Соглашение о неприменении силы как важный фактор в урегулировании грузино-абхазского конфликта введение

Вид материала

Документы

Содержание Основные соглашения, достигнутые в ходе грузино-абхазских переговоров, и их роль в обеспечении невозобновления военных действий. Эволюция мотиваций и подходов сторон к подписанию соглашения о невозобновлении военных действий и гарантиях безопасности. Глава 3. Факторы, влиявшие на грузино-абхазские отношения до и после августа 2008 года. Косовский прецедент, выход России из режима экономических санкций и Бухарестский саммит. Грузинские предложения по урегулированию. Западные инициативы и план Штайнмайера. Изменение контекста в результате августовских событий.

Подобный материал:

• Конспект лекции Роль руководителя в урегулировании конфликта Пять ролей руководителя, 30.17kb.
• Возможен ли альтернативный план урегулирования? Современная фаза урегулирования конфликта, 325.01kb.
• Еские преобразования, произошедшие в Республике Южная Осетия после распада Советского, 92.2kb.
• 1. Введение, 82.56kb.
• О. В. Аллахвердова доцент факультета социологии, 286.04kb.
• Литература 24, 299.64kb.
• Лекция Силы, действующие в атмосфере. Уравнение статики атмосферы и его следствия Закон, 114.65kb.
• Всем подготовить конспект на тему: «Переговоры как способ разрешения конфликта» Литература, 13kb.
• Грузино-осетинский конфликт на страницах национальных газет, 510.43kb.
• Администрация города енисейска, 108.78kb.

Глава 2. Грузино-абхазский переговорный процесс и основные этапы работы над документом по гарантиям безопасности и невозобновлению военных действий.

1. Основные соглашения, достигнутые в ходе грузино-абхазских переговоров, и их роль в обеспечении невозобновления военных действий.
   

Вопрос о невозобновлении военных действий и гарантиях безопасности на всех этапах грузино-абхазских переговоров являлся одним из ключевых. То одна, то другая конфликтующая сторона выдвигала этот вопрос в качестве приоритетного, хотя мотивы и цели сторон по данному вопросу отнюдь не совпадали, о чем будет сказано ниже. Само по себе обеспечение твердых гарантий неприменения силы в таких конфликтах как грузино-абхазский является сложной задачей, отягощенной в данном случае самим характером конфликта, геополитическим раскладом сил вокруг него и другими факторами. Тем не менее, в ходе переговорного процесса были достигнуты определенные договоренности и подписаны документы, в которых речь шла, в том числе, о неприменении силы в урегулировании конфликта. Для того, чтобы понять, почему договоренности оказались недостаточно эффективными (или «неустойчивыми» по терминологии некоторых экспертов), обратимся к основным этапам грузино-абхазского переговорного процесса.

Начало грузино-абхазского переговорного процесса было положено практически сразу после окончания военных действий двумя раундами переговоров. Они проходили в Женеве под эгидой ООН с участием России как содействующей стороны, соответственно, 30 ноября - 1 декабря 1993 г. и 11-13 января 1994 г. Результатом Женевского этапа урегулирования стало подписание «Меморандума о понимании между грузинской и абхазской сторонами», а также «Коммюнике о втором раунде переговоров между грузинской и абхазской сторонами». Под номером 1 в обоих этих документах присутствует пункт, согласно которому стороны подтверждают «принятые на себя обязательства не применять силу и не прибегать к угрозе ее применения друг против друга». В вышеупомянутом Коммюнике стороны выразили согласие на «размещение в зоне конфликта миротворческих сил ООН или иных сил, санкционированных ООН. Они выразили обоюдное согласие на использование в составе таких сил российского воинского контингента».

Позже обязательства сторон были подтверждены и расширены в «Заявлении о мерах по политическому урегулированию грузино-абхазского конфликта» (4 апреля 1994 г.) и в Московском «Соглашении о прекращении огня и разъединении сил» (от 14 мая 1994 г.)²⁶. Хотя роль наблюдателей за ходом выполнения договоренностей возлагалась на Коллективные силы СНГ по поддержанию мира и Миссию наблюдателей ООН в Грузии, ответные действия гарантов-наблюдателей в случае нарушения одной из сторон условий Соглашения прописаны четко не были. В тексте было указано лишь, что «в случае нападения или прямой военной угрозы миротворческим силам, они принимают соответствующие меры безопасности и самозащиты»²⁷.

Таким образом, хотя все перечисленные выше документы официально закрепляли отказ абхазской и грузинской сторон от применения силы друг против друга, по существу, единственными гарантами этих соглашений были КСПМ и Миссия ООН в Грузии, причем конкретных механизмов воздействия (военного, политического, экономического) гарантов на сторону, нарушающую соглашения, так и не было выработано.

В то же время нельзя не признать, что в первой фазе переговорного процесса вышеуказанные соглашения сыграли положительную роль в стабилизации ситуации, препятствуя возобновлению широкомасштабного насилия в регионе. Следует также добавить, что подписанные в 1993-94 гг. соглашения позволили сторонам приступить к предметным переговорам.

Вторая фаза переговоров охватывает период с 1995 по 1999 г.г., когда стороны перешли к активному обсуждению различных моделей государственно–правовых взаимоотношений между Грузией и Абхазией. На данном этапе переговоров позиция официального Сухума исходила из интерпретации Заявления от 4 апреля 1994 г., содержавшейся в Докладе Генерального Секретаря ООН о ситуации в Абхазии от 3 мая 1994 г., и приложения II к нему, где говорится: «Абхазия будет являться субъектом, обладающим суверенными правами в составе союзного государства, которое будет создано в результате переговоров после урегулирования спорных вопросов. Название союзного государства будет определено сторонами в ходе дальнейших переговоров. Стороны признают территориальную целостность союзного государства, созданного в пределах границ бывшей ГССР по состоянию на 21 декабря 1991 г.». Для Абхазской стороны важным был принцип равноправного участия в возможном союзном государстве.

На этом этапе Россия активизировала свою посредническую деятельность, которая порой принимала форму откровенного давления на Абхазию. Так, в 1995 г. российским дипломатам удалось добиться парафирования сторонами «Протокола об урегулировании грузино-абхазского конфликта», который фактически понижал статус Абхазии до субъекта грузинской федерации или автономии в составе Грузии. В абхазской столице в связи с этим разразился политический скандал. Депутаты парламента настояли на отзыве подписи представителя президента Абхазии на переговорах, что вызвало недовольство российского МИД.

