Geum.ru

Австро-Венгрия XVI века

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   35

Через послов Михаил развивает в Москве планы завоевания Казани и последующего наступления на Крым. Внезапная смерть Елены Глинской в 1538 путает все планы.

Через свою агентуру, в первую очередь через вдову брата Анну Глинскую Михаил Глинский тщательно отслеживает ситуацию в России. Когда ему становится ясно, что Иван Шуйский вызвал против себя мощную оппозицию, в голове старого авантюриста рождается смелый план - явиться в Россию и самому захватить опеку над малолетним внучатым племянником Иваном Васильевичем.

На деньги императора Михаил набирает 1000 кавалеристов и 3000 пехоты - ветеранов турецких кампаний, причем в основном из хорватов, словаков и словенцев, дабы могли на Руси изъяснится. И осенью 1539 высаживается в Ревеле.

Момент был выбран крайне удачно. Нападение крымцев вызвало мобилизацию новгородского дворянства, которое было выведено на службу на Оку. А с новгородским наместником Федором Воронцовым Глинский успел снестись и привлечь его на свою сторону. Официально было объявлено, что князь Михаил следует в Москву как посол римского цесаря, и ведет войско на службу московскому государю против врагов креста Христова. В Москве эти вести были получены, когда Глинский уже входил в Новгород.

На тот момент Иван Шуйский у всех уже сидел в печенках, и Дума дружно провалила его инициативу не пускать непрошенного гостя. Все больше бояр вовлекалось в организованный Анной Глинской заговор. Племянники Глинского еще молоды и не смогут занять высоких постов, а самому князюшке уж за семьдесят, наведет порядок да и отдаст Богу душу - думали многие бояре.

Под шумок освободили из тюрьмы Ивана Бельского, который немедленно организовал вступление Глинского в Москву. Ну а Ивану, который остался сиротой и уже натерпевшемуся немало обид явившийся вдруг собственный дедушка - живая легенда, воевода римского цесаря, многократный победитель басурман - дедушка этот был мальчику как спаситель, как ангел с небеси. На заседании думы мальчик-государь торжественно принял деда обратно в московскую службу со всем его войском, и вернул ему некогда пожалованный Василием удел - Медынь и Ярославец, с придачей еще Козельска. Войско Глинского было размещено в особой слободе в Москве. Ему предстояло стать костяком постоянного московского войска.

Иван Шуйский в негодовании перестал посещать заседания Думы. Глинский, хорошо зная князя Ивана еще в бытность свою в Москве, постарался убрать его подальше, заслав наместником в Нижний Новгород.

Проводя гибкую политику в отношении Думы, Глинский заключил фактический триумвират с Иваном Бельским и митрополитом Иоасафом, причем Бельский получил должность первосоветника Думы. Ему было в основном поручено внутреннее управление, тогда как Глинский взял на себя внешнюю политику, военное дело и воспитание государя.

Большая часть наемного войска Глинского по истечении договора найма было рассчитано и отправлено на родину. Но изрядная часть - старые солдаты Глинского, участвовавшие с ним не в одном сражении - вступила в Московскую службу и была пожалована поместьями. Одновременно был объявлен набор "охочих людей" в московское стрелецкое войско, в которое наемники Глинского были расписаны офицерами.

В основу стрелецкого строя Глинский, положил тактику венгерской пехоты, отработанную в боях с турками. Стрельцы делились на пищальников и копейщиков. Копейщиков, защищенных шлемами и панцирями и вооруженных пикой и короткой саблей, обучали действиям в сомкнутом строю, причем Глинский, используя испанские тактические новации, строил копейщиков в терции. Стрелки вооружались пищалью, саблей и бердышом. В бою стрелки должны были выстраиваться в несколько шеренг перед каре копейщиков и вести огонь караколированием, в случае атаки кавалерии отходить в интервалы между терциями и на фланги. При атаке стрелки забрасывали пищали за спину и атаковали холодным оружием - именно поэтому их обучали владению как бердышом, ставшим главным наступательным оружием стрельцов, так и саблей, в основу техники которой была положена венгерская фехтовальная школа. В то же время стрелецкие части обучаются построению гуляй-города и действиям из него.

Стрелецкий корпус насчитывал 10000 воинов. Им было положено денежное жалование и обильное натуральное довольствие, для чего ряд дворцовых и черносошных волостей был переведен на нужды снабжения корпуса. Семьи погибших воинов продолжали получать довольствие.

