Ой литературы как автор многочисленных повестей и рассказов, художественных очерков, четырехтомной «Истории моего современника», наконец, как критик и публицист

Вид материала

Рассказ

Содержание 1. Детские и отроческие годы В.Г. Короленко 2. Студенческие годы 3. Народнические взгляды Короленко. Первые литературные опыты Средь мира дольного 4. Вторая ссылка 5. Третья и четвертая ссылки Вкруг меня оружье, шпоры 6. Нижегородский период творчества 7. В.Г. Короленко на рубеже ХХ столетия 8. Взгляды В.Г. Короленко в годы революции. Краткая летопись жизни и творчества в. г. короленко 1873 Уход из института. Корректорская работа. 1874 1877 Поступает в Горный институт. Участвует в революционных студенческих кружках. Корректорская работа в газете «Новости». 1878 1881 Отказ от присяги Александру III. 1881—1884 1889 Поездка в Саратов и знакомство с Н. Г. Чернышевским. М. Горький посещает Короленко в Нижнем Новгороде. 1891 1893 Очерки «В голодный год». Поездка за границу (Англия, Америка, Франция). 1894 1896 Выступление в защиту удмуртов на .процессе в Мамадыше. 1900 1903 Общественность отметила 50-летие Короленко. 1904 1909 Опубликован первый том «Истории моего современника». 1910 1917 Статьи «Падение царской власти», «Война, отечество и человечество». 1919 ... Полное содержание

Подобный материал:

• Оноре де Бальзак (наст фамилия Бальса, 1799-1850) начал писать немногим позже Стендаля, 293.16kb.
• Наталья Богатырёва брошюрка про шурку творческий портрет Писателя, драматурга, сценариста, 2269.61kb.
• Мария Алексеевна Ганнибал, превосходно говорившая и писавшая по-русски (явление редкое, 152.49kb.
• Утренник «Солнечный город Николая Носова», 59.71kb.
• Немеркнущее солнце русской поэзии, 28.58kb.
• Урок литературы и истории в 5 и 10 классах «Правда в истории и вымысел литературы», 155kb.
• Файнберг В. Л. Иные измерения. Книга рассказов, 4408.51kb.
• Биография Платонов Андрей Платонович, 60.7kb.
• Вмире существует множество замечательных повестей, романов, рассказов и стихов, главными, 21kb.
• Михаил Афанасьевич Булгаков (3 (15) мая 1891(18910515), Киев, Российская империя, 51.55kb.

ВВЕДЕНИЕ


Писатель яркого и большого дарования, Короленко вошел в историю русской литературы как автор многочисленных повестей и рассказов, художественных очерков, четырехтомной «Истории моего современника», наконец, как критик и публицист. Многие произве­дения Короленко могут быть поставлены в ряд с крупнейшими до­стижениями русской классической литературы. Его творчество, отме­ченное чертами глубокой самобытности, составляет своеобразную летопись целой эпохи русской действительности. Повести, рассказы и очерки Короленко реалистически изображают русскую деревню в период быстрого развития капитализма на рубеже двух веков и рас­крывают многие стороны народной жизни, которые до того не отме­чались в литературе.

Расцвет литературной деятельности Короленко относится ко второй половине 80-х годов. В глухую полночь реакции, когда все передовое и свободолюбивое в русском обществе подавлялось поли­цейским произволом царизма, голос молодого писателя прозвучал новым напоминанием о живых силах народа. Горячим защитником человека от рабства, зла и неправды капиталистического мира, не­примиримым врагом насилия и реакции Короленко выступает и в последующем своем творчестве. Высоким гражданским пафосом, безграничной любовью к родине отмечена вся общественная и лите­ратурная деятельность Короленко, и весь он — человек и худож­ник — встает перед нами, по справедливому замечанию А. М. Горь­кого, как «идеальный образ русского писателя».


1. Детские и отроческие годы В.Г. Короленко


Владимир Галактионович Короленко родился 27 июля 1953 года в г. Житомире Волынской губернии в семье судебного чиновника украинского дворянского рода, образ которого позже был запечатлен в повести «В дурном обществе» и «Истории моего современника», и матери – польки, католички из шляхетского сословия.

Первые сознательные впечатления детства связаны были у Короленко с жизнью тихих городков юго-западного края, где служил его отец. В той среде, где рос Короленко, жизнь текла неспешно, не возбуждая общественных вопросов, волнений и тревог. Сложившиеся порядки казались незыблемыми и твердыми, как основы мироздания. На небе Бог, на земле царь, его министры и губернаторы – все это казалось вечным, нерушимым и не подлежало не только осуждению, но и оценке. Отец Короленко, прославленный кристальной честностью судья, склонял свою седую голову перед губернатором, и никто не видел в этом ничего зазорного. Он честно ис­полнял закон, а хорош или плох этот закон — его не ка­салось. «Он признавал себя ответственным лишь за свою личную деятельность. Едкое чувство вины за обществен­ную неправду было ему совершенно незнакомо», — так определил Короленко в «Истории моего современника» то «устойчивое равновесие совести», которое составляло особое, цельное настроение, окрасившее все впечатления его раннего детства. Даже такая вопиющая неправда кре­постного строя, как торговля живыми людьми, не нару­шала вначале этого цельного настроения. Короленко вспоминал впоследствии, что его встреча с «купленным мальчиком» не вызвала у него негодования против об­щих порядков, которые воспринимались им так же не­посредственно, как явления природы.

В детстве Короленко мечтал стать героем, .пострадать за родной народ. «Маленький романтик», как он сам назвал себя впоследствии, помогал укрыться в заброшенном сарае крепостному мальчику, бе­жавшему от злого пана, горячо сочувствовал судьбе бедного кре­стьянского юноши — «Фомки из Сандомира», героя первой прочитан­ной книги. В эти годы Короленко был в значительной степени предо­ставлен самому себе и пользовался почти неограниченной свободой. Долгими вечерами, забившись в темный утолок кухни, он любил слу­шать украинскую сказку, которую рассказывал кучер отца или забе­жавшая на огонек соседка. Во время гимназических каникул он жил в деревне, наблюдая тяжелую, подневольную жизнь украинских кре­стьян. Впечатления детских и юношеских лет дали ему материал для многих произведений. Достаточно вспомнить образ Иохима из «Слепого музыканта», исполненный глубокой поэзии очерк «Ночью», яркий колорит сказочного «Иом-Кипура», описания украинской деревни в «Истории моего современника», чтобы понять, какой сильный отзвук в творчестве писателя нашла жизнь украинского народа.

В раннем детстве Короленко видел бесчеловечную жестокость времен крепостного права; зверские помещичьи расправы с кре­стьянами он наблюдал и после реформы 1861 года. Мимо его вни­мания не проходили и факты повального взяточничества чиновников. В «Истории моего современника» Короленко с великолепным мастер­ством нарисовал образы чиновников уездного суда и мрачные фигуры высшего начальства, этих, по выражению писателя, «сатрапов», власть которых обрушивалась на население с тупой и бессмысленной силой. С детства он знал и о национальном неравенстве, которое особенно давало себя чувствовать в Юго-Западном крае России, где прошли детские годы писателя.

