Geum.ru

Антология Москва «Academia»

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   46   47   48   49   50   51   52   53   ...   59


Вспомним, как в то время руководители корпораций прожужжали нам все уши, твердя о том, что их главная ответственность заключается в тщательном взвешивании и соблюдении интересов всех мелких акционеров. В условиях, когда корпорацией руководил государственный ум, никакая категория акционеров (и в последнюю очередь «белые воротнички») не могла получить непропорционально большую долю прибыли от ее деятельности, как и никакой акционер (в особенности средний рабочий) не мог получить ее непропорционально малую часть. Несмотря на всю свою банальность, эта концепция поддерживала легитимный характер существования крупных корпораций в глазах большинства американцев и обеспечивала постоянный экономический рост.


Однако к 1990-м годам эти неофициальные нормы стали размываться <...>; стали слабеть и связи между руководителями корпораций и производственными рабочими: все большее число иностранцев работают теперь по контракту, и все больше и больше американцев, занятых в традиционных сферах производства, перешли работать в иностранные фирмы. Исчезла целая категория менеджеров среднего уровня, носивших название «белых воротничков»; все больше американских руководителей стали продавать свои знания и навыки глобальным сетевым структурам.


Когда сама американская корпорация превратилась в глобальную структуру, практически неотличимую от остальных, ее акционеры стали представлять собой большую, неопределенную группу, разбросанную по всему земному шару. По сравнению с прежними акционерами они носят какой-то абстрактный характер и вызывают гораздо меньше проблем. А поскольку американская корпорация теперь продает свои товары и услуги по всему миру, покупательная способность американских рабочих сказывается на ее экономическом положении в гораздо меньшей степени.


Итак, барьеры рухнули. Зарплаты и доходы ведущих американских менеджеров, их советников и консультантов скакнули на немыслимую ранее высоту, в то время как доходы многих американцев в это время сократились.

* - Weizsaecker E., van, Lovins A.B., Lovins L.H. Factor Four. Doubling Wealth — Halving Resource Use. L., Earthscan Publications Ltd., 1997. Copyright — Weizsaecker E., von, Lovins А. В., Lovins L.H. 1997. Текст воспроизводится с согласия Э. фон Вайцзеккера.

1 - См.: Meadows D.H., Meadows D.L, Randers J. Behrens III, W.W. The Limits to Growth. N.Y., 1972.

2 - Мы называем так эту модель потому, что существовали также модели World 1 и World 2. World 1 была первоначальной версией, разработанной профессором Массачусетсского технологического института Дж.Форестером в рамках проводившегося Римским клубом исследования взаимозависимости между глобальными тенденциями и глобальными проблемами. World 2 является окончательной документированной моделью, представленной профессором Дж.Форестером в книге: Forester J. World Dynamics. N.Y., 1971. Модель World 3 была создана на базе World 2, в первую очередь как следствие изменения ее структуры и расширения количественной базы данных. Мы должны отметить, что профессор Дж.Форестер является безусловным вдохновителем данной модели и автором используемых в ней методов.

3 - См.: Meadows D.H., Meadows D.L., Renders J. Behrens III, W.W. The Limits to Growth. P. 24.

Оглавление


Новая постиндустриальная волна на Западе

Оглавление

Самюэль Хантингтон. Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка


Самюэль Филлипс Хантингтпон родился 18 апреля 1927 года в Нью-Йорке. Степень бакалавра политических наук получил в Йельском университете в 1946 году,степень магистра— в Чикагском университете в 1948 году и степень доктора философии — в Гарварде в 1951 году.


Ступени карьеры С.Хантингтона включали многочисленные посты в университетах, исследовательских учреждениях и правительственных структурах. Начав свою научную деятельность в Гарвардском университете в 1950 году, он получил звание профессора политологии того же университета в 1962-м. С тех пор большая часть его деятельности была связана с Гарвардом; при этом он занимал посты заместителя директора Института исследования войны и мира при Колумбийском университете (1958—1959), координатора в области планирования при Совете национальной безопасности в администрации президента Дж. Картера (1977—1978), исполнительного директора и директора Центра междуна- родных исследований при Гарвардском университете (1975—1976, 1978— 1989), а также директора Института стратегических исследований имени Дж.Олина (с 1989 по настоящее время).


