Владимир Махнач Историко-культурное введение в политологию

Вид материала

Курс лекций

Содержание Два значения термина "конституция" Страна и государство Государства без конституций Конституция как неизменяемая часть закона Конституция в отечественной истории Содержание конституций

Подобный материал:

• Программа дисциплины «Введение в политологию» Для направления 030200. 62 «Политология», 731.12kb.
• Программа дисциплины «Введение в политологию» Для направления 030200. 62 «Политология», 568.93kb.
• Положение о Vмежрегиональной краеведческой конференции «Историко-культурное и природное, 64.52kb.
• Методические рекомендации по отнесению документов Национального архивного фонда Республики, 148.76kb.
• О концепции областной целевой программы "историко-культурное, природное и духовное, 809.32kb.
• Приложение 1 1 Историко-культурное наследие Зеленодольского района и о. Свияжск, 1612.45kb.
• «Историко-культурное наследие Свердловской области», 48.65kb.
• Русский историко-культурный, 227.39kb.
• Программа курса «введение в политологию», 260.42kb.
• 5 Историко-культурное наследие, 205.36kb.

Лекция 11

КОНСТИТУЦИЯ


Два значения термина "конституция"

Термин "конституция" (от латинского "constitutio") имеет два значения. Первое - "учреждение, создание чего-нибудь, доселе не существовавшего". Поэтому, кстати, понятия "учредительное собрание" и "конституционная ассамблея" совершенно идентичны. Именно "конституцией" является учреждение государства, претендующего на формирование новой страны ("страна" и "государство" - понятия разные, что и отражено в большинстве языков); или учреждение государства в исторически сложившейся и продолжающей существовать стране. Второе значение этого термина - "основная или неизменяемая часть закона".

Например, конституция США полностью соответствует первому значению термина. Это было учреждение никогда не существовавшего прежде государства и претензия на формирование страны Америка. Сначала и вплоть до XX в. государство официально было названо "Соединенные Штаты Северной Америки", ибо нужно было как-то конкретизировать территорию (страна еще не вполне сложилась). Но когда территория и круг населения исторически сложились, изменилось и название на "Соединенные Штаты Америки".

А конституция Французской республики тоже вполне соответствует первому значению термина, но с оттенком второго: это было учреждение принципиально нового государства, но в исторически сложившейся стране, которая продолжала существовать. Никто не сомневался, что "прекрасная Франция" не допустит какого бы то ни было видоизменения своей территории. О сохранении страны свидетельствовало и такое определение: "Французская республика единая и неделимая".


Страна и государство

Какой же оттенок позволяет различить понятия "страна" и "государство"? "Государство" можно определить, как политический аппарат, административный аппарат, исторически созидаемый обществом. При этом, считать ли государство аппаратом насилия, и куда это насилие будет приложено - вопрос позиции юриста или историка. Но определение "страны" дать сложнее, потому что страна представляет собой территориальную и социальную общность, не только исторически складывающуюся, но и исторически признаваемую всеми. Понятие "страна" определяется методом рецепции. Проходит некоторое время, прежде чем сами жители страны, а уж тем более окружающие начинают воспринимать ее в этом качестве, т.е. привыкают к тому, что такая страна существует. Иными словами, "страна" - в гораздо большей степени понятие историко-географическое, нежели политическое.

Территории страны и государства могут не совпадать, что бывает сплошь и рядом. Германия как страна в XVIII - первой половине XIX вв. ни у кого не вызывала сомнения, а ведь на этой территории существовало множество германских государств! Англия была бы не только государством, но и страной (ни Уэльс, ни даже Шотландия не нарушают этого понятия - их можно рассматривать в качестве областей страны Англия), если бы не Северная Ирландия. Именно поэтому государство Соединенное королевство Великобритании и Северной Ирландии объединяет сейчас две страны, а точнее, - страну и кусок страны Ирландия. Таким образом, одно государство может состоять из нескольких стран, а одна страна - из нескольких государств.

Помимо этого, в истории не редкость - личные унии, т.е. две страны, объединенные особой одного монарха. Например, в личной унии длительное время до середины XVI в. были Польша и Литва, а еще в первые годы XX в. в личной унии были Швеция и Норвегия. Норвежцам это не нравилось, и они добивались полного суверенитета, т.е. восстановления норвежской династии, что, в конце концов, и произошло.

