Geum.ru

David kahn

Вид материалаДокументы

Содержание


Новое средство борьбы с контрабандой
Подобный материал:
1   ...   15   16   17   18   19   20   21   22   ...   29

НОВОЕ СРЕДСТВО БОРЬБЫ С КОНТРАБАНДОЙ



2 мая 1933 г. в Новом Орлеане в качестве главного свидетеля обвинения перед судом предстала выразительница нового направления в следственной практике: Элизабет Фридман, криптоаналитик службы береговой охраны США, выступила с показаниями по поводу прочитанных ею кодированных сообщений фирмы «Консолидейтед экспортерс», самой могущественной подпольной организации по контрабанде спиртных напитков во времена «сухого закона». Эти сообщения должны были доказать причастность руководителей фирмы к нелегальному ввозу спиртных напитков в Соединенные Штаты с моря. Элизабет Фридман не надо было незаметно красться за подозреваемыми по запутанным лабиринтам преступного подполья — она следила за их передвижениями только путем чтения зашифрованных сообщений. Не пришлось ей и снимать отпечатки пальцев на различных поверхностях при помощи специального порошка — она пользовалась лишь тонкими криптоаналитическими методами обнаружения признаков открытого текста в тайных посланиях. И, несмотря на это, ее показания были такими же убедительными, как и результаты обычной полицейской работы.

По мере роста числа подпольных баров в США нарушение «сухого закона» приняло устрашающие размеры. Спрос на спиртное вскормил криминальных гениев. Мелкие хулиганы стремительно превращались в заправил преступного бизнеса. Создавались целые бандитские синдикаты, которые по масштабам своей деятельности и денежному обороту могли соперничать с промышленными гигантами Америки. Принципы организации, разработанные торговцами запрещенным спиртным на суше, были заимствованы морскими контрабандистами-спиртовозами, ввозившими из-за границы запретную влагу, без которой алкогольные «реки» на материке давно бы пересохли. В то время как преступники на берегу имели дело с агентами отдела по борьбе с нелегальной торговлей спиртными напитками министерства юстиции, их коллеги на море сталкивались со службой береговой охраны, в обязанность которой входило пресечение контрабанды.

По мере того как спиртовозы становились более многочисленными и лучше организованными, они все чаще прибегали к радиосвязи для управления своими флотилиями. Послания, которыми обменивались суда спиртовозов и их радиостанции на берегу, своевременно предупреждали о действиях службы береговой охраны и сообщали плывшим из-за океана кораблям, где они должны были встретиться с быстроходными моторными лодками, доставлявшими напитки в уединенные бухты. Они же руководили отвлекающими действиями какого-либо судна, что позволяло другому кораблю незаметно проскользнуть мимо патрульных катеров.

Само собой разумеется, что все послания контрабандистов были закодированы. И несмотря на то, что в течение длительного времени радисты службы береговой охраны перехватывали эти сообщения, ни одно из американских ведомств по борьбе с преступностью не смогло их дешифровать. К апрелю 1927 г. в службе береговой охраны скопились сотни кодированных телеграмм преступников.

В связи с этим на работу в службу береговой охраны была приглашена Элизабет Фридман, эксперт в области криптоанализа. Начиная с 1916 г. ее услугами в разное время пользовались министерство обороны, министерство военно-морского флота, государственный департамент и министерство финансов.

Кроме того, были спешно смонтированы две станции радиоперехвата — во Флориде и в Сан-Франциско. Через два месяца Элизабет Фридман прочла основную часть накопленных сообщений контрабандистов, после чего занялась дешифрованием текущей переписки. Большая часть этой переписки исходила от двух конкурирующих флотилий по контрабандной перевозке спиртного — от упоминавшейся выше «Консолидейтед экспортерс» и от фирмы под названием «Хобс интерестс». Элизабет Фридман занималась дешифрованием в Вашингтоне, отправляя прочитанные сообщения на Тихоокеанское побережье (обычные — авиапочтой, а срочные — телеграфом).

