Редакционная коллегия: завьялов е. А
| Вид материала | Документы |
- Редакционная коллегия: завьялов, 12997.27kb.
- Редакционная коллегия: Т. Б. Мильруд (гл ред.), С. Д. Дробышевская (составитель) Скажи, 613.91kb.
- Е. Ю. Прокофьева редакционная коллегия, 868.19kb.
- Е. Ю. Прокофьева редакционная коллегия, 7181.6kb.
- M 5(1), 9663.74kb.
- Редакционная коллегия серии сборников документов великая отечественная война 1941-1945, 7950.74kb.
- Вселенная Учитель, 3306.02kb.
- С. С. Алексанин Редакционная коллегия, 495.39kb.
- Редакционная коллегия серии сборников документов Великая Отечественная война 1941 -1945, 9829.4kb.
- Редакционная коллегия, 116.47kb.
ББК 5.5
Б 79
Редакционная коллегия:
ЗАВЬЯЛОВ Е.А. (председатель),
КОЦАРЕВ В.С. (зам.председателя),
ВАСИЩЕВ Ю.А., МАТВЕЕВА В.Б.,
РОСЛЯКОВ В.Я., САВИНОВА Р.Ф.,
СЕЛИВЕРСТОВ Е.И., СЕМЕНОВ А.И.,
СОЛДАТОВ А.Ф., СУШКОВ Т.С. ,
ТРОФИМОВ В.В., ЮРОВ В.В.
Составители книги:
СЕМЕНОВ А.И. (руководитель),
СЕЛИВЕРСТОВ Е.И.,
РАЧКОВ П.А.,
ЧУХОВ В.И.
СЛОВО К ЧИТАТЕЛЮ
В Ваших руках, дорогой читатель, необычная книга. Она рассказывает о трагических страницах нашей истории, о людях, чьи судьбы были искалечены политическими репрессиями. Еще несколько лет назад подобное издание невозможно было увидеть на книжных прилавках и в библиотеках, так как сама тема, все источники и сведения, проливающие на нее свет, были закрыты для исследования.
В середине пятидесятых годов, в период “потепления” общественной жизни, была предпринята попытка осудить культ личности Сталина и его последствия, но она лишь обозначила факт политических репрессий в стране, без анализа их глубинных причин, масштабов обрушившегося на людей террора. Более того, реабилитация невинно пострадавших вскоре была свернута, а осуждение репрессий прекратилось.
Демократизация политической системы и общества позволила снять завесу тайны с архивов. Благодаря начавшемуся в Российской Федерации процессу реабилитации необоснованно репрессированных открылась трагическая картина произвола и беззакония. На основании соответствующих законов, указов Президента России были подняты тысячи следственных дел и переданы на изучение квалифицированным юристам. Постановлениями прокуратуры и судов с пострадавших сняты надуманные обвинения.
Наступила пора сказать, наконец, объективное слово о преследовавшихся за убеждения, раскрыть горькую правду о жертвах политических репрессий. Так родилась идея создания книги о необоснованно репрессированных на территории Владимирской области, которая нашла поддержку общественности.
Приступая к составлению книги, редакционная коллегия, образованная по решению главы администрации области, не ставила задачу дать глубокий научный анализ такому историческому явлению, как политические репрессии. Цель была в том, чтобы выпустить историко-мемориальное издание, своеобразный печатный памятник жертвам существовавшей в недалеком прошлом политической системы.
В книге использованы официальные документы и материалы, послужившие основанием для репрессий, публикуются выписки из Закона и Указов Президента России о реабилитации, собраны научно-исследовательские, мемуарные и хроникальные статьи, соответствующие фотоиллюстрации. Печатаются также поименные списки всех наших земляков, кто безвинно пострадал в двадцатые, тридцатые, сороковые и пятидесятые годы, был осужден за свои взгляды, высказывания и несогласие с проводимым политическим курсом.
