Консервативные и либеральные периодические издания США о политической борьбе в россии (1992-1996 гг.)

Вид материала

Автореферат

Содержание Чудесов Валерий Владимирович Общая характеристика работы Историографический обзор. Цель исследования Задачи исследования Объект исследования – Хронологические рамки Источниковую базу исследования составили Научная новизна исследования Методологической основой исследования Практическая значимость исследования Апробация работы. Структура работы Основное содержание диссертации Статьи в периодических изданиях Перечня ВАК Консервативные и либеральные периодические издания сша о политической борьбе в россии

Подобный материал:

• Почему американские сми как либеральные, так и консервативные настроены одинаково антироссийски, 414.68kb.
• Информационно-библиографический отдел Золотое кольцо России, 148.24kb.
• Периодические издания армении в контексте президентских выборов 2003 Г.: Стратегии, 298.55kb.
• Информационно-библиографические издания, 485.77kb.
• Электронную версию всех номеров «Вестника роии» можно найти на сайте роии, 1791.82kb.
• Экономические отношения между россией и США, 445.03kb.
• Либеральные реформы в России 60-70, 47.51kb.
• Подписные периодические издания на 2012 г. Журналы, 44.08kb.
• Подписные периодические издания на 2012 г. Журналы, 44.05kb.
• Программа по дисциплине "Зарубежные периодические издания по книжному делу" По специальности, 178.41kb.

На правах рукописи


Терешко Евгений Юрьевич


КОНСЕРВАТИВНЫЕ И ЛИБЕРАЛЬНЫЕ ПЕРИОДИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ США О ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЕ В РОССИИ

(1992–1996 гг.)


Специальность: 07.00.03 – всеобщая история


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук


Хабаровск – 2012


Работа выполнена на кафедре всеобщей истории Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Дальневосточный государственный гуманитарный университет»


Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Чудесов Валерий Владимирович

Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Тихий Константин Теодорович;

кандидат исторических наук,

Секиринский Денис Сергеевич

Ведущая организация: Благовещенский государственный

педагогический университет


Защита состоится 23 марта 2012 г. в 14.00 на заседании диссертационного совета ДМ 212.293.02 по защите диссертаций на соискание ученой степени доктора исторических наук при Федеральном государственном бюджетном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Дальневосточный государственный гуманитарный университет» по адресу: 680000, г. Хабаровск, ул. Карла Маркса, д. 68, корп. 1, ауд. 311.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Дальневосточный государственный гуманитарный университет» по адресу: 680000, г. Хабаровск, ул. Карла Маркса, д. 68.


Автореферат разослан «_____» февраля 2012 г.


Ученый секретарь диссертационного совета.

кандидат исторических наук, доцент Н. А. Макуха


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования. В начале ХХI века Соединенные Штаты Америки являются одной из ведущих стран мира, поэтому отношения с ними занимают приоритетное место во внешней политике Российской Федерации. Важную роль в политических и культурных контактах играет образ России, сложившийся в США, поскольку он явно или скрыто влияет на отношение к ней со стороны рядовых граждан и политической элиты. В свою очередь, для российской стороны четкое представление о специфике ее восприятия в США и причинах его формирования может способствовать более объективному отношению к зарубежным оценкам и более успешному установлению контактов на межгосударственном и на межличностном уровнях.

В структуре образа России ведущее место принадлежит представлениям о внутреннем положении страны, поскольку они позволяют характеризовать государство в целом, затем, эти оценки проецируются на восприятие внешнеполитических шагов России. В свою очередь, внутреннее положение в стране характеризуется на основе политических событий и, в первую очередь, связанных с политической борьбой.

Помимо этого, важно учитывать тот факт, что американские средства массовой информации занимают лидирующие позиции в мире, поэтому растиражированная в них точка зрения оказывает влияние, как на политическую элиту, так и на массовую аудиторию других стран. В связи с этим, изучение специфики освещения российских событий в США имеет выраженное практическое значение.

Привлечение в качестве главного источника диссертации политической периодики, в которой существует значительно большая степень свободы дискуссии, чем в новостной прессе, а авторы статей зачастую имеют отношение к выработке внешнеполитического курса, служа в государственных учреждениях или привлекаясь ими в качестве экспертов, позволяет выявить основные подходы по отношению к России, которые предлагаются администрации США, и могут быть ею использованы в процессе формирования официальной позиции американской дипломатии.

Историографический обзор. В отечественной американистике активная разработка темы восприятия России в США началась в 80-е гг. ХХ в. и продолжается до настоящего времени. Созданные работы можно разделить на две группы исходя из предмета изучения. Часть авторов сосредоточилась на анализе американского общественного мнения и существующих стереотипах в отношении России. Другая часть специалистов изучала восприятие в США конкретных событий внутри России или в сфере отношений между двумя странами.

Работы первой группы представлены коллективными монографиями под редакцией Ю. А. Замошкина, в которых анализировалось влияние общественного сознания на внешнеполитические установки американской политической элиты¹. Позже Ю. А. Замошкин обратился к исследованию стереотипа «русской угрозы» в общественном сознании США и психологических механизмов, которые обеспечивали изменения американского общественного мнения в отношении СССР в положительную или отрицательную сторону². В таком же социологическом ключе были подготовлены диссертации Н. П. Семенихиной и А. А. Чурмантеева, в которых анализировалось восприятие «перестройки» в американском общественном мнении³.

Изучению современных стереотипов было посвящено исследование С. В. Чугрова⁴ и коллективная монография под редакцией И. С. Семененко⁵. В них также рассмотрен вопрос о механизме формирования образа России. Выявлению стереотипов в отношении России на материале прессы в начале ХХI в. посвящены работы Т. В. Киреева, В. С. Феклюниной, К. В. Жданова⁶.

Вторая группа работ была посвящена анализу восприятия в США конкретно-исторических событий внутри России или в ее внешней политике. Основное внимание было сосредоточено на анализе событий конца ХIХ–начала ХХ в. и 40-х–начала 50-х гг. ХХ в. Первый из указанных периодов изучен достаточно обстоятельно. В работе А. А. Трубарова освещалось отношение американской общественности к революции 1905 г.⁷ В диссертациях В. И. Журавлевой, А. А. Родионова была рассмотрена реакция общественного мнения США на внутриполитические события в Российской империи в конце ХIХ в.⁸, в работах А. И. Макурина и Е. В. Смеловой – представления американских авторов об экономическом и социальном развитии России в начале ХХ в.⁹ В монографии В. В. Носкова проанализирована взаимосвязь между формированием образа России и разработкой внешнеполитической стратегии США в начале ХХ в.¹⁰ В исследовании С. В. Листикова главное внимание было уделено восприятию двусторонних отношений, прежде всего, проблеме участия России в Первой мировой войне¹¹.

