Geum.ru

Церковный Вэстникъ

Вид материалаДокументы

Содержание


Владыка антоний: авва или прельщенный?
О раскольниках
«старообрядцы» – кто они такие?
Подобный материал:
1   2   3

Главы из книги епископа Корнилия «Хвалите Имя Господне».

(Продолжение. Начало в №6)


ВЛАДЫКА АНТОНИЙ: АВВА ИЛИ ПРЕЛЬЩЕННЫЙ?


Чтобы понять истоки происшедшего, попытаемся всмотреться в личность владыки Антония Храповицкого, главы имяборцев и организатора афонского погрома. Менее всего автору хотелось бы быть его судьей или прокурором. Но разобраться в происшедшем почти столетие назад все равно рано или поздно придется, а правда, как известно, не бывает половинчатой, в ней нужно идти до конца.


Прежде всего, обратимся к книге митрополита Антония «Исповедь». Написана она в Бучаче в 1919 г., т.е. через два года после «Догмата искупления», но впоследствии переиздавалась за рубежом без каких-либо изменений. В главе «Духовная прелесть» он пишет:

«Недуг этот называется прелестью, или духовным самообольщением, под коим должно разуметь мнимую близость к Богу или вообще к чему-либо Божественному и сверхъестественному. Такому самообольщению подвергаются иногда и усердные подвижники в обителях и еще чаще, конечно, ревностные к внешним подвигам миряне. Превосходя своих знаемых подвигом поста и молитвы, они уже мнят себя зрителями Божественных видений, или, по крайней мере, благодатных сновидений; во всех случаях своей жизни они видят особые, нарочитые указания Божии или Ангела Хранителя, а затем уже воображают себя особыми избранниками Божиими и нередко пытаются предсказывать будущее. Святые отцы ни против чего не вооружаются так горячо как именно против этого недуга – духовной прелести.

Духовная прелесть опасна для души человека, если она скрывается в нем одном, но она опасной и гибельной бывает и для местной церковной жизни, если охватит собой целое общество, если окажется где-либо духовной эпидемией, если выразится в целом направлении жизни прихода, округа, епархии или епархий. В Российской Церкви оно так именно и бывает, как в Великороссии, так и на Украине, как в простом народе, так и в глаголемом просвещенном обществе. Эта зараза, под разными именами, начала усиленно развиваться по пределам Российской поместной Церкви тому назад лет тридцать, а ко времени последней войны охватила собою все концы бывшей Русской Империи. В Петербурге, в Москве, на низовьях Волги и в Сибири явились иоанниты, провозгласившие покойного о. Иоанна Кронштадтского перевоплотившимся Христом и некую Матрону Киселеву Богородицей. На смену одного Христа явились другие – в Петрограде Чурсиков, в Москве и Самаре Колосков, и т.п. Слободская Украина создала Стефана Подгорного – странника, затем принявшего монашество и выдававшего себя за Бога; Подолия и Бессарабия провозгласила Христом полуграмотного иеромонаха Иннокентия – молдаванина; в Киеве начал проповедовать новую веру тоже необразованный монах Спиридон, выслуживший себе по военному времени сан архимандрита; в Сибири иоаннитство получило особенно фанатичный характер, и увы, даже на св. Афоне начало разрастаться весьма вредное движение духовной прелести, известное под названием именобожничества.

Среди высшего общества выдавали себя за Христа Распутин, а учение о перевоплощении или необуддизм с его чрезвычайно легкими способами мнимого общения с миром сверхъестественным можно назвать едва ли не господствующим направлением в современном обществе. Основною почвою для него являются сочинения Л. Толстого и Вл. Соловьева, которого одна писательница (Шмидт) тоже представляла себе едва ли не перевоплощенным Спасителем… О гибельных увлечениях этим хлыстовством все знают; начинается оно с подвигов поста и молитвы, а кончается безобразным развратом, или так называемым свальным грехом» [1, 35-36].


На этом описание духовной прелести практически завершается и в дальнейшем речь идет уже о средствах уврачевания ее. Простим автору путаницу с фамилиями и ошибки в их написаниях, это у него случалось и прежде и впоследствии, тем более что во время написания книги у него не было под рукой необходимых материалов и пришлось надеяться только на память.