Вначале будущий писатель учился в житомирской гимназии. Но когда Короленко исполнилось тринадцать лет, его отца перевели по службе в маленький уездный городок Ровно. Там мальчик поступил в ровенекую реальну. гимназию, которую окончил с серебряной медалью.

И в житомирской, и в ровенской гимназиях, учениками были украинцы, русские, поляки, евреи. Многонациональная среда, разнообразные культурные традиции наложили особую печать на его творчество, художественную манеру. Будущий писатель впоследствии неоднократно протестовал против национальных притеснений и религиозной нетерпимости.

Пятнадцатилетний Короленко, как и вся семья, после смерти отца оказался перед лицом непреодолимой бедности, и нужны были поистине героические усилия матери, чтобы он смог за­кончить гимназию.

Годы, проведенные в уездной гимназии, с ее «тусклым и же­стоким режимом», с учителями-автоматами, с телесными наказа­ниями и карцером, но в то же время с дружной товарищеской сре­дой, где втайне от администрации распространялись книги револю­ционно-демократического направления,— сыграли громадную роль в формировании характера и мировоззрения Короленко. И хотя в школьную программу не входили имена Гоголя, Тургенева, Некра­сова, а за упоминание Белинского, Добролюбова, Чернышевского и Шевченко сажали в карцер и давали «волчий билет», Короленко с восторгом читал «Записки охотника», знал чуть ли не наизусть всего Некрасова и ставил себе в образец для подражания революционера Рахметова из романа Чернышевского «Что делать?»..

«Статьи Добролюбова, поэзия Некрасова и повести. Тургенева несли с собой что-то прямо бравшее нас на том месте, где заставали». Они говорили не о минувшем, а о настоящем, они создавали образ русского народа не в оболочке романтического прошлого, а в его тепереш­нем состоянии, а за коллективным образом народа выри­совывалась фигура современного интеллигентного чело­века с его совестью и запросами, с широкими демократи­ческими стремлениями. «Эта струя литературы того времени, этот особый двухсторонний тон ее — взяли к се­бе мою разноплеменную душу... Я нашел тогда свою ро­дину, и этой родиной стала прежде всего русская литера­тура», — пишет Короленко в «Истории моего современ­ника».

Белинский и особенно Добролюбов в продолжение всей молодости оставались для Короленко высшими ав­торитетами, а Тургенева, по его собственному призна­нию, он любил «фанатично. В значительной мере под влиянием тургеневского Базарова дала трещину детская религиозность Короленко. Базаров был для него типом нового человека; в его спокойном отрицании Короленко видел такую же силу и устойчивость, как в спокойной ве­ре своего отца.

В ровенскую гимназию, где Короленко обучался с 1866 года, дошли отголоски и новых философских идей. Отголоски были случайные и неясные, Короленко, воспринял их на слух, из разговоров старшей молодежи, но общее впечатление было сильным и захватывающим. Звучали великие имена Дарвина, Писарева и Сеченова; упоминались также имена Бокля, Бюхнера и Фохта.

Летом 1871 года, сразу после окончания гимназии, семнадцатилетний Короленко прочитал в газете «Голос» отчет по нечаевскому делу, там приведена была и революционная прокламация к студенчеству. В прокламации проводилась мысль, что интересы учащейся молодежи и народа совпадают: молодежь, вскормленная народным хлебом, не может стать в ряды его гонителей. Это должно было оставить свой след. Когда осенью того же года Короленко ехал в Петербург, перед ним в качестве идеала стоял образ «настоящего студента», «интеллигентного пролетария», и с этим образом связывалось представление о «неясном, но заманчивом участии в стихийной жизни миллионной рабочей массы».


2. Студенческие годы


С желанием помочь народу и с «едким чувством вины за общественную неправду» Короленко в 1871 году, по окончании реальной гимназии, приехал в Петербург и поступил в Технологический институт. Его студенческая жизнь началась с того, что он окунулся в атмосферу общественных интересов, которыми жила передовая молодежь. Он становится участником многочислен­ных студенческих сходок, где велись горячие споры на философские и социально-экономические темы.

Но. Королен­ко вскоре убедился, что очень часто «настоящие сту­денты» на деле оказываются просто веселыми и бес­путными малыми. Это было первое большое его разочарование, приведшее к разрыву со своим приятелем Веселитским, в котором он ранее видел черты идеального студента.

Весной 1872 года Короленко получил приглашением на тайное собрание, Он воспринял это приглашение, «точно предчувствие нового откровения», которое должно было прийти на смену утраченным иллюзиям первого студен­ческого года. Однако надежды его не оправдались. На собрании произносились речи о служении народу, но как и чем служить ему — это было, очевидно, неясно не толь­ко рядовым участникам, но и организаторам сходки. В «Истории моего современника» Короленко пишет: «На улице тускло мерцали фонари с теми же отраже­ниями на трепетных лужицах. В душе у меня тоже было тусклое разочарование. Вот я выхожу из этого дома, ку­да часа три назад входил с такой надеждой»... Общее свое впечатление Короленко резюмировал двумя слова­ми: «Не вышло». На вопрос своего приятеля о собрании он ответил: «Ничего интересного...».

Вскоре Короленко принужден был оставить Технологический ин­ститут. «В Петербург я приехал с семнадцатью рублями,— вспоми­нал писатель,— и два года прошло в трудовой борьбе с нуждой». Вместо учебных занятий Короленко должен был взяться за труд «интеллигентного пролетария». Он раскрашивал ботанические ат­ласы, выполнял чертежные работы, занимался корректурой. За все это он получал копейки, которых едва хватало, чтобы не умереть с голоду.

В 1874 году, после двух лет петербургской жизни, оставивших в его душе «скептический осадок», Королен­ко решил окончательно порвать с Петербургом и пере­браться в Москву. Здесь он поступает в Петровскую земледельческую и лесную академию, где он слушает лекции великого русского ученого К.А. Темирязева и по его поручению рисует для его лекций демонстрационные таблицы. Дру­жеские отношения, начавшиеся еще между профессором и студен­том, не прекращались до конца их жизни.

В 1874 году в Петровской академии еще живы были отголоски нечаевскрй истории; среди студентов, знакомых Короленко, был даже один причастный к этому делу; сохранились там и развалины грота, в котором по­гиб студент Иванов, убитый нечаевцами по неоснова­тельному подозрению в измене. «Каждый раз, когда я заходил сюда,— пишет Коро­ленко, — меня охватывало чувство какой-то особенной тоски. Под шорох деревьев и тихое журчанье ручья я старался угадать значение мрачной драмы. При этом личность погибшего Иванова будила во мне странную симпатию. Может быть, он изверился, как и я...».

В академии Короленко сближается с революционно настроенной молодежью, читает нелегальную литературу. Ему поручается заведо­вание тайной студенческой библиотекой, распространяющей книги главным образом революционного содержания. По характеристике директора академии — человека реакционных убеждений,— Коро­ленко принадлежал «к числу тех людей, которые до упрямства упорно держатся засевших в них воззрений, и если эти воззрения получают... ошибочное направление, то человек этот легко может увлечь за собой других, менее самостоятельных молодых людей».