Пристальное внимание исследователей привлекло восприятие СССР в США во время Второй мировой войны и сразу после нее. Центральной проблемой стало изучение взаимосвязи образа СССР и трансформации советско-американских отношений. Работы В. В. Познякова, О. В. Рычковой, Р. Ф. Иванова и Н. К. Петровой посвящены изучению взглядов американской общественности на СССР во время альянса против Германии: проанализированы американские оценки освобождения Восточной Европы и политики «советизации», Ялтинской и Потсдамской конференций и т.д.¹² В диссертациях Е. Г. Щемелевой, Е. Н. Рыжкова, Е. Л. Ситниковой¹³ исследовано изменение образа СССР от союзного до враждебного государства.

Гораздо меньше работ было посвящено 30-м годам ХХ в. Здесь отметим кандидатские диссертации А. Е. Фельдта и К. Т. Тихого¹⁴. Последний продолжил изучение отношения к Советской России в США, в результате чего появилась монография, в которой комплексно рассмотрено восприятие экономического, внутри- и внешнеполитического развития России 20-х–начала 30-х гг.¹⁵

Труды данной группы объединяло объяснение причин изменения восприятия России в США. Исследователи, видели их, прежде всего, во внутриполитической и экономической ситуации в США, а также характере отношений между двумя странами.

В 2000-х гг. появились работы, в которых главное внимание уделялось изучению влияния американской культуры, и, в первую очередь, ментальности на восприятие России. Это ряд статей В. И. Журавлевой, монография И. И. Куриллы, диссертация Д. С. Секиринского¹⁶. Данное направление привлекло внимание не только историков, но и представителей других гуманитарных наук¹⁷. Отметим, что анализ влияния культурных особенностей одной страны на восприятие другой является актуальным в силу их малой изменчивости и долговременности действия.

Большая часть отечественных исследований, в которых был освещен анализируемый в диссертации период, принадлежат к первому типу работ и направлены на выявление доминирующих американских представлений о России и культурных стереотипов. В монографии В. О. Рукавишникова¹⁸ рассмотрено отношение к СССР и России со стороны американцев с 30-х гг. ХХ в. до начала ХХI в. По мнению исследователя, в 1990-е г. образ России главным образом зависел от двух факторов: интерпретации СМИ и ведущих политиков результатов российских реформ, а также от восприятия американцами роли и места обеих стран в изменившихся геополитических условиях. Охлаждение отношений второй половины 90-х г., он объяснял разочарованием в проводившихся реформах и самих реформаторах, неоимперскими амбициями России, и ее политикой в Чечне. Помимо этого отрицательные оценки были вызваны этническими стереотипами в отношении России, традиционным недоверием к русским или рецидивами русофобии¹⁹.

Созданная под руководством Э. Я. Баталова коллективная монография, была посвящена вопросам образа России в США в 1992–2007 г.²⁰ Общая эволюция имиджа, согласно авторам монографии, выглядела следующим образом. С избранием Б. Н. Ельцина президентом России, провозгласившим курс на демократизацию страны по западному образцу, отношение к ней стало более позитивным. Причину его формирования Э. Я. Баталов видел во внешнеполитических факторах: распаде СССР, который был истолкован как победа США в «холодной войне», и готовности России следовать в фарватере американской внешней политики²¹. В начале ХХI в., когда Россия приобрела политическую стабильность и начала проводить самостоятельный внешнеполитический курс, негативный образ снова стал доминирующим²². Помимо этого, в работе перечислены и другие факторы, влиявшие на отношение к России²³, но, к сожалению, в тексте не показана каузальная связь между ними и характером оценок России.

Кандидатская диссертация З. А. Ужеговой²⁴ посвящена выявлению доминирующих стереотипов на Западе в отношении политической и экономической системы России в период 1996–1998 г. В ходе исследования были сделаны выводы, что образ России носил преимущественно негативный характер. Ее государственность всегда характеризовалась как авторитарная и бюрократическая, но, если в первой половине 90-х г. этому находились оправдания, то с конца 1996 г. была развернута острая критика в адрес России. Объясняя причины формирования негативного образа страны, З. А. Ужегова отметила тягу журналистов к статьям скандального характера в российской прессе, которые становились основой соответствующих публикаций на Западе, а также внешнеполитические интересы западных стран.

Работой, созданной в рамках второго направления, в которых анализировалось восприятие конкретных событий, можно считать диссертацию А. Ю. Быкова. В ней рассматривалась избирательная кампания 1996 г.²⁵ Исследователь соотнес оценки, присутствовавшие в публикациях ведущих ежедневных американских газет, с официальным курсом Белого дома в отношении России и пришел к выводу, что характер освещения российской темы совпадал с реализацией внешней политики США. В его интерпретации получалось, что ведущие общенациональные газеты являлись своеобразными филиалами пресс-службы Госдепартамента и Белого дома.

Комментируя избирательную кампанию 1996 г. американские журналисты создавали привлекательный образ Б. Н. Ельцина, замалчивая его ошибки и просчеты в политике. Одновременно с этим они рисовали негативный образ Г. А. Зюганова, приписывая ему отрицательные свойства характера, изображая его фотографии на фоне коммунистической символики. А. Ю. Быков объяснял это политическими интересами администрации У. Клинтона.

Подводя итоги анализа отечественным исследованиям, отметим, что ученые изучали доминирующую тенденцию отношения к России в общественном мнении США. Это обстоятельство привело к тому, что динамика восприятия объяснялась, прежде всего, политическими причинами, а влияние ментальности и идеологии не было предметом специализированного рассмотрения.

Проблема восприятия России в США привлекла внимание американских исследователей раньше, чем отечественных. Причины, формировавшие образ России, они видели в политических факторах. В работах, которые вышли в 30-х – начале 40-х гг., исследователи полагали, что внутриполитическая ситуация в США влияла на восприятие России не меньше чем события в ней. Такое объяснение представлено в работах А. Бейби и М. Ловенстейна²⁶. Начавшаяся «холодная война» повлияла на оценки американских исследователей. Теперь причины формирования представлений о России сводились к ее политике, а влияние внутренней ситуации в США не учитывалось историками. Такой подход присутствовал в монографиях М. Лазерсона²⁷ и Т. Бейли²⁸.

Под влиянием улучшения советско-американских отношений в 60-е годы американские авторы вновь обратили внимание на внутриполитические факторы, которые влияли на формирование отношения к России. Такое объяснение содержится в работах П. Файлина и С. Маргулис²⁹. В это же время появились работы историков радикально-демократического направления, в которых ведущее значение в формировании представлений о России отдавалось экономическому фактору³⁰.

В 70-х гг. сохранилась тенденция объяснять изменение восприятия России политическими факторами. В этом ключе выдержаны работы А. Томпсона и Р. Харта, Р. Леверинга, Дж. Стоссинджера³¹. Исследования, выдержанные в этом русле выходят до настоящего времени. Из наиболее значительных отметим монографии М. Малиа, Ю. Дэвиса и Д. Трани³².

