«Византийская ночь. Мальчик из Фракии»
| Вид материала | Документы |
- 35. миклагард во фракии и рим в скифии миклагард (сканд. Miklagardr ) = константинополь, 30.93kb.
- Мой Пушкин, 23.62kb.
- Горячие ночи Востока!!!, 671.35kb.
- Горячие ночи Востока!!!, 667.56kb.
- Ведущий; ведущая учащиеся 4класса, 102.11kb.
- Benvenuto in italia краков, 251.25kb.
- Ф. М. Достоевского «Мальчик у Христа на ёлке», 59.56kb.
- Детские капризы и сказки к ним, 1410.33kb.
- Детские капризы и сказки к ним не хочет засыпать, 1442.83kb.
- Давным-давно прошли те времена, когда ночь была полновластной хозяйкой Земли, 4100.67kb.
Спускался вечер. Вернулись обе группы высланные в разведку. Подоспели охотники, ходившие в лес. Доброжир и Храбр тащили самку кабана привязанную за ноги к палке. Третий мальчик гордо нес за перепончатые лапы трех жирных уток. Разведчики покачивали тонкими ветками усеянными грибами.
– Пир! – закричал Вторяк.
– Да, славно поедим, – улыбнулся Идарий.
– Хотели еще тройку поросят захватить, да уж больно юркие они… – сообщил Храбр, опуская вместе с Доброжиром тушу животного.
– Они на солнышке спали. На опушке… Мы подкрались и в одного зверя как ударим копьями. И бежать! Забрались на деревья. Стадо поднялось. Рычат! Скачут! Ох, как они бесились! Насилу мы их дротиками отогнали… А древко одного копья перегрызли, твари… – дополнил рассказ товарища Доброжир. Счастливая улыбка засияла на низколобом лице охотника.
– Молодцы! – похвалил Идарий.
– Спасли вы нас, братья! От голодной смерти спасли! – ликовал Вторяк. Щеки его покраснели от нечаянной радости.
Дичь выпотрошили и почистили. Нарубили кусками на старом отшлифованном водами стволе дерева. Облизываясь юные воины насадили мясо и грибы на палки и короткие мечи. Принялись печь на углях. Тянули голодными ноздрями приятный запах. Доставали из заплечных мешков и сумок соль. Глотали горячие ломти. Облизывали жирные губы.
«Хорошо!» – подумал Амвросий. Кровь оживала в жилах, становилась подвижней и горячей. От усталости и сытости тянуло спать.
– Долго тут оставаться нельзя, – прилаживаясь у огня поудобней сказал Храбр. – Воины все наверняка ушли. Никого кроме нас у озера нет, одни духи да дикие звери. Хотите, спорьте, а я скажу. Мне одно ясно: утром надо отсюда уходить.
Беляв недовольно буркнул.
– Куда? – насмешливо спросил Доброжир. – Знаешь ты куда?
– Воевода на юго-восток двинулся. Дубыня первым следы возле ручья нашел. Песок весь истоптан, по нему сразу и не определить было. Другие-то все понять не могли, а он сразу почуял, куда войско дальше пошло. Верно я говорю?
– Все так, – кивнул мальчик с близко посаженными глазами. – Лихо они свой уход запутали. Но по смятой траве все же видно... А где и на земле отпечатки поглубже остались… Их тысяч шесть было, разве незаметно пройдешь? Хо! Да даже если обмануть кого хотели, все одно понять можно…
– Наверняка Всегорд войско к городищу Магуры повел. Куда еще? – предположил Амвросий. Зевнул, укрываясь плащом. Снизу мальчика согревала сухая трава.
Веснушчатый паренек повернул голову на травяной подушке к звездному небу. Прошептал едва слышно:
– Чую зря мы из крепости ушли… Где оно это ваше городище?
Светлан усмехнулся. Потрепал товарища за русую челку:
– Не бойся. Эту дорогу мы знаем. Там дом наш.
Идарий насупился. Отогнал комара от носа. Высказываться не спешил, ждал что другие скажут. Как и все он расположился лежа недалеко от большого костра. Походный плащ и охапка сена были его постелью уже много дней. Иной раз спать приходилось на одной земле.