Страницы книги – это наша боль за тех, кто в результате царившего беззакония и судебного произвола был расстрелян, отправлен в исправительно-трудовые лагеря, выслан в отдаленные, как правило, северные и восточные районы, лишен всех прав и имущества, раскулачен и изгнан с родной земли вместе с семьей.
Но горькие листы книги не только отдают болью. Раскрывая правду о трагических страницах нашего недалекого прошлого, они служат прозрению и предостерегают: такое не должно повториться.
Редакционная коллегия понимает, что издание книги о жертвах политических репрессий будет воспринято среди читателей неоднозначно. Кто-то одобрит, кто-то отвергнет. Но каких бы взглядов на прошлое ни придерживался наш читатель, он не может не согласиться, что политические репрессии – это факт истории нашей Родины. А историю, какой бы горькой она ни была, следует знать. Знать, чтобы извлекать из нее уроки, чтобы судить о времени и о себе объективно и честно.
Собранный редколлегией обширный материал о политических репрессиях в нашей области, а также списки с тысячами имен необоснованно осужденных и раскулаченных вынудили редакционную коллегию пойти на выпуск книги в двух томах. В первом томе, кроме документальных и публицистических материалов, печатаются списки жертв политических репрессий по городам Владимиру, Александрову, Вязникам, Гусь-Хрустальному, Коврову, Кольчугину, а также по Александровскому, Вязниковскому, Гороховецкому, Гусь-Хрустальному, Камешковскому, Киржачскому, Ковровскому и Кольчугинскому районам. Второй том книги объединит материалы и списки жертв репрессий по остальным городам и районам области, а также сводный список раскулаченных крестьян.
Основным источником для составления списков жертв политических репрессий стали уголовные дела, хранившиеся ранее в закрытых архивах Владимирской области. Именно в них черпались необходимые сведения, на их основе проводился анализ социального состава репрессированных и примененных форм наказания.
Учитывая большое общее количество пострадавших, редакционная коллегия приняла решение в списках дать лишь самые краткие сведения о необоснованно репрессированных: фамилия, имя и отчество, год и место рождения и проживания, профессия, время ареста и решение судебных органов. Причем, в список включены лишь те, кто подвергался политическим репрессиям административно-судебными органами на территории, ныне входящей во Владимирскую область. Названия населенных пунктов и административно-территориальных образований приводятся, как правило, по действовавшему в период репрессий делению, поэтому они иногда расходятся с ныне существующими.
В сборе материалов для книги редакционной коллегии оказали большую помощь работники областного государственного архива, управлений федеральной службы безопасности и внутренних дел, областной, городских и районных комиссий по реабилитации жертв политических репрессий, областного музея-заповедника, общества “Мемориал” и другие добровольные помощники, в том числе здравствующие необоснованно репрессированные, родственники реабилитированных.
Издание книги о жертвах политических репрессий финансировалось из местного бюджета, а также за счет пожертвований предприятий, организаций, коммерческих фирм, банков и частных лиц.
Редакционная коллегия просит читателей свои отзывы, замечания и предложения о содержании и оформлении книги направлять в областную комиссию по реабилитации жертв политических репрессий.
Редакционная коллегия
... Я всего более вижу сходство нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий.
И.П.Павлов
(декабрь 1934г.)
...Осенью 1938 года советские летчицы В.Гризодубова, П.Осипенко, М.Раскова побили рекорд дальности полета для женщин, оставшись невредимыми после вынужденной посадки. В связи с этим событием Сталин говорил о необходимости особо бережного отношения к самому драгоценному, что у нас есть, – к человеческим жизням.
...И в этот же период в тюрьмах сталинские “заплечных дел мастера” выколачивали жизни из арестованных. “Меня здесь били, – писал В.М.Молотову из Бутырской тюрьмы известный режиссер В.Э.Мейерхольд, – больного шестидесятилетнего старика. ...Резиновыми жгутами били по пяткам и по спине; когда сидел на стуле, той же резиной били по ногам. И боль была такая, что, казалось, на больные чувствительные места ног лили крутой кипяток. Я кричал и плакал от боли”.
