Великая Отечественная: миф и реальность

Вид материала

Содержание

В поход собирайся”
Это собственно и является наибольшим преступлением нацизма перед человечеством – пролонгация существования советского режима и е

Подобный материал:

Тайны войны

Великая Отечественная: миф и реальность

Какими бы не были трансформации на просторах СНД, какие бы новые государства не возникали, какие бы президенты не приходили к власти, одно остается неизменным: официальное отношение к событиям Второй мировой войны. Собственно, в этих странах ведут речь о Великой Отечественной войне. Причем основные моменты в этом обращении совпадают с тем, что было общепринятым в советское время: война была оборонной в результате неспровоцированной немецкой агрессии; цель Советского Союза в этой войне была справедливой; народ объединился вокруг партии для достижения победы; Красная армия сломала хребет немецких армий и принесла освобождение народам Европы.

Свободное обсуждение событий, которые в действительности переживала Украина (и весь прежний Советский Союз) в сороковых годах, до сих пор является в известной степени опасным. Но если власть не боится того, что старшее поколение экономически поставлено на грань нищеты, получая жалкие пенсии, но пугается свободного обсуждения событий более чем полустолетней давности, можно сделать уверенный вывод: что-то здесь не так. Иначе с какой бы стати, например, российская власть после небольшого глотка свободы для исследователей тайных архивов партийного руководства, органов безопасности и военных учреждений вдруг с середины 90-х годов начала всячески ограничивать доступ независимых исследователей к подобным документам? И наоборот, всячески способствовать тем, кто подтверждает официальную (еще советскую, с некоторыми уточнениями) версию хода Второй мировой войны? Кстати, что-то похожее происходит и в Украине.

Поэтому попробуем хотя бы тезисно коснуться некоторых “болевых точек”, связанных и с прошлым, и с настоящим. Тем более, что в канун 55-й годовщины завершения войны в Европе в средствах массовой информации Украины была развернута массовая кампания по отмечанию этой даты. И практически все в одном русле. Как иллюстрация к утверждениям бессмертного Сталина, что мы, мол, были миролюбивым народом, а на нас напали значительно более мощные немецкие войска, мы героически воевали, и добыли одну на всех победу.

Разговор этот стоит сосредоточить вокруг начала войны. Ибо, как говорил еще Гегель, начало содержит в себе все “развернутое" содержание явления. И не только это: в нем, наряду с реализованными, содержатся и нереализованные возможности. Поэтому такое исследование становится вдвойне интереснее.

А теперь необходимое предупреждение: поскольку размеры ни реальных ресурсов Советского Союза, ни реальных потерь в войне еще не являются предметом согласия между историками (так, разные авторы называют разные цифры имеющихся на июнь в 1941 году танков: от 15 до 27 тысяч; скорее всего, вместе с учебными, СССР имел 21 тысячу танков; количество потерь во Второй мировой также колеблется — от 28 до 35 миллионов) — то, исходя из этого, автор оставляет за собой право выбора самых достоверных цифровых данных (которые не противоречат другим источникам, составляя целостность, которая характеризует описываемый объект).

“Мы раздуваем пожар мировой...”

Чтоб понять, что, как и почему происходило в мире в конце 30-х — в начале 40-х годов, следует обратиться к теории и практике Коммунистического Интернационала. Коминтерн в первое десятилетие своего существования откровенно держал курс на инициацию всемирной революции, которая смела бы с исторической арены буржуазию всех стран, и имела бы следствием установление Всемирной республики советов с центром в Москве. Пролетарские восстания, на которые возлагались главные надежды, должны были быть подкреплены энергичными действиями Красной армии. В 1923-м и 1926-27-м годах Коминтерн пытается начать революции в Болгарии, Германии, Великобритании, Польше, Китае, Индии, Индонезии, Бразилии, но несознательные пролетарии никак не желают стройными рядами шагать навстречу победе всемирного Великого Октября. Колоссальные финансовые ресурсы, которые дал Советскому Союзу НЭП, и конфискованные церковные ценности исчезают в ненасытной пасти коммунистической революции.