В марте 1876 года Короленко за участие в составлении коллек­тивного протеста студентов против администрации академии, выпол­нявшей чисто полицейские функции, был исключен из академии, аре­стован и выслан из Москвы. Он был выслан сначала в Вологодскую губернию, откуда возвращен в Кронштадт под надзор полиции.

Получив в 1877 году разрешение на свободное проживание, Короленко поступил в Горный институт в Петербурге, который также бросил, т. к. увлекся идеями народников и, мечтая сблизиться с народом, стал учиться сапожничать.

В «Истории моего современника» Короленко рассказывает о громадном впечатлении, которого произвела на него речь Достоевского на похоронах Некрасова в марте 1979 года. Он услышал в ней пророческое предсказание о том, что близко время, когда поэт, равный Пушкину, Лермонтову и Некрасову, «явится из самого народа». «Мне долго потом вспоминались слова Достоевского, именно как предсказание близости глубокого социального переворота, как своего рода пророчество о народе грядущем на арену истории», - пишет Короленко в «Истории моего современника».


3. Народнические взгляды Короленко. Первые литературные опыты


Короленко, увлекшись идеями Лаврова, стал готовиться к «хождению в народ и вместе со своими друзьями ставил планы новой жизни. «Мы были лавристы, пишет он, - и смотрели «хождение в народ» не как на революционную экскурсию с временными пропагандистскими целями, а как на изме­нение всей жизни».

Однако в тот период, когда эпопея «хождения в на­род» широко развернулась и была в самом расцвете (1874—1876 гг.), Короленко не удалась принять в ней участия.. Оставить академию он не собирался, так как это не согласовалось с лавристской программой, требова­вшей серьезной подготовки для «хождения в народ», а когда он, из-за подачи коллективного заявления, был из акадёмии исключен, то отправиться в деревню оказа­лось для него все же невозможным, так как он был посе­лен в Кронштадте в качестве поднадзорного. Срок ссыл­ки истек только в середине 1877 года, и тогда Короленко стал деятельно готовиться к осуществлению давнишних планов. Но к этому времени политическая ситуация силь­но изменилась.

1877—1878 годы — это уже был конец самого деятель­ного этапа «хождения в народ». В эти годы народники успели убедиться в бесплодности «кочевания» из деревни в деревню.

Уход в деревню представляется Короленко панацеей от всех зол и рассматривается как некая самоцель, не нуждающаяся ни в мотивировках, ни в конкретизации. Это было начало так называемого сентиментального народничества. Практические цели «ухода в деревню» у Короленко туманны и неопределенны.

В это время сформировался замысел первого рассказа Короленко «Эпизоды из жизни искателя», напечатанного в № 7 журнала «Слово» за 1879 год. Это было время работы начинающего писателя в качестве корректора в мелкой, захудалой петербургской газете «Новости», рассчитанной на удовлетворение обывательских вкусов.

Характер этого рассказа определен эпиграфом, взятым из поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»:

Средь мира дольного

Для сердца вольного

Есть два пути.

Взвесь силу гордую,

Взвесь волю твердую —

Каким идти.

Герой рассказа выбирает для себя трудный путь служения на­роду и отказывается от личного счастья. Это соответствовало на­строению самого Короленко. В то время ему казалось, что движе­ние народников способно победить самодержавие и что для этого необходимы только усилия передового общества. Как об этом можно судить по воспоминаниям современников, близко стоявших к обще­ственному движению 70-х годов, на квартире Короленко скрыва­лись участники революционного подполья, хранилась недозволенная к распространению литература. Короленко готовился к деятельности пропагандиста и для того, чтобы иметь возможность легче войти в народную жизнь, изучал сапожное ремесло.

Все критики и литературоведы, писавшие об этом рассказе, видят в нем наивное выражение столь же наивного юношеского порыва к сближению с народом – порыва, столь характерного для молодежи его поколения.


4. Вторая ссылка


В марте 1879 года Короленко, по подозрению в печатании и распространении ре­волюционных воззваний, был снова арестован и заключен в Литов­ский замок. Летом 1879 года он был выслан в Глазов — глухой городок Вятской губернии. В ссылку Короленко ехал с сознанием необходимости сближения с народом, отвлеченные представления о котором должны были быть проверены — как это ему казалось — действительностью, трезвой и истинной. Полный энергии и молодой силы, он даже ссылку готов был рассматривать под углом зрения практического изучения жизни народа. Его ссылка продолжалась год. Время, проведенное в Вятке, Короленко считал лучшим. Его новым литературным ориентиром становится Г. И. Успенский, изображающий «живую жизнь живых людей».

В эту пору у Короленко окончательно созрело желание всерьез приняться за литературную работу. В 1880 году по­явился в печати рассказ «Ненастоящий город», где, сильно подра­жая, по признанию самого Короленко, Успенскому, он изображал Глазов.

В ссылке Короленко был поставлен в тяжелейшие условия по­лицейских преследований и прямых утеснений. Исправник проверял его переписку, устраивал обыски, подслушивал разговоры. Для ра­боты в таких условиях нужны были исключительное упорство, вера в свои силы, умение преодолевать трудности. Было ли все это у молодого Короленко? Вот как он сам отвечает на этот вопрос в письме из Глазова к сестрам: «...живем ли мы изо дня в день, как придется, или есть у нас желание и сила поработать, над собой хотя бы, есть цели впереди? — Есть. Можно ли работать над собой, стремиться и «достигать» в этом направлении в нынешней обстановке, в богоспа­саемом граде Глазове?— Можно, можно везде, где есть люди». Эта уверенность в своих силах не покидает Короленко и в следующие периоды его скитаний по ссылкам.

В октябре 1879 года «в отвращение влияния его самостоятель­ных и дерзких наклонностей на других политических ссыльных, имею­щих молодые лета», как писал глазовский исправник в докладе по начальству, Короленко вновь был выслан, теперь в наиболее отда­ленный район глазовского уезда — Березовские Починки. «Это ни село, ни деревня даже,— писал Короленко,— это просто несколько дворов, рассеянных на расстоянии 15—20 верст среди лесной и боло­тистой местности». В Березовских Починках проявилась одна из са­мых характерных черт Короленко: его глубокая близость к народу. В письмах из Березовских Починок он неоднократно пишет о стрем­лении быть полезным людям, среди которых он жил, и когда он пи­сал в одном из своих писем к родным: «Начинаю карьеру сапож­ника» — в этом не было ни рисовки, ни забавы, ни какого-либо позерства. В этом занятии Короленко видел живую необходимость. Он стремился к тому, чтобы на него не смотрели как на барина, и в одном из своих писем с большим удовлетворением рассказывает о том, что березовские крестьяне относятся к нему с уважением и на­зывают его «мужиком работным». В то же время работа сапожника давала ему возможность непосредственного общения с крестьянами. Здесь Короленко, столкнувшись с жизнью крестьян, смог убедиться в иллюзорности народнических представлений об идеальном устрой­стве крестьянского быта.


