 3) единиц уровней, участвующих в варьировании (фонема, морфема, лексема, семема); 4) структурных типов фразеологической единицы (фразеологическая единица-словоформа, фразеологическая единица-словосочетание, фразеологическая единица-предложение), модифицируемых согласно каждому уровню.

Возможны следующие соотношения между формой и значением вариантной фразеологической единицы: 1) форма вариантна – значение невариантно; 2) форма невариантна – варьируется значение; 3) варьируется и форма и значение единицы. Первые два случая связаны с односторонним варьированием, последний – с двусторонним варьированием.

Вариантность формы фразеологической единицы связана: 1) с разграничением уровней варьирования – фонетическая, словообразовательная, морфологическая, синтаксическая и лексическая вариантность; 2) с усечением компонентного состава фразеологической единицы – количественная (квантитативная) вариантность; 3) с количеством варьируемых компонентов – двучленная / многочленная вариантность.

Фонетическая вариантность основана на нейтрализации нерегулярных звуковых взаимодействий лексикализованного типа: калиф (халиф) на час, садиться в калошу (галошу), геркулесовы столбы (столпы). Этот тип вариантности представлен во фразеологии единичными примерами.

Словообразовательная вариантность является результатом снятия различительных (дифференциальных) значений морфов:

а) суффиксов субъективной оценки: на глаз (глазок), забубенная голова (головушка), живот (животик, животишко) подводит;

б) словообразовательных префиксов: подрезать (обрезать) крылья, давать (отдавать) себе отчёт;

в) разных корней, связанных с одним и тем же префиксом: подрубить (подкосить, подрезать, подсечь) под корень;

г) суффиксов основы глагола: свистеть (свистать) в карманах, ломить (ломать) шапку.

Морфологическая вариативность возникла на основе нейтрализации дифференциальных значений в морфологической парадигме:

а) видовых форм глаголов (первичной и вторичной имперфективации): видать (видывать) виды, валить (сваливать) в одну кучу;

б) категорий залога, наклонения, времени, лица, числа у глагольных фразеологических единиц: не ударить (удариться) лицом в грязь, водой не разольёшь (разлей), пальчики оближешь (облизать), есть просят (просит);

в) категории числа грамматически зависимых имён существительных: подносить пилюлю (пилюли), море по колено (колена), тугой на ухо (уши);

г) вариантных форм рода, числа, падежа (в том числе и архаических) у именных фразеологических единиц: гог и магог (гога и магога); аналогично в составе глагольно-именных фразеологизмов: праздновать труса (трусу), построить дом на песке (песце), будь хоть семи пядей (пядень) во лбу, во все (вся) тяжкие (тяжкая);

д) полных / кратких форм имён прилагательных и причастий: эзоповский (эзопов) язык, без малого (мала), из-за угла мешком прибитый (прибит) и др.

Синтаксическая вариативность основана на нейтрализации дифференциальных грамматических значений в синтаксической парадигме фразеологической единицы-словосочетания и фразеологической единицы-предложения.

В синтаксической парадигме фразеологических единиц-словосочетаний вариативность возникла на основе межпадежной синонимии фразеоформ:

а) с одним и тем же предлогом, но разными падежными формами: сидеть между двух (двумя) стульев (стульями), пара на отлёте (отлёт);

б) с разными предлогами и разными падежными формами: пускать на ветер (по ветру), капля за каплей (по капле).

Синтаксическая вариативность фразеологических единиц-предложений образовалась на базе нейтрализации:

а) категорий наклонения, времени, рода, числа в глагольных компонентах: вожжа под хвост попала (попади), и не говори (говорите), кондрашка хватил (хватила);

б) категорий числа и падежа в именных компонентах: карта бита (карты биты), хоть в глаз (глаза) коли, ветер свистит в кармане (карманах).

Лексическая вариативность фразеологической единицы в наибольшей степени отражает специфику составного знака: при сохранении его тождества может быть произведена замена целого слова-компонента. В этом заключается уникальность варьирования фразеологизма. Лексическая мена компонентов происходит на основе: 1) лексико-семантической организации слов – лексико-семантических парадигм различных видов (синонимов, слов тематической группы и др.); 2) на основе регулярных способов семантических взаимодействий (метонимии, метафоры) слов-компонентов.