Признавая тактику московского дворянского ополчения оптимальной для борьбы с татарами, Глинский счел необходимым создать в его составе несколько подразделений, имеющих тяжелое вооружение и обученных атаке в сомкнутом строю на быстрых аллюрах, по образцу венгерской армии, имевшей тяжелую и легкую конницу. Для этого были приписаны "достаточные" дворяне и вотчинники, которых обязали иметь соответствующее вооружение и лошадей. Дворян обучали копейному удару, а так же венгерским приемам сабельного боя. Обучение должно было проводиться во время ежегодных сборов дворянского ополчения на Оке. Инструкторами были приехавшие с Глинским хорватские дворяне.

Позаботился Глинский и о воспитании государя, который впрочем не отходил ни на шаг от очаровавшего его внучатого дяди. По инициативе митрополита Иоасафа (как и в реале) из Отроча монастыря был освобожден Максим Грек. Митрополит объявил, что старый философ принес полное покаяние в своих заблуждениях, и по отбытии епитимьи возвращен в Церковь. Максим становится старшим преподавателем Ивана, обучая его греческому, латыни и полному курсу гуманитарных наук - философии, риторике, богословию и.т.д. А чтобы успокоить иосифлян, митрополит объявляет, что сам лично будет следить за учебным процессом.

Но сверх того Глинский закладывает в программу так же курс точных наук на уровне современной Италии, и связанных с ними прикладных - инженерного дела, фортификации и.т.д..

Иван Бельский как и в реале начинает проведение земской реформы. От имени великого князя выдаются судные грамоты городам, по которым уголовное судопроизводство переходит к коллегиям "целовальников", избираемых населением. Часть боярства недовольна, но мятежа Шуйского здесь не происходит - в Москве имеется слобода "преторианцев", и сторонники Шуйского осознают, что при попытке переворота наемники, а затем стрельцы порвут мятежников как Тузик грелку. Шуйский остается на своем посту и руководит обороной восточной границы от казанцев.

Глинский стремится наладить достаточное производство вооружений на месте. Из Германии (самой продвинутой в металлургии страны в те времена) вызываются специалисты. Однако из железных месторождений Тула под постоянной угрозой татар, а в Устюжне железо низкого качества. После поисков удается обнаружить месторождения в Обонежье, где начинается добыча железа.

При наборе стрельцов стараются брать людей, имеющих реальный боевой опыт - бывших городовых пищальников и казаков. К моменту вторжения Саип-Гирея удается подготовить половину списочной численности -5000, но войско получается весьма качественным. При этом количество стрелков почти в два раза превышает количество пикинеров.

Слаженность в правительстве омрачало только наличие у Ивана Бельского старшего брата Семена, который еще при Елене бежал в Литву и с литовской помощью пытался вернуть себе родовое княжество - город Белый на Смоленщине. Сверх того Семен, будучи сыном сестры последнего великого князя Рязанского Ивана претендовал так же и на Рязань. По окончании московско-литовской войны Семен бежал в Крым, и теперь во всю интриговал там против Москвы. Утверждая что правительство Глинского непрочно, и что в случае вторжения Шуйский поднимет мятеж, Бельский толкал хана на войну с Москвой. Иван Бельский сумел выхлопотать брату прощение, но тот отказался вернуться. Крымский хан потребовал от Москвы возврата великого княжества Рязанского Семену, который должен был стать вассалом Крыма.

Саип-Гирей сподвиг на войну и своего брата Сафа-Гирея Казанского. По счастью действовать одновременно им было неудобно - Саип-Гирей ждал весны и подножного корма для лошадей в степи, а хан Казани, не имея сильной флотилии на Волге, и не будучи уверенным в преданности казанских мурз, опасался удара русских Волгой по Казани, от которой они могли его отрезать, и не решался действовать летом. Сафа-Гирей,

в декабре 1540 года миновав Нижний Новгород, успел беспрепятственно достигнуть

Мурома, но там был атакован русской ратью во главе с сыном Ивана Шуйского Петром и подошедшим из Касимова ханом Шах-Али. Разбитый Сафа-Гирей бежал назад. Сей не весьма удачный поход умножил число недовольных в Казани: тамошние Князья и знатнейший из них, Булат, тайно писали в Москву, чтобы государь послал к ним войско; что они готовы убить или выдать Сафа-Гирея (реал).

Весной в Коломне начинается сбор войска, другое сосредотачивается во Владимире против казанцев. Туда к Ивану Шуйскому тайно прибывают посланники братьев Гиреев с предложением воспользоваться вторжением, поднять мятеж и вернуть себе правление. После трудных раздумий Шуйский сообщает об этом визите Глинскому. Из Москвы ему привозят в ответ 2 грамоты - одна торжественная, о пожаловании во владение Балахны на Волге, а другая тайная - с просьбой продолжать сношения с татарами, давая вид что согласен на мятеж. Шуйский достигает соглашения с Гиреями, по которому он после выступления Глинского за Оку должен был выступить из Владимира и занять Москву. Сафа-Гирей должен был в это время отвлечь на себя Шах-Али, не дав ему помешать Шуйскому.

