Владимир Махнач Историко-культурное введение в политологию
| Вид материала | Курс лекций |
- Программа дисциплины «Введение в политологию» Для направления 030200. 62 «Политология», 731.12kb.
- Программа дисциплины «Введение в политологию» Для направления 030200. 62 «Политология», 568.93kb.
- Положение о Vмежрегиональной краеведческой конференции «Историко-культурное и природное, 64.52kb.
- Методические рекомендации по отнесению документов Национального архивного фонда Республики, 148.76kb.
- О концепции областной целевой программы "историко-культурное, природное и духовное, 809.32kb.
- Приложение 1 1 Историко-культурное наследие Зеленодольского района и о. Свияжск, 1612.45kb.
- «Историко-культурное наследие Свердловской области», 48.65kb.
- Русский историко-культурный, 227.39kb.
- Программа курса «введение в политологию», 260.42kb.
- 5 Историко-культурное наследие, 205.36kb.
Владимир Махнач
Историко-культурное введение в политологию
ссылка скрыта
Предлагаемый курс лекций вызван к жизни многочисленными недоумениями учащихся, с которыми автор сталкивался и сталкивается в процессе преподавания исторических и историко-культурных дисциплин.
С середины 1970-ых гг. автор начал читать курсы русской истории в высшей и средней школе. Позднее сложились факультативные курсы русского средневекового искусства и русской архитектуры, а на их базе и курс истории отечественной культуры (1985 г.). В 1988-90 гг. значительные изменения учебных планов потребовали создания академического курса истории мировых культур, который в настоящее время в рамках авторской концепции и программы читается в Государственной академии - Московском архитектурном институте, в Литературном институте им. А.М.Горького, в Православном университете св.Иоанна Богослова и в Государственном университете - Высшей школе экономики.
В процессе общения с весьма разными - как в области профессиональных интересов, так и интеллектуально - студентами становилась все очевиднее острая необходимость объяснения целого ряда базовых понятий, утративших четкость или вообще лишившихся семантики частью в советское время, а частью просто за последние 100-150 лет.
Так, например, понятие "нация" используется без учета РАЗЛИЧНОГО его звучания в разных цивилизационных системах. Термин "империя" практически десемантизирован. Категории "федерация" и "конфедерация" употребляются вне контекста проблемы делимости суверенитета. Тем более лишены дефиниций основополагающие понятия "культура", "цивилизация", "этнос", "общество". Современные молодые политики, политологи, государственные служащие воспринимают понятийный аппарат не из многовековой философской и исторической традиции, а в виде плодов яркой журналистской фантазии. Сохранившиеся в учебном процессе юридических факультетов курсы Теории государства и права сохраняют в неприкосновенности марксистско-ленинский взгляд на государство, что приводит к особенно прискорбной мешанине понятий именно в условиях отказа от марксистской идеологии. Самые сильные молодые специалисты в настоящих условиях вынуждены вообще отказываться от философской и теоретической базы, оперируя в парадигме чистой эмпирики.
Вместе с тем сложившаяся окончательно во второй половине нашего столетия история культур позволяет восстановить многие термины в их семантике, практически не менявшейся веками. Цивилизационный метод дает возможность учесть различия звучания фундаментальных категорий в разных исторических системах. Современное религиеведение предоставляет четкое видение этической базы политики. Наконец, этнологическая теория составляет прочную базу разрешения проблем внутренней энергии и солидарности каждого конкретного общества.
В ответ на необходимость восстановления в первоначальном виде многих понятий автором в 1983-97 гг. был опубликован ряд статей, в большинстве своем вошедших в сборник "Свет во откровение языков". Очерки православной традиции. - М., "Рарог", 1998, а затем на основе курса лекций "Историко-культурное введение в политологию" подготовлено данное Пособие.
Первые четыре главы Пособия представляют развернутое введение. В них четко представлена авторская позиция, что делает необходимым уведомление учащихся о ее философской субъективности. Учитель и ученик вправе заменить это введение другим материалом, более близким их взглядам. Однако автор считает своим долгом напомнить, что наибольшее внимание уделил в этих главах историко-философским, историко-культурным, этнологическим и политическим концепциям, которые до недавнего времени замалчивались или были недоступны к изучению.
Последние две главы служат повторению основной части курса лекций (главы 5-12) на материале русской истории. Они введены в курс лекций во избежание перегрузки основных глав отечественным материалом, не содержат нового понятийного ряда и без ущерба могут быть опущены. Тем не менее их наличие представляется целесообразным, так как позволяет использовать данный курс лекций в курсах русской истории и истории русской культуры.
