И политика
Вид материала | Документы |
- Экзаменационные вопросы по курсу «политология», 36.79kb.
- 1 Политика и ее роль в жизни общества, 315.83kb.
- Инструментов маркетинга, 130.06kb.
- Программа вступительного испытания по предмету «Современная экономика и экономическая, 121.62kb.
- Контрольная работа по дисциплине «Национальная экономика», 567.82kb.
- Налоговая политика. Налоговая политика, 23.22kb.
- Лекция Финансовая политика государства, 150.22kb.
- Темы письменных работ Финансовая политика компании и реструктуризация ее бизнеса. Финансовая, 109.47kb.
- План I. Введение. II. Этап Чехословакия. Политика союзников по отношению, 257.38kb.
- План I. Введение. II. Этап > Чехословакия. Политика союзников по отношению к Чехословакии., 288kb.
КОММЕНТАРИЙ (Национальный язык и грамматика)
1 Croce В. Problemi di estetica, p. 173.
2* Один из вопросов, которому, возможно, не уделяется должного внимания, обусловлен существованием набора слов, взятых из стихов, которые заучиваются наизусть в виде песенок, отрывков из опер и т. д. Следует отметить, насколько народ не заботится о том, чтобы как следует заучить эти слова, часто странные, вычурные, устаревшие, а сводит их к своего рода сумбурной бессмыслице, служащей только лишь для запоминания мотива музыкального произведения.
3 Неолингвистика
4 См INT, р. 136—146 (примеч. ред. итал. изд.)
5 Casella M. L'eredita di Ascoli e l'odierna glottologia italiana — «Marzocco», a XXXIV
6* Научная и филологическая библиотека доктора Г. Барди, Рим, 1930 (в книге «Pubblicazioni della Scuola di Filologia Classica dell'Università di Roma, Sene seconda Sussidi e materiali, II, I») O книге Пальяро см рецензию Гофрено Копполы в «Пегасо» за ноябрь 1930.
7 Vossier К. Positivismus und der Sprachwissenschaft Emesprach filoso-phische Untersuchung—Heidelberg, 1904
8 Ваш клюв (франц..
ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ
«Историческая беллетристика»1. В «Критике» от 20 ноября 1930 г. в рецензии на Feinde Bismarks 2 Отто Вестфаля Бенедетто Кроче пишет, что «успех, которым были встречены тома» Людвига «и многих других, ему подобных, рождается из... интеллектуальной расслабленности и легкомыслия, которые стали результатом мировой войны». Что может означать это утверждение? После анализа обнаруживается, что оно не имеет никакого значения, действительно никакого. Мне кажется, что феномен может быть объяснен реалистичнее: после войны в мире культуры выдвинулся и проявил интерес к истории довольно важный социальный слой, литературным выражением которого являются писатели типа Людвига. Что такое феномен Людвига — интеллектуальный прогресс или регресс? Мне кажется он показателем прогресса, если только суждение будет понято правильно: нынешние читатели «исторической беллетристики» (как ее называет Кроче) соответствуют тем социальным элементам, которые в прошлом читали исторические романы, осваивая историю по романам Дюма, Гюго и т. д. Потому мне и кажется, что есть «прогресс». Ведь для того, чтобы можно было говорить об интеллектуальной расслабленности и легкомыслии, следовало бы доказать, что исчезла история, пишущаяся историками, но это не так: скорее, происходит обратное, то есть именно серьезные исторические сочинения сейчас читают больше, о чем свидетельствует, во всяком случае в Италии, увеличение количества издаваемых исторических серий (напр., серии Валлекки, «Новой Италии») 3. Так же и исторические сочинения Кроче сегодня читают больше, чем это было до войны: то есть сегодня появился больший интерес к политике, а потому и к истории в мелкобуржуазных слоях, которые находят непосредственное удовлетворение своих запросов в «исторической беллетристике». Однако один факт несомненен: в том, что касается организации культурной жизни, относительное значение «серьезных историков» уменьшилось после вторжения в эту область Людвига и К°: Кроче высказывает сожаление по поводу этого факта, который выражает «кризис авторитета» в сфере науки и высокой культуры. Если функция виднейших интеллектуалов и осталась незатронутой, она все же осуществляется в более сложной для своего самоутверждения и развития среде: видный интеллектуал должен погружаться в практическую жизнь, становиться организатором практических аспектов культуры, если хочет продолжать быть руководителем; он должен демократизироваться, стать более современным; человек Возрождения невозможен более в современном мире, когда в историческом развитии участвуют, прямо и активно, все более широкие массы людей.