Где же истоки жестокости и массовых репрессий? Еще на заре социал-демократического движения основатели РСДРП не отказывались от терроризма. “Принципиально мы никогда не отказываемся и не можем отказаться от террора”, – писал В.И.Ленин в 1901 году. Незадолго до Октябрьского восстания 1917 года В.И.Ленин отмечал: “Без смертной казни по отношению к эксплуататорам (т.е. помещикам и капиталистам) едва ли обойдется какое ни есть революционное правительство... Великие буржуазные революционеры Франции... сделали свою революцию великой посредством террора”.
Октябрьская революция, начавшаяся вскоре гражданская война обострили классовые противоречия в стране. Общество раскололось на “белых” и “красных”, цели которых были диаметрально противоположны. Если “белые” хотели вернуть вчерашние привилегии, то “красные” боролись за общество без помещиков и капиталистов. Шла жестокая бескомпромиссная борьба: “кто – кого”. В этой кровавой схватке обе стороны прибегали к массовому политическому террору. В настоящей статье автор не ставит задачи исследовать причины и итоги политического террора обеих боровшихся сторон. Цель статьи обусловлена темой книги.
В 1918 году В.И.Ленин требовал объявить войну контрреволюции, буржуазной интеллигенции, звал очистить Россию “от вредных насекомых, от блох-жуликов, от клопов-богатых”. “Врагов наших будет ждать гильотина, а не только тюрьма”, – говорил в ноябре 1917 года Л.Д.Троцкий.
Без карательных органов осуществить репрессии было невозможно. И такой аппарат был выстроен. В декабре 1917 года была создана ВЧК во главе с Ф.Э.Дзержинским. Действовали революционные трибуналы, народные революционные суды. Они руководствовались “обстоятельствами и велением революционной совести”. Массовый террор со стороны властей захватил страну во второй половине 1918 года, после июльского мятежа левых эсеров, покушения на Ленина, убийства некоторых видных большевиков. В сентябре 1918 года ВЦИК и СНК республики санкционировали массовый “красный” террор: подлежали расстрелу те, кто имел отношение к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам против Советской власти. Брали и расстреливали заложников из числа буржуазии и офицеров.
Зимой 1920 года в стране действовало до 1 тысячи застенков. Была восстановлена смертная казнь, создавались концлагеря. Репрессиям подвергались рабочие, крестьяне, интеллигенция, офицеры, служители церкви и другие. В 1918 году арестовали беспартийный рабочий съезд. В 1919 году расстреляли рабочих в Астрахани, расправились с рабочими в Сормове, Коломне, Ижевске, Воткинске, Казани. В 1920 году Б.Кун и Р.Залкинд (Землячка) санкционировали расстрелы в Крыму до 50 тысяч “контрреволюционеров”.
Массовыми репрессиями сопровождалось изъятие продовольствия в деревне. Советская власть в годы гражданской войны вела жесткую борьбу с кулаком. Я.М.Свердлов призывал предпринять “широкие” репрессии к кулаку, нанести ему опережающий удар, удушить кулацкие элементы.
V Владимирский губернский съезд Советов, состоявшийся в июле 1918 года, посчитал единственным средством изъятия хлеба – подавление сопротивления кулачества. Зажиточная часть деревни, мешочники были объявлены врагами народа и подлежали расстрелу на месте, если оказывали вооруженное сопротивление изъятию хлеба. В августе 1919 года Владимирский губком РКП(б) призвал к “ущемлению” кулака, а в ноябре Владимирский губернский съезд Советов поручил Губчека беспощадно подавлять сопротивляющихся властям. Все эти меры вызывали недовольство многих крестьян, привели к антисоветским выступлениям в Судогодском, Вязниковском, Гороховецком уездах, подавление их сопровождалось арестами. Всего в стране только в июне - августе 1918 года было 245 выступлений крестьян. В 1919–1920 годах мощным оказалось движение под руководством Н.Махно, а “антоновское” восстание было подавлено войсками под руководством М.Н.Тухачевского.