Переговоры были возобновлены летом 1997 г., когда к переговорщикам с российской стороны присоединился лично Е. Примаков (в тот период министр иностранных дел РФ). Речь шла о подписании нового Протокола о грузино-абхазском урегулировании. В одной из своих статей глава абхазского внешнеполитического ведомства С. Шамба пишет: «Статья 2 этого Протокола, касающаяся взаимоотношений Грузии и Абхазии основана на ранее достигнутых соглашениях, в частности на положениях Заявления от 4 апреля 1994 г. и отражает предел того компромисса, на который готова пойти абхазская сторона. …Согласовав поздно ночью все статьи протокола, присутствующие отметили успешное завершение работы и определили сроки подписания Протокола - 18 июня 1997 г. Однако затем грузинская сторона отказалась от подписания документа, пытаясь существенно изменить его содержание. Тогда, 19 июня 1997 г. Министр иностранных дел Республики Абхазия обратился с письмом к Министру иностранных дел Грузии, в котором были изложены изменения к статьям Протокола, на которые вновь готова пойти абхазская сторона. Фактически, она согласилась внести поправки в семь статей из девяти». Однако и тогда Тбилиси отказался подписать Протокол²⁸.

Несмотря на срыв подписания Протокола грузинской стороной, Россия продолжала наращивать свои посреднические усилия. В том же году 14 августа, в годовщину начала грузино-абхазской войны 1992-93 гг., по настоянию Е. Примакова президент Абхазии Владислав Ардзинба совершил беспрецедентный визит в Тбилиси. Здесь в присутствии Е. Примакова состоялась встреча президентов Грузии и Абхазии, на которой было оглашено совместное Заявление. Согласно Заявлению стороны вновь обязались «не прибегать к оружию для решения разделяющих их противоречий, и ни при каких условиях не допускать возобновления кровопролития»²⁹. Абхазский и грузинский лидеры выразили готовность решать все спорные вопросы исключительно мирными средствами. В Абхазии нашлось немало людей, осудивших Владислава Ардзинба за этот визит (особой критике подвергся он за тот факт, что поездка состоялась в трагический для абхазов день начала Отечественной войны народа Абхазии). Однако, по мнению многих наблюдателей, на определенное время эта поездка и совместное заявление двух президентов в значительной степени снизили остроту напряженности во взаимоотношениях сторон.

За данной встречей на высшем уровне последовал обмен правительственными делегациями между Сухумом и Тбилиси. Итогом интенсивной «челночной» дипломатии стало создание совместной абхазо-грузинской комиссии по решению практических вопросов. Начавшийся в ноябре 1997 г. второй раунд Женевских переговоров завершился созданием Координационного Совета, в рамках которого были сформированы три рабочие  группы, осуществлявшие свою деятельность по следующим направлениям: а)безопасность, б)беженцы, в)социально-экономические вопросы. Рабочая группа по вопросам безопасности, собравшаяся в Тбилиси в январе 1998 г. выработала «Протокол Второй сессии Рабочей группы I Координационного совета грузинской и абхазской сторон по вопросам, связанным с невозобновлением военных действий и с проблемами безопасности», в котором содержались конкретные рекомендации сторонам. Среди них – сотрудничество в деле ликвидации террористической/бандитской деятельности, обмен информацией по вопросу о террористах/бандитах. Было зафиксировано, что по получении информации или жалобы от какой-либо из сторон, будет образована совместная следственная группа под председательством ООН, с участием представителей Грузии, Абхазии и КСПМ, которая затем выработает превентивные меры по пресечению бандитской/террористической деятельности.

Несмотря на подвижки в переговорном процессе, добиться прорыва в широкомасштабном урегулировании не удалось. Позиции сторон были по сути бескомпромиссными по всем базовым вопросам: политическое урегулирование, гарантии безопасности и возвращение беженцев. А, поскольку, речь шла о целом пакете документов, отказ от подписания одного из соглашений делал невозможным компромисс по какому-то другому вопросу. Тем не менее, стороны сотрудничали в отдельных областях при участии посредников (например, четырехсторонние встречи по безопасности в Чубурхинджи).

Серьезным ударом по переговорному процессу явились майские события 1998 г. Нападение грузинских полувоенных формирований на сотрудников абхазских силовых структур в Гальском районе, приведшее в середине мая 1998 г. к возобновлению военных действий и новому исходу грузинского населения, вряд ли можно рассматривать как спонтанные акции. Ранее в докладах международных миссий и организаций уже указывалось, что грузинские полувоенные формирования постоянно дестабилизируют ситуацию в зоне безопасности и совершают нападения на представителей абхазской милиции. Так, в докладе от 20.01.1997 г. сказано: «…Ситуация в Гальском секторе не улучшилась. По-прежнему имеют место акты насилия, организаторами некоторых из которых, по-видимому, являются вооруженные группы, действующие в районах с южной стороны реки Ингури, и деятельность которых правительство Грузии не в состоянии контролировать». Подтверждения фактов насилия содержатся и в «Отчете совместной миссии по изучению ситуации в Гальском районе» (составитель - Миссия ООН по наблюдению в Грузии) от 20 – 24 ноября 2000 г., где, в частности, говорится: «На протяжении нескольких лет после окончания открытых боевых действий вооруженные группы, состоявшие из грузин, проводили целенаправленные атаки в Гальском районе. В публичных заявлениях лидеров наиболее известных групп, таких как «Белый легион» и «Лесные братья» отмечалось, что их основной задачей является силой вернуть Абхазию. Их ближайшей задачей было создание атмосферы страха и нестабильности среди возвратившихся в Гальский район с тем, чтобы показать, что нахождение на территории, контролируемой абхазской стороной, невозможно. Для этого они использовали засады, похищения и целенаправленное минирование». (Указанный отчет, Глава С, раздел III, пункт 58). Косвенным признанием причастности официального Тбилиси к майским событиям в Гальском районе может служить подписанный сторонами 25 мая 1998 г. Гагрский протокол, содержащий обязательство грузинской стороны вывести «все вооруженные формирования из Гальского района», а также «принять эффективные меры по пресечению проникновения в Абхазию террористических и диверсионных групп, вооруженных формирований и лиц».

Майские события существенно ухудшили климат переговоров и ощутимо подорвали доверие абхазов к намерениям грузинской стороны. Для абхазской стороны было очевидно, что подписанные ранее при международном посредничестве документы не являются гарантией того, что Грузия в той или иной форме не прибегнет к использованию силы. Требовалось усилить ранее достигнутые соглашения более весомыми международными гарантиями. Более того, в абхазском обществе вызывало растущее недовольство обсуждение любых планов урегулирования, ведущих к отказу от независимости. Международное признание независимости Абхазии воспринималось в обществе как единственная эффективная гарантия безопасности Абхазии. В 1999 г. в Абхазии был проведен референдум о государственной независимости, на котором подавляющее большинство граждан республики высказалось за построение независимого государства. С этого времени Сухум отказывается от обсуждения политического статуса Абхазии и предлагает отдельно работать над документом по безопасности.