(отв.ред. Н.М.Халатянц)
Владимир Махнач
Историко-культурное введение в политологию
Лекция 1
КУЛЬТУРА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Границы культуры
Чрезвычайно многие понятия, которые не изменялись в своей семантике на протяжении веков, утратили эту семантику или повредили ее в XX в. У нас весьма причудливое представление о понятии "демократия", абсурдное - о понятии "империя", но даже с понятием "общество" и то зачастую не все в порядке. На самом деле выстраиваются эти понятия тем или иным способом от фундаментального, базового понятия "культура". Что же такое "культура"?
Кто-то подсчитал, что было совершено порядка 600 попыток определить "культуру". (Я бы не смог и 60 вспомнить.) Это наводит на мысль, что, если 600 раз пытались дать дефиницию, значит, понятие "культура" просто не определимо. Через понятие "культура" определяется прежде всего "цивилизация", "искусство" (рассмотрение любого искусства грамотно можно вести только от культуры). Однако через понятие "культура" так или иначе определяются и "общество", "нация", а следовательно, и "государство". Но если "культуру" нельзя определить, это отнюдь не значит, что ее нельзя описать. И здесь мы сталкиваемся с ситуацией, что ни 600, ни 60 вариантов описания нам не нужны. Все варианты будут сводиться к двум возможным.
Одни ученые (сейчас меньшинство) считают культуру частью цивилизации. Они рассматривают культуру как совокупность высших проявлений духовной жизни человека или высших достижений творческого потенциала человека. В принципе этот вариант описания годился бы, но тогда границы культуры установить невозможно. Ну, как посчитать, какие проявления достаточно духовны, а какие - нет?
В советское время бытовало такое противопоставление: материальная и духовная культуры. Рекомендую сразу от этого деления отказаться и объясню на простом примере, почему. В конце 70-ых - начале 80-ых гг. Московский государственный университет выпустил серию двухтомников под названием "Очерки русской культуры" такого-то века. Были "Очерки русской культуры XIV-XV вв.", потом XVI, XVII, XVIII вв. Почему, собственно, двухтомники? Да потому, что в полном соответствии с марксистской нормой каждый первый том был посвящен очеркам материальной культуры (естественно: материя же первична!), а второй - очеркам культуры духовной. И в каждом первом томе была глава "Строительство", а в каждом втором глава "Архитектура", причем на одном и том же материале, что наглядно свидетельствует об абсурдности такого деления.
Я не представляю себе проявлений культуры бездуховной, как не представляю и памятника культуры или некого культурного факта, который был бы принципиально не материализуем. "Божественная комедия" великого Данте, разумеется, не материальна, как и любое поэтическое произведение, но мы его материализуем: печатаем на бумаге, сшиваем в кодекс.
Другие ученые (и таковых ныне большинство) полагают, что не культура - часть цивилизации, а цивилизация - часть культуры. Для них культура - это среда обитания, формируемая человеком в его жизни. Иными словами, культура - все, что не природа. В пользу данного подхода говорит и то, что человек всегда жил в культуре, но не всегда, а лишь с определенного момента истории - в цивилизации (этот тезис серьезно обоснован в авторитетном трехтомном учебнике "История Древнего мира").
Можно привести и религиозно-философский взгляд: культура - это то, в чем человек реализует свой со-творческий дар. Религиозно-философский взгляд иногда бывает полезен. Действительно, со-творцом природы человек не является. Можно, считать, что природа творит сама себя, или ее творят безликие законы, или у природы есть всемогущий Творец. Во всех вариантах человек здесь ни при чем. Однако, если Бог сотворил волка, то человек сотворил собаку. Болонка либо даже крошечная чи-хуа-хуа - генетически волк (это один биологический вид). Таким образом, человек безусловно реализует себя как со-творец, и результат его деятельности - постоянно пополняемая культура.
При подобном подходе политическая история Уже, чем история культур, и может рассматриваться как ее составная часть. Более того, при подобном подходе и политика - часть культуры, причем зависимая от многих высших рангов последней.
Культура имеет свою внутреннюю иерархию, точнее, аксиологию - ранги достоинства (по-гречески, "аксиос" - "достойный"). Об этой аксиологии никто никогда не договаривался, ни один философский конгресс ее не устанавливал, она сложилась в обиходе научного общения. Тем не менее любая библиотека выстраивает в соответствии с ней свои каталоги. Аксиология эта (по старшинству) такова:
- теология (богословие);
- философия;
- словесность и область свободных искусств (средневековый термин), к коей относятся и науки, по крайней мере фундаментальные;
- культура хозяйственная;
- культура политическая (т.е. система взаимодействия в обществе);
- культура бытовая.
Ужасно, когда культура является следствием политики, ее составной частью. Это ведет к чудовищному снижению вкуса и уровня культуры. Но совершенно нормально, когда политика - составная часть культуры. Так, в основном, люди и прожили несколько тысяч лет.