Во-первых, поражает поверхностность, непрофес-сиональность в описании этого духовной болезни. Так, у свт. Игнатия (Брянчанинова) рассмотрению духовной прелести (в т.ч. двух основных разновидностей ее) посвящены полсотни страниц. Да и практически любой человек, монашествующий или мирянин, более или менее серьезно занимающийся умным деланием и изучающий святоотеческую литературу, мог бы написать на эту тему гораздо глубже и основательнее.

Во-вторых, духовную прелесть владыка Антоний практически отождествляет с хлыстовством. Но это безусловно не так. Хлысты – секта, а не вид прелести. Они гораздо ближе к ереси, чем к духовному обольщению. Утверждать, что плодом поста и молитвы (правильной или неправильной) может стать свальный грех может только духовно невежественный человек, по слову свт. Игнатия (Брянчанинова) сам находящийся в обольщении. К сожалению, содомский грех расцвел пышным цветом в среде современных отечественных архиереев, священства и монашества, но пришел он туда совсем другим путем, и расцвел именно среди тех владык и монашествующих, которые умным деланием никогда серьезно не занимались и другим не благословляют заниматься.

Питательной же средой для секты хлыстов начиная с ХVII в. и особенно в XIX – нач. ХХ в.в. стал именно образ жизни большинства священнников и монашествующих, недостойных их высокого звания: блуд, пьянство, курение, многостяжательность и пр. Именно в этих условиях могли появится лжесаваофы, лжехристы и лжебогородицы, которые, подобно Лютеру, могли указывая на недостойных священников и насельников монастырей, говорить: – Посмотрите на них! Разве это добрые пастыри? Разве это свет миру? Воистину, кончина века близка!

И благополучно уводить словесных овец из ограды Православной Церкви.

Собственно, это один из самых действенных приемов соединенных сатанинских сил: сначала всеми доступными способами развратить пастырей, а затем воздвигнуть нового лютера, который сможет расколоть Церковь.

Поэтому и бороться с хлыстами нужно было не Разъяснениями Дух. Консисторий и Определениями Св. Синода, а строгим отбором и воспитательной работой прежде всего с архипастырями и настоятелями (игумениями) монастырей.


Впрочем, есть очень серьезные основания утверждать, что, “проблема хлыстовства” в начале XX века была не только использована в богоборческих целях координированными действиями печати, находившейся в руках “богоотверженного народа”, и Синода, негласно руководимого архиеп. Антонием, но и бережно взлелеяна, подобно тому, как ныне террористические группы проходят обучение на военных базах ЦРУ и др. спецслужб. “Хлыстовство” было выпестовано как удобная дубинка вроде нынешних дубинок “терроризма”, “антисемитизма” или незабытой еще дубинки “врагов народа”. Достаточно сказать, что выдающийся духовный пастырь, седьмой столп Православия на Руси и истинный врачеватель недугов души русского народа о. Иоанн Кронштадтский много боролся с ересью толстовства, пьянством, неверием, которые в значительной мере поразили Россию, но ни словом не обмолвился о хлыстах.


Однако вернемся к вл. Антонию. Мы видим, что он причисляет к секте хлыстов и всех афонских монахов–имяславцев, которые в подавляющем большинстве своем были девственниками, и Григория Распутина–Нового, и прославленного в лике святых прп. Серафима Вырицкого, и схиархимандрита Спиридона, который ждет своего прославления, и косвенно прав. Иоанна Кронштадтского, а также, возможно, и других подвижников благочестия. Список этот практически повторяет список угодников Божиих, обвиненных ранее в хлыстовстве в статье владыки Антония в почаевском журнале «Русский инок», о которой речь впереди. Не исключено, что среди остальных имен в списке есть кто-либо из основателей сект хлыстов или близких к ним – в этом надо еще разбираться. Мы же обратимся сейчас к тому, что достоверно известно.


