Мне показалось, что у Дитриша загорелись глаза. Неужели то, что я предложил, никогда не приходило ему в голову?
— В открытом море опасно, - сказал он. - Только отчаянный человек сунется не к берегу, а в никуда.
— У нас такие отчаянные были, не поверю, что у вас перевелись. Найди капитана Ван Тао. Он очень отчаянный. И, по-моему, нуждается в деньгах. А я у него еще пятнадцать марок спер, - в приступе откровенности добавил я. - Даже больше, если с мелочью.
Дитриш улыбнулся:
— Я ему верну. И спрошу, насколько он отчаянный.
— И женись, - добавил я. - Не расстраивай народ. А то в библиотеку всякие заходят, знаешь ли...
— Туда сопливые дети и старые пердуны заходят, - буркнул Дитриш.
— Ну, дети могут и подрасти...
— Перестань, а? - возмутился Дитриш. - Ты себя ведешь будто мой отец!
— А что? Если я из прошлого, то в какой-то мере твой предок. Могу и покомандовать.
Как ни странно, но Дитриш принялся обдумывать этот аргумент всерьез. Похоже, предков своих он и впрямь уважал.
— Это только если твоя теория верна, - сказал он после размышлений. - Так что не надо тут из себя... старшего брата строить. Лучше расскажи про себя. Ну, про свой мир.
— Да что в нем интересного? - спросил я. - Работал продавцом. Если без красивых слов, то именно продавцом. Продавал компьютерные железки.
— А что это такое?
Я долго объяснял, что такое компьютер. Постепенно увлекся до такой степени, что даже кратко изложил достоинства и недостатки «Висты» по сравнению с «ХР» и высказал свою точку зрения на вечное противостояние «Интела» и «АМД».
— И это ты называешь неинтересным? - пораженно спросил Дитриш. - А ты хотел стать именно продавцом компьютеров?
— Да нет, что ты... Кто же мечтает стать продавцом...
— У нас - многие.
— Менталитет другой... Я учился в авиационном институте. На аэрокосмическом. Глупость, конечно, детская мечта. В детстве все мечтают наесться мороженого, стать летчиком или космонавтом...
— А что такое космонавт? Про летчиков я читал.
Пришлось рассказывать и это.
К своему удивлению, я увлекся еще больше. Надо же, три года отучился и вроде как все забыл. Но оказалось, где-то в памяти все хранилось. Вспоминать было и приятно, и чуть больно - вроде как о любимой девушке, с которой расстались по обоюдному согласию, но оставив что-то недосказанным...
— И ты говоришь, что ваш мир неинтересный? - воскликнул Дитриш. - Вы летали на Луну и хотели лететь на Марс. У вас весь мир можно за день пересечь! А ты говоришь - неинтересно!
— Наверное, мы привыкли. Нам все это кажется обычным.
— Вот дураки, - сказал Дитриш. - Компьютеры, самолеты, ракеты. Луна.
Он покачал головой и налил себе еще вина. Хорошее вино, наверняка из собственного виноградника, хранилось где-нибудь в подвалах, в огромных бочках...
— Уже поздно, - с сожалением произнес Дитриш. - Я бы с тобой всю ночь проболтал. Но ты же утром пойдешь к башне?
— Да.
— Тогда тебе надо выспаться.
У него все-таки было очень развитое чувство ответственности.
— Хорошо. - Я допил вино. - Спасибо... за автомат, и вообще.
— Я завтра тебя провожу немного, - виновато сказал Дитриш. И в сердцах добавил: - Ты бы знал, как я хочу пойти с тобой к башне!
Утро выдалось отвратительным.
Проснувшись, я услышал, как барабанит за окнами дождь. На самом деле замечательно так вот просыпаться - если это утро субботы или воскресенья, никуда не нужно идти, можно поваляться немного, то засыпая, то пробуждаясь, потом включить телевизор и, слушая какую-нибудь дурацкую болтовню, готовить завтрак, глядя в мокрое стекло, по которому сползают крупные капли, посочувствовать людям, спешащим по улице под куполами зонтов...
Но мне-то предстояло иное.
Я поднялся, отодвинул штору и посмотрел в окно. Серые тучи мокрым пледом лежали на склонах гор, на дворе не было ни единого человека, а снаружи на подоконнике мокли два нахохлившихся голубя. Башни не было видно, словно и нет ее в природе.
Хороший полководец в такую погоду солдата под пули не выгонит.
Очень обидно, что я и полководец, и солдат в одном лице.
Я спустился вниз и обнаружил Дитриша в обеденном зале. Будто он и не уходил. Впрочем, может, так и было - на столе стояла еще одна пустая бутылка из-под вина, а пепельница на курительном столике была полна папиросных окурков.
— Доброе утро, - приветствовал меня Дитриш. Вид у него и впрямь был невыспавшийся. - Погода мерзкая.
— Заметил, - сказал я. Появился слуга, стал сервировать стол. Свежий сок, чай, хлеб, сыр, колбаса. Горячего на завтрак не было, впрочем, волнение все равно отбивало аппетит.
— Может, отложим до завтра? - спросил Дитриш. - Подготовились бы лучше. Я могу поспрашивать людей в поместье - вдруг кто-то согласится пойти с тобой?
— Они робота боятся. Железного человека.
— Да это сказки, - хмуро сказал Дитриш. - Не бывает таких.
— В нашем мире были. Несовершенные, конечно, но были. Движущаяся машина из железа, которой управляет компьютер.
— И она может ходить на ногах?
— Ну... вроде делали таких.
— Слухам уже полсотни лет! За такое время любая машина сломается... даже если что и было.
Я пожал плечами, намазал себе бутерброд. Положил сверху кусок сыра и кусок колбасы.
— Может, приказать подать суп? - сказал Дитриш. - Или мяса.
— Ничего, хватит.
— Я подумал, что тебе еще взять с собой. Вот веревка. - Дитриш кивнул на стол между нами. - Она, конечно, не такая тонкая и удобная, как у Людей-над-людьми. Но тоже крепкая. Еще охотничий нож.
