Geum.ru

П. Я. Дегтярев

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
П.Я. Дегтярев
Челябинский государственный педагогический университет

ДИСКУССИОННЫЕ ВОПРОСЫ
ОЦЕНКИ ПРИРОДНО-РЕСУРСНОГО ПОТЕНЦИАЛА РОССИИ
(в связи с долгосрочной стратегией развития государства)


Новые социально-экономические условия, современные запросы практики, требуют по-новому рассматривать многие традиционные темы, относящиеся к сфере интересов региональной экономики. Но этому препятствует инертность мышления, сложившиеся стереотипы, мысленные образы и конструкции. Не претендуя на полноту и законченность, рассмотрим в качестве примера один из таких стереотипов, прочно укоренившихся в общественном сознании и не без участия, заметим, профессиональных экономистов и географов. Этот стереотип очень точно передают слова из известной песни: «… широка страна моя родная, много в ней лесов, полей и рек…». Многие десятилетия нам твердили, что государство (СССР), занимающее шестую часть суши, по своим масштабам, ресурсам полезных ископаемых и другим составляющим природно-ресурсного потенциала богатейшее в мире. Российскую Федерацию как правопреемницу Советского Союза, наследницу большей части его земель, многие авторы продолжают рассматривать в качестве ресурсного гиганта. Так ли это? Остановимся на характеристике важнейших составляющих природно-ресурсного потенциала любого государства: территориальных и минерально-сырьевых ресурсах России.

Огромная площадь государственной территории России (12,7 % от мирового итога, без Антарктиды) при сопоставлении со сравнительно небольшим населением (2,4 % от мирового итога) позволяет сделать как будто бы правильный, но поспешный вывод об избыточности территориальных ресурсов в стране. Поспешный, поскольку с экономической точки зрения собственно ресурсом является не вся территория государства, а только та ее часть, которая находится вне зоны с экстремальными природными условиями (так называемая эффективная территория). Эффективная площадь России в три раза меньше ее общей площади и составляет, согласно расчетам В.В. Клименко [5], около 5,5 млн кв. км.

Среди географов и экологов широко бытует мнение, что одному человеку для жиз­ни нужно как минимум 2 га территории, в том числе для обеспечения продовольствием — порядка 0,5–1 га. В среднем на каждого россиянина, проживающего в Главной полосе расселения, приходится около 4 га территории (в среднем по миру 2,2 га/чел.), но в ряде регионов (см. табл. 1) землеобеспеченность либо близка к 2 га, либо ниже этого значения.

С сельскохозяйственной точки зрения территориальных ресурсов (так называемой продуктивной территории, сельскохозяйственных угодий) в России еще меньше: около 2 млн кв. км, или 1,35 га/чел. (в среднем по миру 0,79 га/чел.), что составляет 2,27 % от продуктивных земель планеты. В итоге на каждого россиянина приходится порядка 0,8 га пашни (в среднем по миру 0,22 га/чел.). Но какая это пашня? Поскольку Россия —страна с самым холодным в мире климатом, реальная пашнеобеспеченность страны, с учетом ее биологической продуктивности, масштабов загрязнения земель тяжелыми металлами и другими ингредиентами, в 2-3 раза меньше. Удельная землеемкость производства 1 тонны зерновых, а именно столько желательно выращивать в расчете на одного человека (с учетом потребностей в фуражном зерне), в период с 1990 по 1996 гг. составляла в России 0,59—0,86 га [7]. Как видим, никакого избытка в обеспеченности России пахотными землями нет. Лишь в отдельные высокоурожайные годы землеемкость производства зерновых существенно ниже показателя пашнеобеспеченности. Из работы Т.Г. Нефедовой [9] следует, что в 1999 г. избыток зерна имели немногие российские регионы, а значительный избыток — всего четыре: Краснодарский край, Ростовская, Оренбургская и Курганская области. Не лишним будет указать и на то, что 95 % сельскохозяйственный угодий нашей страны относятся к зоне рискованного земледелия, 76 % угодий нуждаются в культурнотехническом улучшении, более 40 % угодий характеризуются низким и очень низким содержанием гумуса. На черноземы приходится всего 7 % площади России.

Таким образом, по среднемировым меркам пахотных земель в России как будто бы в избытке, но их низкая биопродуктивность сводит на нет это преимущество, и даже позволяет говорить об их некотором дефиците. Представляет интерес сопоставление объ­емов валового сбора зерновых в России с другими странами-гигантами. В среднем за 1991—1999 гг. ежегодно в России собиралось 77,8 млн тонн зерновых (в урожайном 1992 г. собрали 106,9 млн т, неурожайном 1998 г.— 47,9). В США и Китае в 1998 г. сбор зерновых составил, соответственно, 351,5 и 451,8 млн т, и это при том, что в США ресурсы пашни составляют 0,54 га/чел., в Китае — 0,075 га/чел.