Весной сторожа донесла, что крымский хан выступил к Москве "в силе тяжкой", что кроме всех сил Крыма с ним идут отряды из Ногайских улусов и Астрахани, а так же значительный отряд янычар и артиллерия. К моменту когда хан осадил Зарайск, все силы еще не были собраны, и Глинский, оставив Бельского на Оке подтягивать отставшие дворянские контингенты, выступил на юг с частью дворян и стрельцами, стремясь не дать татарам разграбить Рязанские земли. Впрочем опасения были напрасны - хан отлично помнил разгром на Муреше, когда Глинский атаковал его ставку, и держал силы в кулаке, не распуская загоны для грабежа. При приближении войска Глинского хан снял осаду и приготовился к битве. Относительная немногочисленность войска Глинского и уверенность в том, что Шуйский вот-вот займет Москву, вселила в хана уверенность в победе, и он уже предвкушал как его старый враг Михаил Глинский, от которого он дважды позорно бежал в Венгрии, попадет в его руки.

Глинский снова выстраивает гуляй-город, превратив его в опору боевого порядка. Все атаки татар на него были отбиты огнем. В решающий момент сражения янычары выдвигают пушки и начинают обстрел участка гуляй-города. Пробив в нем бреши, турки выстраивают штурмовую колонну и идут в атаку. У стен гуляй-гуляй города их встречают стрельцы. Здесь происходит их боевое крещение как рода войск

Янычары действуют по своей стандартной тактике. После обмена залпами стрелки с обоих сторон отступают за пикинеров, между которыми начинается бой по фронту. Янычары-стрелки собираются на флангах, забрасывают пищали за спину, и, обнажив ятаганы, готовятся врубиться во фланги русской терции. Но здесь сталкиваются с многочисленными стрельцами, действующими по той же тактике, но вооруженными не только пищалью и саблей, но и бердышом. Янычары вырублены подчистую, после чего стрельцы врубаются с флангов в каре янычар-копейщиков и те так же уничтожаются. Стрельцы захватывают турецкие пушки и разворачивают их. Здесь они атакованы татарами, но их атака отбивается пушечным и ружейным огнем. Хан срочно бросает на стрельцов значительные части татар, оттянув их с других участков. Воспользовавшись этим, Глинский с отрядом тяжеловооруженных дворян, обученных "гусарской" атаке, скрытно покидает гуляй-город, заходит во фланг татарам и наносит сокрушительный удар. Бой превращается в резню, в разгар которой подходит многочисленная конница Бельского. Свежие части преследуют разбитых татар на большом расстоянии, и едва спасшийся хан приводит обратно в Крым всего несколько тысяч воинов.

В то же время Сафа-Гирей подходит к Мурому и вступает в бой с Шах-Али Касимовским. В разгар боя его атакуют полки Ивана Шуйского, который по расчетам хана должен уже быть в Москве. Сафа-Гирей теряет большую часть войска, и бежит в Казань, но там взбунтовавшиеся мурзы запирают перед ним ворота. Московская судовая рать приближается к Казани, и Сафа-Гирей с грустью отправляется в родной Крым. На Казанский трон вступает подошедший с московской ратью к городу Шах-Али.

Победа над татарами высоко подняла престиж Глинского, но так же и Шуйского, который после посажения Шах-Али в Казани с помпой возвращается в Москву. Вокруг него вскоре сплотилась партия "Всеволодова Большого Гнезда" - князья Ярославские и Ростовские. Глинский же опирался на партию Гедиминовичей, в которой важнейшими фигурами были первосоветник Иван Бельский, князья Юрий Голицын и Петр Щенятев, а так же Воротынские (молодой Иван Воротынский стал ближайшим помощником Глинского в ратном деле). Теперь, когда внешняя угроза миновала, распри в Думе вспыхнули с новой силой.

На момент прихода к власти Глинского и Бельского благодаря произволу кормленщиков в стране шла своеобразная "малая война". В РИ Алексей Адашев позднее писал, что "грады и волости пусты учиниша наместницы и волостели", а в ответ "тех градов и волостей мужичья многие коварства содеяша и убийства их людем". Выдача общинам судных грамот, лишавших наместников права суда и передаваших его присяжным была совершенно необходимой мерой, но ее широкое проведение по всей стране возбудила значительное недовольство среди бояр. К тому же многие считали, что их обходят постами в пользу Гедиминовичей. Вокруг Шуйского снова собирается значительная боярская партия.

