Geum.ru

Аркадий и Борис Стругацкие. Обитаемый остров

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава девятнадцатая
Подобный материал:
1   ...   12   13   14   15   16   17   18   19   20

Глава девятнадцатая




Около полудня раздался телефонный звонок. Максим взял

наушник. Голос прокурора сказал:

-- Прошу господина Сима.

-- Я вас слушаю, -- сказал Максим. -- Здравствуйте. Он

сразу почувствовал, что случилось неладное. -- Он приехал, --

сказал прокурор. -- Начинайте немедленно. Это возможно?

-- Да, -- сказал Максим сквозь зубы. -- Но вы мне кое-что

обещали.

-- Я ничего не успел, -- сказал прокурор. В голосе его

прорвалась паническая нотка. -- И теперь уже не успеть.

Начинайте немедленно. Нельзя ждать ни минуты! Вы слышите, Мак?

-- Хорошо, -- сказал Максим. -- У вас все?

-- Он едет к вам. Он будет у вас через тридцать-сорок

минут.

-- Понял. Теперь все?

-- Все. Давайте, Мак, давайте. С богом! Мак-

сим бросил наушник и несколько секунд сидел,

соображая. "Массаракш, все летит кувырком... Впрочем,

подумать я еще успею..." Он снова схватил наушник.

-- Профессора Аллу Зефа.

-- Да! -- Рявкнул Зеф.

-- Это Мак...

-- Массаракш, я же просил не приставать ко мне сегодня...

-- Заткнись и слушай. Немедленно спускайся в холл и жди

меня.

-- Массаракш, я занят!

Максим скрипнул зубами и покосился на лаборанта. Тот

прилежно считал на арифмометре.

-- Зеф! -- сказал Максим. -- Немедленно спускайся в холл.

Тебе понятно? Немедленно! -- Он отключился и набрал номер

Вепря. Ему повезло -- Вепрь был дома. -- Это Мак. Выходите на

улицу и ждите меня. Есть срочное дело.

-- Хорошо, -- сказал Вепрь. -- Иду. Бросив наушник, Максим

полез в стол, вытащил первую попавшуюся папку и перелистал

бумаги, лихорадочно соображая, все ли готово. "Машина в гараже,

бомба в багажнике, горючего пол-ный бак... Оружия нет, и черт с

ним, не надо оружия... Документы в кармане, Вепрь ждет... Это я

молодец, хорошо придумал про Вепря... Правда, он может

отказаться... Нет, вряд ли он откажется... Я бы не отказался...

Все... Кажется, все..." Он сказал лаборанту:

-- Меня вызывают. Скажи, что я в департаменте

строительства. Буду через час-два. Пока.

Он взял папку под мышку, вышел из лаборатории и сбежал по

лестнице. Зеф уже расхаживал по холлу. Увидев Максима, он

остановился, заложил руки за спину и набычился.

-- Какого дьявола, массаракш! -- Начал он еще

издали. Максим, не задерживаясь, схватил его

под руку и потащил к выходу.

-- Что за дьявольщина, -- бормотал Зеф, упираясь. -- Куда?

Зачем?

Максим вытолкнул его за дверь и по асфальтовой дорожке

поволок за угол к гаражам. Вокруг было пусто, только на газоне

вдалеке прерывисто стрекотала сенокосилка.

-- Да куда ты меня в конце концов тащишь? - Заорал Зеф.

-- Молчи, -- сказал Максим. -- Слушай. Собери немедленно

всех наших. Всех, кого поймаешь... К черту вопросы! Слушай!

Всех, кого поймаешь. С оружием. Напротив ворот есть павильон,

знаешь? Засядьте там. Ждите. Примерно через тридцать минут...

Ты меня слушаешь, Зеф?

-- Ну? -- сказал Зеф нетерпеливо.

-- Примерно через тридцать минут к воротам подъедет

Странник...

-- Он приехал?

-- Не перебивай. Примерно через тридцать ми нут к воротам,

может быть, подъедет Странник. Если не подъедет -- хорошо.

Просто сидите и ждите меня. А если подъедет -- расстреляйте

его.

-- Ты что, свихнулся? -- сказал Зеф, останавливаясь.

Максим пошел дальше, а Зеф с проклятьями побежал следом: -- нас

же всех перебьют, массаракш! Охрана... Шпики кругом!..