Разговор сбился на постороннее. Вспоминали родные селения, забавы и праздники. Спорили, хвалились уловом и доброй охотой. Рассказывали про родных: матерей, отцов, сестер и братьев. Припоминали смешные истории, хвалили великих предков.
Сухие ветки потрескивали в огне. Отовсюду на свет слетались ночные мотыльки. Почти полная луна роняла желтоватый свет на озерную гладь. Желтые искорки расползались по колеблющейся воде. Изредка пролетала какая-нибудь птица.
– Хватит о пустом трещать! О деле давайте… – внезапно вспылил паренек с оттопыренными ушами.
– Правильно! – поддержал Амвросий. – Не решили еще всего.
Дубыня утер кулаком приоткрытый рот. Приподнялся на локтях:
– Два дня как с лагеря снялись, не больше того… Это я точно знаю. Мне как на какой след гляжу сам Леший шепчет, так мол и так говорит… – мальчик внушительно взмахнул рукой, словно отметая чужие сомнения. – Сотен пять всадников было и вдесятеро к ним пеших. Без телег, без обоза всякого были. Спешно двинулись. Нагнать мы их теперь не сумеем. Но вот если они кого еще поджидать станут… Вот тогда нагоним! Слышите? Это я говорю тем кто по мамкиной сиське скучает.
«Не зря я его главным в разведку послал. Правду бывалые воины говорили: лучшего следопыта среди нас нет. И как он все понимает? Другой бы только на след указал… А он… Ведь посчитал даже!» – подумал Идарий не без зависти. Повернулся к римскому другу. Спросил:
– Что скажешь, Амвросий?
– Думаю, верно Дубыня говорит. Воевода рать к княжескому городищу повел. Если так, то там мы его догоним. Если он еще большую остановку сделает, тогда тоже догоним. В этом сомневаюсь. Быстро он идти намерен. Но возле города Магуры мы их точно найдем. Даждьбог нам в помощь141! Ведь зачем Всегорд к нашему городищу двинулся? Наверняка, Даврит там хочет большие силы собрать. Куда еще легче всего свежему ополчению племен подойти?
– А что? Верно! – поддержал Вторяк.
Дубыня примял поудобней охапку свежего сена в подголовье. Сел обхватив колени. Сузил глаза. Вздохнул глубоко, прижав к груди выдающийся вперед подбородок. Оглядел желтоватые от огненного света лица товарищей:
– Это ты складно, брат, сказал. Ну коль у нас тут совет выходит, я вот что еще хочу добавить: видать аваров много навалилось, раз наши так быстро отсюда ушли. Боязно! Мало ли что…
– Ты, Идарий, что думаешь? – с дрожью в голосе спросил Беляв.
– Не молчи! – проворчал Доброжир, шевеля длинными бровями. Натянул плотнее кожаный капюшон, словно прячась от дождя.
Идарий скорчил равнодушную мину. Поднялся не торопясь. Бросил в костер побольше веток. Ярче вспыхнуло во тьме одинокое пламя. Отряд ждал, что он скажет.
– Без слов ясно все. Спать давайте! Утром по следу воеводы пойдем. Выбирать нечего. Не по дороге, так в городище Магуры соединимся со своими. Раз теперь большая война пришла, значит и нам в стороне оставаться нечего. Вперед шли, вперед и пойдем.
– Уж больше некуда… – печально прошептал Беляв. Повернул голову на травяной подушке к звездному небу.
Тревожные мысли появились у Амвросия: «Значит больше аваров, чем склавин. Значит не решается Даврит сходу разбить врага, хоть и вернулся из империи с могучей силой. Но, что если уже случилась великая битва и князь с потерями отошел к своему городищу?» Страшной картиной представилось поле усеянное мертвыми телами. Хищными стаями носились по нему аварские всадники, рвали добычу с павших, срезали скальпы. Мальчику захотелось отогнать от души беспокойство, но лишь сон рассеял его, погрузив утомленный разум в сладкое забытье.