Культуры национальные и великие
Что же такое русская культура - Восток или Запад? Что такое Россия в культурном плане и в плане характера населяющих ее людей - Европа или Азия? На Западе этот вопрос решается просто. То меньшинство, которое относится к нам хорошо (впрочем, не такое уж маленькое меньшинство - нас многие любят), уже за одно это считает нас европейцами. А то большинство, которое относится к нам плохо, за одно это полагает нас азиатами, тем самым признаваясь в собственном расизме по отношению к азиатам. Но о точке зрения Запада не стоило бы и упоминать, если бы мы сами не задавались этим нелепым вопросом, не спорили, Восток мы или Запад, не повторяли ошибку Достоевского, который в своей знаменитой пушкинской речи, блестящей, безупречной нравственно и совершенно беспомощной исторически, вывел всемирную отзывчивость русской души из того, что Россия принадлежит и Европе, и Азии (иными словами, вот уже второе тысячелетие стоит враскорячку и почему-то имеет при этом значительную культуру).
Чтобы ответить на такой простой и вместе с тем очень вредоносный по последствиям для нашей жизни и политики вопрос, давайте посмотрим на Азию. А разве есть "Восток"? Что такое "азиатская культура"? Что общего в культурном облике турка и вьетнамца (вроде бы они оба - азиаты)? Если сравнить национальный характер (грамотно это называется "этнические стереотипы"; некоторые предпочитают употреблять иностранное слово "менталитет", но оно мне не нравится; мне всегда казалось, что менталитет - это совокупность чинов милиции), если сравнить этнические стереотипы француза, перса и китайца, не окажется ли абсолютно очевидным, что первые двое гораздо больше похожи друг на друга, чем любой из них на третьего? Безусловно, француз и иранец будут больше схожи. Значит, никакого "Востока" нет, и понятие "азиатская культура" бессмысленно. А что же есть?
Есть великая (или региональная) культура ислама. Есть великая дальневосточная культура (Китай, Корея, Япония). Есть великая культура Индостана (Индия и тяготеющие к ней культурные регионы). Есть очень малочисленная и все же самостоятельная великая тибето-монгольская культура (культура северного буддизма, давно ушедшего от своих индийских корней). Наконец, есть великая восточнохристианская культура (азиатская часть России). Таким образом, в Азии насчитывается 5 великих культур.
Но если мы избавимся от понятия "Восток", мы должны избавиться и от понятия "Европа", ибо здесь культур две, а не одна, и сложились они окончательно в IX в.:
- бывшая западнохристианская, а теперь просто западная культура или "мир цивилизованный" (ее самоназвание);
- и восточнохристианская культура, составной частью которой является и наша, и которая объединяет нас не с немцами или турками, а со славянами, греками, грузинами, армянами, даже с коптами Египта и эфиопами, т.е. с кругом восточнохристианских народов.
Культура всегда существует в национальной форме и ни в какой другой существовать не умеет. Что же касается современной массовой культуры, давно ушедшей от любых национальных корней, то она - не часть культуры, а часть цивилизации. А на уровне цивилизации заимствования и переходы из одного национального круга в другой совершаются гораздо легче, чем на уровне философии или словесности.
Откуда возникли представления, что культуры:
- во-первых, цикличны (т.е. культуры рождаются и умирают, хотя живут дольше, чем народы);
- во-вторых, регионированы (т.е. выше уровня национальных культур существует уровень великих или региональных культур, каждая из которых включает в себя много этносов и, как правило, много государств)?
Насколько можно судить, эти представление принадлежат к древнейшим представлениям человека - к пластам мифологического сознания. Заметим, что миф - не фантазия, не басня (как говорили в XVIII в.), а метод художественного осмысления мироздания и истории. За каждым мифом стоит факт. Но ученые зачастую просто не в состоянии продраться сквозь все пласты мифа к первоначальному факту, ибо миф не только - его художественное осмысление, но и передавался изустно из поколения в поколение длительное время.
Древнейшая книга, где дано развернутое осмысление истории мироздания и истории человека, - Библия. Обратимся к первой книге - Бытию. Читать ее трудно, а без комментариев и невозможно (она написана для людей с иным сознанием, нежели наше), тем не менее читать ее все же стоит. В Бытии мы отчетливо видим циклы в истории человека: от грехопадения и изгнания из земного рая Адама и Евы до потопа - цикл; от потопа до строительства т.н. Вавилонской башни (в Библии нет в этом месте слова "Вавилон", а написано лишь "башня в долине Сенаар", т.е. в Двуречье) - цикл; от строительства Вавилонской башни (столпа) и смешения языков до праведного Авраама - цикл; и т.д. Еще интереснее в этом отношении значительно более поздняя Книга пророка Даниила, где есть видение Даниила. Он видит четырех зверей, и ему дано знать, что это символы четырех сменяющих друг друга царств (иными словами, четыре лидирующих государства истории представлены как четыре эпохи).