К 1919 г. две комиссии уже пришли к выводу, что Григорий Распутин-Новый никакого отношения к хлыстовству не имеет, и Владыка об этом не мог не знать. Обвинение в том, что он когда-либо выдавал себя за Христа или хотя бы косвенно намекал на свое божественное происхождение, также не имеет никакого подтверждения.

Иоанн Чуриков (но, конечно, не Чурсиков) – это будущий старец Серафим Вырицкий (Муравьев). В 1908-1909 годах он старчествовал в мiру, основав общество трезвости. “Вина” его заключалась в строгой жизни по заповедям и духовных дарованиях, которыми щедро одарил его Господь, так что священники, нерадевшие о своих пастырских обязанностях, зато не гнушавшиеся злоупотреблени-ем спиртными напитками, курением, сребролюбием и другими “слабостями”, для которых жизнь его была живым укором, говорили: «Он не рукоположен! Почему он проповедует? Он еретик!». Заключение старца безо всякого разбирательства по одному только навету в Суздальскую крепость – одна из позорнейших страниц деятельности Синода и лично владыки Антония.


Почти десяток лет назад вышла книга архимандрита Спиридона «Записки миссионера» (в действительности тайного схиархимандрита, поскольку постригавший его по ошибке открыл чин пострига в великую схиму, а когда обнаружил это, воспринял как волю Божию и продолжил постриг именно в схиму). Он с детства ежедневно при всякой возможности на несколько часов уходил в молитву в конопле, так что полностью забывал себя, растворялся в молитве. В юности ему явились апостолы Петр и Павел и сказали: – Отныне ты не будешь говорить ничего человеческого, но все Божие. С тех пор они постоянно незримо присутствовали при всех его проповедях и беседах. Отец Спиридон много проповедовал в централах, тюрьмах, местах ссылки и своими потрясающими проповедями, своей невыразимой любовью к заключенным приводил к раскаянию самых закоренелых и неисправимых грешников.

Необходимо разобраться и с таинственными “иоаннитами”. Сергей Фомин, внимательно изучивший этот вопрос, уверенно утверждает, что никакой секты иоаннитов не существовало. Были расположенные по всей России общины духовных чад и почитателей о. Иоанна, насчитывавшие, возможно, несколько миллионов человек, были люди, пытавшиеся оградить его от массированной клеветы, но секты, т.е. организованной еретически-религиозной организации никогда не было [56,12-14].

А кампания клеветы, безусловно, была. Батюшка ведь не только обличал Л.Н.Толстого, еретиков, социалистов, но и понуждал Синод принять меры по отношению к ним (несмотря на сильное противодействие большинства синодалов). Он говорил, что враги его «страшно ненавидят и готовы стереть с лица земли, но я не боюсь их и не обращаю на них никакого внимания» [там же]. И, к сожалению, враги его были не только в среде толстовцев и революционеров, но и в Св. Синоде.

Начиналась кампания травли повестью «Полунощ-ники», творением Н.С.Лескова, ревностного толстовца, ненавидящего Кронштадтского пастыря. Это злобный пасквиль на о. Иоанна, написанный (в 1891 г.) в тоне, кощунственном по отношению к Православию.

Следующий выпад – основанный на грязных сплетнях роман «Иоаннниты», а затем по его мотивам бульварная пьеса «Черные вороны» В.В. Протопопова, состряпанная в 1907 г. и шедшая на многих театральных сценах страны. Сюжет ее, по словам рецензии В.В. Розанова, следующий: банда мошенников, мужчин и женщин, обоготворяет о. Иоанна и почитание к нему использует для обирания простодушного темного народа, стекающегося со всех концов России. Именно из этих творений, а не из реальности, черпали свои суждения Синод и руководимое им миссионерское общество. И не только черпали сведения, но и активно поддерживали пасквилянтов и кощунников.

Протоиерей Иоанн Восторгов в 1907 г. говорил: «Помню я, два года назад, возвращаясь из Сибири к северной столице, по всей линии железной дороги эти листки, рисунки, стихи и издевательства над Иоанном Кронштадтским… Потом на краткое время травля ослабела, но теперь вся эта грязь опять соединяется в один общий поток» [там же].