Даже самый элементарный анализ структуры территориальных ресурсов России (табл. 2) свидетельствует о том, что наши необъятные с виду просторы неумолимо сжимаются как «шагреневая кожа» при учете экономической составляющей. Так много ли у России земли и так ли безалаберно нужно к ней относиться?

Таблица 1


Территориальные ресурсы субъектов Российской Федерации
(выборка), га/чел.



Москва и Московская область
0,31
Белгородская область
1,8

Брянская область
2,42
Воронежская область
2,1

Владимирская область
1,8
Курская область
2,27

Ивановская область
1,78
Тамбовская область
2,7

Калужская область
2,77
Санкт-Петербург
и Ленинградская область
1,35

Липецкая область
1,94
Пензенская область
2,82

Рязанская область
3
Самарская область
1,62

Смоленская область
4,41
Ульяновская область
2,54

Тульская область
1,47
Ставропольский край
2,5

Ярославская область
2,57
Челябинская область
2,39

Рассчитано по: Российский статистический ежегодник (2000).

Таблица 2


Территориальные ресурсы России (по состоянию на 1.01.2000 г.)
Площадь,
кв. км
Доля от площади страны, %
га/чел.

Государственная территория
17 075 400
100
11,7

Эффективная территория
5 510 000
32,2
3,78

Продуктивная территория
1 976 000
11,5
1,35

в т.ч. пашня
1 209 000
7
0,83

Рассчитано по: Российский статистический ежегодник (2000).


В современной науке нет однозначной оценки происходящих на планете климатических изменений. Ряд авторов считают, что «глобальное потепление — свершившийся факт». В этой связи представляет интерес работа В.А. Вронского [1], в которой в частности обсуждается ожидаемое увеличение степных и лесостепных ландшафтов в пределах России — наших продовольственных житниц — на 2255 тыс. кв. км. Фактически, это бу­дет означать увеличение продуктивных (с точки зрения наличия термических ресурсов) земель в пределах России, по меньшей мере, в два раза. Готова и готовится ли к этому наша экономика?

В последние годы в работах многих авторов [6] указывается на уникальный ресурс, которым обладает наша страна — территориальные экологические ресурсы, т. е. земли, не вовлеченные в активный хозяйственный оборот и потому являющиеся гарантом экологического равновесия в Северном полушарии планеты (по аналогии с тропическими вечнозелеными лесами — «легкими нашей планеты»). Заметим, что скрупулезных исследований по данному вопросу пока не проводилось (поэтому у разных авторов доля таких земель варьирует от 40–45 до 60–65 % от общей площади России). Но и в этом случае, как нам представляется, не оправданно говорить об избытке. Ведь эти ресурсы «дикой природы», главным образом, сосредоточены в той части России, которая относится к планетарной Зоне Севера, а в пределах Главной полосы расселения экологическая ситуация, отклонение от траектории экологического равновесия, ничуть не меньше, чем в других максимально освоенных регионах планеты. И это притом, что доля России в мировом валовом продукте очень скромная и составляет порядка 2,4 %, но ведь создается эта доля преимущественно экстенсивным путем, за счет эксплуатации природного потенциала без учета или даже при полном игнорировании экологических норм и ограничений. Природа разрушается, и это разрушение не оправдано, как это не звучит кощунственно, даже по экономическим соображениям. Более того, согласно представлениям В.Г. Горшкова [3], поддержание экологического равновесия в биосфере возможно только в том случае, если площадь ненарушенных земель будет составлять 60–65 % земельного фонда планеты. Получается, что в России ресурсов «дикой природы» пока еще ровно столько, сколько необходимо; проблема лишь в том, что размещены они крайне неравномерно и для ряда регионов характерен их острый дефицит. Например, в Челябинской области площадь заповедников и национальных парков составляет всего около 2 % от общей площади (с учетом иных форм ООПТ — около 10 %). При таких значениях «заповеданности» говорить о поддержании экологического равновесия в регионе не приходится.