Замена компонентов происходит на основе общности их значения и утраты ими дифференциальных семантических признаков. Во фразеологической единице брать (хватать) за сердце ‘сильно, глубоко трогать, тревожить’ мена основывается на семной общности глаголов – ‘овладевать’ чем-либо и нейтрализации дифференциальных сем глагола хватать - ‘поспешно’, ‘резко’.

На основе метонимических взаимодействий возник вариантный ряд стреляный (травленый) волк, где общая сема прилагательных - ‘опытный’, дифференциальные признаки компонента травленый - ‘подвергшийся’, ‘травле’ нейтрализовались в контексте единицы.

1. Лексическая вариантность образовалась в результате нейтрализации слов-компонентов в следующих лексико-семантических парадигмах:

а) синонимической парадигме: бить (ударять) в нос, пустая голова (башка), в буквальном смысле (значении), взять назад (обратно) свои слова;

б) тематической парадигме: уплыть (уйти) сквозь пальцы, давать руку (голову) на отсечение, седьмая (десятая) вода на киселе, ни на грош (копейку, полушку);

в) гиперо-гипонимической парадигме: извиваться ужом (змеёй), пересчитать кости (рёбра), на склоне лет (дней);

г) антонимической парадигме: Бог (чёрт) знает, сам большой (маленький).

2. Лексическая вариантность на базе семантических связей слов-компонентов возникает при нейтрализации их различительных признаков:

а) на основе метонимии: мешать (путать) карты, вдалбливать в голову (мозги), мизинца (ногтя) не стоит, старый (стреляный) воробей;

б) на основе метафоры: ногтя (подмётки) не стоит, кричать не своим (дурным) голосом, пустая (дубовая) голова.

Количественное (квантитативное) варьирование связано с сокращением числа компонентов фразеологической единицы: пускать <красного> петуха, переступить <через> порог, пройти <сквозь> огонь и воду <и медные трубы>.

Объём вариантной парадигмы определяется количеством варьируемых форм:

1) двучленная вариантная парадигма: съесть (проесть) зубы, волею судеб (судьбы), вожжа (шлея) под хвост попала;

2) многочисленная вариантная парадигма: ободрать (обобрать, обчистить, облупить) как липку, мышиная возня (беготня, суета), мороз (холодок, озноб) по коже (спине, телу) дерёт (подирает, продирает, пробегает, идёт).

Лексическое варьирование фразеологического оборота констатируется многими исследователями. Но и в новейших работах можно найти решительный отказ от трактовки лексических замен как вариантности и стремления рассматривать это явление как фразеологическую синонимию. Весьма определенно в этом плане мнение Бабкина, считающего понятие «фразеологический синоним» неоспоримым, а «фразеологический вариант» - спорным в применении к случаям лексической замены компонентов фразеологизма [2]. Н.М. Шанский [33] выделяет три типа фразеологических вариантов:

1) фразеологизмы, содержащие разное, но одинаково семантически пустые компоненты (в таком случае фразеологизм может функционировать и
без этих членов): гроша ломаного (мерного) не стоит - гроша не стоит, что
есть (было) силы - что сила;

2) фразеологизмы, содержащие слова, различающиеся грамматически;

3) фразеологизмы, отличающиеся один от другого как полное и
сокращенное разновидности (в таком случае их отношения идентичны
отношениям, существующим между полными и сокращенными словами):
идти на попятный двор - идти на попятный; быть в интересном положении -
быть в положении (ср.: заместитель - зам, радиостанция - рация).
Фразеологические обороты, имеющие в своем составе общие члены
исходные по значению, он рекомендует считать «дублетными синонимами».
Таким образом, обороты типа задать баню (перцу), от всего сердца - от всей
души; бить баклуши (шабалу); молоть вздор (ерунду); сложить (сломить)
голову; взять (заключить) под стражу; набитый (круглый) дурак и т. п.
признаются синонимами-дублетами. Как пишет Шанский, «по своему
лексико-семантическому характеру фразеологизмы такого рода аналогичны
однокорневым лексическим синонимам типа топонимия - топонимика, синь
- синева, трёшка - трёшница, лукавость – лукавство». Точку зрения, согласно которой лексические замены во фразеологических оборотах ведут к образованию синонимов, а не вариантов, пытается теоретически обосновать и А.И. Федоров. Замена компонента фразеологизма, по его мнению, меняет характер образного представления последней, её оценочную и стилистическую окраску.

