Geum.ru

Книга Специальные беседы для группы, названной «Немногие избранные»

Вид материалаКнига

Содержание


Христианская Библия начинается утверждением: «Вна­чале было слово». Вы согласны?
Подобный материал:
1   ...   7   8   9   10   11   12   13   14   15
«Я отвечаю за то, что происходит». Он думает: «Я просто вместе с другими людьми». Когда вы что-то совершаете инди­видуально, вы должны три раза подумать о том, что соверша­ете. Что делаете? Правильно ли это? Разрешает ли вам это ваше сознание? Но ничего подобного нет в толпе, в толпе вы можете затеряться. Никто никогда не сможет раскрыть, что вы были ее частью.

Даже такая страна, как Германия, о которой говорили, что она самая разумная, культурная, изощренная, давшая великих поэтов, художников, ученых, философов... во всех измерениях вклад Германии огромен. Но можно только удив­ляться, что страна Гегеля, Фейербаха, Канта, Маркса, Фрейда, Эйнштейна — эта страна попала под власть Адольфа Гитлера, который был не чем иным, как сумасшедшим.

Что случилось? Даже такой человек, как Мартин Хайдег-гер, который был ведущим философом современного мира, поддержал Адольфа Гитлера. Когда думаешь об этом, испыты­ваешь шок... Я всегда высоко ценил этого человека, поскольку его разум был несравненен. Другие философы далеко позади него: Сартр, Марсел Ясперс — далеко позади. Никто не приближается к нему; даже понять его было не просто. Но он поддержал Адольфа Гитлера. И когда Германия проиграла войну и Адольф Гитлер покончил с собой, тогда он как бы проснулся ото сна. Тогда он осознал, что же сделал: <Этот человек был просто сумасшедшим, а я поддержал его».

Это то, о чем я и говорю: вы можете спать даже в том случае, когда ваши глаза полностью открыты. Он спал и воображал в своих снах Адольфа Гитлера, поскольку видел, что у этого человека власть, власть воздействовать на массы, которой не было у Мартина Хайдеггера. Сам же он не мог дать ни одного выступления, поскольку никто не понимал его, все уходили. То, как он говорил, то, о чем он говорил, те сложности, которые он вносил... кто же будет слушать его?

Он был профессором философии в университете, на самом деле, во многих университетах — по той простой причине, что, где бы он ни профессорствовал, студенты прекращали ходить на занятия. Он был намного выше всех; он был у них над головами. Если такой человек собирается экзаменовать вас -с вами все кончено. И после двух-трех лет пребывания в одном университете университет просил его: «Уезжайте; никто не хочет идти к нам». Наконец, решили сделать его вице-президентом университета, чтобы он только не учил.

Он не имел власти над массами — и он видел Адольфа Гитлера: массы были просто очарованы им, были почти в состоянии гипноза. Поэтому он представлял себе, что то, о чем он мечтал, каким должен быть мир, что это сможет сделать этот человек. Но сам он был невиновен. Он не понимал, что у этого человека были свои бредовые идеи относительно устрой­ства мира. Он не собирался слушать никаких философов. И уж Мартин Хайдегтер был точно вне его понимания. Он не смог бы даже поддержать разумного разговора с ним.

Религии давали человеку вымыслы, которыми он жил. Теперь все эти вымыслы разбиты, и человеку не осталось ничего, чем можно жить, — отсюда и боль.

Боль — это не обыкновенное состояние тревоги- Тревога, беспокойство всегда концентрируется вокруг определенной проблемы. У вас нет денег — вот и тревога; у вас недостаточно одежды, а наступают холода, вот и определенное беспокойство;

вы больны, и у вас нет лекарств — тревога. Беспокойство по поводу определенной проблемы.

Страдание не связано с проблемой как таковой. Просто все кажется бесплодным, тщетным. Даже дышать представля­ется ненужной тяготой, потому что — что случится завтра? Вчера вы тоже думали, что что-то случится завтра... сегодня наступило это вчерашнее завтра — и ничего не произошло. И так продолжается годами. А вы все время воображаете себе завтра.

Приходит-момент, когда вы начинаете осознавать, что ничего и не должно случаться. Тогда наступает состояние страдания. В состоянии страдания есть, кажется, только одно:

как бы выйти из этого круга жизни — отсюда самоубийства, возрастание интенсивности самоубийств. Отсюда бессозна­тельное желание человечества, чтобы произошла третья миро­вая война... «Я не отвечаю за свое самоубийство... это война убила всех — и меня тоже».