В Библии видны также, хотя и очень смутно, представления о регионах культур. На первый взгляд, Библия делит мир на евреев и всех остальных язычников, противопоставляя единобожников многобожникам. Но при более внимательно чтении становится очевидно, что авторы Библии к разным языческим культурам относятся по-разному: к вавилонской плохо, к ханаанейской еще хуже, а к египетской почтительно. Таким образом, с точки зрения Библии, языческие культуры были разными и охватывали определенные регионы.
Если мы сразу обратимся к совершенно противоположному, наиболее удаленному от библейского культурному кругу - к Китаю, мы увидим, что в китайской традиции любой историк, начиная с великого Сыма Цяня, автора "Исторических записок", воспринимает цепь исторических событий не как струйку воды, наподобие западного историка XIX в., а скорее как струйку зерен, высыпающихся через небольшое отверстие. При таком подходе можно видеть историческое время, исторический процесс, но можно рассмотреть и каждое зерно, т.е. каждую эпоху, каждый цикл. Именно так - циклично - излагается история китайскими авторами.
Однако наиболее четкое представление о циклах и регионах культур имели практически все потомки арийцев, т.е. народы индоевропейского корня, хотя усмотреть общий корень их мифологических представлений очень трудно. Дело в том, что этническая арийская общность, несомненно, существовала, но было это 4000 лет тому назад, и с тех пор прошло несколько витков этногенеза, т.е. несколько рождений сменяющих друг друга народов. Древнему эллину история представляется в виде сменяющих друг друга четырех веков - от золотого к железному, причем каждый последующий хуже предыдущего. Для индийца существуют те же самые 4 эпохи (юги), начиная с праведной крита-юги, когда люди жили вместе с богами и богами управлялись, через двапара-югу и трета-югу к последней кали-юге, когда люди уже окончательно испортились, став в большинстве своем безнравственными и грубыми (весьма пессимистический взгляд).
Итак, далекие друг от друга по культурной традиции народы представляли себе историю циклически. Обладали они и представлением о регионах культур.
Например, греки были необычайно бодрыми ребятами и всерьез сочиняли такие стихи, как: "Варвар рожден для рабства, как грек - для свободы...". Однако тот же грек не смел назвать варваром римлянина не только потому, что римляне были люди суровые (ты его "варваром", а он тебе в глаз, и хорошо, если не мечом!), но и потому, что понимал: римлянин свой, хотя как бы грек второго сорта. Говоря современным языком, для грека существовали собственно греческая культура и культура античная (слово нашего времени, тогда общего слова не было), которая объединяла и греков, и римлян, и фракийцев, и этрусков, являясь тем самым культурой региональной.
Генезиз представлений о великих культурах
В академическую науку представление о культуре как единстве группы народов не могло попасть раньше эпохи Возрождения, ибо именно эта эпоха впервые создала автономные ценности. Автономизация ценностей - значительное следствие Ренессанса. Автономизировалось по сути дела все.
До эпохи Возрождения человек обладал совершенно цельным сознанием. Ни в Средние века, ни в т.н. Древнем мире, в отличие от Нового времени, ни в одной культуре никто бы не сказал, например, следующее (он просто так не думал): "По своим религиозным взглядам я принадлежу к единой церкви право-лево-неопресвиториан, по художественным вкусам я скорее всего - поклонник экспрессионизма, а по политическим убеждениям склоняюсь к президентской республике". Наверняка француз сказал бы: "Я католик и поэтому роялист", что не лишало венецианца возможности сказать: "Я католик и потому республиканец". Тогда человек цельно воспринимал все, и его поведение в повседневной жизни (в т.ч. и в политической) определялось вероисповеданием и связанными с ним этикой и культурой. Все для него имело систему следствий: культ (богослужение) порождал культуру, а из культуры следовала политика. Иными словами, на чисто духовном уровне религия дает санкцию этике, политика же есть прикладная этика. А эпоха Возрождения впервые сделала ценности автономными, и стало возможным совершенно отдельно воспринимать религию, нравственность, политику.
Разумеется, ни одна культурная эпоха не может оцениваться однозначно положительно или отрицательно, каждая имеет свои позитивные и негативные следствия. И поэтому правомерно лишь сделать вывод, что в некой конкретной эпохе больше дурного (или хорошего), однако целиком черных или белых периодов не бывает. Что же касается эпохи Возрождения, то она включала в себя довольно много темного, и связано это темное именно с автономизацией ценностей. Конечно, люди во все времена убивали и предавали, но убийство всегда называлось убийством, а уж предательство тем более называлось предательством. И только после эпохи Возрождения убийство стало возможным называть государственной целесообразностью, а предательство - общечеловеческими ценностями. Автономизация ценностей разорвала связь этики с вероисповеданием и, как следствие, политики с этикой. Но она же позволила и культуру рассматривать отдельно, как некое целое.