Таким образом в руководстве Советского Союза поклонники последующих попыток поднять на борьбу трудящихся Востока и Запада во главе с Троцким терпят поражение. Прагматики во главе со Сталиным тоже не отказываются от идеи мирового господства, но они собираются опереться в первую очередь на штыки Красной армии. Сталину, безусловно, известны расчеты философа и кадрового офицера австрийского генштаба Освальда Шпенглера (того самого, который написал “Закат Европы”), по которым самое оптимальное время для начала новой мировой войны — осень 1939 года. Весь последующий ход событий в Советском Союзе подчинен этой цели: индустриализация на пределе и за пределом возможностей государства, коллективизация (чтобы не иметь хлопот с поставками армии и заблаговременно приучить мужика к военной дисциплине), развитие мощной сети технического образования, судебные процессы над старой интеллигенцией (чтобы и не пискнула), в конечном итоге — голодомор и создание ГУЛАГа. Первая пятилетка — это время создания сверхмощной военной промышленности. Вторая пятилетка — освоение и испытание наисовременнейших видов вооружения. Третья пятилетка — переход к массовому выпуску оружия — от автоматических винтовок до линкоров.

Чтобы народ, как говорится, не брыкался, советское руководство (оно же фактически и руководство Коминтерна) создает сверхмощную пропагандистскую систему. Повсеместно, и с колонок газет, и с киноэкранов, и из радиорепродукторов, агитаторы и пропагандисты, совместно с выдающимися деятелями культуры Запада, очарованными величием тиранического государства, аналогов которому не было в мировой истории, вопят: “Страна Советов — это осажденная крепость мирового пролетариата! Буржуазия всех стран собирается идти походом на Советский Союз! Готовься к защите социалистической Отчизны!”

Кто же мог в конце 20-х — в начале 30-х годов напасть на Советский Союз? Западные страны находились в тяжелом экономическом кризисе. Соединенные Штаты Америки вообще самоизолировались в своем полушарии и пытались преодолеть последствия “большой депрессии”. Германия по условиям Версальского договора имела небольшую кадровую армию и не могла иметь современных вооружений — танков, самолетов, океанского флота. Финляндия все усилия направляла на строительство сверхмощных укреплений на границе с СССР — так называемой “линии Манергейма”. Гипотетически разве что Польша могла осмелиться на войну с Советским Союзом. Но лишь гипотетически, в случае массового народного восстания против советского режима. Ведь руководитель польского государства маршал Юзеф Пилсудский был человеком прагматическим и не питал иллюзий относительно легкой победы над красными войсками.

Следовательно, истерика в Советском Союзе относительно возможного нападения со стороны “всемирного империализма" была лишь прикрытием действий и планов кремлевского руководства. Эта истерика позволяла планомерно снижать жизненный уровень населения, выискивать “врагов народа” и “предателей” в каждом городе и селе, миллионы людей направлять в ГУЛАГ, в конечном итоге, целеустремленно готовить так называемый “освободительный поход” Красной армии на запад. А чтобы преждевременно какая-либо случайность не нарушила стратегические планы “кремлевских мечтателей”, Советский Союз на протяжении 30-х годов отгородился от всей Европы цепью из около 20 укрепленных районов. От Балтики до Черного моря. Эту укрепленную полосу не смогла бы преодолеть ни одна существующая к тому времени армия мира — пока под ее прикрытием Красная армия спокойно осуществляла бы мобилизацию.

“Если завтра война...”

Подготовкой — материальной и идеологической — к мировой войне была пропитана вся жизнь Советского Союза 30-х годов. Причем к войне наступательной, агрессивной. Вспомните песни того времени: где говорится об обороне?

Напротив! “Гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход, когда нас в бой пошлет товарищ Сталин, и первый маршал в бой нас поведет!" — это песня трактористов из одноименного кинофильма, лейтмотив этой ленты. А девушки пели: “Возьмем винтовки новые, на штык — флажки, и с песнею в стрелковые пойдем кружки”. Так сказать, советская лирика. Городской юноша без значков Осоавиахима считался человеком едва ли не неполноценным. А чтобы получить эти значки, нужно было научиться хорошо стрелять, бросать гранаты, прыгать с парашютом. В течение 30-х годов в Советском Союзе без отрыва от производства было подготовлено свыше 900 тысяч парашютистов. Агрессивная гитлеровская Германия за практически то же время смогла подготовить, по разным данным, от З0 до 50 тысяч будущих десантников.

