Беляков Александр Петрович, капитан I ранга всок вмф РФ история флотского духовенства и его роль в воспитании военных моряков дореволюционной России

Вид материала

Документы

Содержание § 1.2. Флотское духовенство в XIX веке. Иоанн Семенович Державин Иоанн Семенович Державин Павел Антонович Моджугинский

Подобный материал:

• Задачи урока: определить уровень усвоения темы "История создания Вооруженных сил России, 90.92kb.
• Тезисы Л. были восприняты оппозиционными и революционными слоями населения как сигнал, 44.98kb.
• С. П. Сирый (профессор, капитан 1-го ранга в отставке), 140.41kb.
• О некоторых вопросах определения виновности юридического лица в совершении административного, 226.63kb.
• Рыжков Александр Петрович. Свой спортивный путь Вы начинали еще в ниивте будучи студентом,, 35.72kb.
• Психология межгрупповой адаптации на кораблях военно-морского флота россии, 100.07kb.
• Адмирала Флота Советского Союза С. Г. Горшкова, возглавлявшего вмф почти 30 лет. Справедливо, 74.17kb.
• 30. 05- 06. 2011 г. Целевое повышение квалификации «Гуманистический птенциал православия, 61.6kb.
• Инферно*, 1340.25kb.
• Н. М. К истории диссертационной деятельности в дореволюционной россии, 86.24kb.

§ 1.2. Флотское духовенство в XIX веке.

Своим Высочайшим повелением от 4 апреля 1800 г. Павел I объявил, что должность обер-священника становится постоянной, и все военное духовенство, сухопутное и морское, переходит в его ведение не только
в военное, но и в мирное время. Мотивация при этом была следующая: 1)Военная служба представляет такие особенности, которые налагают и на военное духовенство исключительные обязанности. 2). Военное духовенство при распределении по епархиям теряло самостоятельное значение, не смотря на специфику его назначения, службы и положения. Смешавшись
с епархиальным духовенством, оно оставалось всегда в ничтожном меньшинстве. 3). Подчинение епархиальным властям создавало неудобства
в надзоре и наблюдении за военным духовенством из-за частой перемены дислокации войск и кораблей. 4). Военное духовенство в виду его особенностей имело особые права и преимущества, пользовалось особым материальным обеспечением, находилось в подчинении к военному начальству и требовало существования особого центрального управленческого органа. 5). Возникали трудности при перемещении священников из одного полка в другой и с корабля на корабль, при награждении наградами, пособиями, пенсиями, при обеспечении вдов
и сирот военного духовенства и других обстоятельствах. Своими указами
4-го, 9-го, 11-го, 22-го апреля и 9-го мая 1800 года Павел I создал институт военного духовенства с особым управлением обер-священника армии
и флотов.

Этот шаг оказал существенное влияние на дальнейшее развитие военного духовенства и косвенно явил воздействие и на флотское духовенство.

Первым на должность обер-священника армии и флотов был назначен один из пяти, имевшихся в то время, полевых обер-священников протоиерей Павел Яковлевич Озерецковский (занимал должность с 1800 по 1807 гг.).

Человек талантливый, Павел Яковлевич Озерецковский своей активной деятельностью оказал значительное влияние на развитие военного
и флотского духовенства. Родился он в 1758г., в селе Озерецком, Дмитровского уезда Московской губернии. Образование получил в духовной семинарии Троицко-Сергиевской лавры. В начале своей священнической деятельности после блестящего окончания семинарии Троице-Сергиевой лавры Озерецковский назначается профессором философии и префектом
в Переславскую семинарию. После упразднения семинарии в 1788 г., его перевели в Коломенскую духовную семинарию на ту же должность, где он вскоре был рукоположен в священники и определен присутствующим
в Коломенской духовной консистории. В 1795 г., Павел Яковлевич возводится в сан протоиерея и назначается настоятелем Троицкого собора города Серпухова. Озерецковский 16 января 1797 г. при содействии старшего брата, тогда уже доктора медицины и ординарного академика Императорской Академии наук, назначается священником при церкви св. митрополита Петра в Императорской Академии наук. Через месяц становится присутствующим в Санкт-Петербургской духовной консистории¹⁴⁸. В апреле того же года отец Павел в свои 29 лет назначается обер-полевым священником в армии генерал-фельдмаршала князя Н.В. Репнина. Вскоре на него обратил внимание император. В день представления избранных полевых обер-священников и подчиненных им полковых священников Павел I посвятил Озерецковского в свои планы об устройстве особого самостоятельного управления военным духовенством, под непосредственным Высочайшим наблюдением, наградил камилавкой и крестом мальтийского ордена.
В декабре 1799г. Озерецковский награждается митрой и крестом.