Первым это сделал великий итальянец Джамбаттиста Вико, блестящий ученый, выпускник Болонского университета, впоследствии болонский академик, придворный историограф неаполитанского короля. Жизнь его была благополучна (лишь в молодости он имел некоторые неприятности с Инквизицией), его уважали... и не читали. И когда он опубликовал в 1735 г. свой главный труд "Основания новой науки о природе наций", его тоже не стали читать (его начнут читать во второй половине XIX в).
Вико представил исторический процесс в жизни каждого народа, как сменяющие друг друга три эпохи, условно назвав их: Эпоха богов, Эпоха героев и Эпоха людей. Он считал, что цикл заканчивается, когда заканчивается жизнь данного народа. Вико первым догадался, что народы смертны, хотя не провел четкой грани между культурой региональной, объединяющей несколько народов, и культурой национальной. Но до такого разделения было еще далеко.
Вслед за великим итальянцем в историю вломилась группа лиц, назвавших себя "просветителями", а свою деятельность "просвещением". Эпоха Просвещения оставила после себя самую скучную, безвкусную, неталантливую философию, которая когда бы то ни было создавалась. Причем до сих пор, хотя все научные основания того времени рухнули, школьный процесс по-прежнему несет следы XVIII в. Именно поэтому XX в. навредил много гуманитарному знанию не только у нас при коммунистическом режиме, но и в самых высокоцивилизованных странах Запада.
У просветителей было крайне примитивное представление об истории. Они полагали историю эволюционным процессом, направленным в одну сторону (от пещеры к прогрессу), который проходят все народы. Тем самым вопрос о циклах и регионах сразу отпал. Кроме того, на XVIII в. - век Просвещения - приходится расцвет масонства, а масоны придумали идею служения прогрессу, что еще более усложнило ситуация. Однако о каком прогрессе можно говорить, если каждая культура, заканчивая свою историю, уносит в небытие бОльшую часть того, чем владела?! Достаточно вспомнить, что осталось от Античности (а она - рекордсменка среди великих культур, от нее осталось необычайно много). Например, в те времена творили десятки великих трагиков, но до нас дошли трагедии лишь трех авторов. Первый из них Эсхил написал 80 трагедий - до нас дошло 8. И т.д. А некоторые великие культуры вообще ушли бесследно. Так, мы знаем, что в III тысячелетии до н.э. в долине реки Инд или в первой половине II тысячелетия до н.э. на Крите существовали колоссальные цивилизации. Подобные цивилизации могли быть порождены лишь очень тонкими, совершенными культурами. Но мы этих культур не понимаем, ибо не умеем читать их тексты. Какой уж тут прогресс!
Я не утверждаю, что понятия "прогресс" не может быть вообще. Но оно имеет смысл при одном условии: когда заданы временные рамки. Если мне поручают исследовать состояние германской артиллерии на протяжении XIX в. или английской парламентской системы на протяжении XVIII в., я могу говорить о прогрессе или регрессе. Однако нельзя говорить о непрерывности прогресса от пещеры до наших дней! А именно на этом бредовом базисе были основаны все основные утопии - утопии чисто просветительские, утопии социалистические, масонские утопии, утопии нацистские и коммунистические, наконец. За эти утопии люди расплатились десятками миллионов жизней и еще расплатятся, ибо в школах по-прежнему продолжают учить непрерывности прогресса. Кстати, еще одну утопию недавно предложил американский ученый Фрэнсис Фукуяма - утопию о конце истории.
Э
поху Просвещения сменила эпоха Романтизма (конец XVIII - первая половина XIX вв.). Романтизм был более прав, нежели Просвещение, видя в истории борьбу, а борьба - это все-таки сложный процесс. Но Романтизм не смог преодолеть Просвещения, потому что не создал целостной системы. И далее пришлось потрудиться нашим великим соотечественникам - Н.Я.Данилевскому, К.Н.Леонтьеву и А.С. Хомякову.
Николай Яковлевич Данилевский - изначально естествоиспытатель и историческим знанием заинтересовался как естествоиспытатель. Основной труд - "Россия и Европа" (1870 г.).
Данилевский полагал, что люди создают культурно-исторические типы, как то: мусульманский, западный и пр., и в них существуют. Каждый культурно-исторический тип проявляет себя в четырех творческих сферах:
- религиозной;
- государственной;
- сфере искусств (куда, видимо, относятся и фундаментальные науки);
- технической (технической не только в смысле инженерном, но и в смысле всех практических следствий культуры, всего, что направлено к практической пользе, т.е. по сути четвертая сфера Данилевского приближается к нашему пониманию цивилизации).
