Geum.ru

М., "Мир", 1977. Пер с яп. З. Рахим

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   30   31   32   33   34   35   36   37   38
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ. ГИБЕЛЬ ДРАКОНА


1


На восточном конце Евразии, занимающей половину северного полушария,

умирал Дракон.

Дракон корчился в жестоких судорогах. Его тело - изогнутое, словно в

погоне за шаром, с задорно поднятым хвостом - сейчас было охвачено огнем,

окутано дымом. Его крепкий хребет, между шипами которого росли густые

зеленые леса, растрескался, и из этих ран, пульсируя, била горячая кровь.

Из глубин Куросио, ласкавшего его с древнейших времен, выглянула смерть и

с хищностью голодной акулы своими страшными зубами вгрызлась в его бок.

Она отрывала кусок за куском, и живое, кровоточащее мясо исчезало в ее

ненасытной утробе - в беспредельной пучине океана.

На южной стороне Центрального тектонического района южные половины

Кюсю, Сикоку и полуострова Кии были уже отодраны от тела Дракона и большей

частью поглощены морем. В краях Канто и Тохоку широкая полоса воды

отделила полуостров Бофуса от Хонсю, его выступающая в океан часть

погрузилась более чем на десять метров, а побережье Рикутю тоже нырнуло в

Тихий океан, переместившись на двадцать с лишним метров. На Хоккайдо в

Томакомай и Отару вошла морская вода, а полуострова Нэмуро и Сирэтоко,

оторвавшись от суши, погрузились в море. Подобные же изменения происходили

на островах на юго-западе Японии и на Окинаве; нескольких островов уже не

стало.

За Драконом стоял невидимый гигант.

Четыре миллиона лет назад, когда на краю старого континента из

посеянного семени народился Дракон-детеныш, где-то глубоко в недрах между

ним и континентом появился слепой гигант, который начал выталкивать

новорожденного в океан. Оторвавшись от матери-земли, плывя по бурным

волнам, младенец рос и рос, все больше и больше возвышаясь над водой, и

наконец превратился в могучего зрелого Дракона.

И вот сейчас слепой гигант, не перестававший все эти годы толкать

Дракона, вдруг взбесился, сломал ему хребет, опрокинул и начал тянуть на

дно. Всего за два-три года после начала катаклизма Японский архипелаг

сдвинулся на несколько десятков километров на юго-юго-восток. Сила,

толкавшая Японию со стороны Японского моря, проявлялась наиболее активно в

центре Хонсю. Западная часть разлома передвинулась на тридцать километров,

восточная - на двадцать к юго-юго-востоку, расстояние между устьями рек

Тоекава и Ои в заливе Ацуми за какие-то несколько месяцев увеличилось

больше, чем на два с половиной километра. На разодранной пополам земле

целиком погрузились на дно города Тоехаси, Хамамацу и Какэ-гава, морская

вода уже омывала подножия Южных и Центральных Японских Альп и, поднявшись

против течения по реке Тэнрю, хлынула в котловину Ина, постепенно

превращая ее в узкое, длинное озеро.

Период дождей начался не в июне, как обычно, а раньше, возможно из-за

выделения огромных масс подземного тепла. В результате были почти

полностью затоплены аллювиальные равнины вдоль Тихоокеанского побережья.

Низменность Канто превратилась в мелкое море, теперь трехтысячетонные суда

с пятиметровой осадкой могли доплыть до Такасаки, Татэбаяси и Фурукава. По

низменности Ноби можно было доплыть до городов Гифу, Огаки и Тоета, по

низменности Осаки - до города Киото, по низменности Тикуси - до Йосий

префектуры Фукуока, а между городами Фукуока, Курумэ и Омута теперь было

только водное сообщение. И в низменность Сэндая вода проникла до

Хирайдзуми. На Хоккайдо воды Тихого океана, затопив низменность Кусиро,

подошли к городам Обихиро и Сибэтя, и плоскогорье Консэн стало теперь

морским побережьем.