Профессор Хантингтон является автором множества научных статей и докладов; его перу принадлежат шесть книг, среди которых «Политический строй в изменяющихся обществах» [1968], «Американская политика: грядущая дисгармония» [1981], «Третья волна: демократизация в конце 20-го века» [1991], «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» [1996]. С.Хантингтон выступил также соавтором пяти книг, опубликованных с 1964 по 1976 год, и редактором семы коллективных монографий. Его творчество отмечено рядом наград в области журналистики и политических исследований. С.Хантингтон избирался членом совета Американской ассоциации политических наук в 1969—J 971 годах, ее вице-президентом в 1984— 1985 годах и президентом с 1985 по 1987 год. Он является также действительным членом Американской академии наук и искусств. Профессор Хантингтон женат и имеет двоих сыновей. Он живет в Бостоне, штат Массачусетс.


В книге «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» (1996) в развернутой и аргументированной форме изложены те взгляды автора на соотношение сил в современном мире, которые впервые были представлены им в статье «Столкновение цивилизаций?», опубликованной в 1993 году в журнале «Foreign Affairs». Ни одна из публикаций этого журнала за все послевоенные десятилетия не вызвала столь активных дискуссий в научных кругах. Книга, вышедшая спустя три года, несет зачастую более четкие и конкретные формулировки, что вполне объяснимо, так как целый ряд прогнозов автора, и в первую очередь относительно роста влияния на мировую политику этнических, религиозных, языковых и других различий, основанных на следовании устоявшимся традициям, получил за этот короткий срок весьма впечатляющие подтверждения. Сегодня гораздо более выпукло, нежели когда-либо ранее, проявляются границы, разделяющие различные цивилизационные типы, и возникают конфликты по этим, как их называет автор, «демаркационным линиям». Учитывая, что одна из наиболее важных, по мнению С.Хантингтона, «линий» отчасти пролегла и внутри отдельных стран СНГ, предлагаемый в книге анализ крайне актуален для российского читателя.


Книга построена в классической академической манере и состоит из пяти относительно равных по объему частей. В первой автор зна- комит читателя со своим пониманием цивилизации как объекта исследования исторических и политических наук; во второй изменения в балансе сил между различными цивилизациями рассматриваются с исторической точки зрения; в четвертой в центре внимания оказываются драматические события последних десятилетий. Однако третья часть вновь возвращает нас к теоретическим проблемам возникновения цивилизаций, их развития и сплочения вокруг своих центральных элементов (core states). Заключительная, пятая, часть работы посвящена некоторым прогнозам, касающимся будущего отдельных цивилизаций.


Цивилизационный подход, в том виде, как он представлен в книге, существенно отличается от того «цивилизационного» метода, который активно проповедовался в российском обществоведении конца 80-х — первой половины 90-х годов. Автор не противопоставляет свой подход исследованию фаз экономической эволюции хозяйственных систем, а скорее пытается изучить взаимодействие экономических и социокуль-турных составляющих общественной жизни, что придает содержащимся в работе гипотезам и выводам глубоко взвешенный и аргументированный характер.


Представляя работу профессора Хантингтона российскому читателю, мы сочли возможным обратить особое внимание на отрывки из главы 1, где автор дает определение современного многополюсного мира, первый параграф главы 8, где исследуются истоки и современное состояние феномена, определяющегося им как «западный универсализм», и на первые два параграфа главы 9, в которых дается определение конфликтов по «демаркационным линиям» между цивилизациями и исследуются история и перспективы взаимоотношений между западной культурой и миром ислама (все данные отрывки соответствуют стр. 21, 28-29, 183-186 и 207— 218 в издании Simon&Schuster). Выбор данных фрагментов для их публикации в России был согласован с профессором Хантингтоном в ходе личной встречи с ним в Кембридже в марте 1998 года. СТОЛКНОВЕНИЕ ЦИВИЛИЗАЦИЙ И ПРЕОБРАЗОВАНИЕ МИРОВОГО ПОРЯДКА*