На рубеже 70–80-х гг. ХХ в. в мировой историографии произошел сдвиг в сторону социально-культурной истории, который связан с распространением в исторических исследованиях методов культурной антропологии, социальной психологии и лингвистики. Результатом этого стало появление трудов, посвященных изучению влияния идеологии и культуры на внешнюю политику США³³. Данные исследования привели в 2000-х гг. к выходу монографий о влиянии ментальности на формирование образа России (Д. Энгерман, Д. Фоглесонг)³⁴.

Зарубежные исследования, в которых освещен интересующий нас период, следует разделить исходя из содержания самих работ: первая группа исследований – это полемика между сторонниками и противниками теории «демократического транзита» (А. Аслунд, С. Коэн), вторая группа – это попытки идеологически непредвзято рассмотреть характер восприятия России в США и формирующие его причины как в рамках «новой культурной истории» (Д. Фоглесонг), так и в рамках традиционной политической истории (А. Строс).

Первыми работами об отношении к российским событиям в США были полемические статьи между сторонниками «шоковой терапии» и их критиками. Апологеты быстрого перехода к рынку в своем восприятии опирались на доминировавшую тогда в СМИ, академических и политических кругах концепцию, так называемого, «демократического транзита»³⁵. Ее главное положение сводилось к следующему: с 1991 г. Россия совершает переход от коммунизма к капиталистическому свободному рынку и демократии. По мнению «транзитологов»³⁶, Россия могла либо провести либеральные реформы, либо вернуться к коммунизму. Начиная с 1991 г. российские события оценивались как успехи на пути реформ. Они сочли успешной приватизацию, увидели утверждение рубля в качестве стабильной валюты. В российской политической сфере, по их мнению, произошла явная демократизация, которую они расценили как формирование конституционной демократии.

Один из сторонников вышеописанной концепции, экономист А. Аслунд в 2001 г. опубликовал статью, в которой перечислял 10 мифов о постсоветской России и развенчивал их с помощью фактов. В силу его специализации он сосредоточился на социально-экономической сфере³⁷.

А. Аслунд считал мифами утверждения о том, что российская экономика разрушилась, «шоковая терапия» не достигла своей цели, а приватизация породила новую коррупцию. Он утверждал, что в действительности разрушения экономики не было, а до 1998 г. был застой из-за незавершенных реформ, уровень развития России оставался таким, каким был в советскую эпоху: где-то наравне с Бразилией. В 1999 г. ВНП России вырос на 5,4%, а в 2000 году – на 8,3%. Учитывая, «что коммунизм оставил в наследство огромные искажения, это великолепное достижение»³⁸.

В отношении «шоковой терапии» экономист отвергал мнение о том, что именно она стала причиной всех социально-экономических бед, проблемы в экономике начались еще при советском строе и они не оставили выбора Б. Н. Ельцину, кроме того как идти по пути реформ. Тезис о том, что приватизация породила новую коррупцию, А. Аслунд отвергал. По его мнению, она породила национальное богатство. С 1997 г. российский частный сектор создал не менее 70 % ВНП страны. Взяточничество в сегодняшней России имеет отношение не к приватизации, а к сбору налогов и вмешательству государства в экономику.

А. Аслунд разбирал и другие, ложные, по его мнению, убеждения американцев. В частности он считал мифом утверждение о том, что Россия являлась «черной дырой» для западной помощи. По его словам, с момента окончания «холодной войны» западные субсидии России составили в целом около 5 млрд. долл. (что эквивалентно суммарной помощи США Израилю и Египту за один год), причем большая часть этих денег была истрачена на западных консультантов. Несмотря на ее скудный размер, она оказала значительное положительное влияние на процесс реформ. Хотя если бы она была больше, то и результат был бы более значительным.

Такое восприятие российских событий 90-х г. ХХ в. вызвало критику со стороны части профессиональных американских русистов. Наиболее последовательным и непримиримым оппонентом «транзитологов» был специалист по истории России ХХ в. С. Коэн³⁹. Ученый не соглашался с мнением «транзитологов» о том, что у России не было выбора между либеральными реформами и возвращением в коммунизм. Он считал, что существовала альтернатива в виде построения смешанной экономики со значительной в ней ролью государства.

Либеральные реформы С. Коэн назвал «демодернизацией России». Американский историк оценивал приватизацию, как формальность, так как в стране не появился полноценный частный сектор, над ним все равно довлело государство. Расцвет бартерных сделок свидетельствовал о неликвидности денег и искусственной поддержке рубля за счет кредитов МВФ. Политический строй он считал замаскированным авторитаризмом, поскольку полномочия президента напоминали прерогативы монарха. По его мнению, президент правил, по большей части, с помощью указов и не считался с парламентом⁴⁰.

По мнению историка, «транзитологии» присуща идеологическая направленность, так как она берется объяснять прошлое, настоящее и будущее исходя из одной идеи: обязательность (точнее сказать, неизбежность – Е. Т.) перехода к капитализму. Переход мыслился исключительно по американскому образцу, с чем не соглашался С. Коэн. Причину появления и доминирования такой точки зрения он видел в распаде СССР, который был истолкован как победа США в «холодной войне», т.е. своеобразное национальное самодовольство. Более подробно на ментальных причинах появления этой концепции, историк не останавливался.

Помимо сторонников и противников рассмотрения российских событий через призму теории «демократического транзита» в американской историографии были попытки иных подходов к осмыслению особенностей восприятия и выявлению причин его формирования. Американский исследователь Д. Фоглесонг в рамках «новой культурной истории» проанализировал стремление реформировать Россию, неоднократно возникавшее в американском обществе в ХХ в.⁴¹

В очередной раз миссионерские настроения в США ожили после августовского путча 1991 г. Журналисты, политики и религиозные деятели приветствовали это событие и предсказывали, что оно приведет к быстрому появлению либеральной демократии, процветающей рыночной экономике и возрождению христианства. Летом 1998 г. российский фондовый рынок обрушился, российское правительство не выполнило своих обязательств по иностранным займам, а бывший глава разведки стал премьер-министром. Это привело к тому, что американские журналисты обвинили в провале своего эксперимента с демократией национальный характер русских, а республиканцы обвинили администрацию У. Клинтона в «потере России»⁴². Негативные отзывы о нереформируемой России в конце 90-х были такими же чрезмерными как и эйфория о возможности ее преобразовать в начале 90-х., отметил Д. Фоглесонг⁴³. В главе, посвященной 90-м годам ХХ в., историк основное внимание сосредоточил на позиции Белого дома в отношении России и на описании доминирующего общественного настроения⁴⁴. Из всех характерных черт американской ментальности он сосредоточился на анализе влияния одной из составляющих комплекса представлений о национальной идентичности (идеи универсализма) на восприятие России.

