Вовлечение россии в «августовскую войну» как стабилизирующий фактор ситуации в Южной Осетии

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Письмо ровеснику из Южной Осетии, 9.88kb.
• Официально объявлено о прекращении войны в Южной Осетии, 48.87kb.
• К вопросу о правовых основаниях использования Вооруженных Сил России в операции, 145.75kb.
• Новости 7, 5699.16kb.
• Вооруженный конфликт в Южной Осетии глазами политолога, 155kb.
• Радио россии, вести, 16., 4978.35kb.
• У. Ш. Тедеева к проблеме воссоединения южной осетии с северной осетией: история и современность, 150.46kb.
• Торгово-промышленная палата россии, 737.02kb.
• Марков Александр Петрович, 24100.2kb.
• Новое геополитическое пространство черноморского региона в контексте российской национальной, 309.67kb.

И.Б.Санакоев


Вовлечение РОССИИ в «августовскую войну»

как стабилизирующий фактор ситуации в Южной Осетии


Августовская война 2008 года, развязанная Грузией в Южной Осетии, вынудила правительство Российской Федерации ввести свои воинские подразделения в район боевых действий. Подобный ход развития событий в зоне грузино-осетинского конфликта оказался полной неожиданностью для Грузии и ее западных покровителей. Бурная реакция правящих элит Запада имела непосредственной целью убедить мировое сообщество в неправомерности и нецелесообразности подобных действий со стороны России, сформировать в общественном мнении своих стран негативную оценку РФ, обвинив ее в нарушении международного права и в частности, принципа территориальной целостности. Исходя из этого, становится актуальным вопрос о том, насколько было оправдано и какую роль в целом сыграло вовлечение РФ в военные действия в Южной Осетии, было ли это так необходимо?

В российской экспертной и политической среде были высказаны разные точки зрения на эту проблему. Большинство российских экспертов склоняются к мнению о том, что у России есть свои интересы на мировой арене и эти интересы надо защищать, в крайнем случае, даже военной силой. В отношении же конкретных целей участия России в войне совершенно очевидно, что «Грузия, конечно, нам не нужна. И захватывать ее никто не собирается. А вот своих союзников - в том числе и мановением сталинской руки присоединенных когда-то к Грузии, защищать надо. В том числе и оружием».¹

По мнению лидера Компартии России Геннадия Зюганова «Россия обязана вмешаться и утихомирить грузинских агрессоров. Я настаиваю на том, чтобы наши вооруженные силы немедленно предприняли ответные действия, нанеся удары по военным объектам Грузии". Лидер КПРФ особо отметил, что "Саакашвили перешел все мыслимые и немыслимые границы, начав войну в Южной Осетии, где проживает до 90% граждан России и, стало быть, это война против наших граждан".²

На фоне общего настроения выделялась позиция представителей правых партий и в том числе "Союза правых сил", которые заявляли, что "война между Россией и Грузией – это преступление, ответственность за которое несут правительства обеих стран".³ По мнению лидера СПС Никиты Белых "нужно говорить о серьезных ошибках, как грузинского руководства, так и российского".⁴ Подобные заявления российской оппозиционной партии делались на фоне заявлений грузинских оппозиционных деятелей о добровольном прекращении всякой антиправительственной деятельности в стране.

С нашей точки зрения вовлечение России в войну в Южной Осетии было совершенно оправдано и носило безусловный стабилизирующий характер. И причин этому множество.

Во-первых, в международно-правовом плане вмешательство России в войну в Южной Осетии носило характер гуманитарной интервенции, имевшей целью предотвратить гуманитарную катастрофу в регионе и остановить геноцид осетинского народа. Под гуманитарной интервенцией, прежде всего, следует понимать введение войск на территорию другой страны с целью прекращения гуманитарного кризиса либо нарушений прав человека. В более или менее целостном виде концепция "гуманитарной интервенции" была озвучена премьер-министром Великобритании Тони Блэром в апреле 1999 года в Чикаго в канун юбилейного Вашингтонского саммита НАТО. В основу концепции был положен тезис о том, что гуманитарная катастрофа никогда не может считаться чисто внутренним делом того или иного государства и что международное сообщество не только вправе, но даже обязано решительно вмешаться в подобные острые гуманитарные кризисы для их «оперативного выправления». В этом контексте концепция гуманитарной интервенции однозначно апеллирует к еще одной активно продвигаемой рядом стран Запада концепции "ограниченного суверенитета", также предполагающей возможность внешнего, в том числе силового, вмешательства.⁵

Анализ результатов вовлечения РФ в войну в Южной Осетии лишний раз подчеркивает ограниченный и в первую очередь миротворческий характер его целей. Без всякого на то сомнения Россия решала миротворческие задачи в полном соответствии с международно-нормативными актами и, в частности, – задачу принуждения Грузии к миру.