На самом деле феномен Людвига и «историческая беллетристика» не новинки послевоенного времени: феномены содержались in nuce в журналистике, в толстых популярных журналах: предшественниками Людвига и К° были авторы статей третьей страницы 4, исторических набросков и т. п. Поэтому феномен носит, в сущности, политический, практический характер; он принадлежит к тому роду общественных движений, которые Кроче подводит под общую характеристику «антиисторизма» 5. С этой точки зрения позиция Кроче может быть определена как критика общественных движений, которые стремятся войти в историю, но еще не добились признания и успеха, которые пока являются случайными и тем самым «абстрактными», иррациональными эпизодами исторического движения, общего хода мировой истории. Он сам забыл (а когда критик становящейся истории забывает такое, это означает, что он не историк, а политический деятель), что каждый момент становящейся истории — это борьба между рациональным и иррациональным; под иррациональным понимается то, что в последнем счете не восторжествует, не станет действительной историей, но что на самом деле также является рациональным, поскольку необходимым образом связано с рациональным, является его неотъемлемым моментом; что в истории, даже если всегда побеждает общее, все же и «частное» борется за свое утверждение и в конечном счете утверждается хотя бы тем, что определяет то, а не иное развитие общего. Но в современной истории «частное» имеет уже не то значение, которое оно имело у Макиавелли и Гвиччардини, оно уже не означает чисто индивидуального интереса, потому что в современной истории историко-политическим «индивидом» является не биологический «индивид», а социальная группа. Только борьба, с ее успешным завершением, и притом успехом не ближайшим, а таким, который проявляется в прочной победе, скажет, что является рациональным или иррациональным, что «достойно» победить, так как продолжает существовать по-своему и преодолевает прошлое.
Практическая позиция Кроче — элемент для анализа и критики его философской позиции, более того, это основополагающий элемент у Кроче философия и «идеология» в конце концов совпадают, и философия проявляет себя не иначе как «практический инструмент» организации и действия организации партии — даже интернационала партий — и линии практических действий. Речь Кроче на философском конгрессе в Оксфорде, по существу, является политическим манифестом международного союза виднейших интеллектуалов всех стран, особенно европейских, и нельзя отрицать, что он может развиться в значительную партию, которая может сыграть немалую роль и решить крупные задачи. Можно сказать, что уже сегодня в современном мире в общих чертах проявляется феномен, схожий с расхождением между «духовным» и «преходящим» в период средневековья феномен гораздо более сложный, чем тогда, поскольку более сложной стала современная жизнь. Ретроградные и консервативные общественные группы все больше возвращаются к своей начальной экономико-корпоративной фазе, в то время как прогрессивные и обновленческие группы еще находятся в своей начальной фазе, также экономико-корпоративной. Традиционная интеллигенция, отрываясь от общественной группы, наиболее высоким и осознанным выражением которой она до сих пор являлась, представляя тем самым наиболее широкое и совершенное сознание современного государства, осуществляет акцию огромного исторического значения. Они показывают и санкционируют, что кризис современного государства принял окончательную форму. Но эта интеллигенция не имеет ни церковной организации, ни чего-либо, ее напоминающего, и поэтому современный кризис острее, чем средневековый, который развертывался в течение нескольких веков, вплоть до Французской революции, когда социальная группа, бывшая после тысячного года движущей экономической силой Европы, смогла предстать как целостное «государство» со всеми интеллектуальными и моральными силами, необходимыми и достаточными для организации полного и завершенного общества. Сегодня «духовное», которое отрывается от «преходящего» и отличается от него как само в себе сущее, есть нечто неорганичное, децентрализованное, это нестабильная распыленная общность видных деятелей культуры «без папы» и без территории. Процесс распада современного государства поэтому более катастрофичен, чем аналогичный процесс в Средние века, который являлся одновременно и распадом и объединением, если иметь в виду ту группу, которая была движущей силой исторического процесса и существовавший в Европе после тысячного года тип государства, которое не знало современной централизации и могло бы называться скорее «федеративным государством господствующих классов», чем государством одного господствующего класса.