Специалист по Восточной Европе и России, занимавший пост координатора комитета НАТО по Восточной Европе и России от США А. Строс присоединился к обсуждению проблемы, которая была сформулирована следующим образом: «Почему американские СМИ – как либеральные, так и консервативные - настроены одинаково антироссийски?»⁴⁵. По мнению А. Строс, аналитики и репортеры наиболее влиятельных американских газет, руководствовались следующими постулатами: 1) если речь идет о любой проблеме, к которой Россия имеет хоть какое-то отношение, русских заведомо считают виновными, пока не доказано обратное; 2) российская политика заслуживает одобрения лишь тогда, когда она служит не интересам самой России, а интересам других стран.

Первой причиной, возможно, даже главной, по мнению А. Строс, являлось наследие «холодной войны». Подобные оценки есть и у молодых журналистов, что американский исследователь объяснял «корпоративной традицией»: новичкам хочется, чтобы их считали «своими» и они перенимают оценки у старших коллег.

Помимо этого, негативное влияние оказывала пропаганда восточноевропейских стран. Она эффективна, как считал А. Строс, по нескольким причинам: во-первых, в ней содержалась доля истины (социалистический строй в большинстве из этих государств действительно утверждался при помощи советской военной силы), во-вторых, она рисовала упрощенную черно-белую картину (большая страна угнетает маленькие), в-третьих, возможно из-за простого невежества западных экспертов⁴⁶.

Еще одна причина связана с особенностями отношений масс-медиа с Белым домом. А. Строс писал, что между СМИ и администрацией США «традиционно враждебные отношения. Нападая на Россию, СМИ организуют патриотически окрашенное нападение на правительство за его не антироссийскую позицию»⁴⁷. Таким образом, СМИ одновременно разыгрывали две роли – национально-патриотическую и враждебно-антиправительственную (последняя, по всей видимости, способствовала росту рейтинга – Е. Т.). А. Строс не считал важной и другую причину – русофобию американских граждан. По его мнению, таких настроений придерживалась часть политической элиты (З. Бжезинский, Б. Скоукрофт), но никак не рядовые граждане⁴⁸.

Приведенный обзор позволяет сделать следующие выводы о степени разработанности темы:

во-первых, период первой половины 90-х годов более пристально изучался зарубежными исследователями, в отечественной историографии, напротив, основное внимание уделялось второй половине 90-х, поэтому, на наш взгляд, целесообразно рассмотреть оценку событий первой половины 90-х г., чтобы заполнить имеющуюся лакуну и проследить динамику восприятия постсоветской России в США;

во-вторых, отечественные работы объединяет стремление объяснить изменение американского взгляда на Россию, главным образом, состоянием отношений между двумя странами. В значительной мере вне поля исследовательского интереса осталось влияние американской ментальности и идеологических доктрин на восприятие России;

в-третьих, американские исследователи больше чем отечественные сосредотачивались на национальном самосознании как причине, влиявшей на восприятие России, однако, они либо ограничивались ссылкой на национальный характер в целом (С. Коэн), либо их интересовала одна ментальная черта на протяжении длительного периода времени (Д. Фоглесонг).

Резюмируя вышесказанное, отметим, что системное рассмотрение влияния специфики американской ментальности и идеологических доктрин на формирование отношения к политической борьбе в России после распада СССР в отечественной и зарубежной историографии представлено недостаточно. Исходя из этого, автор сконцентрировал внимание на двух событиях, в которых политическая борьба проявилась наиболее ярко (конфликт между Б. Н. Ельциным и Верховным Советом, а также президентская избирательная кампания 1996 г.). Здесь же отметим, что, по мнению ряда отечественных исследователей, именно внутриполитические события являются ключевыми для формирования образа России в целом⁴⁹.

Цель исследования заключается в анализе освещения политической борьбы в России консервативными и либеральными периодическими изданиями США и выявлении ментальных и идеологических причин его формирования.

Задачи исследования:

– охарактеризовать специфику американской ментальности и основные положения современной консервативной и либеральной идеологии США;

– выявить характерные черты восприятия России консервативными и либеральными авторами;

– раскрыть степень влияния ментальности и идеологических установок на достоверность освещения политической борьбы в России в американских политических журналах.

Объект исследования – консервативные и либеральные периодические издания США

Предмет исследования – освещение политической борьбы в России в консервативных и либеральных журналах США.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1992 по 1996 г. Их выбор обусловлен общественными изменениями в России и США. В этот период в России, ставшей суверенным государством, происходило оформление новой политической системы и становление рыночной экономики. В качестве фактологического обоснования нижней границы временных рамок отметим январь 1992 г. когда были начаты радикальные экономические реформы (либерализация цен), ставшие поводом для столкновения между Б. Н. Ельциным и парламентом. Верхней границей изучаемого периода является окончание президентской избирательной кампании в июле 1996 г. К этому моменту в России завершился переходный период и система власти получила стабильность.

В США за период 1992–1996 гг. произошла смена политической конъюнктуры в отношении России. После распада СССР в декабре 1991 г. в политической и академической элите, СМИ существовали ожидания на скорое переустройство России. В 1996 г. началось разочарование в результатах российских реформ.

Источниковую базу исследования составили:

1. Официальные документы, куда вошли законодательные акты Российской Федерации и Соединенных Штатов Америки, предвыборные программы политических партий США, речи американских политических деятелей, а также данные ЦИК РФ и сведения статистики;

2. Сочинения общественно-политических и религиозных (протестантских) деятелей США;

3. Результаты социологических опросов, проводившихся в США и в России (Институт Гэллапа, служба Л. Харриса, исследовательский центр «Барна групп», Фонд «Общественное мнение»);

4. Мемуары американских и российских политиков (У. Клинтона, С. Тэлботта, У. Кристофера, Б. Н. Ельцина, А. В. Коржакова, В. В. Костикова, Е. Т. Гайдара);

5. Особое значение для проведения исследования имели авторские и редакционные статьи в политических журналах консервативного («National Review», «The American Spectator», «Human Events», «Commentary») и либерального («The New Republic», «The Nation») направлений. Отметим, что в качестве синонимов названной категории изданий в диссертации используются термины «общественно-политические издания», журнальная публицистика».

Научная новизна исследования заключается:

– в комплексном рассмотрении влияния ментальности и идеологии на освещение в США политической борьбы в России, что позволило расширить представления о спектре и характере причин, формирующих отношение к России в целом;

– ментальность представлена как система амбивалентных категорий, что позволило выявить ее имперский характер, а также фундаментальные предпосылки взглядов на Россию консервативных и либеральных публицистов США;

– выявлены общие для всех авторов черты ментальности, оказывавшие воздействие на их оценки российских событий, а также те категории менталитета, которые влияли только на консервативных и только на либеральных авторов;

– оценена степень соответствия действительности освещения российских политических событий американскими консервативными и либеральными публицистами. Выявлен обратный характер взаимосвязи между влиянием ментальности и достоверностью оценок зарубежных обозревателей;

– введен в научный оборот массив публикаций политических журналов США консервативного и либерального направлений, который ранее недостаточно активно привлекался отечественными исследователями в качестве самостоятельного источника.