Суммарная ценность разведанных и предварительно оцененных в России всех видов полезных ископаемых составляет 28,56 трлн долларов (в три раза больше, чем у США), а прогнозных — 140,2 трлн долларов (в текущих мировых ценах 1998 г.). По некоторым оценкам на территории России сосредоточено порядка 1/5 мировых запасов минерального сырья. Но можно ли Россию рассматривать в качестве своеобразного сырьевого гиганта? И да, и нет. По одной из оценок, рентабельная часть запасов не превышает на сегодняшний день 1,5 трлн долларов, т.е. около 5 % от разведанных [10]. Ресурсы действительно есть, но экономически они не доступны, их освоение слишком дорого. Среди причин экономической недоступности сырья можно назвать: тяжелые технико-эко­но­ми­ческие условия эксплуатации месторождений в планетарной Зоне Севера (70 % территории России), бездорожье на 40 % территории страны, огромное «транспортное плечо» от месторождений сырья, до его потребителей (преимущественно сосредоточенных в западной и южной экономических макрозонах страны). Если учесть, что ежегодно из наших недр извлекается сырья на общую сумму не менее 95–105 млрд долларов [10], благостная картинка ресурсного изобилия и вовсе меркнет. Через 15-20 лет, когда ныне рентабельные месторождения будут истощены, а изношенность производственных фондов достигнет критических значений, российскую экономику будут ожидать новые, ранее ей неведомые проблемы. Конечно, до «эры сырьевого голода» нам еще далеко. Но выше отмеченное соотношение между рентабельной и нерентабельной частью запасов заставляет кардинально скорректировать оценку минерального богатства страны. Кстати, уже сейчас Россия испытывает острый дефицит в 21 виде сырья (хромитах, марганце, свинце, цинке, титане, сурьме, ртути, уране и др.) и вовсе не потому, что их запасов на нашей территории нет. Пока существовал Советский Союз, они разрабатывались по преимуществу в более комфортных республиках, например, Казахстане. Для освоения новых месторождений на Ближнем и Дальнем Севере нужны колоссальные инвестиции и, что немаловажно, людские ресурсы, активно этот Север сейчас покидающие.

По данным коллективной монографии «Путь в ХХI век» [11], обеспеченность России разведанными запасами нефти составляет не более 35 лет, газа — 81, железных руд — 42, меди и никеля — 40, цинка — 18, свинца — 15. Сроки истощения разведанных запасов многих видов сырья довольно близкие, а современные объемы геологоразведочных работ не отвечают желаемым темпам. Для России экономически выверенная оценка минерально-сырьевого потенциала имеет первостепенное значение, так как экспорт сырья — главная, к сожалению, статья доходов государства и «вчера» и «сегодня» и, видимо, «завтра».

Очень специфична и структура минерально-сырьевых запасов России. В структуре разведанных запасов на газ, уголь и нефть приходится 71,2 %, прогнозных — 92,9 %. Как видим, доля рудных и нерудных полезных ископаемых в структуре запасов весьма скромная. Если избыток и есть, то только в плане обеспеченности России топливными ресурсами. Но ведь и климат у нас самый суровый! (Соответственно и потребность в топливных ресурсах объективно более высокая!) Достаточно сравнить средние январские температуры «у нас» и «у них», т.е. на Западе. Если в Риме, Лондоне и Париже средняя температура января составляет, соответственно: +6,8, +5,3 и +3,4° С, то в Москве, Челябинске и Норильске, соответственно: –10,2, –16,4 и –45° С.

Итак, запасы минерального сырья на территории нашей страны значительны, но они вовсе не избыточны, компенсируются суровым климатом, и вовлечение большей их части в хозяйственный оборот пока невозможно. Давайте зададимся вопросом: случайно ли за нашей страной закрепился эпитет «богатый нищий»? С географической точки зрения причины «нищеты» очевидны и не нуждаются в дополнительной аргументации. Ими выступают суровая природная среда на большей части России и отсутствие эффективной системы управления имеющимся национальным богатством, максимально адаптированной к евразийскому «неудобью» [2].

Затронутая нами проблема очень сложна и дискуссионна. Так, совершенно необоснованно все экономически трудности России списывать на «дурной климат», но и игнорировать этот факт нельзя. При таком подходе легко впасть в географический фатализм, или, что еще хуже, географический нигилизм. В этой связи нам импонирует мнение В.И. Данилова-Данильяна [4]: «Хватит стонать: климат, климат… Нам надо было научиться вести хозяйство на той части нашей территории, которая вполне климатически благоприятна… научиться разумно вести хозяйство именно там, где приличные климатические условия, еще не поздно, это — долгосрочная задача … решать эту задачу надо именно как эколого-экономическую, как задачу перехода России к устойчивому развитию». И здесь, на наш взгляд, не обойтись без возрождения на новой методологической основе теории и практики районирования страны. Если в первые советские пятилетки районирование удовлетворяло запросы форсированной индустриализации, было размещенческим по своей сути, то сейчас мы нуждаемся в таком районировании, которое было бы нацелено на практику обустройства России.