Начались резкие столкновения атеистической Советской власти с церковью. В 1918–1920 годах было закрыто 673 монастыря, 58 тысяч монахов и монахинь выброшены на произвол судьбы. Обострило отношения церкви и властей вскрытие “рак” с мощами святых. В 1919 году было вскрыто 58 “рак”, в том числе и Сергия Радонежского. Были вскрыты мощи и в Успенском соборе г.Владимира. Дважды арестовывался патриарх русской православной церкви Тихон как “глава контрреволюции”, хотя он всего-навсего осуждал братоубийства. Атмосферу, созданную массовым террором, передал в письме в СНК патриарх Тихон. «Никто, – писал он, – не чувствует себя в безопасности... хватают сотнями беззащитных. ...Казнят... ни в чем не виноватых, а взятых лишь в качестве “заложников”...»
Победа в гражданской войне сформировала в органах партии и Советской власти слой кадровых работников, убежденных в эффективности репрессий к тем, кто считался противниками партии и народа. Руководство страны сложные вопросы жизни стремилось решать административно-командными нажимными методами, “скачком”, что вело к провалам, к недовольству, к усилению оппозиционных настроений, к сопротивлению. Для борьбы с внутренней оппозицией, с “инакомыслящими” в начале 20-х годов создается и укрепляется Главное политическое управление (ГПУ–ОГПУ) НКВД, которое к концу 20-х годов имело миллионный штат агентов. В 1922 году по инициативе В.И.Ленина Уголовный Кодекс республики расширил применение террора и на лиц, помогающих (агитацией, пропагандой) мировой буржуазии свергнуть Советскую власть. Контрреволюционеров, деятелей антисоветских партий могли высылать в отдаленные места или за границу. Летом – осенью 1922 года из страны выслали 160 видных ученых, деятелей культуры, в том числе Н.А.Бердяева, Н.Д.Кондратьева, П.А.Сорокина.
В 20-е годы репрессивные органы страны получили главу 1-ю Уголовного Кодекса “Преступления государственные (контрреволюционные преступления)”. Острие 58-й статьи этой главы было направлено и против интеллигенции. “Шахтинское дело”, дело академика С.Ф.Платонова, процесс над Промпартией, дела так называемых Трудовой крестьянской партии, Союзного бюро меньшевиков стали поводом для массовых репрессий над интеллигенцией. В 1929 году И.В.Сталин призвал вылавливать шахтинцев – буржуазных интеллигентов. В течение 1928–1931 годов под контроль были взяты 1256 тысяч служащих, 138 тысяч из них лишились работы, 23 тысячи – причислены к “врагам Советской власти”.
Продолжались гонения церкви. В начале 20-х годов в стране разразился голод, особенно жестокий в Поволжье. 26 февраля 1922 года ВЦИК разрешил без ведома церковных властей изымать храмовые драгоценности и использовать их для закупки продовольствия, чтоб смягчить последствия голода. Патриарх Тихон расценил этот акт как “святотатство” и высказался против изъятия. В.И.Ленин настаивал на изъятии, не останавливаясь перед подавлением сопротивления. “Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся по этому поводу расстрелять – тем лучше”, – писал он 19 марта 1922 года. 20 марта 1922 года ЦК РКП(б) определил порядок изъятия ценностей: создавались секретные комиссии, а при комитетах помощи голодающим – официальные комиссии. И экспроприация началась, сопровождаясь арестами, судами. В апреле–мае, в июне–июле 1922 года состоялись Московский и Петроградский церковные процессы, приговорившие к расстрелу за “сопротивление” сдаче церковных ценностей 21 священнослужителя. А в 1923 году был “сломлен” патриарх Тихон: раскаялся перед Советской властью. В борьбе с церковью использовались прежние насильственные запретительные методы. Постановление ЦИК и СНК РСФСР “О религиозных объединениях”, принятое в 1929 году, поставило их под контроль государства. Религиозным объединениям запрещалось вести пропаганду, создавать школьные группы, заниматься миссионерской деятельностью, были отобраны или разрушены культовые здания. По неполным данным, в первой половине 1928 года было закрыто 219 культовых зданий, в первой половине 1929 года – 423. К 1932 году в стране оказались закрытыми 90 процентов православных храмов. В Александровском округе прекратили службу 155 церквей. К 1937 году были репрессированы 137 тысяч представителей православного духовенства.