Необходимо посмотреть, насколько «актуализм» Джентиле соответствует позитивной фазе государства, к которой, напротив, находится в оппозиции Кроче. Принцип «единство в действии» дает Джентиле возможность признавать «историей» то, что для Кроче — антиистория. Для Джентиле история полностью есть история государства, для Кроче она имеет «этико-политический» характер, то есть Кроче хочет сохранить различие между гражданским обществом и политическим обществом, между гегемонией и диктатурой, видные интеллектуалы осуществляют гегемонию, которая предполагает определенную степень сотрудничества, то есть активное и добровольное (свободное) согласие, то есть либерально-демократический режим. Джентиле считает корпоративно-экономическую фазу этической фазой в истории: гегемония и диктатура неразличимы, сила является в то же время и согласием, невозможно отличить политическое общество от гражданского, существует только государство и, естественно, государство-правительство и т. д.
Та же самая позиция противостояния, которая в сфере философии обнаруживается между Кроче и Джентиле, в политической экономии проявляется между Эйнауди и учениками Джентиле (см. полемику Эйнауди — Бенини — Спирито в «Нуови Студи» за 1930 г.). Концепция гражданина как служащего государства, принадлежащая Спирито, прямо исходит из отсутствия различия между политическим обществом и гражданским обществом, между политической гегемонией и политико-государственным управлением, таким образом, в действительности, из антиисторизма или аисторизма (имплицитного концепции Спирито, несмотря на его решительные заверения и полемическую брань) в понимании государства. Факт, который не хочет признать Спирито, состоит в том, что поскольку любая форма собственности связана с государством, то, даже по мнению экономистов-классиков, государство постоянно вмешивается в экономическую жизнь, которая представляет собой непрерывную ткань переходов разных форм собственности. Конкретно концепция Спирито представляет возврат к чистому экономизму, в котором он упрекает своих противников.
Интересно заметить, что в этой концепции содержится «американизм», поскольку Америка еще не превзошла экономико-корпоративную фазу, пройденную европейскими странами в Средние века, то есть еще не создала мировоззрения и группы выдающихся интеллектуалов, которые руководят народом в сфере гражданского общества в этом смысле верно, что Америка находится под влиянием Европы, европейской истории (Этот вопрос о форме-фазе государственного развития Соединенных Штатов очень сложен, но ядром вопроса мне представляется именно это).
Мелодраматическое мировоззрение 6. Неверно, что лишь в некоторых слоях мелкой интеллигенции можно встретить книжное, а не естественное отношение к жизни. В народных классах в равной мере существует «книжное» принижение жизни, которое определяется не только книгами, но и другими орудиями распространения культуры и идей. Музыка Верди или, лучше сказать, либретто и сюжеты музыкальных драм Верди повинны в целом ряде «искусственных» манер, образа мыслей, «стиля» в народной жизни. «Искусственное», пожалуй, не совсем точное слово, потому что у народных элементов эта искусственность приобретает наивные и трогательные формы. Барокко, оперность кажутся в образе действий и мыслей многих простолюдинов чрезвычайно обворожительными, для них это способы избегать того, что они считают низким, ничтожным, презренным в своей жизни, в своем образовании, и для того, чтобы войти в более утонченную сферу высоких чувств и благородных страстей. Романы-фельетоны, читаемые в дворницкой (вся эта слащавая, приторная, слезливая литература), поставляют героев и героинь; но опера наиболее заразительна, потому что положенные на музыку слова запоминаются лучше и как бы создают форму, в которую вливается в своем движении мысль. Отметить, как пишут многие простолюдины: они воспроизводят определенный набор штампованных фраз. С другой стороны, не нужно чрезмерного сарказма. Надо помнить, что мы имеем дело не со снобистским дилетантизмом, но с чем-то глубоко прочувствованным и пережитым.
Национальные гении. У всякой нации есть свой поэт или писатель, в котором сосредоточена интеллектуальная гордость нации и расы. Гомер для Греции, Данте для Италии, Сервантес для Испании, Камоэнс для Португалии, Шекспир для Англии, Гете для Германии. Следует заметить, что во Франции нет такого великого деятеля, который бесспорно представлял бы ее, то же и в Соединенных Штатах. Можно ли говорить о Толстом для России? О Конфуции для Китая?