В.М. Мокиенко [15], напротив, полагает, что такая трактовка значительно обедняет понятие фразеологического варианта и чрезмерно расширяет понятия фразеологического синонима. Основная посылка, приводящая исследователей к отрицанию лексической вариантности фразеологизма, не может быть признана объективной. Лексическая замена компонентов далеко не всегда меняет образ, характер фразеологизма. Не редко могут заменяться слова - синонимы, обеспечивающие стабильность образного представления, причем круг этих слов, особенно в живой речи весьма широк. Довольно часто замена компонентов проходит в тематическом круге лексики, обеспечивающем относительную тождественность образного представления: намылить шею (голову); рехнуться (спятить, сбиться) с ума. Трудно не признать структурно-семантическую близость, почти тождественность оборотов подобного типа. Отказ от определения их как лексических вариантов фразеологизма приведет их к смешению с фразеологическими синонимами различной структуры и стилистической оценки типа откинуть лапти - сыграть в ящик - дать дуба или пересчитать ребра - задать трепку - показать кузькину мать. Он также отмечает, что «лексическое варьирование - это собственно фразеологическое варьирование, трансформация раздельнооформленной, но семантически цельной единицы». Основными признаками варианта фразеологизма Мокиенко считает единство внутренней мотивировки, образа фразеологического оборота и относительную тождественность синтаксической конструкции, в рамках которой проходят лексические замены. Благодаря этим условиям «лексические замены в вариантах фразеологических единиц носят строго закономерный, системный характер».

В энциклопедии «Русский язык» [21] вопрос о вариантах освещён кратко, но вполне определённо: «В структуре большинства фразеологизмов-идиом выделяют константные (постоянные) и переменные элементы. Константные элементы образуют основу тождества единицы, переменные элементы создают возможность варьирования. Вариантность фразеологизмов-идиом выражается в видоизменении элементов, соотносимых с единицами разных уровней: лексико-семантического (упасть /свалиться с луны /с неба, висеть / держаться на волоске / на ниточке, сравним также стилистические варианты: лезть / переть на рожон, свернуть голову / башку), синтаксического, морфологического, словообразовательного и фонетического, а также в изменении количества лексических компонентов, не нарушающих тождества единицы». Иными словами, авторы «Энциклопедии» придерживаются приблизительно той же точки зрения, что и В.М. Мокиенко.

Проблема вариантов и синонимов фразеологических оборотов также тесно связана с вопросом об исходной форме фразеологизма. Как писал А.М. Бабкин, если обороты «бросаться в глаза, кидаться в глаза, метаться в глаза, бить в глаза и лезть в глаза - это варианты одной фразеологической единицы», то «вопрос о том, какой же именно?» Конечно, при чисто внешнем лексико-грамматическом подходе можно вообразить модель: варьируемый глагол + в глаза». Естественно, что у лексикографов возникают затруднения, связанные с тем, в каком виде фразеологический оборот ставить в заглавие словарной статьи. Наиболее логичным является подход, применяемый многими лексикографами и рассмотренный В.П. Жуковым в его работе «Фразеологическая вариантность и синонимия в связи с проблемой фразеографии» [22]. Автор отмечает, что фразеологизмы могут иметь варианты одного компонента и могут совмещать в себе одновременно несколько вариантных форм (особенно характерно это для глагольных фразеологизмов разной степени сложности). Самые трудные случаи встречаются тогда, когда имеют место одновременно несколько типов варьирования. При этом отдельные варианты фразеологизма в их конкретном словоупотреблении могут внешне заметно отличаться друг от друга. В.П.Жуков дает следующий путь выхода из затруднения. Относительно вариантов давать ходу и задать тягу («поспешно убегать») он пишет: «вариантность здесь не переходит в синонимию, так как исходная формула анализируемого оборота выглядит так: давать (задавать) ходу (тягу, дёру, чёсу), где варьируемые существительные являются синонимами». Но даже при условии, что лексическая модификация воспринимается авторами словаря как синоним, а не вариант оборота, то проблемы все равно остаются. Они связаны с нахождением исходной формы фразеологизмов, имеющих грамматические варианты. Трудности такого рода подметил и охарактеризовал Б.Т.Хайитов в статье «Фразеологизмы в словаре» [27]. Автор обращает внимание на морфологические особенности глагольных фразеологизмов русского языка и отражение этих особенностей во "Фразеологическом словаре русского языка" под редакцией А.И. Молоткова. Во вводной статье «Как пользоваться словарем» относительно глагольных фразеологизмов, ограниченных в своем словоупотреблении, даны следующие указания: «Если же глагольный компонент дается не в инфинитиве, а в какой-либо из личных форм, то это означает, что фразеологизм употребляется только или преимущественно в этой форме». Тем не менее, реальное воплощение этого положения в некоторых словарных статьях «Фразеологического словаря» обнаруживает непоследовательность. Именно эту непоследовательность и отмечает Б.Т. Хайитов. Глагольные фразеологизмы, которые употребляются только или преимущественно в какой-либо из грамматических форм, в некоторых словарных статьях помещены в инфинитиве (зарубить себе на носу, не нюхать пороху, клин клином вышибать, дать дуба, приказать долго жить, сыграть в ящик, высмотреть все глаза). Интересно, что иллюстративные примеры нередко противоречат соответствующим заголовочным формам по понятной причине: из-за ограниченного употребления оборота в речи. Наблюдается и обратная картина: «многие фразеологизмы, имеющие несколько грамматических форм, в заголовке словарной статьи помещены в какой-либо одной. Тем не менее, в цитатах показаны несколько возможных для данного фразеологизма форм, причем не всегда легко четко установить, какая из них более употребительна. Например, фразеологизм сидит в печенках, зафиксированный 3-м лице ед. числа, в иллюстративных примерах приводится в следующих формах: «сидим в печенках, сидела в печенках»; глазом не моргнул – «глазом не моргнут, глазом не моргну, глазом не моргнем, глазом не моргнув».