Нетрудно видеть, как исторически менялась ситуация в нашей стране. Домонгольская Русь была конфедерацией княжеств, а никак не единым государством (государством в то время было каждое княжество). Тем не менее это была страна, и как страну ее воспринимали соседи (скажем, скандинавы или византийцы). К концу XV в. в процессе укрупнения территорий Россия состояла уже из двух государств - Великого княжества Владимирского и Московского и Великого княжества Литовского и Русского, и это понимало все население. Кстати, в тот момент уже не только Москва, но и Вильна претендовали на объединение всех русских земель (т.е. на приобретение тех земель, которые принадлежали второму государству), ибо социально-политическая психология изменилась, и ставка на создание единой России стала общенародной.

В ходе революции, Россия, продолжавшая быть страной, подверглась расчленению и одно время принадлежала нескольким государствам. Все они были неисторическими и странами не являлись. Среди них некоторые причудливые просуществовали очень недолго (как, например, государство Литбел - Литовско-Белорусская федерация или ДВР - Дальневосточная республика), а некоторые довольно долго, но тем не менее странами от этого не стали так же точно, как страной никогда не был Советский Союз, не взирая на памятные слова песни "Широка страна моя родная". Советский Союз - не страна, а государство, существовавшее еще относительно недавно на территории исторической России.

Искусственно образованное государство может стать страной, но для этого обычно требуются многие десятилетия, а чаще века. Поэтому совершенно законно утверждение, что существует государство Украина, с которым государство Российская Федерация вправе заключать договоры и устанавливать дипломатические отношения, но нет такой страны Украина и скорее всего не будет никогда, ибо даже само ее название означает "Окраина России". Странами не являются и Латвия с Эстонией, учитывая обстоятельства их возникновения (см. Лекцию 9), хотя у них есть перспектива стать ими.

Итак, "государство" и "страна" часто, но отнюдь не всегда и не на всем протяжении истории совпадают территориально: одно государство может объединять территории нескольких стран, а одна страна - делиться на территории нескольких государств. Политическая ситуация от века к веку меняется.


Государства без конституций

Некоторые государства писанных конституций не имеют, отчего ни законодательный процесс, ни парламентаризм у них нисколько не страдают, а соседи не подозревают их в недостаточной свободе и демократичности.

Например, не имеет конституции Великобритания. Обычно это объясняют тем, что Англия - древнейшая страна демократических традиций, каковые ей заменяют конституцию, а больше никому сие не дозволено. Но куда серьезнее другое объяснение: Англия - столь глубоко традиционная страна, что просто не могла бы допустить появления конституции, ибо это означало бы в какой-то мере учреждение страны, а Англия в идеальном смысле существовала всегда.

Не имеет конституции и необычайно молодое государство Израиль, которое образовано в 1948-49 гг. и является парламентской республикой со слабой президентской властью. И тоже никто не ставит под сомнения демократические и парламентские традиции в этом государстве. И тоже есть причины, по которым конституции в Израиле нет и быть не может. Таковых причин две, одна из которых на поверхности, другая глубинная. Во-первых, территория государства Израиль образована постановлением ООН, а следовательно, соответствующие акты ООН и есть конституция в смысле учреждения. Во-вторых, идеология израильтян зиждится на положении, что территория государства Израиль не исторически сложилась, а имеет богодарованный характер, что это - та же земля, которая была подарена Богом евреям во времена Исхода примерно 34 века тому назад, а тогда нет смысла в конституции.


Конституция как неизменяемая часть закона

Иметь таковую необычайно удобно, однако человечество шло к этому постепенно. Исторически во многих монархиях источником закона считался монарх, даже если закон вырабатывался коллегиально или социально, в результате серьезного общественного обсуждения. Как уже говорилось, монархия чаще выступает в составных формах, нежели в чистом виде, и разумные монархи по возможности предпочитают избегать единоличного решения. Иными словами, ответственность за то, чтобы закон в нашем понимании этого слова был конституционен (т.е. не нарушал устоев общества, культурных и социальных традиций), лежала на монархе. Он в определенном смысле заменял собой конституцию.

Но по мере десакрализации государства монархическая власть даже там, где она сохранилась, потеряла свою религиозную санкцию. И тогда возникла необходимость в принципиально неизменяемой части закона, которая служила бы эталоном для дальнейшего законотворчества. Имея такой эталон, всегда можно поставить вопрос о конституционности нового закона. Именно так работают классические конституции. Разумеется, на практике конституция не может жить долгие века без изменений. Тем не менее правоведы, политические и общественные деятели, государственные чиновники во всех странах предпочитают не обращать внимания на исторический процесс и полагают конституцию действительно неизменяемой частью закона, дабы придать всему законодательству в государстве стабильность. Не случайно очень компактная по объему конституция США никогда не изменялась и уже миновала свой двухсотлетний рубеж.