На рассвете отряд продолжил путь. Мягко щекотала ноги зеленая трава. Светился в лучах восходящего солнца утренний лес. По следу прошедших воинов ребята обогнули болото. Квакали лягушки. В мутной воде шустрили головастики. У зарослей камыша и рогоза путники остановились. Набрали съедобных кореньев, чтобы размолоть и испечь лепешки. Двинулись молча дальше. Каждый размышлял о своем. Собирали грибы, рвали дикую кисловатую малину. К середине дня вышли к реке. Лиственный лес оборвался. Бросились в глаза частые пни, увядшие листья на срубленных ветках и следы от волока бревен. Звонко пел зяблик. Прыгали кузнечики и жужжали пчелы.
– Чжээ-чжээ! – провожала гостей неугомонная сойка.
«Чудо какой ясный день!» – подумал Амвросий. Стер со лба пот грязным рукавом. Сильные ноги мальчика не чувствовали усталости. Сердце билось спокойно. Страхи минувшего дня остались у озера Судеб.
– Глядите! – Вторяк указал пальцем направо.
На противоположном берегу реки стояли в ряд несколько плотов. Их оставили в воде даже не разобрав, чтобы высвободить веревки. Склавины торопились. Следов от костров не было.
– Ночью реку переходили… – задумчиво произнес Идарий. Мысленно добавил: «Глубоко тут и место опасное. К броду не пошли, а сразу перевалили. Торопятся значит…»
Несколько ребят переплыли на другой берег. Перегнали плот. Отряд переправился. Искупались в чистой воде. Наполнили фляги и бурдюки. Двинулись дальше. Два дня шли по следу. Селений не встречали, лишь однажды натолкнулись на девочек собиравших ягоду. Расспросили. Нового не узнали. Побрели вперед по диким лугам и лесным тропам. Ели мало, спали еще меньше. Оставляли подношения Лешему. Разоряли гнезда, жевали сырыми съедобные грибы.
На четвертый день солнце палило ярче обычного. Спасал зеленый защитник – лес. Ветви деревьев укрывали от жгучих лучей. Рубахи темнели от пота и грязи. Тела пахли усталостью.
«Римская держава расположена на юге. На севере за горами великие леса. На востоке лежат бескрайние степи, на западе обитают авары и подвластные им племена. Но ведь есть еще на западе другие народы? Ведь не владения кагана упираются в океан? Что же за люди живут в тех землях? Как же называл их Валент? Лангобарды или франки? Вот бы припомнить!» – рассуждал про себя Амвросий. Мысленно он переносился домой к лампаде и ученым свиткам, не желая больше изнурительных походов. Хотелось посидеть в бане возле раскаленных трескучих камней. Поговорить с мудрым отцом или Рывой. Хотелось согреться паром, а потом прыгнуть в речную воду. Каким же хорошим был минувший год!
Колонной по двое мальчики брели вперед.
– Стойте! – замахал правой рукой один из разведчиков.
Отряд остановился. Смолкли тихие разговоры. Беззвучно паренек с торчащими ушами подбежал к Идарию. Зашептал взволновано:
– На опушке леса воины, человек сто. Отдыхают. Варят в котлах кашу. Запах стоит…! Похожи на наших. Но, может хорваты?
Идарий и Вторяк поспешили вперед. Потянулись в ожидании тягостные мгновения. Вернулись походные старшины со счастливыми лицами. Рядом неуклюже шагал сильный бородатый мужчина. На плече держал копье. Улыбался, скаля короткие крепкие зубы.
«Свои!» – радостно подумал Амвросий.
Первый раз за много дней ребята наелись горячей каши.
13
– С нами вам нужно оставаться, – напряженно сказал Стоян, воин лет сорока возглавлявший отряд древовичей. – Большая беда пришла. Всегорд отрядам приказал разойтись. Мы теперь аваров по частям бить станем. Хватит с нас открытого боя… Сила врага велика!
Вторяк утер слезы. Поднял красные глаза на вождя общинников:
– Как же это случиться могло!? Не может такого быть, что Даврит погиб! Не может… Он ведь самого воителя-Перуна сыном был… Да как вы допустили это, боги!? Сварог…!? Как… Ну, как!?