-- Сделайте все, что сможете, -- сказал Максим. --

Странника надо застрелить...

Они подошли к гаражу. Максим навалился на засов и открыл

дверь.

-- Какая-то безумная затея, -- сказал Зеф. - Зачем? Почему

Странника? Вполне приличный дядька, его здесь все любят...

-- Как хочешь, -- холодно сказал Максим. Он открыл

багажник, нащупал сквозь промасленную бумагу запал с часовым

механизмом и захлопнул крышку. -- Я ничего не могу тебе сейчас

рассказать. Но у нас есть шанс. Единственный... -- он сел за

руль и вставил ключ в замок зажигания. -- И еще имей в виду:

если вы не прикончите этого приличного дядьку, то он прикончит

меня. У тебя очень мало времени. Действуй, Зеф.

Он включил двигатель и задом медленно выехал из гаража.

Зеф стоял в дверях. Первый раз Максим видел такого Зефа:

испуганного, ошеломленного, растерявшегося. "Прощай, Зеф", --

сказал он про себя на всякий случай.

Машина подкатила к воротам. Легионер с каменным лицом

неторопливо записал номер, открыл багажник, заглянул, закрыл,

потом подошел к Максиму и строго спросил:

-- Что вывозите?

-- Рефрактометр, -- сказал Максим, протягивая разрешение

на вывоз.

-- "Рефрактометр РЛ-7, инвентарный номер...", --

Пробормотал легионер. -- Сейчас я запишу...

Он неторопливо полез в карман за блокнотом.

-- Побыстрее, пожалуйста, -- сказал Максим. -- Я спешу.

-- Кто подписывал разрешение?

-- Не знаю... Наверное, Головастик.

-- Не знаете... Расписывался бы разборчиво, все было бы в

порядке...

Он наконец отворил ворота. Максим вырулил на трассу и

выжал из своей тележки все, на что она была способна. "Если

ничего не выйдет, -- думал он, -- и я останусь жив, придется

удирать... Проклятый Странник, почуял, чертов сын, вернулся...

А что я буду делать, если выйдет? Ничего не готово, схемы

дворца нет -- не успел Умник, и фотографий Творцов тоже не

достал... Ребята не готовы, плана действий никакого нет...

Проклятый Странник! Если бы не он, у меня было бы еще три дня

на разработку плана... И армия... И штаб, массаракш! Вот кто

сразу оживится! Вот с кого надо начинать! Ну, это дело Вепря,

он рад будет этим заняться, он в этом разбирается. И еще маячат

белые субмарины... Массаракш, и еще ведь война! Да, война,

кажется, кончилась. Впрочем, кто знает, что они еще там

готовят...". Максим свернул с Центральной улицы в узкий проулок

между двумя небоскребами розового мрамора и по булыжной

мостовой подъехал к ветхому почерневшему домику. Вепрь уже

ждал, покуривая сигарету, прислонившись спиной к фонарному

столбу. Когда машина остановилась, он бросил окурок и,

протиснувшись через узкую дверцу, сел рядом с Максимом. Он был

спокоен и холоден как всегда.

-- Здравствуйте, Мак, -- сказал он. -- Что случилось?

Максим развернул машину и снова выехал на главную улицу. -- Что

такое термическая бомба, знаете? -- спросил он. -- Слыхал, --

ответил Вепрь. -- Хорошо. С синхронными запалами имели

когда-нибудь дело? -- Вчера, например. -- Отлично. Некоторое

время они ехали молча. Здесь было большое движение, и Максим

отключился, сосредоточившись на том, чтобы протиснуться между

огромными грузовиками и облезлыми автобусами, и никого не

задеть, и не дать задеть себя, и попасть под зеленый свет, а

потом снова попасть под зеленый свет, не терять хотя бы ту

жалкую скорость, которую они имели, и наконец они вырвались на

лесное шоссе, на знакомую дорогу, обсаженную огромными

деревьями. "Забавно, -- подумал вдруг Максим. -- По этой самой

дороге я въезжал в этот мир, вернее, меня ввозил бедняга Фанк,

а я ничего не соображал и думал, что он специалист по

пришельцам. А теперь по этой самой дороге я выезжаю из этого

мира и, возможно, из мира вообще, да еще увожу с собой хорошего

человека..." Он покосился на Вепря. Вепрь был совершенно

спокоен. Он сидел, выставив локоть протеза в окно, и ждал,

когда ему все объяснят. Может быть, он удивлялся, может быть,

волновался, но это не было заметно, и Максим почувствовал

гордость, что такой человек верит ему и доверяет ему без

оглядки.