Согласно мнению главы Конституционного Суда РФ В.Зорькина такого рода операции не противоречат международно-правовой системе: "Известно, что принуждение к миру - это один из видов современного миротворчества, которое наряду с превентивной дипломатией, поддержанием мира, постконфликтным миростроительством используется для недопущения и погашения локальных вооруженных конфликтов".⁶ "Операции по принуждению к миру - это наиболее радикальная, экстремальная форма миротворческой деятельности. Она не предполагает согласия враждующих сторон. Она применяется для экстренной остановки кровопролития, спасения мирного населения - женщин, детей, стариков. Принуждение к миру - это уже не уговоры, а прямое использование вооружения и военной техники для подавления вооруженных нападений, для уничтожения военных объектов, инфраструктур и самих вооруженных подразделений", - подчеркивает В. Зорькин.⁷

Характер вооруженного вмешательства России в экспертной среде иногда сравнивают с военной интервенцией НАТО в Югославию. При этом вмешательство НАТО в Югославии трактуется также как гуманитарная интервенция, однако военные действия со стороны НАТО носили широкомасштабный характер и имели далеко идущие последствия. НАТО в течение марта-июня 1999 года широко применяло авиацию для бомбардировки стратегических военных и гражданских объектов на территории Сербии. Количество задействованных самолётов превышало 500 единиц. Авианалётам были подвергнуты военные и гражданские объекты в крупных городах Югославии, включая столицу Белград, в котором были разрушены почти все мосты через Дунай. Россия же завершила свою операцию за 5 дней, не разрушив гражданских объектов. Ни один снаряд российской армии не долетел до столицы Грузии.

Следует также иметь ввиду, что вовлечение РФ в войну в Южной Осетии носило характер вынужденной меры, поскольку России пришлось вводить свои войска на территорию, где уже полным ходом шли боевые действия. При этом мирные проекты, активно выдвигаемые в течение прежних лет, как со стороны Южной Осетии, так и руководства Российской Федерации, с целью предотвратить эскалацию насилия, были отвергнуты Грузией. Поэтому поиски компромисса с грузинскими властями в пользу мирного разрешения проблемы оказались тщетными.

Так, в политическом плане в течение последних нескольких лет руководство Российской Федерации и правительство Южной Осетии неоднократно обращались к властям Грузии с просьбой о заключении договора о неприменении силы в зоне грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов. Буквально за месяц до начала широкомасштабной войны Россия предлагала Грузии подписать мирный договор. «Очевидным шагом должно стать подписание Грузией документа о неприменении силы в Южной Осетии и Абхазии, - заявлял ещё 4 июля 2008 года министр иностранных дел РФ С.Лавров. При этом министр подчеркнул, что с «одной стороны из Тбилиси поступают миролюбивые сигналы, но по странному стечению обстоятельств все это сопровождается резким всплеском напряженности".⁸ Уже в ходе войны российский МИД комментировал, что «Грузия долгое время отказывалась подписывать соглашение о неприменении силы, и теперь, похоже, причины этой медлительности стали очевидны».⁹

Грузинские власти каждый раз отклоняли подобные предложения, при этом активно наращивали свои вооруженные силы, как по количеству, так и по видам вооружений. В сравнительно короткие сроки Грузия превратилась в самую милитаризованную республику на Южном Кавказе. Согласно опубликованному ежегодному докладу Стокгольмского международного института по исследованию мира (SIPRI), Грузия являлась мировым лидером по темпам закупок вооружений. Рост расходов на вооружение в этой стране стал самым высоким среди всех стран мира. С 2004 года в 10 раз было увеличено финансирование военной составляющей государства. В 2006 году бюджет Министерства обороны составил 604,7 миллионов лари (около 360 млн. долларов США). Согласно проекту поправок к госбюджету на 2007 год, бюджет министерства обороны Грузии возрос до 957,8 миллиона лари (около 570 млн. долларов США).¹⁰ Кроме того, за последние несколько лет американские финансовые вливания в Грузию на военные цели превысили 1,3 млрд. долларов. В рамках американской программы "Обучение и оснащение" Грузия получила более 64 млн. долларов, а по программе "Операции по сохранению стабильности" в 2005 году было выделено 60 млн. долларов, в том же году еще около 40 млн. долларов. В рамках военной помощи от Турции Грузия получала по 40 млн. долларов в год.¹¹
Параллельно грузинские инструкторы, подготовленные иностранными военными специалистами, обучали личный состав армии, а также резервистов из национальной гвардии, численность которой Михаил Саакашвили довел до 100 тысяч человек. Через лагеря военных резервистов президент Грузии провел почти всю грузинскую молодежь.