Бывалый воин Вятко обнял мальчика, прижал к широкой груди:
– Успокойся, парень. Павших героев не вернешь. Они теперь в памяти нашей жить должны. Там навек их место. Счастье мужчины умереть с оружием в руках на ратном поле. Перун принял их к себе!
Вторяк всхлипывал не переставая. Шмыгал носом. Воздух стал горек для всех. Амвросий до боли сжал веки. «Только бы не заплакать!» – твердил он себе. Но стоило ему открыть глаза как слезы выступали по собственной воле. Горячими каплями скользили они по запыленным щекам. Безграничное горе рвалось наружи из потемков детской души. Щемило сердце. Голова кружилась от страшной вести. Пал союзный князь. Полегли десятки тысяч отважных воинов. Земля пропиталась их бесценной кровью.
– Ладно, держись! Заплатят они… – толкнул римского друга в плечо Идарий. Сам он едва сдерживался чтобы не зарыдать. Смотрел вдаль, туда где зеленой громадой поднимался лес.
– Вот значит как… – прошептал веснушчатый паренек.
Стоян отстранил меч. Согнулся. Перетянул на икрах ремешки от кожаных башмаков. Не хотелось видеть как расстроили страшные новости молодых, совсем еще юных бойцов. Сколько дневных переходов проделали они, чтобы добраться сюда? Сколько трудностей преодолели? Разве о гибели старших братьев мечтали они узнать? Девятнадцать ребят сидели на смятой траве вперемешку с взрослыми воинами. Одного желали они теперь: мести без всякой пощады. Таков был закон Перуна.
– Где теперь Всегорд? – спросил Идарий, стараясь перебороть в голосе дрожь. Лицо мальчика сделалось суровее, казалось за один миг повзрослел он на несколько лет.
Стоян поднял голову. Сросшиеся на переносице брови нависли над острым взглядом как крылья. Напряглась короткая шея сокрытая под густой бородой.
– Воевода в городище Магуры засел…
– Аваров там еще нет?
– Не было.
– Значит успеть можем!
– Туда надо идти! – решительно поддержал Вторяк. Свирепо сузились красные глаза. – За все аварам отплатим! Кровью своей поганой умоются, паршивые псы.
– Верно! Нет им прощенья и не будет пощады: всех до единого аваров истребим, – подхватил мысль товарища Амвросий. Сжал пальцы на топорище. Выставил вперед подбородок.
Все еще не мог юный римлянин представить как вышло у аваров одолеть отважных склавин. Казалось, стоило броситься вперед и слава великих побед неминуемо оживет.
Стоян покачал головой. Посмотрел сурово:
– Не шутки это. Сварог свидетель, не шутки! До городища вам целыми не дойти. Теперь кочевники всюду как хозяева. Может уже к стенам Магуры подошли. Из лесов их бить надо, малыми силами. В крепостях отсиживаться, а ночами нападать. Ясно? По-иному нельзя, напрасно горячитесь. Слишком многих отважных сынов потеряла наша земля, а ваши битвы впереди еще. Вепрь, ты умеешь… Расскажи как все случилось. Пусть знают. Нечего нам скрывать.
Легкий ветерок поднимал остриженные по-боевому гривы ребят. Закопченные лица застыли в неподвижной тревоге. Горели нетерпением строгие взгляды. Каждого мучили страшные вопросы. Кто остался жив? Кто погиб? Родичи многих сражались вместе с Давритом. Не замечал никто красоты луговых цветов. Не чуял их аромата. Только мысль о проигранной битве жила в умах.
Седой древович потрепал бороду. Убрал льняным колпаком пот с морщинистого лба. Хрипловатым голосом начал неспешный рассказ:
– Сошлись оба войска на широком поле. Встали по краям пешие отряды. Дротиками прикрывали они весь день атаку славной конницы князя. Поднялось яркое солнце. Протрубили в рог. Завязали сражение союзники наши, готы. Первыми они пустили стрелы в аваров. В коннице кочевников все какие есть племена степи собраны. Ответили кривые луки врага. Даврит поднял дружины. В центре вел он свою отборную конную рать. За всадниками стояли пешие: в кольчугах и с копьями, ополченцы с луками и дротиками. Всей силой князь обрушился на врага. Закипела жестокая сеча!