Методологической основой исследования стали принципы объективности и историзма. Следование принципу историзма заключалось в рассмотрении формирования категорий ментальности как результата исторического опыта американской нации, а также выявлении степени изменчивости и устойчивости оценок американских авторов в отношении России. Принцип объективности потребовал критического осмысления высказанных американскими авторами оценок в адрес России и объяснения их формирования и устойчивости различными факторами, но, исходя из цели работы, первоочередное внимание было уделено влиянию ментальности и идеологии.

Из числа общеисторических методов были использованы историко-системный и историко-сравнительный. Историко-системный метод позволил рассмотреть данные оценки в контексте ментальных и идеологических категорий, а в самих ментальных категориях обнаружить координационные зависимости. Историко-сравнительный метод позволил определить сходство и различие позиций как между отдельными авторами, так и между группами консервативных и либеральных публицистов, также с его помощью была установлена каузальная зависимость оценок от различных категорий ментальности и положений консервативной и либеральной идеологии.

Используемые в данной работе понятия «менталитет», «ментальность» употребляются как синонимичные и берутся в традиционном для историографии смысле. Под ними подразумеваются социально-психологические установки, автоматизмы и привычки сознания, способы видения мира, представления людей, принадлежащих к той или иной социально-культурной общности⁵⁰. В диссертации в качестве общности выбрана американская нация, поскольку целью работы является анализ влияния наиболее общих характерных черт ментальности на восприятие России. Следовательно, те особенности, которые вносятся в американские ценности национальными и расовыми общностями (латинос, афроамериканцы, китайцы), не рассматриваются, а берется то общее, что объединяет их в нацию.⁵¹

Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут способствовать более глубокому пониманию причин формирования облика постсоветской России в общественном мнении граждан США. Материалы исследования можно использовать при разработке базовых и специальных учебных вузовских курсов («Новейшая история США» «Отечественная история», «Зарубежное источниковедение», «Межкультурные коммуникации») и создании учебных пособий по всеобщей и отечественной истории. Работа может представлять интерес для ученых и преподавателей: историков, социологов, политологов, а также для имиджмейкеров и специалистов, связанных с дипломатией.

Апробация работы. Основные положения исследования были изложены автором в выступлениях на всероссийских, межрегиональной и региональной научных конференциях в г.Хабаровске в 2004 и в 2011 г., в г. Благовещенске в 2005 г. По теме диссертации опубликовано восемь научных статей, в том числе три в изданиях Перечня ВАК, общим объемом – 4,5 п.л.

Структура работы соответствует цели и задачам исследования: она состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обоснована актуальность и научная новизна исследования, сформулированы его цели и задачи, определены объект и предмет, хронологические рамки работы, рассмотрена историография проблемы, дана характеристика источниковой базы. Раскрыты научная и практическая значимость диссертации, указаны методы исследования

Первая глава «Характеристика форм американского общественного сознания, влиявших на освещение политической борьбы в России» состоит из двух параграфов, в которых рассмотрены характерные черты ментальности, а также идеологические доктрины, которые влияли на восприятие России. В первом параграфе «Характерные черты американской ментальности» проанализированы ее фундаментальные проявления, к которым относятся представления о месте индивидуума в социальном пространстве, социальное восприятие времени и своей национальной идентичности. В американской ментальности каждое из указанных проявлений выражено парой амбивалентных категорий.

Индивидуализм и морализм определяют восприятие социального пространства. Сосредоточенность на будущем при одновременном оптимизме и тревожности (прогрессизме и алармизме), присущи социальному отношению американцев ко времени. Что касается национальной идентичности, то она выражена в виде идей уникальности и универсализма собственной цивилизации, образуя вместе так называемую «концепцию американской исключительности». Все названные характерные черты родились и оформились в результате особенностей американского исторического опыта. Протестантизм, отрицавший необходимость наличия церкви для общения человека с богом и делавший тем самым его более независимым, антропоцентризм Просвещения, а затем идеология либерализма, в которой человек понимался как самодостаточное, рациональное, эгоистически действующее существо, создали базу для формирования индивидуализма в национальном характере американцев.

Противоположное индивидуализму качество, которое частично уравновешивает его влияние, – это морализм. Он заключается в том, что различные социальные сферы, прежде всего политическая, оцениваются при помощи категорий этики. При этом оценка носит дихотомичный характер («добро-зло»), в ней нет полутонов, неоднозначного отношения. Своим происхождением морализм также обязан протестантизму, в котором этическая проблематика и сосредоточенность на повседневной деятельности человека является главной.

Отношение американцев ко времени отличает сосредоточенность на будущем и одновременное гипертрофированное ожидание от него положительных результатов (прогрессизм) и такая же преувеличенная тревожность (алармизм) из-за возможного негативного варианта развития событий. Указанные черты являются следствием короткого и положительного исторического опыта Америки (благоприятный климат и отсутствие угрозы голода, отсутствие сильных и агрессивных соседних государств, всего одна война на своей территории за всю историю страны).

Национальная идентичность американцев представляет собой вариант имперской идеи и так же, как и предыдущие черты ментальности, имеет протестантские корни. Первоначально идеи избранности (уникальности) и предназначения (миссии) носили религиозный характер и заключались в попытке построения «нового Израиля». Затем они претерпели определенную трансформацию. Распространение доктрин Просвещения и обретение США независимости привело к тому, что идея исключительности приобрела светский характер (появилась вера в то, что собственный политический строй самый лучший), а религиозная аргументация дополнилась светской, приобретя, таким образом, дуальный характер. В середине ХIХ в. произошла конкретизация идеи миссии, которая теперь также стала носить светский характер. Свое предназначение американцы видели в том, чтобы служить образцом для подражания другим странам. На рубеже ХIХ–ХХ в., когда США стали одной из ведущих стран в мире, мысль о своей стране как «маяке свободы», дополнилась тезисом о том, что американцы сами могут приходить к народам других стран, принося им демократию. Смешение постулатов протестантизма и доктрин Просвещения привело к своеобразному симбиозу в развитии национальной идентичности. Она сформулирована в виде политических идей, но поддерживается в общественном сознании в большей степени религиозной верой в них, а не рациональным убеждением.

Во втором параграфе «Основные положения современной американской консервативной и либеральной идеологии» дана характеристика доминирующим идеологическим течениям США. В классическом либерализме было заложено противоречие между политическим равенством и экономической свободой, что приводило к оправданию социального расслоения. Этот внутренний конфликт на рубеже ХIХ–ХХ в. закончился расколом американского либерализма на два течения.