В силу этого трудно было придумать что-нибудь более разрушительное для нашего конституционного строя, чем призывать сограждан проголосовать за текст Конституции РФ 1993 г., утверждая, что Конституция сия "переходная" и носит временный характер. Если конституция (пусть в реальной политической жизни, а не в самом ее тексте) признается временной и переходной, она - уже не конституция, и поэтому теряет смысл вопрос, поддержало ли ее действительно большинство населения на референдуме 1993 г. А к президентским выборам 1996 г. появился еще один тезис, разрушающий наш конституционный строй: "Глава государства является гарантом Конституции". Но как раз конституция является гарантом главы государства и самого государства, если она - конституция. Принцип же обратный напоминает стародавнюю поговорку "Кто палку взял, тот и капрал". Палку же в наше время взять могут многие!


Конституция в отечественной истории

До революционных событий нынешнего века у нас никогда не было места конституции как учреждению, ибо Россия, подобно Англии, полагала себя существующей всегда (в этом смысле мы - не меньшие традиционалисты). Но конституция как неизменяемая часть закона у нас была.

Мы обладали конституцией, вполне оформленной в соответствии с нормами конституционных процессов в европейских странах, с 1905 г., когда были изданы в исправленной редакции Основные законы Российской империи, включившие одну норму: "Император Всероссийский осуществляет верховную власть совместно с Государственным советом и Государственной думой". Юристы, в т.ч. и западноевропейские, никогда не сомневались, что Россия действительно имела конституцию, ибо Основные законы были изданы до издания манифеста о созыве Государственной думы, и уже тем самым их источником оказалась монархическая власть, а Дума автоматически лишилась возможности их изменять. Монарх тоже лишился возможности ее изменять, потому что с этого момента мог принимать законы только вместе с Думой. Таким образом, Основные законы Российской империи приобрели функцию Конституции в полной мере и стали неизменяемы, тогда как все остальное текущее законодательство было передано Государственной думе, обладавшей всеми полномочиями, в т.ч. и полномочиями законодательной инициативы. Так было относительно недавно.

Что же касается древнейшего периода истории России (тогда - Руси), то первый дошедший до нас памятник писанного права - "Русская правда" Ярослава Мудрого (XI в.). "Русская правда", безусловно, конституцией не являлась. Это был судебник, гражданский и уголовный кодекс того времени. Он не предполагался в качестве неизменяемого и дважды изменялся (точнее, дополнялся) - сначала Ярославичами, сыновьями и преемниками Ярослава, а потом в 1113 г. Владимиром Мономахом. "Русская правда" представляла собой запись славянского обычного права, т.е. права, основанного на обычае, и не испытала влияния римского и византийского права, что блестяще доказали В.О.Ключевский и другие ученые XIX в.

Однако параллельно на Руси перевели значительные извлечения из византийского, а тем самым по прямому преемству и римского права. Это было церковное законодательство, включавшее не только нормы, регламентирующие положение служителей церкви, но и, что гораздо важнее, нормы, регулирующие положение семьи, а следовательно, в значительной степени и нормы наследования (семейное право тогда находилось в юрисдикции христианского епископа). Одновременно с этим корпусом был переведен Закон градский - по происхождению, византийская "Книга эпарха" (эпарх - градоправитель Константинополя).

Надо заметить, что средневековый западноевропейский город сильно отличался от восточноевропейского и, в особенности, русского. Западный город складывался, как жесткая корпоративная организация, в противостоянии сеньорам, в силу чего был замкнут кольцом стен. Стены стОят безумно дорого, каждый год их передвигать не будешь, что вело к очень быстрому росту цены городской земли. Кроме того, в силу раннесредневековой традиции еще дороже городской земли стоила длина фасада дома вдоль улицы. Именно поэтому в средневековом городе возникают сплошные фасады с обеих сторон улицы, когда дом прилеплен к дому. Нередко фасад был настолько мал, что на первом этаже являл лишь дверь и окно рядом. Но такой дом тянулся в глубину, где мог быть и дворик, второй этаж немножко нависал, выступая вперед, над первым, а третий над вторым, а бывал и четвертый (в каменном доме так не сделаешь, а в каркасной фахверковой постройке с легкостью). Однако в средневековом городе посреди проезжей части - сточные канавы, и ходить надо с предосторожностью. И скотину в таком городе держать весьма затруднительно - слишком много времени уйдет на дорогу до пастбища.

А русский город был связан с сельской местностью. Он был спланирован так, что достичь городских ворот было довольно удобно. В русском городе дома всех жителей располагались в усадьбах, естественно, разных размеров (одно дело - боярская усадьба, другое - усадьба сапожника). На улицы же были выведены, кроме заборов, только общественные здания - церкви, торговые лавки, производственные помещения, типа кузниц, кожевенных мастерских и пр.