Используя информацию, полученную благодаря криптоанализу, служба береговой охраны стала чинить все более заметные препятствия действиям контрабандистов-спиртовозов. Но вскоре перевозчики нелегального спиртного обратили внимание на недостатки в своей системе радиосвязи, особенно в кодах и шифрах. В течение последующих лет их шифры постоянно развивались и совершенствовались. К середине 1930 г. практически каждое спиртовозное судно на Тихоокеанском побережье имело свой собственный шифр или код. «Ни одно правительство еще не прибегало к шифрам такой сложности для своей наиболее секретной переписки, — писала в 1930 г. в своем докладе Элизабет Фридман. — Во время мировой войны, когда методы секретной связи достигли наивысшего развития, такие усложненные системы, какие были обнаружены в переписке между судами-спиртовозами на Западном побережье, не применялись вообще».

Тем временем Элизабет Фридман дешифровала сообщения не только спиртовозов, но и других хорошо организованных банд контрабандистов, которые переняли их опыт. К примеру, в Сан-Франциско прочитанные Элизабет Фридман сообщения типа «Наш груз отправляем сегодня. Состоит из 520 коробок курительного опиума и 20 коробок опиума для инъекций...» заставили торговцев наркотиками Израэла и Джуда Эзра признать себя виновными. В результате их приговорили к 12 годам тюрьмы. По этому поводу один местный журналист написал: «Дюжина лет — это срок, за который они постараются придумать такой код, какой даже женщина не вскроет».

Самым крупным достижением Элизабет Фридман в борьбе с преступностью стало знаменитое дело фирмы «Консолидейтед экспортерс», которая сумела монополизировать всю нелегальную перевозку спиртных напитков на Тихом океане и в Мексиканском заливе. К началу 1932 г. в службе береговой охраны были накоплены сотни перехваченных шифрсообщений этой фирмы, а 11 апреля, когда полиция совершила налет на ее офис в Новом Орлеане, их было обнаружено еще больше. Все шифрсообщения были доставлены в Вашингтон, где под руководством Элизабет Фридман их вскоре успешно дешифровали.

Судебное разбирательство по обвинению руководства фирмы «Консолидейтед экспортерс» в контрабанде спиртного началось 1 мая 1933 г. На открытии процесса прокурор Амос Вудкок заявил, что братья Мерчант и Джозеф О'Нил, Натан Голдберг и Альберт Моррисон, возглавлявшие «Консолидейтед экспортерс», были «мозгом шайки, которая скупала виски в Канаде и других зарубежных странах на миллионы долларов, контрабандным путем доставляла его на побережье Мексиканского залива, откуда оно переправлялось в глубь страны».

Элизабет Фридман заняла место свидетеля 2 мая, сразу после показаний радиста службы береговой охраны Роя Келли, опознавшего 32 сообщения, которыми обменивались спиртовозные суда и береговые радиостанции в Новом Орлеане и Белизе. Все сообщения были перехвачены в период между 24 марта и 10 апреля 1931 г. Не останавливаясь подробно на примененных криптоаналитических методах, Элизабет Фридман дала показания относительно содержания дешифрованной ею переписки. Защита попыталась опротестовать эти показания на том основании, что они содержали «вывод и мнение» самого свидетеля. В ответ Элизабет Фридман выступила со следующим заявлением: «Хотя далеко не многие в Соединенных Штатах знакомы с принципами этой науки, любой эксперт после тщательного изучения представит текст, точно совпадающий с данным мною. Это отнюдь не вопрос личного мнения...»

Представитель защиты Уолтер Гекс подверг Элизабет Фридман перекрестному допросу, стремясь подорвать уверенность в правильности дешифровки.

«— Г-жа Фридман, как я понимаю, обозначения, направленные вам, были вам ранее неизвестны. Однако вы получили копию этих обозначений, которые вас попросили проанализировать и перевести, не так ли?

— Да.

— Для того чтобы вы соответствующим образом смогли перевести эти обозначения, не должен ли был кто-то вам сказать, что они относятся к перевозке спиртных напитков?