Тяжко страдая, Дракон все же сопротивлялся бешеной силе, толкавшей его

в спину и тянувшей на дно океана. В начале июня, четыре пятых его тела еще

были над волнами и казалось, он делает все возможное, чтобы вырваться из

ледяной руки смерти, протянутой к нему из тысячесаженной глубины. Каждый

раз, когда Дракон с ревом бился в судорогах, изрыгая огонь, дым и

раскаленную кровь, умирало бесчисленное множество живых творений, долгие

годы обитавших в чешуе на его спине. Какой-то части из них удавалось

оставить тело хозяина, на котором они благополучно существовали сотни

тысяч лет, и бежать далеко за моря. Особенно рвались прочь двуногие

существа, которые сильно размножились в четвертичном периоде кайнозойской

эры, а в последнее время стали проявлять невиданную активность - скоблили

Дракону спину, сосали его кровь, дырявили его тело, наносили бесчисленное

множество ран на мягкой коже его живота и горла. Из их колоний на теле

Дракона тучами взлетали подобия крылатых насекомых, а от его боков

отталкивались и плыли по морю во все стороны битком набитые скорлупки.

Дракон был еще жив. Но сила, тянувшая его на дно, с каждым днем

увеличивалась. Холодная вода, небесная и морская, все глубже проникавшая в

раны при каждом судорожном рывке Дракона, наконец встретилась с его

горячей кровью, бешено вскипела и, превратившись в пар, стала разрывать

его тело изнутри. Когда ледяная рука смерти нащупает раскаленное сердце

Дракона, плоть его будет окончательно разодрана на куски, и клочья мяса и

кожи разлетятся во все стороны. И Дракона не станет. Его труп, еще теплый,

но - как все мертвое - уже не способный напрячь мускулы и оказать

сопротивление, будет равнодушно проглочен мрачной, холодной морской

впадиной и похоронен на самом дне, куда не доходит солнечный свет. Что

этот день близок, теперь было ясно каждому. Рык, судороги и прерывистое

дыхание дракона, выбрасывавшего к небу пламя и дым, уже походили на

агонию.

Постаревшая мать-земля, когда-то породившая дракона - плоть от плоти

своей, - казалось, смотрит полными боли глазами, как бьется в судорогах и,

изрыгая яд, в муках умирает ее детище. А океан, более древний и огромный,

чем твердь земная, был равнодушен и холоден, готовя умирающему могилу на

своем дне. С древнейших времен, в течение миллиардов лет на этой планете

суша и море всегда боролись друг с другом. Порой вода отступала, и тогда

на свет являлся большой кусок суши, но потом море вновь шло в атаку и

заглатывало огромный кусище тверди. Суше приходилось странствовать по

поверхности планеты. Она то меняла свои очертания, то раскалывалась. По

сравнению с бесчисленным множеством континентов и островов, которые

возникали из моря и вновь погружались в него за головокружительно долгий

период существования Земли, легендарные Атлантида и Муу - сущая чепуха.

Так стоит ли страдать из-за крохотного клочка тверди, который суша вот-вот

вернет морю, пусть даже на нем процветает и гордится своим "процветанием"

жизнь, порожденная некогда все той же водной стихией? Так, казалось,

бормотало море... А порой оно проявляло любопытство скучающего зеваки к

этому умирающему твердому кусочку. И тогда равнодушная, тяжелая и холодная

морская вода, преодолевая остатки барьеров, проникала в глубь суши и, ни с

чем не считаясь, все уносила с собой.

Взоры всего мира сейчас были обращены к этому Дракону, умиравшему в

дальневосточном уголке океана. Над агонизирующим, извергавшим огонь и дым

архипелагом беспрестанно летали десятки наблюдательных самолетов с

цветными видеокамерами на борту. Три крупнейшие телекомпании Америки

"Си-би-эс", "Эн-би-си" и "Эй-би-си", телекомпании Западной и Восточной

Европы, Азии и даже южноамериканская "Лам", используя спутники связи над

Тихим океаном, раз в неделю по регулярной программе передавали репортаж о

последних минутах жизни гигантского архипелага. Эти передачи на экранах

семисот миллионов телевизоров смотрела почти половина четырехмиллиардного

населения Земли.