-- Я вам очнь благодарен, Вепрь, -- сказал он.

-- Вот как? -- Произнес Вепрь, повернув к нему сухое,

желтоватое лицо.

-- Помните, однажды на заседании штаба вы отозвали меня в

сторонку и дали несколько полезных советов?

-- Помню.

-- Так вот, я вам за это благодарен. Я вас послушался.

-- Да, я заметил. Вы меня этим даже несколько

разочаровали.

-- Вы были правы тогда, -- сказал Максим. -- Я послушался

вас, и дело повернулось таким образом, что у меня появилась

возможность проникнуть в Центр.

Вепрь дернулся.

-- Сейчас? -- спросил он.

-- Да. Приходится спешить. Я ничего не успел приготовить.

Меня могут убить, и тогда все будет напрасно. Поэтому я взял с

собой вас.

-- Говорите.

-- Я войду в здание. Вы останетесь в машине. Через

некоторое время поднимется тревога, может быть, начнется

стрельба. Это не должно вас касаться. Вы продолжаете сидеть в

машине и ждать. Вы ждете... -- Максим подумал, прикидывая. --

Вы ждете двадцать минут. Если в течение этого времени вы

получаете лучевой удар, значит все обошлось. Можете падать в

обморок со счастливой улыбкой на лице... Если нет -- выходите

из машины. В багажние лежит бомба с синхронным запалом на

десять минут. Выгрузите бомбу на мостовую, включите запал и

уезжайте. Будет паника, очень большая паника. Постарайтесь

выжать из нее все, что можно.

Некоторое время Вепрь размышлял.

-- Вы разрешите мне позвонить кое-куда? - спросил он.

-- Нет, -- сказал Максим.

-- Видите ли, -- сказал Вепрь. -- Если вас не убьют, то,

насколько я понял, вам наверняка понадобятся люди, готовые к

бою. Если вас убьют, они понадобятся мне. Вы ведь для этого

меня и взяли, на случай, если вас убьют... Но один я смогу

только начать, а времени будет мало, и людей надо предупредить

заранее. Вот я и хочу их предупредить.

-- Штаб? -- неприязненно спросил Максим.

-- Ни в коем случае. У меня есть своя группа.

Максим молчал. Впереди уже поднималось серое пятиэтажное

здание с каменной стеной вдоль фронтона. То самое. Где-то там

бродила по коридорам Рыба, орал и плевался разгневанный

Бегемот. И там был Центр. Круг замыкался.

-- Ладно, -- сказал Максим. -- У входа есть

телефон-автомат. Когда я войду внутрь -- но не раньше -- можете

выйти из машины и позвонить.

-- Хорошо, -- сказал Вепрь.

Они уже подъезжали к повороту с автострады. Почему-то

Максим вспомнил Раду и представил, что с ней станется, если он

не вернется. Плохо ей будет. А может, ничего. Может быть, ее,

наоборот, выпустят... "Все равно -- одна. Гая нет, меня нет...

Бедная девочка..."

-- У вас есть семья? -- спросил он Вепря.

-- Да. Жена.

Максим покусал губу.

-- Извините, что так неловко получилось, - пробормотал он.

-- Ничего, -- ответил Вепрь. -- Я попрощался. Я всегда

прощаюсь, когда ухожу из дома. На всякий случай... Вот это,

значит, и есть Центр? Кто бы мог подумать...

Максим остановился на стоянке, втиснувшись между ветхой

малолитражкой и роскошным правительственным лимузином.

-- Ну, вот и все, -- сказал он. -- Пожелайте мне удачи,

Вепрь.

-- От всей души... -- сказал Вепрь. Голос его осекся, и он

закашлялся. -- Все-таки я дожил до этого дня, -- пробормотал

он.

Максим положил голову на руль.

-- Хорошо бы этот день пережить, -- сказал он. -- Хорошо

бы увидеть вечер...

Вепрь посмотрел на него с тревогой.

-- Неохота идти, -- объяснил Максим. -- Ох, неохота...