В повелении от 4 апреля 1800 г. на имя Санкт-Петербургского митрополита Амвросия, который являлся дядею Павла Яковлевича Озерецковского, император Павел I объявил свою волю, чтобы «полевые обер-священники не только в военное время и когда войска в движении, но и в мирное время имели в своем ведении всех священников армии»¹⁴⁹. Однако в этом указе ничего не говорилось кто будет возглавлять военно-духовное ведомство. Через пять дней - 9 апреля 1800 г. последовало новое высочайшее повеление, которое устанавливало что обер-священником армии и флота назначается именно П.Я. Озерецковский¹⁵⁰. В повелении от 14 апреля 1800 г. император определил, что обер-священник не только в военное, но и в мирное время «имел в своем ведении всех священников армии и флота, чтобы он имел над ними главное начальство в судебном и административном отношении, - чтобы без него никаких перемен чинимо не было, чтобы все воинские чины, по делам духовного начальства касающихся, относились прямо к обер-священнику, а не к консистории, и чтобы он, обер-священник состоял членом Св. Синода и сносился с последним непосредственно»¹⁵¹. Таким образом с этого момента все корабельные священники подчинялись обе-священнику армии и флота. В письме к П.Я. Озерецковскому граф Кушелев писал: «Ваше высокопреподобие! Государь Император высочайше указать соизволил, чтобы священно-служители находящиеся во флоте, точно так, как армейские, состояли в ведении Вашем»¹⁵².

23 апреля Военная коллегия официально известила члена Святейшего Правительствующего Синода, обер-священника армии и флота протоиерея
и кавалера П.Я. Озерецковского об этом назначении и разослала в войска циркуляры. Во исполнение высочайшего повеления Св. Синод со своей стороны предписал всем епархиальным архиереям по требованию обер-священника Озерецковского направлять иеромонахов и священников, испытанных «в честном и добропорядочном поведении» для службы
в войсках и во флоте.

Сосредоточение управления военного духовенства в руках одного обер-священника завершилось 28 апреля 1800 г, когда П. Я. Озерецковский сообщил Св. Синоду распоряжение царя о том, чтобы «священнослужители, находящиеся в гвардии, точно так, как армейские, так и флотские, состояли в его ведении»¹⁵³. Оставалось осуществить эту власть на практике. С этого момента флотское и все остальное военное духовенство обособилось от епархиального управления.

П.Я. Озерецковский был любимцем государя. Этот факт привнес свои положительные и отрицательные стороны. За какие-то полгода было создано особое управление, которое уже не могли уничтожить ни последующие императоры, ни законодательные органы. За этот же период Озерецковский нажил себе столько врагов и злопыхателей, сколько у него не было за всю его предшествующую жизнь.

Указом императора Озерецковскому даются достаточно большие полномочия по управлению военным духовенством. Он имеет право назначать и переводить священников с корабля на корабль и из одного полка в другой. На основании высочайшего повеления от 9 мая П.Я. Озерецковский получает право на то, чтобы командиры полков и кораблей со всеми вопросами, связанными с духовной жизнью обращались не в Синод,
а исключительно к нему. Это были вопросы награждения, наказания, назначения новых священников. Он получил право ходатайствовать непосредственно перед императором о награждении полковых и флотских священников за их честное поведение и ревностную службу. Он получил право непосредственно обращаться к архиереям для того, чтобы вызывать из епархий священников для прохождения службы в войсках и на кораблях, что значительно повысило качественный состав судовых священников.

П.Я. Озерецковский начинает с того, что все свои проекты докладывает императору и получает на то высочайшее соизволение в обход Святейшего Синода. Удостоенные высочайшей конфирмации, его рапорты и планы сообщались затем уже в виде указов Св. Синоду. В последствии, когда на престол взошел Александр I, такая смелость очень отрицательно "аукнулась" Озерецковскому.

В мае 1800 г. была создана канцелярия обер-священника армии и флота, которая занималась делопроизводством этого нового ведомства. 15 мая 1800г. император Павел издал следующий указ: «Находящимся при обер-полевом священнике чинам всемилостивейше повелеваем производить
в жалованье из положенной на духовный департамент суммы, и именно титулярному советнику Кузьмину по пяти сот рублей, регистраторам Дмитриеву и Озерецковскому (Александр Озерецковский был выпускником гимназии и являлся, по всей видимости, родственником Павла Озерецковского – А.Б.) по триста рублей каждому, и сверх того отпускать в ведение его протоиерея Озерецковскаго по триста рублей на год». Впоследствии один из регистраторов стал называться канцеляристом.
31 января 1802 г. коллежский регистратор В. Дмитриев, назначенный префект-инспектором военной семинарии, был уволен по прошению, а на его место определен канцелярист Иван Лебедев. В таком штате канцелярия существовала до 3 апреля 1827 г.¹⁵⁴. В последствии штат увеличивался по мере расширения ведомства обер-священника.

Окончательное сосредоточение административной власти в руках одного лица состоялось 27 июля 1800 г., когда указом императора должности полевых обер-священников были упразднены¹⁵⁵.