Все человечество сознавало жестокость и трагизм этого зрелища, но

грандиозность "спектакля" возбуждала и щекотала нервы. Гибель призрачной

Атлантиды, легенды о которой передавались из поколения в поколение, вдруг

обрела реальность. По меркам древних, Атлантида была процветающим

государством, высокоразвитой цивилизацией, но все это не шло ни в какое

сравнение с богатством и процветанием народа островной страны на Дальнем

Востоке. Стодесятимиллионный народ, владеющий общественным состоянием в

тысячи миллиардов долларов, который из года в год занимает второе место в

капиталистическом мире по объему производимой промышленной продукции, в

денежном выражении равному тремстам пятидесяти миллиардам долларов...

Народ, претендовавший в двадцать первом веке на первое место...

Единственная страна в Азии, которая сумела преуспеть в модернизации и

превратилась в промышленную державу, сохранив своеобразную культуру,

которая так и носит название "японской"... И эта островная страна со

своими гигантскими богатствами, прекрасной и многообразной природой вскоре

будет растерзана, расчленена, втянута в морскую пучину незримой гигантской

силой, таящейся в глубинах планеты.

Средства массовой информации всего мира разжигали страсти вокруг

Японии. У Японских островов плавали авианосец "Форрестол" Седьмого флота

США, авианосец "Блуварк" Дальневосточного ВМФ Англии и авианосец

"Мельбурн" ВМС Австралии. Они, конечно, выполняли и спасательные функции,

но в то же время на них базировался всемирный информационный центр,

который назвали Тихооканским пресс- и телецентром. Выпущенная в Америке

семимиллионным тиражом брошюра "Атлантида и Япония", бывшая не чем иным,

как сенсационной скороспелкой, разошлась за несколько часов. Настоящий бум

вызвал сборник высказываний астрологов и пророков, которые, оказывается,

давно уже предрекали страшные катаклизмы Земли.

Нечего и говорить, что больше всего разволновались ученые - геологи и

геофизики. Они прямо-таки головы теряли от этой обрушившейся на них

проблемы. ЮНЕСКО образовала специальную комиссию - было разрешено

использовать семь геодезических и метеорологических спутников Земли,

запущенных США, Советским Союзом, Англией и Францией, а также все

наблюдательные и исследовательские системы, которыми располагала

специальная спасательная комиссия ООН. В Советском Союзе, Соединенных

Штатах Америки, Китае, Индонезии, Австралии, Англии, Франции, ФРГ и

Норвегии были образованы специальные исследовательские институты.

Разумеется, мгновенно были исчерпаны все "запасы" специалистов,

занимающихся науками о Земле, со всего мира собрали даже студентов

соответствующих специальностей. Для ученых это был исключительный случай,

который выпадает "раз в тысячу лет". Дело в том, что это явление с точки

зрения новой, едва получившей обоснование науки - геоэнергетики было

уникальным и поднимало неисчислимое множество новых проблем. Внезапное

погружение океанической плиты - теоретически такая модель была уже создана

- сопровождалось перемещением плиты континентальной, и этот процесс

произошел с поразительной скоростью, всего за несколько лет. Под земной

корой произошло внезапное нарушение равновесия из-за крупномасштабных

перемещений вещества в мантии, и это нарушение сопровождалось взрывным

высвобождением энергии... Было ли это повторением некогда происходивших на

Земле бурных горообразовательных процессов, отголоски которых еще не

совсем заглохли в недрах массивов суши, или это было явлением, неведомым

до сих пор для нашей планеты и свидетельствовавшим о вступлении ее в

какой-то новый этап своего эволюционного развития?

На эти вопросы предстояло ответить. Пока очевидно было одно:

наблюдаемое явление носило совершенно уникальный характер.