5. Третья и четвертая ссылки


Березовскими Починками не окончились ссыльные скитания мо­лодого писателя. Вятская администрация не оставляла в покое Ко­роленко, видя в нем весьма опасного врага самодержавия. В январе 1880 года против него было затеяно новое дело. Он обвинялся в са­мовольных отлучках с места ссылки и в недозволенных связях с политическими ссыльными. Вероятней всего, личность Короленко про­должала интересовать и высшие полицейские власти в связи с уси­лившейся деятельностью народовольцев. Вскоре после покушения на Александра II в январе 1880 года Короленко был арестован, достав­лен в Вятку, а затем заключен в вышневолоцкую политическую тюрьму. В этой тюрьме был написан рассказ «Чудная», в котором писатель также, как и в «Эпизодах из жизни искателя» поднимает вопрос о необходимости сближения с народом во что бы то ни стало.

Предполагалась ссылка писателя в Восточную Сибирь, но из Томска писатель был возвращен на поселение в Пермскую губернию. Находясь в Перми на положении ссыльного, Короленко перепро­бовал несколько профессий: сапожника, табельщика, письмоводителя стола статистики на Уральско-Горнозаводской железной дороге. Здесь он работает до 11 августа 1881 года — дня очередного ареста, после которого последовала саман длительная и самая отдаленная ссылка.

1 марта 1881 года был убит народовольцами Александр II. Правительство Александра III потребовало, чтобы часть политических ссыльных была приведена к специальной присяге. Текст такой при­сяги получил и Короленко, но подписать его демонстративно отка­зался. В заявлении на имя пермского губернатора Короленко назы­вает факты дикого произвола царской власти, действия которой на­правлены исключительно на подавление народа/ .Вот почему, пишет Короленко, «совесть запрещает мне произвести требуемое от меня обещание в существующей форме». «Я не мот поступить иначе»,— сообщал он тогда в письме к брату.

В отказе от присяги полицейские власти усмотрели особо «враждебное настроение». В дело «государственного преступника», «сапожника и живописца», как именовался Короленко в жандарм­ских документах, была дополнительно внесена резкая характери­стика, требовавшая самых суровых мер наказания. Его арестовали и, соблюдая особые предосторожности, как крайне опасного преступ­ника увезли в Сибирь. Не зная, что его ждет в дальнейшем, доведенный до отчаяния Короленко, находясь в одиночке военно-каторжного отделения тобольской тюрьмы, написал стихотворение, где выразил невеселые свои настроения:


Вкруг меня оружье, шпоры,

Сабли звякают, бренчат,

И у «каторжной» затворы

На пол падают, гремят.

И за мной закрылись двери,

Застонал, звеня, замок...

Грязно, душно, стены серы...

Мир — тюрьма... Я одинок...

А в груди так много силы,

Есть чем жить, страдать, любить....

Но на дне тюрьмы-могилы

Все приходится сложить...

Страшно... Светлые мечтанья

Вольной юности моей

И святые упованья

В силу гордую идей

Смолкли все и в миг единый

Улеглись в душе на дне...

Божий мир сошелся клином,

Только свету, что в окне!..

Пессимистические мотивы стихотворения выражали собой на­строение лишь минуты, ибо никогда больше они не повторялись ни в' письмах, ни в творчестве Короленко.

В декабре 1881 года Короленко был доставлен в слободу Амгу Якутской области, расположенную в нескольких стах километров от Вилюйска, где в ту пору томился Чернышевский.

Вспоминая о своих ссыльных скитаниях, Короленко иронически писал, что «в народ» он «был доставлен на казенный счет». Жизнь в Амге столкнула его с новыми для него формами народного быта и поставила, как он сам об этом сказал, «в отношения полного равенства» с народом: он шил сапоги, выполняя заказы «на сторону», и пахал землю. В то же время Короленко с глубоким вниманием изучал жизнь якутского народа, записывал фольклор, знакомился с языком. Впечатления тех лет послужили основанием для целого ряда сибирских рассказов и очерков, которые составили значитель­ную часть в творческом наследии писателя.

Суровая, но прекрасная природа Восточной Сибири, тяжелая обстановка жизни поселенцев, своеобразная психология сибиряков, жизнь которых была полна самых невероятных приключений, нашли свое отражение в сибирских очерках Короленко: «Сон Макара» (1885), «Записки сибирского туриста», «Соколинец» (1885), «В подследственном отделении».

«Сон Макара» — вторая крупная публикация писателя. В образе главного героя, казалось бы, давно потерявшего человеческий облик, автор тем не менее увидел человека. Источник отступлений Макара от правды в том, что никто не научил его отличать добро от зла. Очерк, написанный поэтичным языком, обладающий мастерски сколоченным сюжетом, принес писателю настоящий успех. Вслед за «Сном Макара» увидел свет рассказ «В дурном обществе» (1885), сюжетную основу которого составили ровенские воспоминания. В творчестве писателя появился мотив «отверженных». Рассказ более известен в сокращенном варианте для детского чтения как «Дети подземелья».


6. Нижегородский период творчества


В 1885 году Короленко получил разрешение возвратиться в Европейскую Россию без права жительства в столичных городах. Он поселился в Нижнем Новгороде, оставаясь под надзором полиции. Однако ему было разрешено заниматься журналистикой, литературным трудом. Верхневолжская жизнь со всеми ее невзгодами и маленькими радостями органично вошла в книги писателя. Здесь были написаны рассказы: «На затмении» (1887), «За иконой» (1887), «Птицы небесные» (1889), «Река играет» (1892), «На Волге» (1889) а также «Павловские очерки» (1890) и очерки, составившие книгу «В голодный год» (1893). «Река играет» — один из лучших рассказов не только этого периода, но и, пожалуй, всего творчества Короленко. Писатель создал образ, на первый взгляд, безалаберного, но на самом деле обаятельного, подкупающего искренностью перевозчика Тюлина, который в свое немудреное ремесло вложил душу артиста.

В Нижнем Новгороде претерпевают изменения и худо­жественные формы творчества писателя. Многие общественные проблемы, которые решал Короленко на первых порах своего твор­чества, нередко прибегая к аллегории, к условно-историческому плану сюжета, теперь ставятся на строго фактическом, глубоко изу­ченном и достоверном материале живой действительности. Именно в эту пору Короленко разрабатывает форму путевых очерков, в кото­рых художественное повествование легко и свободно сливается с эле­ментами публицистики. В таких классических образцах этого жанра, какими являются «В пустынных местах», «Павловские очерки», «Река играет», «Наши на Дунае», Короленко мастерски сочетая и чисто художественное изображение действительности и публицистические размышления по поводу конкретных явлений жизни.

Основные вопросы, которые встали перед писателем еще в конце 80-х годов, были связаны с процессом проникновения капитализма в деревню. В освещении этих вопросов он решительно отходит от народнических беллетристов, которые настойчиво продолжали, по замечанию Короленко, рассматривать действительность «сквозь призму благонамеренной идеалистической народнической лжи».

