Йозеф Лангмейер, Зденек Матейчек. Психическая депривация в детском возрасте
| Вид материала | Решение |
СодержаниеПервый эмпирический период Развитие детей из приюта Средний КР за первые три месяца Значение этих исследовательских работ Группа из учреждения Группа из учреждения |
- Лекция IX, 300.52kb.
- Лекция XI, 522.46kb.
- Тема: «Профилактика нарушений зрения у детей дошкольного возраста», 190kb.
- Проблема асоциальности и делинквентности в детском возрасте содержание, 214.25kb.
- Нарушения привязанности как основа формирования психопатологических расстройств в детском, 247.22kb.
- Физиологические аспекты реабилитации нарушений опорно-двигательного аппарата в детском, 621.32kb.
- 56. Психическая энергия. Психическая энергия. Аум. Агни. Огонь. Тонкие энергии. Психическая, 2323.59kb.
- Квалификационные тесты по неврологии 1 неврологические заболевания в детском и подростковом, 2566.85kb.
- «избранные вопросы рентгенодиагностики», 64.46kb.
- Неврозы в детском и подростковом возрасте это самый распространенный вид нервно-психической, 11.05kb.
Данные цифры будут выглядеть однако, но иному, если представить себе,, что количество детей-подкидышей было в то время в некоторых городах действительно потрясающим. К. Ф. Мейсснер приводит, что в 1722 году в Париже было крешено 18 713 детей, причем 7676 детей были подкидыши.
Пражский приют, основанный в 1789 году, предназначался для внебрачных детей, родившихся в об частном родильном доме, причем он должен был быть не учреждением для воспитания детей, а всего лишь временным пристанищем для детей, которые передавались опекунам. Более длительное время здесь оказывалась помощь только слабым и болезненным детям. Сюда принимались, однако, и дети, родившиеся в других больницах, в тюрьмах, найденные дети, а также дети, доставленные полицией. В течение года их принимали около 3000. У приюта имелся особый филиал, куда помещали детей, возвращенных опекунами, а также детей, отобранных от опекунов, пока для них не отыскивалась новая семья опекунов.
Данный упор на заботу опекунов и на немощь собственным семьям не представлял лишь следствие безрадостной гигиеническо-элидемиологической ситуации в детских учреждениях, но и следствие новых направлений мысли в деле воспитания, зачинателем чего явился, главным образом, Жан Жак Руссо.
Уже с конца 18 века раздаются голоса, обращающее внимание на неестественность среды в детских учреждениях и подчеркивающие достоинства воспитания в семье. Так например, общество искусств и ремесел в Гамбурге уже в 1660 году объявило конкурс для решения вопроса: «следует ли отдавать предпочтение воспитанию сирот в учреждениях или за оплату в семьях».
Некоторые филантропически настроенные философы и теологи стремились к применению данных идей на практике. Здесь следует вспомнить о великом швейцарском педагоге Песталоцци, по идеям которого в 1799 году Фелленберг основал учреждение совершенно нового типа, которое затем его преемник Верли видоизменил так, что здесь впервые была введена так называемая семейная система с распределением детей на меньшие группы.
Так мы подходим уже к порогу недавней истории, наше рассмотрение которой будет продолжено в другом месте.
Первый эмпирический период научного изучения вопроса депривации (с половины девятнадцатого века до тридцатых годов двадцатого столетия) отмечен еще проблемой угрожающей смертности детей в детских учреждениях.
Выдающиеся педиатры того времени обсуждали причины данного положения, чувствуя — еще неясно — связь с условиями ухода, стимуляции и воспитания. Основное значение в то время приписывалось, однако, не недостаточному питанию, а большинство детских смертей проходило под диагнозом atrophia infantum, debilitas vitae или маразм. Позднее упор был сделан, скорее, на инфекции, причем неясная смерть детей в учреждениях подключалась к диагнозам ринофарингитов и их осложнении.