Данилевский был убежден, что заимствования одним культурно-историческим типом у другого в первых трех сферах бесполезны или вредны. Культурно-исторические типы самодостаточны, и заимствование религиозное, заимствование государственных форм и идей, заимствование в художественной сфере могут разрушить собственную культуру. А заимствования в четвертой сфере, напротив, полезны и осуществляются очень легко. Мы бы сейчас сказали, что заимствования в высших сферах культуры должны проводиться с необычайной осторожностью, а заимствования на уровне цивилизации для культуры безусловно полезны и не разрушительны.
В настоящее время нет недостатка в разговорах о том, что мы безнадежно отстали от Запада или даже отстали навсегда. (Это "навсегда" меня всегда смешило, потому что, например, галлам при Цезаре тоже, наверное, казалось, что они от римлян отстали навсегда, а где теперь те римляне? Кельты, кстати, их пережили.) Из того, что мы отстали, делается два полярных вывода, и с ними сражаются в газетах. Большинство властителей современных дум, называемых раньше "прорабами перестройки", кричат, что мы отстали, поэтому нам надо смиренно учиться у Запада и не говорить об особом пути России. Их противники (патриоты, к сожалению, тоже бывают глупыми) вопят: "У нас свой особый путь! Нам ничего от Запада не надо, у нас все свое исконно-посконное, будем ходить в лаптях". Все сходятся на лаптях, только одни предостерегают, что, если не будете стоять на коленях перед Западом, будете всегда ходить в лаптях, а другие декларируют: "Мы не будем стоять и будем гордо ходить в лаптях"!
Но почему бы нам не посмотреть на японцев, которые ведут себя так, как рекомендовал Данилевский? У них вся цивилизация (техническая сфера) чужая, она вся ввезена немножко от нас, но больше с Запада. Результат известен, однако при этом японцы не поступились ни на миллиметр своим - они не пустили к себе ни чужую культуру, ни чужие религиозные и нравственные представления. Они остались в своей культуре, заимствовав чужую цивилизацию. Или другой пример. По ТВ нередко можно увидеть какого-нибудь араба из богатого Кувейта или Саудовской Аравии, который сидит в традиционном головном уборе за компьютером последнего поколения. Он, конечно, остался мусульманином, по своей культуре он - араб и отнюдь не собирается переставать им быть, а компьютер может быть и чужой. Вот для нас образец!
Константин Николаевич Леонтьев - младший современник Данилевского, находившийся под некоторым его влиянием. Все его теоретические труды - это статьи. Больших книг он не писал, тем не менее статей его, исторических и политических, набирается на огромный том. В своей, может быть, самой интересной работе "Византизм и славянство" Леонтьев четко показывает, что каждый народ рождается, проходит путь по восходящей от "первоначальной простоты" к "цветущей сложности" (его термины), а потом гораздо медленнее - путь по нисходящей ко вторичному упрощению. По Леонтьеву, всякое упрощение - всегда деградация. (Это, на мой взгляд, особенно заметно в социальной системе.) Тезис Леонтьева о том, что народы смертны, и их жизнь - своеобразный цикл, впоследствии был детально разработан нашим гениальным современником Л.Н.Гумилевым.
Алексей Степанович Хомяков - универсальный гений XIX в. Он был богослов и философ, историк и философ истории, поэт, литературный критик, математик, автор оригинального проекта паровой машины, врач-гомеопат и знаток лекарственных растений, в юности служил в тяжелой гвардейской кавалерии и был неплохим живописцем-любителем. Он был счастлив в браке, и у них родилась с замечательной супругой его урожденной Языковой, как и положено в хорошей семье, целая куча детей (четверо сыновей и пятеро дочерей).
Огромная неоконченная работа Хомякова в среде ученых называется "Записки о всемирной истории", попросту же ее обычно называют "Семирамида". Дело в том, что названия ей Хомяков не дал, а Гоголь, однажды увидев у него на столе лист этой работы, где ему встретилось имя Семирамиды, сказал: "Алексей Степаныч пишет про Семирамиду". Семирамида в огромной книге упоминается один раз, но название привилось так, что сам Хомяков говорил позднее: "Моя Семирамида приближается к завершению". В последнем издании 1994 г. эта работа так и названа.
Хомяков пытался примирить представление о циклах в истории с представлением о линейном историческом процессе. Циклы он видел, но вместе с тем, будучи глубоким христианином, представлял себе, что человек в истории в некотором смысле проходит экзамен перед Творцом, поэтому и весь исторический процесс - время от сотворения мира до конца времен - тоже имеет смысл. Столь грандиозную задачу разрешить Хомяков не смог, однако сама по себе попытка интересна. В любом случае реальное существование исторических циклов и регионов культур эта книга подтверждает.
Закончить же здание истории культур довелось уже ученым XX в. - немцам Шпенглеру и Зедльмайру, англичанину Тойнби и, наконец, нашим соотечественникам Питириму Сорокину и Льву Гумилеву.