Амвросий привычным движением скрестил жилистые руки на груди. Слушал едва дыша. Всеми красками рисовало воображение великую битву. Оглушительно били аварские барабаны. Стучали копыта тысяч коней. Грохотали удары. Лились рекой боевые кличи, умирая в стонах.
– Понадеялся Даврит на конное войско. В теснинах биться не стал. Забыл, что степное колдовство в поле великую силу имеет. Пока рубили наши воины венедов, гепидов да хорватов, маги кагана сотворили великое зло. Конные полчища железных людей, так что и кони в латах, возникли за спинами отважных склавин. Ударили подло, в спины! Взяли в кольцо!
Идарий вздрогнул и посмотрел на Амвросия широко раскрытыми очами. От волнения юный римлянин покусывал средний палец. Ноздри мальчика раздувались. Низкие брови приподнялись. Без единого звука слушали молодые бойцы рассказ бывалого воина. Вторяк в ужасе закрыл опухшие глаза ладонью. Наклонил печальную голову: ярость сменялась в ней ужасом и горем. Беляв напряженно глядел на старика. Дубыня съежился, пряча остриженную голову в плечи.
– Говорят весь день не смолкали аварские барабаны. Приказал так поганый Баян, чтобы мы навсегда запомнили эту битву, – негромко добавил Стоян.
– Страшные это были звуки! – продолжил Вепрь, перейдя на полушепот. – Прежде никогда не стучали авары в тяжелые барабаны весь день, а лишь перед битвой. Ужас хотели посеять в рядах склавин! Перун дал силы нашим воинам. До темноты рубились они в кольце врагов. Остатки войска отошли в табор. Там и была конечная сеча. Всю ночь она шла. Много добычи взяли авары. Большой пир устроили они в честь своей удачи. Щедро наградил каган подлых колдунов, принесших ему победу. Одному дал золотую маску и двадцать жен, другому – пять серебряных кувшинов полных византийских монет.
– Сколько же пало склавин и кто выжил? – спросил Светлан.
– Много… Очень много отважных сынов полегло... До ночи гнали авары остатки союзного войска. Немало еще порубили. Большое число взяли в плен. Мало кто схоронился в лесах. А лучшие воины почитай все пали. Спаслись сотник дружины Даврита Избыгнев да гот Эрманрих с немногими соплеменниками и гуннами. Князь ливичей Любим попал в плен. Тяжка его доля!
– Как!? – воскликнул Беляв.
– Скрутили его авары веревкам. Не смог он вырваться, да и мало кто из дружинников его спасся. Все почитай пали! Лучников колдовские железные конники первыми смели, а начальника их Божидара живым захватили. Всего, пленили авары несколько тысяч. Не скажу сколько наших воинов полегло! Все поле усеяно телами. Вот воронью то пища! Тризну не справляли… Некому… Только Всегорд справил… Горькая то была тризна, горше обычного…
– Каковы же потери аваров? – поинтересовался юный римлянин.
– Велики и они! – вздохнул седой рассказчик.
Стоян удивленно посмотрел на паренька так необычно задавшего вопрос. Размышлял недолго. Сразу все понял. Протянул улыбаясь:
– Ты и есть римский мальчик? Верно? Сам вижу. Твой отец вместе со Всегордом? Добрый он воин и в седле держится крепко. В городище Магуры они теперь. От аваров отбиваться решили.
Амвросий просиял. «Значит и мне туда нужно!» – сказал он себе.
– Мысль у воеводы такая: крепости наши родовые и княжеские камнями на дороге аваров встанут, а малые отряды шипами в тело врага войдут. Каган давно дани требует. Давно нас подвластными объявил. Но тому не бывать. Как пришел он, так и уйдет! А уж мы крови аварской попить сумеем. Из лесов и болот, во тьме и при огне встанем да покоя степнякам нигде не дадим. На то воля Перуна.
– Что же нам делать? – спросил Беляв.
– При нас оставайтесь, а после домой вернетесь. Каждого в свое племя отпущу, едва авары сгинут. Если сородичей встретите с ними пойдете. Но пока безопасней вам с нами будет. Все же сообща легче.