Третья фаза переговоров охватывает период с 1999 по 2006 гг. На этом этапе позиции сторон можно охарактеризовать как бескомпромиссные. Абхазская сторона, учитывая опыт взаимоотношений с Грузией, настаивает на том, что только полноценная государственность, подкрепленная международными гарантиями, может служить условием физического выживания и сохранения этнокультурной идентичности. Со своей стороны, официальный Тбилиси еще более ужесточил позицию по вопросам политических взаимоотношений с Абхазией. Ранее дискуссия шла вокруг перспектив создания «союзного» или «общего» государства, созданного на равноправной основе (что на начальном этапе переговоров абхазская сторона считала для себя пределом допустимого компромисса). Теперь официальный Тбилиси все чаще выражал намерение «определить статус Абхазии в рамках территориальной целостности Грузии», подразумевая при этом в одних случаях культурную автономию, в других - асимметричную федерацию. Рассматривая вышеуказанные предложения как неприемлемые, абхазская сторона начала активно лоббировать разработку и подписание отдельного документа по безопасности. Грузинская сторона, в свою очередь, увязывала подписание любого документа о безопасности с процессом возвращения грузинских беженцев, что не устраивало Сухум. Абхазская сторона предложила разработать два параллельных документа: по вопросам безопасности и по беженцам.

Весной 2001 г. идет активная подготовка к очередной грузино-абхазской встрече в Ялте, которую официальный Сухум решил использовать для форсирования подписания документа по гарантиям безопасности. Международные посредники дали понять, что могут стать гарантами только того документа, который будет согласован и подписан обеими сторонами. В этой связи они призвали обе стороны сесть за стол переговоров и выработать документ по гарантиям безопасности. Однако последовавшие за Ялтинской встречей события - провокации в Кодорском ущелье (ряд убийств мирных абхазских граждан), вторжение в Кодорское ущелье военизированной группировки под командованием Гелаева в октябре 2001 г., приостановили эту работу.

Переговорный процесс по вопросам гарантий безопасности возобновился после смены власти в Грузии в результате «революции роз». Абхазский МИД подготовил и передал через МООННГ грузинской стороне новый проект документа о гарантиях безопасности с учетом изменившейся ситуации в зоне конфликта. Как вспоминает С. Шамба: «Документ был согласован, и 5 декабря 2005 г. в Сухуме состоялась встреча с участием Министра иностранных дел Абхазии С. Шамба, Госминистра Грузии по конфликтам Г. Хаиндрава, а также Специального представителя Генерального секретаря ООН Хайди Тальявини, на которой был подписан Протокол о завершении на уровне министров подготовки документа о гарантиях невозобновления войны³⁰. Однако ввод грузинских военных подразделений в ущелье Верхнего Кодора в июле 2006 г. фактически прервал процесс переговоров.

2. Эволюция мотиваций и подходов сторон к подписанию соглашения о невозобновлении военных действий и гарантиях безопасности.
   

Даже поверхностный анализ документов и обстоятельств их подписания дает основание полагать, что с самого начала мотивация и подходы сторон по вопросам гарантий безопасности противоречили друг другу. По нашему мнению, Тбилиси видел международные гарантии, в основном, в качестве инструмента для обеспечения возвращения беженцев на всю территорию Абхазии. При этом возвращение беженцев, в свою очередь, рассматривалось как инструмент для восстановления «территориальной целостности». То, что в беженцах грузинское руководство видело и видит именно инструмент, доказывается рядом фактов. Многократно завышенные цифры о количестве беженцев в заявлениях высших должностных лиц Грузии лишь усугубляют опасения абхазской стороны по поводу изменения демографической ситуации в случае возвращения беженцев и служат пропагандистским целям грузинского руководства, а не реальному диалогу по этому сложному вопросу. Нежелание Тбилиси дать согласие на регистрацию вернувшихся в Гальский район грузинских беженцев через механизмы и процедуры УВКБ позволяет грузинской стороне не только манипулировать цифрами, но и обвинять Абхазию в неготовности возвращать кого бы то ни было. Преследование тех жителей Гальского района, которые сотрудничают с властями Абхазии, свидетельствует о незаинтересованности грузинского руководства в том, чтобы это население интегрировалось в Абхазии.

Со своей стороны, Сухум надеялся с помощью международных гарантий невозобновления военных действий продлить статус-кво, который в отсутствие международного признания на определенном этапе соответствовал интересам абхазской стороны. Для Сухума гарантии невозобновления войны подразумевали также недопущение массового возвращения грузинских беженцев, что, по убеждению абхазской стороны, в отсутствие политического урегулирования неизбежно привело бы к возобновлению насилия. Переформулируя данный тезис, можно сказать, что абхазские власти делали акцент на гарантиях безопасности для проживающего в Абхазии населения (включая грузинское население Гальского района), тогда как грузинские – на обеспечении безопасного возвращения грузинских беженцев на всю территорию Абхазии.

Можно назвать несколько причин радикализации позиций сторон. С одной стороны, взаимное недоверие не только не ослабевало, но, напротив, усиливалось. Неоднократные нарушения грузинской стороной соглашений о прекращении огня (события в Гальском районе 1998 г., в Кодорском ущелье 2001 г. и, наконец, милитаризация Верхнего Кодора в 2006 г.), как и очевидная причастность грузинских силовых структур к диверсионной (т.н. «партизанской») деятельности на абхазской территории, не давали оснований абхазской стороне верить в миролюбие Грузии. Грузия, со своей стороны, все более убеждалась в неготовности абхазских партнеров по переговорам возвращать беженцев на всю территорию Абхазии и идти на уступки по вопросу о политическом статусе Абхазии.

Что касается позиции международных посредников, то абхазская сторона воспринимала ее как предвзятую из-за их неуклонной приверженности принципу территориальной целостности Грузии. Для Сухума это означало, что исход переговоров заранее предрешен в наиболее выигрышном для грузинской и неприемлемом для абхазской стороны варианте.