— О нет. Я могла бы получить обозначения, относящиеся к убийству или к наркотикам.

— Можно ли было использовать эти же обозначения в преступном сговоре с целью нарушения другого закона?

— Это возможно. Подобные обозначения могли бы быть использованы для таких целей, однако мне было бы невозможно определить, относятся ли они к торговле спиртным или к другому закону.

— Итак, какие же обозначения, как таковые, относятся к контрабанде спиртным?

— Это код. Я не смогу ответить вам, какое обозначение относится к контрабанде спиртным, если я не изучу весь материал в целом.

— Это нестандартный код. Могли ли эти джентльмены составить его сами?

— Да, могли.

— В таком случае, чтобы иметь четкую картину, вам пришлось бы сопоставить все слова и просмотреть всю переписку?

— Да. Анализ — это моя работа.

— Вы хотите сказать суду, что эти слова не могли быть использованы в заговоре с целью нарушить другой закон?

— Не с теми значениями, которые им придали здесь.

— Но ведь это вы придаете им значения?

— Нет, я не придаю им значений. Я получила их значения путем научного анализа. Они не придуманы.

— Предположим, я использую кодовое слово «CORA» для обозначения «виски», а вот Вудкок для виски использовал бы кодовое слово «AIM». Как бы вы это проанализировали?

— Вы мне дали только эти два слова, поэтому я не могу утверждать, что первое означает одно, а второе — другое или что оба означают одно и то же. Моя работа состоит в том, чтобы с помощью научных методов анализировать имеющийся в достаточном количестве материал. Я не скажу, что смогу дешифровать все, что угодно. Это зависит от количества материала и от типа применяемой системы кодирования.

— Утверждаете ли вы, что те же обозначения, использованные этими джентльменами, скажем, для слов «виски», «пиво», «координаты», могли быть применены для другой цели?

— Да, эти значения могли быть применены для другой цели».

После пятидневного слушания дела в суде Моррисон и оба О'Нила были осуждены, а Голдберг — оправдан. В обвинительном заключении, в частности, говорилось, что Моррисон и братья О'Нил виновны в том, что «намеренно подготовили и создали секретные коды для использования при передаче и приеме сообщений... судам и от судов, названных выше «спиртовозами», и в том, что «упомянутые сообщения... имели отношение к месту и времени прибытия упомянутых «спиртовозов», к контрабанде и выгрузке на территорию Соединенных Штатов больших количеств спиртного».

В июне 1933 г. Вудкок написал министру финансов: «Позволю себе обратить ваше внимание на необыкновенную услугу, которую оказала нам г-жа Фридман в судебном процессе по делу о контрабанде, самому крупному... в течение последних двух лет. Г-жа Фридман была вызвана в суд в качестве эксперта для дачи показаний относительно смысла некоторых перехваченных радиосообщений... Без раскрытия их содержания, как я полагаю, этот очень важный процесс не был бы выигран».

Признавая всю важность вклада Элизабет Фридман в пресечение контрабанды спиртным, следует все же отметить, что большинство случаев использования шифров в преступных целях относится к попыткам букмекеров скрыть свидетельства своей нелегальной деятельности. Их шифры в высшей степени специфичны и пригодны только для букмекерства. Обычно они сочетают шифрование цифр с сокращенными записями ставок и выплат. Вскрытие букмекерских шифров требует знания всевозможных форм нелегальных игр, каким обладает букмекер, — ведь «открытый текст» представляет собой всего лишь набор цифр!

Одной из наиболее распространенных азартных игр в США является «полиси». Играющий ставит деньги — порой не больше 10 центов — на трехзначную цифру. Если цифра выигрывает, он получает в 666 раз больше первоначальной ставки. У этой игры есть множество вариаций и комбинаций.