В мире, который сформировался после окончания «холодной войны», глобальная политика впервые в истории обрела многополюсный характер и одновременно стала учитывать взаимодействие многих цивилизаций. На протяжении всей человеческой истории контакты между цивилизациями если и имели место, то носили эпизодический характер. С начала современной эпохи (примерно 1500 года от Р.Х.) глобальная политика существует в двух измерениях. На протяжении более чем четырехсот лет национальные государства Запада — Англия, Франция, Испания, Австрия, Пруссия, Германия, Соединенные Штаты и другие страны — составляли многополюсную международную систему в рамках западной цивилизации, взаимодействуя друг с другом, дополняя друг друга, воюя друг с другом. В то же время западные нации осуществляли экспансию, вели колониальные войны, иными способами оказывали решающее воздействие на все другие цивилизации. В ходе «холодной войны» определились два полюса глобальной политики, и мир оказался расколот на три части. Группа наиболее богатых и демократических обществ, возглавляемых Соединенными Штатами Америки, вступила в повсеместное соперничество идеологического, политического, экономического, а подчас и военного характера с группой более бедных коммунистических режимов, группировавшихся вокруг Советского Союза. В значительной мере этот конфликт развивался в пространстве «третьего мира», состоящего из стран, зачастую весьма бедных и политически нестабильных, недавно получивших независимость и заявлявших о своей политике неприсоединения.


В конце 1980-х годов коммунистический мир потерпел крах, и международная система времен «холодной войны» стала достоянием истории. В новом мире основные различия между людьми и между народами носят не идеологический, не политический, не экономический, а культурный характер. Люди и нации пытаются ответить на самый главный вопрос из всех, что могут стоять перед человеком: кто мы такие? Но поиск ответа идет все теми же, неизменными, традиционными путями, когда точкой отсчета служит то, что наиболее дорого человеку. Люди самоопределяются, отталкиваясь от истории своих предков, религии, языка, ценностей, обычаев, институтов. Они стремятся идентифицировать себя с такими культурными сообществами, как племена, этнические группы, религиозные общины, нации и, в самом широком плане, цивилизации. Люди используют политические средства не только для того, чтобы отстаивать свои интересы, но и чтобы определить свое «я». Кто мы такие? — на этот вопрос можно ответить только в тех случаях, когда мы четко знаем, кем мы не являемся, а зачастую лишь тогда, когда нам известно, против кого мы выступаем.


Основными действующими лицами в мировой политике по-прежнему остаются национальные государства. Как и в прошлом, их действия определяются погоней за властью и богатством, но также и культурными предпочтениями, всем тем, что сближает или, напротив, разобщает их. Основные группировки государств больше не сводятся к трем блокам эпохи «холодной войны»; теперь речь идет о семи-восьми основных цивилизациях мира. За пределами Запада, особенно в Восточной Азии, страны наращивают свое собственное богатство, создавая основу для увеличения военного могущества и политического влияния. По мере роста их мощи и уверенности в себе они все больше утверждают собственные культурные ценности, отвергая те, которые «навязываются» им Западом. «В XXI веке, — отмечал Генри Киссинджер, — международная система будет включать по крайней мере шесть основных держав: Соединенные Штаты, Европу, Китай, Японию, Россию и, возможно, Индию, а также множество стран среднего и малого размера»1. Шесть основных держав, о которых говорит Кис- синджер, принадлежат к пяти резко отличающимся друг от друга цивилизациям, а кроме них существуют и влиятельные исламские государства, чье стратегическое местоположение, большое население, а подчас и нефтяные запасы дают им возможность сказать свое веское слово в мировой политике. В этом новом мире региональная политика осуществляется на уровне этнических отношений, а глобальная — на уровне отношений между цивилизациями. Соперничество супердержав уступает место столкновению цивилизаций.