Примерно так же, как русский город, выглядел и Константинополь, хотя на Руси строили преимущественно в дереве, а в Византии - в камне. Главная улица Константинополя Меса шла через весь город, забранная с двух сторон аркадами, под коими торговали, спасаясь от жары, встречались, беседовали, прогуливались. Но весь остальной город состоял из усадеб. Поэтому нам было очень легко перенести ограждающие константинопольское градостроительство законы на русскую почву.

Среди прочего, кстати, в Законе градском содержалось и "Правило прозора" (так в русском переводе, от глагола "зреть"), запрещающее сплошную фасадную застройку. Согласно данному Правилу, если из вашей усадьбы открывался красивый вид (в Правиле ссылались на самый красивый вид тогдашнего Константинополя - бухту Золотой рог), а сосед ваш его застроил, не согласовав постройки с вами, вы через суд могли снести его постройку. Закон градский перевели у нас полностью и дословно (мы столь внимательно отнеслись к статьям римского и византийского происхождения, что исходно с ними обращались как с законодательными документами). Таким образом, в наш Закон градский "переехал" и этот "вид на Золотой рог". Конечно, ни из одного русского окна он не виден, тем не менее любой судья на Руси понимал, что речь идет просто о красивом виде.

Нормы церковно-семейного права и Закон градский, составившие книгу "Мерило праведное", вместе с "Русской правдой" с начала XII в. оказались у нас в положении неизменяемых законов, т.е. в некотором смысле играли роль конституции. И так продолжалось почти четыре века, в течение которых законодательствовать в пределах всей Владимирской Руси стало некому, хотя различные земли свои грамоты издавали (была составлена Новгородская судная грамота, Псковская судная грамота, некоторые князья издавали отдельные небольшие уставы). В это время связи между землями совсем ослабли. Наступил период глубочайшей раздробленности, вызванный вторжениями как с Запада, так и с Востока (с одной стороны, немцев, венгров, поляков, с другой - Орды).

Следующим общерусским кодексом стал Судебник Ивана III, основателя единой Российской державы, который был издан в 1497 г. (по сути дела этим Судебником и закончилось создание исторической России). Но и при его подготовке "Русскую правду" вместе с "Мерилом праведным" законодатели рассматривали, как на некий источник правоспособности. Эти законы уже никто не считал себя вправе изменять или дополнять. Такое же отношение к ним сохранилось при подготовке и исправленного судебника, названного Судебником Ивана IV (1550 г.), и Соборного уложения царя Алексея Михайловича (1648-49 гг.).

Итак, в средневековой русской традиции есть место конституции в качестве основного закона. В том же качестве конституцией обладала и Россия в начале этого века. Следовательно, таковая конституция в нашем государстве возможна, она в русской традиции. Но чтобы нынешняя конституция России приобрела настоящую прочность, она должна быть связана со старым законодательством России. При этом неважно, будет ли выстраиваться традиция от "Русской правды" XI в. или только от Основных законов Российской империи. И в том, и в другом варианте это приведет к восстановлению конституционной традиции и тем самым стабильной конституционной практики, каковой в настоящий момент мы не имеем.


Содержание конституций

1. Вопрос о правопреемстве. Во всех случаях, когда речь не идет о создании нового государства на новой территории, первенствующим вопросом конституции является вопрос о правопреемстве. Даже государства, не сложившиеся исторически, всегда ищут малейшего повода установить некое правопреемство. Так, упоминавшиеся Латвия и Эстония декларировали в 1991 г. свое правопреемство по отношению к государствам Латвия и Эстония, существовавшим всего лишь с 1920 по 1940 гг.

Авторы же проекта нашей Конституции вообще опустили вопрос о правопреемстве, потому что декларирование в 1993 г. правопреемства, связывающего Российскую Федерация с Российской империей или с Советским Союзом, порождали моментальные и совершенно законные территориальные претензии, хотя и несколько различные. А декларирование правопреемства по отношению к Российской Федерации в составе СССР означало постановку вопроса о возвращении русского имущества, попавшего в сопредельные независимые государства, причем имущества весьма значительного (скажем, масштаба Рижского автозавода, который являлся филиалом Горьковского автозавода и должен был бы ему и принадлежать в таком случае). В результате, оказалось, что Российская Федерация вообще никакой исторической территории не имеет, а занимает непонятно откуда взявшуюся.