По оценкам отечественных экспертов на протяжении последних двух лет основные внешнеполитические шаги Тбилиси были сосредоточены вокруг "возвращения" Абхазии и Южной Осетии: «Гипертрофированное увеличение финансирования вооруженных сил не оставляет сомнений в том, что Грузия предпочитает решать конфликт с непризнанными республиками исключительно силовыми методами. Стремясь любой ценой вернуть в свое подчинение Абхазию и Южную Осетию, грузинское руководство ведет усиленную подготовку к силовому решению "замороженных конфликтов". Убедительным подтверждением этому является милитаризация страны, усиление боевых возможностей силовых структур и в первую очередь армии, подготовка большого числа резервистов».¹²

Стремление договориться и избежать конфронтации также неоднократно было выражено как нынешним, так и прежним руководством Южной Осетии ещё в период существования Грузинской ССР. Так, Южная Осетия осенью 1989 года декларировала первое повышение своего политического статуса с автономной области до автономной республики в составе Грузии. Решением 12-й сессии Областного Совета народных депутатов от 10 ноября 1989 года Юго-Осетинская автономная область была переименована в ав­тономную республику. Одновременно было принято обращение к Верховному Совету ГССР с просьбой утвердить это решение. ВС Грузинской ССР объявил неконституционным и не имею­щим юридической силы решения 12-ой сессии югоосетинского Облсовета о статусе автономной республики и немедленно их аннулировал. Более того, грузинские неформальные организа­ции отреагировали на события в Южной Осетии крайне нега­тивно: организовали 23 ноября 1989 года многотысячный поход (по различным оценкам от 30 до 50 тыс. человек) на столицу Южной Осетии город Цхинвал, выдвинув задачу «защиты гру­зинского населения». Организаторы похода попытались вой­ти в город и провести в нем грандиозный митинг, однако, не до­бившись успеха, взяли Цхинвал в плотное кольцо окружения и установили трехмесячную зимнюю блокаду города.

Почти ровно через год после указанных событий 11 декабря 1990 года в ответ на повторное повышение по­литического статуса Южной Осетии Верховный Совет Республики Грузия принимает беспрецедентное в условиях всеобщего «парада суве­ренитетов» на территории СССР решение, единогласно поддер­жанное всеми депутатами, об упразднении и полной ликвида­ции Юго-Осетинской АО, образованной в 1922 году. Согласно заявлениям депутатов грузинского парламента: «Южная Осе­тия должна быть упразднена в любом случае, независимо от происходящих там процессов».¹³

Южная Осетия пыталась договориться с грузинской стороной и в досоветское время. В этом отношении наиболее показателен период 1918-1920 гг. В 1918 году Южная Осетия, после распада Российской империи оказавшаяся в составе образовавшейся в Закавказье Грузинской Демократической республики, попыталась добиться самоуправ­ления в рамках единого государства. Однако многочисленные просьбы и обращения Национального Совета, действовавшего в тот период в качестве основного пред­ставительного органа Южной Осетии, в адрес грузинского пра­вительства о предоставлении автономии (создание югоосетинского кантона) встретили категорический отказ со стороны гру­зинских властей, публично декларировавших «равноправный» подход в отношении нацменьшинств. В меморандуме Нацио­нального Совета Южной Осетии от 1919 года отмечалось, что «правительство Грузии показало удивительный пример полно­го презрения к правам других народов: ни одно из требований, адресованных Национальным Советом Осетии, не получило до настоящего времени удовлетворительного разрешения».¹⁴

Вовлечение РФ в войну в Южной Осетии было также обусловлено тем обстоятельством, что, исходя из опыта прежних лет, было очевидно, что новая широкомасштабная война против маленькой Южной Осетии завершится её полным уничтожением и этнической чисткой уже де-факто: де-юре Грузия упразднила Южную Осетию 18 лет назад.