Обратите внимание: в течение 30-х годов в СССР разрабатываются разные модели бронетехники, но среди тех, что идут в серийное производство, отсутствуют оборонные системы. Например, на базе танков Т-26 были созданы опытные самоходные артсистемы — истребители танков, но в серию они не пошли. И наоборот, выпускались огнеметные танки на базе тех же Т-26, то есть средства прорыва укрепленных полос. Другим средством прорыва был мощнейший в мире по вооружению тяжелый танк Т-35, который имел аж три пушки. Собственно, и средние танки Т-28 были предназначены в первую очередь для прорыва вражеской обороны. А вот уже после выхода подвижных соединений на оперативное пространство должны были полностью показать свои уникальные качества танки БТ-7. По скорости и запасу хода они значительно опережали все типы немецких танков не только начала советско-немецкой войны, но и всей Второй мировой (за исключением разве что разведывательного танка “Лукс" образца 1943 года). А в придачу к этому к концу 30-х годов Советский Союз имел на западной границе свыше 1500 вооруженных пушками бронеавтомобилей. Самих этих бронеавтомобилей хватило бы, чтобы успешно бороться с тогдашними немецкими или польскими танковыми частями.

Теперь об авиации. Когда американцы в 1937 году восторженно встречали экипажи Чкалова и Громова, они и представить себе не могли, что в действительности были свидетелями испытания нового бомбардировщика супердальнего действия — гражданское название АНТ-25, военное — ДБ-1. Два полка, которые имели на вооружении эти самолеты, могли с советской территории достичь любого города на территории Северной Америки, Европы, Азии, Северной Африки, а после выполнения боевого задания приземлиться на тайных аэродромах, подготовленных местными агентами Коминтерна. Следующей модификацией этого самолета стал ДБ-2 (названный “Родина”), на котором летчицы Гризодубова, Раскова и Осипенко осуществили перелет на Дальний Восток. Потом появился и ДБ-3. Всего подобных самолетов в течение 30-х годов было выпущенный несколько сот. А тяжелые бомбардировщики ТБ-1 и ТБ-3, кроме бомбовых ударов, должны были играть и другую (возможно, еще более важную) роль в будущей войне: именно они должны были сбрасывать в тылу врага полки и дивизии парашютистов вместе с артиллерией и легкими танками. А затем транспортировать на захваченные вражеские аэродромы новые и новые десантные группы.

Красный флот — это отдельная тема. Отметим лишь, что он также готовился к наступательным действиям. Свыше 200 подводных лодок — больше, чем у всех морских государств, вместе взятых, — были построены в течение 1933—40-х годов. Каждая лодка имела два подготовленных экипажа.

“Красная армия, марш, марш вперед...”

Хотя документы политбюро ЦК КПСС до сих пор большей частью остаются тайной за семью печатями, все же даже из опубликованных текстов можно уверенно сделать вывод: Советский Союз является полноправным соучастником в деле инициирования Второй мировой войны. Другими словами, коммунистическая партия и ее вожди в не меньшей мере, чем нацисты, должны отвечать за все кошмары, которые пережил мир в 1939-45 годах.

Март 1939 года. XVIII съезд партии большевиков. Каждое выступление — говорит ли это будущий герой Сталинграда полковник Родимцев или будущий лауреат Нобелевской премии писатель Шолохов — нескрываемая осанна армии и военной промышленности и призыв быстрее осуществить освободительную миссию в Европе, где страдают гонимые и голодные трудящиеся. Начальник Главного политического управления Красной армии Лев Мехлис предельно откровенен: в следующей войне “нужно выполнить свои интернациональные обязательства и увеличить число советских республик". В своей речи Сталин обвиняет Англию и Францию в желании втянуть Советский Союз в войну. Не выйдет!

Практически сразу после сталинской речи Гитлер оккупирует Чехию, венгерский диктатор Хорти — Закарпатье. Правительства Франции и Великобритании напряженно анализируют ситуацию. Понятно, что Гитлер не остановится. Следующая жертва его агрессии — Польша, и фюрер это не скрывает. Британские и французские аналитики рекомендуют своим правительствам: в случае нападения Германии на Польшу немедленно начинать войну. Но не рваться вперед — ведь немецкая граница прикрыта укрепленной “линией Зигфрида”. Пусть польская армия, основные запасы и тылы которой сосредоточены на территории Западной Беларуси и Галичины, противится, сколько может, а затем переходит к партизанской войне, а между тем британцы и французы стальной удавкой экономической блокады стянут шею Германии: ведь запасов стратегического сырья нацистам хватит лишь на несколько месяцев. Весной 1940 года Германия сама запросит мира.

Но Запад не учитывает сталинские планы. Для отвода глаз Сталин начинает в Москве переговоры с Великобританией и Францией об общем отпоре немецкой агрессии. Во время этих переговоров он из первых рук получает нужную ему информацию: если Гитлер нападет на Польшу, британцы и французы будут воевать с ним. Теперь западные союзники Сталину не нужны — ему нужно подтолкнуть Гитлера к войне. Происходит молниеносная серия советско-немецких переговоров, и 23 августа 1939 года министр иностранных дел Германии Риббентроп подписывает с номинальным главой советского правительства Молотовым соглашение, которое войдет в историю как “пакт Молотова-Риббентропа". Вместе с секретными протоколами о разделе Европы.