Чтобы понять тенденции, имевшие место в дальнейшем развитии ухода в детских учреждениях, мы должны обратиться к Германии, где в двадцатые годы происходила драматическая дискуссия, развернувшаяся между двумя выдавшимися педиатрами того времени М. фон Пфаундлером и А. Шлоссманном. Дискуссия отличалась особенно серьезным значением, так как оба выдающихся работника совместно написали до этого учебник детской медицины, который в течение почти 40 последующих лет представлял собой энциклопедию и кодекс данной отрасли. Пфаундлер занимал крайне скептическую точку зрения но отношению к учреждениям для грудных детей, где последние подвергаются тому, что он называл «vidernatuirliche Massenpfiege». Ребенок там лишается «личной, индивидуальной материнской заботы, следовательно всей матери — и, вместо этого, его суют в фабрику но уходу или казармы для грудных детей». В отличие от этою, Шлоссманн усматривал в домах для грудных детей учреждение, посредством которого можно способствовать нормальному развитию самых запущенных детей из семей. Тот факт, что врачи приобрели способность сохранять в живых грудного ребенка в условиях работы детской клиники, возбуждал в нем большую веру в мощь медицины и гигиены. В 1923 году он пишет, что «физическое обеспечение грудного ребенка представляет уже решенную проблему, и результаты уже не зависят от того, на что мы способны и что мы знаем, а от того, чего мы желаем». По случаю медицинской выставки в Дюссельдорфе в 1926 году он организовал особое представление с моделированием ухода за грудными детьми. Он стремился практически доказать необоснованность утверждения, сделанного Пфаундлером о том, что на детях, содержащихся в учреждениях, лежит «стигмат неполноценности» в течение всей их жизни или хотя бы в течение длительных лет. Госпитализм являлся для нею результатом небрежности врача, отсутствия ухода и неправильного питания вкупе взятых, а так как каждое из этих обстоятельств устранимо, то устраним и весь госпитализм. Однако еще в том же году его дочь и близкая сотрудника Шлоссманн (1926) была вынуждена подтвердить, что «несмотря на всю заботу, дети из учреждение не являются столь зрелыми, как дети, вырастающие в собственных семьях или в семьях опекунов».
Спор остался, таким образом, не решенным, однако с тех пор в европейской, а затем и американской помощи детям непрестанно вырисовываются эти две противоречивые тенденции: детские учреждения следует ликвидировать — детские учреждения надо совершенствовать.
Конкретный анализ факторов, обусловливающих психологический госпитализм, попытались провести, в качестве первых, психологи, опирающиеся на венскую школу Ш. Бюлер, причем прежде всего это была Гильдегард Гетцер, давшая такой анализ в своем «Milieuforschung» (1929, 1930). Эти психологи представляют для нас начало второго периода, который в своей последней фазе превратился действительно в мобилизующий, причем этот период продолжался до начала пятидесятых годов. Исследовательницы Г. Дюрфе и К. Вольф (1934) производили при помощи «бэби-тестов» сравнение состояния развития 94 грудных детей различного возраста в различных венских учреждениях, отличавшихся друг от друга как раздельным уровнем гигиенического ухода, так и в различной степени стимулирующей средой (игрушки, возможности для деятельности и т. д.), а также типом социальной среды (некоторые дети воспитывались своими незамужними матерями, другие медсестрами и, наконец, еще матерями других детей в учреждении). Корреляцией данных факторов с развитием детей был подтвержден факт наиболее высокого стимулирующего значения социальной среды — материнская забота имела бесспорное преимущество перед уходом обученного персонала. В данном исследовании было можно рассмотреть значение матери намного лучше, чем при простом сравнивании детей из детских учреждений и детей из семей, где приходится считаться с целым рядом переменных. Ценность материнской заботы тут проявилась несмотря на то, что дело касалось, главным образом, незамужних, запушенных, необразованных женщин, для которых ребенок представлял скорее бремя. Исследовательницы приписывают это организационным обстоятельствам (медсестра должна заботиться о большем числе детей), физиологическим причинам (кормление грудью) и, прежде всего, психологическим (мотивация к развлечению ребенка). Они заметили, однако, уже и то, что именно слишком тесная связь психопатической матери с ребенком нередко нарушает развитие ребенка больше, чем беспристрастное отношение сестер и что сочетание обоих видов заботы — материнской любви и профессионального ухода сестер — предоставляет наиболее удовлетворительные результаты.
Работы венской школы, а также остальные исследователей тридцатых годов имеют основополагающее значение для понимания депривации детей, содержащихся в учреждениям. Они были прерваны второй мировой войной и «снова открыты» лишь позднее, после того, как они были необоснованно отодвинуты на задний план более поздними и зачастую методически менее продуманными исследовательскими работами. Из них исходят и наиболее известные работы, написанные Шпицом, в особенности его «Госпитализм» (1945, 194П). К А. Шпиц со своей сотрудницей К Волф проводил долговременные наблюдения за 91 ребенком в одном «приюте» и за 122 детьми в своего рода яслях (Nursery) при женской тюрьме. Оба учреждения представляли своего рода крайние типы среды в учреждениях. В приют поступали дети главным образом из нерасчлененного городского населения, с нормальной наследственностью по социальным причинам — до 3-месячного возраста они, как правило, воспитывались (вскармливались) своими матерями, потом детей у них отбирали и доверяли уходу санитарок, из которых одна приходилась на 8—10 детей. В «ясли» поступали дети матерей правонарушительниц, родившиеся в тюрьме, где за ними ухаживали собственные матери (под надзором санитарного персонала), начиная с рождения и до конца первого года жизни. Данное обстоятельство Шпиц считает решающим: наследственность была, очевидно, хуже в «яслях». Напротив, в «приюте» детей значительно больше оставляли без стимулов — у них было меньше игрушек, они лежали в стеклянных боксах до 15—18 месяцев, причем до того времени, пока сами не вставали на ноги, они не видели ничего, кроме потолка, так как по сторонам были занавески. Их движения были ограничены не только постелькой, но и вдавленным углублением в матрасе. То обстоятельство, что на каждого ребенка здесь приходилась приблизительно лишь одна десятая аффективной материнской заботы, Шпиц считает полной депривацией чувств.