Глинский, понимая недостаточную прочность своих позиций, решает опереться на "земское мнение", и по примеру западных Генеральных Штатов решает созвать Собор из выборных 3 сословий - дворян, посадских и черносошных крестьян.

Буквально накануне созыва Собора происходят 2 важных события. Во-первых (в то же время что и в реале) умирает Иван Шуйский. Главой рода оказывается его двоюродный брат Андрей по прозвищу Частокол, но он не обладает ни заслугами Ивана, ни его авторитетом среди бояр. Глинскому удается расколоть враждебную партию и привлечь многих ее членов на свою сторону, в том числе даже сына покойного Ивана Петра Шуйского, которого Глинский ценил за его военный способности, да и Петр относился к нему с уважением.

Во-вторых Шах-Али снова изгоняется из Казани, куда возвращается Сафа-Гирей. По условиям договора с Россией Шах-Али обязался вернуть русских пленных, томившихся в Казани. Начавшееся выполнение этой меры приводит к массовому недовольству рабовладельцев. Недовольные посылают в Крым к Сафа-Гирею, обещая сдать ему город.

Саип-Гирей после прошлогоднего разгрома не мог послать большого войска к Казани. Но на стороне Сафа-Гирея выступил его тесть - улубей Большой Ногайской Орды Юсуф. Ногайское войско напало внезапно, и Шах-Али едва успел бежать из Казани, где снова воцарился Сафа-Гирей.

Соответственно на Соборе, который собрался осенью 1542 в Кремле, главными темами для обсуждения были земская реформа (которую решено было продолжить в сторону большего самоуправления городских и волостных общин), и неизбежная новая война с Казанью. Глинскому было совершенно ясно, что с помощью вассальных ханов Казань не удержать, и что нужно кончать с ней пока Крым не оправился от разгрома. Очертив перспективы новых бесконечных набегов, Глинский предложил предпринять полное завоевание Казани, и запросил мнение сословий, Думы и архиереев. Собор принял его планы и согласился на повышение налогов для покрытия военных нужд. Зимой Сафа-Гирей предпринимает набег на север и доходит до Галича, где настигший его Петр Шуйский наносит хану поражение, отбив обоз и полон.

Глинский немедленно посылает посольство к императору с просьбой о содействии в новом наборе специалистов в Германии. Они прибывают в Москву следующим летом, и немедленно приступают к улучшению осадной артиллерии и обучению русских минным работам. Этом же летом предпринимается масштабное вторжение в Казанское царство с целью разорения края и отместки за зимний набег. 3 русских судовых рати - Петр Шуйский Волгой из Нижнего, Петр Щенятев Вяткой из Хлынова и Львов Камой из Чердыни - вторгаются в Казанский край и подвергают его опустошению, соединившись под Казанью. Разбив хана на Арском поле и продержав его в осаде до подхода двух других отрядов, Шуйский возвращается в Нижний.

Поход основными силами решают предпринять зимой, чтобы не дать хану снова вторгнуться на Русь. Но ранняя оттепель заставляет Глинского вернуться в Нижний, где на военном совете принимается решение построить крепость на устье Свияги.

Летом этого же 1544 года русское войско снова выдвигается к Казани и строит крепость Свияжск. Одновременно на пол-пути между Свияжском и Васильсурском сооружается крепость Чебоксары, а на Суре - крепость Алатырь. Результатом похода было то, что чуваши и мордва, бывшие ранее подданными Казани, присягнули Москве. Зимой 1544-45 Сафа-Гирей попытался захватить Свияжск, но был отбит. Понимая степень нависшей над Казанью опасности, Сафа-Гирей шлет слезные просьбы о помощи в Крым, Стамбул и Сарайчик. Но Сулейман, занятый войной с Испанией (которая будет описана чуть позже) и Ираном (завоеван Ван и снова взят Тебриз) не может послать значительных сил в Причерноморье. Против тестя Сафа-Гирея, ногайского улубея Юсуфа московская дипломатия поднимает его брата Исмаила, и в Большой Ногайской Орде начинается междуусобная война. Что же касается Крыма, то начиная летом 1545 новый поход на Казань, Глинский выступил не в начале лета, как предполагал хан, а в июне, когда Сахиб-Гирей уже подошел к Туле. Хан был встречен русской ратью и разбит, после чего все силы двинулись на Казань. Официально войско возглавлял сам 15-летний государь Иван Васильевич, принявший личное участие в походе.