Сторонники первого течения пересмотрели свою позицию по поводу невмешательства государства в социально-экономическую сферу. Они стали утверждать, что правительство должно играть более активную роль и защищать социальную справедливость: обеспечить гражданам доступ к образованию, выплачивать пенсии, пособия, установить минимальную заработную плату и т.д. Это течение получило название «социального либерализма», и его сторонники в США сохранили за собой название «либералы». Часть из них стояла на более радикальных позициях и отстаивала идею смешанной экономики с большой ролью государства в ней и развитой системой социальной защиты. На политической арене левое крыло либералов было представлено прогрессистским движением.

Последователи идей классического либерализма, особенно идеи экономической свободы и невмешательства государства в экономику, получили название «консерваторы». Таким образом, американские консерваторы – это сторонники экономического либерализма.

В конце ХХ в. в позициях консерваторов и части либералов (умеренных) наметился консенсус по ряду положений в социально-экономической сфере. Иначе обстояло дело с прогрессистами, которые в течение ХХ в. не только сохраняли приверженность своим идеалам, отличавшимся от консервативных и либеральных доктрин, но и расширили степень радикализма своей программы до социал-демократических позиций. Из-за своих взглядов они критически настроены по отношению к любой администрации – республиканской или демократической. В силу такого политического нонконформизма их оценки значительно отличались от мнения консервативных и умеренно-либеральных авторов.

Рассмотренные характерные черты ментальности и идеологии представляли своеобразную призму, которая преломляла российскую действительность в глазах американских авторов.

Вторая глава «Отношение к конфронтации между президентом и Верховным Советом в политических периодических изданиях США (1992–1993 гг.)» состоит из двух параграфов, в которых проанализировано восприятие политического кризиса в консервативных и либеральных изданиях.

В первом параграфе «Анализ конфликта в консервативных журналах» рассмотрены оценки правых обозревателей, которым столкновение представлялось борьбой реформаторов со старой советской элитой, выжившей из-за незавершенного характера «второй российской революции» (провала путча в августе 1991 г.). Видение консервативных авторов (Дж. Шерр, Э. Рубинфин) конфликта в духе «демократы против консерваторов» было упрощением российских реалий. Ментальной причиной, которая сформировала и поддерживала в общественном сознании такую дихотомичную схему, являлся морализм. Именно он диктовал восприятие политической действительности через призму этических категорий «добра» и «зла», которые при оценке политических событий в России трансформировались в антитезу «свои-чужие».

Поскольку жесткое противопоставление не предполагает различение оттенков, то дополнительное влияние морализма проявилось в ошибочной характеристике российской оппозиции консервативными публицистами. В их статьях (Д. Бернстейн, Дж. Шерр) она изображалась сплоченным объединением, что не соответствовало действительности, и, как следствие этого, позиция умеренного «Гражданского Союза» и фигура спикера Р. И. Хасбулатова выглядели более реакционными, чем они были на самом деле.

Следующим сюжетом, освещавшимся в консервативных изданиях, был вопрос о перспективах экономических реформ в России, которые публицисты оценивали крайне пессимистично. Следует учесть, что радикальные экономические реформы начались в 1992 г., но уже через год при первых же трудностях консервативный журнал заявил об их провале. Складывалось впечатление, что консервативные авторы (М. Калабрези, Дж. Шерр, редакционные статьи) изначально были убеждены в невозможности реформирования России или, по крайней мере, сильно сомневались в этом.

Тезис о том, что преобразование нашей страны по образцу США неосуществимо, являлся следствием влияния одной из составляющих комплекса «американской исключительности» – идеи уникальности Америки. Последняя диктовала не только восприятие своей страны как особенной, непохожей на другие, но и поиск черт, различающих США с иными государствами и нациями. Одной из устойчивых характеристик Америки, в глазах ее граждан, является стремление к постоянному изменению, непрерывному движению. Говоря о России консервативные авторы подчеркивали противоположное качество, присущее ей, – неизменяемость, неспособность к реформированию. Помимо этого, на наш взгляд, неверие в возможность российских преобразований дополнялось такой чертой ментальности как повышенная тревожность, которая усиливала их пессимизм.

Помимо перспектив преобразований в России публицисты обсуждали вопрос оказания финансовой помощи нашей стране. По их мнению, Вашингтону следовало финансировать только уничтожение ядерного оружия, создание рабочих мест для ученых, занятых в оборонной сфере (разумеется, в невоенном производстве – Е. Т.) и помогать той части элиты внутри России и в бывших союзных республиках, которая была настроена против восстановления СССР.

Как видно, консервативные авторы продолжали воспринимать Россию как угрозу Америке, которую необходимо уменьшить. Ментальной предпосылкой подобной оценки, по нашему мнению, снова являлась идея собственной уникальности совместно с повышенной тревожностью, а непосредственной причиной – наследие «холодной войны» (помощь России – помощь недавнему врагу). Еще раз эти черты ментальности проявились в их оценке итогов выборов в Госдуму РФ в 1993 г. Успех ЛДПР, набравшей 22,92 % голосов избирателей, обеспокоил правых публицистов (П. Бьюкенен, У. Бакли-мл.). Они стали опасаться восстановления СССР и волновались, прежде всего, за внешнеполитические последствия этого процесса.

Неверие консерваторов в российские реформы и одновременно пристальное внимание к внешней политике позволяют заключить, что именно отказ от попыток восстановить СССР и его сферу влияния на мировой арене были главной причиной положительной оценки Б. Н. Ельцина. Помимо этого, положительные оценки в его адрес объяснялись совпадением взглядов на экономику (минимальное участие государства в ней) между президентом России с его командой и американскими консерваторами.

Во втором параграфе «Оценка противостояния Б. Н. Ельцина и парламента в либеральных журналах» раскрыты взгляды либеральных авторов. Умеренно-либеральная оценка (М. Малиа) конфликта между российским президентом и парламентом была схожа с консервативной. События в России – это борьба реформаторов с ретроградами. Здесь наблюдался такой же дихотомизм оценок, вызванный морализмом, что и в правых изданиях. Оценки левых либералов (Д. Коц, Д. Сингер, редакционные статьи) отличались от точки зрения умеренных. Они считали, что в политическом плане это была борьба за власть и собственность между сторонниками Б. Н. Ельцина, а в экономическом - столкновением между двумя программами перехода к капитализму: радикальной «шоковой терапией» и более постепенной.

Различные оценки содержания конфликта среди либеральных авторов привели к противоположным отзывам о парламентской оппозиции. Умеренно-либеральные публицисты, (А. Аслунд, М. Малиа) как и консервативные авторы, считали российский парламент незаконным учреждением, а умеренный «Гражданский Союз» – крайне консервативным. Причиной неприятия оппозиции Б. Н. Ельцину было расхождение экономических воззрений умеренных либералов с тем, что предлагали сторонники «Гражданского союза»: последние отстаивали идею смешанной экономики, с которой были не согласны умеренные либералы. Идеологическая причина, на наш взгляд, была значимой для либеральных авторов, поскольку они достаточно сильно были заинтересованы в осуществлении российских реформ, в отличие от консерваторов. Экономическая программа «Гражданского союза» совпала с представлениями американских левых либералов, что, по всей видимости, стало главной причиной их положительной оценки.