Фиксация глагольных фразеологизмов в словаре в той или иной грамматической форме важна для решения еще одной проблемы: разграничения фразеологических паронимов. Например: Нога не ступала чья (несов. вид, прош. вр.) - где никто никогда не бывал, не жил. О глухих, диких, необжитых местах. Нога не ступит чья (прош.вр., неопред.-личное) -кто-либо не появится где-либо. Фразеологические паронимы могут принадлежать как одному, так и к разным лексико-грамматическим разрядам, в чем также немаловажна роль морфологических свойств главного слова фразеологизма: язык проглотить - замолчать, перестать говорить, не болтать и т.п. (глагольный фразеологизм); язык проглотишь - очень вкусно (наречный фразеологизм) - употребляется только в форме 2-го лица. Общие рекомендации по фиксации глагольных фразеологизмов в словаре могут быть обозначены по трем пунктам, что и было сделано Б.Т. Хайитовым : «1) фразеологизмы, имеющие все или большинство грамматических форм, в заголовке словарной статьи следует дать в инфинитиве, и при помощи иллюстративных примеров показать другие формы; 2) при фразеологизмах, ограниченных в грамматических формах, желательно поместить все употребляющиеся формы, например: чем Бог послал - чем Бог пошлет; 3) для фразеологизмов, имеющих только одну грамматическую форму, более целесообразной представляется её фиксация с указанием ограничительной пометы, например: «только в прош. вр.», «только в 3 лице» и т.п.»


Таким образом, анализ теоретических работ, посвященных проблемам типологии фразеологизмов, позволяет не только выявить всё их многообразие и системную организацию, но и (что важнее для нашей выпускной квалификационной работы) увидеть потенциальные возможности их истолкования для стилистических целей, в том числе в конкретном авторском стиле А.П. Чехова.

Целесообразно выделять следующие лексико-грамматические типы фразеологизмов:

1) компонентный состав представлен знаменательными по происхождению словами;

2) компонентный состав включает генетически знаменательные и незнаменательные слова;

3) компонентный состав включает генетически незнаменательные слова.

Иерархическая классификация вариантов фразеологических единиц может быть представлена в виде следующих разграничений: 1) сторон фразеологической единицы – формы и значения (одностороннее и двустороннее варьирование); 2) уровней системы, связанных с преобразованиями сторон фразеологической единицы (форма единицы – фонетический, словообразовательный, морфологический, синтаксический уровни; значение единицы – семантический уровень); 3) единиц уровней, участвующих в варьировании (фонема, морфема, лексема, семема); 4) структурных типов фразеологической единицы (фразеологическая единица-словоформа, фразеологическая единица-словосочетание, фразеологическая единица-предложение), модифицируемых согласно каждому уровню.

В следующей главе рассматриваются разнообразные модели фразеологизмов и их трансформированных вариантов, используемых в рассказах А.П. Чехова. При этом следует особо отметить, что оценочное значение фразеологизмов имеет существенное значение с точки зрения понимания эстетический позиции писателя.