Но еще перед этим, на сталинской даче, 19 августа 1939 года, собралось политбюро партии большевиков. Десять лет назад официальная историография вообще отрицала факт этого заседания. В настоящее время уже известно, что на нем рассматривались вопросы, связанные с приближающейся войной. И Сталин четко выразил установку: вступить в войну в тот момент, когда нам это будет нужно, и решить кардинальные проблемы советизации Европы.

По соглашениям, Советский Союз не только обеспечил нацистской Германии поставки хлебом, сахаром, сталью, железом, углем, лесом, марганцем, нефтью, не только транзит каучука, но и позволил использовать морские базы на Севере и Северный морской путь в военных интересах. Следовательно, британско-французский план уничтожения нацизма путем блокады стал нереальным. Советские поставки дали возможность нацистам развернуть мощную армию, обеспеченную боезапасом и горючим, способную на равных конкурировать с войсками западных демократий. Без советской помощи это, как и продолжение войны за временную границу весны 1940 года, было бы абсолютно невозможным.

И еще одна деталь. Идеологическая. Современные исследователи Р.Мирский и О.Найман считают, что советско-немецкие пакты (сначала о ненападении, а затем — в октябре 1939 года — о дружбе) являются свидетельством государственно-официального антисемитизма в СССР. Ведь тогда уже начался Голокост, хоть и не достиг еще своих ужасающих вершин. Действительно, 31 октября 1939 года глава (номинальный) советского правительства и правая рука Сталина Молотов, выступая на сессии Верховного Совета СССР, взял под защиту не только практику нацизма — он солидаризировался и с его идеологией.

Прошу прощения за большую цитату из молотовской речи, но:

"Английское правительство объявило, что вроде бы для него целью войны против Германии является, не больше и не меньше, как “уничтожение гитлеризма”. Выходит, что английские, а вместе с ними французские сторонники войны объявили Германии что-то на манер “идеологической войны”, что напоминает старые религиозные войны. Но эти войны были во времена Средневековья. Не к этим ли временам Средневековья, временам религиозных войн, суеверия и культурного одичания тянут нас опять господствующие классы Англии и Франции? Но такого рода войны не имеют малейшего оправдания. Идеологию гитлеризма, как и любую идеологию, можно признавать или отрицать, это дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с ней войной. Поэтому не только не имеет смысла, но и преступно вести такую войну, как война за "уничтожение гитлеризма”, прикрытую фальшивым флагом борьбы за *демократию”.

No comment.

“ ...В поход собирайся”

С какого времени Советский Союз принимал участие во Второй мировой войне? По советской версии — с 22 июня 1941 года. А в действительности? После того, как немецко-польская война стала фактом, 1 сентября 1939 года Верховный Совет СССР принимает новый закон о воинской повинности, по которому начинается фактическая мобилизация Красной армии. Примечательно: еще Великобритания и Франция не вступили в войну, еще никто в мире, даже сам Гитлер, не знает, что началась Вторая мировая война, а Советский Союз проводит мобилизацию. Затем 17 апреля Красная армия начинает свой так называемый "освободительный поход" в Западную Украину и Беларусь. Свыше миллиона войск, пять тысяч танков (у Германии на этот момент — лишь три тысячи), тысячи самолетов. Все, как надо: бои, военнопленные, восторженные реляции военных корреспондентов. Этот удар в спину польским войскам делал невозможным их дальнейшее сопротивление вермахту.

Следующий поход — на Финляндию. В нем также принимает участие свыше миллиона войск и несколько тысяч танков, а также мощный Балтийский флот.

Дальше — лето 1940 года. Оккупация Балтийских государств, а затем — поход в Бесарабию и Буковину. Военных действий нет. Но участие принимают сотни тысяч военных, тысячи танков, даже воздушнодесантные войска.

Официальная советская историография называет этот период, когда Красная армия потеряла погибшими сотни тысяч бойцов, когда боевые действия происходили от Арктики до Карпат, “довоенным периодом". Стоит напомнить, что на протяжении этого периода к Советскому Союзу были присоединены территории с общим населением около 23 миллионов людей. Вроде бы мир — а армия воюет, приобретает боевой опыт и стремительно разворачивается. Меньше чем за два года количественный состав Красной армии вырос впятеро.