Обер-священнику армии и флота подчинялись флотские и армейские благочинные, образуя низшую инстанцию. Они служили связующим звеном в отношениях между обер-священником и подчиненным ему флотским
и армейским духовенством. В исполнительном отношении по делам своего ведомства они подчинялись армейскому и флотскому начальству¹⁵⁶. Благочинные на флоте были известны издавна. В 1720 г. благочинным Котлинского округа являлся священник собора св. Андрея Первозванного Петр Иоаннов. В 1736 году в морских слободах в Кронштадте имел звание благочинного священник Савва Бычковский¹⁵⁷. Флотские благочинные, по сути, являлись приемниками обер-иеромонахов. Их основной обязанностью было наблюдение за флотским духовенством. Флотские благочинные вначале избирались обер-священником из поступивших на флот иеромонахов,
а позже, в царствование Александра I стали определяться консисториями. Так в 1802 г., при назначении иеромонахов на корабли Озерецковский «для наблюдения надлежащей благопристойности и порядка назначил иеромонаха Иоанникия благочинным над священнослужителями» ¹⁵⁸. В 1814 г.
С.-Петербургская духовная консистория, избрав на отходящую по высочайшему повелению из Кронштадта в Балтийское море эскадру восемь человек иеромонахов, назначила благочинным того же иеромонаха Александро-Невской Лавры Иоанникия.

Назначавшиеся на флот благочинные при исполнении своих обязанностей руководствовались предписаниями и инструкциями, получаемыми от обер-священника. Так, Озерецковский, назначив флотским благочинным иеромонаха Иоанникия, обязал его «над поведением каждого из отправленных вместе с ним иеромонахов иметь должное смотрение и что им когда усмотрено будет, немедленно доносить».¹⁵⁹ В свою очередь
С.-Петербургская духовная консистория в 1814 г., назначив того же Иоанникия благочинным над иеромонахами флота, просила обер-священника Державина снабдить его наставлениями. Державин в своем ордере на имя Иоанникия дал ему полную инструкцию, в которой «по предмету исполнения им благочиннической обязанности» предписывал:

«1) иметь строгое смотрение за благоповедением и нравственными поступками подведомственных ему священнослужителей и наблюдать за исполнением ими своих обязанностей;

2) хранить в целости и сохранности отпущенное для них имущество;

3) немедленно доносить обер-священнику о замеченных между священнослужителями беспорядках и упущениях по должности;

4) пересылать обер-священнику отношения и рапорты по их должности;

5) наблюдать, чтобы священнослужители, при нахождении их на берегу не вмешивались в отправление служб и мирских христианских треб;

6) по окончании кампании представлять обер-священнику послужные списки священнослужителей и ведомости об умерших и погибших военнослужащих с указанием губернии, места жительства и состава членов семьи;

7) докладывать о распределении священнослужителей по кораблям»¹⁶⁰.

С целью повышения образовательного уровня кандидатов в военные священники, а также, не желая зависеть от епархиальных Преосвященных
и добиваясь еще более полного обособления своей власти и прав по управлению, Озерецковский летом 1800 года предлагает императору Павлу проект устройства особой военной семинарии: «Не благоугодно ли будет Его Императорскому Величеству повелеть учинить следующее:

1) дом для семинарии назначить Тверское подворье на Васильевском острове в тринадцатой линии состоящее и ныне преосвященным Тверским не занимаемое, а вместо того выдать в Тверской архиерейский дом из суммы, на Духовный Департамент положенной, десять тысяч рублей;

2) на устроении при том доме деревянных, или на покупку по близости к тому дому старых флигелей и на заведение всего того, что для классов и к их содержанию обучающихся и обучающих нужно, отпустить из той же суммы пятнадцать тысяч рублей;

3) обучаться в оной семинарии детям в армии ныне находящагося и за старостию и слабостию уже уволеннаго с 1797 г. из армии духовенства, равно и тем, которых отцы из церковнослужителей поступили, и поступать будут в военную службу;

4) как все таковыя дети, по неимуществу своему, должны обучаться на казенном содержании, то на оную семинарию ежегодно производить сумму из положенной на Духовный Департамент таковую же, каковая производится на Александро-Невскую Академию;

5) доставлять сюда служащих, учеников на кошт той семинарии, из которой поступать будут;

6) когда число учеников будет велико и излишне, в таком случае назначать в медицинскую коллегию пятьдесят человек, которые ныне ежегодно в ту коллегию посылаются из разных семинарий;

7) неспособных к наукам учеников определять или на причетническия в епархиях места, или в военную службу;

8) сверх риторики, философии, богословия и языков обучать в той семинарии истории, географии и математике, уделяя при том в неделю несколько часов на чтение военнаго устава и военнаго артикула, и

9) хранящуюся в Академии Наук Радзивиловскую библиотеку¹⁶¹ отдать на пользу учреждаемой семинарии».

И император Павел пишет на проекте: «Прекрасно, быть по сему» ¹⁶². Озерецковский доложил об этом решении Св. Синоду, который со своей стороны предписал епархиальным архиереям, чтобы они представили списки и сведения обо всех обучающихся в семинариях и находящихся в их епархиях детях, о которых говорилось в докладе Озерецковского. 4-го июля 1800 г. семинария была открыта. Туда были собраны дети как армейских так и флотских священников из всех концов России, они создали костяк обучаемых. Из гражданских в первом наборе было всего шесть семинаристов из 109-ти¹⁶³.