Особое значение имели его «Павловские очерки», посвященные жизни кустарей известного села Павлово, близ Нижнего Новгорода. В народнической литературе это село с его старинными кустарными промыслами рассматривалось как пример некапиталистического уклада, сохранившего характер «народного производства». Вышедшие в 1890 году «Павловские очерки» вскрыли резко проти­воположное тому, что вопреки жизненной правде утверждали народ­ники. Писатель в этом произведении развернул яркую картину жизни павловских кустарей, их непомерно тяжелого труда и полной зависимости от хищнической «скупки». Для Короленко не было сомнения, что кустари, работающие на дому и продающие из­делия своего труда капиталисту-скупщику, давно уже утеряли свою хозяйственную самостоятельность, а форма их эксплуатации через скупщика носит наиболее варварский и особенно тяжелый характер.

К началу 90-х годов относится и книга очерков Короленко «В пустынных местах». Это своеобразная история путешествия автора по Ветлуге и Керженцу. Тема этих очерков – уходящее прошлое и новое, рубеж двух эпох.

Десять лет, проведенные в Нижнем Новгороде, оказались очень плодотворными для писателя. Он занимался литературным творчеством, вел активную общественную деятельность: помогал в организации помощи голодающим, обрел личное счастье (женился на Авдотье Семеновне Ивановской, в октябре у них родилась старшая дочь). Здесь он получил читательское признание; познакомился с А. П. Чеховым, Л. Н. Толстым, Н. Г. Чернышевским и др. В 1887 самостоятельным изданием вышла повесть «Слепой музыкант», которая стала, выражаясь современным языком, бестселлером. «Слепой музыкант» — повесть о вечном стремлении человека к непознанному. Главный ее герой испытывает неодолимую тягу к свету, которого никогда не видел. В произведении реализм изображения действительности гармонично сочетается с идеализмом мировосприятия. Основная тема, волнующая писателя, — торжество духовного начала в человеке над материальными сторонами жизни. Повесть была переведена на европейские языки и заинтересовала П. Верлена, увидевшего в ней образец нового искусства.

В 1893 Короленко пересек океан, чтобы посетить Всемирную художественно-промышленную выставку в Чикаго. Америка писателю решительно не понравилась. Эта поездка укрепила его в неприятии буржуазного мира. В 1902 писатель опубликовал повесть «Без языка», написанную по следам американских впечатлений.

Короленко к «психологии общечеловеческой тоски по недостижимому» («Письма к А. Г. Горнфельду») прослеживается и в рассказе «Ночью» (1888). Ребенок, чувствующий «тайну» рождения и смерти, по мнению автора, мудрее студента-медика. Рационалисты усмотрели в этом рассказе уклон автора в сторону метафизики.

К лучшим публицистическим произведениям писателя принадлежит статья «О сложности жизни» — напоминание о преемственной связи поколений русской интеллигенции, задача которой заключена в защите личностной свободы человека.


7. В.Г. Короленко на рубеже ХХ столетия


В 1896 году Короленко переезжает в Петербург. В 1896-1918 годах Короленко входил в редакцию журнала «Русское богатство» в Петербурге (с 1904 — редактор-издатель). Писатель считал, что в России недостаточно развито гражданское общество, правовое сознание народа крайне слабо, почти отсутствует правосудие (сам он неоднократно выступал правозащитником на судебных процессах).

В 1900 году перебрался из Петербурга в Полтаву в связи с нервным истощением, где жизнь его не стала размеренней и спокойней: частые поездки в столицу по делам журнала, сложности с цензурой. Здесь он завершил цикл сибирских рассказов («Государевы ямщики», «Мороз», «Феодалы», «Последний луч» и другие), написал рассказ «Не страшное».

По сравнению с первым циклом сибирских рассказов, где внимание писателя было сосредоточено преимущественно на какой-либо стороне характера героя, в этих своих произведениях Короленко делает дальнейший шаг на пути реалистического изображения действительности. Во втором цикле сибирских рассказов расширяется диапазон драматического конфликта, образ получает более всестороннее и глубокое освещение.

В 1902 Короленко вместе с Чеховым отказался от звания почетного академика (был в числе первых избранных) в знак протеста против отмены избрания М. Горького в Академию наук.

В публицистике этого времени он прямо выражал свою гражданскую гуманистическую позицию, возмущение еврейскими погромами («Дом №13», 1905). Очерки Короленко о кишиневском погроме, Мултанском процессе, его книгу «Бытовое явление» А.М. Горький называл «прекрасными образцами публицистики» в русской литературе.

В 1905 году, когда цензурный гнет несколько ослаб, приступил к работе над художественной летописью своего поколения, писал ее с большими перерывами до конца своих дней. Полностью «История моего современника», выдержанная в литературной традиции «Былого и дум» Герцена, появилась в 1922 – 29 годах. В ней ярко выражен многогранный талант писателя, его тяготение к лирическим, очерковым и публицистическим жанрам. Изображая жизнь своего «современника», в которой легко узнать биографию самого писателя, Короленко знакомит читателя с развитием общественного движения 60 – 80-х годов, с выдающимися историческими событиями того времени.

Говоря о характере «Истории моего современника», Короленко писал: «се факты, впечатления, мысли и чувства, изложенные в этих очерках, – суть факты моей жизни, мои мысли, мои впечатления и мои чувства, насколько я в состоянии восстановить их с известной степенью живости и без прибавки позднейших наслоений. Но здесь не все факты, не все мысли, не все движения души, а лишь те, какие я считаю связанными с теми или другими общеинтересными мотивами».

В ноябре 1907 года Короленко опубликовал два рассказа: «Емельян» и «Рыбалка Ничипор» под общим заглавием «Рассказы о встречных людях», впоследствии за­мененным другим — «В Крыму». По материалам эти рассказы, вернее, очерки, восходят к впечатлениям и за­писям осени 1889 года, проведенной писателем в Крыму. Но обработка этих давних впечатлений, несомненно, от­ражает настроения 1907 года.

Крымские очерки представляют как бы прямую анти­тезу сибирским рассказам. В этих последних на фоне символически угрюмой и мрачной, угнетающей и враж­дебной человеку природы развертывались образы беспо­койных людей, неудовлетворенных и надеющихся, борю­щихся и ищущих «белого света и вольной воли». Впереди всегда призывающе мелькали «огоньки». В крымских очерках все меняется. Природа Крыма — ласковая и мяг­кая, дружественная человеку, спокойная и примиряющая, словно «довольная собственной красотой». Она показы­вает человеческому взгляду озаренные ярким солнцем дневные ландшафты, и золотистую мглу спокойных зака­тов, и таинственную прелесть лунного сияния. Все живые существа освещены здесь «ослепительно-прекрасным свя­щеннодействием природы». Но на этом фоне проходят фигуры безнадежных неудачников и несчастливцев, раз­вертываются картины окончательно испорченных челове­ческих жизней. Эти люди когда-то искали своей доли, те­перь они знают, что счастья для них вовсе нет, и они смотрят на обманчиво-манящую красоту мира равно­душными и тусклыми глазами. « — Я ж вам кажется объяснял... по-русски: нет счастья... Вы этого не пони­маете?» — раздраженно восклицает один из таких несча­стливцев.

