Самураи двадцатого века

Вид материала

Документы

Содержание Самурайские организации и «самурайские вкусы» в послевоенный период

Подобный материал:

• Вяч. Вс. Иванов первая треть двадцатого века b русской культуре. Мудрость, разум, искусство, 1587.88kb.
• Петра Демьяновича Успенского «Tertium Organum», изданной в России в начале двадцатого, 1188.49kb.
• Двадцатого века, 4299.19kb.
• Даун хаус, 759.96kb.
• Сочинение Моя будущая профессия, 13.05kb.
• Лекции по зарубежной литературе двадцатого века, 2684.18kb.
• Public Relations Research and Education предпринял глубокое исследование, 463.5kb.
• Священномученик Иларион (Троицкий), 390.18kb.
• Цитаты из произведения «Мастер и Маргарита», (автор Михаил Булгаков), 194.15kb.
• Ф. И. Тютчев «И плоть тоже!»- воскликнул скептик двадцатого века, 29.97kb.

Самурайские организации и «самурайские вкусы» в послевоенный период

Открыто воинственных самурайских организаций теперь в Японии скорее всего не найти. Хотя время от времени крайне правые так или иначе проявляют себя. Встречаются еще и отдельные «романтики», поклонники самурайского духа, считающие древний идеал воина «в любой миг быть готовым к смерти» подлинной «душой Японии», незыблемым и вечным. В их числе можно назвать писателя Мисима Юкио. Но ни его страстное обращение к солдатам Сил Самообороны, ни совершенное им сэппуку не продержались в качестве главных тем дня на газетных полосах больше недели. Силы Самообороны воспринимают себя именно так, как они и называются, и болезненно воспринимают даже предположения о возможности их применения за пределами Японии.

Тем не менее, социальные структуры, а также образ жизни и поведения, сложившиеся за долгие столетия внутренних войн в Японии и укрепившиеся за годы изоляции при Токугава, не умерли ни с началом реставрации Мэйдзи, ни с окончанием второй мировой войны. Они продолжают заявлять о себе в самых различных формах и в государственной, и в экономической, и в образовательной и социальной жизни послевоенной Японии.

Одним из самых ярких и наиболее значительных проявлений древних самурайских традиций в современной Японии можно считать вертикальную модель организации практически всех социальных образований, будь то правительство, предприятие или учебное заведение. Это же касается и общественной жизни, личных и семейных взаимоотношений. Вспомним, каков был старый порядок: на вершине пирамиды — император или сёгун, затем даймё, затем — вассалы клана, от ближайших приближенных до самых последних слуг, всего — тридцать один ранг. И каждый ранг четко знал, какое место в социальной структуре общества он занимает.

Такое же «рангированное сознание» пронизывает жизнь японского общества и сегодня, причем на всех уровнях и в самых разнообразных формах. В основе его лежат пол, возраст, образование, род занятий, история семьи и т.п. Выражается же оно через огромное множество уважительных оттенков языка, через различные поклоны при приветствии, наконец, через еще более трудноуловимые жесты. Конечно, подобная структура отношений не является исключительно самурайским наследием, она определяется также весьма «тесным» характером японской жизни в целом, будь то домашнее жилище или рабочий офис, и маленькой территорией страны. До некоторой степени все это повлияло и на формирование самой самурайской вертикали рангов.

Впрочем, некоторые японские авторы усматривают наличие в обществе, и в мире бизнеса в особенности, именно самурайского типа взаимоотношений. Вот что пишет в своей книге «Современное самурайское общество» Мицу-юки Масацугу:

«Достаточно поговорить с владельцем любого маленького ресторанчика, который часто посещают работники разных компаний и фирм. Он непременно скажет следующее: "Когда работники компании заходят выпить после работы, я безошибочно могу определить, кто из них самый главный, кто — его заместитель и так далее". Об этом можно в первую очередь догадаться по манере речи (и обращении друг к другу). Если один работает в компании хотя бы на один год больше, чем другой, то "старший" будет называть "младшего" кун, а "младший" "старшего" — сан (добавляемые к имени суффиксы вежливости)».

И подобно тому, как в древнюю эпоху самураи всеми способами добивались внимания господина в надежде получить повышение, в наши дни работники компаний точно так же стараются «попасть на заметку» начальнику, что позволит сделать карьеру, хотя, конечно, все это скрыто под оболочкой изысканной вежливости и заботы только о благе всех (то есть компании).

В мире бизнеса место даймё или господина занимает теперь исполнительный директор, а знатный самурай — это начальник департамента или отдела. И во взаимоотношениях господина и слуги, идет ли речь о феодальной эпохе или о нашем времени, непременно наличествует дух он-гири. Господин (начальник) обязан оказывать поддержку вассалу (подчиненному) и заботиться о нем, проявлять интерес к его финансовым, социальным и личным проблемам. Для своих непосредственных подчиненных он является «вторым отцом». Например, иногда он может выступить даже посредником при обручении молодого человека. Таким образом он оказывает милость он (гуманности).