Все руководство и преподавательский состав семинарии были набраны из духовного сословия:

Александр Лубкин – ректор, учитель риторики и немецкого языка, сын протоиерея;

священник Иоанн Перекомский – префект, учитель русского языка, имел опыт служения на флоте;

коллежский ассесор Андрей Тараев – учитель истории российской
и географии, из духовного сословия;

Андрей Петров – учитель греческого языка, сын священника;

Иван Соколов – учитель риторики, сын церковника, поступившего на военную службу;

Василий Веселовский – учитель нижнего грамматического класса, закончил Владимирскую семинарию, прислан из Владимирской епархии;

губернский секретарь Иван Полистовский – учитель арифметики, сын священника¹⁶⁴.

В здании Тверского подворья семинария просуществовала до 1811 г. Когда оно обветшало, то по ходатайству протоиерея Громова, который являлся тогда ректором, было куплено новое здание, принадлежавшее купцу Кучерову, находившееся на Царскосельском проспекте в Нарвской части города.

Судя по всем имеемым документам, преподавание в семинарии было неплохим. Озерецковский лично наблюдал за обучением и воспитанием семинаристов. С этой целью он даже разместил свои покои в семинарском здании¹⁶⁵. Учителя каждый месяц представляли ему конспекты пройденного и сведения об успеваимости. Неспособные к обучению дети возвращались
в свои епархии¹⁶⁶.

Дети военного духовенства воспитывались на полном казенном содержании по особой программе. Казенное содержание было даже лучше, чем в Духовной Академии¹⁶⁷.

Семинария состояла из двух отделений – высшего и низшего. Курс обучения в каждом из них продолжался по шесть лет. Каждое отделение
в свою очередь подразделялось на три двухгодичных класса. На низшем отделении они назывались: 1-й синтаксический, 2-й нижний грамматический и 3-й информаторский или русский. В первом классе изучались: чтение
и русское и латинское правописание, сокращенный Катехизис, основы нотного пения, основы русской грамматики, четыре правила арифметики. Во втором классе: российская и славянская грамматика, арифметика, церковное пение, пространный Катехизис, основы латинского языка, основы греческого языка. В третьем классе: пространный катехизис, греческий и латинский языки, священная история, география, арифметика, нотное пение.
Для одаренных детей классы низшего отделения были одногодичными.
По программе изучаемых предметов низшее отделение приравнивалось полному курсу духовных училищ. В высшем отделении в 1-м классе – риторическом (1-й – 2-й годы) – изучались словесные науки и всеобщая история, во 2-ом – философском (3-й – 4-й годы) – философия, физика и математика, в 3-м – богословском (5-й – 6-й годы) – богословие и церковная история. Древние (латинский, греческий) и «новые» (немецкий, французский) языки изучались все шесть лет. Еврейский язык – последние четыре года¹⁶⁸. Современные иностранные языки должны были знать все будущие священники, так как по долгу службы им «иногда случается быть за границей, а на оной весьма часто сии языки необходимы. Греческому также обучаться должны все, а еврейскому только отличные и подающие надежды на поступление в духовную академию для высшего образования и кроме сих желающие обучаться сему языку»¹⁶⁹. Кроме того, в семинарии изучались основы медицины.

В 1810 году, согласно новому Уставу, составленному Комиссией духовных училищ, семинария была разделена на три отделения: низшее (приходское училище), среднее (уездное училище) и высшее (собственно семинария). Просуществовала семинария всего лишь только до 1819 года. Закрыли ее, согласно официальной версии, за неимением средств для содержания. Когда она была закрыта, дома продали, и на вырученные деньги был куплен дом для правления обер-священника армии и флота
с помещением в нем церкви и штата обер-священника. Осенью 1819 г. ученики ее были распределены по епархиальным школам: 15 человек приняты в Санкт-Петербургскую духовную семинарию, 12 – отправлены
в Москву, 6 –в Новгород, 8 - в Киев. Отправлялись и в другие города. После 1819 г. никто в России не занимался профессиональной подготовкой военных пастырей, что, конечно же, значительно сказалось на качестве подбора священнослужителей для армии и флота. Вопрос о семинарии был поставлен только в начале 20-го века при последнем протопресвитере Армии и Флота Георгии Шавельском.