Хотя в Грузии и на Западе довольно широко распространено мнение о том, что Россия на всех этапах урегулирования безоговорочно поддерживала Абхазию, более или менее беспристрастный анализ фактов дает основания видеть картину не столь черно-белой. После окончания войны 1992-93 гг. грузинское руководство более или менее устраивала посредническая роль России. В тот период Россия оказывала давление на Абхазию, принуждая ее отказаться от идеи независимости. Целью России было сохранение Абхазии в составе «мягкой» Грузинской федерации (протоколы 1995 и 1997 гг., визит Ардзинба и Примакова в Тбилиси, введение политико-экономических санкций СНГ против Абхазии по просьбе Тбилиси в 1996 г. и т.д.). Однако, со временем, по мере усиления «дрейфа» Грузии в евро-атлантическом направлении и появления реальной перспективы вытеснения России из процесса грузино-абхазского урегулирования и, в конечном итоге, изменения баланса сил в регионе, Россия стала предпринимать шаги для удержания своих позиций на Южном Кавказе. Тем не менее, при всех послаблениях, которые делались в последние годы для Абхазии со стороны российского руководства, тезис об уважении «территориальной целостности» Грузии в риторике Москвы неизменно присутствовал.

Между тем, грузинская сторона, имея безусловную поддержку со стороны США и вцелом Запада, соглашалась на урегулирование исключительно на своих условиях. Чтобы добиться такого урегулирования, грузинское руководство поставило перед собой цель избавиться от России как посредника. В этот период Абхазию, понимавшую, что ни Россия, ни любое другое государство пока не готовы признать ее независимость, устраивало, что Москва хоть и не признавала Абхазию, тем не менее, не давала Грузии шанса «восстановить» территориальную целостность силой или на грузинских условиях. Грузия же все более жестко ставила вопрос об изменении формата миротворческой операции и переформатировании переговорного процесса.

В ответ Москва наращивала сначала политико-дипломатическую, а затем и военно-экономическую поддержку Абхазии, все еще отказывая Сухуму в официальном признании. Такая негласная, но все более заметная поддержка Абхазии со стороны России вызывала осуждение среди западных посредников на переговорах, которые делали ставку на Грузию как на проводника своих интересов на Южном Кавказе. Западные дипломаты, не сумевшие сами убедить Грузию в необходимости отмены санкций в отношении Абхазии, выступили с резкой критикой в адрес России, которая объявила об одностороннем выходе из режима санкций, что не могло не сказаться на росте недоверия населения Абхазии к западной политике в регионе. Геополитические интересы посредников и потенциальных гарантов вступали все в большее противоречие. Это значительно сужало возможности для согласованных действий и достижения консенсуса по большинству спорных вопросов, включая вопросы безопасности.


Глава 3. Факторы, влиявшие на грузино-абхазские отношения до и после августа 2008 года.

1. Инициатива С. Шамба - И. Аласания.
   

2008 год отмечен очередным витком напряженности между Грузией и Абхазией. Переговорный процесс, прерванный вводом грузинских военных и вооружения в Кодорское ущелье, находился в тупике, что было зафиксировано в докладе Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна от 23 января 2008г. Практически полностью прекратились контакты между сторонами в конфликте, за исключением не афишировавшегося приезда полномочного представителя Грузии в ООН Ираклия Аласания в Сухум 12 мая и неофициальной встречи министра иностранных дел Абхазии С. Шамба и И. Аласания в Швеции 15 - 17 июня 2008 года, а также отдельных встреч представителей неправительственных организаций на международных тематических конференциях.

Абхазская сторона требовала вывода грузинских военных подразделений из верхней части Кодорского ущелья, поскольку действия Грузии нарушали ранее подписанные договоренности, в частности, Московское Соглашение от 14 мая 1994 года. Вывод этих подразделений из ущелья, по мнению абхазской стороны, открыл бы возможности для возобновления переговорного процесса. Грузия, со своей стороны, добивалась изменения формата переговоров за счет предоставления ведущей роли в нем Евросоюзу и интернационализации миротворческих сил в зоне конфликта. Это, по сути, вело к отказу от Московского Соглашения, что устраивало Грузию еще и потому, что данному Соглашению противоречило пребывание грузинских вооруженных сил в Кодорском ущелье.

Все это происходило на фоне стремительного роста военных расходов Грузии. С момента, когда к власти в Грузии пришел Михаил Саакашвили, военные расходы страны выросли в 27 раз. За время его правления Грузия увеличила военные расходы с 36 млн. долларов в 2003г. до 990 млн. долларов в 2008г. (29% от ВВП Грузии тратились на военные расходы.) В числе стран, оказывающих Грузии военную и военно-техническую помощь, - США, Болгария, Великобритания, Венгрия, Греция, Латвия, Литва, Турция, Франция, Эстония, Израиль, Украина и др. Эта помощь включает в себя поставки вооружения и военной техники, другой продукции военного назначения; участие специалистов зарубежных государств в процессе подготовки грузинских военнослужащих; обучение в учебных заведениях стран–членов НАТО; финансовую помощь.

Масштабное наращивание военного потенциала Грузии в условиях неурегулированных конфликтов с Абхазией и Южной Осетией и отсутствия соглашения о невозобновлении военных действий, не могло не вызвать серьезную обеспокоенность как в Абхазии и Южной Осетии, так и в России. Абхазия настаивала на подписании документа о невозобновлении войны и гарантиях безопасности. С. Шамба и И. Аласания удалось согласовать текст «Заявления грузинской и абхазской сторон по международным гарантиям безопасности и невозобновления боевых действий», разработка которого началась еще при Г. Хаиндрава в его бытность Госминистром Грузии по урегулированию конфликтов. В данном заявлении стороны брали на себя обязательство отказаться от применения и угрозы применения силы. В случае возникновения угрозы безопасности должны были быть задействованы существовавшие на тот момент механизмы для предотвращения вооруженного противостояния. В Заявление по настоянию грузинской стороны был включен пункт о возвращении беженцев, который в результате переговоров с абхазской стороной был сформулирован таким образом, что решение этой проблемы увязывалось с ранее достигнутыми договоренностями и резолюциями СБ ООН по этому вопросу.

С. Шамба и И. Аласания достигли согласия и по поводу формата, времени и места подписания документа. Документ предполагалось подписать в г. Сочи в присутствии Президента России Д. Медведева. Возможно, подписание данного документа в определенной степени разрядило бы напряженность в отношениях между сторонами – как грузинской и абхазской, так и грузинской и российской. Более того, оно вновь подтвердило бы приверженность тем механизмам предотвращения насилия, которые существовали на тот момент – КСПМ и МООННГ. Однако из-за отказа Президента Грузии М. Саакашвили Заявления не было подписано.

Объяснений подобному отношению Грузии к данному документу может быть несколько. Внутри грузинской правящей элиты существовали разные подходы к урегулированию конфликта: были сторонники поэтапного мирного урегулирования, учитывавшего интересы России в регионе, и сторонники выдавливания России из грузино-абхазского процесса. В целом, Грузия создавала видимость заинтересованности в мирном урегулировании, на деле активно наращивая свой военный потенциал и готовясь к силовому решению.