Кстати, Вепрь, имейте в виду и расскажите своим друзьям. Вы

живете не на внутренней поверхности шара. Вы живете на внешней

поверхности шара. И таких шаров множество в мире, на некоторых

живут гораздо лучше вас, на некоторых -- хуже, но ни где не

живут глупее вас. Не верите? Ну и черт с вами. Я пошел.

Он распахнул дверцу и вылез наружу. Он прошел по

асфальтированной стоянке и стал подниматься по лестнице,

ступенька за ступенькой, нащупывая в кармане входной пропуск,

который сделал для него прокурор, и внутренний пропуск, который

гдето украл для него прокурор, и простую розовую картонку,

изображающую пропуск, который прокурор так и не сумел ни

сделать, ни украсть для него. Было жарко, небо блестело, как

аллюминий, непроницаемое небо обитаемого острова. Каменные

ступени жгли сквозь подметки, а может быть, это только

казалось. Все было глупо. Вся затея была бездарной. "На кой

черт все это делать, если подготовиться толком не успели?.. А

вдруг там сидит не один офицер, а два? Или даже три офцера

сидят в этой комнате и ждут меня с автоматами наизготовку?..

Ротмистр Чачу стрелял из пистолета, калибр тот же, только пуль

будет больше, и я уже не тот, что прежде, он уже основательно

укатал меня, мой обитаемый остров. И уползти на этот раз не

дадут... Я -- дурак. Был дурак, дураком и остался. Купил меня

господин прокурор, поймал на удочку... Но как он мне поверил?

Уму непостижимо... Хорошо бы сейчас удрать в горы, подышать

чистым горным воздухом. Так мне и не довелось побывать в

здешних горах... Очень люблю горы!.. Такой умный, недоверчивый

человек -- и доверил мне такую драгоценность! Величайшее

сокровище этого мира! Это гнусное, отвратительное, подлое

сокровище... Будь оно проклято, массаракш, и еще раз,

массаракш, и еще тридцать три раза, массаракш!.."

Он открыл стеклянную дверь и протянул дежурному легионеру

входной пропуск. Потом он пересек вестбюль -- мимо девицы в

очках, которая все ставила штампы, мимо администратора в

каскетке, который все ругался с кем-то по телефону, -- и у

входа в коридор показал другому легионеру внутренний пропуск.

Легионер кивнул ему, они были уже, можно сказать знакомы --

последние три дня Максим приходил сюда ежедневно.

Дальше.

Он прошел по длинному, без дверей, коридору и свернул

налево. Здесь он был всего второй раз. Первый раз -- позавчера,

по ошибке ("Вам, собственно, куда нужно, сударь?" -- "Мне,

собственно, в шестнадцатую комнату, капрал." -- "Вы ошиблись,

сударь. Вам -- в следующий коридор." -- "Виноват, капрал,

действительно...").

Он подал капралу внутренний пропуск и покосился на двух

здоровенных легионеров с автоматами, неподвижно стоявших по

сторонам двери напротив. Потом взглянул на дверь, в которую ему

предстояло войти. "Отдел специальных перевозок". Капрал

внимательно разглядывал пропуск, потом, все еще продолжая

рассматривать, нажал какую-то кнопку в стене. За дверью

зазвенел звонок. "Теперь он там приготовился, офицер, который

сидит рядом с зеленой портьерой. Или два офицера приготовились.

Или, может быть, даже три офицера... Они ждут, когда я войду. И

если я испугаюсь их и выскочу обратно, меня встретит капрал и

легионеры, что стоят у двери без таблички, за которой, должно

быть, полным-полно солдат".

Капрал вернул пропуск и сказал:

-- Прошу. Приготовьте документы. Максим, дос-

тавая розовую картонку, открыл дверь и вошел

в комнату.

Массаракш.

Так и есть.

Не одна комната. Три. Анфиладой. И в конце -- зеленая

портьера. И ковровая дорожка из-под ног до самой портьеры. По

крайней мере, тридцать метров.

И не два офицера. И даже не три. Шестеро.

Двое в армейском сером -- в первой комнате. Уже навели

автоматы.

Двое в жандармском черном -- во второй. Еще не навели, но

тоже готовы.

Двое в штатском -- в третьей комнате по сторонам зеленой

портьеры.

Один повернул голову.

"Ну, Мак!.."

Он рванулся вперед. Получилось что-то вроде тройного

прыжка с места. Он еще успел подумать: не порвать бы

сухожилия...