Французский случай заслуживает внимания, поскольку Франция традиционно является страной единой по преимуществу (Виктор Гюго), также и в области культуры, даже особенно в этой области. Время, когда эти фигуры появляются в истории всякой нации — интересная основа для определения вклада каждого народа в общую цивилизацию, а также для определения его «культурной актуальности». Отражается ли на Греции величие Гомера как действующий в современности «идеологический элемент»? Люди, восхищающиеся Гомером, обычно склонны отделять древнюю Грецию от современной.
Я указывал уже раньше 7 на важное место, которое занимают во всякой стране великие гении (как Шекспир для Англии, Данте для Италии, Гете для Германии). Из них сохраняют действенность и сегодня, или по крайней мере сохраняли до войны, только двое: Шекспир и Гете, особенно последний, из-за исключительности своей личности. Утверждают, что роль этих великих людей в том, что они нас учат 8: как философы — тому, во что мы должны верить, как поэты — тому, как мы должны воспринимать (чувствовать), как люди — тому, как мы должны поступать. Но кто может подойти под такое определение? Не Данте, из-за своей отдаленности во времени, из-за периода, который он выражал — перехода от средневековья к Новому времени. Лишь Гете всегда обладает определенной актуальностью, потому что выражает в четкой и классической форме то, что у Леопарди, например, еще затуманено романтизмом: веру в творческую деятельность человека, в природу, воспринимаемую не как враждебная и антагонистическая сила, а как сила, которую нужно познать и ею овладеть, с отказом, без сожаления и отчаяния, от «старых сказок», которые сохраняют аромат поэзии, делающий еще более мертвыми их веру и убеждения. (Следует посмотреть книгу Эмерсона «Избранники человечества» и «Героев» Карлейля.)
Индивидуализм и индивидуальность (сознание индивидуальной ответственности), или личность 9. Следует рассмотреть, когда индивидуалистические настроения являются оправданными, а когда — ошибочными и опасными. По необходимости противоречивый подход. Два аспекта индивидуализма — положительный и отрицательный. Значит, вопрос надо ставить исторически, а не абстрактно, не схематически. Реформация и Контрреформация. Вопрос необходимо ставить по-разному в странах, прошедших через Реформацию, и в странах, парализованных Контрреформа-цией. Навязанный человек-коллектив, или конформизм, и предложенный человек-коллектив, или конформизм (но в таком случае можно ли по-прежнему называть это конформизмом?). Критическое сознание не может возникнуть без разрыва с католическим, авторитарным конформизмом и, таким образом, без расцвета индивидуальности: должно ли соотношение между человеком и действительностью быть прямым или опосредованным кастой священнослужителей (как отношение между человеком и богом в католицизме? которое к тому же оказывается метафорой отношения между человеком и действительностью)? Борьба против индивидуализма — означает борьбу против определенного индивидуализма, против определенного его социального содержания, а именно против экономического индивидуализма в период, когда он становится анахроническим и антиисторическим (что не означает, однако, что этот индивидуализм не был исторически необходим и не имел прогрессивной фазы развития). Борьба за разрушение авторитарного конформизма, ставшего ретроградным и мешающим движению, приводит через фазу развития индивидуальности и критической личности к человеку-коллективу. Это диалектическая концепция, которую трудно воспринять схематическим и абстрактным сознанием. Так же, как трудно понять, что через разрушение государственной машины приходят к созданию другой, более сильной и сложной и т. д.
Фрейд и коллективный человек 10. Наиболее здравым и непосредственно приемлемым ядром фрейдизма является требование изучать болезненные отклики, которые вызываются всяким строительством «коллективного человека», всяким «социальным конформизмом», на любом уровне цивилизации, особенно в тех классах, которые «фанатично» делают своей «религией», мистикой и т. д. новый тип человека, к которому надо стремиться. Следует посмотреть, не является ли фрейдизм необходимым завершением либерального периода, который характеризуется именно большей ответственностью (и чувством такой ответственности) избранных групп в создании неавторитарных, спонтанных, анархистских 11 и т. д. «религий». Мобилизованный солдат не будет чувствовать таких угрызений совести за совершаемое на войне кровопролитие, как доброволец и т. д. (первый скажет: мне приказали, я не мог поступать иначе и т. д.). То же самое можно заметить по отношению к разным классам: подчиненные классы имеют меньше моральных переживаний, так как то, что они делают, их по большому счету не касается и т. д. Вот почему фрейдизм является «наукой», применимой в большей мере к высшим классам, и можно сказать, перефразируя Бурже (или эпиграмму на Бурже), что «бессознательное» появляется лишь после достижения дохода во столько-то десятков тысяч лир. Так же и религия не столь сильно ощущается народными классами как основа моральных переживаний; эти классы, пожалуй, недалеки от убеждения, что и Иисус Христос был распят за грехи одних богатых. Встает проблема, можно ли создать «конформизм», коллективного человека без возбуждения определенной доли фанатизма, без создания табу, критически и в конечном счете как сознания свободно принятой необходимости, которая «практически» признана таковой, после учета целей и адекватных им средств и т. д.