Павел Озерецковский, расширяя свое влияние, сразу же после своего назначения обратил внимание на военные неподвижные церкви. Обеспокоенный судьбой священнослужителей много лет служивших
в полках и на кораблях он представил императору Павлу I доклад. В этом докладе Озерецковский ходатайствовал о высочайшем соизволении, чтобы «на священнические места при госпиталях, крепостях и других подобных сим местах состоящих, при которых находятся военнослужащие и при которых священники получают жалование из армейской суммы, никого не определять, кроме армейских священников, несколько лет в армии служивших, а потому и заслуживающих сии покойныя места»¹⁷⁰. Доклад утвержден 28 февраля 1801 г. Во исполнении его Св. Синод сделал со своей стороны распоряжение, предписав обер-священнику, чтобы «последний,
в случае назначении им кого-либо из армейского духовенства на помянутые места, давал о себе знать преосвященным епархиальным архиереям заблаговременно, дабы состоящие в тех местах священники, кои определены были ими не из служащих в полках, могли заблаговременно же быть назначены к другим в епархии местам, и по прибытии их переведены
к иным»¹⁷¹. По мнению Св. Синода, обер-священник, назначая
в неподвижные военные церкви священников, обязан был утверждать кандидатуры в Св. Синоде, не причисляя к своему управлению сами церкви, кроме тех, которые окажутся причисленными к нему по особым случаям. То есть управление обер-священника было ограничено только тем духовенством, которое находилось в полках и на флоте. Св. Синод не хотел допустить подчинение неподвижных военных церквей обер-священнику.

Озерецковский не только окончательно изолировал свое ведомство
от епархиальных властей, но даже возвысился над ними. Власть обер-священника была весьма большой. Он имел право личного доклада императору и право присутствовать на заседаниях Святейшего Синода.
П.Я. Озерецковский добивается того, чтобы Святейший Синод со своей стороны повелел всем епархиальным архиереям, чтобы они по требованию обер-священника направляли ему лучших людей¹⁷².

Итак, находясь вне зависимости от высшей духовной власти, военное духовное ведомство при П.Я. Озерецковском, с одной стороны, достигло точки зенита, а с другой – вызвало откровенную неприязнь к военным священникам со стороны епархиального духовенства. Кроме того, представители высшего церковного управления считали ненормальным усиление власти обер-священника, а членов Св. Синода явно не устраивала сложившееся ситуация, когда они, являясь высшим духовенством, должны были, выслушивать от протоиерея Озерецковского самые неожиданные для них предложения, высочайше утвержденные царем.

История отвела П.Я. Озерецковскому для его реформ чуть меньше года. Трудно предположить, какие бы еще преобразования он реализовал.
Не вызывает сомнений, что все меры принятые им по укреплению института военного и флотского духовенства значительно усилила качественный состав священников и повысило морально-патриотический дух армии и флота, что нашло свое отражение в победе над Наполеоном.

Но в ночь на 11 марта 1801 г. заговорщиками был убит император Павел I. На Российский престол взошел Александр I.

Политика России начала меняться. В условиях финансовых трудностей при Дворе возобладало мнение о ненужности большого флота для «сухопутной» России. В 1802 году 18 сентября было учреждено два министерства обороны: военных сухопутных сил и морских сил. Во главе министерства морских сил поставлен адмирал граф Н.С.Мордвинов – человек, не лишенный таланта, но осторожный политик. Был создан «Комитет образования флота». Председатель этого Комитета англоман
и умелый царедворец действительный тайный советник 1-го класса сенатор граф Александр Романович Воронцов, имевший о флоте смутное представление, был убежденным противником создания сильного военного флота. По примеру многих не самых умных политиканов он стал обливать грязью все, что было во флоте до нового императора. В докладе Александру I он писал, что России «по многим причинам, физическим и локальным, быть нельзя в числе первенствующих морских держав, да в том ни надобности, ни пользы не предвидится … Довольно, если морские силы наши устроены будут на двух только предметах: обережение берегов и гаваней наших на Черном море, имев там силы, соразмерные турецким, и достаточный флот на Балтийском море, чтобы на оном господствовать. Посылка наших эскадр
в Средиземное море и другие дальние экспедиции стоили государству много, делали много блеску и пользы никакой»¹⁷³. Александр I охотно в это поверил. Даже осторожный Мордвинов не выдержал такого принижения флота и подал в отставку. На его место пришел услужливый Павел Васильевич Чичагов, который с этими выводами полностью согласился
и высказал мнение о флоте, что «он есть обременительная роскошь подражания»¹⁷⁴ (для самого министра флот был просто обузой). Хотя вся история России (да и не только России) говорит о том, что расходы, произведенные на флот, всегда оборачивались серьезными политическими выигрышами для государства, возрастанием его международного авторитета. Как отмечали современники, этот адмирал и «по воспитанию, и по женитьбе» англичанин и притом англичанин «до презрения всего русского». Вице-адмирал В.М. Головин так охарактеризовал нового министра: «Человек
в лучших летах мужества, балованное дитя счастья, все знал по книгам
и ничего по опытам, всем и всегда командовал и никогда ни у кого не был под началом. Во всех делах верил самому себе более всех, для острого слова не щадил ни Бога, ни царя, ни ближнего. Самого себя считал способным ко всему, а других ни к чему. Вот истинный характер того министра, который, соря деньгами, воображал, что делает морские силы наши непобедимыми. Подражая слепо англичанам и вводя нелепые новизны, мечтал, что кладет основной камень величию русского флота. Наконец, испортив все, что осталось еще доброго в нем (во флоте – А.Б.), и, наскучив наглостью
и расточением казны верховной власти, удалился, поселив презрение к флоту в оной и чувства глубокого огорчения в моряках»¹⁷⁵.