2. Косовский прецедент, выход России из режима экономических санкций и Бухарестский саммит.
   

Признание рядом стран независимости Косово было однозначно воспринято в Абхазии как прецедент для последующего признания Абхазии, несмотря на заявления западных политиков о том, что признание Косово прецедентом быть не может. Аргументация западных дипломатов против признания Абхазии по примеру Косово основана не на принципах международного права, а скорее отражает геополитические интересы, в сферу которых не входит признание страны, оказавшейся в орбите влияния России. Такая позиция Запада лишь усилила недоверие абхазского общества к США и странам Евросоюза. Одновременно в Абхазии усилились надежды на то, что Россия предпримет ответные действия, признав Абхазию в качестве независимого государства. Политики и экспертное сообщество были более осторожны в оценках происходящего и прогнозах на будущее. Тем не менее, президенты Абхазии и Южной Осетии С. Багапш и Э. Кокойты заявили, что в ближайшее время обратятся к России с просьбой о признании независимости и государственного суверенитета РА и РЮО. Кроме того, на встрече Группы друзей Генерального Секретаря ООН по Грузии в Женеве (18 – 19 февраля) абхазская сторона предложила международным посредникам более сбалансированно подходить к международным принципам самоопределения народа и территориальной целостности государства в свете последних решений по Косово.

Позиции Абхазии и Грузии сошлись в одном: ни та, ни другая сторона не признали независимости Косово. За внешним единодушием по понятным причинам скрывались различные мотивы. Грузия вопреки своим союзникам - США и Европе - заявила, что не собирается признавать независимость Косово и поддерживать сепаратизм, что говорит о том, что Тбилиси восприняло признание Косово как прецедент. Абхазия, воодушевленная признанием Косово, тем не менее, не стала выступать против позиции своего союзника - России, категорически возражавшей против отделения Косовского края от Сербии. Однако после заявления президента В. Путина о том, что Россия в отношении Абхазии не будет копировать действия Запада, многие в Абхазии были разочарованы.

6 марта 2008 г. Россия объявила о том, что выходит из режима экономических санкций против Абхазии. МИД РФ направило Исполкому СНГ официальную ноту о том, что «Российская Федерация в силу изменившихся обстоятельств не считает себя более связанной положениями Решения Совета глав государств СНГ «О мерах по урегулированию конфликта в Абхазии, Грузия» от 19 января 1996г. Как известно, по инициативе Грузии на саммите глав СНГ в 1996г. было принято решение, запрещающее осуществление торгово-экономических, финансовых, транспортных и иных связей с Абхазией по государственной линии. За исключением Беларуси и Туркмении все страны СНГ подписались под этим решением. «Данное решение принималось в 1996 году на фоне острого противостояния сторон в грузино-абхазском конфликте, продолжавшегося после кровопролитной войны 1992–1993 гг. В то время его целью было побудить Абхазию занять более гибкую позицию, прежде всего, по вопросу о возвращении беженцев и внутренне перемещенных лиц», - было сказано в сообщении для СМИ Департамента информации и печати МИД РФ, распространенном 6 марта 2008г. В документе внешнеполитического ведомства России отмечается, что ситуация в последние годы кардинально изменилась и в плане возвращения беженцев (Гальский район) и в плане выполнения абхазской стороной других обязательств, в то время как грузинская сторона не проявляет аналогичного конструктивного подхода к выполнению ранее достигнутых договоренностей (отказ Грузии от порядка регистрации вернувшихся в Гальский район беженцев, размещение в верхней части Кодорского ущелья Абхазии подотчетной Тбилиси административной структуры и т.д.).

К моменту выхода России из режима санкций велась подготовка к саммиту НАТО в Бухаресте, на котором Грузия при активной поддержке США рассчитывала получить План Действий по членству в альянсе. Выход России из режима санкций был предупреждением Грузии и ее союзникам о том, что Москва не потерпит присутствия НАТО на своих южных границах. Фактически Абхазия и Грузия оказались в эпицентре осложнившихся отношений России и США, обусловленных геополитическими противоречиями между ними, и в ситуации непростых российско-европейских отношений, в которых важную роль играли энергетические интересы Европы. Тбилиси попытался использовать эти противоречия для вытеснения России из переговорного процесса как стороны, не готовой вернуть Грузии «утраченные территории». По сути, грузинское руководство добивалось членства в НАТО не столько из-за своей ориентации на европейские ценности, сколько в расчете на то, что альянс создаст серьезный противовес России в регионе и в конечном итоге поможет вернуть Абхазию под юрисдикцию Грузии.

То, что Грузия не получила ПДЧ в Бухаресте, означало, что старая Европа, в отличие от США, по разным причинам была не готова радикально менять баланс сил, по крайней мере, на том этапе. Однако в России укреплялось понимание того, что Грузия не изменит свою внешнеполитическую ориентацию.

Выйдя из режима санкций в отношении Абхазии, Россия предложила сделать то же самое и другим странам. Западные партнеры, которым не удалось за многие годы убедить Грузию в необходимости отмены санкций, понимали, что Россия взяла в этом вопросе инициативу в свои руки, и выступили наряду с Грузией с резким осуждением ее односторонних действий. К этому времени противоречия между посредниками в грузино-абхазском урегулировании (Россия – остальные члены Группы Друзей) достигли значительной остроты. Воспользовавшись ситуацией, грузинская сторона в очередной раз обвинила Россию в том, что она - сторона в конфликте, и пригрозила объявить ее вооруженные силы вне закона на территории Абхазии. В это же время Абхазия активно лоббировала признание Россией ее независимости.

3. Грузинские предложения по урегулированию.
   

28 марта 2008 г. Президент Грузии призвал власти Абхазии немедленно сесть за стол переговоров и обсудить предложения грузинской стороны по урегулированию конфликта. «Мы предлагаем Абхазии неограниченную автономию в составе Грузии, полный федерализм, гарантии безопасного и мирного развития в рамках единого государства», - заявил Саакашвили в ходе выступления в Грузинском фонде стратегических и международных исследований³¹. Абхазам предлагался пост вице-президента (не предусмотренный конституцией Грузии), право вето на любые возможные изменения в Конституции и законах Грузии с целью предотвращения принятия решений, которые могли бы ограничить или ущемить их права на развитие абхазского языка, литературы, культуры, самобытности, предлагалось также создание свободных экономических зон в Очамчирском и Гальском районах.