Приблизительно за месяц до 22 июня 1941 года начинается новый этап пока еще тайной мобилизации. В армию берут 800 тысяч резервистов. Маршал Москаленко, тогда молодой генерал-майор, в своих воспоминаниях описывает, как в середине мая получил приказ в течение месяца с нуля сформировать первую артиллерийскую противотанковую истребительную бригаду резерва главного командования, обучить ее и начать выдвижение к границе. Генерал Москаленко выполнил приказ. Одновременно с ним подобные приказы получили десятки других генералов.

А что делают авиаторы? Они стремительно переобучаются на новые самолеты. Маршал Покрышкин, тогда старший лейтенант, рассказывал, как их авиационная дивизия получила приказ к середине июня освоить новый самолет Миг-3. Приказ был выполнен. А вот аэродром с бетонным покрытием должен был быть готов на конец июня.

А танкисты? В воспоминаниях генерала Попеля, тогда — заместителя командира 8-го мехкорпуса по политчасти, — говорится: к середине июня дополнительно к танкам Т-26, БТ, Т-35, Т-28 поступили новые — КВ и Т-34 — для срочного переобучения танкистов. Полностью новые танки должны были поступить на конец июня.

"В апреле 1941 года в Ровно в штабе армии мы, как говорят штабники, “проигрывали" на картах начало войны, — пишет Михаил Попель. — Исходным пунктом игры была вероятность, что враг не помешает нам отмобилизоваться, сосредоточиться и развернуться для боевых действий”. При какой ситуации это возможно? — поставим мы вопрос. И ответим: лишь при внезапном нападении на противника. Иначе говоря, агрессии. Советской. Генерал Попель пишет дальше: "Не предусматривали мы и оборонного варианта пограничных боев, не говоря уже об отходе.Только вперед, только на чужой земле! У нас не было плана взаимодействия с пограничными войсками, плана взрыва мостов, минирования бродов и тому подобное. У нас даже не было карт своей территории, лишь карты района к западу от границы...”

Глупость? Нет. За два года до этого Красная армия имела и планы, и карты. До советско-немецкого пакта. Примечательно, что до этого пакта и вермахт имел планы обороны; 22 июня 1941 года он также не предусматривал ни обороны, ни минирования бродов, ни взрыва мостов... Только вперед, только на советской территории!..

Что же подтверждает сочетание отсутствия планов на оборону с быстрым развертыванием Красной армии и военной промышленности? Во-первых, приближенность во времени того ожидаемого “похода на запад”, о котором пели даже юные пионеры. Во-вторых, предельную самоуверенность советского руководства, которое было убеждено, что история будет разворачиваться исключительно по его желаниям. В-третьих, неготовность войск к реальной войне середины XX века. Не к войне с конкретной Германией, а к реальному поединку с сильным противником, где есть место и наступлению, и отступлению, и стратегической обороне. Кстати, вермахт так же не был готов к такой войне, что и засвидетельствовало его поражение в декабре 1941 года под Москвой — немецкие вояки не только "не учли" холодную зиму, они тогда еще и не владели умением вести эффективную оборону.

А что же укрепленные районы прошлого времени, так называемая “линия Сталина* от Балтийского до Черного морей? Ее в 1941 году уже не было. За исключением разве что законсервированного Киевского укрепрайона. По приказу самого Сталина линия его имени была разрушена. Параноя? Нет. Сталинский стиль руководства. Вспомним: в тяжелую зиму 1941-42 годов один из авиазаводов переходит c выпуска Миг-3 на выпуск Ил-2. Сталин приказывает: все полусобранные Миги, все детали и запчасти к ним выбросить на мусорник! Назад пути нет — на чистом месте начать производство “штурмовиков". Бессмыслица с экономической и военной точки зрения? Конечно. Ведь стоило закончить сборку нескольких десятков Мигов, отправить их на фронт, а лишние детали переслать в ремонтные части — чтобы реставрировать поврежденные в воздушных боях те же Миги. А параллельно переходить к сборке Илов. Однако Сталин знает, что его люди — это "совершенные исполнители", и не более, он не доверяет им. Поэтому и предлагает примитивные, но эффективные решения. Разрушай “до основанья, а затем". Потом будет новый приказ.

Аналогично Сталин учинил и с “линией Сталина". Чтобы войска в следующей войне не вспоминали, что за их спинами — мощные фортификационные сооружения, — а смело и безоглядно шли вперед.