2. Вопрос о территории. С вопросом о правопреемстве непосредственно связан вопрос о территории. Он не решается теми конституциями, которые конституируют новое государство в исторически сложившейся и продолжающей существовать стране. Однако Российская Федерация за отсутствием положения о правопреемстве таковой исторически сложившейся страной не является (территория ее случайна). Тем не менее вопрос о территории в ныне действующей Конституции также был опущен.

Надо заметить, что вопрос этот всегда очень тонкий, и разрешение его с бухты-барахты, декларация новообразования чем-то единым и неделимым может окончиться весьма прискорбно. Например, Французская республика, декларировав, что она единая и неделимая, сразу решала два вопроса: вопрос о территории и вопрос о населении (территория - та, что была у Французского королевства; все население - французы). В ответ французы получили Вандейскую войну, в которой храбрая французская революционная армия потерпела полное фиаско. Нам традиционно преподносят Вандею, как восстание тупых необразованных крестьян против прогрессивной революции, хотя совершенно непонятно, почему бретонский крестьянин, прихожанин и верноподданный своего короля, тупее и необразованнее парижского "бесштанника" (именно так переводится с французского слово "санкюлот" - "sans-culotte", они сами так себя именовали). А в действительности, провозгласив основополагающий принцип, Французская республика заявила бретонцам, что они французы, в то время как французский король говорил: "Мои бретонцы" так же, как "Мои гасконцы" или "Мои французы". В конце концов, Вандейскую войну удалось прекратить только Наполеону, который снова сказал: "Мои бретонцы".

Вопрос о конституировании территории всегда интересен, но в нашей ситуации он приобретает особый оттенок. Мы молчим о правопреемстве, но если вопрос о территории Российской Федерации тоже опускается, это значит, что нынешняя ее территория создана Конституцией 1993 г. Но если территории Российской Федерации до 1993 г. не существовало, то кто же конституировал территорию Чечни или Татарии? Почему не поднят вопрос об этих территориях? Иными словами, нынешняя Конституция построена так, что республики и области выглядят исторически сложившимися, а Российская Федерация в целом - нет.

3. Вопросы о населении и гражданстве. Вопрос о населении может сливаться с вопросом о гражданстве, хотя они и не идентичны, так как вопрос о населении - это еще и вопрос об источнике Конституции. Французская конституция начинается недвусмысленно: "Мы - французский народ", и сразу становится ясно, кто является источником конституции. Потом уже можно рассуждать, насколько это весь французский народ, но по крайней мере формулировка абсолютно точна и конституционна.

Однако вопрос о населении Российской Федерации в Конституции 1993 г. вообще никак не поставлен. Правда, там есть формулировка "многонациональный народ Российской Федерации", но эта формулировка очень странная. Во-первых, непонятно, какие нации составляют народ Российской Федерации. Во-вторых, очень многие современные ученые полагают, что многонациональных народов не бывает, а скорее бывают "многонародные" нации. В-третьих, эта формулировка не соответствует современным представлениям европейской науки, которая полагает нацию совокупностью полноправных граждан государства, вполне владеющих его официальным языком. Таким образом, и здесь в нашей Конституции имеется некий провал.

Более того, необычайно многословная, включающая много десятков статей Конституция Российской Федерации выводит из своего состава и вопрос о гражданстве, указывая, что проблема гражданства решается Законом о гражданстве (т.е. Закон о гражданстве является подзаконным актом по отношению к Конституции). Но тогда возникает вопрос: кто же эту Конституцию принимал, если граждан на момент ее принятия не было? Ее принимала толпа? И точно так же за отсутствием положения о правопреемстве позволительно задать вопрос: кто в момент принятия Конституции 1993 г. являлся гражданином Российской Федерации? Ответ очевиден: никто!

Я не преследую цель критиковать нашу Конституцию, но она позволяет иллюстрировать обычные положения конституций.

4. Прочие ворпосы. После разрешения вопросов о правопреемстве, внутренних границах территории, составе населения и гражданстве конституции остается лишь указать тип государства, действующую форму государственной власти и перечислить основные незыблемые права граждан. Ограждая такие права, ряд конституций выделяет господствующую или покровительствуемую религию (иногда несколько). Так поступают и конституции европейских светских государств, принявших принцип отделения церкви от государства. Эта норма, с одной стороны, ограждает демократические права большинства, а с другой - защищает собственную культуру от экспансии чужой. Таково, кстати, было требование Православной церкви к светскому Российскому государству, сформулированное 2 (15) декабря 1917 г.

И последнее замечание: растягивать объем конституции ни в коем случае нельзя. Растянутая конституция, как ни парадоксально, вызывает больше сомнений в своей неизменяемости, чем конституция лаконичная.

Владимир Махнач
Историко-культурное введение в политологию