В 20-е годы репрессиям подвергались “инакомыслящие” коммунисты. В 1926–1927 годах большинство лидеров оппозиции сталинскому режиму, тысячи коммунистов исключались из ВКП(б). В 1924–1927 годах ежегодно из партии исключали 1 процент ее состава. В 1929 году проводилась всеобщая проверка и “чистка” рядов партии, в ходе которой из нее выбыло 170 тысяч коммунистов, или 11 процентов состава, причем каждый третий исключен за оппозицию генеральной линии ЦК ВКП(б). К весне 1930 года из Муромской окружной партийной организации исключили 597 человек, из Александровской окружной – 514, из Владимирской – 1312 коммунистов. В ряде первичных ячеек число исключенных доходило до 20–27 процентов проверяемых. В деревенских ячейках Владимирского округа 20 процентов исключенных были так называемые “классово чуждые” элементы. Одновременно перетряхивался и аппарат Советов. Во Владимирском округе было “вычищено” 1066 работников, в Муромском – 419. Исключали за несогласие с политикой партии, за социальное происхождение, за отказ вступить в колхоз.
“Теоретическим” оправданием массовых репрессий в 30-е годы стала сталинская “концепция” обострения классовой борьбы в стране по мере ее продвижения к социализму. Эта “идея” особенно сильно ударила по крестьянству в период коллективизации сельского хозяйства. Эта кампания началась призывом И.В.Сталина ударить по кулаку так, чтобы он не мог больше подняться. И “место” кулаку готовится: в 1930 году было принято постановление об исправительно-трудовых лагерях, создано Главное управление лагерей страны (ГУЛАГ). Ужесточалось законодательство, расширялись права силовых органов. ЦК ВКП(б) определил жесткие сроки проведения коллективизации в стране. Кулаки, подлежащие репрессированию, были разбиты на категории. На Владимирской земле коллективизацию в основном планировалось завершить весной 1931 года. Владимирскому окружному отделу ОГПУ окружной комитет ВКП(б) предписал принять соответствующие меры “к кулакам и зажиточным”. Местным властям давались широкие полномочия по ликвидации кулачества.
“Тройки”, специальные штабы, двадцатипятитысячники, уполномоченные, местные партийные, советские и силовые структуры с привлечением бедноты обещаниями, запугиванием, лишением избирательных прав, угрозами конфискации имущества, арестами стремились преодолеть сопротивление значительной части крестьянства насильственной коллективизации и раскулачиванию. В Александровском округе к весне 1930 года было зафиксировано 400 выступлений против коллективизации, репрессировано 967 человек, среди которых большинство составляли середняки. Во Владимирском округе к раскулачиванию было представлено 4252 хозяйства, а утверждено – 3368. Уже к 20 февраля 1930 года в округе было арестовано 764 человека, в том числе 654 кулака, 50 священнослужителей. Раскулачивание часто сопровождалось антирелигиозным неистовством.
В результате массовых политических репрессий, как снежный ком, стали расти колхозы. На 1 декабря 1929 года в Александровском округе колхозы объединяли 5,6 процента, а на 14 февраля 1930 года – уже 66,2 процента всех крестьянских хозяйств. Во Владимирском округе с
2 процентов в мае 1929 года доля крестьянских хозяйств, объединенных в колхозы, увеличилась до 43 процентов к 1 марта 1930 года. Аналогичная картина оказалась и в Муромском округе. О насильственной коллективизации свидетельствует массовый “развал” колхозов после известной “оттепели” в марте 1930 года. Уже к июлю их число сократилось почти в 3 раза, а в Александровском округе – почти в 4 раза. До 70 процентов колхозников стремились выйти из коллективных хозяйств. В Муромском округе, например, в колхозах осталось не более 17 процентов крестьянских хозяйств.