Освальд Шпенглер. Его основная работа "Der Untergang des Abendlandes" ("Закат Европы") была опубликована в 1918 г. Первый том этой работы вышел в русском переводе впервые в 1923 г., второй до сих пор в русском переводе не выходил. "Закат Европы" - традиционный русский вариант перевода названия, а дословно оно переводится, как "Закат Запада".
Шпенглер уже отчетливо понимал границы культур (в отличие от "культурно-исторических типов" Данилевского, он называл их просто "культуры"), поэтому издевался над школьным термином "Древний мир". Термин этот до сих пор бытует в школьных учебниках, хотя никакого Древнего мира у западной культуры нет, как нет и у нашей. Древний мир - это несколько давно не существующих культур. И Античность - не наша древность, а закончивший существование культурно-исторический тип, который является общим предком для Запада, для нас и для мусульман. Шпенглер рассматривает западную культуру строго в границах Западной Европы, начиная со Средневековья.
Работа Шпенглера пессимистична предельно, что не удивительно - она писалась в годы Первой мировой войны. Суть его историософии (философии истории) в следующем: культура живет и совершенствуется до тех пор, пока не порождает цивилизацию, а породив ее, сама превращается в цивилизацию, теряя творческий потенциал, и это - преддверие ее конца. Таким образом, Шпенглер Запад приговорил и заодно указал, что Россия идет ему на смену.
Существование культурных регионов и особенно циклов в истории после Шпенглера стало всеобщим достоянием. Эту линию разрабатывали трое крупнейших ученых XX в. - Питирим Сорокин, бОльшую часть жизни работавший за границей (теперь его работы можно прочесть в русском переводе); Ганс Зедльмайр; Арнольд Тойнби.
Ганс Зедльмайр - искусствовед венской школы. По национальности он, как и Шпенглер, немец, но немец южный - австриец, поэтому (в отличие от протестанта Шпенглера) католик, а католики больше доверяют человеку и менее фаталистичны, чем протестанты. Зедльмайр в своих работах пишет, что он согласен с наблюдениями Шпенглера, но не согласен с его выводами. Он доверяет христианскому гению и не приговаривает Европу, а предостерегает ее, надеясь, что она может повернуть пути собственной культуры. Кстати, он тоже писал под влиянием войны, только уже Второй мировой. Будучи исходно историком архитектуры, Зедльмайр многое доказывает ссылками на характер искусства.
По Зедльмайру, западная культура прошла 4 исторические фазы, выражением коих являлось искусство сменяющих друг друга стилей. Первая фаза - искусство предроманское и романское (примерно VIII-XII вв.). В романскую эпоху искусство совершенно цельно, монолитно, потому что обращено только к Богу и говорит на сакральном, священном, литургическом языке. Т.е. имеет место единство формы и содержания.
Вторая фаза - искусство готическое (XIII-XV вв.). В готическую эпоху происходит раздвоение, внутренний разрыв культуры, что видно в искусстве - в разорванных (с двумя башнями) фасадах готических соборов, во всех этих летящих арочках-аркбутанах, в иглах-пинаклях готической архитектуры. Откуда эта разорванность? Язык остался прежним, т.е. форма осталась прежней - литургической, сакральной, а содержание наполнилось сиюминутными человеческими переживаниями. Форма и содержание более не соответствуют друг другу.
Третья фаза - искусство Ренессанса и барокко (XV - середина XVIII вв.). Два этих противоборствующих стиля для Зедльмайра олицетворяли одну эпоху западной культуры. Культура Ренессанса и барокко восстановила единство формы и содержания, но восстановлено оно было ценой грандиозной театрализации. Все искусство превратилось в театр, в театральные подмостки, а следовательно, и жизнь (в частности, политика) - это тоже театр, грандиозные общеевропейские театральные подмостки, на которых совершенно равноправно передвигаются, бегают, кувыркаются как персонажи Ветхого завета, так и современники автора. Единство, несколько искусственное, было основано на снижении формы.
Четвертую фазу Зедльмайр обозначает, как: "1760-ые - ?", ибо эта эпоха продолжается, и сам автор к ней принадлежит. В четвертой фазе западный человек постепенно изгоняет из искусства, а следовательно, из культуры Бога, после чего не в силах сохранить человека, самого себя. Зедльмайр полагал, что первым художником, создавшим вполне бесчеловечное произведение, был А.Н.Скрябин, а первым художником, который из самого себя успешно изгнал человека, был Пабло Пикассо. Но, повторяю, Зедльмайр писал предостережение.
Сэр Арнольд Тойнби, англичанин, быть может, величайший историк первой половины нашего века. В своем основном труде "A Study of History" (в русском издании "Постижение истории") Тойнби дал исчерпывающую номенклатуру мировых регионов, которые, в отличие от Шпенглера, назвал "цивилизациями". Он описал и перечислил все существовавшие и существующие ныне цивилизации, а также те, которые трагически не сложились.