Примером тому был геноцид и гуманитарная катастрофа 1920 года, когда грузинское правительство предприняло в отношении Южной Осетии карательную экспедицию, в ходе которой была развязана широкомасштабная война, имев­шая тяжелейшие последствия для Южной Осетии. В тот период правитель­ственные войска Грузинской республики учинили полное разру­шение и этническую чистку территории Южной Осетии: около 5 тысяч этнических осетин погибло в ходе этой войны и на горных перевалах при отступлении на Северный Кавказ. В результате вынужденной миграции 20 тысяч беженцев оказались в Терской области, где многие погибли от голода и массовых эпи­демий, охвативших этот регион в период гражданской войны.¹⁵

Огромный урон был нанесен экономике: по собственным грузинским оценкам было сожжено 25 крупных селений, 1588 жилых и 2639 хозяй­ственных построек, уничтожено 23600 га посевов, погибло и было угнано в Грузию до 80,3% крупного и 82,3% мелкого скота.¹⁶

В результате этой войны Южная Осетия переста­ла существовать де-факто, и лишь в начале 1921 года с приходом в Грузию 11-й Красной Армии югоосетинские беженцы получи­ли возможность вернуться и восстановить свою родину. Конф­ликт 1918-1920 гг. наиболее ярко отпечатался в осетинской эт­нической памяти.

В 1991 году в ночь с 5-го на 6-е января грузинская милиция осуществила неожиданный захват столицы Южной Осетии – города Цхинвал, заняла его центр и наиболее важные узлы жизнеобеспечения: правительственные здания, банк, почту, телеграф и т.д. Территория автономии была разделена на 4 административ­ных района. В двух из них, Цхинвальском и Джавском, наибо­лее компактно населенных осетинами, был введен режим чрез­вычайного положения. 6 января 1991 года для осуществления этого режима, в Цхинвал были введены части грузинской милиции вместе с боевиками - военизированными отрядами националь­ного движения. Ввод войск в столицу Южной Осетии фактически явился попыт­кой со стороны Грузии насильственным путем разрешить сло­жившийся к тому моменту политический конфликт и означал агрессию, встретившую сопротивление населения Южной Осе­тии и приведшую к развязыванию вооруженного конфликта.

В результате происшедшего конф­ликта национальные интересы Южной Осетии, совер­шенно беззащитной перед лицом вооружен­ного вторжения, оказались сильно ущемлены: более 100 населенных пунктов было уничтожено, около 1000 че­ловек погибло, часть населения Южной Осетии мигрировала на Северный Кавказ.

Отсюда становится совершенно очевидно, что вмешательство России в войну в Южной Осетии помогло остановить геноцид осетинского народа, систематически осуществляемый грузинскими властями. Согласно демографическим показателям в результате целенаправленной политики, проводившейся Грузией в отношении Южной Осетии, её население в течение последних ста лет стало сокращаться катастрофическими темпами.

По экспертным оценкам население Южной Осетии, насчиты­вавшее на 1900 год около 35 тысяч человек, а к 1920 году около 42 тысяч (с учетом коэффициента естественного прироста того периода в расчете 10 человек на каждую 1000 жителей в год) эт­нических осетин, после конфликта 1920 года сократилось почти на 60%.¹⁷

В период Советской власти продолжала сохраняться тенденция сокращения численности осетинского населения Южной Осетии. Осетинские ученые неоднократно обращали внимание общественности и советского руководства на недопустимое повышение уров­ня смертности и миграции из Юго-Осетинской автономной области. «Политика советского руководства Грузии в Южной Осетии сводилась к обеспечению застоя в экономике и социальной жизни. Тем самым искусствен­но вызывались высокие темпы миграционных процессов. По этой главной причине более 200 тысяч южных осетин расселилось во внутренних районах Грузии. Такой социальной и демографичес­кой политикой руководство Грузии решило две задачи: а) доби­валось массовой ассимиляции осетин, разбросанных по Грузии; б) создало предпосылки полной ликвидации Южной Осетии».¹⁸