Однако вся эта стряпня была бомбой не только и не столько против великого светильника веры, но и против самой Православной Церкви. Первым это понял епископ Саратовский и Царицынский Ермоген. Он пишет: «… Для театральных “Черных воронов”, их лихих миссионеров вовсе не важно то обстоятельство, существует ли или вовсе не существует какая-то тайная секта “иоаннитов” … “товарищи” составляют духовно-нравственную бомбу из первой попавшейся коробки “каких-то” там “иоаннитов” – зажигай фитиль на подмостках – и готово!» [там же].

Иными словами, секта “иоаннитов”, как и “хлысты” – объекты виртуального мiра.

С.-Петербургский епархиальный миссионер Д.И.Боголюбов тогда же беседовал с духовными чадами и почитателями покойного уже о. Иоанна Кронштадтского и пришел к выводу, что это не секта и даже не оформленное братство, а общность ревностных, твердых в вере православных христиан, верных Царю Небесному и Царю земному, прихожан различных храмов Православной Российской Церкви. Итогом его исследователей стала брошюра, озаглавленная «О так называемых иоаннитах в русском народе». Завершается она словами: «В иоаннитстве Церковь Православная найдет не врага себе, а союзника и пламенного поборника за все наши исторические христианские святыни».

Что же касается Матроны Ивановны Киселевой, якобы именовавшей себя “богородицей” Порфирией, то и это на поверку оказывается гнусной клеветой. Сам о. Иоанн Кронштадтский свидетельствовал при жизни, что в действительности это благочестивая девственница, всецело отдавшаяся служению Господу и добрым делам. Для многих она была матерью во Христе, многих привела ко Христу и поставила на путь спасения души.


Итак, все или почти все обвинения при ближайшем разсмотрении оказываются злонамеренной клеветой, которую владыка Антоний не только бездумно повторял, не затрудняясь проверкой их (а для этого у него были все возможности), но и вносил свой посильный вклад в это “творчество”. Обратите внимание: когда свтт. Феофан (Быстров) и Серафим (Соболев) обличили крестоборческую ересь митрополита Антония (Храповицкого), содержавшуюся в его «Догмате искупления», последний назвал архиеп. Феофана прельщенным, а архиеп. Серафима – адьютантом вл. Феофана. Ранее, в 1913 г., когда иеросхимонах Антоний (Булатович), ссылаясь на Священное Писание, отстаивал мысли, высказанные в книге схимонаха Илариона «На горах Кавказа», в столице стали распространяться слухи, что у о. Антония жена-абисинка, а схимонах Иларион был у него денщиком и прочие непристойности. Как говорится, почерк один.


В годы жизни вл. Антония великой славой просияло на небосклоне Русской Православной Церкви целое созвездие ярких светильников, истинных старцев, ныне прославленных в лике святых: Феофан Затворник, Игнатий Брянчанинов, Иоанн Кронштадтский, все оптинские старцы, начиная с Амвросия, много других старцев, но ни с кем из них владыка Антоний не имел общения, а о. Иоанна Кронштадтского, как и святителя Филарета (Дроздова), что называется, на дух не переносил.

Крайне неуважительно относился он и к таким столпам Русской Церкви как митрополит Макарий (Булгаков), архиеп. Феофан (Быстров), целому ряду других благочестивых архиереев, а в особенности к тем, кто обличал его заблуждения или пытался с любовью вразумить, в числе которых Платон, митр. Одесский, впоследствии Сев.-Американский, иеросхимонах Феодосий Карульский (Святогорец) и др.

Общение его было главным образом с архиереями, с теми, кто мог бы помочь ему продвинуться по служебной лестнице и достичь главной возжеленной цели – стать патриархом. Все жизнеописатели владыки отмечают его любвеобилие, внимательность, заботу о ближних, главным образом архиереях, священниках и учащихся духовных заведений, но как только этот ближний высказывал несогласие с мнением владыки, он легко превращался в личного врага последнего.


(Продолжение следует)


«Дух отрицанья, дух сомненья» О церковных расколах


О РАСКОЛЬНИКАХ


«Они вышли от нас, но не были наши:

ибо если бы они были наши,

то остались бы с нами;

но они вышли, и через то открылось,

что не все наши.» (Ин 1:2:19)


Братия!