Заявление Президента Грузии о готовности предоставить Абхазии широкую автономию, во-первых, не было представлено в виде конкретного документа и не было передано абхазской стороне; во-вторых, по сравнению с предыдущими проектами, например, предусматривавшими создание союзного государства, данное заявление было значительным шагом назад. Если учитывать то, что Абхазия приняла в 1999 году Акт о Независимости, то идеи об автономии были заранее обречены на провал. В-третьих, данное заявление было сделано накануне Бухарестского саммита НАТО и рассчитано на то, чтобы создать иллюзию активных действий Грузии в направлении мирного урегулирования. В-четвертых, «план Саакашвили» должно было продемонстрировать, что у Грузии есть потенциал для мирного разрешения конфликта и что, якобы, именно Абхазия тормозит любые мирные инициативы. Наконец, в-пятых, заявление М. Саакашвили было сделано накануне парламентских выборов в Грузии, в силу чего не только в Абхазии, но и в самой Грузии многие политические силы расценили его как откровенный пиар-ход.

После провала планов Грузии в Бухаресте, Грузия, вероятно, попыталась предложить некие отступные России в виде плана по разделу Абхазии на сферы влияния России и Грузии в рамках «территориальной целостности» последней. Однако Российская сторона, потерявшая надежду на то, что Грузия может быть ее надежным партнером, возможно, допустила утечку информации. Газета «Коммерсант» (№109, от 26 июня 2008г.), ссылаясь на источники в руководстве Грузии и МИД России, рассекретила план урегулирования конфликта, предполагающий массовое возвращение беженцев в Гальский и Очамчирский районы и замену в этом регионе российских миротворцев на смешанный грузино-абхазский полицейский контингент. Разделительную линию предполагалось провести по реке Кодор. При этом Грузия не возражала против присутствия российских миротворцев севернее Кодора. Соглашаясь на внедрение российского капитала в Абхазию, Тбилиси, по информации «Коммерсанта Ъ» просил Москву хотя бы формально отменить указы об установлении особых отношений между РФ и Абхазией, изданных 16 апреля Владимиром Путиным в пору его президентства.

Изначально отрицая наличие подобного плана, Сакашвили пять месяцев спустя, уже после августовских событий, вынужден был оправдываться, признавшись, что направлял в Москву «дееспособный мирный план»: «Знаю, что им (России) нравятся курорты. Я сказал им, что мы готовы рассмотреть экономические интересы, узаконить нахождение ваших миротворцев на севере Абхазии. На 80 км. до реки Кодори вернуть вынужденно перемещенных лиц. Восстановить коммуникации, железную дорогу. Это был долгосрочный план, который также входил и в российские экономические интересы»³². «Это не было планом по разделу. Это было урегулированием за счет возвращения вынужденно перемещенных лиц в течение времени – поэтапное урегулирование»³³, - пояснил Саакашвили.

4. Западные инициативы и план Штайнмайера.
   

Весной 2008г. Грузия и Абхазия вновь оказались на грани возобновления военных действий. Грузия начала интенсивную переброску в верхнюю часть Кодорского ущелья вооружения, горюче-смазочных материалов, продовольствия, а также личного состава силовых структур. В апреле в небе Абхазии в нарушение Московского соглашения дважды были зафиксированы грузинские штурмовики СУ-25. Грузинские военные подразделения и техника стали подтягиваться и к зоне безопасности в Зугдидском районе. В период с 18 марта по 12 мая в небе Абхазии было сбито 7 грузинских беспилотных летательных аппаратов. Миссия ООН подтвердила полет пяти самолетов-разведчиков, Грузия сначала категорически отвергала свою причастность к разведывательным полетам БПЛА, но в конечном итоге признала потерю трех аппаратов. «Проведение военной разведывательной миссии следует рассматривать в качестве военного действия, и поэтому оно представляет собой нарушение пункта 1 Московского соглашения (о прекращении огня - МГ)», - отмечается в докладе Генсека ООН от 23 июля 2008г.

12 мая 2008 г. отряд боевых кораблей Грузии вторгся в территориальные воды Абхазии, что было зафиксировано российскими миротворцами и Миссией наблюдателей ООН. Наращивание Грузией в нарушение Московского соглашения от 14 мая 1994 г. и резолюций СБ ООН контингента военных и полицейских сил в верхней части Кодорского ущелья, активизация полетов грузинских самолетов-разведчиков над Зоной безопасности; отказ Тбилиси, вопреки рекомендации Генерального Секретаря ООН, закрыть молодежный военно-патриотический лагерь «Патриот», расположенный в непосредственной близости от линии прекращения огня и ставший источником серии провокаций; нежелание официальных грузинских властей подписать с Абхазией договор о неприменении силы - все эти действия послужили поводом для России принять решение об увеличении численности миротворческих сил в зоне конфликта в пределах, предусмотренных Московским Соглашением от 14 мая 1994 г.

Действия, предпринятые Россией в зоне конфликта, нашли поддержку у руководства и населения Абхазии, однако вызвали жесткую критику со стороны Грузии и ее союзников. Грузия вновь поставила вопрос о том, чтобы изменить формат миротворческой операции как изживший себя и не способствующий урегулированию конфликта, имея в виду под урегулированием восстановление «территориальной целостности» и возвращение всех беженцев. Ситуация в зоне конфликта стала предметом обсуждения Генсека ООН Пан Ги Муна с руководством России во время его визита в Москву в апреле 2008г. Беспокойство по поводу ситуации в зоне конфликта и активизации роли России в регионе стал выражать и Запад. В Абхазию один за другим направились западные дипломаты различных рангов. Активность дипломатов ЕС в Абхазии была связана, в том числе, и с предстоящим саммитом «Россия - ЕС» в Ханты-Мансийске, накануне которого Грузия рассчитывала заручиться поддержкой ЕС в вопросе изменения формата мирного процесса по урегулированию грузино-абхазского конфликта. За короткий срок в Абхазии побывали представители Группы Друзей Генсека ООН по Грузии, советник Госдепартамента США Майкл Карпентер, заместитель помощника Госсекретаря США Мэтью Брайза, спецпредставитель МИД Великобритании Брайан Фолл, верховный комиссар ОБСЕ по делам нацменьшинств Кнут Воллебек, делегации ЕС, Бундестага и Атлантического совета США, министры иностранных дел Дании и Германии - Пер Стиг Меллер и Франк-Вальтер Штайнмайер, верховный представитель ЕС по вопросам внешней политики и безопасности Хавьер Солана.

В официальных заявлениях американских чиновников и тех структур, где доминируют США, Россию все чаще обвиняли в том, что она не является нейтральным посредником. Генеральный Секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер настоятельно рекомендовал России отказаться от намерений упорядочить связи с Абхазией и Южной Осетией. Европейские представители проявляли несколько большую осторожность в высказываниях, понимая невозможность полного вытеснения России. Однако было ясно, что в целом Запад стремится минимизировать роль России в урегулировании конфликта за счет усиления роли других игроков.