В отличие от умеренных либералов левые (Д. Сингер, Д. Коц) не соглашались с утверждением о нелегитимности российского парламента, также они отметили неоднородный характер оппозиции президенту: помимо умеренного «Гражданского Союза» в ней присутствовали и монархисты, и неосталинисты. Причина того, что левые либералы были более объективны в анализе российских событий, заключалась во влиянии социал-демократической идеологии с присущим ей, как и всем доктринам левого спектра, критическим отношением к собственной власти и культурным ценностям, что соответственно ослабляло воздействие категорий ментальности. Вместе с тем, из-за своих политических симпатий они переоценили силу «Гражданского союза» и его способность повлиять на президента.

В отличие от консервативных авторов, сомневавшихся в возможности преобразовать Россию, всех либеральных публицистов, как умеренных, так и левых, объединяла уверенность в возможности осуществить реформы в нашей стране. Спор между ними шел о характере экономической программы, которая должна была быть положена в основу преобразований. Умеренные либералы (Дж. Сакс, А. Аслунд, М. Мандельбаум) считали правильной «шоковую терапию» и одобряли мероприятия кабинета Е. Т. Гайдара. Левые либералы (Д. Коц, С. Коэн, Д. Хаф) в силу своей приверженности социал-демократическим взглядам полагали, что экономика должна носить смешанный характер, поэтому предлагали постепенный переход к рынку. По нашему мнению, предложения левых либералов гораздо больше подходили к России, учитывая ее исторический опыт полного огосударствления экономики.

Заинтересованность либеральных публицистов в преобразованиях и уверенность в возможности реформировать Россию была продиктована, на наш взгляд, идеей универсализма, которая подкреплялась гипертрофированным оптимизмом, присущим национальной ментальности.

Успех ЛДПР на выборах в новый парламент вызвал неоднозначные оценки среди умеренных либералов. Одни (Дж. Сакс) встревожились этим фактом, правда, в гораздо меньшей степени, чем консерваторы. В отличие от последних, их волновала не реставрация СССР, о чем они вовсе не упоминали, а продолжение реформ. Другие обозреватели (редакционные статьи) полностью сохранили веру в возможность преобразования России.

Леволиберальным публицистам (С. Коэн, К. ванден Хювел) также не понравился успех ЛДПР на выборах в парламент из-за ее национализма и антисемитизма, но они объясняли его огромной имущественной дифференциацией в России вследствие провала экономических реформ. Поскольку их осуществлению активно помогали США, то в популярности В. В. Жириновского и росте антиамериканизма, была, по их мнению, вина Вашингтона. Для США, они полагали, самым правильным будет занять позицию благожелательного нейтралитета и позволить России самой выбрать путь развития, правда, при этом они надеялись, что этот путь будет близок к их взглядам, прежде всего в построении смешанной экономики со значительной ролью государства.

В третьей главе «Освещение президентских выборов в России 1996 г. в политической журнальной публицистике США», состоящей из двух параграфов, рассмотрены оценки избирательной кампании 1996 г. в консервативных и либеральных изданиях.

В первом параграфе «Точка зрения консервативных изданий на избирательную кампанию 1996 г.» отмечено, что правых авторов (А. Коэн, У. Бакли-мл., Я. Хейлбрунн) сильно обеспокоил успех КПРФ И ЛДПР на выборах в Госдуму в декабре 1995 г. (в первую очередь, их лозунг о восстановлении СССР), рост внешнеполитической активности России, прежде всего, в Средней Азии, в Украине. В этих условиях, полагали консервативные авторы, США своим молчанием потворствуют российской политике, а должны активно ей противодействовать. Прежде всего, Америке необходимо поддерживать автономию Узбекистана и Азербайджана, а в европейской части – Польши и Украины. Такие оценки позволяют утверждать, что в 1996 г. консерваторы продолжали видеть в России угрозу для США.

В этой ситуации мнения консервативных публицистов в отношении лучшего для США претендента на пост президента России разделились. Часть авторов (А. Каратицкий, Д. Эйкман) продолжали поддерживать Б. Н. Ельцина, а другие (Э. Розек), разочаровавшись в нем, предлагали иные кандидатуры: Г. А. Явлинского, Е. Т. Гайдара, А. Б. Чубайса. Первые cчитали, что действующий президент, конечно, не демократ, но по сравнению с другими претендентами он наименее националистичен. В такой оценке видно, что положительное отношение к Б. Н. Ельцину было обусловлено его наименьшей степенью антиамериканизма по сравнению с другими участниками предвыборной гонки, т.е. для консервативных публицистов по-прежнему главным фактором оставалась внешняя политика России, и они одобряли тех, кто был готов формировать ее, учитывая позицию США.

В связи с отмеченным выше равнодушием консерваторов к экономическим реформам в России, можно предположить, что и другие политические деятели вызывали положительные оценки, в первую очередь, из-за их прозападной позиции по внешнеполитическим вопросам, и только во вторую – из-за того, что их экономические взгляды были близки убеждениям консервативного публициста. Эти оценки свидетельствовали, что обе группы правых авторов продолжали воспринимать ситуацию в рамках дихотомичной схемы «свои-чужие», которая формировалась благодаря влиянию морализма.

Консервативные публицисты (А. Коэн, Р. Пайпс, Д. Эйкман) охарактеризовали Г. А. Зюганова как националиста, мечтавшего о восстановлении СССР и его протектората над Восточной Европой. От их внимания ускользнул тот факт, что руководство КПРФ являлось социал-демократическим, если судить по его действиям и программе, более того, партия была встроена во властную систему. Элементы национализма сохранялись в выступлениях лидеров КПРФ, что можно расценить как элемент популизма для привлечения протестного электората.

Негативные оценки коммунистической партии, как и неприятие парламентской оппозиции Б. Н. Ельцину в 1993 г. американскими консервативными публицистами, на наш взгляд, объяснялось, в первую очередь, внешнеполитическими лозунгами КПРФ, поскольку для консерваторов была неприемлема идея даже о минимальной международной активности России. Во вторую – ее экономической программой: вариант смешанной экономики никак не устраивал сторонников дерегулируемого рынка.

Слабый интерес или даже безразличие ко внутриполитическим событиям проявилось в отсутствии освещения таких сюжетов как ход предвыборной гонки, анализ причин победы Б. Н. Ельцина, на которых остановились либеральные авторы. Тот факт, что их не было у правых публицистов, являлось еще одним проявлением неверия в то, что Россия способна пойти по пути США. Ментальной предпосылкой, которая повлияла на формирование такого отношения, являлась идея исключительности, которая делала центральной для рассмотрения только дилемму враг или не враг Россия для США.