Самым знаменитым американским экспертом по вскрытию кодов «полиси» был Абрахам Чесс. Работая юрисконсультом в полицейском управлении Нью-Йорка, он, помимо основной работы, часто занимался криптоанализом, которым заинтересовался в возрасте 18 лет после того, как прочел «Золотого жука» Эдгара По. Однако применить на практике свои знания ему удалось совершенно случайно.

В 1940 г. один из нью-йоркских сыщиков целый день наблюдал, как букмекер собирает ставки и делает какие-то пометки. Арестовав букмекера, сыщик, к своему удивлению, обнаружил, что эти пометки были не обычными записями принятых ставок, а нотными листами. Без доказательств того, что букмекер занимался именно сбором ставок, а не какой-то странной, но вполне легальной деятельностью, его арест стал бы недействительным. Сыщик нутром чуял, что эти ноты представляли собой разновидность кода, однако в криминалистических лабораториях полицейского управления Нью-Йорка не было специалиста по дешифрованию. Вдруг один из детективов припомнил, что молодой сотрудник из юридического отдела интересуется криптоанализом, и вся эта «музыка» попала в руки 30-летнего Абрахама Чесса.

Чесс попробовал сыграть ноты на пианино: извлеченные из инструмента звуки явно не имели совершенно никакого отношения к музыке. После семичасового исследования Чесс установил, что каждая нота заменяла цифру, которая определялась положением нотного знака на линейке. Такты указывали суммы ставок, а две точки в конце такта* обозначали комбинированную сделку. У Чесса набралось в общей сложности около 10 тысяч ставок. Благодаря показаниям Чесса суд смог установить вину букмекера.


* Две точки — нотный знак повторения.


После своего первого успеха Чесс стал выполнять эту работу регулярно и к 1951 г. вскрыл 56 шифров. Их разнообразие было удивительным. Для кодирования цифр игроки использовали буквы греческого, еврейского и даже древнего финикийского алфавита. Впоследствии Чесс ушел из управления полиции, но работа, начатая им, оказалась настолько ценной для органов правопорядка, что с тех пор над вскрытием букмекерских кодов постоянно трудятся десятки людей. Следственный отдел, полицейская академия, криминалистическая лаборатория и секретариат начальника полиции — все ввели в свои штаты специалистов по криптоанализу.

Полицейские управления, которым не выпало счастье иметь у себя эксперта вроде Абрахама Чесса, часто обращаются в ФБР с просьбой дешифровать букмекерские записи. Благодаря необычайно эффективной методике, искусно сочетающей чисто криптоаналитические методы с великолепным знанием букмекерского дела, только за 12 лет (с 1950-го по 1961 г.) в ФБР удалось прочесть несколько тысяч зашифрованных записей букмекеров. Чтобы понять их открытый текст, специалистам бюро предварительно пришлось не только попотеть на занятиях по криптоанализу, но и пройти ускоренный курс обучения в игорных домах Лас-Вегаса.

Например, в 1957 г. после налета бостонской полиции на одну из букмекерских контор были конфискованы бланки для заключения пари, журналы, посвященные скачкам, и спортивные выпуски газет, а также записная книжка, содержавшая написанные от руки символы, похожие на греческие буквы. Во время допроса владелец записной книжки упорно отрицал свою принадлежность к букмекерам и заявил полиции, что изучает греческий язык. Однако было достоверно известно, что задержанный неоднократно хвастался друзьям, будто полицейским никогда не удастся вскрыть его код, и он сможет продолжать беспрепятственно принимать ставки на лошадей. Полиция Бостона направила его записную книжку в ФБР, где вскоре было установлено, что буквами греческого алфавита в ней обозначены суммы ставок. При этом «α» заменяет «1», «φ» — «2», «κ» — «9», «β» — «11» и т. д. Записи оказались настолько сокращенными, что даже после того, как был установлен открытый текст, потребовалось провести дополнительное расследование, чтобы окончательно определить его смысл. Только тогда прокурор Бостона смог доказать вину обвиняемого в «использовании системы регистрации ставок на определенное животное, а именно лошадь, по результатам соревнования на скорость или выносливость» и выиграть судебный процесс.