ссылка скрыта
К данным двум группам детей из учреждений он отнес еще две группы детей, воспитываемых в семьях, однако в весьма различных социальных условиях: детей из среды крупного города и детей из уединенного рыбачьего поселка.
Наблюдение за психическим развитием детей в первый год их жизни дало следующие результаты (см. таблицу и рис. 8).
Развитие детей из приюта началось, таким образом, почти тождественно с наилучшей группой, но их дальнейшее развитие заметно ухудшилось. Снижение возникает уже после 3 месяца, около 4—5 месяцев уровень падает ниже уровня детей из яслей. В конце первого года вместо обычной реакции на незнакомых людей они либо непрестанно визжат, либо ведут себя крайне дружелюбно к кому угодно, причем со страхом избегают неживых предметов. В конце второго года КР (коэффициент развития) снижается до 45. Дети становятся весьма пассивными, лежат в постельках с тупым выражением лица, не поворачиваются, и их причудливо скручивающиеся движения пальцев напоминают движения кататоников или децеребрированных.
| | Средний КР за первые три месяца | Средний КР за последние три месяца |
| «Приют» | 124 | 72 |
| Соответствующая семейная среда крупного города | 133 | 131 |
| «Ясли» в женской тюрьме | 101 | 105 |
| Соответствующая семейная среда в рыбачьем поселке | 107 | 108 |
Пониженная сопротивляемость в отношении инфекций приводит у них — несмотря на хорошие гигиенические условия — к маразму и к смерти, что особенно бросается в глаза при эпидемии кори. (В течение двух лет наблюдения умерло 37% детей из 91, тогда как в яслях ни одного ребенка, хотя врачебный надзор проводился там лишь время от времени).
Таким образом, дети из яслей развивались весьма удовлетворительно. К концу первого года жизни проблема заключалась не в их умении ходить и говорить, но, скорее в том, как справиться с их любознательностью и предприимчивостью. Тут следует, конечно, напомнить, что воспитание в яслях также не было особенно «нормальным», так как матери, лишенные в тюрьме иных возможностей, отличались тенденцией сосредоточивать свои чувства исключительно лишь на ребенке. Экстремальный характер данной ситуации проявлялся затем в полной мере при внезапных сепарациях матери и ребенка в виде так называемого синдрома анаклитической депрессии, который нами же упоминался.
Шпиц вел наблюдения за развитием детей из приюта в течение последующих двух лет с регулярны и четырехмесячными интервалами; на основании полученных результатов он заключает, что улучшение условий и увеличение стимуляции после 15-го месяца жизни (собирание детей в группы, активное стимулирование, постоянное присутствие от 3 до 5 санитарок) не являете достаточным для компенсирования нанесенного вреда, представляющегося же необратимым. Дети из «яслей» частично также состояли под наблюдением с более чем годичным интервалом; их развитие было весьма благоприятным, они бегали, говорили, играли, будучи чрезвычайно активными.