15 мая 2008 года по инициативе Грузии и при поддержке ее главного союзника США на Генассамблее ООН состоялось обсуждение проекта резолюции «О статусе внутренне перемещенных лиц и беженцев из Абхазии (Грузия)». Генассамблея ООН приняла резолюцию, призывающую к скорейшей разработке графика для обеспечения незамедлительного добровольного возвращения всех беженцев в Абхазию. В резолюции также содержится призыв к странам ООН не позволять лицам, находящимся под их юрисдикцией, приобретать недвижимость на территории Абхазии «в нарушение прав возвращающихся». Кроме того, документ подтверждает «неприемлемость демографических изменений в результате конфликта в Абхазии и осуждает любые попытки изменить доконфликтный демографический состав» республики. ³⁴ За принятие резолюции выступили только 13 государств, среди которых помимо США, традиционного покровителя Грузии, большинство составили восточноевропейские государства. Из стран старой Европы резолюцию поддержала только Швеция. Против принятия резолюции проголосовали 11 стран, представители 105 стран воздержались, а еще 62 делегации не голосовали вообще. Достаточно негативная для Грузии динамика голосования по грузино-абхазскому вопросу отразила разность подходов к урегулированию конфликта и к роли России как внутри самого ЕС, так и между ЕС и США, несмотря на общность желаемой конечной цели.

Меньше чем за месяц до августовских событий 2008 года Германия предложила свой план урегулирования грузино-абхазского конфликта. План был представлен министром иностранных дел Ф.-В. Штайнмайером 18 июля в г. Гал на встрече с президентом Абхазии Сергеем Багапшем. План предусматривал: 1) решение проблем, создающих напряженность в зоне конфликта, и обеспечение безопасности, а также соглашение об общих принципах возвращения беженцев и перемещенных лиц; 2) возвращение беженцев в Абхазию (за пределы Гальского района) до достижения политического урегулирования и экономическую реабилитацию региона; 3) решение вопроса политического статуса Абхазии.

Для официального Тбилиси обсуждение вопроса о политическом статусе Абхазии было неприемлемо, поскольку Грузия не хотела ставить под сомнение тезис о том, что Абхазия является ее неотъемлемой частью. Кроме того, первый заместитель министра иностранных дел Грузии Гига Бокерия после встречи со Штайнмайером сказал, что главное сейчас – снизить напряженность и остановить агрессию России, что в первую очередь подразумевает упразднение последних решений, в том числе решения президента РФ от 16 апреля. Наибольшую критику со стороны Тбилиси вызвало то, что немецкий план не оговаривал вывод российских миротворцев из зоны конфликта.

Со своей стороны, руководство Абхазии отметило, что германские инициативы учитывают в большей степени интересы грузинской стороны, хотя в Плане, в отличие от других международных инициатив, впервые не упоминалась «территориальная целостность Грузии». Несмотря на наличие ряда пунктов, вызвавших возражения официального Сухума, абхазская сторона согласилась работать над документом. Предложения руководства Абхазии, переданные представителям Германии и грузинской стороне, включали ряд пунктов «плана Штайнмайера», но, вместе с тем, в них содержались новые формулировки и положения. Абхазская версия предусматривала: 1) подписание соглашения о гарантиях безопасности на основе документа Шамба-Аласания; укрепление доверия через отказ от применения политических и экономических санкций; 2) согласованное урегулирование государственно-правовых отношений в рамках двусторонних переговоров при международном посредничестве; 3) обсуждение практических проектов, которые будут инициированы на основе международной конференции доноров; практическое сотрудничество в областях безопасности, торговли, путешествий, выборочных юридических вопросов, культуры и спорта, при существующем политическом статусе-кво. Следствием восстановления доверия между сторонами должно было стать признание принципа, основанного на праве всех беженцев вернуться в Абхазию в соответствии с взятыми Абхазией на себя обязательствами и резолюциями Совета Безопасности ООН. Кроме того, абхазская сторона предлагала поэтапно вывести грузинские подразделения из Кодорского ущелья, заменив их полицией, состоящей из местных жителей-сванов по мере их подготовки международными полицейскими в рамках соответствующей программы МООННГ. Эти предложения были сделаны Грузии накануне августа 2008 года.

5. Изменение контекста в результате августовских событий.
   

За 15 послевоенных лет Грузия несколько раз применяла силу на территории Абхазии (май 1998г, октябрь 2001г.). В июле 2006 г. столкновений удалось избежать только потому, что руководство Абхазии приняло решение не принимать ответных военных мер в связи с вводом в Кодорское ущелье грузинских военных и техники.

Можно предположить, что после «революции роз» стратегия грузинского руководства формировалась следующими установками: 1) Грузия не готова договариваться с Абхазией ни по каким вопросам (безопасность, экономическая реабилитация и т.д.), если решение этих вопросов напрямую не связывается с территориальной целостностью Грузии. При этом Грузия четко осознает, что такая позиция неприемлема для Абхазии. Грузинское руководство, предлагая Абхазии заведомо неприемлемые решения, пытается представить Абхазию как сторону, ответственную за замораживание переговорного процесса. 2) В еще большей степени Грузия обвиняет Россию, заявляя, что ее поддержка делает абхазскую сторону несговорчивой. На этом фоне Грузия пытается представить сохранение статуса-кво как контрпродуктивное поведение, по сути, подменяя размораживание переговорного процесса размораживанием военной составляющей конфликта. Грузинское руководство объявляет, что главным препятствием для изменения статуса-кво является Россия. Она не только не заинтересована в разрешении конфликта (под которым понимается восстановление территориальной целостности), но она является стороной в конфликте. Поскольку, по мнению Грузии, Россия является стороной в конфликте, то необходимо менять формат переговорного процесса и миротворческой операции. Другими словами, Россию как посредника и основного спонсора КСПМ из процесса следует вытеснить.

В подобную стратегию грузинского руководства, безусловно, не вписывалось подписание соглашения о невозобновлении военных действий, в котором в качестве одного из гарантов фигурировала бы Россия или КСПМ СНГ (то, чего добивалась Абхазия). Попытка изменения статуса-кво силовым путем была предпринята Грузией, когда она начала военные действия в Южной Осетии.