На наш взгляд, главная географическая причина необустроенности России заключается не в климате, а в несоответствии ее территориального и демографического потенциалов. Россия — одна из самых малонаселенных стран-гигантов (средняя плотность населения составляет около 8,5 чел./кв. км, т.е. в 5 раз ниже среднемировой). Значение плотности населения в экономическом развитии, формировании культурных ландшафтов — пока еще практически не разработанная тема в отечественной науке, которая заслуживает самого пристального внимания. Образно можно сказать, что плотность населения «участвует» в экономическом развитии через связанность территории, через ее коммуникационные характеристики. Плотность населения — мультипликативный источник экономического роста.

Под влиянием охарактеризованного в статье мифа о ресурсном богатстве России и сложилась у нас расточительная модель природопользования: если «ресурсов завались» и «все блага природа дает даром», то к чему совершенствовать технологии, серьезно заниматься природоохранными программами, обустраивать свою малую (двор, улицу, населенный пункт и т. д.) и большую родину, восстанавливать уже нарушенные ландшафты? Преобладание эстетически убогих (акультурных), необустроенных ландшафтов в пределах экономически активной территории страны — во многом следствие неверных оценок ее природно-ресурсного потенциала. Бережливость трудно воспитать в условиях избытка. Трагедия России в том, что этот избыток мнимый.

В ряде географических работ утверждается, что территориально-сырьевой дефицит, хронически испытываемый западными странами, есть главный двигатель их более динамичного, по сравнению с Россией, экономического развития. Например, Д.И. Люри [8] замечает: «…чем меньше запасы ресурсов, тем раньше и интенсивнее проявляются эффекты их истощения и тем сильнее эти “экологические” силы толкают траекторию развития ресурсопользования к восстановлению равновесия… ресурсное богатство позволяет все глубже входить в экологический кризис и тем самым усиливает опасность его неблагоприятного исхода». Приведенные нами выше аргументы свидетельствуют о том, что для России тоже характерен террриториально-сырьевой дефицит, но этот дефицит, по-видимому, совсем иного рода: эффекты истощения еще только начинают сказываться на темпах социально-экономического развития страны, и сам этот дефицит носит во многом парадоксальный характер, из века в век толкает страну на особую траекторию развития и нуждается в дальнейшем экономико-географическом осмыслении. Первыми эту «особливость» России интуитивно осмыслили и развили в своих трудах с историко-географических и философских позиций представители Евразийства.

Более глубокое рассмотрение охарактеризованных в статье географических парадоксов, присущих России (безбрежность пространств в сочетании с ограниченностью территориальных ресурсов, мнимый, с экономической точки зрения, избыток минерального сырья и др.), позволит выйти на новый теоретический и прикладной уровень осмысления стратегии и тактики развития государства и его отдельных регионов в долгосрочной перспективе. Это тем более актуально в современных экономических условиях, когда Россия переживает системный кризис, ищет достойную нишу в мировом хозяйстве, формирует свой новый путь «выживания» в мировом сообществе цивилизаций.


Список литературы

1. Вронский В.А. Глобальное потепление климата и окружающая среда на рубеже ХХI века // География в шк. 2000. № 8.

2. Гладкий Ю.Н. Евразийское «неудобье» как индикатор природной и социально-экономической специфики России // Изв. Русс. геогр. об-ва. 1998. Вып. 1, 2.

3. Горшков В.Г. Физические и биологические основы устойчивости жизни. М., 1995.

4. Данилов-Данильян В.И. Антиэкологическая мифология академика Р. Нигматулина // Зеленый мир. 2001. № 12–13.

5. Клименко В.В. и др. Энергия, природа, климат. М., 1997.

6. Котляков В.М. и др. Сравнение нарушенности экосистем России и других стран Европы // Изв. РАН. Географ. сер. 1998. № 2.

7. Лойко П.Ф. Земельный потенциал мира и России. М., 2000.

8. Люри Д.И. Развитие ресурсопользования и экологические кризисы. М., 1997.

9. Нефедова Т.Г. Продовольственное самообеспечение России // География. 2000. № 5.

10. Путин В.В. Минерально-сырьевые ресурсы в стратегии развития российской экономики // География в шк. 2000. № 7.

11. Путь в ХХI век. Стратегические проблемы и перспективы российской экономики. М., 1999.