Англичане в это время усиленно расхваливали Чичагова, называя его представителем «нового порядка», «честным человеком»¹⁷⁶. Такое хитрое восхваление ненужного, никчемного человека, деятельность которого принесла непоправимый вред собственной стране и пользу ее врагам, мы имели возможность наблюдать в недалеком прошлом и нашего времени.

К чести Александра I, он открыто признавал отсутствие у себя таланта военачальника и даже отказался от ордена св. Георгия 1-й степени, которым наградила его Кавалерская Дума за битву под Аустерлицем 1805 г.
Но патриотам российского флота от этого было не легче. Флот постепенно приходил в упадок, а опытные заслуженные адмиралы покидали службу. (Спустя двести лет, в наше время, эта идея «возродилась» вновь. Либеральные политики довольно высокого уровня пытались доказать, что государству с самыми большими в мире морскими границами не нужен мощный флот. Но они пошли еще дальше и утверждают, что самому большому по площади государству для сохранения его территориальной целостности не нужна и мощная сухопутная армия.)

Кризис военного флота сказался и на состоянии флотского духовенства. На протяжении всего XIX века не наблюдается сколь либо заметных личностей среди корабельных священников.

Приоритет отдавался развитию в основном сухопутных войск. Но, как было сказано выше, исторические пути и флотского и армейского духовенства неразрывно связаны между собой. Все решения, касавшиеся армейских священников, обязательно распространялись через некоторое время в той или иной степени и на корабельных клириков.

Следует заметить, что незадолго до смерти Павла I отношения Павла Яковлевича Озередковского со своим дядей ухудшились. После воцарения Александра I митрополит Амвросий, обладая правом первоприсутствующего в Св. Синоде, сделал все для того, чтобы удалить обер-священника армии
и флота из Духовной коллегии. Александр I сразу же невзлюбил
П.Я. Озерецковского. Власть и права обер-священника были заметно ограничены. При первом же докладе обер-священника, Александр дал понять, что отныне времена фаворитства прошли и перед Озерецковским закрываются все двери. Озерецковский в докладе обращался «о прибавке сколько-нибудь жалования армейскому духовенству». На этот доклад генерал-адъютант Ливень сообщил Озерецковскому, что Государь Император указать соизволил «просьбу его, по неимению сумм, откуда сию прибавку сделать, оставить»¹⁷⁷. Компетенция обер-священника была заключена в строго определенные рамки. Александр I издал указ, ограничивающий права Озерецковского относительно назначения духовенства во флот и полки, в котором говорилось: «По дошедшему до нас сведению, что назначение духовенства во флот и полевые полки, происходят мимо Св. Синода, часто неравным и неудобным по епархиям разделением, вводит некоторыя из них, и особливо с.-петербургскую, в отяготительныя распоряжения, находя с одной стороны, что сим отъемлется власть
Св. Синоду принадлежащая, а с другой – епархиальныя консистории подвергаются требованиям таких начальств, кои им посторонни и законной силы иметь не могут, повелели Мы Военной Коллегии, Адмиралтейской
и Сухопутной отныне в потребностях их по сей части относиться прямо в
Св. Синод, и от него единственно испрашивать назначение нужного им духовенства. Обер-священнику, по точным приделам должности его, не иначе в сем участвовать, как только управляя теми духовными, кои
в ведомство его по распоряжению Св. Синода поступят»¹⁷⁸.

Св. Синод со своей стороны предписал ему, «дабы он управлял по точной силе онаго Высочайшаго указа, руководствуясь обер-священническою инструкциею, посредством благочинных теми духовными, которые как ныне при всех церквах полевых полков и во флоте состоят, так и впредь в оные по определениям Св. Синода поступят, считая их в ведомстве своем: полевых пока они свое будут продолжать при полковых церквах,
а флотских до возвращения их из компании, равно бы имел под смотрением своим и гвардейских церквей священно- и церковнослужителей с тем, чтобы, поелику церкви сии состоят в городе, имеют в приходах и обывательские домы, производством по надлежащему и по епископским делам зависели от епархиального архиерея по прежнему»¹⁷⁹.

Указом 14 апреля 1801 г. Синод предписал очень многое передать
в непосредственное синодальное управление: вопрос о замещении вакансий, о новых вакансиях, о наградах, о назначении и увольнении и многое другое.