Осада и штурм происходили как в реале. В последней отчаянной схватке у дворца погиб хан Сафа-Гирей. Казань была завоевана.

Отослав племянника в Москву, Глинский с большей частью войск остается в казанском краю, высылая партии для подчинения Арских татар и черемисов. В важных местах строятся крепости - Лаишев, Тетюши, Арск,где оставляются сильные гарнизоны. Наместником казанского царства остается Петр Шуйский.

Край был покорен. Правда последние труды сильно подорвали некогда железное здоровье "Глинского-Дородного", как звали его в Литве. Князю исполнилось 80, и с этого времени он все больше болеет. От военной деятельности Глинский с этого времени полностью отходит, передав ее выученикам - Воротынскому, Щенятеву, Петру Шуйскому.

Вернемся на Запад. В 1535 году умер курфюрст Бранденбургский Иоахим I, в течение всей своей жизни страстно ратовавший против учения Лютера, и до такой степени, что его собственная жена, курфюрстина Елизавета, бежала от его фанатизма в Саксонию (1528 г.). Из его двух сыновей, Иоахим II, как курфюрст, получил две трети области, а Иоанну, младшему, достался Неймарк. В 1539 оба они приняли лютеранство и провели реформацию в своих землях.

В том же году вошло в состав протестантской партии и герцогство Саксонское. Большая часть страны принадлежала герцогу Георгу, который был с первого дня горячим, заклятым врагом Реформации. В день его кончины (апрель 1539 г.), его брат Генрих занял его место, и реформация не замедлила тотчас же распространиться по всему обширному герцогству Саксонскому.

Император Карл вынужден был бессильно наблюдать распространение Реформации. Недавно он заключил тяжелый мир с турками, по которому окончательно уступил им отнятые ими у Венгрии земли - Белград и боснийские банаты Яйце и Сребреник. Но и теперь он ничего не мог предпринять для обуздания князей-реформаторов. Довольно значительные боевые силы, двадцать тысяч человек пехоты и четыре тысячи конницы, которыми располагал Шмалькальденский союз, а так же позиция Людовика Ягеллона, фактически ставшего протектором союза, и позиция Франции, готовой воспользоваться любым затруднением императора чтобы снова напасть на вожделенный Милан, заставляли Карла идти на уступки. В отличии от реала он не располагал силами Испании. Фердинанд Испанский оказывал ему финансовую помощь в войне с Турцией, но и только.

Оказавшийся в положении аналогичном положению византийских императоров между ортодоксами и монофизитами, Карл всеми силами ищет возможности религиозного компромисса. В Шпейере, Гагенау, Вормсе происходил ряд "духовных собеседований", богословских прений, кончавшихся, разумеется, как все подобные религиозные разговоры. Однако был сделан шаг, и весьма серьезный, к воссоединению, и почти установился компромисс, по которому, с одной стороны, допускалось вступать в брак священнослужителям и причащение под двумя видами для мирян, а с другой - признавалось верховенство папы. Это произошло на Регенсбургском рейхстаге (1541 г.). Из Рима прибыл в качестве легата кардинал Гаспар Контарини. С католической стороны выступили богословы Пфлуг, Эк, Гроппер, с протестантской - Меланхтон, гессенец Писторий и самый искусный из посредников Мартин Бутцер.

В отношении главного вопроса, учения об искуплении, мнения Контарини и Меланхтона почти сходились, но прения коснулись жгучей почвы, когда речь зашла о догмате пресуществления, на котором основывалась вся власть духовенства, и на котором также неизбежно она должна была потерпеть крушение. Обе стороны заняли опять свое прежнее положение, но политические обстоятельства оставались все же благоприятными

протестантам. Император желал видеть в них друзей, а не недругов, так что заключение сейма было, вообще, в их пользу. Нюренбергский мирный договор был подтвержден с весьма многозначительным добавлением: "никому не возбранялось примкнуть, по желанию, к евангелическому вероисповеданию". Католики утешались при этом надеждой на вселенский собор. Добрые отношения к протестантам сохранились еще и на последующих сеймах в Шпейере (1542 г.), Нюренберге (1543 г.) и снова в Шпейере (1544 г.). Заключения последнего были также благоприятны для протестантов: все решения против них отменялись впредь до общего или экстренного немецкого церковного собрания. Члены судебной палаты должны были в будущем избираться из обеих партий, а до того времени все судебные иски на протестантов не могли обсуждаться, а произнесенные уже приговоры не должны были приводиться в исполнение. Со своей стороны, протестанты, как все сословия, должны были оказывать помощь императору против турок и французского короля.