Но вся эта ситуация может быть изменена.

Мы просто должны изменить все исходные посылки старого человека: устранить Бога, устранить небеса и ад, устранить идею о будущем вознаграждении — устранить идею о том, что должен прийти какой-то мессия и спасти вас от ваших страданий.

Отбросьте идею о том, что кто-то другой отвечает за ваши несчастья и страдания; отбросьте идею о том, что кто-то другой может дать вам смысл жизни.

Воспримите то, что вы один — рождены один и умрете один.

И вы должны воспринять тот факт, что вы живете один — может быть, в толпе, но вы живете один, может быть, со своей женой, подружкой, другом, но и они одни в своем одиночестве, а вы один в своем, и эти одиночества не касаются друг друга, никогда не касаются друг друга.

Вы можете жить с кем-то на протяжении двадцати, тридцати, пятидесяти лет — не имеет значения — и оставаться незнакомыми.

Вы будете всегда незнакомыми.

Воспримите тот факт, что мы незнакомцы; что мы не знаем, кто вы, что вы не знаете, кто я.

Я сам не знаю, кто я, как же вы можете знать?

Но люди предполагают, что жена должна знать мужа, муж предполагает, что жена знает его. Все действуют так, как будто умеют читать мысли и знают до того, как вы скажете, что вам нужно, в чем ваши проблемы... Он должен знать, она должна знать — и они должны что-то делать. Все это чепуха.

Никто не знает, даже вы, поэтому не ждите, что кто-то другой должен знать вас; это невозможно по самой природе вещей.

Мы все незнакомцы. Может быть, случайно мы встрети­лись и мы вместе, но мы одиноки. Не забывайте этого, ведь над этим надо работать. Только отсюда придет ваше искупление, ваше спасение.

Но мы делаем прямо противоположное — думаем, как бы забыть о нашем одиночестве? Друг, подруга; пойти в кино, на футбол; затеряться в толпе, потанцевать на дискотеке, забыть себя, пить алкоголь, принимать наркотики, но как-то не дать войти этому одиночеству в свой сознательный ум — здесь и лежит весь секрет.

Вы должны воспринять свое одиночество, которого вам никаким образом не избежать. И нет способа изменить свою природу. Это ваша подлинная реальность. Это вы.

А вы бежите от себя. Тогда возникнет несчастье, тогда будут проблемы. И решая одну проблему, вы создадите в десять раз больше, и так далее, и так далее. Вскоре вас будут окружать только проблемы, и вы будете тонуть в своих проблемах. Тогда вы закричите: «Почему возрастает напря­женность? Почему так много страдания? Почему так много несчастья?» — как будто у кого-то на этот счет есть готовый ответ. Да, у кого-то он есть — у вас.

Я ведь нашел ответ в себе, поэтому я говорю вам это обоснованно.

Моя обоснованность не имеет под собой никакого Бога, никакого мессии, никаких Вед, никакого Корана, Библии — нет. Эта обоснованность — следствие моего собственного пере­живания.

Всю свою жизнь я жил среди миллионов людей, но никогда, ни на единое мгновение, я не забывал, что я один, что моя уединенность недостижима для других, никто не может войти в нее.

Она доступна только для меня, поскольку она — это я.

Поэтому в тот момент, когда вы перестанете бежать от себя, топить себя во всех возможных наркотиках, связях, религиях, служении человечеству... сейчас так поступают многие. Это не что иное, как бегство от себя. Их эго удовлет­ворено, ведь они служат человечеству-

Я знаю служителей, великих служителей, и когда я говорил с ними, и обнажал им смысл, и ставил их на колени, они буквально заливались слезами и говорили: «Может быть, вы правы, это наше бегство. Мы думали, что служим этим бедным людям, но, кажется, мы не в состоянии разрешить ни одной собственной проблемы». Видимо, это самый предпочти­тельный способ бегства. Можно отложить в сторону свои проблемы. Как вы можете быть настолько себялюбивым, чтобы беспокоиться о своих проблемах, когда страдает челове­чество? Когда страдают все, помогите им. Поэтому вы можете в красивых одеждах отложить в сторону свои проблемы — даже думать о них является себялюбием.