В свете происходившего внезапное разрушение и погружение в океан

легендарной Атлантиды, считавшееся всего лишь фантазией или мифом древних,

вдруг стало объектом серьезного изучения. Гибель Японии стала как бы

моделью гибели Атлантиды. Сейчас никто уже не говорил о невероятности

подобного явления, как с развитием палеомагнетизма не отрицали уже теории

дрейфа материков Вегенера, которую когда-то похоронили в основном из-за

того, что автором ее был синоптик, дилетант в геологии. Среди ученых Индии

и Австралии изменилось и отношение к "мифу о материке Муу" Черчвальда,

считавшемуся до сей поры совершенно несостоятельным.

Мир следил за приближающейся с каждой минутой катастрофой с

двойственным чувством. Казалось бы, гибель его означала потерю всего лишь

третьей доли процента от общей площади суши на планете. Но когда об этом

клочке начинали думать как о "земле людей", то это не могло не волновать,

больше того, это не могло не стать ощутимым для всего мира. На этой земле

жило два и шесть десятых процента всего населения планеты. Здесь ежегодно

производилось около семи процентов мировой промышленной продукции, на долю

этого архипелага приходилось четырнадцать процентов в международной

торговле. Для развивающихся стран Япония - в качестве "фабрики Азии" -

была прекрасным рынком сбыта нефти, каменного угля, железной и медной

руды, бокситов, урана, кварца, хлопка-сырца, шерсти, кормов, продуктов

питания и фруктов. Одновременно она являлась поставщиком на мировой рынок

стали, техники, судов, автомобилей, электронной аппаратуры, бытовых

электроприборов, текстиля, галантереи и фабрично-заводского оборудования.

Короче говоря, она была серьезным поставщиком промышленных товаров. А в

последние годы Япония начинала приобретать вес в качестве члена мирового

инвестиционного рынка, особенно в развивающихся странах, предоставляя им

долгосрочные кредиты. Роль Японии в мировой экономике была огромной Теперь

ее гигантские накопления погибнут, ее организационная структура

разрушится, а жизнь ее населения ляжет огромным бременем на плечи

населения других стран... Мало того, катаклизм грозил затронуть довольно

обширный район в Японском море.

Люди впивались взглядом в экраны телевизоров, в кадры кинохроники, в

газетные фотографии, наблюдая, как тонет, изрыгая дым и пламя, Дракон.

По всему миру развернулась кампания под лозунгом "Спасите Японию!",

проводимая международными и общественными организациями, а также

правительствами всех государств. Проходили митинги, начался сбор средств в

пользу японских беженцев. Однако большинство людей проявляло лишь

любопытство стороннего наблюдателя к трагическому спектаклю,

происходившему в каком-то далеком уголке Дальнего Востока. В глубине души

они испытывали сложные и противоречивые чувства: удовлетворение от того,

что "это" произошло не на их земле, некоторое злорадство, что гибнет

преуспевающая и процветающая страна, тревогу и неприятное предчувствие,

что придется принять на постоянное жительство большое количество

своеобразного энергичного и какого-то непонятного народа.

По большому счету, только сами действующие лица этой трагедии не жалея

живота своего старались поелику возможно уменьшить потери. Спасательная

служба Японии без сна и отдыха продолжала работы, словно в условиях

катаклизма хотела сотворить новое "японское чудо". С приближением конца

все больше становилось жертв среди сотрудников самой спасательной службы.

Коммодор Гэрланд, командовавший американской морской пехотой, которая

сотрудничала с ней, заявил с глубоким удивлением в телеинтервью:

- Все спасательные службы Японии - и государственные, и военные, и

гражданские - проявляют поразительную храбрость. Их команды бросаются

туда, куда не решаются ступить даже наши морские пехотинцы, побывавшие не

в одном бою. Возможно, это естественно, когда речь идет о спасении жизней

своих соотечественников. И все же порой отвага японцев граничит с

безрассудством. Мы иногда говорим между собой, что, быть может, это от

горя...