Разве формой перстосложения спасаемся мы?

Если бы так – то не имеющий правой руки никак бы не спасался.

Разве спасаемся мы поклонами?

Если бы так – то лежащий на одре болезни был бы обречен на муку вечную.

Разве спасаемся мы только такими, и никакими другими звуками произносимых молитв?

Если бы так – то всякий, кто не читает по-древнегречески, не спасался бы.


Но мы спасаемся Верою в Господа нашего Иисуса Христа:

«Возлюбленные! если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу,

и, чего ни попросим, получим от Него, потому что соблюдаем заповеди Его и делаем благоугодное пред Ним.

А заповедь Его та, чтобы мы веровали во Имя Сына Его Иисуса Христа и любили друг друга, как Он заповедал нам.

И кто сохраняет заповеди Его, тот пребывает в Нем, и Он в том. А что Он пребывает в нас, узнаём по духу, который Он дал нам». (Ин 1:3:21-24)


Итак – что Богу твои воздетые персты? что твои поклоны?

Он не нуждается в них.

«Еда ям мяса юнча или кровь козлов пию?» - говорит Дух Святый о наших «приношениях», которые нужны нам, а не Ему.

Что Богу звуки твоих молитвословий?

Это лишь «гора», на которой ты выбрал Ему поклоняться, и безумно осуждаешь на смерть тех, кто не влез с тобой на эту гору (чтобы не сказать – «опустился в яму»).

Господь же говорит, что не на горе сей, а в Духе и Истине следует Ему поклоняться.

Господь зрит на сердце, ибо только «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит».

Святой Апостол любви говорит:

«А что мы познали Его, узнаем из того, что соблюдаем Его заповеди.

Кто говорит: "я познал Его", но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины;

а кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божия совершилась: из сего узнаём, что мы в Нем.

Кто говорит, что пребывает в Нем, тот должен поступать так, как Он поступал.» (Ин 1:2:3-6)

Смотрите братия – не пишет он, как складывать персты и как «вовремя» класть поклоны. Ибо соблюдением законничества думают спастись фарисеи. Мы же – Христовы – спасаемся соблюдением Заповедей Его. А в Заповедях никто «перстов» складывать не учил. И потому, если мы отвергаем правоту брата, который пришел с любовью о Христе Иисусе, но держится иного обряда, то мы не только брата, но и Бога отвергаем.

Да будут вси едино, якоже Отец и Сын и Святый Дух

Аминь.


«СТАРООБРЯДЦЫ» – КТО ОНИ ТАКИЕ?

(Избранные главы из книги Н. Михайловой)


I. ПРЕДТЕЧА РАСКОЛА


«Капитоновщина» самое раннее и самое загадочное явление русского раскола. Возникнув в 30х гг. XVII века, оно быстро распространилось по территории Вологодского, Костромского, Ярославского и Владимирского уездов, а к 70-м гг. XVII века практически все уезды Центральной России, Сибирь и Поморье были в той или иной мере охвачены проповедью капитонов. Т. е. еще за долго до появления официально известного раскола существовала целая цепь еретических общин, проповедовавших то, что впоследствии станет основной доктриной старообрядцев.

Итак, во главе общины раскольников стоял мятежный старец, строитель монастыря чернец Капитон. Еще в 30е гг. XVII в. «по природным приметам» он предсказал скорый приход антихриста. Чтобы спастись от грядущей напасти, Капитон предложил отказаться от Святых Таинств и Церкви. Строгостью монашеской жизни Троицкий строитель привлек на свою сторону множество единомышленников. В 1639 г. Капитон был арестован и сослан в Тобольск, откуда бежал в начале 40-х гг. XVII в. на родину.

Среди учеников Капитона был некий великий и премудрый Вавила, о котором позже в одном из раскольнических сочинений говорилось: «Бысть родом иноземец, веры люторския, глаголати и писати учился довольновременно в славней парижстей академии, искусен бысть в риторике, логике, философии и богословии; знал языки латинский, греческий, еврейский и славянский».