Но насилие к вышедшим из колхозов и не вступившим в них не прекратилось. Крестьянские семьи выселялись. Крестьян арестовывали председатели сельских Советов, секретари сельских партийных ячеек, районные, окружные и краевые уполномоченные и т.д. Органы ОГПУ и особенно милиция нередко проводили аресты без всякого основания, действуя по правилу: сначала арестовать, а потом разобраться. В 1930 году из сел и деревень страны выселили 113 013 семей в количестве 551 330 человек, на следующий год репрессиям подверглась 243 531 семья “кулаков”, или 1 128 198 человек. Были раскулачены тысячи хозяйств и на Владимирской земле.
В селе отбирали зерно методами, напоминающими расправы с крестьянами периода гражданской войны. Указ от 7 августа 1932 года покушавшихся на колхозную собственность рассматривал как врагов народа, подрывавших основы советского строя. В результате во многих районах страны в 1932–1933 годах крестьяне начали умирать от голода: погибло, по разным источникам, от двух до восьми млн. человек. 31 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило разнарядку НКВД о репрессировании бывших кулаков, антисоветчиков, социально опасных “элементов”, разбитых на две категории. Наиболее враждебные Советской власти – первая категория – подлежали расстрелу (72 250 человек). Менее активные, но враждебные “элементы” (188 500 человек) были отправлены в заключение на 8–10 лет. В Ивановской области, соответственно, – 750 и 2 000 человек. Сокращение крестьянских дворов с 25 млн. (1928 год) до 18,6 млн. (1940 год) – наглядный итог неистовой коллективизации.
В 30-е годы расширились репрессии и против интеллигенции. В тюрьму были брошены А.Н.Туполев, В.М.Петляков, В.М.Мясищев, С.П.Королев – цвет отечественной авиационной и ракетной мысли. Были арестованы физики А.И.Берг, Л.Д.Ландау, П.И.Лукирский, А.А.Фок, видные ученые М.П.Бронштейн, Ю.А.Крутов, С.П.Шубин погибли. В 1937–1938 годах репрессировали 600 писателей. Погибли тысячи директоров, главных инженеров, ведущих специалистов предприятий. Ощутимый урон понесли руководящие кадры Владимирской области. Был репрессирован Стасюк И.Я. – директор завода “Автоприбор” – как “враг народа” и “вредитель” (использовал на заводе опыт организации труда предприятий США). Расправились с директорами: грамзавода – Гроднером К.Ф., ОЗПО – Гороховым И.А., фабрики “Пионер” – Федуловым И.П., хлопчато-бумажного треста – Коноваловым В.М., библиотечного техникума – Бересневым В.М., Владимирской МТС – Лобаревым И.Н., совхоза им. 17 МЮДа – Космачевым В.П., – редактором газеты “Призыв” Линкевичем А.П. и многими другими.
Жестокому разгрому подверглись военные кадры. Погибли первые маршалы Советского Союза Блюхер В.К., Егоров А.И., Тухачевский М.Н. Из Красной Армии “вычистили” около 70 тысяч боевых высококвалифицированных специалистов. К осени 1940 года из 225 полковников ни один не имел высшего академического образования. Нельзя не согласиться с выводом историка Д.Боффа: “Ни одна война никогда еще не обезглавливала до такой степени ни одну армию”.