Через несколько дней последовал новый Высочайший указ, который гласил: «Дав указ Св. Синоду о порядке, коим духовенство на будущее время в полки и во флот должно быть определяемо к вящшему сей части устроению, признали Мы нужным рассмотреть и всю совокупность обстоятельств по предмету сему от Синода представленных. Видя из оных, что часть сия не только от власти его отторгнута, но и составляла для нея отдельное под личным начальством обер-священника управление, присвоившее себе право без ведома и утверждения Синода вносить доклады, делать по оным исполнения и безотчетно располагать суммами, вследствие докладов сих отпускаемыми, Мы находим таковое распоряжение не только
с подчиненностью всего духовенства Св. Синоду несовместным, но
и разрушающим частными притязаниями всеобщий порядок, издревле установленный и доселе тщательно сохраняемый. В пресечении сего повелеваем, дабы отныне обер-священник, держась точных пределов, инструкциею ему положенных, не только без представления Св. Синоду
и утверждения его ни в какия по сему распоряжения не входил, но и во всех суммах к нему как доселе отпущенных, так и впредь отпускаемых, давал тому точные отчеты и как по управлению духовенством, так и семинариею состоял в непременной зависимости от Св. Синода, яко главнаго места, коего властию все духовенство в империи объемлется и управляется»¹⁸⁰.

На основании этого указа Св. Синод потребовал от Озерецковского немедленно доставить надлежащие отчеты о всех суммах, которые были отпущены в его распоряжение. А именно: на устройство и содержание семинарии, на состоящую при обер-священнике канцелярию, на пенсии военным священникам, дорожные деньги, выделяемые на отправку в полки и во флот священников.

Св. Синод стал заведовать и назначением единовременных пособий престарелым священнослужителям и осиротевшим семействам.
Обер-священник производил только саму выдачу денег.

Св. Синод обязал обер-священника, на основании донесений благочинных, представлять каждые полгода сведения о проповедях, сказанных в церквях, а так же обо всех выявленных в них неисправностях.

Таким образом Св. Синод возвратил управление военным духовенством под свой контроль, отменив тем самым свои же предыдущие распоряжения.

Удар пришелся не только по Озерецковскому, но и по всему созданному им ведомству. Согласно этому предписанию, флотские священники подчинялись обер-священнику чисто номинально, так как во время морской кампании он не мог ни передать им никакого распоряжения, ни запросить отчета, так как корабли находились в море. А после завершения кампании флотское духовенство переходило в распоряжение епархиальных властей. Назначение священников во флот совершалось без ведома обер-священника. По запросу Адмиралтейств коллегии о присылке во флот нужного числа иеромонахов, Св. Синод предписывал епархиальным архиереям, в основном С.-Петербургскому, Псковскому и Тверскому, набрать в подведомственных им монастырях необходимое число служителей и отправить для размещения на корабли флота¹⁸¹. Такое положение оставалось вплоть до начала 20 века.

Удаление Озерецковского от царского трона не сломило его энергии,
и он много еще сделал для военного духовенства, что не осталось незамеченням. 18-го ноября 1806г. Павел Яковлевич Озерецковский был пожалован орденом св. Анны 1-й степени, а 24-го декабря того же года шитой жемчугом митрой.

Вскоре нависли тучи над любимым детищем Павла Яковлевича Озерецковского – военной духовной семинарией, которая, по мнению обер-прокурора А. А Яковлева, давала обер-священнику доход не меньший, чем хорошая епархия.

В результате всех этих событий отец Павел серьезно заболел. 26 апреля 1807 года будущий его приемник Иоанн Семенович Державин получил Указ его императорского величества из Святейшего Правительствующего Синода о состоянии здоровья синодального члена и кавалера Павла Озерецковского. Указ обязывал протоиерея И. С. Державина до выздоровления протоиерея П. Я. Озерецковского вступить «в должность его по званию обер-священника …»¹⁸².

12 мая 1807 г. после тяжелой двухмесячной болезни первый в истории армии и флота обер-священник Павел Яковлевич Озерецковский скончался. Похоронен он на Смоленском кладбище¹⁸³.

Следует заметить, что отстранение обер-священника от исполнения указанных выше обязанностей затрудняло работу Св. Синода и обременяло его канцелярию излишней перепиской, требовавшей значительного времени. Синод, осознав это, предоставлял командованию право обращаться по кадровым вопросам прямо непосредственно к обер-священнику.
В дальнейшем были случаи, когда обер-священник своей властью определял, переводил, увольнял военных священников с занимаемых ими мест. Синод же, в свою очередь, как правило, соглашался и формально утверждал распоряжение обер-священника.

Завершая анализ деятельности Павла Яковлевича Озерецковского, необходимо отметить, что все, что он сделал вместе с Павлом I, не прошло бесследно: институт был создан, механизм закрутился и уже не разрушался до конца существования Российской империи. Позиция централизации управления армейским и флотским духовенством возобладала лишь на короткое время. Но при этом вся последующая история существования православного военного духовного ведомства России подтвердила целесообразность концентрации усилий в сфере духовно-нравственного воспитания в армии и на флоте в руках одного лица.

Не смотря на то, что флотское духовенство вышло из постоянного подчинения обер-священнику, есть смысл проследить опыт работы военного духовного ведомства в 19 веке. Тем более что глава этого ведомства официально продолжал называться обер-священником армии и флотов.