Вперед, только вперед! — поэтому одновременно с резким увеличением производства танков в канун советско-немецкой войны в СССР были сняты с производства противотанковые ружья. Танкисты не учились воевать из засад с преобладающим численно противником. Летчики-истребители не умели вести воздушные бои. Похоже на анекдот, но это факт: старший лейтенант Покрышкин, в будущем маршал авиации, постоянно получал наказания за свое стремление в совершенстве овладеть приемами высшего пилотажа, нужными не только для полета в группе, но и для атак вражеских аэродромов.

Так вот — все факты свидетельствуют, что летом 1941 году Советский Союз был готов к войне. Но совсем к другой, чем та, что началась реально. Против своего недавнего союзника. Но Гитлер несколько опередил Сталина.

“Двадцать второго июня...”

Посмотрим, каким было реальное соотношение сил вермахта вместе с его союзниками и Красной армии состоянием на июнь 1941 года. Например, Юго-Западный фронт, дислоцированный на Украине, ощутимо преобладал над немецкой группой армий “Юг" в живой силе и артиллерии (и это без окончательного тура мобилизации). В самолетах фронт преобладал над нацистами в два с половиной раза, а в танках — в четыре с половиной. А в оперативном тылу фронта уже выгружались из эшелонов армии, которые перебрасывались сюда из Сибири и Северного Кавказа; вместе с ними соотношение сил на начало июля должно было стать абсолютно катастрофическим для вермахта.

А качество вооружений? Действительно, Советский Союз имел “лишь" шестьсот тяжелых танков КВ-1 и КВ-2, но Германия не выпускала никаких тяжелых танков (несколько экспериментальных, но чрезвычайно неудачных “Рейнметаллов" можно не принимать во внимание). А полторы сотни трофейных неповоротливых и сложных в эксплуатации В-1 и В-1bis французской конструкции были оставлены для обороны побережья Ламанша от возможного рейда британской армии. Так же и с Т-34. Да, их было опять-таки “лишь" 1400. Но ничего похожего немецкая армия не имела вплоть до 1943 года. Более того: как будто “устаревшие" БТ-7 образца 1939 года несколько уступали в вооружении и броне новейшим немецким Т-III и Т-IV, однако преобладали над ними по ряду качеств. Главным из них было наличие мощного дизельного двигателя, — равного которому немецкая промышленность не создала до конца войны.

Так же и с авиацией. Действительно, Красная армия имела на начало войны “только" 250 штурмовиков Ил-2, но в Люфтваффе (вплоть до в 1943 году) не было нечего похожего. А к тому же на вооружении находились и 600 новейших штурмовиков Су-2, которые существенно преобладали над подобными по назначению, однако более медленными и хуже вооруженными немецкими Ю-87.

Таким образом на границе сосредоточились две армии, каждая из которых была как будто зеркальным отражением друг друга; два агрессивных мощных механизма. Но, собственно говоря, на 22 июня 1941 года Советский Союз настолько преобладал над Германией по численности танков и самолетов, орудий и бронеавтомобилей (а также по качеству новейших образцов вооружений), что даже внезапное немецкое нападение должно было захлебнуться в этой массе войск. Но этого не произошло.

Почему? Ведь состоянием на 1 июля Красная армия удвоила свою численность за счет мобилизации обученных (подчеркнем это) резервистов, и количественно превышала Вермахт в полтора раза (с учетом потерь с обеих сторон). И это без войск НКВД, общая численность которых составляла несколько сот тысяч. Более того: хотя к 1 июля красные и потеряли несколько тысяч танков и самолетов, все равно они преобладали над нацистами по этим видам техники. Ведь из глубины СССР подходили все новые и новые армии, корпуса и дивизии, выдвижение которых к границе началось задолго до 22 июня 1941 года.

Причин катастрофы Красной армии, кроме ее неспособности вести оборонные бои (но этому можно научиться!) несколько. Это тема отдельного разговора. Но вот — по моему мнению, главная. Красная армия путем террора была доведена до состояния группы “идеальных исполнителей” любых приказов. Приказ 22 июня был один: уничтожить части вермахта на советской территории! И в дальнейшем практически все приказы сводились к одному: атаковать, атаковать и еще раз атаковать! Так вот, в абсолютно неблагоприятных условиях (главное — господство в воздухе вражеской авиации) механизированные и пехотные соединения Красной армии атаковали противника, напрасно погибая под вражеским огнем. Полк за полком, дивизия за дивизией, корпус за корпусом вместо того, чтобы занять жесткую оборону, пытались идти вперед. А вот там, где Красная армия таки заняла оборону, контратакуя в случае необходимости врага, там она достигала успехов. Пример — легендарная оборона Киева 37-й армией под командованием генерала Андрея Власова.