Стратегия Абхазии, вероятно, строилась на осознании того, что, во первых необходимо исключить любую возможность применения силы в спорных вопросах, так как для Абхазии это будет иметь разрушительные последствия. Абхазия не стала реагировать силовым путем на грузинскую военную операцию в Кодорском ущелье, чтобы не быть втянутой в широкомасштабные военные действия. Одновременный расчет на то, что моральный перевес Абхазии в ситуации вокруг Кодора позволит ей набрать очки в глазах мирового сообщества, ощутимого преимущества не принес, хотя имидж Абхазии поменялся в позитивную сторону. Во-вторых, Абхазия, которую статус-кво в отсутствие других альтернатив устраивал, была заинтересована в подписании такого соглашения о невозобновлении военных действий, которое закрепило бы действенными гарантиями, в первую очередь, со стороны КСПМ, а также МООННГ и других акторов, обязательства сторон не применять силу. В-третьих, одновременно Абхазия рассчитывала, что планы Грузии по вступлению в НАТО, если и не ускорят процесс признания независимости Абхазии Россией, то, по крайней мере, обеспечат военную помощь Москвы в случае возможной атаки со стороны Грузии, не говоря уже об усилении экономической поддержки Абхазии. При этом абхазское руководство последовательно придерживалось политики, направленной на то, чтобы не поддаваться ни на какие провокации, способные привести к развязыванию широкомасштабных военных действий.

Такова была ситуация накануне августа 2008 года. Августовская кампания обернулась для Грузии глубоким внутриполитическим кризисом, разрушением военной инфраструктуры и ростом числа беженцев. События августа продемонстрировали ошибочность политики официального Тбилиси, сделавшего ставку на военную силу в урегулировании конфликтов. Расчет грузинского руководства на то, что вмешательство России будет недостаточно масштабным, чтобы разрушить военную инфраструктуру Грузии, но достаточно громким, чтобы окончательно разоблачить Россию как сторону в конфликте, не принес ожидаемых дивидендов. Несмотря на громкие протесты западных дипломатов против «непропорционального ответа» России, ведущие западные игроки вынуждены были признать неправомочность действий грузинского руководства. Возросло недовольство президентом Саакашвили внутри Грузии, и многие сторонники грузинского президента стали пополнять ряды политической оппозиции.

События августа 2008 г. еще более осложнили процесс вступления Грузии в НАТО. Неудачной оказалась вторая попытка Грузии получить ПДЧ. НАТО не будет "срезать углы", чтобы ускорить процесс принятия Грузии и Украины в Североатлантический альянс, заявила накануне Брюссельского министериала НАТО госсекретарь США Кондолиза Райс. Главы МИД 26 стран-членов НАТО сочли, что Грузии предстоит проделать значительную работу по достижению стандартов Альянса. Вместо ПДЧ Грузии предложили так называемую годовую национальную программу.

В сложной ситуации, сложившейся на Кавказе в результате войны в Южной Осетии, активные консультации президентов Николя Саркози и Дмитрия Медведева позволили выработать план урегулирования конфликта. Шесть пунктов плана предполагали:

1. не прибегать к использованию силы;
   
2. окончательно прекратить все военные действия;
   
3. обеспечить свободный доступ к гуманитарной помощи;
   
4. вооруженные силы Грузии возвращаются в места их постоянной дислокации;
   
5. вооруженные силы РФ выводятся на линию, предшествовавшую началу боевых действий;
   
6. начинается международное обсуждение вопросов будущего статуса Южной Осетии и Абхазии и путей обеспечения их прочной безопасности.
   

Президент Грузии отказался подписывать шестой пункт о начале международных консультаций о политическом статусе Абхазии и Южной Осетии. Этот пункт был переформулирован таким образом, что в новой редакции речь уже шла не об обсуждении политического статуса, а о дискуссиях по вопросам обеспечения безопасности в Абхазии и Южной Осетии. В ситуации прямого военного противостояния Москвы и Тбилиси такая редакция шестого пункта таила в себе опасность для России, так как могла подвергнуть в будущем сомнению легитимность ее военного присутствия в регионе. В этих обстоятельствах Россия решилась на признание независимости Абхазии и Южной Осетии. Позднее, 8 сентября в план Медведева-Саркози были внесены дополнительные пункты, включавшие полный вывод российских миротворческих сил из зон, прилегающих к Южной Осетии и Абхазии, международные механизмы наблюдения, а также международные дискуссии по вопросам обеспечения безопасности и стабильности в регионе, вопросам беженцев и перемещенных лиц и практике постконфликтного урегулирования.

План Медведева-Саркози предусматривал введение в Грузию не позднее 1 октября 2008 г. наблюдателей Евросоюза, поскольку ЕС выразил готовность выступить в качестве гаранта неприменения Грузией военных действий против Абхазии и Южной Осетии. Что касается наблюдателей ООН и ОБСЕ, им предписывалось продолжать осуществление своих мандатов в зонах грузино-абхазского (ООН) и грузино-осетинского (ОБСЕ) конфликтов (позже Россия заблокировала продление мандата ОБСЕ на территории Грузии).

Грузия и Россия по-разному оценили выполнение плана Медведева-Саркози. Российская сторона заявила о выполнении всех пунктов соглашения, в том числе о выводе российских войск из «буферных зон», прилегающих к Абхазии и Южной Осетии, что было подтверждено на саммите ЕС в октябре 2008 года. Грузия же, ссылаясь на неточность перевода французского текста плана, настаивала на выводе войск не только с территории Грузии, но и с территорий Абхазии и Южной Осетии. Более того, грузинский парламент принял закон об оккупированных территориях, объявив тем самым нелегальным пребывание российских вооруженных сил на территории Абхазии и Южной Осетии. В свою очередь, Абхазия предложила России вместо миротворческих сил СНГ разместить в республике российский воинский контингент, что было обеспечено подписанием Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Россией и Абхазией.

Абхазская сторона заинтересована также и в международном присутствии на ее территории. Президент и другие официальные представители Абхазии много раз заявляли о том, что абхазская сторона не возражает против нахождения в Абхазии Миссии ООН при условии изменения названия миссии и внесения поправок в ее мандат с учетом новых политических реалий. Для абхазской стороны приемлемо присутствие именно миссии ООН в первую очередь потому, что два государства-члена ООН признали независимость Абхазии, причем, одна из стран является постоянным челном Совета Безопасности. Характер взаимоотношений Абхазии и ЕС определяется тем, что ЕС не только не занял нейтральной позиции по отношению к независимости Абхазии, но наоборот, активно выступает против нее, призывая Россию отменить решение о признании Абхазии и Южной Осетии. Высокопоставленные чиновники ЕС делают многочисленные заявления о том, что Абхазия никогда не будет признана, а на государства, потенциально готовые ее признать, Брюссель открыто оказывает давление. Все это не позволяет воспринимать ЕС как непредвзятого игрока и не создает предпосылки для присутствия европейских наблюдателей на территории Абхазии.