Тревогу осетинской стороны за свое будущее вызывал факт уменьшения осетинского населения в ЮОАО со 106 тысяч в 1939 году до 98 тысяч в 1989. Подобная картина, по мнению осетинской стороны, была обусловлена низким коэффициентом рождаемости, высо­кими уровнями смертности и миграции из ЮОАО. Так, в 1940 году общий коэффициент рождаемости в ЮОАО составил 25,2, а в 1979 - 16,8. По уровню смертности эти цифры составили со­ответственно 4,7 и 7,7. По миграции сальдо на 1953 год имело положительное значение +0,6 , тогда как в 1979 оно было уже отрицательным и стало -6,4.¹⁹

В конце 1980-х грузинские власти предприняли попытки этнодемографической экспансии. В этом отношении разрабаты­вались планы переселения на территорию Южной Осетии этни­ческих сванов. В декабре 1990 года депутат А. Маргиани внес в Верховный Совет Республики Грузия законопроект о расселении на территории Южной Осетии двух тысяч сванов, который не удалось реализовать вследствие развернувшегося вооруженного конфликта. В случае успешного осуществления этих мер, Грузия получала возможность использовать этнодемографические факторы в том, чтобы оспорить автономный ста­тус Южной Осетии и в будущем установить грузинский этничес­кий контроль в этом регионе.

Параллельно с этнодемографической экспансией грузинские власти неоднократно предпринимали попытки культурной ассимиляции южных осетин. В конце 1930-х и 1940-е годы грузинская элита добилась осуществления в отношении Южной Осетии ряда соответствующих мер. В 1939 году Юго-Осетин­ская автономная область была переведена на грузинскую гра­фику, а с 1944 года — на грузинский язык обучения и делопроизводства. Это была попытка замены русско-осетинского билинг­визма на грузино-осетинское двуязычие, что преследовало цели грузинизации и фактической ассимиляции южных осетин.


Возвращаясь к анализу факторов военного вовлечения РФ в августовские события 2008 года в Южной Осетии, отметим определенные политические обязательства России, связанные с необходимостью отражения вооруженного нападения на жителей Южной Осетии и российских миротворцев.

Следует помнить, что население Южной Осетии на 90 процентов является гражданами РФ. Более того, по результатам прошедшего 12 ноября 2006 года на территории Южной Осетии референдума более 90 % населения Южной Осетии высказалось за независимость и последующее объединение с Россией. Референдум явился большим достижением демократического строительства в Южной Осетии и свидетельством дальнейшего укрепления югоосетинской государственности. Он повторно подтвердил стремление народа Южной Осетии к сохранению своей независимости, впервые официально декларированной в 1992 году. Для мирового сообщества референдум явился декларацией того, что на территории Южной Осетии была реально создана независимая республика, в которой все политические процессы протекают в соответствии с основными требованиями либеральной демократии и международного права.

Российские же миротворцы находятся в зоне конфликта по условиям Дагомысского (Сочинского) соглашения 1992 года между РФ и Грузией и по мандату двух государств. Миротворческая операция в зоне грузино-осетинского конфликта началась 14 июля 1992 г., в соответствии с подписанным в Сочи 24 июня 1992 г. главами России и Грузии Соглашением о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта. В зону конфликта были введены Смешанные силы по поддержанию мира (ССПМ) в составе российского, грузинского и осетинского батальонов. Сочинским соглашением была также создана Смешанная контрольная комиссия (СКК), которой отводилась основная роль в мирном разрешении конфликта. В 1992 году именно российские солдаты ценой своих жизней остановили конфликт в Южной Осетии.

Очевидно, что ко вводу войск в зону конфликта руководство РФ подтолкнула гибель российских миротворцев и жителей Южной Осетии. Действия грузинской армии в отношении мирных жителей руководство РФ квалифицировало как геноцид, подчеркивая, что «большинство населения Южной Осетии — граждане России, и что ни одна страна мира не осталась бы безучастной к убийству своих граждан и изгнанию их из своих жилищ».²⁰ Согласно комментарию МИД РФ «военный ответ России на нападение Грузии на российских граждан и солдат миротворческого контингента был полностью пропорционален».²¹

Вовлечение России в войну в Южной Осетии было также продиктовано необходимостью защиты южных рубежей страны. Развертывание на территории Южной Осетии, непосредственно примыкающей к приграничной территории России, широкомасштабных боевых действий способно было оказать дестабилизирующее воздействие на северокавказские национальные регионы Российской Федерации, где ситуация могла реально выйти из-под контроля

Во-первых, - это Северная Осетия, население которой исторически тесно связано с Южной Осетией. И сейчас, несмотря, на разделенность Юга и Cевера Большим Кавказским хребтом, южане имеют многочисленные родственные связи в Северной Осетии. Для Юга проблема разделенного народа - основной аргумент в борьбе за независимость и воссоединение со своими северными братьями. На протяжении последних двух десятков лет, то есть после развала СССР, Север и Юг Осетии приступили к практической интеграции двух частей разделенного народа.