Потом коммодор добавил еще несколько слов, которые во время передачи

были вырезаны:

- Я думаю, что все японцы - народ "камикадзе". Все без исключения -

отважные воины... Даже молодое поколение, которое считается мягкотелым,

внутри системы действует, ни в чем не отставая от старшего...

Идя навстречу приближающемуся с каждой минутой концу, Япония, казалось,

бросала вызов самой природе, пытаясь сотворить "чудо". В каком-то смысле

это чудо уже было сотворено. К началу июля в условиях непрекращающихся

землетрясений, извержений и цунами было вывезено за пределы страны

шестьдесят пять миллионов человек. По шестнадцать миллионов человек в

месяц! Тому послужили и признанные во всем мире организаторские

способности японцев, и оперативность объединения японских торговых фирм,

сумевшего сделать практические выводы сразу, как только ими была получена

от правительства секретная информация о катаклизме. Однако по мере роста

разрушений и опускания почвы эффективность спасательных работ стала

заметно падать. Пути сообщения, порты и аэродромы выходили из строя один

за другим, сосредоточивать в определенных пунктах большое количество

эвакуируемых и вывозить их в крупных масштабах практически сделалось

невозможным. Приходилось собирать отдельные, маленькие группки отрезанных

от всего мира людей.

К началу июля пригодным для эксплуатации остался только один аэропорт

Титосе на Хоккайдо, но и его закрытие было лишь вопросом времени. Можно

было еще как-то использовать аэродромы внутренних линий, расположенные

сравнительно высоко над уровнем моря, как в Аомори, и гладкие, еще не

затопленные степи.

Теперь главная роль в спасательных работах переходила к вертолетам и

военным самолетам, способным совершать посадку и взлет с короткой

пробежкой на неровной местности, и к десантным судам. В этой ситуации

возможности советских транспортных авиагигантов оказались просто

поразительными. Их посадочно-взлетная система была настолько мощной, что

при полной загрузке горючего с расчетом на обратный полет они с легкостью

совершали посадку в глубоких, с неровностями котловинах.

Комитет спасения Японии с помощью международных спасательных отрядов

вел отчаянную борьбу, чтобы до конца июля эвакуировать до семидесяти

миллионов человек. Число погибших и пропавших без вести после начала

катаклизма уже превысило двенадцать миллионов человек. Сюда входили и те,

кто погиб уже после посадки на самолет или судно. Количество жертв среди

членов спасательных отрядов подходило к пяти тысячам. А на беспрестанно

трясущихся раскалывающихся и тонущих островах оставалось еще более

тридцати миллионов человек. Эти люди в ловушках глубоких котловин и

окруженных водой прибрежных холмов, дрожа от ужаса, ждали своей очереди на

спасение. Пытаясь спасти всех до последнего, национальные силы спасения, в

которые входило три миллиона человек, начали последний смертельный бой с

природой.

Но и в июле, и в августе число спасенных с каждым днем падало, а число

жертв и среди спасателей, и среди оставшегося населения катастрофически

увеличивалось. Членов спасательных отрядов валило с ног переутомление. С

неба все время сыпался вулканический пепел, он покрывал города, поля,

горы, проникал в дома, попадал в пищу, на постели, забивал носоглотку... А

под мрачным, постоянно затянутым дымом извержения небом, среди серной

вони, по дрожащей и гудящей земле метались спасатели. Они крутили рации,

ругались между собой, выслушивали мольбы, просьбы, брань и проклятия

людей, узнавали о все увеличивающемся числе жертв, получали противоречивые

указания, что-то предпринимали на собственный страх и риск, не мылись, не

брились, зачастую не успевали ни поесть, ни попить, спали по два-три часа

в сутки, пристроившись в уголке трясущегося грузовика, на неудобном стуле

или на усеянной камнями земле. Переутомление дошло до предела, нервы

начинали сдавать. Спасателям стало казаться, что они бросают вызов чему-то

абсолютно немыслимому, что среди разгула взбесившихся стихий все их усилия

пропадут даром и в конце концов они, как и отрезанные от мира

пострадавшие, окажутся погребенными под пеплом или погибнут в пучине все