Великолепная крымская природа словно создана для того, чтобы служить прекрасной рамкой для столь же прекрасной, правильной и разумной человеческой жизни, но природа лишь зовет и обещает, а счастья все нет, хо­тя оно где-то близко. Автор проникается сложным и смутным ощущением этой разлитой в мире возможно­сти, которой никак не удается перейти в реальность. Вместе со своими героями он чувствует, «что все это мо­гло бы быть тем, чем кажется. И для этого нужно только еще что-то, не очень многое и не трудное. Стоило бы вовремя сказать какое-то слово, сделать какое-то движе­ние... И стало бы светло, и ярко, и радостно, и правдиво, и значительно. Все было бы спокойствием и счастьем...»


8. Взгляды В.Г. Короленко в годы революции.

Послереволюционная деятельность («История моего современника»)


Период Февральской революции прошел для Коро­ленко под знаком войны. Писатель расхо­дился с большевиками во взгляде на империалистиче­скую войну. Он не видел необходимости ее немедленного прекращения. К приятию идей и политики коммунизма Короленко не пришел и во время Октябрьской революции. По собственному признанию Ко­роленко, он продолжал «горячо и искренно» считать себя «социалистом, не считая себя ни большевиком, ни ком­мунистом, ни меньшевиком, ни «народным социали­стом».

Полтава, где жил тогда писатель, переходила из рук в руки: большевикам несколько раз приходилось времен­но оставлять город; там побывали и немцы, и украин­ские контрреволюционеры разных оттенков, и деникинцы. Но частая смена властей не создала у Короленко впечатления непрочности Советской власти. Истинными хозяе­вами положения он считал большевиков.

Под гром революционных событий продолжалась прерванная работа над «Историей моего современника». Попытки возобновить работу были уже в конце 1916 го­да и в самом начале 1917 года, но затем опять наступали вызванные жизнью перерывы. По-настоящему работа возобновилась лишь в 1918 году, и, разумеется, на новом этапе работа не могла не окраситься отсветами револю­ции. Перед Короленко стояла тема, на которой оборва­лось изложение «Истории» в первом томе. Это была те­ма соединения смутных романтических порывов интелли­гентной молодежи с революционными стремлениями самого народа. Эту тему теперь приходилось разрабаты­вать в условиях победы народной революции. Историче­ский цикл, подлежащий изображению, был, таким образом, завершен.

Работе над «Историей моего современника» Короленко отдал более чем пятнадцать лет своей жизни. До 1917 года были опубликованы лишь первая и частично вторая книги. За четыре года – 1918 – 1921 – была завершена начатая за десятилетие до того вторая книга и полностью написаны третья и четвертая книги повести. Над четвертой книгой Короленко работал уже тяжело больным человеком. Это, разумеется, не могло сказаться на характере последних страниц книги, в которых нередко писатель ограничивается лишь перечислением событий, не развертывая их в художественное действие. Повесть обрывается на событиях, связанных с возвращением Короленко из якутской ссылки в 1884 году.

В 1921 году, будучи тяжелобольным, отказался покинуть Россию и ехать лечиться за границу. В 1922 году в очерковом цикле под эмоциональным названием «Земли! Земли!» изложил собственные представления о том, на каких основах могла бы возродиться Россия.

Умер В.Г. Короленко 25 декабря 1921 года в Полтаве. Многолюдные похороны писателя вылились в демонстрацию народной любви и уважения к человеку, чье имя было дорого всей России. В глазах современников Короленко был и оставался «нравственным гением», человеком высоких моральных принципов, праведником русской литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Литературное наследство Короленко чрезвычайно велико и по­ражает разносторонностью художественного дарования писателя. Короленко было свойственно высокое понимание писательского дол­га, поэтому таким гражданским пафосом веет от всего его творче­ства, поэтому так благородны его замыслы, безгранична его вера в силы народа. В своем труде Короленко не знал усталости, до су­ровости был беспощаден к себе. Он не преувеличивал, когда гово­рил о своей профессиональной привычке «постоянно работать с ка­рандашом» в любых условиях и при любых обстоятельствах.

Короленко является для нас образцом писателя, самым тесней­шим образом связанного с жизнью. Не было «...ни одного замет­ного события,— писал А. М. Горький,— которое не привлекало бы спокойного внимания Короленко». В его дневниках и записных книж­ках упомянуты тысячи лиц, с которыми встречался писатель в жизни, записаны многочисленные факты, занесены прямо «с натуры» сотни сцен, послужившие материалом для многих его рассказов, очерков и газетных выступлений. Но взыскательный художник был яростным врагом рабского списывания с натуры. Он неустанно напоминал молодым авторам о задаче художника не только увидеть то или иное явление, но и отразить его в наиболее характерном проявлении, «отрицая или благословляя». В своих ху­дожественных обобщениях Короленко поднимается до той типично­сти, глубокой правдивости изображения, которая отмечает подлин­ных мастеров литературы. Пользуясь в творческой работе своими дневниковыми записями, Короленко умел необычайно тонко и гар­монично слить воедино поэтическую убедительность с чисто факти­ческой достоверностью, бытовые наблюдения с художественным вы­мыслом.

По мастерству владения языком Горький ставил Короленко в ряд с Тургеневым и Чеховым. Короленко постоянно искал силь­ное и выразительное слово и умел слышать его из уст простого народа.

Прекрасный знаток русского языка, Короленко, создавая рече­вую характеристику своих героев, умело отбирал в народных гово­рах меткие, яркие выражения, точные эпитеты. Все эти поэтические краски входят составными элементами в язык писателя, определяют то красочное единство речи, которое по праву выдвигает Короленко в число самых выдающихся и оригинальных художников слова.

КРАТКАЯ ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА В. Г. КОРОЛЕНКО

1853 15 (27) июля В городе Житомире в семье уездного судьи родился Владимир Галактионович Короленко.

1866 Семья Короленко переезжает в Ровно.

1871 Окончил с серебряной медалью Ро-венскую реальную гимназию; в этом же году поступил в Петербургский технологический институт.

1873 Уход из института. Корректорская работа.

1874 Учится в Петровской земледельческой и лесной академии (ныне Московская сельскохозяйственная академия имени К. А. Тимирязева). Знакомится с народниками.

1876 Исключен из академии за подачу прошения от имени студентов с протестом против режима, царившего в учебном заведении; был сослан в Вологодскую губернию, Усть-Сы-сольск; ссылка была заменена поселением в Кронштадте под надзором полиции. Чертежная работа.

1877 Поступает в Горный институт. Участвует в революционных студенческих

кружках. Корректорская работа в газете «Новости».

1878 Привлеченный идеей «хождения в народ», оставляет институт; овладевает

сапожным ремеслом.

1879 В журнале «Слово» напечатано первое произведение — «Эпизоды из жизни искателя». Арестован и выслан в город Глазов Вятской губернии, переведен на поселение в деревню Березовские Починки.

1880 По ложному обвинению в подготовке к побегу арестован. В Вышневолоцкой тюрьме написан рассказ «Чудная». Отправлен в Сибирь. Возвращен с дороги и поселен в Перми. Служит табельщиком в железнодорожных мастерских.

1881 Отказ от присяги Александру III.

1881—1884 Якутская ссылка.

1885 По окончании срока ссылки поселился в Нижнем Новгороде. Напечатаны: «Сон Макара», «Старый звонарь», «В дурном обществе».

1886—1896 Живет в Нижнем Новгороде.