Иоанн Семенович Державин, сменивший П.Я. Озерецковского родился около 1756г. в Новгородской губернии. Образование получил
в Новгородской духовной семинарии и с 1786г. был в ней учителем низших классов. В 1788г. переведен в С.-Петербург в новоучрежденную Александро-Невскую главную семинарию учителем поэзии и красноречия. В 1790г. он поступил священником в Вознесенскую церковь в С.-Петербурге. Был законоучителем в Мариинском и родильном институтах, в немецком Петропавловском училище. В 1798г. возведен в сан протоиерея.

Державин был широко эрудированной личностью, талантливым проповедником и обладал поэтическим даром. Известен его остроумный ответ на колкость онофамильца, известного поэта Г.Р. Державина¹⁸⁴.

После назначения 20 июля 1807г. обер-священником военного
и флотского духовенства в ноябре того же года Иоанн Семенович Державин становится членом комитета по усовершенствованию духовных училищ,
а через год - членом комиссии духовных училищ, учрежденной при Святейшем Синоде. На момент вступления протоиерея Державина
в должность в составе членов его канцелярии в 1807 г. значились: секретарь Кузьмин, регистратор Смирнов, канцелярист Борзецовский¹⁸⁵.

В высочайшем указе от 30 ноября 1809 г. был определен официальный статус обер-священника, и ему было повелено «становиться в ряду
с архимандритами первоклассных монастырей»¹⁸⁶.

В 1812 г. со стороны Святейшего Синода была сделана очередная попытка повернуть вспять обособление и армейского духовенства. Но этим планам помешала война с Францией, во время которой позиции обер-священника армии и флота укрепились. В частности, была возвращена должность полевых обер-священников. Во время войны, когда флот был соединен с армией под управление одного главнокомандующего, в ведении полевго обер-священника находилось и флотское духовенство¹⁸⁷.

В боях на сухопутном фронте успешно действовали Морской гвардейский экипаж и 75-й черноморский флотский экипаж¹⁸⁸. Следует отметить, что в составе Морского Гвардейского экипажа участвовал
и племянник адмирала Федора Федоровича Ушакова, мичман Николай Ушаков. За устройство переправ на Москве-реке, Днепре и Березине он был награжден орденом Св. Анны 3-й степени. В 1813 г. за отличие в Кульмском сражении награжден орденом Св. Владимира 4-й степени. Участвовал во взятии Парижа и 20 марта 1814 г. под Георгиевским флагом, высочайше пожалованным Гвардейскому экипажу за Кульмское сражение, вошел
в столицу Франции.

12 декабря 1815 г. был образован Главный штаб. В штате Главного штаба была введена должность еще одного обер-священника. И с этого момента можно говорить о разделении полномочий между обер-священником Армии и Флотов и обер-священником Главного штаба. Такая двойственность управления военным духовенством сопровождалась излишним усложнением. Но утверждения многих историков, что она и не оправдывалась необходимостью, на наш взгляд не правилные. Александр I слишком хорошо знал историю царствования своих предшественников. XVIII в. был насыщен государственными переворотами, в которых активную роль играло высшее командование Вооруженных Сил и гвардейцы. После победы в войне с Францией офицеры еще больше утвердились в своей определяющей роли в государстве. По всей видимости, именно как один из шагов противодействия очередному государственному перевороту и следует рассматривать учреждение самостоятельного духовного ведомства Главного штаба, распространившего свое влияние и на гвардейцев. В задачу этого ведомства вероятно входило усиление духовного влияния и контроль за нравственным состоянием высшего командного состава. Обер-священник Главного штаба не подчинялся обер-священнику армии и флотов, и, таким образом, сложилась ситуация, когда военным духовенством руководили два обер-священника. Если обер-священников Армии и Флотов, назначал Синод, а император только утверждал кандидатуру, то обер-священников Главного штаба назначал сам император. В основном эту должность занимали люди не простые, обычно они были духовниками царской семьи, с которыми царь мог общаться в любое время. Таким образом, учреждение новой должности было произведено исключительно по воле Императора, и называть это явление «центробежной тенденцией», как это делает Котков В.М.¹⁸⁹ на наш взгляд – не правильно.

Первым на должность обер-священника Главного штаба был высочайше утвержден 1 января 1816 г. участник походов 1812-1814 гг., награжденный во время войны орденом Св. Анны 2-ой степени, протоиерей Преображенского всей гвардии собора Алексей Тропогрицкий с одновременным назначением его к малой церкви Зимнего Дворца.

В своей деятельности глава духовного ведомства Главного штаба руководствовался правилами, принятыми для обер-священника армии
и флотов и состоял в непосредственном подчинении Св. Синода. Учрежденные на одинаковых началах управления обер-священника армии
и флотов и обер-священника Главного штаба находились в тесном взаимодействии. Так что перемены, касавшиеся одного управления, вели
к соответствующим изменениям и в другом. В тоже время оба обер-священника стояли относительно друг друга в совершенной независимости, представляя два отдельных ведомства.

Иоанн Семенович Державин 8 марта 1826 г. скончался и во главе военного духовенства встал протоирей Павел Антонович Моджугинский.