Нам остается только догадываться, какими путями и с какой целью этот француз (еретик), воспитанник парижской Сорбонны, современник кардинала Ришелье, знающий не только ученые языки, но и еврейский, и, что самое удивительное, славянский, попал в леса под Вязники. Но именно там Вавила, «вериги тяжелые на себя положив», довел до крайности взгляды своего учителя Капитона и стал проповедовать массовые самосожжения.

Здесь хорошо видно, что учение о самосожжении русских людей, ради «спасения души», было принесено к нам с запада неким еретиком. Чье задание он выполнял и чьи интересы преследовал, мы можем только предполагать. Как некогда таинственный купец еврей Схария, кинул семена ереси жидовствующих на новгородскую землю, так точно же и поступил француз (француз ли?) Вавила. Успех этого предприятия впоследствии превзошел все ожидания...

Учение Капитона Даниловского возникло в рамках православной традиции, но претерпев ряд эволюций, становится ересью и перестает быть частью общерусской аскезы. Со смертью же Капитона в середине 60-х исчезает и символ единства учения. Основные соперничающие группировки оформились еще при жизни Капитона, и поводом для этого разделения явился вопрос о «правомерности самоубийственных смертей за веру». Вопросу самоубийства за веру был придан характер «выборной программы», отличающий радикалов внутри «капитоновщины» от менее решительного большинства. После неудачной попытки радикалов получить контроль над всеми общинами вопрос о самоубийстве за веру становится принципиальным. С этого времени «принцип самоубийства» отделяет «чистых капитонов» от не принявших радикализм. После этого раздвоения в «капитоновщине» появляются так называемые «уставы».

«Юхрский устав» во главе его на основе расспросных листов комиссии князя И.С. Прозоровского был назван инок Вавила из пустыни на озере Юхра, названный главой вязниковских старцев, противник самоубийственных смертей, наиболее «таинственный». Это свойство он приобретает изза практически полного отсутствия материала о нем. Представители устава редко попадали в руки властей т. к. проповедовали бегство от мира в глухие места. По аналогии с названием секты странников их можно было бы назвать «крыжающимися». Устав этот менее опасен, т. к., отказавшись от массовых гарей, он практически отказался и от любого активного сопротивления властям, предпочитая тактику «раннего Капитона», заключающуюся в быстрой смене мест поселения. Пост в этом уставе сохранился в прежнем виде, без изуверств. Прежнее отречение от святых таинств из элемента ереси превратилось в «стояние за старую веру» как следование традиции «истинного православия», «поруганного» Никоном. Таким образом, круг замкнулся и объединил староверов и недавних еретиков, отсюда и следует выводить истоки староверческого взгляда на Капитона как на «первого за веру стоятеля». Общины «Юхрского устава» практически стали частью раскола, совершенно не стараясь туда попасть, и по сути своей обречены были слиться со староверием.

«Кшарский устав» «капитоновщины» состоял из сторонников радикальных подходов к вопросу о самоубийственных смертях за веру. Во главе этого направления стояли Вавила Молодой (француз-еретик) и старец Леонид. Факты их деятельностного участия в массовых и индивидуальных самоубийствах были вскрыты следственной комиссией И.С. Прозоровского в Вязниках. В ходе разбирательства была доказана связь между вологодскими самоубийствами «капитонов» и Вавилой Молодым. Сторонники «Кшарского устава» были более последовательны в своих убеждениях, чем «юхрцы». Капитоновщина» пропагандировала «скорый конец света», и «кшарцы» предлагали активно ему противостоять, а не «крыжаться» от грядущих опасностей.

По способу «самоубийственного спасения» от антихриста «кшарские» общины можно назвать «самоубийцами» либо, по аналогии с одной из сект русского раскола, «самоистребителями». «Кшарские» общины это «бунтари», не дающие секте застыть, завершить свою эволюцию. В силу этой реформативности общины недолго просуществовали в единых рамках. Распавшись на мелкие образования, они, как справедливо считал С. Зеньковский, стали основой для появления «народного раскола».