В этом новом мире самые обширные, серьезные и опасные конфликты будут вспыхивать не между социальными классами, не между богатыми и бедными, не между какими-то иными экономически конкретными группами, а между народами, принадлежащими к разным культурам. Межплеменные войны и этнические конфликты произойдут в рамках цивилизаций, однако насилие, осуществляемое в отношении друг друга государствами и группами, принадлежащими к разным цивилизациям, чревато своей эскалацией, по мере того как эти государства и группы станут находить поддержку «родственных стран». Кровавая схватка различных кланов в Сомали не грозит перерасти в более широкий конфликт. Межплеменная бойня в Руанде имеет последствия для Уганды, Заира и Бурунди, но не более того. Жестокие столкновения цивилизаций в Боснии, на Кавказе, в Центральной Азии или в Кашмире могут вылиться в более крупные войны. В ходе конфликта в Югославии Россия оказала дипломатическую поддержку сербам, а Саудовская Аравия, Турция, Иран и Ливия предоставили средства и оружие боснийцам, и в основе подобных действий лежала не идеология, не политика силы, не экономические интересы, а факторы культурного родства. «Культурные конфликты, — отмечал Вацлав Гавел, — множатся и становятся ныне более опасными, чем когда-либо в истории». Жак Де-лор также отмечает, что «будущие конфликты станут порождением культурных факторов, а не экономических или идеологических»2. Самые же опасные конфликты культурного характера будут разгораться вдоль демаркационных линий, разграничивающих цивилизации.


В мире, где завершилась «холодная война», культура одновременно выступает в качестве и разъединяющей, и объединяющей силы. Люди с разной идеологией, но одной культурой, объединяются, как это произошло с двумя Германиями и начинает происходить с двумя Кореями и несколькими Китаями. Общества, объединенные идеологией или историческими обстоятельствами, но разделенные цивилизациями, либо распадаются, как в Советском Союзе, Югославии и Боснии, либо живут в условиях все большего и большего напряжения, как на Украине, в Нигерии, Судане, Индии, Шри-Ланке и многих других государствах. Страны, имеющие общие культурные корни, сотрудничают друг с другом в экономической и политической областях. Международные организации, состоящие из государств, имеющих много общего в сфере культуры, такие, как Европейский союз, развиваются гораздо более успешно, чем те, что пытаются игнорировать культурные факторы. На протяжении 45 лет главной демаркационной линией в Европе служил железный занавес. Эта линия сдвинулась на несколько тысяч километров к востоку. Сейчас главная граница проходит по линии, отделяющей народы, которые представляют западно-христианскую традицию, от мусульман и православных.


Разные цивилизации изначально придерживаются различных философских убеждений, основополагающих ценностей, социальных связей, обычаев, мировоззрения в целом. Эти культурные различия углубляются в результате возрождения религии во многих регионах мира. Культуры поддаются изменениям, и характер их воздействия на политику и экономику в те или иные периоды времени оказывается неодинаковым, но основополагающие различия между цивилизациями в сфере политического и экономического развития, бесспорно, уходят своими корнями именно в пласты отличающихся друг от друга культур.


Экономические успехи стран Восточной Азии связаны с культурой этого региона, и именно этой же культурой объясняются те трудности, с которыми местные общества сталкиваются в попытках создать стабильные демократические политические системы. Исламская культура во многом объясняет, почему демократия никак не может укрепиться в большинстве стран мусульманского мира. Развитие посткоммунистических обществ в Восточной Европе и в бывших республиках Советского Союза объясняется той самобытностью, которая присуща их цивилизациям. Страны, имеющие запад- но-христианское наследие, движутся по пути экономического прогресса и демократизации политики; перспективы экономического и политического развития православных стран остаются неопределенными; перспективы мусульманских государств в этой области весьма печальны.


Запад как был, так в ближайшем будущем и останется самой могущественной цивилизацией. Однако его могущество в сравнении с другими цивилизациями уменьшается. По мере того, как он стремится утвердить свои ценности и обеспечить защиту своих интересов, незападные общества оказываются перед выбором. Некоторые пытаются идти по западному пути, объединиться с ним или по крайней мере «примкнуть» к нему. Другие страны, где распространены конфуцианство и ислам, стремятся к расширению собственного экономического и военного могущества, с тем чтобы «сбалансированно» противостоять Западу. Поэтому центральная ось мировой политики в период после окончания «холодной войны» проходит там, где могущество и культура Запада соприкасаются с могуществом и культурой незападных цивилизаций. <...>


В формирующемся сегодня мире отношения между государствами и их группами, представляющими различные цивилизации, близкими быть не могут; напротив, зачастую они обречены носить антагонистический характер. При этом, однако, отношения между определенными цивилизациями в меньшей степени подвержены конфликтам, На микроуровне наиболее горячие точки расположены по демаркационным линиям, разделяющим ислам и его соседей с их православной, индуистской, африканской и западно-христианской традициями. На макроуровне основной водораздел проходит между Западом и «всеми остальными», причем наиболее острые конфликты будут вспыхивать между мусульманскими и азиатскими обществами, с одной стороны, и Западом — с другой. Опасные столкновения могут возникнуть и при соприкосновении западного высокомерия, исламской нетерпимости и китайской напористости.