Но дело не только в этом. Послушно выполняя любые приказы, Красная армия не хотела воевать. Армия после ужасающих потерь первых двух недель войны убедилась, что Сталин и его маршалы бездарно теряют лучшие соединения (так, кстати, погиб 7-й мехкорпус, где служил Яков Джугашвили, — тот корпус, который по планам Генштаба должен был первым ворваться в Берлин). И войска, когда за ними не стояли в тылу заградительные отряды и части НКВД, теряли боеспособность. Армия разбегалась и сдавалась в плен. Примеров немало. После Смоленской битвы в августе 1941 года в немецкий плен попало 310 тысяч красноармейцев, вермахт захватил свыше 3000 танков и столько же орудий. А 16 сентября 1941 года несколько немецких танков (все, что осталось от танковых групп генералов Гудериана и Клейста) встретились в районе Лохвицы, замкнув кольцо окружения советского Юго-Западного фронта. Это кольцо не было плотным: на десять километров приходился один танк и два десятка немецких автоматчиков. А в кольце остался почти миллионный фронт со всеми его запасами. Но 665 тысяч красноармейцев сдались в плен, почти четыре тысячи орудий и тысяча танков достались нацистам. А сколько люда “растворилось” в лесах, пойдя в "приймаки" в украинских селах? Организовано из окружения вывел свою армию лишь генерал Власов.

Состоянием на сентябрь 1941 году 106 советских генералов оказались в немецком плену, безвести пропали 20 генералов и почти 200.000 командиров. Рядовые пленные и пропавшие безвести считались на миллионы. Армия становилась небоеспособной; на замену регулярным частям кремлевское руководство бросило дивизии так называемого “народного ополчения”, созданного из идеологически лояльных к режиму лиц и курсантов военных училищ. И их кровью, их солдатским героизмом враг был остановлен.

С другой стороны, по данным современных историков, на сторону вермахта летом 1941 года сознательно перешло около миллиона красноармейцев. Белорусский журнал “АРХЕ” приводит воспоминания очевидца, как в белорусских селах оставались красноармейцы с оружием в руках (те, что убегали, оружие бросали), ожидая частей вермахта, чтобы перейти на их сторону. Они наивно считали, что Гитлер стремится к разрушению сталинского тоталитаризма и построения на месте СССР независимых национальных государств.

Но, интернировав в начале июля лидеров ОУН во главе со Степаном Бандерой, разогнав временное правительство Украины, Гитлер в конце этого же месяца принимает еще два решения, которые, вместе с началом борьбы против украинских националистов, знаменовали быструю и окончательную (собственно, и закономерную) катастрофу Третьего рейха. Он послал своим генералам “Разъяснения”, где отметил: *Мы ни от чего и ни от кого Россию не освобождаем. Мы ее завоевываем. Российский народ интересует нас лишь как рабочая сила, которая в будущем будет работать на немецкую нацию”.

Тогда же Гитлер приказывает руководителю службы безопасности Гейдриху приступить к “окончательному решению еврейского вопроса”, то есть к истреблению евреев.

Примечательно, что Сталин после молчания первых десяти дней войны выступил со своей знаменитой радиоречью лишь после того, как стало ясно, что Германия не поддерживает акт возобновления Украинского государства от З0 июня. Советская разведка работала блестяще, положив на стол “отца народов" план нацистского нападения на СССР — план “Барбаросса" — буквально за несколько дней после его утверждения; она, безусловно, информировала Кремль и о подробностях обращения Берлина к украинским националистам. Так вот, Сталин, с облегчением вздохнув, мог смело объявлять войну Отечественной. А затем, ближе к ее завершению, когда стало понятно, что по крайней мере пол-Европы отхватить удастся — и Великой Отечественной.

Но запланированный кремлевскими стратегами “поход на Запад", который должен был получить название Великой Освободительной войны, и для которого почти все было готово, сорвался.



“Десять лет без права переписки”, — именно этим эвфемизмом обозначали “особые тройки” периода 1937-38-х годов смертное наказание без суда и следствия для “врагов народа". Сталин все рассчитал. В 1948 году, после Великой Освободительной войны, все потери можно было бы списать на нее. Тем более, что на очереди была бы новая война — та самая, для которой он на тот же 1948 год готовил мощный океанский флот в составе 12 линкоров типа “Советский Союз”, десятков крейсеров и лидеров, сотен подводных лодок, С кем война? С теми, кто владел морями. Следовательно, с Великобританией, или с самими Соединенными Штатами. Опираясь на ресурсы всей материковой Европы, и едва ли не половины Азии и Африки. А вот как раз к окончанию войны против Германии должен был быть воздвигнут в Москве срочно сооружаемый в первой половине 1941 года Дворец Советов. Высотой — аж под тучи. Чтобы отпраздновать День Победы в Великой Освободительной.