Во-вторых, дестабилизация военно-политической ситуации в Южной Осетии, а затем и в Абхазии могла иметь большой резонанс и в других регионах Северного Кавказа, где, по мнению ряда экспертов, наблюдаются определенные дестабилизационные процессы. С одной стороны, активизируется северокавказское бандподполье, расширяется миссионерская деятельность псевдо-исламских проповедников. Для вовлечения молодых людей из малоимущих семей в так называемые джамааты им выплачиваются хорошие по местным меркам деньги. С другой стороны, «многие регионы Северного Кавказа уже давно живут на грани нищеты и социального взрыва, и к весне 2009 года на Юге России можно прогнозировать серьёзное осложнение социально-экономической обстановки».²²

В силу указанных обстоятельств военные действия в Южной Осетии создавали реальную угрозу безопасности южных границ России. Согласно Концепции национальной безопасности и Военной доктрине Российской Федерации, список реальных и потенциальных угроз национальной безопасности России остается достаточно большим. Среди них - существующие и потенциальные очаги локальных войн и вооруженных конфликтов вблизи государственной границы России и стран СНГ. Поэтому содействие урегулированию региональных и локальных конфликтов, в том числе и путем мирот­ворческой деятельности, является важным направлением политики РФ по обеспечению своей национальной безопасности.

Помимо всего, говоря о правомерности вовлечения России в августовскую войну, не следует сбрасывать со счетов и тот очевидный факт, что участие России помогло остановить боевые действия в рекордные сроки – 5 дней. Не будь этого участия, война продолжалась бы до сих пор. Многолетний опыт грузино-осетинского противостояния показывает, что использование силы со стороны Грузии не решает существующих в этом регионе противоречий. Об этом свидетельствует опыт конфликта 1920 года, начала 1990-х и лета 2004 года. Даже при кратковременном успехе военной операции Грузии вряд ли удалось бы быстро захватить всю Южную Осетию. Очевидно, что захват Цхинвала не мог означать автоматической «капитуляции» всей Южной Осетии, и Грузия неминуемо столкнулась бы здесь с ростом партизанского движения. При таком развороте событий военные действия на территории Южной Осетии могли затянуться на неопределенный срок со всеми вытекающими отсюда последствиями. И вот почему.

Очевидно, что на помощь Южной Осетии пришли бы ополченцы с Северного Кавказа. И практика подтвердила правомерность таких прогнозов. Августовские события в Южной Осетии нашли широкий резонанс на Северном Кавказе, где начался сбор помощи и добровольцев. В Северной Осетии с самого начала боевых действий прошли стихийные митинги людей, готовых воевать с Грузией и требующих срочно отправить их в Южную Осетию. Во Владикавказе был создан штаб добровольцев. Первые сообщения о пересечении добровольцами границы между двумя Осетиями пришли на второй день конфликта - 9 августа. В Южную Осетию выехали 20 "Газелей" с четырьмя сотнями ополченцев.

Сообщения о добровольцах приходили и из Дагестана: в первый же день конфликта, 8 августа, администрация Хасавюрта сообщила о том, что намерена создать отряд из 1,6 тысячи ополченцев - также в основном из числа участников боевых действий 1999 года в Дагестане. В ополчение записались, прежде всего, люди, имеющие опыт боевых действий в Афганистане.

Результаты «пятидневной войны» подтвердили правомерность военного вовлечения РФ в войну в Южной Осетии, поскольку благодаря помощи России народ Южной Осетии смог выжить как этнос и сохранить свою государственность. Наиболее примечательным обстоятельством в этом контексте стал факт того, что в регионе воцарился мир и спокойствие, чего люди не помнили в этих местах уже долгие годы. По всеобщему признанию простых людей можно, наконец-то спокойно и беспрепятственно приезжать и уезжать из региона, не рискуя при этом своей жизнью. А ведь до прихода России это была реальная проблема.