1886 Женитьба на Е. С. Ивановской. Опубликованы: «Слепой музыкант», «Лес

шумит». Вышел в свет первый том «Очерков и рассказов».

1887 Поездка по Волге. Материалы путешествия легли в основу рассказов «Река

играет», «За иконой». Знакомство с А. П. Чеховым в Москве.

1889 Поездка в Саратов и знакомство с Н. Г. Чернышевским. М. Горький посещает Короленко в Нижнем Новгороде.

1891 Вторая встреча с М. Горьким.

1892 Борьба с голодом. Организация столовых.

1893 Очерки «В голодный год». Поездка за границу (Англия, Америка, Франция).

1894 «Парадокс».

1895 Поездка в Ёлабугу. Село Старый Мултан. Опубликованы очерки «Мултановское жертвоприношение», «Без языка».

1896—1900 Петербург; работа в редакции журнала «Русское богатство».

1896 Выступление в защиту удмуртов на .процессе в Мамадыше.

1900 Избран почетным членом Академии наук по разряду изящной словесности.

Написано произведение «Огоньки» (напечатано в 1901 г.).

1900—1921 Полтавский период жизни.

1902 Короленко посещает в Ялте Чехова; в Гаспре — Л. Н. Толстого. Отказ от звания почетного академика в знак протеста против отмены выборов М. Горького в академию.

1903 Общественность отметила 50-летие Короленко.

1904 Утвержден официальным редактором «Русского богатства».

1905—1921 Работа с перерывами над «Историей моего современника».

1909 Опубликован первый том «Истории моего современника».

1910 Книга «Бытовое явление». Выступление против казней в годы реакции.

1914 Вышло в свет девятитомное собрание сочинений. Поездка за границу.

1916 Короленко продолжает трудиться над «Историей моего современника».

1917 Статьи «Падение царской власти», «Война, отечество и человечество».

1919 Напечатан второй том «Истории моего современника».

1920 Письма к А. В. Луначарскому.

1921 Выход третьего тома «Истории моего современника». Работа над четвертым томом.

25 декабря 1921 В. Г. Короленко скончался от вос- паления легких. Похороны в Полтаве. Провожал его почти весь город. Проститься с писателем приехали крестьяне окрестных деревень.


«Синтез реализма с романтизмом»

в рассказах В.Г. Короленко

«Река играет», «Парадокс», «Огоньки»,

«Сон Макара», «Слепой музыкант»


В рассказе «Река играет» (1891) Короленко создает реалистический образ ветлужского паромщика Тюлина. Герой рассказа в изображении Короленко не похож на тех «шоколадных мужичков», которыми народническая литература, по выражению Горького, «густо населила нищие и грязные деревни». Тюлин сохраняет массу живых черт человека, взятого из жизни. Но главное в его образе – способность совершить подвиг. Во время бури вырастает другой Тюлин – энергичный, смышленый, сильный, знающий,, что нужно делать.

Но сам рассказ переполнен романтическими настроениями автора. Встреча с Тюлиным — это для автора нравственный отдых после тяжких впечатлений, вынесенных со Светлояра. Автор подходит к приветлужским лесам усталый, с головой, отяжелевшей от бесплодной схоластики рели­гиозных споров, «с сердцем, сжимавшимся от безотчет­ной тоски и разочарования». «Тяжелые, нерадостные впе­чатления уносил я от берегов Святого озера, от невидимого, но страстно взыскуемого народом града... Точно в душном склепе, при тусклом свете угасающей лампадки, провел я всю эту бессонную ночь, прислуши­ваясь, как где-то за спиной кто-то читает мерным голо­сом заупокойные молитвы над заснувшей навеки народ­ною мыслью». Этими непосредственными отголосками светлоярских настроений и начинается рассказ «Река играет». Образ Тюлина — это отрадное явление, которое с особенной душевной теплотой воспринимается автором именно по контрасту с теми картинами, которые угнета­ли его у берегов Святого озера. «И я думал: отчего же это так тяжело было мне там, на озере, среди книжных народных разговоров, среди «умственных» мужиков и начетчиков, и так легко на этой тихой реке, с этим сти­хийным, безалаберным и вечно страждущим от похмель­ного недуга перевозчиком Тюлиным?» — спрашивает ав­тор уже в конце рассказа. Ответ заключен в самом повествовании, и прежде всего в образе Тюлина. Правда, Тюлин — человек не другого мира, он так же, как и оби­татели лесной стороны, порожден той же неспешной, как бы дремлющей жизнью, он неотделим от простодушных кудрявых березок, от деревянной церковки на пригорке, с надписью на столбе: «Пожертвуйте, проходящий, на колоколо господне». Он тоже человек «пустынных мест», порожденный неспешной, бездумной жизнью. Его беза­лаберность, лень, комическая похмельная тоска — все это, казалось бы, малопривлекательно, во всяком случае, далеко от того, что могло бы привлечь к себе сочув­ственное внимание наблюдателя народной жизни. Коро­ленко очень ясно видит в характере Тюлина черты уны­лой опущенности и апатии, тяготеющие над жителями пустынных мест.

В рассказе «Парадокс» (1894) Короленко часто сменяются картины реальной жизни и быта романтическими описаниями природы и мечтаний героев, соприкоснувшихся с «обломками старины»: «Когда нам приедались впечатления реальной жизни на больших дворах и в переулке, то мы с братом удалялись в этот уединенный уголок, садились в кузов, – и тогда начинались здесь приключения, какие только могут постигнуть людей, безрассудно пускающихся в неведомый путь, далекий и опасный, в такой чудесной и фантастической карете».

Небольшой по объему очерк «Огоньки» (1900) написан в романтических тонах: «И долго еще мы плыли по темной, как чернила, реке. Ущелья и скалы выплывали, надвигались и уплывали, оставаясь назади и теряясь, казалось, в бесконечной дали, а огонек все стоял впереди, переливаясь и маня…»

Но описания природы соединяются с философскими размышлениями о жизни, которые приобретают реалистический оттенок. Огоньки – это далекое будущее, которое зовет и манит писателя. Он верит, что это будущее наступит, но пока «жизнь течет все в тех же угрюмых берегах, а огни еще далеко. И опять приходится налегать на весла…», приближая это будущее, в котором не будет ни рабов, ни господ.

В рассказе «Сон Макара» (1885) также сочетается синтез реализма с романтизмом. Вступление к рассказу о жизни Макара романтично: мертвый туман, страшный мороз, непобедимая тишина и царящий над всем призрак смерти. Но сам образ Макара вполне реалистичен. Основное в нем – это та надежда, которую не сумели убить в нем ни страшная тишина, ни страшные морозы, ни то одичание, к которому привела его жизнь. Такова мысль, которую Короленко проводит через весь развертывающийся образ Макара. В самом начале рассказа он утверждает ее демонстративно, репликой от автора, решительно и словно даже полемически предопределяя читательское восприятие: «Работал он страшно, жил бедно, терпел голод и холод. Были ли у него какие-нибудь мысли, кроме непрестанных забот о лепешке и чае? Да, были».

Короленко проводит мотив «надежды» и через пьяные жалобы Макара, через его мечты об уходе на гору, через его песню о наступающем празднике и через всю финальную сцену объяснения с Тойоном.