– Подумать надо, – рассудительно сказал Идарий.
– Неволит вас не станем, – кивнул Вепрь.
Вечером ребята собрались на совет. Только Вторяк, Амвросий и Идарий решили дальше идти к городищу Магуры. Остальные мальчики постановили присоединиться к отряду Стояна, уходившему на запад. Долго спорил и убеждал Идарий. Все было зря. Большинство не хотело рисковать впустую, пробираясь по краю засеянному аварскими шайками. Юный римлянин твердо решил не оставлять друга. Вторяк колебался. Он то загоралсь желанием биться с захватчиками, то терялся не зная, стоит ли рисковать. Лишь доводы кровной мести, приведенные сыном кузнеца, убедили его.
– С вами иду! Отомщу за дядю, – грозно кивнул Вторяк.
Утром трое мальчиков покинули стоянку древовичей.
14
Позавтракали путники высохшей дикой вишней и хлебом. Набрали воды в ручье под ивами. В сочной траве пробежала лиса вынюхивая мелкую живность. Проскочив к высокому тополю она с опаской посмотрела на ребят. Взвалив на плечи скарб и оружие они неспешно побрели дальше. Лес вскоре принял их в родные объятья. Под зеленой защитой Лешего было не так опасно как на открытом месте.
– Волков бы поостеречься надо, – пропыхтел Вторяк. Утер пот: – Раньше нас больше было, теперь… Вместе держаться будем.
– Верно, – поддержал Амвросий.
– И костер всегда нужен…
– Да, – сухо согласился Идарий.
Стучал дятел. Перекрикивались множеством голосов птицы. От скрюченного дерева тропа повела мальчиков дальше. Пробивавшееся сквозь ветви солнце подсказывало направление. Воздух был свеж и лёгок. Мелькали рыжими стрелами белки. Они то пролетали по земле, то взметались по стволам деревьев. Шелестела под ногами прошлогодняя дубовая листва. Копошились в серых горках жилищ муравьи.
Остановились передохнуть. Амвросий облизнул соломинку и сунул ее в муравейник. Товарищи последовали его примеру.
– Кусайте, кусайте… – приговаривал Вторяк.
– Хорошо! – причмокнул Идарий.
Приятно было почувствовать на стебельках травы кисловатый вкус оставленный муравьиными атаками. «Италийские лимоны должно быть такого же вкуса. О них столько рассказывал Валент. Вот бы попробовать и их! Не даром Эмилиан Сицилийский пишет в своем романе, что они защищают от многих ядов», – подумал юный римлянин, мечтательно улыбнувшись. Вновь сунул соломинку в муравейник.
Заночевать мальчики решили возле болота. С наслаждением обобрали они несколько черемух. Наелись сладковатых, немного терпких и вяжущих ягод. Дразнясь как маленькие показывали друг другу синие языки. Смеялись почерневшими от сока зубами. В животе подстреленной Идариеим серой цапли нашли пару мелких рыбин. Чудом одна из них оказалась еще жива. Вторяк отпустил ее в мутную воду.
– Дар богам, – уточнил он. Прошептал молитву: – Водяной, духи воды и болота, оберегите нас. Будьте терпеливы и не гневайтесь, а мы не нарушим ваших законов и покоя.
«Уж это поможет», – скептически заметил Амвросий про себя. Он больше не верил в русалок и не боялся водных духов. Выше всех стоял для него отныне громоносный Перун. Что значили в сравнении с его силой пугающие звуки болот? Какая стихия могла сравниться с ударами его молний? Но превыше этого была сила духа, что давал своим сынам Громовержец. Без нее нельзя было победить, без нее человек не мог встать вровень с богами – так учили волхвы.
Идарий опустился на песок. Достал нож. Принялся обдирать птицу. Остальные набрали веток и разожгли огонь. Добычу запекли на углях. Ловили голодными носами манящий запах. Глотали слюну. Разделили поровну готовое мясо, суховатое и жесткое. Амвросий рвал зубами горячие куски. С наслаждением обглодал он длинную шею птицы. Вторяк шмыгал носом и пыхтел от удовольствия.