Во второй половине 30-х годов Сталин обрушил карательный аппарат против партийной интеллигенции и партии в целом. Было организовано три Московских процесса (1936, 1937, 1938 гг.). Они приговорили к смерти руководителей бывшей оппозиции. Массовому террору подверглись местные партийные кадры. В Свердловске были арестованы вместе с аппаратом обком и облисполком. Из 136 секретарей райкомов г.Москвы и области осталось лишь 7 человек. В 1937–1938 годах были репрессированы Серов В.И., Демидов В.П., Гаврилов Е.Г. – секретари Владимирского горкома ВКП(б). Как правило, по политическим мотивам “чистке” подвергались и рядовые члены партии. По неполным данным, за вторую половину 1937 года из состава Владимирской городской организации ВКП(б) было исключено 64 человека; за 4 первые месяца 1938 года – 27 человек. 45 человек исключили из ее рядов в 1939 г. Между 1933–1939 годами в стране из партии было исключено 2 млн.человек, из которых 1,2 млн. – арестовано, в том числе 80 процентов большевиков с дооктябрьским стажем. Старая партия была разгромлена.
Подводя итоги массовым репрессиям, отметим, что трибуналами, судами, коллегией ОГПУ, “тройками”, особым Совещанием за период 1921–1938 годов в стране было осуждено 2 944 879 человек, к высшей мере наказания приговорено 749 631 человек. Пик расстрелов приходится на 1937 год (353 074) и 1938 год (328 631). За эти два года “тройками” осуждено 1 101 433 человека из 1 344 923 всех осужденных. В условиях тотального преследования находились те, кто пытался остановить механизм репрессий. “Пощадите Родину и нас”, – взывал академик И.П.Павлов в письме В.М.Молотову.
Во время Великой Отечественной войны репрессии продолжались. Наказывали паникеров и распространителей слухов, репрессировали семьи изменников и дезертиров. “Социально опасные” лица выселялись из мест, объявленных на военном положении. Не обошли репрессии стороной бойцов и командиров Красной Армии. Депортировали калмыков, карачаевцев, чеченцев, ингушей, балкарцев, приволжских немцев, крымских татар. В системе ГУЛАГа изменился состав осужденных. Если в 1941 году от общего числа так называемые “контрреволюционеры” составляли 27 процентов, то к июлю 1944 – уже 43 процента.
Победа советского народа в войне не смогла остановить репрессий. Еще в мае 1945 года Сталин приказал сформировать в тылах Белорусских и Украинских фронтов проверочные пункты (100 пунктов на 10 тысяч человек каждый) для размещения освобождаемых нами военнопленных и репатриантов. К лету 1945 года на территории СССР было 43 специальных и 26 проверочно-фильтрационных лагерей. Из 1 836 000 наших военнопленных, вернувшихся на Родину из Германии, 608 095 человек были направлены в рабочие батальоны, а 338 618 – в лагеря НКВД.
В послевоенный период сталинское руководство продолжало проводить антикрестьянскую политику. Голод 1946–1947 годов, который было возможно предотвратить, привел к ужесточению репрессий. В 1948–1950 годах была проведена насильственная коллективизация в Западной Украине и Западной Белоруссии, в Прибалтике. Все это вынудило 8 млн. крестьян уйти в город.
В 1948 году особо опасных “преступников”, в том числе троцкистов, правых, эсеров, меньшевиков, белоэмигрантов и других, у которых кончался срок наказания, отправляли в ссылку в районы Колымы, Дальнего Востока, Казахстана. Депортированным народам навсегда (навечно) запрещался возврат к родным очагам: за побег – 20 лет каторжных работ.
В конце 40-х – начале 50-х годов Сталин, видимо, готовил стране новый 1937 год. По сфабрикованному делу было расстреляно руководство Ленинградской партийной организации, репрессированы многие видные кадры. В 1952 году подвергли чистке руководство КП Грузии. В 1946–1948 годах удары и гонения обрушились на творческую интеллигенцию: деятелей литературы, киноискусства, театра, выдающихся композиторов, ученых. Особому остракизму подверглись генетики. Была организована антисемитская кампания. На 1 января 1951 года в ГУЛАГе содержалось более полумиллиона человек.