«Как мог он до сих пор выносить это ужасное бремя? Он нес ее потому, что впереди все еще маячила – звездочкой в тумане – надежда».

Далее Короленко раскрывает это понятие «надежды». Надежда обозначает кончающееся терпение, возникающее сознание чьей-то чужой вины за его, Макара, позорную жизнь и начинающийся протест.

«И если теперь он желает скрыть под землею свою мрачную и позорную фигуру, то в этом вина не его… А чья же? – Этого он не знает. Но он знает одно, что в сердце его истощилось терпение».

То, что основной замысел «Сна Макара» заключался именно в этом – в настроении кончающегося терпения, в назревающем бунте – показывает финальная сцена рассказа.

В финальном эпизоде рассказа все клонится к осужде­нию Макара, великий Тойон решает отдать его в мерины исправнику, пока тот не заездит его. «А там мы посмо­трим». Но сын старого Тойона, который долго жил на земле и знает тамошние дела, велит Макару говорить. «И тут свершилось что-то странное»: Макар обрел дар речи и отказался подчиниться неправедному суду Тойо­на. И это непокорство спасло его. Все дело, значит, в том справедливом гневе и ярости, которые обуяли Макара, когда он увидел, что «стоит у конца» и сила стихийных обстоятельств начинает погашать его надежду.

В черновой редакции рассказ имел очень характерное продолжение. Макар просыпается, и странный сон об осуществившейся надежде, о восстановленной справедли­вости не выходит у него из головы. Он надевает новую рубаху, идет в церковь и обращается за разъяснением к попу Никанору.

«— А, Захар! Помнишь, ты остался мне должен шесть возов дров за крестины, — сказал поп Никанор с первого слова». Озадаченный и рассерженный Макар идет к дьячку и тот после небольшой торговли согла­шается за полбезмена масла объяснить ему сон. По объяснению дьячка, отличавшегося практическим обра­зом мыслей, сон был к лисице.

«Столь простое объяснение поразило Захара.

— Более ничего ? — спросил он.

— Ну, может еще попадет заяц, да в зайце, или, например, в тетереве корысти мало. Сам съешь на здо­ровье, а уж продать и не думай. Вот те и все. Теперь, дружище, проваливай восвояси.

Захар вышел, но его сомнения не рассеялись. Он ду­мал, что едва ли этот сон к лисице».

Разумеется, это прозаическое завершение «Сна Мака­ра» ослабило бы силу лиризма финальной сцены расска­за и снизило бы также то оптимистическое настроение осуществленной справедливости, которое достигает вы­сокого напряжения в заключительных строках. Но основ­ной замысел произведения выступает в этом черновом варианте развязки, несомненно, рельефнее, чем в оконча­тельном тексте. Здесь яснее сквозит мысль о том, что разрешение смутных ожиданий Макара – в будущем, а сон его – только залог этого разрешения, только сви­детельство о том, что в душе самого тихого, самого убо­гого и дикого Макара таится «сон» о социальной спра­ведливости, живет «стыд собственного существования» и маячит ничем неугасимая надежда «на лучшую долю», что эта надежда вот-вот перейдет в великий гнев, потому что «в сердце его истощилось терпение». Короленко, как художник, был вправе не договорить этого до конца. Он воспользовался этим правом и устранил цитированное окончание рассказа, предоставив делать выводы своему читателю и критику.

Сюжет «Слепого музыканта» (1886 – 1898) включает в себя, по существу, два повествования. Первое — о том, как слепорожденный мальчик инстинктивно тянулся к свету; здесь речь идет о естественной природе человека, протестующей против частного случая нарушения ее общих законов. Второе повествование удаляется от биологических свойств человека и касается сферы его социальных чувств. Эта история о том, как подавленный личным несчастьем человек поборол в себе пассивное страдание и сумел выработать активное сочувствие к другим людям, и притом не только к своим товарищам по несчастью, но и ко всем обездоленным; общественное чувство выступает здесь как особый, оздоровляющий инстинкт, полное развитие которого может восстановить даже нарушенную слепыми природными силами гармонию человеческого существа.

Для Короленко высшей категорией общественных чувств всегда были чувства социального альтруизма. Первая фраза «Слепого музыканта» во всех редакциях рассказа гласила: «Ребенок родился в богатой семье...» Это, по признанию автора, связано с общим замыслом произведения — показать неизбежность стремления к свету даже при таких условиях, когда несчастье слепоты не осложняется никакими побочными для данного случая обстоятельствами. Но можно предполагать и другую причину, заставившую автора охарактеризовать своего слепого как выходца из богатой семьи. В задачу писателя входило показать выработку чувств социального альтруизма; без этого в «Слепом музыканте» не было бы второй темы — психологии борьбы с чувствами эгоистического страдания. Эта вторая сторона «Слепого музыканта», сторона социальная, не менее важна для Короленко, чем сторона первая, биологическая.

Обе проблемы объединились у Короленко одной общей идейной установкой — отрицанием общественной пассивности, утверждением активного жизненного начала. Романтико-героические элементы в художественной системе Короленко обусловили символический характер некоторых его образов.

Образы Короленко не достигают размеров огромных реалистических обобщений и не выливаются в форму монументальных построений старого романтизма. В соответствии с общей художественной установкой Короленко его образы символизируют далеко еще не упрочившиеся, не обобщившиеся стремления народной массы, а лишь творческие возможности, заложенные в ней. Такова символика бунтующего Макара и олицетворение дремлющей силы народа в образе Тюлина. То же самое можно сказать и о «Слепом музыканте», в котором борьба за полноту человеческого существования передается через символику порываний к свету.

Символика Короленко реальна по своей природе, она не противоречит жизненной правде и не превращается ни в туманный ребус, ни в схему, ни в мистическое «сверхреальное» построение. Этим она резко отделяется от поэтики символизма.

Несомненно также и то, что старый критический реализм приобретает в творчестве Короленко новые черты. Резко критическое отношение к существующему социальному порядку уже не исчерпывает его содержания; отрицание старого общественного строя является исходным пунктом и как бы подразумевается само собою; центр тяжести переносится на отыскание реальных корней и реальной опоры для этого отрицания. Отсюда берет начало самое стремление к усложнению реализма путем сочетания реальности видимой с реальностью «возможной». Творчество Короленко отражает, таким образом, новую переходную фазу в развитии критического реализма.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Бялый Г.А. В.Г. Короленко. – Л.: Художественная литература, 1983.
   
2. Короленко В.Г. Собрание сочинений. В 10-ти томах. Т. I. – М.: Госиздат, 1953.
   
3. Короленко В.Г. Собрание сочинений. В 10-ти томах. Т. II. – М.: Госиздат, 1954.
   
4. Короленко В.Г. Собрание сочинений. В 10-ти томах. Т. III. – М.: Госиздат, 1954.
   
5. Короленко В.Г. Собрание сочинений. В 10-ти томах. Т. V. – М.: Госиздат, 1954.
   
6. Котов А. Владимир Галактионович Короленко: Критико-биографический очерк. // Короленко В.Г. Собрание сочинений. В 10-ти томах. Т. I. – М.: Госиздат, 1953.