Гитлер победить не мог. Слишком уже грубым и откровенным был режим национал-социализма. Но ГИТЛЕР СВОИМ НАПАДЕНИЕМ НА СССР СОРВАЛ СТАЛИНСКИЙ ПОХОД НА ЗАПАД. БОЛЕЕ ТОГО: ОН ДАЛ ВОЗМОЖНОСТЬ КРЕМЛЮ ПРИКРЫТЬ СВОИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ И СВОЕ СУГУБО ПАХАНСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К НАРОДУ, К "МУЖИКАМ", МИФОМ О "ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ"! ТЕМ БОЛЕЕ, ЧТО У ЭТОГО МИФА ИМЕЕТСЯ РЕАЛЬНАЯ ПОДПОЧВА – ЭТО КРОВЬ БОЛЕЕ ТРИДЦАТИ МИЛЛИОНОВ ГРАЖДАН СССР, КОТОРЫЕ ПОГИБЛИ В 1939-45Х ГОДАХ, БОЛЬШАЯ КРОВЬ – НА ЭТОМ СТРОИЛАСЬ ВСЯ ПОСЛЕВОЕННАЯ ПИРАМИДА СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ. И СОЗНАТЕЛЬНЫЙ И ПОДСОЗНАТЕЛЬНЫЙ СТРАХ ЛЮДЕЙ ПЕРЕД НОВОЙ ВОЙНОЙ - СТРАХ ПОЧТИ ПАНИЧЕСКИЙ И ЕДВА НЕ ГЕНЕТИЧЕСКИЙ. ТАКИМ НАРОДОМ МОЖНО БЫЛО СВОБОДНО МАНИПУЛИРОВАТЬ НА ПРОТЯЖЕНИИ ДЕСЯТИЛЕТИЙ.

ЭТО СОБСТВЕННО И ЯВЛЯЕТСЯ НАИБОЛЬШИМ ПРЕСТУПЛЕНИЕМ НАЦИЗМА ПЕРЕД ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ – ПРОЛОНГАЦИЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ СОВЕТСКОГО РЕЖИМА И ЕГО ИДЕОЛОГИИ.

Ведь если бы Сталин опередил Гитлера, и Красная армия в 1941 году вошла в Европу, советский строй разложился бы изнутри значительно быстрее, чем это произошло в действительности. Увидев, как живет французский или немецкий пролетарий в не разрушенной длительными боевыми действиями Европе, стали бы секретари райкомов (не говоря уже о рядовом советском человеке) так проникаться реализацией установки “За Родину, за Сталина!” в следующем через моря-океаны походе? Не захотели бы пожить, не подставляя головы под пули все новых и новых врагов?

С другой стороны, тотальное истребление евреев нацистами — это тоже следствие советско-немецкой войны. До того, как он окончательно поверил в победу, Гитлер не отваживался отдать приказ об этом. Так вот, если бы Сталин не готовил Вторую мировую войну с целью захвата Европы, а действительно крепил обороноспособность Советского Союза, катастрофы лета 1941 года не было бы. Красная армия быстро бы отбила нападение и перешла в контрнаступление, которое, опять-таки, в конечном итоге привело бы к краху коммунизма где-то в конце 1940-х — начале 1950-х годов.

Но история пошла наихудшим для нас, из всех возможных, путем.

Одно из главных последствий этого — то, что мы до сих пор живем внутри мифа. Мы боимся новой войны (ибо живет народная память о том, какими кровавыми методами ковалась победа в ней) и готовы простить власти все, что угодно, чтобы этой войны не было. В результате власть имеет индульгенцию на все нынешние и будущие грехи — только чтобы не было войны.

И, наконец. Вся Европа празднует 8 мая — День окончания войны, День мира. Мы же — День Победы. 9 Мая. Мы все еще воюем. Вопреки всему миру. Не потому ли так и живем, будто бы продолжается военное время, будто бы лишения — это норма, а безмолвное повиновение власти — доблесть.

Не пора ли вернуться с войны?

Сергей ГРАБОВСКИЙ.

"Свобода" № 9, 6.05.2000 г.

Blog

Великая Отечественная: миф и реальность

Содержание