Значение этих исследовательских работ заключается в том, что они ясно показывают возможность весьма тяжелых последствий полной депривации чувств. Они мобилизовали — в настоящем смысле слова всех работников, имевших какое-либо отношение к воспитанию детей в учреждениях, и явились мощным импульсом для самых различных мер исправления. За счет данного стимулирующего влияния следует частично отнести и тот факт, что исследования, занимающиеся развитием детей в учреждениях, приносят в последние годы несравненно более благоприятные результаты, являясь в своих выводах несравненно более оптимистичными, чем были те, к которым пришли Шпиц и ч о последователи. Сам Р. Шпиц в своих различных исследованиях, предпринимаемых в течение почти 20 лет, опубликовал данные о 366 детях, находившихся под тщательным наблюдением (помимо нескольких сот детей из дневных яслей), из числа которых 256 подвергалось наблюдению более 6 месяцев, 246 было заснято на кинопленку и подвергнуто кинематоанализу, причем все они тестировались с регулярными интервалами. Наблюдение проводилось на трех континентах, в различных культурах и среди различных рас, в различных детских учреждениях и в различной семейной среде. Однако даже эти широкие исследования не смогли обеспечить решение всей проблематики. В первую очередь, едва ли можно без дальнейших доказательств принять в качестве достоверного заявление, что отсутствие матери или замещающего лица представляет единственную (или основную) причину всего запаздывания и всех отмечаемых драматических нарушений, если помимо этого действовали, очевидно, и иные факторы (например, экстремальная сенсорная и моторная депривация). Вообще в исследовательских работах, которые проводил Шпиц, необходимо строго отличать установленные факты от психоаналитических интерпретаций. С. Р. Пино (1955) подверг данные работы подробной критике, причем его упреки вызывали, главным образом, недостатки в документации и статистической обработке, а кроме того у него имелись также серьезные методологические замечания.
Другие авторы правильно указывают, что из данных, приводимых Шпицом, нисколько не вытекает, что дальнейший прогноз развития в улучшенных условиях должен для детей из учреждений являться совершенно неблагоприятным. Л. Кэслер заключает критические замечания мнением, которое высказал К. Эриксе (1957), считающие, что Шпиц не мог ответить на поставленные вопросы. Он пишет: «… и хотя большинство из нас будет дальше верить в значение материнской заботы в период раннего детства, мы должны допустить, что действительно речь идет скорее о вере, чем о доказанных фактах».
В отличие от лонгитюдинального наблюдения за развитием детей в первый год жизни (или в первые два года) — как это делал Шпиц — Уильям Голдфарб ставит перед собой вопрос: сохраняются ли различия, отмечаемые в этом раннем возрасте, и в более позднем развитии ребенка, т. е. являются ли нарушения развития действительна необратимыми. Он избирает для этого в своих широких и хорошо контролируемых исследованиях за 1943—1949 годы скорее «катамнестический» подход. Он сравнивает тщательно подобранные в пары группы детей, которые отличались друг от друга лишь по одному пункту: дети первой группы ж ли с самого раннего возраста в семьях опекунов, дети второй группы жили самое позднее с 6-ого месяца в детском учреждении, где они оставались приблизительно до 3 лет, а затем также размешались в семьи опекунов. Наследственность более благоприятна, скорее, в группе детей из учреждений, так как в группу с заботой опекунов направлялись дети магерек, у которых с самого начала была очевидной их неспособность воспитывать ребенка. Само учреждение обеспечивало детям хороший физический уход, однако оно было весьма «безличным» (дети находились сначала в индивидуальных боксах, затем в группах по 15—20 детей, санитарки здесь были без эрудиции и с малой направленностью к воспитанию). Голдфарб подробно изучал детей, используя тесты уровня интеллекта, метод Роршаха, специальные тесты, оценочные шкалы и т. д., еще во время пребывания в учреждении, а затем около 4, 6, 8 и 12 лет. Его результаты весьма убедительны. Так например, две группы по 15 детей в возрасте 34—43 месяцев проявляли следующие различия:
| | Группа из учреждения | Контрольная группа | ||
| | I-ый тест в 34 мес. | II-ой тест в 43 мес. | I-ый тест в 34 мес. | II-ой тест в 43 мес. |
| Тест интеллекта (вербальный) Терман | 68,1 | 75,84 | 96,38 | 101,52 |
| Тест интеллекта (невербальный) | | | | |
| Меррилл-Палмер | 78,9 | 77,8 | 90,5 | 89,7 |
| Социальная зрелость | | | | |
| (Винеландская шкала) | 100,52 | 87,98 | 103,32 | 109,32 |
На основании сравнения двух групп с 15 детьми в каждой в возрасте 10—14 лет были, помимо прочего, установлены следующие результаты:
| | Группа из учреждения | Контрольная группа |
| Интеллект (Векслер) | 72,4 | 95,4 |
| Концептуализация (Вейгл) баллы (Выготский) баллы | 2,4 0,5 | 6,8 4,7 |
| Социальная зрелость (Винеландская шкала) | 79,0 | 98,8 |
| Способности устанавливать нормальные социальные связи (из 15 детей в каждой группе) | 2 ребенка | 15 детей |
| Способность подчиняться правилам | 3 ребенка | 12 детей |
| Хотя бы среднее развитие речи | 3 ребенка | 14 детей |
| Неспособность сосредоточиться | 10 детей | 1 ребенок |
| Интенсивная потребность в любви | 9 детей | 2 ребенка |
| Плохая успеваемость в школе | 15 детей | 1 ребенок |