Но с этими проблемами кому вы собираетесь помогать и как? Вы сваливаете все свои проблемы на того, кому собира­етесь служить. Муж сваливает на жену, жена — на мужа. Родители сваливают на детей, все сваливают свои проблемы на других, не замечая, что другие тоже пытаются поступать так же.

Хватит сваливать свои проблемы на других.

Вы должны сами решать свои проблемы, и каждый должен сам решать свои проблемы.

А проблем не так много. Есть одна проблема, которую вы не разрешили и которая порождает цепь нерешенных проблем.

И эта проблема в следующем: как войти в свое одиночес­тво без страха?

Тот момент, когда вы без страха войдете в свое одиночес­тво, будет таким прекрасным и восторженным переживанием, что ничто не сравнится с ним.

Это вовсе не проблема. Это, наоборот, решение всех ваших проблем. Но вы сделали из нее проблему, потому что слушали других и следовали за ними: слепой, идущий за слепыми лидерами и священниками. А все они ходят по кругу, и все верят, что человек, идущий впереди, видит, куда идет, но то же думает и человек, идущий впереди. Он держится за чье-то пальто или рубашку, веря, что тот человек знает, куда идет, и все они ходят по кругу; никто никуда не идет. Те, кто идет позади, идут за лидером, лидер идет за идущими позади...

Нужно прекратить эту глупую игру в лидеров и последо­вателей.

Нужно быть просто самим собой и помнить, что вы родились один, поэтому одиночество — ваша реальность; вы умрете один, поэтому одиночество — ваша реальность.

И между рождением и смертью, между двумя этими точками вы абсолютно одиноки, может ли быть жизнь какой-то другой? В каждое мгновение вы одиноки.

Поэтому воспринимайте это с радостью; входите в одино­чество так сильно, как это только возможно, столько раз, сколько возможно.

Это храм моей религии.

Он не сделан из камней или мрамора; он сделан из вашего сознания.

Входите в него, и чем глубже вы в него входите, тем дальше проблемы. В то мгновение, когда вы коснетесь сердце­вины вашего бытия, вы достигнете дома.

И от этой точки вы можете идти вовне и делать все, что хотели бы делать. Это будет помощь, это будет служение, это будет разделение. Вы не будете ничего ни на кого сваливать.

С одной стороны, священник дал вам желание иного мира, стремление к иному миру, стремление в завтра. Политик дает вам этот мир... вы можете стать президентом. Любой в Америке может стать президентом, все граждане равны. Что за чепуха! Нет двух равных граждан, и не все, а только самый хитрый станет президентом. По крайней мере, не тот, кто помогал кому-либо.

Только амбициозные люди могут достичь наивысшего политического поста в любой стране, поскольку это гонки и нужно быть очень амбициозным, чтобы поставить все на это. И вам не следует беспокоиться о том, что вы делаете, правильно ли это или нет. Вам нужно держать в уме конечную цель и делать все, что вы считаете необходимым для ее достижения; правильно ли это или неправильно, такого вопроса нет. Если вы проиграете, то все было неправильно; если вы выиграете, то все правильно. Успех прав, неудача неправа. Вот чему учат политики.

Отбросьте все, что политики и священники вложили в вас, и когда вы сбросите тяжесть, вы начнете видеть проблески вашего собственного бытия.

Это то, что я называю медитацией.

Раз вкусишь ее, и она преобразует навсегда.

Шила, еще один вопрос.


Бхагаван,

Христианская Библия начинается утверждением: «Вна­чале было слово». Вы согласны?

Не было никакого творения. Как может быть «начало»? Творение — непрерывно; оно есть творчество.

Пойдите назад, вы не найдете начала; пойдите вчеред, вы не найдете конца. Это энергия творения без начала, без конца.

Так что, прежде всего, не было начала. Бог никогда не творил мир — нет Бога.

И Библия говорит: «Вначале было слово». Это самое смешное, что можно сказать. Если мы лишь в целях -поддер­жания дискуссии предположим, что было начало, то я скажу:

«Вначале было безмолвие».

Как вначалемогло быть «слово»? Только взгляните на эту

идею. Как вначале могло быть слово? Тогда что было до слова? Конечно, должно было быть безмолвие — до того, как слово нарушило его.

И безмолвие означает нечто гораздо большее, поскольку именно безмолвие я пытаюсь многими способами ввести в вас. И именно оно было в начале, есть в середине и будет в конце, поскольку безмолвие пребывает в самом центре всего этого творчества, этого потрясающего творчества, которое творит существование.


www.e-puzzle.ru