Запад занимает среди цивилизаций особое место, оказывая на них серьезное и временами разрушительное воздействие. Взаимо- связь между могуществом и культурой Запада и могуществом и культурой других цивилизаций оказывается наиболее примечательной характеристикой сегодняшнего мира. По мере относительного усиления мощи других цивилизаций привлекательность западных ценностей уменьшается, а незападные народы испытывают все большее доверие и приверженность к своим собственным коренным культурам. Поэтому главная проблема взаимоотношений между Западом и остальным миром заключается в том, что его усилия (и в особенности США) по продвижению универсальной западной культуры предпринимаются на фоне объективно сокращающихся возможностей в этой области.


Это несоответствие устремлений Запада его возможностям еще более усугубил крах коммунизма, укрепивший мнение о том, что идеология демократического либерализма восторжествовала повсеместно и, следовательно, она обладает универсальной ценностью. Запад, и в особенности Соединенные Штаты Америки, которые всегда брали на себя миссионерскую роль, верит в то, что незападные народы сами должны примкнуть к ценностям демократии, свободного рынка, ограниченной власти правительства, прав человека, индивидуализма, верховенства закона, воплотив эти ценности в своих институтах. Действительно, определенные (составляющие меньшинство) представители других цивилизаций принимают и продвигают эти ценности, однако отношение к ним в незападных культурах лежит где-то в диапазоне, простирающемся от широкого скептицизма до яростного неприятия. То, что Западу кажется универсализмом, другие воспринимают как империализм.


Запад пытается (и впредь будет пытаться) сохранить свое ведущее положение и отстоять собственные интересы, определяя их как интересы «мирового сообщества». Эта фраза превратилась в нечто вроде коллективного эвфемизма (заменив собой выражение «свободный мир»), задачей которого является обеспечить глобальную легитимность той деятельности, которая служит достижению интересов Соединенных Штатов и других западных держав. Запад, например, стремится интегрировать экономику незападных обществ в глобальную экономическую систему, в которой он сам занимает ведущее место. Посредством вмешательства МВФ и других международных экономических институтов он продвигает свои хозяйственные интересы и навязывает другим нациям ту экономическую политику, которую считает нужной. Однако если в незападных стра- нах провести опрос общественного мнения, МВФ, вне всякого сомнения, получит поддержку со стороны министров финансов и еще нескольких человек, однако в глазах подавляющего большинства населения его рейтинг окажется крайне низким. Это большинство, таким образом, выразит точку зрения Георгия Арбато-ва, охарактеризовавшего представителей МВФ как «необольшевиков, которым нравится экспроприировать чужие деньги, навязывать недемократические и чуждые правила хозяйственной и политической деятельности и тем самым душить экономическую свободу»3 .


Живущим за пределами Запада очевиден также тот разрыв, который существует между провозглашаемыми принципами Запада и его действиями. Лицемерие, двойная мораль, игра в «да и нет» — вот цена его претензий на универсализм. Да, демократию следует развивать, но нет, не следует, если это приводит к власти исламских фундаменталистов; да, нераспространение ядерного оружия очень правильная вещь, если речь идет об Иране и Ираке, но нет, когда дело доходит до Израиля; да, свободная торговля является эликсиром экономического роста, но нет, дело обстоит не так, если говорить о сельском хозяйстве; вопрос прав человека касается Китая, но не Саудовской Аравии; агрессия против богатых нефтью кувейтцев встречает массовый отпор, но совсем иное дело, если речь идет об агрессии против боснийцев, нефтью, увы, не владеющих. Двойная мораль стала на практике неизбежной ценой универсальных норм и принципов.