А чем же обязан отплатить своему господину за оказанные благодеяния слуга-подчиненный? Он должен прилежно и много трудиться (причем часто — сверхурочно, ибо какая же может быть «сверхурочность» при подобных отношениях), работать для блага компании, отдела и самого шефа, дабы они могли добиться лучших, по сравнению с другими отделами, результатов. Только так можно отблагодарить за оказанную милость он, причем благодарности никогда не будет достаточно, идет ли речь о феодальном господине или вышестоящем начальнике. Впрочем, современная форма подобных отношений несравненно мягче своего древнего прообраза.

Молодой человек, занимающий невысокую должность, никогда не позволит себе фамильярности с вышестоящим. Во взаимоотношениях с начальником он всегда скромен и почтителен, как ребенок по отношению к родителям и рядовой по отношению к офицеру. Если он работает в одном помещении с начальником, он никогда не позволит дать волю своим эмоциям в рабочее время; всем тем, что его беспокоит и тревожит, он может поделиться только со своими друзьями, «равными ему», после работы. Вот как характеризует эти отношения Масацугу:

«От японских менеджеров, в отличие от их западных коллег, не ждут жесткости, напористости и силы. Напротив, от руководителя в первую очередь требуются такие качества, как теплота и чуткость... Ведь подчиненные зачастую являются пожизненными членами организации, функционирующей по клановому типу, и потому желают, чтобы к ним относились как к младшим партнерам или даже как к младшим братьям, а не как к "мелкой сошке", выполняющей за вышестоящих всю черновую работу. Менеджер, в свою очередь, отдает предпочтение тем работникам, которые преданны, послушны и почтительны, ведь результаты работы отдела или департамента в значительной степени зависят от неэкономических и личностных факторов».

Можно утверждать, что точно так же, как самурай, воспитанный в предшествовавшую правлению Токугава эпоху в духе готовности умереть вынужден был «ломать себя» и приспосабливаться к выполнению чуждых ему обязанностей чиновника в унылой повседневности мирного периода Токугава, так и в мире бизнеса сегодняшние «самураи» должны трансформировать дух абсолютной преданности господину (или полной покорности офицеру, если говорить о периоде второй мировой войны) в беспрекословную верность непосредственному начальнику и компании в целом. Если воин-самурай жаждал умереть за своего господина, то ныне работники компаний и фирм готовы жить ради него. Во имя компании многие служащие жертвуют своими выходными, праздниками, свободным временем и даже своими семьями — отсюда и появилось название «трудоголики». Компании же, особенно крупные, в ответ на такую преданность гарантируют служащим пожизненную работу, а после шестидесяти лет — пенсию, дом от фирмы и прочие блага. Схожесть подобных отношений со структурой феодального клана очевидна. Конечно, создать для своих работников столь благоприятную среду могут себе позволить только крупные корпорации. Тем не менее, время берет свое, и молодое поколение японцев зачастую просит о сокращении сверхурочного времени и предоставлении дополнительных дней для отдыха.

Справедливости ради отметим, что тесные взаимоотношения внутри компании не явились прямым следствием переноса традиционных самурайских принципов в новую среду. За их утверждение выступили сами работодатели, ибо они не хотели независимости работника. «Нынешняя японская система взаимоотношений была сознательно создана в конце 1910-х годов, ибо японские рабочие не сохраняли верность компании и меняли место работы, руководствуясь собственными экономическими интересами» (Харст). То есть, существующие ныне практически пожизненные связи работников и их компаний следует рассматривать не как традиционное наследие «самурай-ства», а как намеренно утвержденную систему.

Многое напоминает нам об эпохе самураев и в политической жизни Японии. Взять хотя бы стоящую у власти уже на протяжении нескольких десятилетий Либерально-Демократическую партию. Лидеры различных ее фракций, со своими интригами, тайными соглашениями, альянсами и союзами, стратегией и тактикой, по сути являются настоящими политическими даймё. Сподвижники их, конечно, уже не воины-самураи, но и они организованы в клановые группы «самурайского типа» и нередко думают только о повышении своего политического престижа, усилении собственной власти и переизбрании на второй срок.

Впрочем, характер организации и функционирования государственной власти в значительной степени определяется бюрократией, на которую, конечно, оказывают влияние и политики, но которая не состоит только из них одних. Вот уж где находятся действительно подлинные наследники чиновников-самураев эпохи Токугава, создававших отлаженную государственную машину сёгуната. Само собой разумеется, что здесь, как и в бизнесе, превалируют те же самые «классовые» различения. К умудренным годами и опытом относятся с огромным уважением и почтением; молодые из кожи лезут вон, чтобы добиться больших результатов для своего департамента, и все это в первую очередь ради «блага» вышестоящих; главными же добродетелями считаются преданность и трудолюбие.