Туго ударил в лицо воздух.

Зеленая портьера.

Штатский слева смотрит в сторону. Шея открыта. Ребром

ладони.

Штатский справа, вероятно, мигает. Веки неподвижно

полуопущены. Сверху по темени -- и в лифт.

В лифте темно. Где кнопка? Массаракш, где кнопка?!

Медленно и гулко застучал автомат, и сразу же -- второй. Ну что

ж, отличная реакция. Ду

-ут... Ду-ут... Дуут... Но это пока еще в дверь,

в то место, где они меня видели. Они еще не поня-

ли, что произошло. Это просто рефлекс.

Кнопка?!..

Поперек портьеры, сверху вниз медленно движется тень --

падает кто-то из штатских. Массаракш, вот она, на самом видном

месте...

Он нажал кнопку, и кабина пошла вниз. Лифт был скоростной,

кабина ползла довольно быстро. Заболела толчковая нога.

"Неужели, все-таки растянул? Впрочем, теперь это не важно.

Массаракш, да я ведь уже прорвался!.."

Кабина остановилась, Максим выскочил, и сейчас же в шахте

загремело, загрохотало, полетели щепки. Сверху в три ствола

били по крыше кабины. "Ладно, ладно, бейте... Сейчас они

сообразят, что не стрелять надо, а поднять лифт обратно и

спуститься самим... Проморгали, растерялись..."

Он огляделся. Массаракш, опять не то... Не один вход, а

три. Три совершенно одинаковых тоннеля... Ага, это просто

сменные генераторы. Один работает, другой на профилактике...

Какой же сейчас работает? Ага, кажется, вот этот...

Он бросился в средний тоннель. За спиной зарычал лифт.

"Нет-нет, уже поздно... Не те скорости, не успеете... Хотя

тоннель, надо сказать, длинный, и нога болит... Ну, вот и

поворот. Теперь вы меня вообще не достанете..."

Он добежал до генераторов, басовито урчащих под стальной

плитой, остановился и несколько секунд отдыхал, опустив руки.

"Так, три четверти дела сделано, даже семь восьмых... Осталась

чепуха, одна вторая одной тридцать четвертой... Сейчас они

спустятся в лифте, сунутся в тоннель; они наверняка ничего не

знают, депрессионное излучение погонит их обратно... Что еще

может случиться? Швырнут по коридору газовую гранату? Вряд ли,

откуда она у них... Вот тревогу они уже наверняка подняли.

Творцы могли бы, конечно, выключить депрессионный барьер... Ох,

не решатся они, не решатся и не успеют, потому что им же надо

собраться впятером, с пятью ключами, договориться, сообразить,

не проделка ли это одного из них, не провокация ли... Ну в

самом деле, кто в целом мире сможет прорваться сюда сквозь

лучевой барьер? Странник, если он тайно изобрел защиту? Его

задержали бы шестеро с автоматами... А больше некому... И вот,

пока они будут ругаться, выяснять, соображать, я закончу

дело..."

В тоннеле за углом ударили в темноту автоматы.

"Разрешается, не возражаю..." Он наклонился над

распределительным устройством, осторожно снял кожух и зашвырнул

его в угол. "М-да, крайне примитивная штука. Хорошо, что я

сообразил почитать кое-что по здешней электронике..." Он

запустил пальцы в схему. "А если бы не сообразил? А если бы

Странник приехал вчера? Н-да, господа мои... Массаракш, как

током бьется!.. Да, господа мои, оказался бы я в положении

эмбриомеханика, которому нужно срочно разобраться... Даже не

знаю, в чем... В паровом котле? Разобрался бы эмбриомеханик...

В верблюжьей упряжи? А?! Ну как, эмбриомеханик? Разобрался

бы?.. Вряд ли... Массаракш, да что у них тут, все без

изоляции?.. Ага, вот ты где... Ну, с богом, как говорит

господин государственный прокурор!"

Он сел прямо на пол перед распределителем и тыльной

стороной ладони вытер лоб. Дело было сделано. Огромной силы

удар депрессионного поля обрушился на всю страну -- от заречья

до хонтийской границы, от океана до алебастрового хребта.

Автоматы за углом перестали стрелять. Господа офицеры были

в депрессии. Сейчас мы посмотрим, что это такое: господа