Вожди этого устава (Вавила Молодой, Леонид и др.) ведут себя как люди, уже избежавшие Страшного Суда. Они «спасали» от него других людей. Старцы этого устава сжигали, топили, морили людей, но сами и не думали следовать примеру своих жертв. Пожалуй, это еще одно объяснение столь скорого исчезновения «капитонов» причина техническая: секта, методично истребляющая сама себя, обречена на исчезновение. Таким неоднородным, лишенным единого руководства, ослабленным учением вступает «капитоновщина» в последний этап своей истории.

В 166567 гг. произошел разгром вязниковцев, «совпавший» по времени с датой Апокалипсиса (Прим. 1666 г.), который вызвал ряд ритуальных самоубийств среди «капитонов». Среди оставшихся в живых стали усиливаться позиции старцев, ратующих за единение с другими течениями древнецерковного благочестия и прежде всего с «аввакумовщиной». Союз этот, при жизни Капитона невозможный, после его гибели стал реальным. Включение Аввакума в проповедь самоубийственных смертей за веру явилось связующим звеном двух полюсов раскола. «Капитоны» практиковали этот путь спасения от антихриста значительно раныие последователей «мятежного протопопа». Есть основания считать, что сторонники Аввакума на местах действовали совместно с «капитонами» (например, романовские и пошехонские гари). Приняв под влиянием «капитоновщины» догмат о «благости самоубийств», поповцы Аввакума одними из первые включились в борьбу за раздел некогда влиятельных и мощных «капитонствующих» общин. Часть «капитонов» стала склоняться к соединению с «паствой» Аввакума. Раскол «капитоновщины» стал реальным фактом. Связь между некогда едиными общинами стала ослабевать. В ряде общин, не слившихся с «поповщиной» Аввакума, власть взяли на себя местные «расколоучители».

Смерть Аввакума, как ни странно, оказала благоприятное влияние на движение. Она активизировала стремление к самопожертвованию («умереть, а веры Христовой не оставить»). Факты переписки Аввакума с соратниками по поводу самоубийств «во имя веры» достаточно известны. Его высокий авторитет превращал эти письма в практическое руководство к действию, оспаривать которое было безполезно. Именно поэтому часть «капитонов», отвергавших самоубийства, начинает искать союза с «поповцами» игумена Досифея противников Аввакума и «капитонов кшарского устава».

Однако противники самоубийств оказались в меньшинстве. Более того, они постепенно теряют свое влияние на Севере в своей «вотчине раскола». Вскоре пламя староверческих гарей охватывает весь Север.

Проникновение раскола в Сибирь также шло не под контролем Досифея, а стараниями Аввакума и «кшарских старцев». Таким образом, даже до «Пустозерской казни» Сибирь оказалась под контролем сторонников «радикального» учения. Сторонники Досифея были обречены на постепенное исчезновение.

Полемика между двумя направлениями учения при жизни Аввакума проходила лишь от случая к случаю и была изначально проигрышной для сторонников Досифея. По смерти Аввакума весь Север пребывал в ожидании Апокалипсиса. К сожалению, невозможно более или менее точно восстановить картину происходившего в то время. Ограничимся лишь констатированием того, что ситуация вышла изпод контроля властей, а подчас и изпод контроля самих инициаторов раскола. Начался поистине «народный раскол». Люди стали принимать страшные решения и самостоятельно воплощать их в жизнь. Вскоре Север представлял из себя печальное зрелище.

В результате Досифей и его сторонники оказываются практически единственными представителями священства. Ученики проповедников самоубийственных смертей лишились своих наставников. В создавшейся ситуации нередкими были случаи, когда за благословением на смерть они обращаются к священникам, не одобрявшим это движение.

Таким образом, идея раскола и отторжения от единства Православной Церкви созрела в народе уже давно. Более того, видно, что она была тщательно подготовлена и даже «догматизирована» еретиками-иноверцами. Выход из лона Церкви, отказ от Христовых Таин, провозглашение прихода антихриста, самоубийство за веру и пр. были заложены задолго до 1666 года. Никоновская реформа всего-навсего стала своеобразным катализатором для распространения раскола: и то, что таилось под спудом, процвело всеми своими губительными плодами в один момент.


(Продолжение следует)






АПОСТАСИЯ