Фрейд и фрейдизм. Распространение фрейдистской психологической теории, похоже, дало результат в виде рождения литературы, сходной по типу с литературой восемнадцатого века 12: на смену «дикарю» приходит фрейдовский тип. Борьба против правового порядка начинает вестись посредством фрейдовского психоанализа. Это один из аспектов вопроса, насколько можно судить. Я не имел возможности изучать теории Фрейда и не знаю другого рода так называемой «фрейдистской» литературы: Пруст, Свево, Джойс.
Можно ли сказать, что либидо Фрейда является «медицинским» развитием «воли» Шопенгауэра? Мне кажется, можно найти некоторые точки соприкосновения между Фрейдом и Шопенгауэром.
КОММЕНТАРИЙ (Прошлое и настоящее. Отдельные заметки)
1 Ср. с разделом II наст. изд.
2 «Противники Бисмарка» (нем.).
3 «Историческая серия» издательства Валлекки (Флоренция), «Документы итальянской истории» и «Историческая мысль» издательства «Нуова Италиа» (с 1925 — Венеция, с 1931 — Флоренция).
4 Статьи на темы культуры, пишущиеся обычно известными писателями, историками и т. п. Впервые стали регулярно публиковаться в «Джорнале д'Италиа», где печатались на третьей странице, откуда и название.
5 Аллюзия на название речи Кроче на международном философском конгрессе в Оксфорде в сентябре 1930. Речь опубликована в том же выпуске «Критики», что и рецензия на книгу Вестфаля, затем перепечатана в отдельной брошюре.
6 Ср. заметки «Пристрастие к мелодраме» и «Мелодрама и опера» в разделе IX наст. изд.
7 В первой части текста.
8 Аллюзия на статью Faggi A. II Coethe e la vita del genio — «II Marzocco», a XXXVII, № 17, 24.4.1932 «[Данте] значит для нас, итальянцев, не меньше, чем Гете для немцев как философ он учил нас, во что мы должны верить, как поэт — тому, как мы должны чувствовать, как человек — тому, что мы должны делать». В этой же статье упоминается и книга Эмерсона.
9 Ср. с заметкой «Индивидуализм» в разделе I наст. изд.
10 Судя по письму Т. Шухт от 20.4.1931, более или менее подробно с психоанализом Грамши познакомился только в тюрьме (ПТ, с. 147). Следует, однако, заметить, что 1920-e — время значительной популярности фрейдизма в рабочем движении и марксистской мысли — активное развитие психоанализа в СССР, концепции В. Райха, попытки «синтеза» марксизма с фрейдизмом во Франкфуртском институте социальных исследований.
11 Ср. письмо к Ю. Шухт от 30.12.1929 (ПТ, с 101) и заметку «Немецкая интеллигенция» из тетради 3 (QC, р. 286—288, INT, р. 93—94)
12 Т. e. с литературой Просвещения, с ее культом «естественного человека» и т. п.
УКАЗАТЕЛЬ ПЕРИОДИЧЕСКИХ ИЗДАНИЙ
«Аванти!» («Вперед!») — ежедневная газета, издающаяся в Риме (1896 —1926) с 1944 официальный орган Итальянской социалистической партии. В ее пьемонтском издании (Турин) в 1916—1920 активно сотрудничал Грамши.
«Аввенире д'Италия» («Будущее Италии») — католическая газета, издается в Болонье с 1896 (до 1902 — «Аввенире») В 1968, объединившись с миланской «Италиа», вновь издается под названием «Аввенире».
«Аннали делль'Иструционе медиа» («Труды по среднему образованию») — официальное издание министерства просвещения (Рим).