Надо сказать, именно это деление на два списка, на две серии культур - сложившихся и оборванных в своей жизни, в своей истории - позволяет мне резко спорить с Тойнби и всеми, кто теперь злоупотребляет термином "цивилизация", потому что каждая сложившаяся культура отстроила и свою цивилизацию, но несложившиеся культуры цивилизаций не отстроили, не успели. Я не согласен и со Шпенглером, что создание цивилизации - конец, гибель культуры. Однако можно согласиться с тем, что культура формирует собственную цивилизацию не сразу, а начиная с определенного момента. Культура всегда старше.
Тойнби ввел в оборот и несколько интересных категорий, таких, как: "Уход и Возврат", "Вызов и Ответ", которые представляют интерес не только для ученого-гуманитария, но и для действующего политика, чиновника.
Категория "Уход и Возврат". Она наблюдается часто в истории религий. Когда возникает религиозная система, сначала ее адепты подвергаются гонениям. Тогда они уходят на периферию своего культурного региона или даже куда-нибудь за его границу, чтобы, обретя известность и силу, вернуться в новом качестве. Так, первые последователя Мухаммеда были вынуждены бежать из Мекки в христианский Аксум (Эфиопию).
Категория "Вызов и Ответ". Некое общество, некая культура, некий народ живут более или менее спокойно, и это может привести даже к частичной деградации. Но тут-то они получают "Вызов" (идейный, материальный, военный, наконец), что приводит к консолидации и цивилизационному "Ответу". "Ответ", как и "Вызов", может быть любым, в т.ч. и военным, но во всех случаях он приводит к консолидации народа и социальному движению. Например, швейцарские горцы ничем не обещали будущую монолитную и процветающую Швейцарию. Однако угроза со стороны герцогства Бургундского привела к образованию Швейцарского союза. Швейцария достаточно заметна в истории, а повинен в этом только "Вызов", полученный швейцарцами. Кстати, это интересно и для нас, потому что, с позиции Тойнби, русские сейчас получили серию "Вызовов", которые трудно не заметить.
Единственная серьезная попытка пересмотреть цикличное представление об истории была предпринята еще одним немецким философом Карлом Ясперсом. Ясперс сделал одно необычайно любопытное наблюдение. Он нашел осевое время - эпоху, когда в удаленных друг от друга и никак не связанных между собой регионах одновременно возникают религиозно-философские системы, проявляющие интерес именно к человеку, к личности, а не к государству или обществу и уж тем более не к массе. Осевое время исторически короткое (всего два века): VII - VI вв. до н.э. Ясперс указал, что это - время зарождения греческой философии, время великих пророков Ветхого Израиля, время жизни Сиддхартхи Гаутамы, т.е. первого Будды (мы обычно говорим просто "Будда"), и время сложения крупнейших религиозно-философских систем Китая - конфуцианства и даосизма. Можно добавить, что это еще и время жизни Заратуштры - великого религиозного учителя и реформатора Ирана. Из своего наблюдения Ясперс сделал основной методологический вывод: старый просвещенческий эволюционный процесс в виде одной линии он заменил ветвящимся деревом, сохраняющим тем не менее единое направление к прогрессу.
За пределами академической науки представления о циклах и регионах культур получили в XX в. неожиданное развитие в творчестве ряда выдающихся литераторов, избравших мифологическую форму повествования. Прежде всего, это русский мистический поэт Д.Л.Андреев, который назвал регионы "метакультурами" и включил в них, помимо реального пространства, вышестоящие "просветленные слои" и нижестоящие "слои демонические". Андреев перечислил 19 метакультур (у Тойнби их 21), добавив еще 15, трагически не получивших развития. Кстати сказать, Данилевского и Шпенглера Андреев читал, но Тойнби не мог знать ни при каких обстоятельствах. Другими примерами могут быть названы книги знаменитых английских писателей-мифологов Дж.Р.Р.Толкиена ("Властелин колец" и "Сильмариллион") и К.С.Льюиса ("Хроники Нарнии"). Оба они были выпускниками Оксфорда, известными филологами, знатоками мифологических систем.
После всех этих гигантов осталось провести только одну четкую границу - границу между культурой региональной (я же пользуюсь термином "великая культура") и культурой национальной, которая является одной из ее составляющих. "Великая культура" - это культура, объединяющая несколько культур национальных. Термин аналогичен "культуре" Шпенглера, "цивилизации" Тойнби, "культурно-историческому типу" Данилевского и "суперэтносу" Гумилева. Границу эту оказалось возможным провести лишь тогда, когда появилась этнологическая теория Льва Николаевича Гумилева.
Владимир Махнач
Историко-культурное введение в политологию