Во втором параграфе «Позиция либеральных изданий в отношении выборов 1996 г.» рассмотрены точки зрения либеральных авторов на избирательную кампанию. В отличие от консервативных публицистов, которые продолжали видеть в России врага, либеральные авторы (С. Эрлангер, М. Малиа, П. Реддавей) придерживались противоположной точки зрения. Причем, даже возможный приход КПРФ к власти не пугал их. Они считали, что Россия является слабым государством, которое не может причинить вреда США.

Несмотря на фактический провал российских экономических реформ, умеренно-либеральные публицисты, (М. Гессен, М. Малиа) хотя и видели недостатки Б. Н. Ельцина, но продолжали считать его лучшим претендентом на власть и надеялись, что после своего переизбрания он продолжит прежний экономический курс. Как видно, для либералов идея преобразования России, основанная на универсализме и оптимизме, продолжала оставаться актуальной. Некритическое положительное отношение к Б. Н. Ельцину объяснялось близостью декларируемых президентом экономических доктрин взглядам самих либералов.

Умеренно-либеральные авторы (Д. Саттер, М. Малиа) негативно относились к сторонникам Г. А. Зюганова, считая КПРФ националистической партией, что, не соответствовало действительности. При такой оценке коммунистов они видели только негативные последствия их прихода к власти, прежде всего попытку повторной национализации ключевых отраслей промышленности, восстановления государственных субсидий, что могло бы привести к экономическому краху или социальному столкновению. Обратим внимание, что умеренно-либеральные публицисты на первый план ставили экономические последствия возвращения коммунистов к власти, а не внешнеполитические, как консерваторы, что свидетельствовало об их заинтересованности в трансформации России. Негативное отношение к КПРФ было вызвано различиями во взглядах на роль государства в социально-экономической сфере.

Левые либералы (Д. Сингер, С. Коэн), наоборот, критически относились к Б. Н. Ельцину и его политике и даже прогнозировали возможный социальный взрыв после его победы. Леволиберальные публицисты не были согласны с умеренно-либеральными и консервативными обозревателями в том, что КПРФ являлась националистической партией. Они считали, что положения программы Г. А. Зюганова о государственной поддержке стратегически важных отраслей будут осуществляться на практике в случае прихода лидера КПРФ к власти. Исходя из этого, они считали, что победа коммунистов для России лучше, чем победа Б. Н. Ельцина, поскольку она снимет угрозу социального взрыва. Причина симпатий к КПРФ заключалась в совпадении идеологических установок, прежде всего, взглядов на то, что государство должно играть значительную роль в экономике.

Либеральные авторы положительно оценили прошедшие выборы, которые они сочли продвижением к демократии. Вместе с тем, обозреватели (М. Гессен, Д. Саттер) проанализировали нарушения в ходе кампании, ставшие, по их мнению, причинами победы Б. Н. Ельцина. Во-первых, это привлечение президентской командой на свою сторону А. И. Лебедя, который забрал значительную часть голосов КПРФ. Во-вторых, – это активная поддержка СМИ. В-третьих, победе способствовал популизм и расходы бюджета на социальные нужды. Леволиберальные авторы (К. ванден Хювел, С. Коэн) назвали в качестве еще одного нарушения фальсификацию результатов. Вместе с тем, они умолчали о пассивности компартии во время второго тура кампании, что являлось проявлением их идеологических пристрастий.

Положительные оценки либеральными публицистами итогов выборов на фоне описанных ими же нарушений создавали впечатление, что последние они расценивали как неизбежные «болезни роста» российской демократии. Такая оценка являлась проявлением восприятия России как «ученика Запада», в основе чего лежала идея универсализма.

Только леволиберальные авторы критиковали американскую администрацию за вмешательство в российские выборы и, прежде всего, за помощь Б. Н. Ельцину. Они призывали сохранять нейтралитет. Безусловно, отчасти данная позиция была продиктована желанием победы КПРФ самих публицистов, но вместе с тем, призыв к прекращению вмешательства, на наш взгляд, означал проявление важности не только победы желанного для них кандидата, но и становления демократических процедур в России в целом. Такая установка стала возможна в силу того, что интернационализм социал-демократической идеологии ослабил влияние «миссионерского мышления», в основе которого лежала идея универсализма американских ценностей.

В Заключении подводятся итоги исследования и делаются выводы о том, что у всех американских авторов без исключения присутствовала жестко заданная схема: «наши и не наши», «хорошие против плохих». Предпосылками возникновения такого дихотомизма мышления послужил морализм.

Ментальной основой консервативного восприятия была идея исключительности Америки, действие которой усиливалось повышенной тревожностью по отношению к будущему. Их влияние проявилось в двух характерных особенностях: во-первых, в уверенности в том, что наша страна не может воспринять американский опыт, а во-вторых, в отношении к России как к внешнеполитической угрозе для США.

Ментальной основой либеральных оценок служила идея универсализма, с присущим ему прозелитизмом. Универсализм подкреплялся акцентуированным оптимизмом по отношению к будущему. Их влияние проявлялось в двух характерных особенностях восприятия России либеральными авторами: во-первых, в уверенности в том, что Россию можно реформировать, а, во-вторых, это преобразование мыслилось по американскому образцу.

Влияние названных характерных черт ментальности и идеологических положений привело к достаточно сильному искажению восприятия российских политических событий. Только леволиберальные публицисты благодаря свойственному социал-демократической идеологии интернационализму и критическому восприятию собственной власти наиболее достоверно охарактеризовали ситуацию в России. Получается, что чем меньше оценки авторов статей опирались на ментальные категории собственной культуры, тем больше их выводы соответствовали российской действительности.

Политические события внутри СССР/России, США или на международной арене приводили к тому, что консервативное или либеральное видение становилось доминирующим в американском общественном сознании. Под влиянием противостояния в рамках «холодной войны» и в определенной мере экономического кризиса в США на рубеже 1970-х–1980-х гг. консервативные оценки о невозможности преобразовать СССР и о его агрессивном характере преобладали в американском обществе до середины 1980-х гг. Политические и социально-экономические изменения в СССР/России во второй половине 1980-х – первой половине 1990-х гг. привели к доминированию либерального дискурса о России в американском общественном мнении. В этот период Россию пытались преобразовать по собственному образцу и видели ее в статусе «ученика Америки». Отсутствие результатов реформ, возврат России к самостоятельной внешней политике вновь привели к доминированию консервативных оценок во второй половине 1990-х гг. в США.

Между либеральным и консервативным восприятием России не существует непреодолимой границы из-за амбивалентной связи ментальных категорий, поэтому можно утверждать наличие двойственного отношения к России в США, которое является основой ее образа. Такое отношение, обусловленное влиянием ментальности, сохранится, в ближайшей и долгосрочной перспективе: внутриполитические события и процессы на международной арене могут только делать доминирующими консервативные или либеральные оценки России в американском общественном сознании.

В Приложении помещены биографические сведения о консервативных и либеральных публицистах.