В период хрущевской оттепели были ликвидированы Особое Совещание при Министре ВД СССР, упразднены “тройки”, распущены военные трибуналы войск МВД, закрывались лагеря принудительных поселений, из уголовного кодекса была убрана 58-я статья. Начали пересматривать дела за контрреволюционные деяния, политические “преступления”. Снимались ограничения прав спецпоселенцев. Интенсивно шел процесс реабилитации. Депортированные народы (кроме немцев и крымских татар) вернулись домой. По Указу от 27 марта 1953 г. численность политических заключенных ГУЛАГа с 1 апреля 1954 года по 1 апреля 1959 года сократилась с 448 334 до 11 027 человек, т.е. более чем в 40 раз. Но десталинизация полной не была: преследовалась творческая интеллигенция (Б.Пастернак, А.Есенин-Вольпин, к примеру); расстреляна демонстрация рабочих в г.Новочеркасске, преследовались сектанты.
В 1962–1963 годах идет свертывание “оттепели”, отход от идей ХХ съезда КПСС, что вызвало диссидентское движение. Во второй половине 60-х – начале 70-х годов репрессии усилились. В феврале 1966 года осуждены писатели Ю.Даниэль и А.Синявский. В 1974 году из страны был выслан А.И.Солженицын. С 1975 года диссидентское движение вступило в “хельсинкский” этап: “дело” Н.Щаранского (1978 г.), ссылка А.Д.Сахарова в г.Горький (1980 г.). Властями к началу 80-х годов было арестовано около 1 тысячи человек: к 1984 году диссидентское движение было разгромлено. Продолжались репрессии церкви. Только за 1961–1965 годы по религиозным мотивам было арестовано 1 234 человека из числа верующих и духовенства.
Репрессивные акции Советской власти дорого обошлись народу: миллионы погибли, миллионам “искалечили” жизнь и отняли будущее. Во Владимирской области необоснованным репрессиям (только за так называемые “контрреволюционные” преступления) подверглись 10 822 человека: расстреляно 1816, сослано и выслано 1423, лишено свободы 7073 человека. “Выбивали” прежде всего рабочих (3568 человек), интеллигенцию (2445 человек), крестьян (2130 человек), в самом работоспособном возрасте: до 30 лет и от 31 до 50 лет (свыше 60% репрессированных). Больше всех репрессировано рабочих в г.Александрове и районе (417 человек), в г.Коврове (410 человек), в г.Муроме и районе (380 человек). Больше, чем в других районах, репрессировано крестьян в Юрьев-Польском (232), в Суздальском (212), в Гусь-Хрустальном (206) районах. Первенствует в печальном списке по количеству репрессированных представителей интеллигенции г.Владимир (380 человек), г.Ковров и район (291 человек), г.Муром и район (276 человек). В области было репрессировано 756 служителей религиозного культа.
Во второй половине 80-х, в первой половине 90-х годов процесс реабилитации невинно осужденных активизировался, чему способствовал Закон РФ “О реабилитации жертв политических репрессий”. К началу 1996 года в стране пересмотрено 340 тысяч дел, которые коснулись почти 445 тысяч человек. В 1996 году реабилитировано около 36 тысяч жертв политических репрессий. Во Владимирской области, кроме 10 822 реабилитированных “политических”, сняты обвинения с 3 тысяч граждан, раскулаченных в 1929–1931 годах. К октябрю 1996 г. на территории Владимирской области проживало 789 реабилитированных граждан и 2588 их близких родственников, признанных пострадавшими от политических репрессий.
Политические репрессии – это страница истории нашей страны, горькая и страшная. И ее надо знать, чтобы извлечь из нее уроки во имя настоящего и будущего. Время осудило политический террор как механизм решения жизненно важных проблем. Главный вывод, который должны сделать из недавнего нашего прошлого и народы, и политики – не допустить того, что было, вновь. В этом, в конечном итоге, и развитие демократии, и согласие в обществе, и будущий расцвет нашей Родины.
А.Солдатов,
кандидат исторических наук.